Читать книгу: «Лучший стрелок», страница 2

Глава 3

День прошел в каком-то тумане. Иван постоянно вспоминал полумрак палаты и склонившегося над пациентом силуэт. Рабочая смена почти завершилась, почти все врачи ушли, дежурные доктора лениво и нехотя принимали на себя бразды правления. Иван заканчивал писать дневники в историях, сидя на сестринском посту. Знакомый шаркающий звук и скрип тележки вызвал в нем рефлекторную дрожь и замораживающий тело страх. Мимо проковылял все тот же уборщик в заляпанной форме, толкая перед собой тележку. Иван вытянул шею и выглянул ему вслед. Уборщик замер у палаты Семеновой, медленно вошел к ней и вышел минут через пять. Иван проследил его движение по коридору и замер в ожидании.

Внезапно где-то хлопнула дверь и визгливый голос медсестры принялся что-то возбужденно выкрикивать. Иван отложил истории и подошел к ординаторской.

– Я ей капельницу собиралась поставить, а она не дышит уже! А я еще думаю, чего это Семенова такая смирная сегодня? Она ж неубиваемый живчик! Я думала, она бессмертна, как Дракула! – и голос всхлипнул.

Иван обессиленно откинулся спиной к стене. Он вспомнил, как сутулый вышел из палаты Семеновой вчера, снова зашел и вышел сегодня. Совпадение? Кто вообще этот уборщик, и почему медсестры его не замечают?

В ординаторской звучал монотонный успокаивающий мужской голос. Иван решительно вошел внутрь.

– А вы видели, как туда уборщик в грязной пижаме заходил? Он и вчера у Семеновой был. А до этого я его в терапии видел.

– Какой уборщик? – нахмурился дежурный хирург. – У нас только санитарки в отделениях. Никаких уборщиков тут нет.

– Такой сутулый и лысоватый, вся пижама в каких-то пятнах. С тележкой.

Медсестра и врач переглянулись.

– Вы же после дежурства? Идите уже домой! – сердито бросил врач и вышел в коридор.

– Нету у нас санитаров. Алевтина Марковна не в жисть не пустила бы сюда мужиков, – усмехнулась медсестра. – Не знаю, кого ты там видел.

Чем больше Иван думал об уборщике, тем больше ситуация казалась ему странной и пугающей. На мгновение у Ивана мелькнула мысль подойти к сутулому мужику и напрямую задать ему все вопросы, но даже от одной мысли ужас ледяной кашей наполнил мозг, заставив тело покрыться испариной. И от необъяснимости этого ужаса Ивану становилось еще страшнее. Он решил при случае поговорить с Петром Сергеевичем.

Следующий рабочий день началось с похода в педиатрию. Ивана отправили вытребовать на время детский эндоскоп для одного капризного пациента. Он зашел в отделение и улыбнулся: вокруг был детсад. Стены пестрели рисунками игрушечных героев, повсюду стояли маленькие цветные стульчики и невыносимо пахло манной кашей и компотом. Засмотревшись, он чуть не сбил круглого рыжего малыша, с торжественным видом несущего горшок в туалет.

– Эй! – возмутился мальчик. – Ты че, не видишь? Щас ссаками тебя оболью!

– Прости, – только и смог пробормотать Иван.

– Мишка, че врачу грубишь? – слабо прикрикнула на рыжего выглянувшая из палаты белокурая худенькая девочка лет десяти. – Простите его, – застенчиво обернулась она к Ивану, и он ужаснулся ее сиреневатой бледности и черным кругам под глазами.

– Да ничего страшного, – с трудом улыбнулся он, – я еще не совсем врач.

– Ой, вы студент, да? А трудно учиться в медицинском? А вы в морге были? А трупы вскрывали? А вы кем потом станете, педиатром, да?

Иван, ошеломленный потоком вопросов, растерянно молчал.

– Ээээ… Я это… Хирург я…. Буду, – наконец выдавил он.

Ему почему-то стыдно было смотреть в глаза бледной девочке. Может потому, что он был здоров и силен. А она – явно тяжело больна.

– Меня Варя зовут! – сообщила она. – И я тоже врачом буду! Если вылечусь, – добавила она чуть тише.

Иван совсем растерялся. Девочка смотрела на него с таким восторгом и надеждой, что просто пойти дальше по своим делам он не мог.

– А меня Иван. Хочешь я тебе принесу учебник анатомии, и ты сможешь начать готовиться уже сейчас? – выпалил он.

Девочка всплеснула тонкими почти прозрачными ручками.

– Ура, ура! Супер! Хочу, хочу! Только, чтоб мама не видела, боюсь, заругается, – она заговорщицки прищурила глаза.

– Тогда завтра, ладно?

Девочка тихонько захлопала в ладоши и поспешно закивала головой. Иван неуверенно помахал ей и отправился дальше.

– А у этой девочки Вари что? – спросил он у сидевшей на посту медсестры.

– Которая из двести семнадцатой палаты-то? Почки больные. Поликистоз врожденный, живого места нет, – вздохнула медсестра. – Ей по хорошему пересадку надо делать, но пока что-то не получается. Вот и таскают ее родители к нам каждый месяц. Плоха она совсем. Уже почти не ходит. А девчонка такая классная – добрая и веселая. И чего всегда таким достается? А вам чего надо-то? – посуровела она.

Иван объяснил, что его командировали за детским эндоскопом, и медсестра, поворчав, что «взрослые опять побираются и портят ихнее оборудование», вынесла Ивану упакованное в стерильный контейнер эндоскоп.

– Слушай, а у вас мужик такой странный – сутулый и лысый случайно тут уборщиком не работает? – вырвалось у Ивана.

– Мужик? – удивилась медсестра, – откуда? У нас только нянечки баба Вера и тетя Катя. Лет пять уже моют. Мужиков отродясь тут не было.

Иван взял контейнер и отправился к выходу. Оглянувшись, он поймал себя на мысли, что с ужасом ищет глазами сутулую спину. «Только не здесь, – мысль прозвучала, как мольба, – только не здесь!»

Глава 4

Утром Иван положил в портфель учебник анатомии. В обеденный перерыв он решительно отправился к Варе, аккуратно завернув учебник в пакет. Подойдя к ее палате, он прикоснулся к металлической ручке двери и с ужасом отдернул руку, ощутив невыносимый холод. Казалось, даже легкого касания металла хватило, чтобы тело закостенело. Ужас сдавил горло, и он почти перестал дышать. В голове все помутилось, ноги сами понесли его прочь. Очнулся он, уже стоя у поста медсестры.

– Вы чего? – с подозрением спросила его медсестра. Сегодня на посту была другая, не вчерашняя, но Иван отметил это лишь краем сознания. Он резко повернулся и увидел, как из Вариной палаты выехала сначала знакомая поскрипывающая тележка, а затем показалась сутулая фигура. Тут навстречу уборщику высыпала толпа малышей из столовой, и все они, словно не замечая препятствия, понеслись прямо на него. Лишь в последний момент какая-то невидимая сила разделила поток на две части, заставляя огибать уборщика слева и справа. Ивану это напомнило фильмы ВВС, где показывали, как косяк трески мгновенно делиться на части перед акулой, тут же смыкаясь после. Но и это он осознал кратковременно. Он помчался к палате Вари и ворвался в нее, с грохотом распахнув дверь. Варя лежала на кровати, глаза ее были затянуты тонкой пленкой век, губы приоткрыты, правая рука бессильно свисала вниз. Бледность ее стала восковой, от этого чернота под глазами выглядела еще более пугающей.

– Варя! – бросился к ней Иван, с ужасом понимая, что опоздал. – Варенька! – он осторожно взял узкую худенькую ладошку и сжал ее.

– Ммммм, – внезапно замычала девочка во сне и зашевелилась.

– Варя! – взволнованно вскрикнул Иван и засмеялся, хотя в глазах все расплылось от слез.

– Я уснула, – прошептала с трудом девочка.

– Да, уснула. А я тебя разбудил, – Иван прижал ладошку девочки к своей щеке, – и я книжку принес. Анатомию. Обещай, что не испугаешься картинок в ней!

– Я ждала тебя, – улыбка озарила бледное лицо, – но пришел тот старый дядька, и я уснула после него сразу.

– Какой дядька? – обомлел Иван от того, что Варя может видеть уборщика.

– Странный. Весь грязный и лысый. Нехороший он. И он сказал мне быть готовой.

– К чему? – похолодел Иван.

– Не знаю, – брови девочки слегка поползли вверх. – Он только сказал быть готовой.

Иван встал и забегал по палате. Тревога не давала сосредоточиться, в голове был полный хаос. Надо успокоиться, твердил он себе, но нервное возбуждение не проходило.

Он еще некоторое время побыл с Варей. Она попросила помочь ей сесть и принялась рассматривать картинки в учебнике. От эмоций на щеках появилось слабое подобие румянца. Она теребила Ивана за рукав и сыпала вопросами, но Иван отвечал невпопад и, в конце концов, Варя замолчала.

– Мне надо идти. Надо поговорить кое с кем. Ты ничего не бойся, Варь! Я завтра приду к тебе! Поняла?

Варя молча кивнула. Мимолетный румянец исчез, и щеки девочки снова приобрели восковую бледность.

– Я буду ждать, – прошептала она и прижала учебник к груди.

Иван решительно подошел к столу, за которым сидел Петр Сергеевич и склонился к нему.

– Надо поговорить. Это очень важно!

– Да? – обернулся доктор. Он снял очки и устало потер глаза.

– Ни здесь, – прошептал Иван.

Доктор недоуменно поднял на него глаза.

– Что за конспирация, Иван Андреевич? What happened?

Иван склонился еще ниже.

– Я уверен, что по коридорам больницы разгуливает маньяк, который непонятным образом убивает людей в палатах. Это уборщик. Я неоднократно видел его в различных отделениях, – прошептал Иван на ухо Петру Сергеевичу, нервно оглядываясь на других врачей.

– Иван Андреевич, вы с ума сошли? – жесткий взгляд Петра Сергеевича уперся в переносицу Ивану, и тот вдруг подумал, что никогда такого взгляда раньше у доктора не замечал.

– Нет. Он был в палате некого Карпова в ту ночь, когда мы с вами ходили на консультацию в терапию, и тот потом умер. Он был, причем дважды, в палате у Семеновой. И она тоже умерла. И сегодня он заходил в палату к девочке в педиатрии и сказал ей готовиться. Петр Сергеевич, он точно ненормальный! И почему-то никто его из персонала не видит, хотя он в открытую шастает по отделениям! – Иван повысил голос, и к ним уже стали поворачиваться другие врачи.

– А пойдемте-ка, Иван Андреевич, покурим, – схватил его Петр Сергеевич за локоть и потащил из ординаторской.

– Так я ж не курю, – принялся было сопротивляться Иван, но затих, осознав, что Петр Сергеевич уводит его подальше ото всех. Он провел его по всему отделению и затащил в полутемную пустую перевязочную.

– А теперь слушай меня! – жестко начал он. – Все, что видел – забудь. И уборщика этого забудь. И, самое главное, не дай ему понять, что ты его видишь. Иначе тебе кранты. Понял?

– Ввввыы чччего это, Пппетр Сссергеевич? – от потрясения Иван начал заикаться. Где-то в глубине сознания промелькнуло, что Петр Сергеевич ни разу не позволял обращаться к нему на «ты» раньше. – Вы зззззааччем так?

– Замолчи! Кивни, если понял!

Иван дернул головой, а голосовые связки выдали сами по себе:

– Он эту девочку убьет завтра, да? Он первый раз предупредить заходит, в потом приходит и убивает, да? Если вы все знаете, почему в полицию не сообщаете? Он Семенову убил, да? И еще, наверно, кучу людей…

– Да, он убивает, – медленно отозвался Петр Сергеевич и отвернулся к прикрытому жалюзи окну, – только полиция нам не поможет.

– Ну, почему? – вскрикнул Иван, – да кто он такой? Что за монстр?

– Точно не знаю, – голос доктора звучал устало.

– Но вы его видите, да? Также как и я?

– Его видят только те, кто когда-то умирал. И воскрес. На медицинском языке это обозначается «клинической смертью».

– Но я…, – начал было Иван и осекся. Петр Сергеевич удовлетворенно кивнул.

– Когда?

– В детстве. Тонул. Мать рассказывала, что я синий был и долго не дышал. Повезло, что на пляже врач оказался. Он меня и спас. Но про смерть я как-то не думал…

– Если его видишь – точно умирал, не сомневайся.

– А вы откуда…

– Знаю? Такая же история, как и у тебя. В юности дал остановку сердца и дыхания при анафилактическом шоке. Спасла соседка снизу – врач-реаниматолог. Старая закалка. У нее и адреналин, и преднизолон дома были, и трахеотомию делать умела, – Петр Сергеевич указал пальцем на грубый шрам на горле. – Стал врачом, пришел на практику в районную больницу, и началось. Только там другой был, постарше выглядел. Тоже все ходил по палатам. А потом люди умирали. Наставник у меня тогда был Иосиф Соломонович – потрясающий потомственный врач. Мощнейшая врачебная династия. Мне повезло, что и он его видел. Он мне и объяснил, что это такое.

– И что? – не выдержал Иван секундной паузы.

– Хрен его знает, как это назвать. Объяснить это с научной точки зрения не получится.

– И что дальше? – Иван приплясывал от нетерпения.

– Дальше – дерьмо, – мрачно сообщил Петр Сергеевич, – и лучше тебе не знать. Поверь мне на слово. Сказал же, забудь! И чтоб больше я ничего подобного не слышал! – врач медленно отправился к выходу.

– Он завтра за Варей придет! – крикнул вслед ему Иван. – Она совсем ребенок! Мечтает быть врачом! А он ее убьет… Это неправильно, Петр Сергеевич, вы же понимаете! Я спасу ее!

– Не смей! – доктор так громко и резко крикнул, что даже издалека до Ивана долетели брызги слюны. – Не лезь, балбес! И ее не спасешь, и сам сдохнешь! Эта тварь не просто так приходит! У нее четкий список есть, а начнешь ей планы рушить, она тебя найдет и убьет! Как Иосифа Соломоновича, – тихо добавил доктор.

Иван потрясенно присел на кушетку: ноги в коленях стали слабыми и непроизвольно согнулись. Ни разу в жизни он не видел, чтобы человеческое лицо могло так исказиться гневом и страхом, и это открытие вызвало в нем суеверный ужас. Петр Сергеевич с трудом успокоился, подошел и присел рядом.

– Я погубил своего наставника, Иван. Чуть сам не погиб. Такой же был: молодой и горячий. Лез на рожон. Хотел смерть обмануть. Только разве ж ее обманешь?

– А что случилось с Иосифом Соломоновичем? – тихо спросил Иван.