Читать книгу: «Схизис», страница 6

Я продолжу хронику событий ночи с 31 декабря на 1 января. До сих пор я передавала историю с записей, газетных новостей и всё потому, чтобы ты не сомневался. Моим словам ты не веришь. Однако никто кроме меня не сможет рассказать, что случилось той ночью в Инверто и случившееся потом в библиотеке. Все свидетели мертвы, за исключением меня одной. Ты можешь мне не поверить, однако я больше не буду тебе ничего доказывать. У меня не осталось сил. Я пытаюсь искать вокруг себя то, за что можно зацепиться и не упасть в пропасть безумия. Воспоминания мучают меня, и я хочу, чтобы всё закончилось. Не думай, что я угрожаю тебе самоубийством. Я не угрожаю. Просто я хочу, чтобы ты знал, что творится внутри меня. Так что решай сам, верить мне или не верить. Ты моя последняя надежда на жизнь.

Итак, когда Кармэйн писал последнюю свою записку, Давард находился в теле Кармэйна и вместе с Чарли возвращался в Инверто. Врачи нашли транквилизаторы под полом в палате, но карандаши и листы бумаги оставили. Они винили резидента, а на Кармэйна (в теле Мёрфи) не обращали внимания – сдался им сумасшедший. Однако они усилили наблюдение за ним. Впрочем, толку от этого не было никакого. Давард уже предпринимал попытку раскинуть весь свой мрак на мир. Они с Чарли прибыли в Инверто и Давард размножился, проник в тело резидента и всех остальных, находившихся в психиатрической больнице. За исключением оболочки Мёрфи – она всё ещё была пристанищем самого Даварда. Ему нужно было убить эту оболочку, в которой находились мы с Кармэйном и тогда бы Давард закрепился в теле Кармэйна. Охранник, в теле которого уже поселился отросток твари, спокойно открыл дверь и впустил «Лжекармэйна» и Чарли. Сотрудники больницы и пациенты, также захваченные отростками Даварда, застыли каждый на своих местах. И вот Давард беспрепятственно следует в палату номер 33 и собирается уничтожить оболочку Мёрфи, а затем с армией тварей из 167 человек продолжить захват мира по такому же принципу. Каждая тварь, захватившая тело, размножалась бы на сотни других Давардов, которые в свою очередь захватывали бы новые тела и так далее по чудовищной прогрессии. Эта ужасная тварь попала в наш мир не случайно. Даварды, не знаю, сколько их было и есть, всегда обитали на волнистых холмах, на которых построили Инверто. Когда Лора Уэзби провела обряд перемещения сознания своего сына, тело Мёрфи находилось в той самой психиатрической больнице и наверняка, Давард воспользовался возможностью и поселился вместе с Кармэйном в оболочке. Ведь Давард – это тот самый, ворующий душу.

Однако Кармэйн не бездействовал. Он звал врачей в палату, чтобы не остаться одному. Но все врачи, медсёстры и санитары уже были захвачены Давардами, и никто из них не отзывался. По Инверто постелилось густое молчание. И вот стали доноситься приближающиеся шаги в коридоре. Они были неспешными, уверенными. Я чувствовала нарастающий холод и ужас. Я, как и Кармэйн, поняла, что приближался Давард. Через некоторое время у дверей в палату показалось тело Кармэйна. Глаза его хищно поблёскивали, а кожа была пугающе бледной и безжизненной. Кармэйн, управляющий телом Мёрфи, заранее лёг на кровать и претворился спящим. Через узкую едва заметную щель в глазах мы видели, как Лжекармэйн входит в палату и с ножом в руке приближается к нам. Он медленно, но уверенно забирается на кровать, садится на нас с Кармэйном и заносит руку с ножом кверху. Прежде чем она опускается, Кармэйн открывает глаза, и поднимает руку с твёрдым карандашом, остро заточенным зубами и быстро вонзает его в глаз Лжекармэйна. Нож выпадает из руки твари, и она с воплем скатывается на пол. Кармэйн, не теряя времени (Давард мог снова вернуться в оболочку Мёрфи) поднимает нож и наносит один за другим удары ножом по своему родному телу (в котором находился Давард). Далее случилось нечто ужасное: истекающий кровью Лжекармэйн с несовместимыми с жизнью ранами вскакивает с полу и начинает изрыгать кровяную массу со рта. В какой-то момент углы рта его трескаются, расходятся и рвутся, а из глотки вылезает нечто, разрывая ткани на своём пути. Тварь, совсем похожая на то, что вылезло из «красного буйвола» по преданиям «Мифов Лавбери». Сквозь кровь и слизь, покрывающие тварь, проглядывали её костлявый хребет, щупальца и рыбьи глаза. Я не знаю, откуда у Кармэйна набралось столько смелости, но он не то чтобы не отвернулся, он накинулся с ножом на эту тварь. Он вонзил остриё ножа прямо в грудь этого чудовища, вылезшего из Лжекармэйна. Тварь сразу развалилась, а её останки растеклись кровью по полу. В это же мгновение отовсюду послышались вопли страдания. Кармэйн захватил свою последнюю записку, спрятал её в карман и выбежал в коридор, где нашему взору предстала ещё более жуткая картина: резидент, медсестра на посту, пациенты в палатах – все изрыгали что-то похожее на ту тварь, что вылезла из Лжекармэйна. Незрелые отростки Даварда растекались в лужи крови сразу после выхода из чрева хозяев. Смерть Даварда несла смерть всем его потомкам. Они распадались, но, к сожалению, тела, из которых они выбирались, не выдерживали такого процесса и гибли. Вот, почему все погибли в ту ночь в Инверто.

Кармэйн собственноручно расправился с родным телом. Это была осознанная жертва: он знал, что не сможет вернуться к прежней жизни в своём теле. Я указываю это потому, чтобы были понятны его цели. Он хотел закончить всё, покончить раз и навсегда с тварями и не допустить повторения истории. Поэтому, не стоит критиковать совершённое им. Я, по-прежнему запертая в оболочке, чувствовала его боль и страдания. Он добрёл до выхода из больницы, где мы встретили ещё живого охранника. Бедный мужчина истекал кровью, не понимая происходящего. Кармэйн просил его закрыть дверь за ним и не впускать никого. Мы покинули больницу (я и Кармэйн в одной оболочке), а охранник, видимо, послушался и закрыл дверь. Но ни ему, ни кому другому за запертой дверью Инверто не удалось выжить.

Кармэйн хотел поджечь больницу, но, вскоре, у него в голове зародилась другая идея. Он направился домой к матери. Кармэйн петлял дорогами, бродил по городу, а в голове у нег творился настоящий хаос. Только под утро он добрался до дому. Лора Уэзби встретила нас, как ни в чём не бывало. Кармэйн и она не промолвили и слова друг другу. Он молча принял душ, надел чистые вещи и сел за стол. Лора приготовила ему яичницу с колбасой. Пока Кармэйн ел, она, молча и с улыбкой наблюдала за ним. Никто из них так и не произнёс ни слова и Кармэйн отправился в спальню Лоры. На тумбочке он обнаружил листы бумаги – ими оказалась переписка Кармэйна с резидентом и записи Чарли. Кармэйн обернулся и обнаружил в пороге мать. Она молча наблюдала за ним, а потом вернулась на кухню. Чарли, должно быть, посетил Лору вечером 31 декабря. Кармэйн забрал записи, побрёл к себе в спальню, где перечитал их. Затем он уснул. Пока он спал, я не могла ничего делать и ничего видеть, кроме его снов. Кармэйн видел во сне дочь.

Когда он проснулся и открыл глаза, за окном снова стояла ночь, и Кармэйн опять провалился в сон. Опять сон с его дочерью. Окончательно проснулся Кармэйн только вечером второго января. Мысли его протрезвели, и я замечала чёткую решительность за ним. Лора приготовила ему пышный ужин и виляла вокруг, прислуживая с покорной улыбкой. За ужином Кармэйн сказала ей несколько слов:

– Ты точно понимаешь, какой ужас сотворила. Иначе бы пришла за мной в первый же день.

– Кармэйн… – попыталась начать Лора, но он грозно стукнул кулаком по столу и она замолчала.

Кармэйн доел ужин, а после принял горячую ванну. Несколько часов он провалялся в воде, один раз обновив ванную горячей водой. Врач выписывал Лоре снотворное и Кармэйн принял несколько её таблеток и снова забрался в кровать. Сон вскоре завладел им и мною. Следующим утром, 3 января, Кармэйн покинул дом матери, пока она спала. Он купил в киоске «Калейдоскоп» и прочитал последние известия. Газета оповещала о пропаже пациента из отделения реанимации городской больницы. Искали его – Кармэйна Уэзби.

Кармэйн в эти дни передвигался исключительно пешком. Он не торопился, рассматривал по пути всё вокруг, даже дышал, с каким-то усердием. Мысли его были свежи, легки и свободны от гнетущих событий прошлых дней. С самого моего переселения в тело Мёрфи, никогда я ещё не чувствовала себя так хорошо. Странно, что после гибели Даварда, шизофрения оболочки не проявлялась. Что это означало? Болезнь отступила? Или это была вовсе не болезнь, а наваждения Даварда? А может просто контроль Кармэйна над оболочкой затянулся? Если причиной шизофрении являлся Давард, то, должно быть, он поселился в оболочке ещё до Кармэйна, вместе со мной. Всё запутанно. Впрочем, было не так важно разобраться с причиной хорошего состояния. Разве люди беспокоятся, задаются вопросами, когда им действительно хорошо? Разве ищет человек объяснения своему счастью? Нет, он, словно опьянённый, пускается в мир приятных грёз и наслаждений. Так и я затаилась в глубинах разума Кармэйна, разделяя его чувства освобождения и покоя.

После покупки газеты, Кармэйн направился в ясли. Через час его ожидания у стен яслей, явилась его бывшая жена с дочерью. Кармэйн на расстоянии наблюдал за дочерью и не мог налюбоваться ею. Я, наконец, поняла, что представляет собой отцовская любовь. Надеюсь, когда-нибудь мне удастся стать матерью и сравнить с ней материнскую любовь. Мечты. Затем, мы направились к Мёрфи домой. Я поняла это не сразу, только когда начали вырисовываться знакомые мне улочки и здания. Я боялась, что Кармэйн мог совершить что-нибудь нехорошее. Но мой страх не находил оправданий, ибо мысли его были чисты, и я не нашла в них никаких злых умыслов. Он прождал с полчаса, пока дверь подъезда не отворилась, выпустив жильца дома. Кармэйн воспользовался моментом и проскочил внутрь. Мы поднялись на седьмой этаж, где располагались пышные апартаменты Мёрфи. Он жил там до нашего обмена телами, а когда переселился в моё тело, то купил эту квартиру. Я плохо объясняю, потому что плохо пишу. Но ведь понятно, что он не мог оставить меня жить в его роскошной трёхкомнатной квартире, а сам жить в моей конуре в Южном Лавбери. А так как теперь я находилась в его теле, квартира и принадлежала мне. В общем, он воспользовался моим невменяемым состоянием и совершил сделку купли-продажи. Так вот, Кармэйн приблизился к его квартире, позвонил в дверь, и на пороге вскоре показалась… я, точнее моё тело, подвластное Мёрфи. Увидев свою прежнюю оболочку, он попытался закрыть обратно дверь, но Кармэйн просунул ногу в проём. Мёрфи испуганно глядел на него. Однако Кармэйн не проявлял агрессии, он лишь вручил ему записи, оставленные резидентом, и прибавил:

– Тебе недолго осталось.

Потом он вернулся домой, опять пешком. Снова странный обед, полный молчания. Однако вскоре к дому Лоры подъехала полиция. Касаемо дома: Кармэйн купил его, после развода с женой. Итак, когда приехала полиция, Кармэйн приказал матери молчать о нём и вылез на задний двор через окно.

Он покинул район и направился в библиотеку, где всю жизнь проработала его мать. Он обманул внимание работницы библиотеки и проник в потайной подвал. Там Кармэйн изучил все старинные ветхие книги и нашёл на их страницах изображения тех тварей, а ещё множество других мистических вещей и обрядов. Я не хочу рассказывать ещё что-то об ужасном содержании тех книг, ибо Кармэйн хотел, чтобы никто больше не мог повторить действий его матери и Мёрфи Шелдона. Он просидел множество часов в библиотеке, пока не явилась Лора Уэзби. Он заставил её провести обряд и вернуть меня назад в моё тело. Лора недолго отпиралась и вскоре я открыла глаза в роскошной трёхкомнатной квартире. Я снова была сама собою – Региной Мартес. Последней мыслью, пронёсшейся в голове у Кармэйна, было обращение ко мне. Он попросил меня вернуться и уничтожить подвал с ветхими книгами чудовищного содержания. Что случилось с Кармэйном и Лорой Уэзби уже известно из новостей. Хотя полиция всё же не смогла установить причину их смерти, их предположения оказались верны – они наглотались снотворных таблеток Лоры и… ну и всё. Также известно, что случилось с библиотекой и да, это моих рук дело. Теперь, как и желал того Кармэйн, книги уничтожены и люди, знающие тонкости тех обрядов, тоже. Но, неизвестно, прочёл ли книги кто-нибудь ещё. Возможно, есть такие люди. Но, надеюсь, никто не решится на то, что совершили Лора и Мёрфи.

Итак, я написала уже много всего. Я предупреждала, что не умею красиво писать. Но, надеюсь, всего этого хватит, чтобы вызвать доверие ко мне. Если так, то немедля явись ко мне. Я жду тебя. Я буду ждать до утра. Если ты не явишься, то с первым лучом солнца я освобожу себя от страданий.

Навеки твоя Регина Мартес