Читать книгу: «Человек 2.0. Руководство по выживанию в мире обезьян», страница 3

§8. Одобрения окружающих следует избегать!

Каждый наш поступок должен иметь основания, должен быть продуман, а все внешние раздражители с необходимостью должны быть проигнорированы. Например, при решении сложного математического уравнения вы не станете отвлекаться на высказывания окружающих, на их взгляды и мимику, потому что это мешает вашей концентрации на решении задачи.

Осмысленная деятельность не требует вмешательства окружающих ровно до тех пор, пока мы не обратились к ним за помощью. Если мы разумны и способны мыслить критически, значит наше мировоззрение продумано основательно и не имеет искажений. Наши действия возможны только в пределах нашего мировоззрения. А потому любые мнения извне являются помехами! Более того, мы не способны прибегнуть к корректировкам своего поведения в соответствии с чужим мнением, т.к. мысль, содержащаяся в этом мнении не встроена в наше мировоззрение. Даже в том случае, если мнение окружающих отражает реальность лучше, чем наша карта мира, мы обязаны получить обратную связь от реальности в процессе собственной деятельности и только таким способом мы сможем изменить своё поведение на более эффективное. Так например, если мы столкнулись с трудностями при решении математического уравнения, то подсмотреть ответ – значит ничему не научиться. А если мы каждый раз, попадая в затруднительную ситуацию, будем опираться на чужое мнение, то мы и в дальнейшем встретившись с подобной ситуацией, решить её не сможем.

Для здравомыслящего человека чужое мнение всегда является помехой. Любые идеи, не встроенные в нашу карту мира, являются непродуманными, случайными и приводят к ошибкам. Продуманы ли мнения окружающих касательно нашего поведения? Думают ли в принципе окружающие? Являет ли их мнение целью сделать для нас благо? Ответы на все эти вопросы отрицательные.

Если рассуждать строго логически, то мы не можем учесть мнение окружающих при осуществлении своих действий, т.к. нам необходимо будет учесть также и мнение окружающих касательно действий, которые мы направляем на учёт их мнения, и далее нужно учесть мнение относительно тех действий, которые мы производим по поводу действий, направленных на действия по учёту их мнений в процессе любой нашей деятельности. Чтобы учесть мнение окружающих и полностью ему соответствовать, нам необходимо знать это мнение, а так как знание является результатом мышления и приобретается только в процессе мышления и никак иначе, то нам необходимо знать весь путь, которым их мышление привело к тому мнению, которое они имеют, что принципиально невозможно. Невозможность эта происходит также из того, что мнение большинства не является результатом мышления, не получено на практике, а позаимствовано из общественной среды путём усвоения готовых понятий, выраженных в языке. Происхождение каждого конкретного усвоенного понятия отследить невозможно. Однако посредственность большей части людей говорит со всей убедительностью о том, что их мнение не исходит из действительно значимых источников, а будучи неосмысленным, по сути является болтовнёй, случайно выхваченной из глупо-усреднённой общественной среды.

А. А. Зиновьев сказал: «Люди стремятся выглядеть тем лучше, чем они хуже становятся на самом деле». Из этого положения можно сделать вывод, что человек, который обращает внимание на чужое мнение, пытается понравится этим другим людям, не считает самого себя таким человеком, каким стоило бы быть. То есть он считает, что усреднённый представитель общества лучше, чем он сам, а значит ему необходимо маскировать свою личность под такую, которая была бы приемлема в социуме, была бы лучше, чем есть на самом деле, стремилась бы к идеалу в лице среднестатистического человека. В этом случае также следует говорить о признании своего подчинённого иерархического положения.

Желание получить одобрение окружающих – совершенная глупость. Ведь это значит, что другой имеет в себе что-то более ценное, чем тот, кто пытается ему понравится. Это значит признать для себя ценность мыслей другого, отрицая свою собственную ценность. Но в нашей жизни не может быть никакой другой ценности, кроме нас самих и наших мыслей, потому как для нас реальна только наша мысль. Наше видение другого человека и наше отношение к мнению другого человека также есть порождение нашей мысли. Таким образом, мы не можем отрицать значение наших мыслей о самом себе в угоду нашим же мыслям о том, что касательно нас думают окружающие, потому как мы не способны узнать, что думают окружающие на самом деле, а если нам доведётся узнать их мнение, то мы обнаружим в этом мнении столько глупостей и убеждений, не соответствующих действительному положению дел, что и стремиться подчиниться этому вилянию будет для нас смешно. Другой человек по сути думает лишь о себе, а его мнение о нас такое же поверхностное, как наше мнение о нём. Следовательно, наше желание понравится другому человеку не может быть удовлетворено по той причине, что другой человек не знает нас, а если ему что-то понравится в нас, то это будут его собственные мысли о нас, но не мы. Более того, по вышеуказанной причине нам следует запретить себе любые мысли о том, что мы в принципе можем кому-то понравится.

Избегать одобрения со стороны окружающих – это непременное условие субъектности и способности сделать что-то по-настоящему выдающееся.

Руководствоваться здравым смыслом и быть честным следует не из человеколюбия, а из невозможности отрицать логику.

§9. Понравиться другим людям невозможно!

В своих поступках мы очень часто руководствуемся не своими собственными мыслями, а чужим мнением. Нам очень важно, чтобы наши действия были приняты другими людьми, и мы страшно боимся, что они посмотрят на нас криво. Но задумывались ли мы когда-нибудь, при каких условиях наши действия способны вызвать одобрение или неодобрение окружающих? Что нужно делать, чтобы понравится другому человеку и расположить его к себе?

Прежде всего, нужно разобраться, из чего состоит само чувство одобрения на примере нас самих. Кто может понравится нам как человек? Тот, кто максимально на нас похож, тот, с кем мы полностью согласны. Когда такой похожий на нас человек говорит что-то такое, что кажется, как будто он озвучивает наши собственные мысли, он вызывает у нас невероятное ощущение, что мы не одиноки, что есть ещё люди, которые смотрят на мир так же. Если человек говорит что-то, с чем мы категорически не согласны, если он критикует нашу точку зрения, то вероятность, что он будет нам приятен, практически нулевая.

Вышеописанные факты следуют из нашей обезьяньей сущности. Почему нам нравится человек, с идеями которого мы согласны? Потому что он для нас безопасен. Если он младше нас, ниже по социальному статусу или по иерархическому положению в коллективе, то мы смотрим на него, как на маленькую копию нас, которая нам знакома, потому что мы сами когда-то были такими же, а теперь мы умнее, опытнее и нас уважают. Своей похожестью и одновременно низким рангом этот человек показывает, что мы выше него, имеем над ним власть, а значит он нам льстит своим существованием. То чувство собственной значимости, которое у нас вызывает такой человек, нам безусловно очень приятно, и поэтому мы всегда рады тому, кто согласен с нами. Он утверждает наше право быть собой.

Если человек, с идеями которого мы согласны, умнее нас и выше по иерархическому положению, то мы, хотя и в меньшей степени, но тоже ему рады, потому как его согласие с нами с учётом его доминантного положения является нашей поддержкой. Если доминант будет проявлять агрессию, то нас это не коснётся, ведь наше присутствие льстит ему так же, как нам самим льстит более глупая копия нас. Кроме того, быть рядом с доминантом и соглашаться с ним, значит иметь возможность следовать за ним либо на более высокие уровни иерархии, либо туда, где он сможет обеспечить себя, а за одно и нас, так как мы готовы способствовать его начинаниям и всячески его поддерживать, а для него эта поддержка важна, т.к. она подпитывает его доминантность.

Но что, если человек с нами категорически не согласен? Если он ниже по иерархии, значит мы должны всеми силами противостоять ему, ведь своим несогласием он подрывает наш авторитет, и, что скорее всего, хочет занять наше место. Он вызывает у нас выброс гормона стресса, а страх всегда проявляется как агрессия. Ощущение адреналина и ускоренное сердцебиение – чувства не самые приятные, а значит и человек, который вызывает в нас эти чувства, не будет нам приятен.

Если с нами не согласен доминант, то мы чувствуем свою угнетённость. Наша точка зрения отрицается, а следовательно наше существование под угрозой. Доминант при первом удобном случае с нами расправится. При возникновении спорных ситуаций доминант, что очевидно, встанет на сторону нашего оппонента, и мы пострадаем. Так как мы своим существованием (что описано в предыдущем абзаце) вызываем в нём стресс, то мы можем быть уверены, что он нас ненавидит. Если мы захотим исправить свою ошибку и понравится ему, то упадёт наше самоуважение, а окружающие начнут говорить, что мы прогнулись.

Таким образом, чтобы понравиться человеку, мы должны быть либо маленькой, либо большой его копией, что невозможно. Но если постараться…

А если постараться, то мы можем в процессе коммуникации с людьми скрывать себя настоящего и демонстрировать собеседникам только то, что является их зеркальным отражением. Тогда получается, что окружающие нас люди в процессе разговора будут проявлять себя, раскрываться, а мы будем концентрироваться и прилагать усилия, для того, чтобы скрыть себя настоящего. Выходит, что другие-то люди на самом деле вовсе и не обращают внимание на наше мнение. Конечно, они тоже думают о том, что про них подумают другие люди. Но рядом с собеседником, который выглядит их уменьшенной копией (а в данном случае мы пытаемся понравится другому человеку, симулируя наше подобие), они ведут себя даже более раскрепощённо, чем обычно. Однако мы концентрируем своё внимание не на процессе коммуникации, а на том, как скрыть проявление своего Я, что делает нас внешне максимально скованным и испытывающим рабский трепет перед своим новоявленным господином.

Такое поведение с нашей стороны выглядит, как говорят психологи, неконгруэнтно. То есть наши слова не соответствуют нашему языку тела. Язык тела существует десятки миллионов лет, а человеческому языку меньше 100 тыс лет, что по меркам эволюции очень мало. Следовательно, наш собеседник прежде всего прочитает язык нашего тела и заметит несоответствие, которое ему покажется проявлением презрения или насмешки. В наиболее благоприятном случае собеседник подумает, что мы ему льстим. Если наше поведение будет расценено, как презрение, то собеседник станет нас избегать. Если же он увидит в этом лесть, то у него появится чувство собственного превосходства над нами, которое он будет проявлять ровно до тех пор, пока наше терпение не закончится и мы не поставим его на место, что снова сделает нас неприятной фальшивой личностью. Двуличность и лживость, как известно, обществом порицается, хотя само общество полностью является именно двуличным и именно лживым, но их стадное чувство позволяет им контролировать дистанцию и вовремя вилять хвостом перед одними или грозно лаять на других.

Исходя из последних абзацев мы можем повторно заключить, что учитывать мнение окружающих совершенно бесполезно, ведь мы при любом развитии ситуации не будем вызывать в них чувство искренней радости от нашего земного существования.

§10. Используйте свои преимущества!

В предыдущей статьей я уже аргументировал положение о том, что мы не можем понравиться другим людям в принципе. Но ведь всё общество только и делает, что оценивает окружающих и пытается выставить себя в лучшем свете. Зачем же они это делают, если достижение поставленной цели невозможно?

Наше желание вызывать одобрение окружающих является глупым стадным чувством, которое совершенно не проникает в конкретно человеческие сферы.

Допустим, мы хорошо разбираемся в математике. Будем ли мы в присутствии менее компетентных людей намеренно допускать ошибки, дабы не оскорбить их своими умом? При встрече с нашей маленькой копией (человеком, который интересуется математикой, но разбирается хуже) мы скорее наоборот вызовем в нём чувство уважения. Но наше желание понравится и сокрытие своих навыков здесь явно не будет проявляться, потому как математика не является сферой человеческих взаимоотношений, а является наукой, которая опирается на логику.

Другой пример. Мы любим и умеем кататься на лыжах с крутых склонов. Разве станем мы в присутствии знакомых, которые катаются хуже нас, стараться не показывать свои навыки и падать при каждом спуске, чтобы не вызывать у окружающих неприятных чувств? В таком случае мы доставили бы окружающим удовольствие не чувствовать себя глупо, а сами лишились бы возможности испытать удовольствие от процесса, который обычно нам именно это удовольствие и доставлял, как и любой развитый навык, применить который располагает случай.

Развитое мировоззрение разве не является навыком, который мы используем с удовольствием при дискуссиях с другими людьми? Развитый ум, который позволяет нам контролировать свои мысли и действовать в соответствии со своими мотивами, разве не является тем благом, которое позволяет нам испытывать чувство гордости за то, в какой степени мы смогли развить свои интеллектуальные способности? И даже если рассматривать развитый ум, как по большей части качество, заложенное в нас природой, разве мы должны это скрывать?

Реализация вложенных в нас от рождения наклонностей – есть непременное условия счастья! Более того, иное поведение, кроме того, которое в нас заложено природой, для нас является практически невозможным, а все попытки изменить свою природу неизбежно приведут к ощущению недовольства собой, которое вызвано никуда не годными результатами этой попытки переделать себя, а также потерянным временем, которое мы могли бы использовать, чтобы развить свои качества в полной мере, но не сделали этого.

Подумайте, станет ли физически сильный мужчина скрывать свои преимущества перед слабаком и пытаться быть на него похожим только ради того, чтобы вызвать одобрение окружающих? Станет ли красивая женщина прятать свою красоту, чтобы не иметь никакого преимущества перед некрасивой? Конечно же, нет. Более того, любой человек, имеющий какие-либо преимущества, будет их использовать.

Возьмём пример из мира природы. Будет ли дуб, окружённый более низкими деревьями, стремиться не выделяться на общем фоне и не использовать свою мощную корневую систему, чтобы оставить влагу для менее развитых деревьев? Будет ли лев снисходительно медленно бежать за раненой антилопой, не используя своё преимущество в силе и скорости? Из этих примеров становится очевидно, что те качества, которые заложены в нас природой, мы обязаны развивать и использовать.

Но почему я вообще заговорил о преимуществах, хотя контекст вроде бы этого не подразумевал? Здесь я приведу одно меткое выражение:

«Большая часть населения не думает вообще. Я не иронизирую, это чистая правда!» (А. В. Курпатов).

Так вот, я говорю исключительно об интеллектуальных преимуществах любого думающего человека над среднестатистическим посредственным большинством. И в этом своём утверждении я довольно резок. Подумайте сами, если бы люди были по преимуществу здравомыслящими, то разве у кого-то возникла бы проблема с тем, что он боится общественного мнения? Если вы действуете логично и осмысленно, значит ни один здравомыслящий человек не станет относиться к вам негативно, ведь он поймёт логику ваших поступков, а если не поймёт, то уточнит. При необходимости он приведёт аргументированную критику, и вы будете ему благодарны за то, что он выявил недочёты в вашем мировоззрении и помог вам улучшить его.

Думающий человек не ставит целью занять определённое место в иерархии, он не спорит ради победы в споре, он ищет истину, на которую сможет опереться в своих рассуждениях. И если истина, на которую он опирался, оказалась ложной, то он не станет за неё цепляться, потому что это предел глупости – отстаивать точку зрения, которая не позволит твоему разуму взять контроль над мыслями.

Только максимально глубокое основательное проникновение в суть позволяет управлять своим мышлением. И если что-то в фундаменте окажется ложным, то и всё мировоззрение сразу станет ложным, а осознание этого сделает невозможным никакие дальнейшие действия, пока ошибка не будет исправлена. Только глупец цепляется за свою правоту в дискуссии – эта фраза избитая, но мало кто её по-настоящему пытался осмыслить.

§11. Превосходство разума над обезьяньей сущностью

Человек, конечно же, по своей природе является обезьяной. Однако в поведении своём обезьяной он является лишь в том случае, если своим инстинктивным порывам придёт больший смысл, чем значениям слов.

Разберём этот момент на необычном примере. Представьте себе говорящих собак, т.е. таких собак, которые умеют вести осмысленные разговоры друг с другом. История, конечно, из области невозможного, но она полностью позволит нам проникнуть в суть разбираемого вопроса.

Итак, мы имеем маленькую дворовую собачку (М), которая нашла себе кусок испорченного мяса и ищет укромное место для того, чтобы никто этот кусок у неё не отобрал. На пути она встречает такую же дворовую собаку гораздо больших размеров (Б), которая говорит маленькой собачке, чтобы та отдала ей кусок мяса. М говорит, что не может отдать ей кусок мяса, т.к. сама два дня ничего не ела, но может поделиться. Б отвечает, что кусок мяса слишком маленький и, будучи поделенным пополам, не сможет утолить голод, а потому требует отдать ей весь кусок. М говорит, что это нечестно, что она сама искала этот кусок мяса, а Б просто халявщица, которая ничего не делала, но теперь просит отдать то, что ей не принадлежит. Б аргументирует своё требование тем, что М не нужно много еды, т.к. она маленькая, а потому она легко найдёт себе ещё кусочек, а сама Б большая и ей нужно много, и если М откажется, то Б грозит применить силу.

Можем ли мы спрогнозировать результат? Думаю, очевидно, что для М гораздо выгоднее отдать кусок мяса, так как в этом случае она потеряет только еду, в противном же случае ей грозит быть покусанной и потерять еду одновременно. Из двух зол М выбирает меньшее и отдаёт кусок мяса. Была ли возможность у М отстоять свою точку зрения, при этом не быть покусанной и сохранить свой кусок мяса? Такое возможно лишь при условии внешнего наблюдателя, который был бы сильнее обеих собак и при этом не имел бы претензий на кусок мяса по причине своей сытости.

Рассмотрим внимательнее, что произошло в тот момент, когда Б предъявила в качестве аргумента своё физическое превосходство. Слова Б о том, что кусок мяса слишком маленький, чтоб его делить, стали убедительны для М. Более того, М решила, что ей и вправду гораздо проще будет найти себе еду, ведь она маленькая и много ей не надо, а Б может и с голоду умереть. В конце концов этот кусок мяса не такой уж вкусный, можно найти и по-вкуснее. Последние слова описывают то, каким образом М оправдывает для себя свой проигрыш, ведь признание своего поражения, будучи выражено в словах, является трусостью. А если кто-нибудь потом спросит М об этом происшествии, у неё уже есть готовое объяснение. Признание же в трусости может привести к распусканию слухов о том, что М трусливая и потом каждый, кто больше неё, начнёт отбирать у неё еду, т. е. М фактически попадёт в рабство. Поэтому объяснение в стиле «не очень-то и нужно, я получше найду» – подходит оптимально.

Таким образом, придуманные говорящие собаки стали заложниками своего умения говорить, т.к. без слов М легко отдала бы свою добычу более сильной Б, но никто кроме Б об этом бы не узнал. Слова, однако, вынуждают М придумывать себе оправдание, ведь информация с помощью слов может быть распространена среди других собак. А самое интересное в том, что в момент, когда Б указала на своё физическое превосходство, М поверила в аргументы, приведённые Б, просто потому, что это было первое попавшее объяснение да ещё и от более сильной собаки, которая наверняка многое в жизни повидала и глупые умозаключения делать не будет. М не пыталась проанализировать логику Б, не сравнивала аргументы на предмет силы, а просто приняла аргументы Б. Честно говоря, она и не могла поступить иначе, ведь со всей очевидностью ясно, что позиция Б безосновательна и нечестна, а потому объяснить её верность невозможно. Но если принять такое положение дел, то у М не останется объяснений для других собак и всё закончится ещё хуже.

Подведём итог. Собака М согласилась с аргументами собаки Б. Причины такого стечения обстоятельств три: во-первых, Б физически сильнее М; во-вторых, М нужно какое-то объяснение для других собак, чтобы её не считали трусливой; в-третьих, невозможно найти логическое объяснение того, что Б права, так как нечестность её поступка очевидна.

Объяснение нужно лишь потому, что собаки из нашего примера умеют говорить, т.к. без этого умения никто, кроме Б, не узнал бы о том, что М отдала ей кусок мяса. Говорящие собаки смогли бы решить вопрос по-справедливости только в том случае, если бы они отказались от иерархической игры (кто сильнее?) и стали бы рассматривать вопрос только на уровне здравого смысла, который определяется заключённой в словах логикой.

Как вы понимаете, в человеческом обществе собачьи правила работать не должны, но они работают. Именно в связи с таким положением дел человек разумный должен обрести статус иерархического верха в над любой говорящей обезьяной.

Превосходство человеческого разума над человеческой же животной сущностью будет утверждаться мной на протяжении всей книги! В данном контексте «утверждать» – значит выстраивать фундамент посредством логической аргументации и критики противоположной позиции.