Читать книгу: «Я (не) хочу», страница 2
ГЛАВА 4
– Сейчас отдашь. В этот же миг или я буду считать, что Хмельные не держат слова. Ты сказал, что деньги у тебя есть. Мои вот. А где твои. Или ты признаешься, что скрысятничал? – сталь звенела в голосе Тимофея.
Я покинула свой постамент с помощью одного из официантов на свадьбе. Парень молча подал руку, видя предобморочное состояние невесты.
Кастрюлю тут же убрали. Ошметки яблока смели в совок. Мне незаметно сунули влажные салфетки. Хотели, чтобы привела себя в порядок. И желательно где-нибудь подальше. Например, в дамской комнате.
Но мне совсем не до того. Между мужчинами продолжался конфликт.
Тимофей скрыто негодовал, а муж… падал еще ниже в моих глазах. Хотя, куда еще ниже?! Он и так находился ниже плинтуса.
– Нет. Нет. Просто … просто… надо подождать, – лепетал, оглядываясь по сторонам.
Ясно. Искал взглядом папашу. И, правда, где запропастился Руслан Аркадьевич Хмельной?
Промышленного магната, владельца заводов, газет, пароходов не было видно. Как в воду канул или корова языком слизала.
Что само по себе очень странно.
Как и то, что моего родителя тоже нигде не наблюдалось.
Вечно его нет, когда он нужен. Теперь я злилась. За то, что бросил в трудную минуту. Не поддержал. Не помог. И пусть все уже позади, но он должен быть рядом со мной. Тем более на свадьбе. Вот где его черти носят? Опять с мужиками уединился курить кальян.
Или все еще не закончилось?
– У тебя есть еще одна возможность все исправить, – вдруг выдал Тимофей.
Сердце предательски застучало.
Да что это такое? Когда этот балаган прекратится? На все нервов не хватит. Они и так порядком подпорчены. Не каждая девушка может похвалиться, что выступала подставкой по мишень.
– Какая? – Аркадий вытянулся в струночку. Глазки мужа загорелись, заблестели. Он судорожно облизнул губы мокрым языком, показывая крайнюю степень возбуждения. Эта привычка у него со школы, или того раньше – с детского сада. Всякий раз, когда он волновался, его губы начинали блестеть от слюны.
Непроизвольно скривилась.
– Она в обмен на твой миллион долларов, – услышала сквозь грохот в ушах.
Тимофей смотрел на меня. В упор. Не мигая.
Вновь стало страшно, что никто… никто в этом зале не в состоянии защитить меня. От человека с пистолетом, вообще, сложно защититься. А оружие до сих пор красовалось в руке у мужчины. Хотя он им сильно старался не светить.
– И все? Только она. И я тебе ничего не должен? – быстро спросил Аркаша.
Мокрый язык заскользил по губам.
– Нет, – твердо ответил Тимофей.
– Забирай, – с облегчением произнес муж, хватая меня за руку и толкая в сторону мужчины.
– Ты сдурел? Я не продаюсь, – зашипела. Не желая, чтобы меня слышали гости.
Как говорил папа – всегда надо держать лицо. Даже тогда, когда упал в грязь лицом. Надо делать вид, что ничего страшного не случилось.
А тут случилось, но лицо все равно надо держать.
Мало мне унижения со стрельбой, так еще этот унизительный обмен. Товар – деньги – товар.
Папа, ты где? Меня тут продают.
– Пошли. Ты теперь моя, – меня взяли за руку. Чуть потянули. Нежно. Почти бережно.
В другой ситуации даже умилилась бы такой трепетности. Да только не в той, в которой находилась.
– Убрал от нее руки! Отошел в сторону! – послышался грозный рык.
Все присутствующие в зале тут же повернулись на голос. Кто-то даже шею вытянул, чтобы лучше рассмотреть.
Шоу продолжается!
Мысленно застонала.
В круг света ступил Руслан Аркадьевич Хмельной – отец моего мужа. Долго же он где-то шастал. Кстати, а где его носило? Видок у него какой-то потрепанный. И дымом тянет. Паленой резиной. Аж до тошноты неприятный запах. Неужели где-то что-то сгорело?
Вряд ли просто так пропустил самое интересное.
– Так я тебя и послушал, – рассмеялся Тимофей, черты лица которого заострились, делая похожим на дикого зверя. Опасного. Расчетливого. Готового на все. В первую очередь к броску в любой миг. Даже сейчас.
– Долго ты выжидал удачного момента, Свободин. Думаешь, что все рассчитал, сделал себе новое лицо, лучше прежнего, только зря радуешься. Ничего у тебя не выйдет. Мало того, что ты без приглашения заявился на праздник моих детей, так еще и устроил тут непонятно что. Уходи подобру-поздорову, пока у тебя есть такая возможность. По-хорошему прошу, – угрожал старший Хмельной.
От переживаний, а, может быть, злости лицо мужчины приобрело багровый оттенок. Того и гляди удар хватит на нервной почве. Хотя, он стольким людям сделал зло, не единожды был проклят, и тем не менее до сих пор жив. Еще и здравствует. Жиреет и богатеет на чужих страданиях.
Ненавижу старого похотливого козла.
Если бы не папин ультиматум, я ни за что бы не ступила ногой в эту семейку. Лишь уверения родителя, что жить с молодым мужем мы будем не в доме свекра, а в собственной квартире позволило меня уговорить.
– Я уйду, только заберу то, что принадлежит мне по праву, – рассмеялся Свободин.
Из головы не выходила его фамилия. Где-то я уже ее слышала. Давно. От волнений последних часов мозги отказывались полноценно работать.
Свободин. Свободин. Что же такое мне о нем известно?
Я крутила и так, и эдак, не забывая следить за происходящим.
Напряжение нарастало.
Зрители в зале забыли, как правильно дышать, наблюдали за схваткой двух монстров.
Аркаша Хмельной даже рядом не стоял со своим отцом, настолько он на него не походил. Избалованный сынок, умеющий лишь веселиться и прожигать жизнь.
В то время как его папаша – грозный зубр, переживший лихие времена, сумевший остаться в живых, выйти сухим из воды. Похоронивший всех своих соратников и подобравший под себя все их богатства.
Среди людей ходили слухи, что он и поубивал друзей. Одному устроил автокатастрофу. Другому подкинул грязные наркотики, от которых тот отправился на небеса от передоза. Третьему чужими руками пустил пулю в лоб.
В лицо мужчине о том никто не говорил, со стороны правоохранительных органов обвинения не выдвигались, но люди шептались. Слухи на то и слухи, чтобы быть достоверными.
– Твоего тут ничего нет, – рычал Хмельной, сжимая и разжимая кулаки, словно хотел броситься на обидчика.
– Твой сын проиграл мне миллион долларов.
– Он не мог такого сделать, у него его нет, – отец бросил короткий взгляд на сына.
Младший Хмельной под тяжестью отцовского взора побледнел, покраснел, следом позеленел. И, вообще, был готов провалиться сквозь землю.
Впервые он сделал что-то такое, за что папаша готов был его разорвать на мелкие кусочки.
– Все в зале слышали обратное, – рукой с пистолетом Свободин обвел зал.
Тимофей вроде бы и не угрожал, но все видели на чьей стороне сила.
– Я рассчитаюсь за него, – прорычал Хмельной. Ему безусловно было жалко денег. Миллион огромная сумма, но выглядеть слабаком и неудачником в глазах сотен гостей он себе позволить не мог.
– Поздно, батенька, сынок у тебя большой мальчик и сам решил свои проблемы, – рассмеялся Тимофей.
– Ты отсюда никуда не уйдешь, – с нажимом произнес Хмельной. – Мои ребята…, – мужчина обвел глазами зал, заинтересованные лица людей и поправил себя, – мои гости не дадут тебе подобное сделать.
Я не сомневалась, что у всех охранников Хмельного под пиджаками имелось оружие, только они не имели право его показывать, в отличие от Свободина. Свободно размахивающего пистолетом.
Он неубиваемый что ли или просто дурной?
Да завтра весь город будет знать что произошло на свадьбе. За ним начнут охотиться, как за диким зверем. У Хмельного все куплено. Все менты подвязаны. Все судьи в кармане. К нему прокурор города ходит на поклон.
– Неужели ты считаешь, что я не предусмотрел ничего подобного? – рассмеялся Тимофей. – Как думаешь, а с чего вдруг случилась драка на стоянке машин? И по какой такой причине она переросла во что-то большее? – ухмыльнулся.
Я не знала на что конкретно намекал Свободин, но то, о чем он говорил, отражалось в глазах Хмельного. Он бесился. Со страшной силой бесился. Хоть и старался не показать этого.
– Тронешь меня или кого-нибудь из моих людей и в переулке Благодатном взлетит на воздух один непримечательный с виду объект. Хочешь проверим что в нем в конечном счете останется? – игриво спросил Тимофей.
Хмельной побелел. Глаза мужчины стали размером с огромные блюдца.
– Ты не посмеешь.
– Еще как посмею. Хочешь сохранить его в целости и сохранности? Вижу, что хочешь. Тогда приказывай своим людям… гостям, прошу прощения, не отсвечивать. И не мешать мне.
На Хмельного было страшно смотреть. Он сопел. Пыхтел. Готовился рвать и метать. Но не мог.
Что-то его останавливало. Нечто настолько важное, что он готов поступиться своей гордыней, своими принципами лишь бы сохранить в целости и сохранности что-то действительно важное для него.
– Уматывай! – рявкнул Хмельной.
– Пошли, – бросил мне Свободин.
Я с надеждой посмотрела на свекра. Если кто и мог что-то сделать в этой ситуации, только он.
Мужчина сделал вид, что не видит моего призывного взгляда. Он, судя по всему, был занят своими думами.
Что же там такого находится в Благодатном переулке, что он настолько перепугался.
– Как? Руслан Аркадьевич, ты его просто отпустишь? – до этого времени я не видела отца.
– Папа, папа, ты пришел, он хочет забрать меня с собой, – я дернулась в сторону родителя, но была перехвачена сильной рукой.
– Немедленно отпусти мою девочку, – в последний момент голос отца дал петуха.
Пистолет в другой мне очень хорошо показал, у кого в руке власть над положением. Выстрел в пол заставил всех подпрыгнуть на месте. Настолько он оказался непредсказуем.
Зато заставил замолчать всех. А еще испугаться по полной программе.
– Иди. И ты иди, – рыкнул Хмельной.
Из зала я выходила под конвоем. Два мужчины шли сзади меня, один впереди.
Нашу процессию замыкал Свободин.
Все происходили в абсолютной тишине. Звенящей от напряжения. Наэлектризованной от эмоций.
Теперь я знала, как люди шли на эшафот.
Закрывшаяся за нами дверь гостевого зала отрезала меня от обычного мира.
– Зачем я тебе? – резко обернулась и чуть не налетела на Свободина, в последнее мгновение сумевшего увеличить расстояние.
– Позже узнаешь.
ГЛАВА 5
Свежий воздух улицы заставил вдохнуть полной грудью. Хоть это приходилось делать на ходу. Идти на каблуках и держать в руках пышное платье тот еще квест. Зато это отвлекало от страшных мыслей, тараканами лезущих в голову.
Для чего меня похитили? Чтобы потребовать выкуп? Так Хмельной предлагал откупные. Свободин мог забрать деньги и убраться с мероприятия подобру-поздорову. Однако деньги он не взял, как и не взял сумки с деньгами, что приволокли его молчаливые товарищи, ведущие меня коробочкой. Ни влево ступить, ни вправо шагнуть.
Бежать я не собиралась. Мало того, что далеко на каблуках не убежать, так еще я прекрасно знала, насколько хорошо стреляет Свободин. В яблочко с десяти метров. Размерами я значительно больше фрукта, так что однозначно Тимофей попадет, если вдруг надумаю бежать. Пробовать не буду.
– Тим, машина ждет, – из-за угла вынырнул мужчина в черном, на голове его красовалась балаклава, скрывающая не только волосы, но и лицо.
Я чуть заикаться не начала, настолько неожиданно прозвучали слова. Нас караулили.
– Быстро по коням, – скомандовал Свободин.
– Ее видно издалека, – сделал замечание ниндзя, имея в виду меня.
– Я знаю. В машине переоденется, – отрывисто пояснил он.
Взвизгнули тормоза и рядом остановился огромный внедорожник. Мужчины одновременно дернули за двери. Габариты на автомобиле не горели. В машине света не наблюдалось. Что происходит внутри не видела.
– Залезай, – скомандовал Тим.
– Не полезу, – уперлась ни с того, ни с сего. В темноте видела только себя. Вернее, свое платье. Оно светилось, будто изнутри.
При его покупке меня уверяли, что в нем буду выглядеть просто фантастически. Не обманули.
– Подсади ее, – отдал распоряжение мужчина.
Его тут же выполнили, даже глазом не успела моргнуть. Меня подхватили под зад и толкнули вперед. Чуть не упала в проход. Чудом удержалась.
– Садимся быстро, рвем когти резво.
Следом за мной в салон запрыгнул Свободин. На переднее сидение уселся ниндзя. На водительском месте кто-то тоже присутствовал, но его лица не видела. Лишь светился огонек сигареты, да несло табачным дымом.
Остальные мужчины куда-то исчезли.
Вторая машина? Или они пошли пешком?
Наш автомобиль сорвался с места. И полетел в неизвестном направлении.
– В свертке одежда. Быстро переодевайся, – приказал Тимофей и уронил мне на руки бумажный пакет.
– Я ничего не вижу, – возмутилась. – Если вы приспособлены переодеваться в темноте, то я на такое не способна, – в голосе послышались истеричные нотки. Напряжение вечера давало о себе знать.
– Хорошо, – согласился он и зажег маленькую лампочку. А я-то думала, что он будет возмущаться. Начнет кричать. Или того хуже – пригрозит пистолетом.
– Теперь вы меня видите. Как я буду переодеваться? – глаза мужчины прожигали меня насквозь.
– Определись. Со светом или нет, но ты снимешь эти шмотки, – рыкнул он.
В груди похолодело от страха.
– Это платье. Красивое, новое, белое платье… кро-о-о-о-вь. У меня на платье кровь, – закричала я, отчетливо видя кровавые следы на белом. – У меня на руках кро-о-о-вь, – закричала еще сильнее, когда обнаружила пятна на ладони.
– Чего ты кричишь? Спокойно. Кровь моя, – поморщившись, рыкнул на меня Тимофей. Поднял руку. По кисти вились кровавые потеки.
Я тут же замолчала. Удивленно уставилась на мужчину. Все же в него попали. Аркаша не промахнулся.
– Тим, помощь нужна? – с пассажирского сиденья подал голос ниндзя.
– Нет. Все в порядке. Сам справлюсь.
– Давай помогу, – потянулась к мужчине.
С детства обожала играть в доктора. Лечила всех подряд. Кузнечиков. Бабочек. Маленьких ежат. Кроликов. И даже вымышленных животных. Лет с пяти мечтала стать ветеринаром. Обожала представлять, что помогаю кошечке родить маленьких котиков. Перебинтовываю сломанные лапки, провожу полостные операции.
Вначале родителей умиляла мое желание возиться с братьями нашими меньшими. Они покупали тематические игрушки. Давали возможность сутками напролет торчать в библиотеке в поисках интересующих меня книг, которые затем разглядывала часами. Ища и запоминая из чего состоит кишечник у моллюска. Разбираясь как размножаются гидры. Что происходит в их организме при почковании.
Папа хвалился мною перед друзьями. Говорил, мол, смотрите какая у меня образованная девочка. Еще от горшка два вершка, а уже знает, что самке богомола нужно питание для вынашивания потомства, потому она и откусывает голову самцам. При этих словах он начинал смеяться, а его товарищи подхватывали.
Потом чуть повзрослела. Мои вкусы не изменились, как и желание стать доктором для животных. А вот со стороны родителей полетели намеки, что это не самая лучшая профессия для девочки. Спустя время мне уже в открытую начали говорить, что следует выбрать кое-что более подходящее статусу и амбициям отца.
В конце концов, поставили ультиматум, либо я иду на юридический, либо меня лишают карманных денег. И я тогда не смогу интересоваться миром животных даже в качестве хобби.
Сцепив зубы, я зубрила обществознание, учила историю, для поступления туда, куда хотят родители. С огромным трудом и с неимоверными затратами физических и моральных сил выполнила родительское желание. Поступила в престижный вуз, при этом никогда не забывая о своем увлечении. И даже сносно отучилась. Хотя неоднократно мечтала о том, чтобы все бросить и уехать куда глаза глядят.
Останавливало лишь одно, что меня все равно найдут и вернут в родительское лоно. К тому времени отец обзавелся влиятельными друзьями.
– Да что ты сделаешь? – отмахнулся Свободин. – Тебя от одного вида уже штормит.
К тому времени во мне уже во всю проснулся внутренний доктор.
Это в родительском доме я, чтобы приглушить подозрения, стала чрезмерно эпатажно реагировать на вид крови. Всячески вскрикивала и изображала предобморочное состояние, стоило увидеть, что кто-то порезался. Так папина душа была спокойна, что деточка не помешана на своем детском увлечении. На самом деле ничего подобного не было.
– Вначале помогу снять пиджак и осмотрю рану, – ответила на вопрос мужчины, строго смотря в глаза.
На дальний план отодвинулись все заботы и хлопоты, теперь передо мной стояла совершенно иная задача – оказать помощь.
Я первая потянулась к Тимофею, ухватилась за лацканы, желая снять пиджак в начале со здоровой руки, а уж затем с поврежденной.
– Лучше разрежь, – в руках Свободина выстрелил нож.
Остро заточенная сталь блеснула в неярком свете. От оружия исходила опасность.
Я кивнула, соглашаясь, и потянулась за ножом. Наши руки соприкоснулись.
Непонятная дрожь пробежалась от кончиков пальце до самого мозга. Не обратила на нее никакого внимания. Была занята другим.
Вспорола ткань добротного пиджака. Следом за ним ухватилась за манжету рубашки. Ее постигла та же участь.
Пуля чиркнула по плечу с внутренней стороны, не сильно повредив мягкие ткани. Темная, почти черная материя рубашки и пиджака скрыли как само отверстие, так и впитали выступившую кровь.
– Где аптечка? – спросила.
На сиденье упало требуемое.
Вот и пригодились мои навыки, полученные из книг и отработанные на куклах и соседских котиках с собачками.
– Спасибо за помощь, – услышала сразу же как закончила бинтовать и вязать красивый бантик, закрепляя результат.
О том, что пуля могла зацепить и меня, старалась не думать.
– Не за что, – ответила, все еще пребывая в какой-то параллельной реальности.
– Кристина, надо переодеться, – мужчина впервые назвал меня по имени. Получается, что он его знал? Или прочитал при входе в торжественный зал? Нашими с мужем именами пестрели все украшения.
Впрочем, как теперь разница откуда информация.
Не успела еще ничего ответить, как Тимофей добавил:
– Я закрою глаза, – и сразу выполнил то, о чем говорил. Крепко зажмурился.
Мелькнула шальная мысль дернуть ручку двери и на полном ходу выскочить из машины. Так делали все шпионы в фильмах, которые любила время от времени смотреть.
– Дверцы заблокированы. Можешь не бояться вывалиться, – едва не вскрикнула, когда услышала.
Он мысли читает? Или я настолько предсказуема?
Пришлось приступать к выполнению приказа. Я потянулась к пуговкам на спине. Верхние расстегнула, а те, которые ниже, не смогла. Начала ворочаться. И так. И эдак. Все никак.
Снять свадебное платье в машине оказалось просто нереально.
– Повернись спиной. Помогу, – раздался хриплый голос Тимофея.
– Тут тесно, – принялась оправдываться. – Обычно я могу выполнять простые вещи самостоятельно.
Развернулась к мужчине. Думала, что продолжит начатое мною.
Он поступил иначе.
Холодное лезвие ножа ощутила только тогда, когда услышала грубый вжи-и-и-к. Это сталь вспорола тончайшее кружево до самого пояса.
– Платье. Мое платье, – как бы я не относилась к Аркадию, но платье выбирала сама.
Хотела быть красивой на празднике. Для себя. Не для гостей. Не для сватов.
Свадьба – это же так красиво. Хотя бы на фотографиях.
Да и папа требовал, чтобы я соответствовала высокому статусу породистой кобылки. От моего внешнего вида зависело насколько удачной будет сделка.
Мама наряд одобрила. Сказала, что не смогла бы найти лучше.
И теперь это великолепие, на поиски которого я убила несколько недель, оказалось безвозвратно утрачено. Чувствовала себя крайне обиженной.
– Я тебе новое куплю, – хрипло, едва слышно, произнес Тимофей.
Затем и вовсе провел подушечками пальцев вдоль позвоночника. Отчего по спине побежали мурашки, а я замерла, боясь пошевелиться.
– Поторопись, – прошептал в самое ухо. Его горячее дыхание опалило шею.
В ужасе уставилась в темноту, не зная, чего ожидать дальше.
Мужчина чуть помедлил и отстранился. А после и вовсе отодвинулся в сторону. Давая пространство для маневров.
Я развернула пакет. В нем лежали темное худи и такого же цвета трикотажные штаны.
Разумно. Ничего не скажешь.
Худи натянула через голову. Оно непривычно касалось голой кожи. Верх нижнего белья под свадебным платьем не предполагался. Соски тут же начали тереться о грубую ткань. Никогда раньше не испытывала подобных ощущений.
Дальше переодеваться оказалось проще. Брюки натянула снизу, а испорченное платье спустила через ноги. Пришлось порядком повозиться, но в итоге все получилось.
– Я готова, – сказала, отталкивая в сторону от себя когда-то белое великолепие.
– Дай сюда, – скомандовал Тимофей.
Не успела пикнуть, как мой свадебный наряд белым облаком полетел в открытое окно. Мы как раз проезжали по мосту.
Вот рыбы удивятся подарку.
– Как раз вовремя. Меняем маршрут, – распорядился ниндзя. – На выход.
Машина резко затормозила.
– Пересаживаемся.
Хлопнули дверцы автомобиля. Мужчины вышли, одна я медлила.
– Помочь? – мужчина вроде бы не грубил, но в голосе проскальзывали отчетливо стальные нотки.
– Сейчас шпильки надену, – я без всякого смеха начала натягивать туфли на ноги, собираясь в них выйти из машины.
– Булат? – зарычал Свободин.
– Засада, Тим. Не подумал, – принялся оправдываться ниндзя. – Я ее на руках понесу. И тогда можно босиком, – вышел из положения провинившийся.
– Да я сама до машины дойду. Тут, наверное, недалеко.
Мне как-то не хотелось ехать на каком-то незнакомом мужчине.
– Срочно найди ей обувь. Догонишь, – распорядился Свободин. – Пошли.
Меня схватили за руку и потащили. Где мы находились представляла слабо. Ночь безлунная. Свет только от редких окон домов. Не видно ни зги. Смотрела под ноги и думала, как бы не подвернуть ногу в темноте, а параллельно рассуждала. Зачем мне обувь, если нам недалеко идти. И для чего Тимофей отправил ниндзя за нею, если сама могу дойти. Иду же я. Все нормально.
Свободин повел меня между высотными домами, стоящими почти рядом друг с другом, не позволяя ни на миг сбавлять темп максимально возможный при хождении на высоких каблуках.
Я лишь чудом не подвернула ногу в том месте, где воняло кошачьей мочой, а землю в изобилии украшали использованные шприцы и презервативы. Похоже, что об этом проходе знали все криминальные элементы города, а вот порядочным девочкам соваться туда не следовало.
Стоило об этом подумать, как где-то недалеко раздался отборный мат, звуки ударов, крики, выстрелы, от которых стало не по себе. Меня всем телом припечатали к стене, закрывая.
Я чувствовала тяжесть мужского тела, навалившегося сверху. Слышала его запах, сдобренный нотками парфюма. Ощущала биение сердца. Своего и Тимофея. Подобная близость оказалась неожиданной, но не отталкивающей. Наоборот, возбуждающей. Что-то первобытное, властное исходило от мужчины. К чему тянулось женское естество. На инстинктах выбирая сильнейшего.
С мужем подобного не ощущала. Даже отдаленно.
Драка закончилась так же быстро, как и началась. Все стихло. Тимофей, натянутый как струна, еще чуть помедлил и только после этого отлип от меня. А я за то время успела согреться от теплоты мужского тела. Привыкнуть к его присутствию в своем личном пространстве.
Мы вышли на другую улицу.
Там нас уже ожидали. Другая машина. Другой водитель.
Сели на заднее сидение. Свободин руки не разжимал. Ничего не говорил. Я попыталась.
– Где мы? – неизвестность пугала все больше и больше. Судя по тому, что видела кругом, мы в неблагополучной части города. Сюда боялись сунуться не только менты, но даже приличным бандитам можно было несдобровать. Местное гетто.
– Потом, – рыкнул он недовольно.
Тимофей напряженно вглядывался в темноту. Даже для него район представлял опасность.
Безумно хотелось закричать – куда ты меня притащил? Что я здесь делаю? Зачем все это?
Водитель автомобиля ни разу не обернулся, ни разу не посмотрел в зеркало. Он вел машину по известному ему маршруту.
Молчал.
Может быть он глухонемой?
Где-то я про такое читала. Дабы не узнали лишней информации, а в последствии не выдали, таких людей специально подыскивали и нанимали в перевозчики.
