Читать книгу: «Звезда империи», страница 3

Глава 4
Дорога на запад

Есть одна красивая легенда, она тоже касается дороги. Её, как и многое другое в своей жизни, я узнал от отца. В раннем детстве он мне рассказал легенду о звёздном пути, который можно увидеть на небе в тёплое время года. Белый едва заметный хоровод маленьких звёзд опоясывает небосвод, сливающийся в сплошное бледно-молочное сияние.

Давным-давно, когда людей ещё не существовало, в мире жили только боги. Жили, как и люди – со своими проблемами и радостями, достижениями и неудачами. Каждый вечер богиня плодородия выходила на небосвод для того, чтобы засеять всё небо божественным зерном. На самом деле зёрна были настоящими бриллиантами и сверкали после того, как из прекрасных рук богини падали на небесную твердь. Каждый вечер она засевала небо звёздами, а к утру их блеск угасал, уступая место солнечному сиянию. И так продолжалось очень долго, пока главные боги, Маран и Гуран, не решили дать трудолюбивой богине заслуженный отдых. Они поручили небесному богу-кузнецу Ундерману выковать вечные звёзды, которые, однажды посеянные, могли бы светить вечно. Десять дней и ночей Ундерман размахивал своим молотом не останавливаясь, пока не выковал несколько тысяч звёзд. Набрав сверкающие божественным блеском бриллианты в большую чашу, богиня решила в последний раз засеять ими небо и пошла по небосводу, разбрасывая во все стороны мерцающие звёзды. Но чаша оказалась дырявой, и самые мелкие звёзды просыпались через дырку в её дне, усыпая путь богини. Так и получился звёздный путь, который светится по ночам бледной полосой.

Наблюдая за таким великолепием на небе, невольно начинаешь верить всем старым легендам, потому что сложно представить себе другое объяснение существованию этой красоты. Мне всегда в детстве хотелось дойти до края земли для того, чтобы найти место, где звёздный путь касается земли, хотелось коснуться холодных звёзд, разглядеть их вблизи. Сейчас я, конечно же, понимаю, что это была наивная детская фантазия, известно, что края земли никто не достигал, возможно, его и вовсе нет. Точно никто не знает, поэтому верить в это не стоит. Далеко на севере лежат бесконечные ледяные долины, устланные снегом, который никогда не тает. На западе и северо-западе расположен Огненный хребет, пройти который не удавалось никому. На востоке раскинулись безбрежные голые степи, на которых не растёт ничего кроме полувысохшей короткой травы, от которой вся земля кажется жёлтой, как сухая солома. На юге живут дикие племена, которые никого к себе не пускают, а иногда и сами нападают на южные селения империи. Со всех сторон наши земли окружены непроходимыми степями и горами, так что, если край света и есть, то его никто не найдёт.

Пока я вспоминал отцовские легенды и размышлял о крае мира, солнце уже начало склоняться к горизонту и слепить мне глаза. «Всё-таки оно меня обогнало», – подумал я. О своём ночлеге я решил позаботиться заранее, и уже собрался обдумать свой вечерний ужин перед сном, как понял, что мне негде спать. Абсолютно негде, я ведь на голой дороге! Не ложиться ведь прямо посреди неё на пыльную землю. Я стал озираться в поисках хоть какого-нибудь укрытия, но вокруг не было ничего кроме трёх одиноких деревьев, виднеющихся вдали от дороги. Сходить с неё не хотелось, но ничего другого мне не оставалось делать. Печально оглядываясь на дорогу, я поплёлся в сторону трёх вековых великанов, широко раскинувших свои ветви. Странно было осознавать, что я, отправляясь в путешествие, не подумал о самом необходимом – о ночлеге. «Зато теперь я узнаю, каково спится собакам на голой земле», —

с усмешкой подумал я.

Сварить кашу у меня точно не получилось бы, и не только потому, что воды я с собой взял немного, и набрать её было негде, а ещё и потому, что я забыл дома наш котелок. «Хотя было бы неплохо поужинать горячей кашей с солью», – подумал я, облизывая губы. От этих мыслей у меня потекли слюнки, а живот проурчал что-то возмущённым тоном. Я попытался подумать о чём-нибудь другом, но эта попытка только прибавила мне аппетита. Только недавно я думал о вещах, очень далёких от еды, а теперь мои мысли крутились только в одном направлении, поэтому пришлось ускорить шаг, чтобы поскорей прекратить бурю, бушевавшую у меня внутри.

Деревья оказались больше, чем казались с дороги. Они могли по праву называться великанами, их стволы невозможно было обхватить в одиночку, наверное, понадобилось бы три человека, чтобы опоясать хотя бы меньшее из них. Стояли они рядом друг с другом, и поэтому их ветви между собой переплетались, создавая под собой зловещий сумрак, от которого даже на расстоянии веяло холодом. От ветра могучие стволы поскрипывали, и казалось, что надо мной нависли три чудовища, готовые раздавить меня в любой момент. Под деревьями земля была сырая, трава почти не росла, и было очень тихо, отчего каждый шорох за спиной заставлял оглядываться.

Хоть я и понимал, что в этом месте нет ничего плохого, всё-таки мне не хотелось в этой могильной сырости провести всю ночь. Гораздо приятней было посидеть под лучами заходящего солнца, которое совсем низко склонилось над горизонтом и стало намного больше, чем в полдень. Облокотившись на западной стороне на одно из деревьев, я достал из мешка свои скромные съестные припасы. Несколько пресных лепёшек и немного сушёной рыбы, больше ничего у меня не было, если конечно не считать рублёного зерна для каши, но его пришлось засунуть обратно. После хорошей прогулки рыба и лепёшки казались божественно вкусными, каждый кусочек во рту хотелось долго жевать, и в то же время хотелось побыстрей проглотить, чтобы откусить новый. Очень скоро я почувствовал себя хряком, нажравшимся на неделю вперёд, до того тяжело было у меня в животе. От былой бодрости не осталось и следа, всё тело заполнила истома и вялость, отчего хотелось только лежать и ничего не делать, лень было даже положить остатки еды в мешок или хотя бы пошевелить пальцем. Солнце приятно грело меня, тепло от сытости растекалось по всему телу, голова была свободной от тревог и забот, прикрыв от удовольствия глаза, я расслабился. Моё тело потихоньку сползло вниз, и теперь я уже не сидел, а полулежал, раскинув в стороны руки и ноги. Не хотелось даже думать о том, что будет завтра, не хотелось делать абсолютно ничего. Хотелось только лежать и лежать вот так, получая удовольствие от каждого проходящего мига.

Казалось, что пролежал я совсем немного, но когда приоткрыл глаза, было почти темно, на небе стали зажигаться первые звёзды. Вечерний ветер шелестел в листве трёх гигантов, доставляя кучу хлопот маленькой птичке, которая то и дело вспархивала от каждого порыва ветра и кружила возле своего маленького гнёздышка, опускаясь в него, чтобы через мгновение опять вылететь из него из-за неспокойного ветра. Но как бы ветер ни пытался скинуть с длинной ветки гнездо, оно всё так же надёжно висело на нём на радость птичке. И тут мне в голову пришла одна неожиданная и невероятно простая мысль. «Почему бы и мне не провести ночь в ветвях большого дерева?» – спросил я сам себя. Ветки очень тесно переплетались между тремя деревьями и могли выдержать тяжесть моего тела. Притом провести ночь на дереве мне хотелось больше, нежели на голой и сырой земле. Взобраться на дерево не составило особого труда, по старому изогнутому стволу, покрытому буграми и выгнившими дуплами, было легко карабкаться. Отыскав подходящую ветку, очень толстую и ветвистую, осталось только смастерить большое гнездо, подходящее мне по размеру. Найдя подходящее место, состоящее из переплетённых веток, я стал сгибать молодые ветви от краёв к центру, чтобы уплотнить мою будущую кровать. Очень скоро моё гнездо было готово, достаточно большое и прочное для меня. Теперь можно было укладываться спать. Мешок и меч заняли своё место на соседней ветке, а я с удовольствием растянулся во весь рост, предвкушая хороший сон.

Стоило мне закрыть глаза, как я услышал красивое птичье пение, которое слышалось очень близко от меня. Открыв глаза, я обнаружил, что уже светло и наступило утро, а поёт рядом со мной та самая беспокойная птичка, которая вчера вечером кружила около своего гнезда. «Неужели ночь прошла так быстро?» – удивился я, потянувшись спросонья. В теле почти не ощущалось даже следов сонливости, как будто ночь закончилась, едва начавшись, пролетев в один миг. Меч с мешком висели рядом со мной, немного покачиваясь на ветру, как будто зовя меня с собой в дорогу. Схватив их одной рукой и перекинув через плечо, я спустился с дерева на землю.

После ночи земля дышала свежестью, а на траве виднелась роса, сверкающая подобно драгоценным камням. Новый день приветствовал меня солнечным светом и запахом просыпающейся земли, всё вокруг своим видом звало вперёд, побуждало продолжать свой путь. Преисполненные бодростью ноги сами понесли меня в сторону дороги, а я лишь смотрел на запад, поправляя за спиной висящий мешок и вдыхая свежий утренний воздух. А воздух был такой вкусный, что от него немного кружилась голова, и от этого хотелось его вдыхать ещё и ещё, пока я не насыщусь им, но насыщение всё не приходило и не приходило.

Небо почти полностью было закрыто белыми лёгкими тучами, и поэтому не было ясно, будет ли сегодня дождь, или нет. Погода у нас зачастую бывает очень переменчива. Иногда с утра дождь льёт как из ведра, а в полдень все изнывают от жары. Эти белые тучки показались мне не такими уж серьёзными, и я решил, что, скорее всего, будет жарко. В это время года дожди бывают редко и длятся очень недолго, в основном дует сухой ветер с юга. Он-то и угоняет тучи далеко на север, подальше от наших краёв. А там, на севере, из-за этого идёт дождь или снег, в зависимости от того, насколько холодный воздух. Хотя, так это или нет, я точно знать не могу, ведь я не бывал в северных землях, и не знаю, какая там бывает погода в это время года. Интересно было бы побывать там, где никто ещё не бывал, куда никто не заходил, боясь сильного холода. Хотя, скорее всего, там не окажется ничего кроме заснеженных полей и ледяного ветра, который заморозит насмерть любого путешественника, отважившегося покорить эти северные земли. Разве что в Месяце ветров или в Месяце урожая можно решиться на такое опасное путешествие в надежде, что в это время года там будет не так холодно. Самое печальное – это то, что в тех краях нет людей, там никто не живёт, и путешественникам будет негде остановиться, придётся ночевать на промёрзшей земле, а это мало кому может понравиться.

Тяга к путешествиям, открытию новых земель присутствует у каждого мальчишки, только вот у остальных с возрастом эта детская черта исчезла бесследно, а у меня сохранилась и глубоко укоренилась во мне. Теперь она стала неотъемлемой частью меня самого и уже не могла никаким образом покинуть меня или хотя бы измениться. Помню, как в детстве мальчишки из нашего поселения собрались в поход, набрали с собой кучу ненужных вещей, половину из которых пришлось оставить, и пошли в сторону моей любимой рощи. Я среди них был самый младший, но шёл уверенней всех и держался бодрее, несмотря на то, что моя поклажа была заметно тяжелее, чем у остальных. Через какое-то время, когда мы зашли, по мнению большинства мальчишек, слишком далеко, решено было поворачивать назад. Остальных это решение обрадовало, а я ещё долго озирался назад, печально думая, что я никогда не узнаю, что находится там, за теми оврагами и полянами, которые мы так и не прошли. Из этого похода все вернулись довольными, все кроме меня. Я потом ещё долго мечтал, что когда-нибудь я один соберусь и пойду так далеко, как ещё никто не заходил, и буду идти, пока хватит сил или пока я не дойду до края земли. Тогда я ещё не знал, что эта роща не такая уж и большая, и её можно запросто пройти. У меня была эта мечта, её я хранил глубоко в себе, холил и лелеял. Оставаясь наедине с собой, доставал её из самых глубоких уголков своей души и рассматривал с разных сторон, фантазировал и снова рассматривал, сравнивая новую фантазию со старой, находя в них преимущества и недостатки друг перед другом.

В моём воображении всегда существовал выдуманный мир, отличный от реального, лишённый, на мой взгляд, каких-либо недостатков. В нём я жил, когда у меня была возможность отвлечься от неидеального мира, жил и строил планы, реализовывал их и обдумывал новые. Но ни разу из моего красивого мирка ни одна из идей не просочилась в мир жестоких реалий. Действительность всегда была не готова принять мои идеи, и потому приходилось их прятать подальше.

Теперь, как ни странно, мне была безразлична неготовность мира принять меня настоящего, вывернутого своим нутром наружу и не боящегося его показывать. Конечно же, я понимал, что кто-то будет сопротивляться моему своеволию, но я твёрдо решил для себя, что если кто-то будет навязывать мне своё мнение или пытаться сломить волю, то ему придётся поцеловать подошву моих пыльных башмаков. Даже странно, как подобные мысли могли прийти в голову такому спокойному и миролюбивому человеку как я? Видимо, что-то во мне бесповоротно перевернулось, поставив всё с ног на голову, или наоборот, расставив всё на свои места. В любом случае это положение вещей меня устраивало, и теперь с ним придётся мириться каждому, кто окажется рядом со мной. И выбора ни у кого не будет, ведь я уже всё решил, моё решение окончательное и изменению не подлежит.

Рассуждая подобным образом, я что есть силы сжал свой кулак и взглянул на него. Мне казалось, что в этот момент в нём сосредоточена вся моя сила воли, несокрушимость характера и уверенность в успехе. И я сжал его ещё сильней, так сильно, что почувствовал боль. Но это была приятная боль, от которой немела вся рука, в этот момент я чувствовал, как сжимаю рукой горло своим слабостям и душу недостатки. Всегда приятно чувствовать себя сильней кого-то, даже если этот кто-то ты сам. Чувство превосходства укрепляет волю человека, даёт новые силы на большие дела.

Тем временем мой путь на запад продолжался, и теперь я уже не гнался за солнцем, а пытался догнать свою собственную тень. По её длине можно было рассчитать время до полудня, сейчас она была уже не такая большая, как утром, но всё ещё достаточно длинная. Короткая трава на полях сменилась на более высокую, в которой росло бесчисленное множество маленьких бело-голубых цветов, застилавших собой всё вокруг. Появились редкие деревья, которые были беспорядочно разбросаны по полям. Окружающий мир менялся, и меня это радовало, теперь я мог своими глазами видеть, что достиг новых земель, сбывалась моя детская мечта. Я шёл и улыбался, улыбался просто так, улыбался новым полям и деревьям, пыльной дороге и самому себе.

По моим примерным подсчётам я должен был находиться на полпути к Мараллу, значит примерно через день в полдень я должен был добраться до города. «До сих пор я ещё не решил, чем займусь по прибытии, возможно, буду работать помощником какого-нибудь торговца или мастера, хотя мне больше нравилась идея стать городским стражником. Теперь у меня и меч свой есть, надеюсь, что такому большому городу всегда нужны стражники, и я окажусь нужным», – размышлял я.

В этот день у меня голод проснулся сравнительно рано, и я решил сделать небольшой привал. Удобно расположился на старом поваленном дереве, открыл мешок, достал еду и приступил к трапезе. После сухих лепёшек и солёной рыбы очень хочется пить, поэтому после обеда запасы моей воды уменьшились втрое и были почти на исходе. «Придётся либо меньше пить, либо быстрей идти, чтобы скорей добраться до города, – решил я. – В любом случае в конце пути придётся терпеть жажду, если по дороге не набреду на какой-нибудь ручеёк с чистой водой».

Солнце сильно пригрело мне голову, отчего я совсем разморился и присел на траву. Было уже очень жарко, хотя полдень, судя по тени, ещё не наступил. «Лучше такую жару переждать под деревом, а после полудня отправиться дальше», – подумал я. Примостившись рядом с деревом, я стал вглядываться в зелёные дали и прислушиваться к разным звукам. Где-то рядом со мной в траве стрекотали кузнечики, а в воздухе жужжали редко пролетающие жуки и пчёлы. Все звуки сливались воедино, усиливая действие жары и вгоняя меня в состояние полусна, от которого мне мерещились то журчание воды, то топот копыт. Я не придавал этим посторонним звукам никакого значения, понимая, что всё это мне только кажется, и даже топот копыт, который на удивление стал мне казаться ещё более явственным. Через пару мгновений он стал ещё громче, как будто ко мне по дороге действительно скачет всадник.

«Неужели от жары у меня помутился рассудок?» – только успел подумать я, как увидел скачущего по дороге в моём направлении конного всадника, одетого в блистающие на солнце доспехи. От конских копыт поднималась сильная пыль, расстилающаяся длинным серым шлейфом позади коня, отчего вид у этого воина был ещё более впечатляющий. Но, судя по его взгляду, он больше удивился, увидев меня, чем я, увидев его. Приостановив коня, он встал в нескольких шагах от меня, пристально разглядывая с головы до ног. Вид у него был восхитительный: высокие сапоги, стальная кольчуга, блестящий нагрудник, надетый поверх кольчуги, красивый шлем с кисточкой красных волос сверху и резвый конь, нетерпеливо переставляющий копыта. Но что-то казалось необычным, каким-то неестественным, и это касалось абсолютно всего в нём. Было нечто странное в его манере держать поводья, позе, изгибах тела и длинных вьющихся волосах цвета заходящего солнца, свободно ниспадающих с плеч. В таком виде он был больше похож на переодетую девушку, чем на мужчину. И действительно, на вид ему было лет двадцать, но ни бороды, ни даже щетины у него не было видно. Стройный прямой нос был среднего размера, рот небольшой с розовыми пухлыми губами, глаза большие и тёмные.

Первым решил нарушить молчание всадник.

– Ты кто такой и что здесь делаешь? – спросил он по-детски звонким, но уверенным голосом.

Я ему ничего не ответил, я лишь смотрел на него с ещё большим удивлением, теперь-то у меня не было сомнений – передо мной была самая настоящая девушка. И голос окончательно убедил меня в этом.

– Ты глухой или не понял мой вопрос? – услышал я от неё.

– Нет, я не глухой. Я путешественник и направляюсь в Маралл, – ответил я, всё ещё пребывая в состоянии сильного удивления.

– Кто ты… путешественник? Ты что, один путешествуешь? – спросила она, одаривая меня взглядом, которым обычно смотрят на полоумных.

– Да, я один.

Видимо мой ответ утвердил её во мнении, что с моей головой не всё в порядке, и это было видно по её взгляду, но она в ответ лишь спросила:

– Ты знаешь, что на всех дорогах промышляют грабители? Даже храбрецы не отваживаются ходить по трое, а ты в одиночку топаешь от самого Квинтия через полимперии.

– Я не из Квинтия, я вышел из Норонмеля, это рыбацкое поселение на берегу моря.

– Ни разу о таком не слышала… Тебе крупно повезло, что никто не встретился на твоём пути.

– А что бы мне было, если бы я встретил кого-нибудь?

– В лучшем случае тебя просто обобрали бы.

– А в худшем случае что могло случиться?

– Твоё тело досталось бы на ужин стервятникам, – сказала она усмехнувшись.

– Никогда не слышал подобного, я впервые отправился путешествовать, поэтому не мог этого знать.

– И зачем сдалось тебе это всё?

– Есть причины… – ответил я, потупив взгляд в землю.

– Как же зовут отважного странника? – спросила она, иронично улыбаясь.

– Арслан, – ответил я после непродолжительной паузы, смакуя каждую букву своего имени.

– Сильное имя. Имя не для человека, имя для льва, – многозначительно произнесла она.

– А я и есть лев, – выпалил я, улыбаясь и выпрямляя спину.

В ответ я услышал её звонкий смех.

– Лев? Ты больше похож на котёнка, чем на льва, – сказала она, посмеиваясь, чем очень сильно меня задела.

– А тебя как звать? – спросил я, намереваясь сказать что-нибудь касающееся её имени, что задело бы её.

– Фемина, – спокойно ответила она, вглядываясь вдаль.

Ничего существенного, касающегося её имени, что могло бы её обидеть или разозлить, мне в голову не пришло, и я в ответ просто промолчал.

– Ну что ж, храбрец, может подбросить тебя до города? – спросила она, не поворачиваясь в мою сторону.

У меня было огромное желание сказать ей, что она может проваливать куда подальше, и что я и без неё могу добраться до города, но её слова о дорожных разбойниках меня заставили задуматься. Не говоря ни слова, я подошёл к лошади, она протянула мне руку, схватившись за неё, я запрыгнул на своё место позади Фемины.

– Держись, – сказала она чуть слышно и ткнула сапогами в бока коня.

В этот момент я не пожалел, что послушался её совета и держался крепче. Конь резко рванул вперёд и понёсся на большой скорости вперёд, поднимая клубы серой пыли. В роли наездника я пребывал впервые в жизни. Конечно же, в детстве все скакали на палках, изображая из себя всадников, но вообразить такие ощущения я не мог. Это было подобно волне, подхватывающей тебя вместе с лодкой и несущей вперёд, но намного более впечатляюще. Через некоторое время впереди рядом с дорогой показался двухэтажный деревянный дом, рядом с которым стояло несколько человек, которые оживлённо спорили, сильно жестикулируя при этом. Фемина остановилась недалеко от входа и пихнула меня локтём, давая понять, что пора слазить.

– Передохнём немного, у нас есть немного лишнего времени сегодня, – с этими словами она направилась быстрым шагом к входной двери, мне осталось только последовать за ней.

Войдя внутрь, я увидел большое количество людей, сидящих за круглыми и прямоугольными столами, на которых стояла всевозможная еда и напитки. Вокруг стоял такой гам, что сложно было что-то разобрать из слов говоривших, было только ясно, что каждый старается говорить погромче, чтобы его слышали рядом сидящие, и от этого голоса сливались в неразборчивый шум. Фемина заняла место за одним из свободных столов, я присел напротив, с другого края. К нам подошёл какой-то пожилой пузатый мужик с большой лысиной на всю голову в засаленном грязном фартуке. Улыбаясь натянутой на лицо улыбкой, он молча смотрел то на меня, то на Фемину, чего-то выжидая. Не понимая, что ему нужно, я вопросительно посмотрел в её сторону, но она опередила мой вопрос.

– Брагу обоим и быстро, – сказала она, не глядя на него.

Но он отчего-то не пошёл за брагой, а молча смотрел на нас, чего-то выжидая. Поняв, чего ему надо, она молча швырнула в его сторону монету, которую он поймал как собачка, которой кинули кость. Что-то было в нём от Берга. Возможно, это большой живот или глупая улыбка на всё лицо. В любом случае это сходство отталкивало.

– Так, значит, ты направляешься в Маралл? – спросила Фемина, поправляя кисточку волос на своём шлеме, который уже стоял на столе.

– Да, именно туда.

– Интересно узнать, зачем понадобилось туда идти человеку, который там ни разу не был?

– Хочу найти себе работу, скорее всего в городской страже.

– М-м-м, в страже, – сказала она, не объясняя, что означают эти слова.

– А эта штука у тебя откуда? – спросила она, кивая в сторону моего меча.

– Подарок друга. Близкого друга, – уточнил я.

Фемина ничего мне не ответила, выражение её лица было безразличным, как будто она не услышала мой ответ или не хотела слышать, задавая этот вопрос просто так.

Толстяк в засаленном фартуке принёс брагу в двух больших кружках, поставил на стол и тотчас же поспешил обратно. Фемина молча придвинула к себе кружку, взяла одной рукой за ручку и сделала долгий глоток. Я поспешил сделать то же самое, отхлебнув пенящийся напиток из моей кружки. Вкус был горьковатым и пьянящим, брагу я пил впервые, поэтому не мог по-настоящему оценить её добротность, её вкус был для меня просто непривычным.

– Тебе не жарко в доспехах в такую жару? – спросил я её.

– Для воина жара не страшна, – чётко ответила она.

«Наверное, у них хорошая дисциплина, если она даже в такую жару носит доспехи и даже не жалуется», – подумал я.

– Ты ведь из Квинтия?

– Да, именно оттуда, – сказала она после большого глотка холодной браги.

– Разве женщины могут быть воинами?

– Женщины всё могут.

– Я никогда не слышал о таком.

– У нас это разрешено, но всё равно это пока редкость.

В этот момент к Фемине подошёл один из завсегдатаев этой таверны, изрядно выпивший и намеревавшийся с ней заговорить. Некоторое время он просто смотрел на неё мутным взглядом, как будто подбирая слова, а потом вдруг его взгляд просветлел, и он выговорил заплетающимся языком:

– Здравствуй, красавица… Слышишь? Красавица…

Его изрядно качало, и он делал большие усилия для того, чтобы одновременно сохранять равновесие и говорить.

– Красавица… пошли со мной… ик! Ой…

На мгновение он посмотрел на меня бессмысленным взглядом и снова переключил внимание на Фемину. Но она как будто не замечала его, и это его заставило встать прямо перед ней, закрыв весь обзор.

– Э-э-й, красавица, – промычал он, наклоняясь вперёд и трогая её волосы.

Только я поднялся для того, чтобы сказать, что ему лучше уйти, как Фемина неожиданно ударила его со всего размаху ладонью по лицу. Удар был таким сильным, что он отлетел на несколько шагов, пару раз перекувыркнувшись. Такого ответа на свои слова он не ожидал, а я тем более. Единственное, что мне оставалось сделать – это сесть обратно на своё место с раскрытым от удивления ртом. Фемина лишь сделала ещё один глоток браги, как будто ничего не произошло. Обратившие на это внимание несколько человек лишь усмехнулись, наблюдая за тем, как потерпевший неудачу пьяница сидя на полу ошалело смотрит по сторонам, ища у кого-нибудь защиты. Но все наблюдавшие за развитием событий были довольны исходом, и неудачнику пришлось ретироваться.

– Сильно ты его, – сказал я, впечатлённый увиденным.

– Это я не сильно, только припугнула, – ответила она с лёгкой усмешкой.

И хоть в её словах сквозила ирония, это не уменьшало моего впечатления. Постепенно она в моих глазах становилась похожа на настоящего воина, дисциплинированного и жёсткого, способного в случае необходимости спокойно принять решение.

– С мечом хорошо управляешься? – спросила она вдруг.

– Ну… я не обучался этому, но, наверное, неплохо.

Фемина в ответ лишь усмехнулась. Рядом с этой девушкой я начинал чувствовать себя маленьким мальчиком, ведь она была по-настоящему взрослым человеком, а я был парнем, который по большому счёту был похож чем-то на бродячую собаку, у которой нет ничего кроме облезлого хвоста. В каждом её движении, взгляде и слове чувствовалась уверенность, она одним своим видом давала понять, что любая цель для неё является достижимой, и что единственное, что ей требуется, чтобы её достичь, – это просто протянуть руку.

– Пошли, пора, – с этими словами она встала и направилась к выходу.

Я последовал за ней, чувствуя, как подо мной качается земля. Брага оказалась хорошей и ударила мне в голову, что не чувствовалось, пока я сидел, но проявилось, когда встал. В отличие от моей, походка Фемины была ровной и уверенной. Выйдя из таверны, я почувствовал свежесть, которая витала в воздухе. Небо почти полностью было в лёгких белых облачках, за которыми пряталось солнце, чтобы через какое-то время ненадолго выглянуть опять. Мы направились к лошади, которая спокойно стояла на том месте, где её привязали. На ней висели какие-то кожаные сумки, а также лук со стрелами в красивом колчане, которые привлекли моё внимание.

– Как ты не боишься оставлять такое добро без присмотра? Могут ведь утащить, пока тебя нет рядом.

– Не думаю, что кто-то захочет связываться с воином. У нас с этим строго, закон сурово наказывает за такие вещи, – с этими словами она одним махом запрыгнула на лошадь, через мгновение к ней присоединился и я.

Мы поскакали дальше, намереваясь ещё засветло добраться до Маралла, где я стану стражником, а Фемина… Хм, а я ведь ещё не знал, зачем она туда скачет. «Живёт она в Квинтие, значит, нести свою службу должна там же. Надо будет обязательно спросить её об этом», – подумал я, хотя какое мне может быть дело до того, зачем она туда направляется? Этого я тогда не знал, да и не задумывался над этим, мне было просто любопытно. Внезапно Фемина свернула с дороги и остановила лошадь неподалёку от неё.

– Давай слезай, – услышал я от неё.

Не понимая, в чём дело, я слез, вопросительно глядя на неё.

– Сейчас посмотрим, как ты умеешь владеть мечом, – с этими словами она вытащила из ножен свой меч, который был короче моего, но так же красив.

Предложение было странным, но мне оно понравилось, и я достал из-за спины свой меч, взявшись обеими руками за рукоять. Мои руки вновь ощутили его тяжесть, ощутили его силу и мощь, готовую обрушиться на кого угодно.

– Атакуй меня! – крикнула Фемина громко.

Я сделал шаг ей навстречу и спокойным движением сверху вниз опустил меч, который она с лёгкостью отбила, не приложив для этого почти никаких сил. В ответ на мою жалкую попытку она наградила меня оценивающе-насмешливым взглядом.

– Бей как мужчина, а не как мешок!

В ответ я взмахнул мечом и попытался нанести удар посильнее, но моя попытка закончилась так же, как и первая – Фемина отбила мой удар. Было ясно, что она уже достаточно умелый воин, и не стоит бояться причинить ей вред, можно бить всерьёз. Я сжал покрепче рукоять меча и, взмахнув им изо всех сил, обрушил удар на Фемину. Казалось, что через мгновение лезвие моего меча поразит цель, что немного испугало меня, но в следующий миг юная воительница лёгким движением своего меча перенаправила мой удар немного вбок, а сама сделала резкий шаг в сторону, отчего я провалился в пустоту, образовавшуюся на том месте, где только что стояла Фемина.

Всё произошло настолько неожиданно, что я чуть было не упал лицом на землю. За спиной я услышал знакомый смех, она смеялась над моей неудачей, и это начинало злить меня. Пусть она настоящий воин и давно упражняется во владении мечом, но она ведь всего лишь девчонка, молодая девка, которая сейчас справилась со мной играючи, словно с маленьким и неуклюжим котёнком. Это меня не только расстроило, но и задело моё мужское самолюбие, этого нельзя было оставить просто так, надо было показать самоуверенной девчонке, кто из нас двоих мужчина.

Я повернулся в её сторону. Расплывшись в широкой улыбке, Фемина стояла оперевшись одной рукой на меч и смотрела на меня. Всё внутри меня вскипело от злости, больше всего в этот момент я хотел стереть с её лица эту надменную улыбку. Ещё один взмах мечом, потом ещё один, и ещё, и ещё! Я рубил воздух, рассекая его с огромной силой, но только его, все мои удары, которыми я осыпал Фемину, с лёгкостью ею отбивались. В воздухе стоял звон от соударяющегося металла, отблески блестящих клинков сверкали со скоростью молний, одна порция ударов обрушивалась вслед за другой, в каждую из них я вкладывал всю свою силу и злость, казалось, что ничто меня не может остановить, но очень скоро я стал чувствовать чудовищную усталость в руках, и мои движения стали всё более неточными и требовали больших усилий.