Читать книгу: «Непал для братвы», страница 5
Только вот у победившей партии недостаток есть. Как только всё захватит, так считает, что это до скончания веков, а потому очень скоро теряет нюх, способность бороться и даже от простых, совсем не сильных толчков разваливается. В принципе, именно так и произошло с коммунистами в Советском Союзе. Ведь восемнадцать миллионов их было; вся власть, армия, спецслужбы в их руках! А когда объявили об отлучении их от власти, ни один на баррикады не вышел, весь пыл ушел на защиту собственных задниц и разворовывание остатков партийного пирога… А сейчас у нас народ больно ушлый стал. Как только, предположим, ты выдвинул программу, что-то реально делать начал, так сразу часть этих молодчиков тебя ругать начнет, причем самым наглым образом, а часть к себе затащить постарается. Зная твою натуру, окромя мордобоев дальнейшее, увы, ничего не сулит… Да еще и власти ввяжутся, антигосударственные мотивы найдут. Нет уж, лучше не надо! Мой тебе совет: вспомни картину «Кавказская пленница», как там Вицин на фарфоровых кошках тренировался. Вот и ты так же – найди какое-нибудь небольшое поселение или район, где о партстроительстве ничего не слышали, и попробуй их организовать. Почти сто процентов, что ничего путного не получится.– А что, – задумчиво произнес Стас, – может, все же и прямь попробовать?
– Да пошутил я, – у Дениса возникли какие-то смутные подозрения, что он был понят не совсем так, как хотелось бы. – Ну зачем тебе валить лишнюю хворобу на свою голову?! Давай, лучше по горам походи, отвлекись, нельзя же все о делах да о делах.
– Слушай, Диня, – Стас наморщил лоб, – есть еще один серьезный вопрос. Вот я тут прочитал, что этот самый Непал – ну очень бедная страна, там от голода народ мрет, как мухи на липучке; а храмы свои они покрывают листами чистого золота, да еще драгоценные камешки туда ставят! Как это у них совмещается?– Действительно, это так, – подтвердил Денис – на главном храме у них то ли восемьдесят, то ли сто двадцать кило золота, да вдобавок больше двух тысяч камней драгоценных разных. И никто их не трогает, настолько сильны принципы их варианта буддийской веры. Они ведь считают, что все происходящее – это как бы нереально, – сон (или «майя» по-ихнему). Вот потому спокойно ко всем этим вещам и относятся. С другой стороны, товарные отношения, то есть деньги, у них такой уж существенной роли не играют; куда более популярен натуральный обмен: еду на одежду или наоборот. А ежели лишнее что появилось, то ли король, то ли те же буддийские монахи изымают. Если даже что-то спереть, то, во-первых, не продать, во-вторых, сразу вычислят и тут уж живыми ни сам вор, ни его семья не останутся, да еще позор всему роду. Вот и не трогают! – Ну, натурально, дикари, – возмутился Стас, – даже любопытно посмотреть на них будет.
* * *
Когда Денис и Стоматолог подъехали, все остальные уже были в сборе. Несколько ошарашивал подготовленный для братков модифицированный «Неоплан», раскрашенный в ядовито-яркие цвета с надписью «Атомэнергогеолого-разведка» и несколькими значками радиоактивной опасности (круг из трех желтых секторов с центральной желтой частью). Нефтяник показал и вручил шоферам и сопровождающему соответствующие официальные документы, на всех ящиках, забивших все отведенные для них места, были пломбы и значки этой самой радиационной опасности и куча всяких других значков, из которых наиболее знакомыми для путешественников были зонтик и большая рюмка. В документе на груз было записано, что это приборы, содержащие радиоактивные изотопы, и их вскрытие категорически запрещено.
Последние минуты перед отъездом, когда уже все, что надо, сказано, а народ в мыслях движется к намеченной цели, проходят достаточно бестолково и долго. Братва сосредоточенно курила, смотрела на свои хронометры, сверяла минуты и секунды, глубокомысленно вздыхала и переминалась с ноги на ногу. Все мысленно прикидывали, не забыли ли они что-нибудь, но существенное на ум не шло. Жены и дети, прибывшие на это мероприятие, уже разъехались и пока еще не придумали, что бы еще пожелать по мобилам. Антон напоследок осмотрел экипированную по высшему разряду группу и остался весьма доволен. «Такой командой не стыдно было бы выехать на любое международное первенство по любому виду спорта, требующему силу и мужество, и, естественно, завоевать победу», – подумал он.
– Ну, так что же, братцы, – подвел Антон итог, – время выезда подошло, так это, как говорится, по коням и всем только успехов!
Братки по очереди торжественно подходили к Антону, Толику, Денису и весьма поредевшему коллективу остающихся, просили не забывать, звонить, если что, обещали вести себя примерно и, как только появится возможность (о чем им должен был сообщить Антон), вернуться домой. Картинка была столь умилительной, что напоминала отъезд пионеров в поход по местам трудовой и боевой славы, как было в то время, когда все эти бугаи были еще нежными детьми, правда, с уже формирующимися наклонностями к проведению самостоятельных и не всегда одобряемых взрослыми деяний. Все сели в автобус, и колонна плавно выехала из ворот под помахивание платочком Светочки и салют из стартового пистолета, который не мог не произвести глубоко потрясенный случившимся Гугуцэ.
Делать дальше было вроде бы уже нечего, и Денис, благо это происходило недалеко от дома родителей, решил их навестить.
Выслушав ритуальное заявление о том,что редко заходит, и получив ряд ценных советов о том, как надо питаться, дышать воздухом и так далее, Денис подсел к рабочему столу Александра Николаевича, где отец работал то ли над текстом очередной статьи, то ли над своим новым изобретением. Часто это было и тем и другим.
Поговорили о разных мелких бытовых проблемах, связанных с ремонтом и перестройкой дачи, с видами на урожай и других домашними заботами, потом плавно перешли к международным. После проводов соратников по строительству не совсем цивилизованного капитализма в России Дениса потянуло, как минимум, на глобальные обобщения. Проект строительства магистрали, связывающей всю Европу, а в дальнейшем и Азию, о котором он говорил с отцом и который нашел одобрение и поддержку у Антона, начал потихоньку обрастать и научными обоснованиями, и реальными действиями, о чем он не преминул сообщить.
– Вот помнишь, папик, – заявил Денис, – ты разрешил и одобрил использование вашей, в общем-то, фантастической идеи насчет морской транспортной развязки? (Рыбаков – старший кивнул.) А ведь мы подключили практиков, и дело вроде бы сдвинулось, а так сидели бы вы тут, воздушные замки строили. Нет, все-таки такие вещи лучше практикам поручать, без нас вы ведь ничего сделать не сможете!
– Смотря как на это дело поглядеть, – после некоторого раздумья сказал Александр Николаевич, – часто трудно заранее предсказать развитие любого процесса, иногда ерунда какая-то вырастает в научный или технический прорыв, иногда наоборот – ну совсем вроде бы блестящая идея лопается как мыльный пузырь. Особенно это касается политических прожектов. К сожалению, все в этом мире очень и очень относительно.
– Ну конечно, – согласился Денис, – ведь недаром создана теория относительности, которая все расставила по своим местам.
– Не расставила, а окончательно запутала, – с сожалением посмотрев на потомка, возразил Александр Николаевич, – сам Эйнштейн сказал, что когда математики взялись за его теорию, он ее перестал понимать. По большому счету, это очередная абстракция на очень высоком уровне. И чем уровень выше, тем меньше людей ее понимают. Возьми простую вещь – свет. До сих пор непонятно, что это такое, а объяснение: «волна – частица» и принцип неопределенности. В плане последнего господа ученые, в какой-то мере, расписались в собственном бессилии.– Но ведь за последние десятилетия нашли подтверждения теории… кажется, – прервал начитанный Денис – например, что скорость света – константа, да и информационные поля имеют ту же структуру.
– Не совсем так, – Александр Николаевич слегка задумался, – просто ты не читаешь более-менее серьезные научные публикации, а предпочитаешь, в основном, полуграмотные заказные опусы одичавших, но желающих хорошо кушать журналистов, коих развелось просто немерено. Вот янкесы запустили свои летающие сковородки в другие галактики, а скорость радиосигналов с них совсем другая, чем предписана теорией. То ли вселенная не так построена, то ли теория неправильная.
Второе вероятнее.
Вообще, правильный ответ можно получить, только правильно задав вопрос.
Денис одобрительно кивнул.
Следуя своему, да и повседневному опыту братков, он старался действовать именно по этому принципу. Если, например, барыге задавали вопрос «не в тему», то в ответе он старался вывернуться, что приводило к необходимости разного рода уточнений, иногда силового характера. А уж насчет «чиновничьей сволочи» или ментозавров, то никаких там принципов неопределенности, иначе обдерут как липку, а потом ты же в дураках ходишь или сидишь, объяснения даешь.
– Это как повезет.
– Ну ладно, – попытался все-таки подытожить дискуссию Денис, – еще есть какие-то абсолютные истины, например, закон Ньютона о взаимодействии всяких тел (например, планет) или Архимеда. Ведь и спутники летают точно и корабли вроде бы не тонут. В школе нас с такими задачками до того задолбали, что каждому дураку это стало ясно.
– Вот именно, дураку, – согласился Александр Николаевич, – школа у нас вообще на осредненного балбеса рассчитана, особенно если введут тестовую систему проверки знаний. Тогда уж полные кранты… По литературе, например, там, наверное, будут вопросики типа: «В какой руке Раскольников держал топор перед тем, как пригно-бить старушку?» И три ответа: «В правой», «В левой», «В какой еще руке?» А насчет закона Ньютона все правильно, кроме одной маленькой оговорки: только если принять, что массы сосредоточены в исчезающе малых точках в центрах взаимодействующих тел. Иначе нужны поправки и весьма серьезные расчеты. То же самое и о законе Архимеда. Он, оказывается, действует только на уровне поверхности Земли, да и то на тело весьма малых размеров. А на глубине десяти километров подъемная сила уменьшается где-то на три десятых процента. А в центре Земли, так вообще несоответствие будет процентов тридцать.
Или возьми стекло с той же прозрачностью. Составляющие, из которых его варят, непрозрачные. Это песок, поташ, окись свинца в хрустале, ну еще некоторые добавки. А получается, что фотоны вдруг через эту адскую смесь, наоборот, спокойно пролетают. Объяснения есть, но очень высокомудрые и не по существу. Как ни странно, многое зависит даже от способа расчета: по классическим схемам или с применением дифференциальных и интегральных уравнений. Мне тоже все поначалу казалось просто и ясно. А провел проверку математических выкладок, и оказалось, и не всегда они дают одинаковые результаты для реального мира, где мы живем. Об этом иногда появляются публикации, но ученый мир старается их особо не замечать. Уж очень не хочется отказываться от вечных истин, вбитых в школе. С ними как-то комфортнее.
Денис ошарашенно молчал. Он начал понимать, что чувствуют братаны, когда он им задвигает, казалось бы, абсолютно ясные истины. «Никто в мире не совершенен», – вспомнилось ему философское заявление Комби-жирика. «Пожалуй, надо более бережно относиться к тому, что и как я говорю браткам, – подумал он. – Ведь в большинстве своем под кажущимся непробиваемым обликом у них неиспорченные, хотя, может быть, и не напичканные знаниями души, которые так легко ранить неосторожным словом. А вся бравада – попытка защититься от неустроенной и, в общем-то, очень несправедливой жизни».
– Стоп! – сказал себе Денис – Так недалеко и до превращения в миссионера! Пожалуй, это было бы несколько преждевременно. Но выводы сделать все-таки следует.
Первые часы поездки проходили в состоянии некоторой опустошенности. Оторванные от обычных и привычных дел братки сначала рассаживались, перекладывали вещи из карманов в карманы или на полки, обсуждали, не забыл ли кто-нибудь что-либо особо важное, просматривали записи на своих электронных записных книжках. На всякий случай взяли несколько электронных переводчиков с голосовым управлением, кто-то пытался более близко познакомиться с их особенностями, но желание быстро пропадало, так как разговаривать между собой с помощью компьютерного перевода было чистым бредом, а не видя перед собой объекта, конкретно мыслящие товарищи сочли все это бесполезным занятием, тем более что богатый опыт зарубежных турне показал, что, зная буквально десяток их слов, можно вполне договориться с любым иностранцем, в особенности, если подкрепить свои требования пачкой бакинских, голдовой пластиковой карточкой или демонстрацией слегка поворачивающегося кулака перед носом собеседника.
Автобус мягко катил на восток, окружающие пейзажи особого интереса не представляли, поэтому через пару часов Глюк, Мизинчик и Ортопед дремали в откидных креслах, Армагеддонец, Тулип и Телепуз вяло играли в специально разработанную для них Эдисоном электронную игру «Догони и проучи мента», объединив своим персоналки. Однако игра шла вяло, так как в ближайшее время не предполагалось встреч с реальными представителями этой тупиковой ветви двуногих криво ходящих, несколько неряшливо созданных эволюцией особей. Стоматолог, находящийся еще под впечатлением беседы с Денисом, излагал свое видение партийной проблемы Ком-бижирику.
– Послушай, Георгий, – говорил он, – Сухарь, конечно, не совсем одобрил нашу идею, хотя, с другой стороны, ничего неправильного в ней не нашел. Только, говорит, пустое это дело – время на всю эту мутоту тратить. Нам ведь не в лом будет время перед ящиком проводить, всякие слова да лозунги говорить. Без всего этого делов невпроворот. А в сухом остатке – мизер. Я подумал, наверное, он прав. Ну, поддержат нас хоть сто тысяч, а толку-то что, сейчас и без всякой поддержки мы многое сделать можем, что этим болтунам не под силу, а сразу наверх не пустят.
– Я тоже с тобой согласен, – поддержал Комбижи-рик, – на фига нам вся эта раскрутка, если реальных ба-булек сразу не срубить. Вон смотри, Японамать, Чубай-сенко и Немецкинсон этим делом, по-моему (да это еще и Гоблин говорил!), для понту занимаются, а то их враз забудут, а денежки-то отсасывают совсем по другим статьям, да и хапнули они немерено, когда при власти ошива-лись. Вот и тратят их вроде как на общественные нужды, чтобы привязок со стороны налоговой не было. Поскольку если из политики выскочат, сразу им статей навешают, думаю, на них материальцев у следаков немало накоплено.
– Надо думать, – согласился Стас.
– Вот и закроем тему, – подытожил Георгий, – лучше давай и подумаем, как в нашем поселке за Гатчиной откроем шикарный уже не клуб, а «центр по развитию игры го», Японию переплюнем в момент, а то ведь нас Денис тогда ущучил! Тут я посмотрел, с дизайнерами посоветовался, они очень много чего предложили, Эдисон тоже с электронно-голографическими примочками поможет. Там же и ставки и казино можно сбацать. Ведь на все это разрешение до сих пор дает Спорткомитет, а завязки у нас там есть. Ходят слухи, что вообще весь игорный бизнес в законодательном порядке хотят вынести за черту крупных городов, правда, это не скоро будет, уж очень лакомый кусок отнимают. Но нам это тоже на руку. Если сейчас подсуетиться, рекламку ненавязчивую среди серьезных клиентов дать, то стабильный и законный доход будет. Я после того разговора посмотрел учебники по этой игре. На вид, вроде, простая, а думать очень даже приходится. Да и повод с «узкопленочными» задружиться.
Автобус остановился и почему-то продолжал стоять несколько дольше, чем при пересечении дорог. Стас выглянул в окно. Оказалось, что их колонну остановили на посту ГИБДД, и какой-то толстый майор смотрел документы у головной машины сопровождения. За ним стоял молодой, унылого вида лейтенант и время от времени рукавом шинели вытирал красный – то ли от насморка, то ли от иной, столь же уважительной, причины – нос.
– Вот, голубки, и появились, – констатировал Стас, – видать, редко кто мимо них ездит, решили попробовать с нас что-то сдоить. А может, просто замерзли, – прокомментировал он.
Проверив первую машину и, видимо, не найдя возможности чем-то поживиться, они нетороливо подошли к автобусу; молодой открыл дверь, вошел и обратился к шоферу:
– Лейтенант Слободко, проверка документов при пересечении экономической границы района.
Шофер молча указал пальцем на приблизившегося Стаса, а сам неторопливо полез за правами.
– Слушай, служивый, – ласково обратился Стоматолог к сопливому лейтенанту, – а ты свинцовые трусы хотя бы надел или как?
Гидэдэдэшник тупо посмотрел на Стаса, в очередной раз провел рукавом под носом и спросил: «А зачем это?»
– А, так ты, выходит, еще и неграмотный, – удивился Стас, – не прочитал, что ли, надпись на автобусе? Или значок этот впервые видишь? – Стас указал на значок радиационной опасности, которыми в избытке были украшены как внешние борта автобусов, так и пара ящиков, не вошедших в багажник.
– Тут у нас специальная экспедиция со специальными приборами, – продолжал Стас – изотопы всякие, если ящик откроешь, вообще кранты, а без свинцовых трусов (он похлопал себя по попе) через пятнадцать минут импотентом станешь. Тут по специальному медицинскому отбору проходят, а ты, я вижу, по здоровьишку слабоват, тебе поменьше времени надо. А ты, кстати, уже минут пять здесь толчешься…
Лейтенант Слободко быстро попятился, вылез из машины, что-то сказал майору, тот тоже впервые осмысленно уставился на надписи и значки на борту. Вначале он, вероятно, воспринял это как какую-то рекламу и решил немножко пощипать богатеньких лохов, позволяющих себе такую наглость.
– Покажи ему документ, – сказал Стас шоферу.
Менты даже отпрянули на шаг, когда из двери высунулась рука Стаса с пачкой бумаг, на верхней из которых красными буквами было написано «Атомэнергоразведка», и значился аналогичный символ радиоактивной опасности.
Майор растерянно махнул рукой, повернулся и побрел к будке; за ним, утирая нос уже другим рукавом, последовал лейтенант Слободко.
– Поехали! – сказал Стас, уже не обращая внимания на притихших ментозавров. – Вот ведь законники хреновы: как только понимают, что облом получится, так сразу всякий интерес к выполнению своих обязанностей теряют.
Быстро, но без торопливости поехали дальше. Стас звякнул Антону, рассказал о происшедшем, получил похвалу и напоминание, что где – то через час их ждут пообедать в очень приличном ресторане при гостинице интуристовского типа, а также на всякий случай предупредил, что это заведение опекается дружественной бригадой, посему следует вести себя соответственно.
– Все будет нормалек, – заверил Стас.
Остальная часть дороги особыми приключениями не отличалась.
Поскольку на каждой машине было по два водителя, то движение прерывалось только на обеды в заранее запланированных Антоном местах и для «разминки усталых членов», как выразился Телепуз, который, учитывая возможные физические нагрузки высокогорья, считал необходимым всем быть в хорошей спортивной форме, а не сидеть, лениво поглядывая на мониторы персоналок с практически неограниченным запасом дисков с кинофильмами, концертами и прочей лабудой.
На вторые сутки к вечеру подъехали к аэродрому до сих пор засекреченного городка, где все уже было подготовлено к отлету. Учитывая, что перелет будет долгий и со сменой часовых поясов, решили не торопиться и хорошенько выспаться в человеческих условиях, тем более что все это было предусмотрено и оговорено заранее.
Перелет до Красноярска был длительный, но не особенно утомительный. Утром солдаты аэродромной службы быстро перегрузили ящики с «оборудованием» в самолет, а братва с легким ручным багажом (спортивные сумки килограммов на тридцать-сорок), содержащим кое-какие мелочи, могущие пригодиться в полете, торжественно прошествовала на посадку.
Отличаясь крайней демократичностью и доброжелательностью, они не возражали взять на борт вместе с собой десяток высших офицеров ВВС, справедливо рассудив, что в компании лететь веселее.
И их ожидания полностью подтвердились.
Как только самолет взлетел, из ридикюлей братков появились бутылки с самыми разнообразными напитками, коими снабдил их хозяйственный Циолковский, и простенькая закусь: ну, там, икорка, крабы, Микояновская колбаска и другие столь же полезные для организмов путешествующих продукты. Офицеры оказались ребятами компанейскими, пытались выложить что-то свое, но после прочувственной речи Комбижирика, описавшего необыкновенные достоинства продукции завода «Ливиз» и его благотворного воздействия, а также гарантии брателло Циолковского относительно оригинальности поставленного продукта, пришли к полному консенсусу. Самолет совершил промежуточную посадку для дозаправки или еще каких-то там технических нужд, но коллектив этого и не заметил, так как стоило ли из-за каких-то пустяков нарушать сложившуюся гармонию, тем более выходить из самолета?!
Во время этой стоянки к компании присоединились еще два офицера, что лишь усилило сплоченность. На братву снизошло какое-то лирико-ностальгическое настроение. Все они либо честно отслужили в Советской армии (и как всякие разумные люди не имели к ней претензий, мелкие неприятности не в счет!), либо, числясь в высших учебных заведениях, проходили военную практику, либо выступали на соревнованиях в армейских командах. Особенно расчувствовался Глюк, вспомнив, что, находясь в аэродромных войсках, правда, недолго, так как он вскоре был переведен в спортивный батальон, откуда ему (в качестве благодарности за несколько спортивных побед) позволили демобилизоваться. Глюк с грустью поведал, что ему так ни разу и не удалось прыгнуть с парашютом. Офицеры тут же пообещали Глюку, что, буде такое желание, выполнить его просьбу в течение нескольких дней, тем более что разработанное для индивидуального спасения космонавтов оборудование позволяет плавно опустить на землю не только друга Аркадия, но, если он того захочет, организовать спуск прямо в его любимом джипе. Аркадий был растроган до слез и наобещал много чего, о чем он сам тут же забыл, да и новые друзья тоже. Но контакт был установлен.
Тулип как человек обстоятельный и шибко заботящийся о техническом оснащении бригады, досконально выпытывал у двух полковников технической службы обеспечения, а чем же мы сейчас можем отбиваться от супостатов в небе. Полковники оказались людьми достаточно грамотными и доброжелательными и на пальцах объяснили, как они предполагают обнаруживать, идентифицировать и сбивать все, что может помешать нашей спокойной жизни и таким вот дружественным контактам. Сережа Александров, чтобы не нарушать плавный ход беседы, записал объяснения на постоянно включенный миниатюрный диктофон, предполагая более конкретно разобраться с этим попозже. В бригаде Антона сотрудников ЦРУ или БНД не было, поэтому за сохранность государственных секретов он не беспокоился, а от своего народа скрывать наши возможности – грех. Наоборот, гордиться этим надо! Договорились и о дальнейших продуктивных контактах. В мечтах Тулип уже ставил на свой новый «Лендровер» несколько самых маленьких ракет «воздух-воздух», определитель «свой– чужой» (под чужим он, естественно, подразумевал ментозавров и чиновничную сволочь со спецномерами и спецсигналами) и систему «автопилот».
Остальные участники вели очень задушевные, но, подчас, малоэффективные беседы.
Время пролетело незаметно, и при расставании все оказались наилучшими друзьями.
На военном аэродроме братву уже ждал специальный автобус, доставивший в лучшую гостиницу города, где их встретил заранее прилетевший московский дружбан Антона из Комитета по физкультуре и спорту (или Министерства культуры – не суть важно!) Борис Громов.
Утром после завтрака он попросил всех собраться и изложил им дальнейшие планы: для создания максимально благоприятных условий вам в любых обстоятельствах пребывания в Непале мы оформляем вас как сборную команду России, тренирующуюся для участия следующих Параолимпийских Играх. Что это такое, вы, конечно, знаете.
– Что-то я слышал об этом, но лучше поподробнее, – прервал Мизинчик, – чтобы накладки какой не было.
– Хорошо! Параолимпийские игры проводятся для инвалидов и людей с ограничениями по здоровью, не позволяющими им на равных соревноваться с абсолютно здоровыми спортсменами на больших международных соревнованиях.
– Так что, мы – инвалиды? – искренне удивился Мизинчик.
Остальные, более-менее знакомые с этой темой, представив себя инвалидами, весело заржали. Позволив публике повеселиться с полминуты, Громов продолжил:
– Так! Успокойтесь! Разъясняю для всех. Сейчас этот самый Непал стал очень модной туристической страной. Чтобы подняться на более-менее приличную гору, надо,во-первых, большие бабки заплатить, во-вторых, встать в очередь этак года на два-три. То же и насчет гостиниц, транспорта, обслуги. Единственно, кому делают исключения, это олимпийские команды разных стран, да те, кто идет на побитие рекордов книги Гиннеса. Они понимают – это престижно, вызывает поток других туристов и быстро окупается. Сделать из вас олимпийскую команду России не получается, там и постоянное мелькание на экранах, тренировки под международным контролем, строгий режим и всякая такая лабуда. Да и бабки там такие крутятся, что себе дороже в это дело лезть. А тут мы с Антоном нашли вполне приемлемый выход: собираем бывших спортсменов, по здоровью ушедших из официального спорта, добавляем несколько инвалидов, которые самостоятельно что-то там делают, и небольшими группами проверяем, кто нам подходит. На этом этапе особого интереса к нам СМИ, к нашему удовольствию, не станут проявлять. Вот поближе к Олимпиаде, когда будет оглашен список, то постараются что-то разнюхать. Но претендовать на наличие каких-то особенных физических возможностей мы, конечно же, не намерены – нечего травмировать и без того ущербных.
– Но мы – то вроде не очень ущербные, любым здоровым прикурить дадим, – вставил Стоматолог.
– Сейчас будете! – успокоил Громов. – Конечно, только на бумаге. Значит так, слушайте внимательно и запоминайте. У вас у всех (он обвел пальцем заинтригованных братков) атипичный энурез: то есть, вы писаетесь, когда хотите и где хотите, как Диоген, который во время пира (а тогда пировали, лежа на специальных кушетках), после сравнения его с собакой («киник» по-ихнему; сейчас говорят «циник») прошелся по кругу и обмочил всех, на кого хватило.
Ребята восприняли эту информацию как шутку, видно, поддатые были в хлам, так что и встать никто не мог.
До прилета в Непал это демонстрировать не надо, – продолжил Громов, – а там специально покажем кучу памперсов и, может, пару-тройку постелей промочит кто-нибудь для натурализма.
– Здесь у нас специалист Ортопед, – радостно завопил Стоматолог, – помнится, однажды Мишка перекушал в колхозе какого-то особого самогона и ночью отметил гусеницу ихнего трактора; так на следующий день аж два трака (элемент гусеницы) менять пришлось – проело железо насквозь!
– Ну уж, ты скажешь, – возмутился Михаил, – трактор и так на ладан дышал, наверное, и без меня на первых метрах все бы полетело.
– Может быть, – парировал Стас, – но все равно эту честь именно тебе приписали.
– А вот я читал, – включился в обсуждение Телепуз – в каком-то старинном романе, мне его в школе старшие товарищи показали, не фуфло какое, а дореволюционное издание в коже с золотым тиснением, так там мужик запросто струей щенка с ног сбивал; вот это сила!.
– Это не только в России почетно было, – продолжил начитанный Тулип, – есть такой японский классический роман «Записки старой проститутки» (вроде гейши, но рангом пониже), так там она в мужа будущего в втюха-лась, когда увидела, как он с другой стороны забора дает такую струю, что камешки во все стороны летели.
– А что, если попробовать коллективно это дело сделать, – глобально поставил вопрос Глюк, – ведь если все сразу, то вполне получится тачку какую перевернуть или козла, например, с ног сбить, а может, какого туземца из обслуги для натуральности.
– Во-во! Этого еще не хватало! – несколько охладил пыл мечтателей практичный Телепуз. – И пригласить специальную комиссию, чтобы в книгу Гиннеса рекорд записали. Правда, это уже совсем не в тему будет.
Видя, что дискуссия приобретает несколько отвлеченную направленность, Громов постарался ее завершить:
– Все! Давайте перейдем к следующему вопросу. Во всяком случае, задача понятна и, я думаю, выполнена она будет по высшему разряду. (Все радостно закивали головами, прикидывая, какую лепту каждый из них может внести в это, кажущееся обыденным, явление.)
Во-вторых, все вы страдаете плоскостопием, некоторые – врожденными вывихами стопы ног, колен, локтей и вообще всего, что в организме поворачивается. В медицинской справке, которую я дам каждому, будет подробно все это расписано. Вам надо будет только прочитать и, по возможности, запомнить.
Далее, вы страдаете аллергией буквально на все, причем в самой жутчайшей форме. Единственным лекарством для вас является трехразовый прием спирта внутрь в день – не менее 150 грамм за раз!
– А больше можно? – тут же спросил Стас.
– Больше можно, и это зависит от самочувствия организма, так, во всяком случае, будет записано в медицинском заключении.
– Ну, тогда ладно, – Стас успокоился.
– И последнее, – Громов понял, что братаны устали, и мысли у них переключились на практические вопросы, – все вы страдаете некоторыми нервными расстройствами, неопасными для окружающих. Повторяю! Не опасными для окружающих. То есть, можно слегка покуражиться, ну, там, мебель поломать, порвать что-нибудь. Но без надевания на головы туземцев кастрюль, бросания их в ущелья, переворачивания автомобилей (их там не так много), разрушения их жилищ, тем более что они хлипкие и трогать их настоящим пацанам вообще западло.
Полицейские там хиляки, больше с палками, но их много… А в чрезвычайных случаях принято вызывать гурхов – это очень серьезные ребята с современным оружием; шуток вообще не понимают. Все они проходят службу в английских иностранных легионах не одно столетие, так что являются профессионалами высочайшего класса, не чета нашим разгильдяям из милицейского ОМОНа.
Все эти документы завтра-послезавтра должны прибыть из Москвы, так что пока знакомьтесь с жизнью Сибири, только не очень себя проявляйте, Антон особо просил это передать!
– Ну, мы завсегда послушные и зря никогда и пальца ни на кого не подымем, – прогудел Глюк.
