Читать книгу: «Дорогой скорби: «Долиною смертной тени»», страница 8
– Вот это, – удивился Азариэль, на слова у него не хватило времени – противник залпом стрел попытался покончить с ним, но магический щит, выставленный Гэ’эль рассеял снаряды вражеских лучников.
Покончив с охранением из даэдротов, группа вырвалась во внуктренний храм, выполненный в смешанном древненордско-алейдском стиле. Высокие белые стены и своды, колоны и плетённые украшения, только выполненные с человеческой грубостью и оттемненостью. На множественных балконах и парапетах, закрученных спиралью по цилиндрической форме храма, выстраиваются ряды стрелков-лучников из Хладной Гавани. Внизу свете в россыпей камней варла доспехами блестят тяжёлые «рыцари» -дреморы, вздевшие мечи, секиры и молоты. Они стоят на главной части подземного святилища – большом круглом пространстве, выложенном плиткой из мрамора и камня, где есть колонны, в центре куполообразная постройка, откуда вырываются потоки ярко-синего света и магической энергии.
Недолго думая и смотря на всё это, отряд вступил в неравный бой. Ариан и Крог подняли арбалеты, и они со звуком деревянного стука отправили пару болтов в лучников. Двое стрелков пошатнулись и рухнули на вниз с пробитой бронёй. Азариэль и Готфрид врезались в металлические ряды порождений Обливиона, встретив их секирой и мечом, а Гэ’изо всех пытается укрыть их от проливного дождя стрел.
Азариэль отбил первый удар и переведя меч в выпад помял доспех дреморы и отослал душу его к Молагу Балу, затем широким взмахом задел ключицу и шею второго нечестивца, отсылая его к тёмному господину. Секира Готфрида не знает преград – её лезвие пробивается через броню, словно та – дерево. Альтмер чувствует и видит, что это может быть их последний бой – врагов слишком много, но стиснув зубы и укрепившись душой, воспламеняя дух от воспоминаний того, что стало с Лирой, он «загорелся». С яростью опущенный меч, словно топор, изничтожил броню на плече, а потом ещё один восходящий удар и пролетевший у носа меч чуть не лишил бытия одного из дремор. Но и враг хитер – обойдя Азариэля, воин попытался сокрушить его спину выверенным ударом, но магия эльфийка обратила врага в пепел. Заботливая эльфийская девушка присматривает за парнем, периодически спасая его от таких ударов бесчестья, а за Готфридом следят Крог и Арионом, укладывая болтами всех, кто пытается его ударить сбоку.
Азариэль, видя, что всё чаще он отступает назад и вскоре окажется возле гоблина, взмолился, что было сил… хотя бы отчаяние отогнать и себя подбодрить, но слова его моления ударили про ушам дремор аки пощёчина:
– Единый – пастырь мой; я не в чём не возымею нужды! Если пойду я долиною смертной тени, то не убоюсь я зла, потому что Ты со мной, Твой жезл и Твой посох – они успокаивают меня!
Дреморы отошли назад, но отступать не собирались и воинство, ощетинившиеся клинками и молотами, с яростью воззрело на альтмера. Повертев головами, они ринулись снова на него, но попали под сноп молний Гэ’эль. Тяжёлые зигзагообразные разряды приласкали первые ряды врагов и повалили их в судорогах на пол, а Крог, воспользовавшись замешательством, зажёг бумажные пакеты с фитилями и швырнул их в ряды дремор. Раздавшиеся взрывы оглушили слуг Бала, а поток света слепит их, что дало небольшому отряду маленькое преимущество. Пять воинов столкнулись с полусотней пехотинцев из Хладной Гавани и отразили их нападение, но не победили. Немного продвинувшись, они снова увязли в бою, выстилая себе путь блестящим ковром доспех врага. Клинки зазвенели, болты засвистели и огонь магии ревёт, испепеляя наступающие орды дремор, в чьих сине-ледяных глазах с блеском пляшет ненависть и жажда крови, а из гортани вырываются рычащие возгласы на даэдрике.
Азариэль отбил выпад и только приготовился нанести ответный удар, как внезапно враги остановились и подняв мечи, стали отходить назад. Мечников осталось не так много, больше их собратьев на замаранном багрянцем полу валяются. Из куполообразного строения показалось худущее существо, держащее в тонких длинных руках штандарт, а в грудой меч, а на морде его золотая маска с клювом. Рядом с ним мерно идёт мужчина-бретонец с короткой стрижкой, и бородкой, на нём вычурная фиолетовая рубашка, покачивается пальто, а сапоги подмяли в себя шёлковые брюки.
– Вот мы и снова встретились, Азариэль! – распахнув широкие белые перистые крылья, заявила хриплым голосом тварь, протянув к нему когтистую ладонь, убрав меч вы ножны. – Я – Гранд, глашатай своего господина, сегодня, оборву твою нить жизни! Ты – победитель Люция, попиратель шестнадцати, будешь уничтожен сегодня мною, по моле лорда моего Молага Бала, – лапа устремилась дугой, показывая на лежащих дремор, чья броня блестит алым и серебристым в свете камней Варла. – Много сегодня вы забрали верных сынов его, но кровь их требует возмездия!
– Гранд, я не боюсь не тебя, не твоего культа! – Азариэль поднял меч, прижав его у плеча. – Так давай же!
– Ещё немного, господин и та девка станет живым порталом для орд нашего господина! – заявил рядом стоящий бретонец. – Вы можете подождать, ведь ещё немного….
– Заткнись! – шлёпнул того по губам Гранд и размазывая по лицу кровь, мужчина прижал ладони к губам. – Он отказался к нам присоединиться, значит, станет жертвой на алтаре Молага Бала! А ты иди и проследи, чтобы ритуал был выполнен в точности, – крылатое существо выхватило серповидный меч – хопеш, и показало им на альтмера. – Давай, иди к мне, только без своих поганых дружков.
Азариэль не секунды не сомневается, но пока он будет биться с этим чудищем никто не закроет портал, и он может опоздать. Два блестящих ока пристально смотрят за каждым движением парня, ожидая решения. Эльф разверчивается к альтмерке и показывает на куполообразную постройку.
– Гэ’эль, закрой портал. Если его не остановить, здесь будут легионы дремор, – он обхватил её запястье своей ладонью, то ли от тревоги и волнения, то ли от того, что может общается с ней в последний раз. – Прошу тебя.
– Хорошо. Азариэль, ты только будь осторожнее. Прошу тебя, не хочу тебя потерять.
– Постараюсь, – тяжко вымолвил парень и вздел меч, взглянув Гэ’эль в глаза и узрев там бездонную печаль, надежду и аморию, а девушка тем временем приготовилась телепортироваться за спину даэдра.
– А-а-а, – прошипел Гранд. – Знакомо. Я вас двоих преподнесу лорду Балу.
Азариэль бросился на существо, но тут же закрылся мечом, сохраняя лицо. Штандартом крылатый захотел разбить лоб парню и альтмер резко крутанулся в сторону, пропуская меч, но упустил посох с символом культа и ощутил, как по его спине пришлось что-то металлическое, но панцирь защитил.
Хопеш столкнулся о полуторный меч и скрестившись, Азариэль стал пятиться назад – он обычный эльф и у него нет столько сил, как у крылатого даэдра. Резко отпрыгнув и давая противнику улететь под своим весом парень оказался сзади Гранда, но молниеносно быстрое существо неестественно извернулось и спустя мгновение Азариэль ощутил острую боль в челюсти, его зубы застонали. Штандарт едва не поломал кости неслабым восходящим махом.
– Ты уже проиграл, Азариэль!
– Пока ты здесь, мы выигрываем! – крикнул альтмер и снова в неравном бою приковал к себе внимание твари.
Пока Азариэля добивает существо Гэ’эль несётся на всё скорости к центру помещения. В коротком узком коридоре то и дело на ней нападают рычащие дреморы с топорами и мечами, но каждый раз они сталкиваются о волны огня и колдовство, низвергающее их в Обливион. Она, постукивая подошвами обуви, выбежала в небольшую комнату с широкими окнами и алтарём посредине, который весь сделан из одного огромного спаянного камня душ. Свет, яркий и сильный пляшет на серых стенах, отражённый от розово-фиолетового огромного аккумулятора душевной психоэнергии. Тут, вокруг него собралось двадцать фигур в чёрных балахонах, а с кинжалом над положенной на жертвенник девушкой навис тот самый бретонец, что-то сумбурно говорящий:
– О славный пророк Ильгамеш, и господин его Молаг Бал! В жертву мы приносим тебе деву сию, чтобы она стала залогом для армии твоей.
– Не будет сделки! – гневно крикнула Гэ’эль и с правой руки сорвался поток электричества, окутавший смертельной синеватой паутиной десяток сектантов Ильгамеша, а левая конечность исторгла потоки ледяных частиц, прошивших одежду оставшихся слуг нечестивого культа, отправив их к своему господину на мучения.
– Ах ты поскуда! – от бессилия крикнул Жорар. – Ты сорвала наш великий план!
Гэ’эль молчит, её губы скривила злоба, а среди пальцев играет пламя, жаркое и убийственное. Человек перед ней хочет погубить её родной дом, он покусился на покой её и Азариэля, он содействует тем, кто хочет разрушить остров её предков. В конце концов, он собирается впустить в этот мир тёмные легионы и хочет прикончить беззащитную девушку. Жорар Мотьер даже не успел подумать о том, чтобы закончить ритуал, как его одежду объял огонь, а напор откинул в стену.
– Вставай несчастный человек, – подбежала к пленнице альтмерка и стала поднимать черноволосую женщину в тёмном стихаре. – Ох ты слабая!
И когда черноволосая нордка упала на плечо эльфике, Гэ’эль вобрала остатки магического потенциала, чтобы обрушить на камень душ всю свою ярость.
А Азариэль всё пытается одолеть монстра, но побитый и изрезанный он больше не в силах с ним биться. Он снова атакует, но тварь сначала крылом его «берёт» за шиворот и гшвыряет на пол, а потом с налёту подпрыгивает дабы пронзить, но альтмер откатился и тяжело встал, сплюнув кровь на каменно-мраморный пол, пачкая губы.
– Азариэль! – радостно зашипел Гранд, показывая на раны и синяки альтмера, зияющие на лице. – Ты уже проиграл!
– Ага! – вскрикнул парень и его меч показал на строение, из которого больше не сочится магический свет и пропала вся сила.
– Не-е-ет! – проревел Гранд, забесновавшись и став летать из стороны в сторону, бросаясь на колонны, исцарапывая их и мотаясь на месте. – Богохульники! Что ж, ты подписал приговор разрушения своему монастырю! – прокричал даэдра и взмыл в небеса, устремляясь к маленькому выходу под потолком.
– О, Единый, помоги, – помолился Азариэль, ковыляя к своим и смотря на то, как призванные дреморы окутались в потоки тёмно-фиолетовой энергии и стали исчезать из этого мира, потеряв связь с прерывателем.
– Что мы будем делать? – спросил Ариан.
– Нужно найти моего учителя, – тяжело проговорил парень, опираясь на меч, ибо всё тело ломит от боли. – Он нам поможет.
Если бы Варкут’нель-Гайн знал, что творится внизу под горой, то всё равно бы не понёсся в монастырь, ибо тут творится самое важное – здесь культ потерпит поражение. Его суровый и холодный взгляд падает на то во что выродились совместные молитвы и призывы ложного бога. Жрецы, израненные кинжалами замарали алтарь своей кровью – ильгаметяне резали и кололи себя, вертелись и кружились, пытаясь членовредительством вызвать милость своего пророка. И даже матриарх – красивая девушка держится за порез на руке, которым она так же пыталась призвать огонь лорда Бала.
– А вы сильнее кричите, может ваш бог спит, – надсмехается Варкут’нель-Гайн над культистами.
Царица, держась за платье, устало и с подавленным гневом тихо говорит, её взгляд печален и обессилен:
– Может сам призовёшь огонь, старик?
Варкут’нель-Гайн подошёл к своему жертвеннику, который много лет тому назад был возведён во имя Единого. Ревнитель Бога собрал его из двух дюжин больших камней ещё перед испытанием и возложил на него жертву – принесённого тельца. Служитель Единого взял три кувшина с водой и возлил их в небольшой ров возле алтаря и облил прохладной жидкостью и сам жертвенник. Как только всё было подготовлено, Варкут’нель-Гайн обратился к небесам с высоко поднятыми руками и глас его раздался на всё ложе.
– О, Единый, Боже предков, услышь меня, Господи, услышь меня ныне в огне! Да познают в сей день народ сей сии, что Ты один Бог в мире и что я раб Твой и сделал всё по слову Твоему. Услышь меня, Единый, услышь меня! Да познает народ сей, что Ты, Господи, Бог, и Ты обратишь сердце их!
И после слов молитвы пасмурные небеса разверзлись и яркое, ослепительное пламя покровной дланью упадало на дрова и жертву. Народ смотрел на то, как поток слепящего столба, и в глазах его отразился свет вместе со страхом и ужасом, восхищением и трепетом. Небесный огонь медленно снизошёл сверху и возжёг жертву, алтарь и даже ров был объят пламенем… сама вода горела. Варкут’нель-Гайн, глубоко вдохнув, когда всё горело, когда его жертва объелась в одеяло чистого огня, повернулся к народу, показывая рукой на тихо пляшущий покров огоньков:
– Смотри царь, взирай царица! Смотрите и трепещите – истинный бог – Единый, и слова пророка вашего – лживы.
– Эизваэль! – воззвал один из жрецов, с безумным взглядом в глазах. – Чтобы ниспустить огонь от пророка Ильгамеша, нужна жертва покрупнее. Нужна кровь от кровей вашей.
– Что!? Ты хочешь принести в жертву мою дочь?! – вспылила девушка, спрятав за собой девочку.
– Да! – жрецы обернулись к царице, в их руках сверкнули ритуальные кинжалы. – Ты – Матриарх, и плоть твоя, да дочь станут отличные закланием, настолько великим, что пророк и сам Бал ответят на него! – в порыве опьянённой злобы воют сектанты, готовые пойти на любое преступление ради победы.
– Никогда! – Эизваэль потянулась назад, ей совсем не хочется умирать на алтаре подобно жертвенной козе, её пальцы окутало магическое пламя, которым она собралась защищаться; маленькая хнычущая девочка спряталась за свою мать, зацепившись за её платье; глаза Эизваэль вопрошающим и жалобным взором уставились на редгарда, который с мрачной решимостью потянулся к рукояти ятагана.
– Назад, собаки! – в праведном гневе грозно закричал Варкут’нель-Гайн и поднял шипастую сторону посоха.
Первый выпад пришёлся по лицу культиста – посох сокрушил его и опрокинул, затем ревнитель Единого одним мощным ударом разбил висок второго сектанта. Азахави, царь, с обнажённым оружием широкими взмахами стал прорезать себе путь к жене, а затем подключились и пара воинов.
Для жрецов культа всё было кончено – Варкут’нель-Гайн и царь вместе с парой стражников на месте расправились с обезумевшими сектантами, измарав их чёрные балахоны кровью. Пока, поражённая поступком мужа эльфийка бросилась ему на шею, ревнитель Единого встал среди груды тел, озирнувшись на оставшихся.
Оставшийся народ опустив головы, словно повинные дети, стоит в полном молчании и слышен только треск огня позади, сопение и завывания ветра. Несущий веру в Единого только смотрит на народ, опешенный от увиденного. Кто-то не может поверить увиденному, кто-то тихо плачет, осознавая, что он молился ложному божеству.
– Учитель! – раздался крик Азариэля посреди толпы и народ расступился перед воином, который вышел из разрыва света. – Гранд собирается атаковать наш монастырь!
Собравшиеся направили взгляд на царицу, которая сошла со своего места и опустив голову, подошла к Варкут’нель-Гайну и тихо вопросила, утирая горячие слёзы с щёк:
– И чем же вам помочь?
Глава одиннадцатая. Милость Единого
Спустя полчаса. Монастырь Единого.
Поход Азариэля и Варкут’нель-Гайна заканчивается там, откуда начинается и с двух сторон его прибудет тварь крылатая со злобными намерениями. Монастырь, до этого, одиноко стоявший в горах, осветился внутренним двором светоносными разрывами телепортациионой магии – из «ран» на теле пространства стали выходить фигуры.
Хмурые тяжёлые и угрюмые небеса нависли над южной Коловией, неся в сердца печаль и хандру, но сейчас не до них. Холодный южный ветер стал предзнаменованием дождей и первые капли уже падают с небесной тверди и вскоре начнётся хороший ливень.
Седоволосый юный парень первый выходит на пожухшую траву монастыря, за ним выпрыгнул Готфрид с Арианом, и все остальные. Так же здесь и трое новых, только присоединившихся к группе.
– Лира! Нужно помочь ей! – крича Азариэль, размахивая обнажённым мечом, ожидая нападения Гранда в любой момент; черноволосую прекрасную нордку держит Гэ’эль, помагая ей шевелить ногами, но человек отталкивает от себя эльфийку, начиная шагать самостоятельно; Лира подняла голову и всей грудью втянула свежего прохладного воздуха, а с исцарапанных губ слетели с усталью слова:
– Со м-мной вс-всё в порядке. Гд-где я?
– Готфрид! – речь взял Варкут’нель-Гайн. – Объясни ей всё, а у нас мало времени на подготовку, – ревнитель Единого подбежал к двум вышедшим из портала «новым» в их группе, и на этот раз он говорил смешанно – с суровостью и проблесками гнева. – Вы нужны своему народу! Что вы здесь забыли?
Те, кто ещё час назад желали смерти Варкут’нель-Гайну, шли на испытание, чтобы потом его казнить, сейчас обнажают меч и магию, чтобы поквитаться с обманщиком их. Царь, всё в том же бело-золотом камзоле, с лязгом стали, вынул ятаган, а царица, накинувшая плащ, скрывший плечи и грудь, оказалась сведуща в магических искусствах и среди пальцев её забегало пламя.
– Я… я…я, – растерянно пытается говорить царица. – Понимаешь. Ильгамеш, Бал… всё это оказалось ложью. Вся их сила, все жертвы, которые мы принесли, все призывы. Я… потеряла истину в погоне… за… силой…. За призраком силы, – опечаленно опустив голову говорит Эизваэль. – Я поняла свою ошибка и готова её хоть своей кровью искупить.
– Подними голову, дщерь! – вдохновляюще-громко воскликнул Варкут’нель-Гайн. – Ты с мужем своим сегодня очистишься боем от скверны прегрешений. Праведный бой омоет и облегчит бремя содеянного, но после предстоит вам долгий путь исправления.
– Понимаю.
– А ты!? – повернулся к царю Варкут’нель-Гайн.
– Куда Эизваэль, туда и я, – просто ответил правитель города и больше нет нужды в его ответах.
– Ох они…, – начали звучать слова гнева от Лиры, когда Готфрид всё рассказал ей. – Да я их в порошок сотру и по ветру развею! Превращу в завтрак для тараканов!
– Тише-тише, не выражаться в этом святом месте! – возгласил Варкут’нель-Гайн и опустил свой посох в сторону Азариэля. – Ученик, командуй нами. Враг скоро грядёт.
Парень смутился от слов учителя. Впервые он видит его такого, но ослушаться даже не думает и поэтому поднимает клинок, чтобы им указывать:
– Ариан и Крог, – отдаёт команду Азариэль. – Занимайте позиции на верхотуре. Гэ’эль, Эизваэль и Лира, обрушьте на него всю свою магию! И отойдите ближе к храму. А остальные – встретим их во дворе!
– Опять куда-то лапасми грести, как-то надоело! – выразился Крог, но подчинился и полез на крыши с Арианом.
Они ждали врага, и он пришёл, но не один. Гранд объявился первым – парящая на крыльях сволочь спикировала прямо на ворота монастыря и под его лапами посыпалась каменная крошка, а когтями своими он оставил глубокие царапины.
– А-а-а, – прохрипела тварь, – я думал, раньше сюда приду, а тут вы. Что ж, тогда встречайте гнев моего господина! – в лапах монстра сверкнули заклинания, и они упали на площадку перед монастырём, а затем Гранд взмыл вверх.
Там, за стенами, раздались звуки магических вихрей и что-то стало неистово сверкать. Затем раздалось лязганье оружие, странные гортанно-грубые переговоры и возгласы и всё понеслось. Крепкая дверь монастыря была внесена вместе с петлями и во внутренний двор хлынула толпа инфернальных существ – дреморы в чёрно-синей броне и со знаками своего господина Бала.
Азариэль встретил первого врага точным выпадом в грудь и прорезал его слабый доспех. Магия, потоки огня и промораживающего хлада, зеленоватой обжигающей энергии и электричества ударили общей волной по входу и первые ряды нападающих моментально стали прахом, очернив собой стены.
Гранд решил, что одних дремор мало и его лапы обратились к поднебесью в пролёте и оставили разрыв на теле реальности. Из завораживающей тёмно-фиолетовой дыры хлынули новые твари – тёмные вопящие рогатые существа с кожистыми крыльями, которые больше служат не для полёта, а для замедления падения и острыми когтями, жуткими мордами и худыми конечностями.
– Угроза с неба! – крикнул Азариэль, отбивая выпад очередного неумелого дреморы-кинвал, и переводя его в ответный удар, рассекающий доспех.
– Поняла! – крикнула Гэ’эль и вздела ладони к небу, с которых стало слетать всё больше снопов осколков льда, которые потоком холодной острой магии вонзились в тела горгулий и те посыпались с небес, как камни.
Но у Гранда в арсенале множество приёмов и заклинаний призыва, так что гибель пары тварей для него всё равно, что звук пустой.
Дождь забил с новой силой, накрывая маленькое поле боя своей прохладной дланью и пеленой непроглядности.
В грязи и крови Азариэль с Готфридом стоят спина к спине. Дреморы-керл и дреморы-кинвал слишком слабы – они только идут вперёд и пытаются пробить себе дорогу простыми взмахами булав и топоров, которые отбиваются и деатакуются. Секира Готфрида пробила ключицу врага, затем отпрянула назад и с разворота угодила второму врагу в шею. Случайный меч оцарапал стальную броню мужчины, но тут сделал шаг назад, одновременно смещая руки к концу оружия и производя калечащий ниспадающий удар.
– Ох-охо! Хорошо лютуем! – утирая грязь с белой бороды воскликнул Готфрид.
Тем временем царь и Варкут’нель-Гайн держат со своей стороны наплывающего врага. Песнопения ревнителя Единого, таинственные молитвы, которые он бубнит себе под нос, словно глушат дремор и те слабее и хилее атакуют, а его посох шипами на навершии укладывает противника за противником. Западный ятаган царя высекает снопы искр об оружие врагов и их доспехи, разрезая их и оставляя жгучие раны от магии, вплетённой в металлическую сущность оружия.
– Хорошо, если вы так сильны, ловите ещё подарок!
Гранд снова накладывает магию призыва и уже во внутреннем дворе открывается портал в план Хладной Гавани откуда выступают новые солдаты на поле брани. На этот раз это высокие рослые бойцы, облачённые в грузные псевдорыцарские гротеско-чёрные с синими прожилками доспехи, лишённые шлемом. Каждый из них несёт по двуручному тяжёлому мечу.
– Дреморы-кинмашер! – крикнул Азариэль в сторону трёх вышедших воинов и ринулся к ним, но это не рядовые бойцы, поэтому он не смог их с наскока одолеть.
Двуручный меч резко опустился и вспахал землю, затнем молнией метнулся к шее парня, но Азариэль резко и сел, попытавшись уколоть врага, но тот ушёл в сторону и снова взмахом сверху-вниз по косой вознамерился зарубить его, но эльф отпрыгнул назад. Дремора, словно взведённый – не унимается и продолжает натиск, его руки опускаются и поднимаются, неся за собой страшное оружие.
Второй дремора набросился на Эизваэль. Девушка выставила перед собой магический щит и меч столкнулся о невидимую преграду, выбив достаточно сил из босмерки.
– Ваши души порадуют нашего господина! – взревел дремора и стал колотить по магическому щиту, с каждым ударом высасывая всё больше магических сил из Эизваэль, пока не поставил её на колени одним мощным ударом, вконец разбив магическую преграду и с чувством превосходсмтва твердя. – Вот теперь ты наша!
Азахави, видя, что его жена в смертельной опасности бросился на кинмашера и попытался пробить его броню, но меч только упёрся в доспех, оставив на нём горелую отметину. Двуручный меч со скоростью ветра полетел в него, но царь отошёл и острие пролетело в двух сантиметрах от носа. Эизваэль из последних сил выдавила из своих ладоней горячий поток огненной энергии, но броня этого противника только покрылась копотью, а изнутри даже не нагрелась. Царь и царица вместе вступили в бой со смертельным врагом, но едва ли у них есть шанс против такого врага, чей меч летает как перо и броня словно крепостная стена.
Третий дремора решил разобраться с арбалетчиками, которые поливают болтами его собратьев, но Крог раньше его «срисовал» и показав Ариану, что к ним по лестнице взбирается гость приготовился встретить. Ариан знает, что броня кинмашера достаточно сильна и пробить её не так легко.
– Ты метко стреляешь? – спросил норд у гоблина.
– А то. Могу ягодку сбить с пятидесяти метров.
– Хорошо. Приготовься… я ему прострелю колено, а ты в шлем.
– Сейчас всё сделаем.
Кинмашер заполз на крышу и под его тяжёлыми сапогами треснула черепица. Он достал со спины меч и грохочущим голосом уже заявил о победе:
– Сейчас вы слетите отсюда!
Ариан и Крог молчаливы и с выдержкой подпустили его поближе. Сначала дрогнул арбалет Ариана и болт, слетевший с него пробился в сочленение брони на колене. Враг взревел и рухнул на одну ногу, разбив мечом черепицу, но его вой моментально прекратился, когда Крог выстрелил и его снаряд попал прямо в глазницу шлема. Кинмашер качнулся словно пьяный и взвалился на один бок, а затем покатился по наклонной поверхности крыши, пока не пропал за её краем.
Азариэль в этот момент всё бьётся с противником. Усталость и боль стали проникать в его тело, и он всё тяжелее высматривает выпады и смертоносные замахи. Удар за ударом по косой отгоняют его всё дальше от друзей, заставляют пятиться назад, без возможности достойно ответить.
«Хоть бы один момент», – отчаянно взмолился Азариэль и получил его – кинмашер встал и замешкался на миг, когда увидел, что его собрат летит с крыши, повоженный и обыгранный, чем и воспользовался эльф – его клинок устремился прямо под шлем врага и прорезав искры по доспеху лишил воинство Обливиона ещё одного бойца.
Эизваэль и Азахави пытаются сразить последнего кинмашера, но у них ничего не получается. Гэ’эль и Лира слишком заняты небом и воротами, Ариан и Крог отстреливаются от падающих на их крышу горгулий. Лесная эльфийка отправляет поток огня в шлем дреморы, но огонь развеивается не нанося вреда, пока её муж пытается быстрыми ударами пробить блоки кинмашера. Внезапно он решил разобраться с помехой в виде чародейки, которая уже до боли нагрела его доспех и резко оборачивается к ней, занося меч для пронзительного финального удара, но Азахави со всей силы бьёт по запястью врага и ценой собственного ятагана, что со звенящими осоками разлетелся по двору, калечит пальцы дреморы и тот роняет свой проклятый меч.
– А-а-а! – выразил ярое недовольство и боль воин и с разворота даёт сильнейшую оплеуху царю; мужчина редгард не выдерживает такой пощёчина – ладонь, облачённая в сталь оказалась слишком сокрушительна и чувствуя, как вся правая сторона лица загорелась болью, его ноги словно ватные подкосились, и он теряет ориентацию, всё вокруг зазвенело и потеряло звуки, тона света приглушились, и тьма в подступила к нему туманя взор.
Кинмашер подпрыгнул к Эизваэль и занёс над её головой острозаточенные пальцы когтистой перчатки; если не клинком так частью доспеха он лишит её жизни. И уже несутся к ней наточенные концы перчатки, готовые напиться крови их её плеч, груди и шеи, но этому не дано случиться. В затылок дреморы прилетает посох, и на этот раз сам враг чувствует, как у него вся пляшет и звенит в голове, его тело подалось вперёд, чуть не раздавив девушку впереди, и когтистая ладонь пролетела за эльфийкой.
– Кто посмел?! – прорычал дремора и увидел, что своё оружие – посох поднимает старик в рясе и плаще. – Ах ты подонок, да я лично буду тебя истязать в темницах Бала!
Гэ'эль несмотря на плотный поток врагов – горгулий, который когтисто-вопящей ордой спускаются с небес нашла момент отвлечься и с одной ладони вырвался поток магии, окутавший кинмашер-воина и растворивший его в пространстве, отославший в обители принца интриг.
Все трое кинмашер побеждены, но какой ценой? Противник прорвался через ворота и медленно, толпой занимает внутренний двор, ступая по телам более неумелых собратьев. Варкут’нель-Гайн оттаскивает оглушённого царя в сторону, ибо тот даже на ногах стоять не может, а Готфрид пятиться назад, чтобы не быть окружённым многими.
Азариэль поднял лицо к небу, подставляя светло-золотистый лик дождю, смешавшим на его лице кровь и грязь, очищая его от этого. У всех одежды мокрые, земля стала месивом под ногами, а доспехи воинов блестят – на убиенных они стали сверкающим мокрым покрытием для места у ворот, а на живых просто красиво переливаются отблесками, в которых отражаются части внутреннего двора.
Все выживавшие собрались линией возле главного строения внутри монастыря – высокого храма и только Ариан с Крогом продолжают прикрывать их сверху. Усталые и побитые, они готовы сражаться до конца.
– Учитель, там внизу есть катакомбы.
– Я не оставлю святыню на поругание этим псам! – заявил Варкут’нель-Гайн опираясь на посох.
Враги медленно заполюют внутренний двор – дреморы низших сословий расходятся у стен, а горгульи падают с небес, рыча и вопя и количество их не сосчитать. А впереди всей этой ватаги приземлился тот, кто призвал легион недругов – крылатое чудовище, украшенное золотом и татуировками, держащее в одной лапе знамя, а в другой меч.
– Что ж, недолго ваше воинство держалось! – ликующе и радостно закрехтел Гранд. – Мы вас задавим числом, можете не беспокоиться. Но всё же, печально было бы давать умереть таким воинам и магам как вы.
– Что ты несёшь, пёс?
– Мой господин предлагаем вам присоединиться к нему в его чёрных замыслах о Тамриэле. Поверьте, он желает только блага этому миру! – Гранд посмотрел на эльфийку и самодовольно заявил. – Когда-то ты уже служила нам, Эизваэль, так давай, послужи ещё. Ты же так ревновала к силе, ревновала к Ильгамешу и свободам.
– Нет! – уверенно ответила босмерка. – Твой пророк глух, Бал… самая большая ошибка в моей жизни.
– Мы не вправе отступить! – громоподобно вымолвил Варкут’нель-Гайн. – Даэдра лгут и сбивают нас с пути, и мы низвергнем их! Гнев Единого да падёт на вас!
– Хорошо! – выпалил гневно Гранд и встрепенулся крыльями. – Все воины, грядите на поле боя!
– Азариэль! – воскликнула Гэ’эль, и схватила парня за руку и плечо, подтянув к себе. – Знай, я… ты мне… я, – так и не выдавив из себя слова, Гэ’эль предпочитает дело речи и впивается в губы парня; Азариэль внутри вздрогнул, его сердце затрепетало от соприкосновения со сладкими губами эльфийки, он не ожидал такого, но бой взывает. Расцепившись, они приготовились встретить орду монстров.
Гранд атаковал всеми силами и армию свою бросил вперёд – первыми пошли в атаку горгулий, а за ними и дреморы, да и сам пернатый решил покончить с сопротивлением. Вознеся высоко перед собой штандарт с двумя крыльями и высоко подняв меч, он бросился на Варкут’нель-Гайна, но тот отбросил его своим посохом и словом:
– Единый защитник жизни моей и не убоюсь я зла! – речь сменилась ударами шипов по даэдра и тот закрылся штандартом, но острые выступы угодили в ткань, накрутили её и сорвали с колец.
– Не пытайся меня одолеть своими песнопениями! – взвыл Гранд, отбросив палку и опустив меч – сила удара такова, что клинок разбил брусчатку дорожки под ногами.
