Читать книгу: «Сетевая война против сербов. Уроки для России», страница 2

Глава I
Сетевая и сетецентрическая войны

1.1. Сетевая война – понятие и основные характеристики

Сетевые войны – продукт новейшей военной доктрины Пентагона. Они позволяют одержать победу над врагом и занять его территорию без использования обычных видов оружия. Театр военных действий сетевых войн – современное «открытое» информационное общество, информационное пространство постмодерна, а результат – полная военная победа над врагом ещё до начала битвы или войны. Нужно пояснить, что битва или война в классическом смысле здесь не подразумевается. Война ведётся скрытно и незаметно для «обычных» людей, битва идёт за кулисами сцены, невидимая нам, «обычным» зрителям. Таким образом, главная цель сетевой войны – установление контроля над страной, её территорией и обществом без использования классических видов вооружения, а по возможности и без непосредственной военной агрессии любого вида. Прямая военная интервенция в сетевой войне возможна только в последней фазе, с целью расставить все точки над «и» в одержанной победе. В этом случае можно говорить уже о сетецентрической войне – способе ведения современных военных действий вооружёнными силами США, появившемся в контексте доминирования информационных технологий.

Однако, главный смысл сетевой войны – использование социальных сетей. Имеются в виду не только интернет-сети, но и сети в реальном обществе: сообщества реальных людей, коллективов, групп, движений и организаций. Целью является создание предпосылок для формирования необходимого контекста. Иными словами, чтобы какая-то страна, народ, территория оказались перед перспективой неизбежного подчинения отличным от привычных стратегическим моделям, общество необходимо к этому подготовить: создать контекст, в котором оно нормально или даже с энтузиазмом примет радикальные социальные и политические трансформации. В таком состоянии общество готово подчиниться новым смыслам и принять чуждую логику, а значит, может считаться завоёванным.

Одна из фаз сетевой войны – создание общественного мнения, климата в обществе, инициирование общественных процессов таким образом, что они или не сопротивляются трансформациям, или даже сами участвуют в них, что делает само общество активным участником процесса.

Заказчиком этих и подобных им социальных трансформаций в огромном большинстве случаев выступают Соединённые Штаты (хотя, после избрания Д. Трампа на пост президента, на сцену вышло понятие «глубинное государство» – в сущности ничто иное, как результат формирования неправительственных (возможно, лучше сказать «вне-правительственных» или «мимо-правительственных») сетевых связей ультра-либерального характера в самом американском обществе. При помощи подсоединения этих сетей – реальных сообществ в реальных общественных средах – к своим технологическим моделям американские стратеги формируют необходимый контекст и достигают заранее запланированных и заданных результатов. Так устанавливается непосредственный стратегический контроль над территорией, страной, народом, целым геополитическим регионом или областью интересов США, с использованием населения данной территории, включённого в процессы социальных и идеологических трансформаций, а зачастую даже активно помогающего проводить их, или, как минимум, не отторгающего перемены.

Это и есть основной смысл и главный механизм сетевой войны – использовать внутреннюю энергию общества для разрушения государства изнутри и завоевания территории.

Сетевая война, иначе называемая войной шестого поколения – технология достижения победы в ситуации, когда противник даже не был в состоянии использовать своё оружие (включая ядерное) для защиты от агрессии. Война ведётся настолько скрытно, а победа настолько безоговорочна и непреложна, что никакое, даже самое современное оружие и военная техника не имеют в ней реального применения. Свержение власти режимов, цветные революции, контроль над территорией, установление военных баз и изменение социального сознания масс – только часть результатов сетевых Операций, базирующихся на эффектах (в дальнейшем тексте ОБЭ), проводимых до, за время и после момента, когда происходит само ключевое «событие». Сетевые войны ведутся не только против неприятелей, но и против приятелей и нейтральных сил, формируя поведение и первых, и вторых, и третьих. Так победа в войне достигается ещё до её начала.

Сегодня центр разработки сетевых стратегий – Пентагон, главный заказчик – правительство США, объекты нападения – все страны мира, однако прежде всего – главные геополитические противники США – Россия и Китай. Идёт битва за власть над миром и ставки максимально высоки.

Известный американский геополитик Збигнев Бжезинский (ещё в далёком 1998 году) ясно определил цели США: это «необходимость закрепить собственное господствующее положение» через «дополнительное историческое преимущество использования в своих интересах вновь созданной сети международных связей, которая заметно развивается вне рамок более традиционной системы национальных государств. Эта сеть, сотканная многонациональными корпорациями, неправительственными организациями (многие из которых являются транснациональными по характеру) и научными сообществами и получившая ещё большее развитие благодаря системе Интернет, уже создает неофициальную мировую систему, в своей основе благоприятную для более упорядоченного и всеохватывающего сотрудничества в глобальных масштабах».

Всё это «надлежащим образом узаконит роль Америки как первой, единственной и последней истинно мировой сверхдержавы».⁵’⁶

Сетевая война – история появления

Сразу по окончании Второй мировой войны бывшие союзники по Антигитлеровской коалиции реализовали договоренности, достигнутые на Ялтинской конференции. В соответствии с ними, Европа и мир были территориально поделены на сферы интересов между двумя «полюсами». Это перевело геополитическое соперничество между «цивилизацией моря» и «цивилизацией суши» в следующую фазу. На основании Длинной телеграммы (Tern Long Telegram) Дж. Кеннана, практически геополитического манифеста, посланного из Москвы 22 февраля 1946 года, уже 5 марта того же года Уинстон Черчилль, в присутствии американского президента Трумэна, произнёс речь в Вестминстерском колледже в Фултоне (США). В этой речи Черчилль впервые употребил термин «железный занавес» в смысле биполярного разделения Европы и призвал к совместной защите евроатлантического сообщества от СССР. По данному «идеологическому предложению» уже 12 марта 1947 обнародована Доктрина Трумэна, суть которой состояла в том, что США окажут срочную экономическую и прочую помощь Греции и Турции, с целью предупреждения распространения коммунизма в этих странах. Однако в сущности, это было предупреждение рассечения Rimland’а Спикмэна. Непосредственным продолжением этого стал План Маршалла (Программа восстановления Европы), обнародованный в июле того же года, по оказанию американской экономической помощи зоне англо-американских интересов в Европе.

Уже 4 апреля 1949 года был основан блок НАТО. В качестве вынужденной реакции на всё это СССР шестью годами позже, 15 мая 1955 года, основал Варшавский договор. Это в каком-то смысле заморозило геополитическое соперничество в Европе.

После установления ядерного паритета отношения суперсил стали основываться на стратегии ядерного сдерживания, так как стало очевидным, что конфликт двух блоков с использованием ядерного оружия приведёт к ядерной зиме и практическому концу истории человечества.

Хотя оба блока продолжили и даже ускорили гонку вооружений, уже в 1954 году британский военный историк и теоретик сэр Безил Лиддел Гарт (1895–1970) опубликовал свою «Стратегию непрямых действий» (Strategy: the indirect approach) в которой объяснил, что в условиях невозможности решения блокового конфликта путём лобового военного столкновения, борьба должна вестись другими, более тонким средствами, с использованием «непрямого подхода». Кроме ряда прямых «прокси»-войн в следующие несколько десятков лет, где две суперсилы «покровительствовали» воюющим сторонам, эта стратегия стала причиной лихорадочной работы над развитием других теорий и стратегий для возможных конфликтов в рамках «непрямых подходов».

Кроме прочих учреждений, занимавшихся поиском решения самых разных проблем и задач в области развития новых видов конфликта, американцы основали think tank – «мозговые тресты» или «фабрики идей», призванные создавать и разрабатывать, кроме прочего, новые концепции ведений войн. Одним из таких «мозговых трестов» является корпорация RAND, в 1993 году давшая жизнь понятию «сетевая война».

1.2. Сетевая и сетецентрическая войны – общее и отличия

Развитие технологии и появление новых видов электронной коммуникации, а особенно Интернета, открыло дорогу разработке новых видов военных стратегий. Конечно, по большей части эти исследования абсолютно недоступны, поэтому при рассмотрении новых доктрин сетевой и сетецентрической войн нам придётся в основном опираться на общедоступные источники и на данные из российских источников.

Термин «сетевая война» (netwar) впервые появился ещё в 1993 году. Его предложили сотрудники RAND Дэвид Ронфельдт и Джон Аркилла; он связан с глобальным распространением новых типов коммуникации, включая Интернет, что подрывало монополию держав в области контроля над информацией. Позднее к разработке этой концепции подключились и другие специалисты, некоторые её сегменты открыто публиковались в разных книгах и статьях (Arquilla J. Ronfeldt D.F. The emergence of noopolitik: toward an American information strategy. Rand Corporation,1999; Arquilla J. Ronfeldt D. F. Networks and netwars: future of terror, crime and militancy, Santa Monica: Rand Corporation, 2001). Однако концепция сетевой войны в значительно меньшей мере представлена общественности, чем концепция сетецентрической войны. Кроме того, в опубликованных материалах по концепции сетевой войны в большинстве случаев говориться о том, что сами авторы называют «тёмным лицом сетевой войны», в то время как о «светлом лице» имеется гораздо меньше общедоступных источников

«У государств имеется целый диапазон вероятных стратегий для того, чтобы иметь дело с сетевыми негосударственными акторами. То, какие стратегии избираются, может иметь значение в зависимости от того, какое лицо сетевой войны преобладает – темное или светлое. Если это темное лицо – с его террористами, преступниками и опасными этнонационалистами, то Соединенные Штаты и их союзники должны противостоять ему. Но в определенное время и в особых местах, социальная сетевая война может служить дополнением правительственной стратегии (…). Такой подход является многообещающим для США, хотя мы и ранее практиковали такой метод, но без формального анализа. Другими словами, это можно назвать термином «ноополитика». Фактически, это регулярная работа правозащитников и других неправительственных организаций, по эффективности превосходившая деятельность американских чиновников и стратегов. (…) Наконец, государства могут активно обхаживать и лелеять благоприятных негосударственных акторов и их сети, поощряя их рост, увеличивая их потенциал и координируя с ними свою работу».⁷

Схема атакуемых общественных областей. Киберобласть – только часть инфосферы, которая только часть ноосферы, включающей весь социум. Эти области коррелируют, так что нападения и изменения в одной области влияют на все остальные.

(Источник: Libicki, Martin С. Cyberdeterrance and cyberwar. Santa Monica, CA: RAND, 2009. P. XIX.)

Сетевая война – распространение чисто военных коммуникационных стратегий и приёмов на ноосферу, то есть на всё общество с целями, которые и далее остаются военными: завоевание и порабощение определённого общества, но не военными, а гражданскими средствами – социальными сетями между социальными субъектами.

Сетевая война суть принципы и приёмы сетецентрической войны, применённые невоенным путём, невоенными средствами к невоенным объектам, но по-прежнему с военными целями.

Модель сетецентрической войны (Net-Centric Warfare) публично представлена в 1998 году (хотя работа над ней велась с 1993 года) военным сообществом США (вице-адмирал Артур Себровски и эксперт Джон Гарстка). Эта модель была взята за основу модернизации Вооружённых сил и связана с переходом общества на новый тип экономики: от платформо-центрической к сетецентрической модели.

Первый шаг в этом направлении сделал полковник ВВС США Джон Уорден⁸, который занимался планированием длительных кампаний, разработал новый систематический подход к военным операциям и назвал его «Операции на базе эффектов – ОБЭ»⁹ (Effect-based Operations)¹⁰. Концепция ОБЭ строится на уникальной модели современного государства-нации, представляющей собой структуру из пяти концентрических колец¹¹. Центральное кольцо, представляющее национальное руководство – важнейшее с точки зрения военной терминологии; оно окружено и защищено четырьмя другими. Второе кольцо – производство, включая различные заводы и фабрики, электростанции, нефтеперерабатывающие предприятия и т. д., которые в случае ведения военных действий жизненно важны для защиты государства. Государственная структура коммуникаций – шоссейные и железные дороги, линии электропередач и другие линии снабжения – составляют третье кольцо. Четвёртое кольцо – народ. Последнее – внешнее – кольцо составляют вооружённые силы.¹²

Графическое изображение модели неприятеля в системе пяти колец

(Источник: Савин Л. Сетецентрическая и сетевая война

Введение в концепцию. М.: Евразийское движение, 2013.)

Планируя операцию «Молния», составную часть операции «Буря в пустыне» в Ираке, американцы надеялись, что с помощью новых достижений техники и разведданных смогут напасть и уничтожить внутренний круг. Поэтому схема названа «война изнутри наружу» (Inside-out warfare).

Следующим шагом Уордена была дальнейшая разработка теории пяти колец, что привело к выходу в специальном издании ВВС США

Airpower Journal в 1995 году публикации под названием «Неприятель как система». На основании сравнений и исторических примеров, Уорден разработал убедительную и логичную концепцию, в которой кроме кольцевой структуры используется термин «стратегический паралич». «На стратегическом уровне мы достигнем наших целей, вызывая изменения в одной или нескольких частях физической системы противника, так что противник будет вынужден адаптироваться к нашим целям, или же это не позволит ему бороться против нас физически. Назовём это «стратегический паралич». Какие части системы мы атакуем (с применением разных видов оружия от взрывчатки до компьютерных вирусов) будет зависеть от того, чего мы хотим достичь, насколько долго противник сохранит волю к сопротивлению, каковы его возможности и наши физические, моральные и политические усилия».¹³

Уорден указывает, что сама концепция центров тяжести в принципе проста, но исключительно трудна для реализации, поскольку существует вероятность того, что в любой промежуток времени будет существовать несколько центров тяжести, где каждый из них будет определённым образом влиять на некоторые другие центры. Также Уорден подчеркивает, что центры тяжести в некоторых случаях могут быть только опосредованно связаны с возможностью противника вести военные операции.

Например, стратегическим центром тяжести почти всех аграрных стран по окончании аграрной эры стала система генерирования энергии. Без электроэнергии гражданское и военное производство, распределение продуктов питания и других предметов потребления, связь и жизнь в целом весьма затруднены, если вообще возможны. Даже если неприятель не запросит мира, его электроэнергетические потери нанесут значительный урон его стратегической базе, что исключительно усложнит организацию обороны. Далее Уорден упоминает, что система пяти колец – только условность, так как каждое государство и каждая военная организация имеет уникальную комбинацию центров тяжести. Оказывая давление на тот или иной центр тяжести, можно заставить противника поступать именно так, как задумано нападающей стороной, что приведёт его к поражению. Нет необходимости полностью уничтожать вооружённые силы или инфраструктуру противника, нужно всего лишь правильно и точно определить, когда и на какие центры тяжести и рычаги нужно «нажать».

Схема жизненно-важных центров или узлов атакуемого общества, повреждение или уничтожение которых значительно затрудняет ведение войны или организацию обороны для стороны, подвергшейся нападению

(Источник: Савин Л… Сетецентрическая и сетевая война Введение в концепцию. М.: Евразийское движение, 2013)

С военной точки зрения эта концепция была в целости принята военно-политическим руководством США, как на идеологическом, так и на техническом уровне, что и подтвердила не заставившая себя ждать агрессия против Югославии в 1999 году.

По определению Пентагона, сетецентрическая война (СЦВ) направлена на превращение информационного преимущества, с помощью информационных технологий, в конкурентное преимущество над защищённым сетями связи дислоцированных на местности подразделений противника. Эта сеть, в комбинации с изменениями в технологиях, организацией, процессами и человеческим потенциалом, вероятно даст возможность создать новые формы организационного поведения¹⁴, в то время как одно из определений ОБЭ – «операции, задуманные и запланированные в рамках системы, предусматривающей широкий спектр непосредственных, опосредованных и каскадных эффектов, которых можно, с разной степенью вероятности, достичь путём применения всех национальных инструментов: военных, дипломатических, экономических и психологических»¹⁵.

Развитие теории сетецентрических войн привело к появлению идеи о том, что Операции, базирующиеся на эффектах – не просто один из комплексов приёмов, используемых во время ведения военных действий, но и «сумма действий, направленных на формирование модели поведения союзников, нейтральных сил и неприятелей в ситуациях мира, кризиса и войны»¹⁶.

Как мы видим из вышеизложенного, сетецентрическая война – чисто военный термин, относящийся к области реформирования и улучшения координации и управления вооружёнными силами. Как таковое, его приняли некоторые другие вооружённые силы в мире, впрочем, название иногда немного видоизменено: в Великобритании используется термин «сетевые возможности» (Network Enabled Capability), Швеция имеет оборонную структуру, организованную по сетевому принципу, НАТО реформирует свои вооружённые силы в соответствии с идеями сетецентрической войны. В марте 2010 года начальник Генерального штаба ВС РФ Н.Е. Макаров заявил, что Россия перейдёт на сетецентрическую модель управления армией и ведения военных действий.