Читать книгу: «Поэфизика души. Эмоциональная проза. Китайский штрих-пунктир», страница 3

Побег из Мулен Руж

Вы где-нибудь видели физика-теоретика, которому неинтересны голые женские тела? Я, как физик-теоретик, таких точно не видел. Даже, если это «физичка-теоретичка», им сейчас всё позволено, даже парадами ходят. Но не в то далёкое «целомудренное» время.

И вот история, что приключилась во время конференции по математической физике в Париже, куда меня пригласили не как созерцателя женских тел, а как докладчика по суперсимметрии и супермногообразиям. Я старался изо всех сил, сидел день и ночь над формулами, рисовал графики, пытался рассказать всем мою новую теорию необратимых супермногообразий. Ведь была такая редкая возможность: рассказать свою теорию ведущим физикам мира. Я был очень «правильный» физик-теоретик и ни о чем женском вообще не думал, только формулы.

Наконец-то, как это бывает на всех конференциях, я зарегистрировался в воскресенье перед неделей сплошных докладов и получил деньги на все 10 дней, которые я должен провести в Париже. Причём платить я должен сам за всё, как я захочу, сколько захочу и где захочу. Капитализм. За гостиницу, за еду, за все мои приключения. Так что, всё равно на ноль плавно выходишь в конце конференции. Но никто, в том числе я сам, не знал, что у меня приключений будет так много. А именно – одно, однако очень серьезное.

Все произошло совершенно непредсказуемо. После получения мною огромной (по тем временам) суммы на проживание 10 дней в Париже (тогда ещё во франках) я пошёл гулять, просто гулять, куда глаза глядят. Очень умно: со всеми деньгами в толстом старом кошельке. Я был возле Сены, потом – совершенно случайно – я начал подниматься наверх, и в какой-то момент я повернул направо.

Это была роковая улица – и первое, что было роковым на этой улице, так магазины с журналами Windows. На тот момент это было уникальное событие. Я подошел к одному магазину, и перед ним была огромная гора журналов Windows, что выбросили вообще. Самые последние выпуски. Я был в шоке. В то время эта операционная система была не очень распространена, все интересовались ею, но как с нею эффективно и быстро работать, никто на самом деле очень и не знал. Потому и журналы Windows были на вес золота. Я подхожу к магазину и вижу гору журналов. Что делает настоящий наш человек? Он достает авоську, это такая сумочка состоящая из сплошных дырочек, но она каким-то нефизическим и невероятным образом держит в себе всё, что в неё положишь. Авоська есть авоська. Что ж. Я набиваю полностью мою авоську небольшую этими журналами Windows, именно последних выпусков. Выбираю журналы тщательно, полчаса. Поскольку я все их не могу утащить с собою. Я счастлив. Воскресенье, 12 часов дня. Температура 40° C. Я иду параллельно Сене. Она там внизу где-то. Красиво плещется.

Но здесь начинается поворот сюжета, которого даже я не ожидал. Вдруг, откуда ни возьмись, появляется первый магазин с журналами голых девчонок и приспособлений, что с ними делать, если придется. Я естественно захожу в магазин, как мужчина и физик-теоретик интересующийся (см. первую фразу рассказа), просматриваю все достопримечательности там – для девочек без всего. Выхожу довольный и иду дальше. Через 10 метров ещё один такой «книжный» магазин. Я, конечно, тоже захожу, ну и там всё то же самое. Надоедает. Иду дальше. Частота подобных магазинов и киосков начинает резко увеличиваться. Я абсолютно не понимаю, что происходит. Какой-то район не тот, наверное. Только потом узнал, что я был на улице, которая ведёт именно к Мулен Руж. Тогда, даже уже будучи девственником неоднократным (см. моё одноимённое стихотворение), я вообще не знал. что такое Мулен Руж в реальности, только как образ «этого». Когда я подошел к этой красной мельнице, было очень интересно. Особенно давили 5 кг журналов Windows в авоське в правой руке. Я спросил на входе Мулен Руж, когда представления с теми девочками, которые у вас нарисованы так аппетитно на входе и на витринах вокруг. Мне ответили с грустью – только вечером. Цены жуткие.

Следующий мой шаг был тоже роковым. Я посмотрел на какое-то странное заведение напротив Мулен Руж, на той же стороне. Я подумал, что это как бы филиал, но с представлениями сейчас тоже. Подошел к нему. Там был интересный молодой человек, который зазывал таких идиотов, как я. Перед входом стояли стенды с фотографиями голых девочек, которыми я должен был сильно заинтересоваться. И я сильно заинтересовался. Поскольку мне было очень интересно, а что же там внутри? Не девочек, я это знал, а внутри заведения.

Тем более, что я был очень «опытным» зрителем. Ведь только недавно я был в Германии в одном таком кинотеатре интересном. В нём четыре зала транслировали порно фильмы, а вот в одном из них девочка выходила живьём, но без всего, и болтала этим без-всем. Вверху над входом каждого зала лампочка показывала, где же точно живая девочка. Я пошел напролом. К ней. Зрелище было скучное, поскольку эта «девочка» была далеко за 40, и у неё всё висело. Она посидела на стуле помахала ногами в стороны туда сюда, чтобы мы могли «всё» увидеть, и убежала. Мне было, честно говоря, тошно. Да и мой возраст (тогда – меньше 40) сказывался. Выходить можно было из любого зала на улицу без всяких проблем, что я и сделал мгновенно. Как только выпил своё пиво. Поэтому я подумал, что и здесь, в Париже, будет такая же чепуха, такая же болтанка всем, что висит. И без всяких проблем с выходом. Но я ошибался. В жизни аналитические продолжения в основном не работают.

В этом клубе напротив Мулен Руж (в те годы был другой клуб), чем сейчас, безобидный, с напитками только. Тогда там была большая сцена, на которой танцевали девочки – совершенно без всего. В зале сидели несколько скучающих парочек, что мечтали о сексе друг с другом, или одинокие мужчины, что мечтали о сексе с другими (может быть). По краям были ложи, куда можно было заказать что-нибудь выпить. Я подошел к фотографиям девочек на входе этого заведения и стал разговаривать с тем человеком, который зазывал таких лохов, как я, вовнутрь. Когда он услышал, что я не говорю по-французски, а говорю только по-английски, да ещё с русским акцентом, он стал произносить произвольно разные русские слова, чем и купил меня полностью. Кажется, он был серб. Я очень хорошо помню, что вход стоил 110 франков а у меня было только $10, что есть половина по тому курсу, для таких развлечений. Я предложил эти $10, он согласился, ссылаясь на жару, и я очень обрадовался «шаре». Как будет ясно, зря. Поскольку температура на улице была «всего» 40°, и 12 часов дня, то идиотов, которые хотели бы посмотреть на голых девочек, было, ну скажем, не очень много. Поэтому он согласился, и когда я доставал свои $10, а в соседнем отсеке кошелька лежала полная толстая пачка франков, которую мне дали на 10 дней конференции, то он увидел опытным взором интересное содержание. И сделал выводы. Только потом я понял это. Поэтому он провёл меня как VIP person, направо в отдельную ложу. Я ничего не подозревал и был очень горд, что меня признали VIP. Сбоку было виднее и девочки «голее». Наив.

После стандартного представления под музыку и подскакиваний без всего – вдруг одна из девочек рванула ко мне. Она села рядом, взяла меня нежно (но профессионально) за руку и сказала что её зовут Аня из Испании. Работает недавно, неопытная. Я тут же «поверил». А также, что ей я очень нравлюсь. Тоже «поверил». Да, скажу честно, она мне понравилась, и я реально возбудился, готовый на всё, и с готовностью платить за всё. Она была худенькая и жалкая, стала говорить, что её заставляют «этим» заниматься под угрозой жизни. Я поверил. И это честно. Оригинально, но и и до этого момента совершенно нельзя догадаться, что будет дальше. Но я и не догадался.

Вдруг я вижу, что из противоположного конца зала идёт большой человек с тачкой, на этой тачке лежит огромная бутылка шампанского, может быть литров 10. И он говорит: Ваша дама (с какого такого момента она стала моей, я вообще не понял) очень хочет выпить, просто «немножко шампанского» (10 литров, что ли?). Я по наивности подумал, что пусть пьет, хоть лопнет. Она же заказывает. Я даже спросил, ты хочешь пить, она ответила, что нет. Но оказывается, капитализм есть капитализм. В этот момент он протянул мне чек именно на эту сумму огромную, что в точности была равна моим всем деньгам, которые я получил на конференцию. Интересно, как он узнал. Сумма была с тремя нулями. А кроме этих денег у меня вообще ничего не было, абсолютный ноль. Деньги были вплотную к еде и гостинице, одной из самых лучших в Париже. Я бы и на метро не смог бы вернуться.

Ситуация начала приобретать серьёзный характер. Я сказал менеджеру-вышибале огромному, что я ничего не заказывал. А он говорит, что эта дама заказала, а я должен исполнять все пожелания дамы, которые переходят ко мне. Интересно. Логика сногсшибательная. Он начал поднимать на меня тон. И толкать. Дама под названием Аня, видя, что ситуация приобретает интересный характер, причём непредсказуемый, сказала, что её зовут подруги, и она побежала к ним. При этом девочки с противоположной части зала, что тоже трясли «всем» на сцене, выглядывали из-за кулис с большим интересом, ожидая, как очередного лоха будут бить. Зрители из зала числом в шесть человек быстро вышли, чувствуя горячую фазу представления. За ними закрыли дверь на большую двухметровую деревяшку поперёк. Я встал, этот менеджер начал меня руками снова толкать вовнутрь ложи. Понимая, что я могу лечь и автоматически (но без желания) отдать ему все деньги, которые его товарищ лично увидел на входе, как и с предыдущими лохами, нужно было сосредоточиться и сохранять спокойствие. Менеджер был больше меня в полтора раза. Видя эту интересную ситуацию я стал лихорадочно думать что делать вообще. И я придумал.

Я взял кошелёк из заднего кармана, открыл его и показал ему перед носом тучу денег в развороте. К его изумлению и неожиданному созерцанию желанного. Он обмяк от суммы и, видимо, порадовался быстрому заработку. Я сказал, да, конечно же, заплачу, но просто ничего не вижу, здесь темно, давай выйдем на сцену. Он, ничего не подозревая, держа меня за рукав, ну очень сильно, повёл меня на сцену с огромными прожекторами. Самое главное, что на сцене он вдруг успокоился и отпустил моё плечо. Поскольку было всё видно, и все были в безопасности, особенно деньги, как он полагал. Как бы всё под контролем. И это была его очень большая ошибка.

В момент, когда он отпустил хватку моего плеча, очень серьезную, кстати, я инстинктивно принял решение. Не думая вообще. Я вырвался. Прыгнул со сцены прямо на первый ряд сверху и начал бежать через все ряды в направлении к выходу. Это было около 20 рядов, и я бежал по их верхушкам. Изо всех сил, что были у меня. Поскольку зал был очень широкий, а два охранника стояли очень далеко по бокам, они тоже начали бежать к центру, ведь они абсолютно не ожидали, что я начну скакать по этим креслам верхушкам напрямую к выходу в центе зала, как кенгуру. Я не понимаю, каким образом я ни разу не споткнулся и не упал, не сломал ног. В моих руках был кошелёк развёрнутый со всеми деньгами, а во второй руке был была всё та же сетка с Windows, килограмм пять. Когда я прыгнул на последнее кресло, я оттолкнулся, что было сил, подставил руку с Windows и ударил по этой деревянной заслонке (шириной 15см примерно). И она обломилось, я вывалился наружу, как мешок с картошкой. Но закручиваясь, как мячик, не ушибся вообще. Нас так падать учитель физкультуры учил. Так я и вспомнил вовремя.

Ситуация интересная. Я на свободе. Куда бежать? У преследователей машины ведь. Далеко не убежать, если по прямой. Я повернул направо и ещё раз направо, и рванул наверх по очень узкой улочке. Там были кафе, люди сидели, откинувшись, спокойно пили кофе и холодную воду в 12 часов дня в 40° жары. Приходилось сбивать их со стульев, разливая кофе. Они меня реально боялись: сетка с Windows и окровавленная рука с открытым кошельком и тучей денег. Все думали, что я их украл и убегаю теперь. Сцена не для слабонервных. Хорошо, что они не позвонили в полицию. Кстати, тогда не было смартфонов и камер. А то бы я столько просмотров на Ютюбе набрал. Вместе со реальным сроком.

Боковым зрением я увидел, что охранники сели в машину. Тогда я повернул ещё раз направо и ещё раз направо, и вернулся прямо к этому же месту, клубу, но с противоположной страны. Этот ход был выше их интеллекта. Они не могли настигнуть меня на машинах, хотя быстро поехали по знакомому им району. Видимо не в первый раз. Тогда я перебежал улицу большую, лавируя между машинами, не помню название, и рванул вниз к Сене. Причём я выбрал встречную полосу, улочку, где машины ехали наверх, навстречу мне. Это было ключевым решением. Я падал на капоты машин, переворачивался, поднимался и бежал дальше, поскольку последующие улицы были тоже очень узкие. Там, на этих маленьких улочках, не было даже места для прохождения пешком вниз. Или машина, или ты. Чтобы пропустить машину в некоторых местах надо было сильно прижиматься к стене, тротуаров не было. Так я бежал 10 минут, набрасываясь на машины и оставляя на них мою кровь. Она сочилась очень хорошо, поскольку я разбил серьёзную деревяшку. До сих пор этот след у меня есть. Как память.

И вот я бегу вниз навстречу машинам. И вдруг справа вижу огромную дверь. Это была церковь, я не знал, что это, надо было просто спрятаться, я забегаю в церковь. Понятно, какое «тихое» у меня было дыхание на всю церковь. Это была месса воскресная. Несколько десятков человек повернулись на моё дыхание, которое забивало текст священника. Видимо, заценили 5 кг журналов Windows и окровавленную руку с полным денег кошельком. Всё украл, подумали. Зауважали. Я сел на последнюю скамейку и сказал им тихо: всё в порядке, никаких проблем. Все поняли, что меня лучше не трогать, поскольку я был полностью окровавлен и перевозбуждён. Я просидел 40 минут, прослушал литургию, успокоился. Затем вышел и благополучно дошел пешком до своей гостиницы. Потом завершил мою конференцию и прочитал успешно доклады на ней. Но, конечно, никому об этом случае не сказал, особенно организаторам.

Позже я узнал, что в этих «злачных» местах регулярно пропадают люди. Особенно те, что отказываются оплачивать «честные» заказы. Их не находят, конечно. Причём не единицами, а десятками. Так что мне повезло по всему.

С тех пор я в клубы с девочками без всего – ни ногой. Ни при каких обстоятельствах. Ни при каких желаниях. Просто жизнь – дороже.

Три Романа

Да. Я все время думал, что ты пьешь из-за меня, из-за того, что не получилось у нас. Как хотели. А может и получилось? Может быть, мы именно так и хотели? Кто докажет? Поздно.

Всегда мы думаем, что другой начинает пить по нашей причине, что не кто иной, как сам виноват. Но оказывается, что жизнь намного сложнее. Пьют независимо. И даже от генов. Ведь в твоей семье никто не пил. Стоит ли всегда себя винить, а другого жалеть? Может быть, совсем наоборот?

С ужасом представляю, что бы было с нашими жизнями, если бы мы не расстались. Если бы ты не ушла – к ней. Чтобы я не ревновал. Если бы я не принял это – назло. Чтобы отомстить тебе. Страшная месть в момент ухода – согласие на уход. Потом ты говорила, что так хотела, чтобы я не отпускал тебя. Но я отпустил. Никто из нас не знает сейчас и не скажет, зря или не зря. Ведь наша жизнь не имеет сослагательного наклонения. У нас нет возможности проводить эксперименты с контрольными группами по сто человек, а потом статистику обрабатывать. Есть ровно один наш «случайный» случай. Наша жизнь.

Что нужно, чтобы прожить, не жалея? Не жалея себя, не жалея друг друга? Как говорят: «она себя, а он себя»… Чтобы не говорить: она пьет из-за «неполучившихся» нас. Или из-за недостаточной любви, неправильного поведения. А может: она просто пьет – и всё?

Дрожа, вспоминаю мою панику непоправимости: я стоял на балконе и наблюдал, как ты шла из магазина с двумя сетками пива, но уже пьяная в стельку, падая в снег и ругаясь. А вечные бабушки у подъезда качали головою неодобрительно. И мне было стыдно до пределов нечеловеческих. Теперь давно и бабушек тех нет. А мне всё стыдно… Перед кем? Может перед нами? Как же так получилось?

Конечно, мы были хорошими собутыльниками. Посидеть, порассуждать вместе «умно» о жизни. «Про вселенную». Как всегда. Мне нравилось пить с тобою. Испытать хоть какую-то близость. На фоне бесконечных скандалов наших и нервов на пределе. По любому мелкому поводу. Нам обоим хотелось уйти от них. Хоть как-то. Хоть – так.

И даже начало отношений наших было ознаменовано тремя водками «Роман». Красивое название. Уже не выпускают. Ты тогда работу пропустила, поскольку мы день реально «потеряли». Четверг, я помню. Осталось чуть меньше половины бутылки. С трудом помню. Но это же был многочасовой забег-запой на двоих, в час по «капле». Так получилось. Нам нужно было каким-то образом проникнуть друг в друга. Сразу и навсегда. Казалось, что напиться вместе – это как раз и есть то самое. Рецепт совместного счастья. Но – не всё так просто в жизни. И она, жизнь – нам это и показала…

И дело вовсе не в детях, которых у нас не получилось, не в работе, которая у нас была. Не в предназначении, которое у нас состоялось, пусть и по-разному. В чём-то ином. Как уловить? Как доказать друг другу, «он себе, она себе», что всё заключается не в примитивной вине или «неправильном» поведении. Есть что-то иное, более глубокое. И кажется, что, если сесть вместе, опять «выпить и поговорить», то отношения вернутся. Иллюзия. Прошлых нас не вернуть.

Знаю, что ты читаешь этот странный текст. Одна. Издалека. Мы невозможно бесконечны друг от друга. По всему. Не только физически, не только расстояние мерит отчуждённость. Сорвался на текст, потому что неожиданно получил от тебя же твоё видео с очередного дня рождения, где ты в своём стиле, абсолютно подшофе вслух читаешь стихи своих любимых бардов. Впрочем, как обычно. Уже тридцать лет. Опять – увидел тебя, декламирующую, плачущую, переполненную настоящими, а не пьяными, эмоциями. И скучающих друзей твоих за столом. Они переглядывались, держа невыпитые рюмки, перемигивались и пожимали плечами. Ничего не понимая – ни в тебе, ни в тексте стихов, ни в ситуации. Зато я понял – читала ты мне. И вдруг меня пронзило – как тебе было одиноко среди них. И тщетно – от всех них, от чтений стихов – никому не нужных, от псевдо-застолий, псевдо-друзей и псевдо-любимых. И я плакал. За нас двоих.

Закрываю слезящиеся глаза и вспоминаю наше безумное прошлое. Было ли оно вообще? Не помню. Но чувствую, догадываюсь. Чуть различаю – нашу кучную пространственно-временную нано-точку. Что растворилась отчуждением непризнанным в их проквантованном и застывшем в безразличии чувствований пространстве-времени…

Нет, нам нельзя во всём обвинять друг друга: «она себя, а он себя». Нужно подняться с колен взаимо-вины и взаимо-осуждения, и себя, и другого – отряхнуть с душ наших пыль прошлого как данности и идти дальше. У каждого своя тропинка-просека жизни – в одну расплывающуюся нано-точку. В никуда…

У короно-стены

Всех и везде поставили к долгожданной и предсказываемой короно-стенке. Стройными рядами – всё человечество. И почему-то наиболее – именно развитую, как они сами о себе полагают, часть планеты. «Радуясь», все послушно повернулись лицом к стене и подняли руки безропотно. Как всегда. Поверили во всё, что сказали по зомбоящику. Соглашаясь на все нелепые и ничего не приносящие короно-правила. Понимая, что всё вранье, что ими просто манипулируют. Что делать?

И стали многие – «съезжать». Психически. Чаще – за рубежом. Предпосылок там больше. В основном – узнали, как легко наконец-то реализовать свою мечту и всем бывшим друзьям показать себя там, дома, откуда свалили: постить на YouTube любой бред. Вначале стали тыкать смартфонной передней камерой в своё любимое лицо и нудно, но тупо умничать, ходить с камерой на палке по городу, типа корреспондент. В основном на те темы, в которых не имеют никакого понятия и образования. Потом взялись за заднюю камеру смартфонов и стали тыкать ею в только своих детей и в только своих родственников. Как они проживают очередной тяжелый день и что кушают. Буквально и подробно. Думая наивно, что это действительно интересно кому-то. Затем все резво побежали по магазинам в поисках пустых полок, чтобы грозно сообщить а глобальную сеть, что – «все пропало»: еда и туалетная бумага в их районе стали дефицитом. Однако потом оказалось: еда не исчезла, туалетную бумагу завезли. Тогда они стали просто ходить по магазинам и показывать подряд все продукты, что покупают, в реальном времени и рассказывать про них, читая ценники по слогам. Поскольку, кроме еды у колбасников (большинство из «героически» уехавших «от режима») нет ничего в голове (затем они и уехали ведь – в реальности, а не по их лживым рассказам), то других тем для обсуждения тоже нет. Уехали от «отсутствия колбасы» и приехали к «отсутствию колбасы». Так в погоне за нею туда-сюда и жизнь пройдет… Хотя, если больше горячих тем не будет для YouTube, может скоро начнут в туалете снимать и обсуждать свои испражнения. К этому все идет. Да…

Сумасшедшие стали задумываться, над чем ещё посумасшествовать и показать себя. Всем вдруг показалось, что они с их проблемами так неординарны и важны кому-то, кроме них самих. А просто молча стоять у короно-стены с поднятыми руками – скушно и неинтересно: никто тебя не видит – какой ты умный, мужественный и находчивый. Вот еще легко выполнимый рецепт. Можно открыть статью какую-нибудь, любую, в интернете полно на все темы – и почитать. Правда получается – не очень, в основном, по слогам и с длинными задержками речи над незнакомыми словами, которых много: через одно знакомое им слово. Оказывается, что читать вслух тоже нужно учиться, чтобы уметь. Как и всему иному. Но – это много труда. Над собою. А себя всегда жалко. Потому и получается, совершенно очевидно, что земля плоская, площе не бывает, что вечером нас всех заколют прививками с ядом, что огромный астероид уже в двух километрах от земли, причем летит быстро и постоянно все ближе, а конец света завтра, независимо от той даты, что сегодня. Иные идут дальше и чувствуют себя короно-Толстыми и короно-Пушкиными, как минимум, засоряя несчастные литературные сервера короно-бредом. Но если убрать это ключевое короно-слово из названия, то никто сейчас уже читать не будет, да и нечего, поскольку произведений без него уже не остается. На карантине от безделья и внутренней пустоты вдруг начали брынчать на гитарах, лабать по одной ноте на фортепиано и блеять бездарно, гордо выдавая этот истошный ор (только на публику, только в камеру, только на балконе, не для себя) за пение. Может короно-симфоний сочинят и короно-картин «злободневных» напишут? Короно-культура современности…

Самое логичное, что можно сделать в ответ на преступление, совершаемое над тобою, не обращать внимание на него и продолжать жить, как всегда. Вести свой собственный образ жизни. Может – в чуть иных условиях. Внутри себя. Просто, делая вид, что руки поднятыми висят. Как этого хотелось бы – тем, кто издевается над тобою. А на самом деле, руками и головою можно строить новую жизнь в новых условиях. Но правила придумывать и пользовать – свои собственные. Подыгрывая под их порядки – любые. Но законы свои – не разглашая зря. Лишь бы «благодетели» успокоились и подумали, что ты только и мечтаешь, чтобы согласиться на всё и стоять лицом к стене – поднять руки радостно, откатив на руке рубашку для безоговорочного восторженного приема прокалывания любым пойлом, чем они захотят, выдавая за «200%-ную вакцину» – послушно играя в короно-игру, подставив лицо под цирковую маско-тряпку, которая неизвестно кем, из чего и для чего сделана, да ещё и пропитана – всё «на благо». Но зато наморднико-надсмотрщиков за соблюдением маскарада и цирка «больше одного не собираться», «дистанция 3 метра между наморднико-носителями» набралось предостаточно – по обе части короно-стены: правой и левой, «свободной» и «тоталитарной». И от «соблюдальщиков» пахло одинаково «приятно». Тем же знакомым запахом. Как, впрочем, и во все времена. Их, которые думали, что они «просто так, надсмотреть», а не такие же преступники, набиралось предостаточно – при любом строе и власти. С некоторыми разбирались не по-детски, но гораздо позже.

Главное: игнор всех преступников – внутри души, внутри сознания, внутри себя… И такая ужасная «зависть»: они уже увезли своих детей и любимых на «карантин» – только Багамы и Гавайи, пусть «перевели» на «свой» счет тысячи и миллионы, для того и заваривалось это короно-всё, просто на экране компьютера главные цифры их личных банковских счетов поменялись, а покупать уже нечего, потому, что не хочется. Но ведь – душа-то все равно есть. И чего все это стоит для своей души, внутри себя, для себя – только душа и знает. Плата приходит за всё и всегда. Сполна. И чувствуют они, что получат за это осознанное преступление по полной, и когда именно получат, ждут в страхе, и что конец – один у всех. Но неодинаков.

Мы отошли от стены. Опустили онемевшие от унижения руки. Вирусы «убежали» гурьбою в другую сторону. По «приказу» оттуда – «сверху». Так никто из нас и не увидел своими глазами, что именно от них нехороших, с кем-то из нас что-то произошло, а не от щедро проплачиваемой фальшь-диагностики и короно-истерии в средствах массированной дезинформации, планомерного уничтожения прошлого, будущего и настоящего, источников существования и внутри-развития. Здоровье увеличилось в миллионы раз, поскольку все болезни, кроме одной, куда-то мгновенно исчезли. Посвящённые знали, куда: никуда. Они остались. В реальности. Невинные пациенты с иными сотнями болезней мужественно, скрипя зубами, молча «люди гибли за короно-металл» недолеченные, недосмотренные, за навар на этом всемирном шоу – для единиц, «благодетелей» наших из золотого короно-миллиарда.

Всем было тошно. Больше от себя, от безропотного принятия вранья, чем от тех, кто это всё «гениально» сорганизовал. Вдоль стены красиво располагались ряды наших родных фекалий, наделанных от страха, которые для каждого не имеют запаха, поскольку «свои». По-человечески было противно и стыдно. От еще одного торжества «демократий». От победы новых «свобод» и «прогресса». Очередных. Но так надоевших повторами и миллионными неотвеченными жертвами своими…

Будет ли это уроком? Стимулом для просыпания наконец-то? Причиной поиска смысла жизни и нахождения своего-для-себя достоинства? Движения вперед – по-настоящему? Посмотрим. Если дадут…