Читать книгу: «Везунчик», страница 6
– Решил проверить… работает ли… – сказал он. – Поехал на Таганскую… сел напротив Икара… В 0:21 меня… закинуло обратно.
– Ну, и каково там?
– Тут надо… понимать… Что будущее… может быть… разным…
Я не врубился. Он попытался объяснить:
– Вы попали… сюда в сентябре, а там… был…
– Ноябрь, – подсказал я.
– Да, ноябрь… Сейчас здесь уже март… Семь месяцев вы здесь… Значит, и там… семь месяцев… прошло… Если вас отправить… туда… прямо сейчас… будет… – он посчитал на пальцах, – будет май…
– Угу.
– А для меня…
Он замолчал. Что-то высчитывал:
– Это будет январь…
– В смысле?!
– Я вернулся… сюда… из апреля… а здесь был конец июня… почти тот же день… когда мы сделали снимок…
– Тот, из которого вы потом сделали тантамареску?
– Да… Но я уже был… здесь до этого… Первый раз… я… появился здесь… тоже… в конце июня…
– Так, значит, вы могли видеть себя – того себя, который здесь был в первый раз?!
Это открытие взбудоражило меня. Казалось невероятным. Один и тот же человек из будущего в прошлом. Два доппельгангера… Охотятся за третьим, который моложе… А ведь есть еще я…
Ну, и набилось же нас здесь – пришельцев из будущего! Как пассажиров в советском автобусе в утренний час пик.
– Конечно… – сказал Болдырев, – я видел себя… старого себя…
– Ну, и как?! Как?!!!
Болдырев пожал плечами:
– Как будто… посмотрел… на свою фотографию… которую сделал… год назад… на документы… И понял, что ты… еще постарел…
Спустя несколько дней, я вспомнил, что на вопрос о будущем он мне так и не ответил.
А потом мы с Таней поехали к ее троюродной тетке. На юбилей. Я ведь считался дальним родственником теткиного мужа – первого из трех и, к тому же, покойного – вот Таня и потащила меня с собой.
Вообще, мне эта затея не нравилась. На даче я почти забыл, что притворяюсь и выдаю себя за другого. Это было неважно для нас. В конце концов, у человека есть только его тело и, хорошо еще, если пара собственных мыслей годам к пятидесяти.
Теперь мне надо было снова включаться в игру. Держать ухо востро. Нести всякую ахинею, если спросят. Это разрушало нашу зимнюю сказку – причем, на стадии жили-долго-и-счастливо сразу. А хуже всего, что Таня при этом присутствовала. Я решил, что надо будет ей рассказать правду как можно скорее. Какую-нибудь упрощенную версию…
Но я зря волновался. Обо мне и первом муже говорили очень мало. Двое других мужей тетки – оба тоже бывшие, но вполне живые – присутствовали на юбилее и едва не подрались. Я скучал. И, конечно, объелся. Еле ноги передвигались. В туалет нормально не сходишь… Водки и шампанского было много. Мы с Таней хорошо выпили. Напоследок тетя дала ей денюжку, и пока мы шли к метро, я Таню подкалывал: мол, понятно теперь, на что живешь!…
Мы сели на «Выхино». Я быстро уснул, положив Тане голову на плечо. Странный жест для тех времен?.. Или нет?.. В любом случае, пошли они!..
На «Таганской» Таня меня растолкала – пора делать пересадку на «кольцо». Мы вывались из вагона, и я заметил, что у меня развязался шнурок на ботинке. Лавочки поблизости не было. Так что я присел просто на корточки. Во что бы то ни стало я должен был завязать этот чертов ботинок… Ботинок из будущего!.. Интересная у него судьба…
Я возился со шнурком. Пьяные пальцы не очень хотели двигаться. Таня ждала рядом, держа в руках свое пальто. Я поднял глаза на нее и улыбнулся. Затем сфокусировал зрение на то, что было позади Тани, и увидел, что сижу напротив панно с падающим Икаром. Машинально перевел взгляд на табло с часами. Время как раз менялось с 0:20 на 0:21… «Ах, ты ж!..» – мелькнуло у меня в голове. Я успел подумать, что надо вскочить на ноги, или упасть… И еще: «Может, не сработает?..» Но сверкнула вспышка, и я почувствовал, что проваливаюсь куда-то… Словно под снег!… Вокруг все исчезало… Я продолжал падать… Падать… Потом… Бац! Опять вспышка!… Резко заболела голова, меня затошнило… Свет, звуки, запахи!… Все вернулось!..
Я увидел кабинет Болдырева в нашем институте. Я понял, что чертова тантамареска для путешествия во времени сработала!
Возможно, всему виной было то, что когда я оказался в будущем, я запаниковал. Замахал руками, повалился на пол, вскочил… Попытался снова усесться… Мне казалось, я успею. Мой перелет сюда занял меньше минуты… Я смогу переместиться назад!.. Портал открыт!..
Но я был неаккуратен. Я сшиб большую фотографию Болдырева и Леры – то есть, саму тантамареску… Опрокинул старые открытки, фальшивую стену из кафеля, пару пластинок зарубежной эстрады, другие артефакты прошлого… Какой-то транспарант… Но напряжение в машине еще было!… Я попытался все поставить на место… Меня дернуло током! И тут же вся эта конструкция загорелась.
Какое-то время я старался сбить пламя руками. Потом просто стоял и смотрел, как все горит. В голове возник образ из «Бойцовского клуба» – в конце, где рассказчик и Марла Зингер смотрят на исчезающий мир, держась за руки… Вот только моей Марлы Зингер рядом не было. И держать за руку мне было некого.
Когда я говорю «оказался в будущем», я имею в виду нашу привычную реальность. С интернетом, смартфонами, сэлфипалками и прочей ерундой.
Я также имею в виду психиатрическую лечебницу, куда меня поместили после того, как нашли в кабинете Болдырева. В кабинете бушевал пожар, включилась аварийная сигнализация, а я лежал на полу, задыхаясь от ядовитых газов. Ни тантамарески, ни других артефактов уже не было. Только кафель от фальшивой стенки и пара металлических штуковин.
Меня быстро откачали, но я находился в каком-то кататоническом отчаянии. Психические реакции у меня почти отсутствовали. Я тупо смотрел прямо перед собой. Взгляд у меня, наверно, был такой же, как у той старухи, которую мы видели с Болдыревым в больнице у Леры. Однако, мне кажется, я понимал все, что происходило, все, что со мной делали. И не проронил ни звука.
В конце концов, меня доставили в эту психушку. Кормили через трубочку и кололи всякими лекарствами. Я от них немного растолстел.
На самом деле, у нас тут неплохо – в нашей дурке. У меня, например, одноместная палата – настоящий шик.
Я давно пришел в себя. Ожил. Ем сам, принимаю кучу таблеток, гуляю по этажам и в больничном парке. Мой лечащий врач заставляет меня писать. Принес старенький ноут (еще на Висте) и требует, чтобы я хоть час в день писал – исторгнул свою историю. Говорит, так каждому надо – даже тем, кого официально психом не считают. Но я подозреваю, что в юности он сам хотел стать писателем, но что-то там не срослось. Чот-там-такое…
Для меня писательская терапия, похоже, работает.
Когда я попал сюда, у меня с собой из документов был только паспорт Болдырева – советский. Поскольку я молчал и ни на что не реагировал, меня записали под этим именем. Потом все выяснилось, но больничный персонал по привычке зовет меня «Болдыревым».
Кроме паспорта, у меня в карманах нашли старые деньги – в основном, мелочь – и билет на электричку, датированный 1983 годом. Была еще пачка сигарет «Новость» – в мягкой пачке, Росагропром РСФСР, таких больше не делают… В общем, вопросов ко мне много. Я для всех врачей, сестер и санитаров в этой больнице – человек-загадка. В путешествия во времени они, конечно, не верят.
Моя болезнь потихоньку отступает. Приступы бывают, но уже не так часто, как раньше. Только если я даю себе волю… Я тогда просто сижу и пялюсь в окно часами, а то и целый день. Почти ни на что не реагирую. А в моей голове крутится «старый» фильм. Как мы жили вместе: я, Таня, Болдырев… Много очень хороших вещей происходило. Мы заботились друг о друге. А потом… Словно смерть. Или убийство. Или война. Так нелепо… Мой врач сказал санитарам, чтобы во время приступов меня оставляли в покое. Никаких лекарств по графику и никаких процедур. Никакого давления.
Конечно, мне повезло, что я пока здесь. Тем более, если посмотреть, как все разворачивается за воротами нашей психушки. Болдырев был прав в своей оценке происходящего – там… все довольно плохо. Но есть надежда! Как всегда…
Иногда я думаю, что виноват в этом: все, что мы делали в прошлом… Я и Болдырев… Связь времен, Mea Culpa…
Впрочем, мне почти все равно! Я уже не могу ничего изменить… Я только надеюсь… что Таня… выдержала, когда меня вдруг не стало. А Болдырев сумел о ней позаботиться. И она о нем.
Я долго не знал, как закончить свою историю о путешествии в эпоху Застоя и обратно. Однако вчера сама жизнь подсказала мне ответ. И он – невероятный! Слащавый и глупый!.. Ну, и ладно!.. Ладно!.. Кто я такой, чтобы спорить с жизнью?!… Ха-ха-ха!…
Так вот, вчера… Вчера у нас появилась новая медсестра или, как тут принято говорить, нянечка. Ей за семьдесят, она хромает, но сейчас даже пенсионеры стараются где-то подрабатывать.
Вечером нянечка принесла мне таблетки.
– Вы, – говорит, – …?
Она назвала мою настоящую фамилию, не «Болдырев», как меня все зовут здесь. Поэтому я не обратил на нее внимания. Продолжал смотреть в экран. Втайне от врача и сестер я поигрываю в «Косынку» и «Солитер» – делаю вид, что пишу… Потом я услышал:
– О, господи!
Я повернулся. Нянечка уже едва стояла на ногах… Да, и я чуть не упал. Это была Таня!.. Моя Таня!.. Моя?!… В любом случае, та самая!… Собственной персоной!.. На 40 лет старше!… Было странно взять ее за руку.
