Читать книгу: «Вероника: проект «Горгона»», страница 7

Поскольку замок до сих пор сломан, она придвигает к двери кресло и только после этого позволяет себе расслабиться. Как этот мерзавец мог поднять на нее руку?! Девушка достает из сумочки скомканное белье и складывает его в корзину. Она долго, до позднего вечера, не выходит из комнаты, и спускается только, когда, по ее разумению, Алекс и Луиза разошлись по своим комнатам. Для нее не было тайной, что иногда эти двое ночевали вместе, но сегодня ей не хочется об этом думать. Она и без того слишком зла на отца. Вероника выпивает молока на кухне, чтобы сбить чувство голода, и возвращается к себе.

Ночью ей снова снится необычный сон. Во сне она сидит на вершине утеса, с трех сторон окруженного морем, в сверкающем белом одеянии. В небе со стороны Луны появляется темный объект. Приближаясь, он становится похожим на очень крупную птицу. Однако это не птица, это ангел. Он садится напротив Вероники, преклонив одно колено, но не от почтения к ней, а, скорее, потому, что так ему удобней. Девушка различает цвет его крыльев – светло-коричневый с крапом, напоминает крылья ястреба. Его русые волосы колышутся от легкого ветра. Вероника бросает на него взгляд полный ярости.

– Я знаю, чем ты возмущена, – произносит ангел. – Не надо эмоций. Зачем расстраиваться из-за мелочей, разве они сравнимы с твоими успехами?

– Он отравляет мне жизнь. Почему вы не спросили меня, когда решили назначить его моим отцом?

– Он надеялся помириться с тобой, но обещаю, что в следующий раз мы учтем все твои пожелания. Я знаю, что ты хочешь ему отомстить, но не увлекайся, ведь ваши жизни тесно связаны: погубишь его – погубишь себя. А себя тебе надо поберечь пока.

– Ты хочешь сказать, я на верном пути?

– Конечно.

– Но мне страшно, Наставник.

– Тебе нечего бояться. Я придумаю, как тебя подбодрить. – Он умолкает, а Вероника всматривается в лунные блики на воде. – Светает, – задумчиво говорит он и добавляет: – Пора прощаться.

Девушка молча встает, проходит мимо ангела, не глядя на него, и спускается с утеса по узкой тропинке. Тропинка заканчивается небольшой горизонтальной площадкой, на которой стоит расстеленная кровать. Вероника ложиться, накрываясь мягким одеялом и закрывает глаза.

Глава 11

Девушка безмятежно спит, хотя время уже подходит к десяти часам утра. Ее будит стук. Дверь приоткрывается, упирается в кресло, слышится, как скребут ножки по паркету, наконец, некто отставляет его в сторону и окликает ее. Вероника, думая, что в комнату вошел Алекс, нехотя поворачивается и, к своему удивлению, видит перед собой вчерашнего врача.

– Доброе утро! И давно вы строите такие баррикады? – интересуется он.

– Доброе. С тех пор, как замок сломался.

– К вам часто заходят посторонние и без спроса?

– Нет.

Врач протягивает ей записку и говорит:

– Одевайтесь, я вернусь, как только вы будете готовы. – Он выходит из комнаты.

Из записки Вероника узнает, что сегодня ей предстоит важная встреча. Министр также дает некоторые рекомендации по ее внешнему виду. В итоге девушка надевает длинную юбку мышиного цвета и белую в редкую тонкую полоску блузку, на которой с прошлой встречи «Кану» остался прикрепленным партийный значок. Зная, что ее ждут, она не тратит много времени на прическу и макияж. Вероника быстро укладывает волосы единственным способом, которому научилась на уровне автоматизма, получается вполне аккуратно. В макияже девушка тоже использует «дежурный» вариант, который научилась делать за считанные минуты. Вот, наконец, она выглядывает в коридор и сообщает:

– Я готова.

– Отлично, – говорит врач и входит в комнату.

– Вас не утомило ожидание?

– Оно утомило бы любого, кто плохо знаком с женщинами. Я не ждал, что вы соберетесь молниеносно. Госпожа Мейер, до меня дошли слухи о том, что вас мучает чувство страха, а сегодня я увидел, что вы подперли дверь креслом. Как вы себя чувствуете? Может быть, нарушился сон или аппетит?

–Дошли слухи, – с улыбкой повторяет девушка. – Сплю, как вы сами видели, нормально, аппетит тоже в порядке, вернее, голод я чувствую, а вот поесть удается не всегда.

– Объясните, чего вы боитесь и зачем запираетесь?

– Я не хочу, чтобы в мою комнату входила горничная. У нас с ней очень тяжелые отношения. А вот чего я боюсь?.. Не знаю, я сама не понимаю, мне просто страшно оказаться на улице одной.

– Вероника, – присев на софу рядом с ней, говорит врач, – я буду откровенен. Мне приказали любой ценой вернуть вас в нормальное состояние, и, поскольку, в этом заинтересованы вы в первую очередь, я прошу вас делать все, что я скажу. Я не считаю правильным назначение вам медикаментов. Изучив ваше дело, я полагаю, что любые препараты, воздействующие на центральную нервную систему, могут сказаться совершенно непредсказуемо на ваших способностях. Поэтому давайте лечиться без лекарств. Первое: перестаньте подпирать дверь креслом, попробуйте уснуть с незапертой дверью; второе: ежедневные прогулки. Гуляйте не одна, а с подружкой, например, чтобы не было страшно. Единственное, что я дам вам из лекарств, это легкое успокоительное. – Мужчина достает из саквояжа объемный бумажный конверт. – Это порошок, уже разделенный на дозы. Принимайте перед сном с половиной стакана воды.

– Посмотрим, – отвечает Вероника, перекладывая лекарство на туалетный столик. – Я попробую.

– Идемте?

– Да.

Как и вчера, они спускаются к припаркованному возле дома автомобилю. К большому удивлению Вероники, сегодня они подъезжают к высокому представительному зданию в центре.

– Нам сюда?! – с недоумением спрашивает она у своего спутника, и он лишь утвердительно кивает головой.

Они выходят из машины. Врач провожает ее до двустворчатой двери в высоком проеме. Постучав, он заводит девушку в огромный кабинет, в глубине которого спиной к окну за столом сидит министр, изучая какие-то записи. Вероника увлечена обстановкой: все такое светлое, торжественное, монументальное и от того давящее. Ее спутник, сообщив, что девушка прибыла, покидает кабинет. Только теперь она замечает двух молодых людей, поднявшихся с кожаного дивана, как только она вошла.

– Здравствуй, Вероника! – приветствует ее министр и, подойдя, касается ее плеча.

– Здравствуйте, – немного испуганно шепчет она.

– При нашей прошлой встрече мы обсуждали вопросы твоей безопасности. Если помнишь, мы сошлись во мнении, что будет лучше всего, если за тобой будут наблюдать профессионалы своего дела, которые в любой момент смогут придти тебе на помощь в любой ситуации. Вот твои охранники, – говорит он, указывая ей на молодых людей. – Запомни их.

– Вероника Мейер, – произносит она, протягивая руку сначала тому, кого находит симпатичней.

– Фридрих, – кратко представляется он.

– Матиас, – протягивает руку второй.

– Просто Фридрих и Матиас? – удивляется она.

– Их полные имена, как и звания не подлежат разглашению, – объясняет министр.

– Ясно. Мило побеседовать о работе с вами, ребята явно не удастся.

– Никак нет, – отвечает тот, кто назвался Матиасом, – но любую нейтральную тему мы сможем поддержать.

– А Фридрих и Матиас – это ваши настоящие имена? – забывшись, произносит Вероника.

– Это имена, на которые они отзовутся, если ты их позовешь, – отвечает министр, чуть крепче сжав пальцы на ее плече. – Вы можете идти, – обращается он к молодым людям. – Отвезете госпожу Мейер домой, когда она выйдет.

– Есть! – в один голос отвечают они и покидают кабинет.

– Вера, – говорит министр, оставшись с ней наедине, – я могу надеяться, что ты не будешь практиковать свои сверхъестественные способности на этих людях?

– Обещаю, что не буду.

– Вот и славно! – Он проверяет время и с улыбкой продолжает: – За это получишь приз от меня лично.

– Конфетку?

– Очень сладкую конфетку: я хочу, чтобы ты объехала с выступлениями несколько училищ и молодежных организаций – это первое; второе: в одном из наших журналов запускается новый проект, и ты будешь в нем участвовать. Что скажешь? Как тебе идея покататься по стране?

– Заманчиво. А этим двоим обязательно меня сопровождать?

– Да, пока не придумаем что-то получше с твоей охраной. – Он снова смотрит на часы. – Сегодня мы встретимся с тем, кто заказал твое похищение.

– А мне обязательно здесь быть? – робко произносит она.

– Не бойся, моя хорошая, он на нашей стороне. Он скоро придет. Присядь пока. – Вероника покорно опускается на диван, а министр, чтобы заполнить паузу говорит: – Интересует судьба тех, кто на тебя напал?

– Конечно.

– Трупов уже трое, у всех поражение нервной системы, то есть, если говорить проще, без медицинской терминологии, что-то убило все их нервные клетки. Причем, и с кровью у них что-то случилось: кое-где эритроциты образовали крупные тромбы. Четвертый, водитель, пришел в себя, но вряд ли ему удастся когда-нибудь восстановить здоровье. Они получили указание не смотреть тебе в глаза и использовать зеркало, чтобы нейтрализовать тебя. Зеркало у них по какой-то причине не сработало, но, забегая вперед, скажу, что у него тоже отслоилась амальгама, в глаза тебе никто не смотрел. Двое затащили тебя в машину – ты молодец: сопротивлялась, кусалась, – он одобрительно усмехается. – Потом, как говорит выживший, у него в теле возникла сильная боль, сравнимая с ударом тока. – Он умолкает, изучая реакцию девушки. Вероника не сводит с него испуганного взгляда. – У меня две версии случившегося: или в машину среди ясного дня ударила молния, или это ты способна создавать вокруг себя что-то вроде мощного электромагнитного поля.

– Что со мной будет? – чуть слышно произносит она.

– Ничего. То же, что и раньше. Разве что-то изменилось? Ты не должна отвечать за чужие ошибки. То, что ты, как оказалось, можешь постоять за себя, конечно, неплохо, но это едва не стоило тебе жизни, а я не хочу тобой так рисковать. У нас… – начинает говорить он, но смолкает, так как открывается дверь и в кабинет входят двое: крупный мужчина с очень хитрым взглядом в круглых очках и с ним солдат с большими, грустными, испуганными глазами. Политики приветствуют друг друга, а солдат с опаской косится на Веронику, которая теперь, поднявшись с дивана, всячески старается не выдавать свое беспокойство.

Вновь прибывший с фальшивой улыбкой подходит к девушке и целует ее руку.

– Очаровательная Вероника! – Лукаво произносит он. – Как жаль, что до сих пор нам так и не удавалось встретиться! Я видел только какие-то отчеты, результаты исследований – безликие бумажки, а до вас меня не допускали, хотя я вроде бы имею право проводить свои исследования, не так ли?! – он строго косится на своего коллегу.

– Конечно, но только с согласия руководителя проекта, – отвечает ее покровитель, указав ладонью на себя.

– Однако руководитель не уделяет своему проекту достаточно времени и внимания в силу собственной занятости! Так или иначе, – продолжает он, – я безумно рад, что нам выпала возможность познакомиться лично. Если верить отчетам – вы просто волшебница! Да-да, волшебница, – повторяет он понравившееся слово. – Я хочу, чтобы вы продемонстрировали мне ваши способности по манипулированию чужим сознанием и поведением. Вот вам доброволец, делайте с ним, что хотите.

Вероника переводит взгляд на солдата, который стоит, не шелохнувшись, уставившись в одну точку на стене.

– Вера, милая, ты в состоянии продемонстрировать нам то, о чем тебя просят? – Интересуется ее покровитель.

– «Вера, милая», – ехидно повторяет его коллега. – Очаровательно!

– Я смогу, – коротко отвечает она и подходит к солдату.

Парень намного выше нее, поэтому, чтобы заглянуть ему в лицо, девушке приходится задирать голову, но это она делает не с целью загипнотизировать его, а чтобы понять, за что его привели сюда. Этого, конечно, она не понимает, но сохраняет свою убежденность, что все-таки он не доброволец. Отступив от него на два шага, Вероника начинает раскачиваться в такт какой-то неведомой мелодии в своей голове. Теперь уже ее глаза покрывает черная пелена. Движения девушки привлекают внимание солдата, он невольно переводит на нее глаза и их взгляды встречаются. Молодой человек замирает на считанные секунды, а затем, шагает ей навстречу и протягивает руку со словами:

– Разрешите вас пригласить!

Вместе они начинают танцевать танго, и так слажено как будто, действительно, слышат некую мелодию, которую хорошо знают.

– Еще! – требует организатор неудавшегося похищения, когда танец стал приближаться к логическому завершению.

Девушка, запыхавшись, прислоняется к столу и, хлопнув по нему рукой, спрашивает, обращаясь к политикам:

– Этот столик свободен?

Руководитель проекта, быстро убрав папку со стола, отвечает:

– Да!

Запрыгнув, Вероника садится на стол и жестом приглашает парня присесть в кресло министра. Он жадно рассматривает ее и кладет руку на ее бедро. Со стороны, кажется, что солдат сильно пьян. Девушка берет со стола карандаш и передает молодому человеку. Парень приставляет его острием к виску. Вероника, повернувшись к мужчинам, спрашивает:

– Прикажете ему застрелиться?

– Только не в моем кабинете! – протестует ее покровитель.

– Как пожелаете, – произносит его коллега.

Она снова задерживает взгляд на солдате. Он зажмуривается на пару секунд, а потом робко убирает от головы карандаш.

– Осечка, – поясняет девушка и слезает со стола. Она, подойдя к молодому человеку, несильно трясет его за плечо и слегка хлопает ладонью по щеке.

Парень приходит в себя, и, обнаружив, что сидит за столом министра, резко вскакивает с места.

– С вами все в порядке? – интересуется Вероника, но он только ошарашено смотрит по сторонам.

– Браво, Вероника! – Восклицает инициатор этого эксперимента и обращается к министру: – Я позвоню от вас? – Получив согласие, он просит кого-то на другом конце провода забрать солдата. Не проходит и пяти минут, как в кабинет заходят двое и под руки выводят молодого человека. После их ухода он интересуется у девушки: – А что было бы, если бы мы дали добро на то, чтобы он застрелился?

– Он бы умер.

– А с чего у вас возникла такая идея, заставить его стреляться?

– Я устала и не знала, как закончить эксперимент.

– А вы жестокая дама!

– Я подозреваю, – вступается за Веронику министр, – что жестокость в ней спровоцировало недавнее нападение. У девочки нет пока повода доверять вам и вашим людям.

Уровень фальшивой любезности в помещении постепенно начинает зашкаливать. Наблюдая за их игрой в дипломатию, девушка старается помалкивать, предпочитая, чтобы на все вопросы к ней отвечал тот, кто назвал себя сегодня руководителем проекта. О человеке, пытавшемся ее похитить, Вероника знает только, что он формально может считаться начальником ее отца, но вот теперь в их разговоре звучит запомнившееся ей слово «Аненербе».

– Послушайте, – говорит руководитель проекта после долгого спора, – если вам не нравится, как я провожу исследования, то найдите себе такой же феномен и изучайте его, как хотите!

– И как же я найду такого человека?!

– Он-то нашел! – Неожиданно даже для себя самой встревает Вероника. После ее слов спор прекращается.

Полноватый господин в очках подходит к девушке и произносит:

– Допустим. Вы, дорогая моя, готовы назвать мне имена и, желательно, адреса людей подобных вам?

– Я их не знаю, – уверенно отвечает она, на время ответа поверив сама в это. – Но в прошлых жизнях мне приходилось встречаться с такими… людьми, поэтому я уверена, что я не одна.

– А почему лично вы противитесь тому, чтобы вас изучали в специализированном учреждении? Чем вас так очаровал мой коллега, что вы не хотите довериться в исследованиях больше никому?

– А я и не противлюсь, – отвечает она, к молчаливому и сдержанному негодованию своего покровителя. – Однако посудите сами, вы организовали мое похищение, в результате которого я чудом осталась жива, а трое ваших людей погибли. Исследования – это, конечно, неплохо, но стоит мне вспомнить, как я всю холодную ночь лежала где-то на сырой земле и медленно умирала, и я уже не могу чувствовать себя в безопасности при одной только мысли о вас.

Мужчина недовольно качает головой и говорит уже серьезней и без лукавых ноток в голосе:

– В вашем роду кто-нибудь обладал такими способностями, как у вас или чем-то подобным?

– Я не знаю.

– Ваш отец штандартенфюрер Александр Мейер?

– Да.

– Надеюсь, ни у кого не возникнет возражений, если я распоряжусь изучить историю вашей семьи?

– У меня – нет, – неуверенно произносит Вероника, которой теперь немного стыдно за то, что говорила с ним дерзко.

– Хорошая мысль, – соглашается его коллега, до сих пор молча наблюдавший, как его подопечная отвечает на вопросы.

– Для меня это очевидная мысль! Странно, что вы до этого не додумались! Как видите, мое участие в исследованиях качественно скажется на результате. – Он сдержано и вежливо прощается, забирает папку и уходит.

Снова оставшись наедине с Вероникой, министр с облегчением вздыхает.

– Я ему не нагрубила? – Подойдя к нему, говорит она.

– Ты все правильно сказала, ты же умница. Вера, послушай, – строго произносит он, взяв ее за руку, – если он будет предлагать тебе встречи или какие-то исследования, не соглашайся! Без меня не иди с ним ни на какие контакты! Это не тот человек, которого можно предугадать.

– Я его боюсь.

– Ты и меня когда-то боялась. – Он улыбается и гладит ее волосы. – Не трать силы на страх. Он тебе ничего не сделает, пока я руковожу проектом, и это единственный проект с тобой.

– А что будет, если я найду кого-то вроде меня и сдам ему? – осторожно интересуется девушка, для которой идея отомстить отцу уже превратилась в мечту.

– Я очень разозлюсь на тебя. Почему ему, а не мне?

– Нет, вы не поняли! Что будет с тем, кого я сдам?

– Скорее всего, запрут в каком-нибудь бункере, лаборатории или заставят работать на разведку. А, может быть, и разберут на органы, для детального изучения. Поэтому, если ты найдешь еще кого-то такого же, ты приведешь его или ее ко мне.

– Если найду. Духи стихий хорошо умеют скрываться.

– Причем тут духи стихий?

– Я думала, вам интересно будет узнать, кто я есть.

– Я тебя не понимаю, – сдвинув брови, говорит он. – Ты о чем?

Девушка со вздохом кладет руки ему на плечи.

– Я очень устала. Можно, я расскажу об этом в следующий раз?

– Хорошо. Я вижу, что ты утомлена, – с улыбкой произносит он, потрепав рукой ее подбородок. – При следующей встрече я напомню тебе об этом. А сейчас мне и самому надо вернуться к другим делам. – Он отходит к столу и, просмотрев стопку бумаг, достает листок с печатным текстом. – Это план твоих поездок на месяц. Начнем с октября. Тексты речей получишь ближе к поездкам, но ты уже и сама примерно знаешь, что должна говорить. Здесь указаны телефоны. Вообще, они обязаны тебе позвонить за день до твоего отъезда, но если не дозвонятся или ты захочешь что-то уточнить – звони по этим номерам. И в понедельник у тебя съемка для журнала. Они тоже созвонятся с тобой. О нашей следующей встрече я, возможно, сообщу через твоих охранников. Все понятно?

– Как всегда.

– Тогда я прощаюсь с тобой до следующей встречи, а она будет скоро – соскучиться не успеешь. Эти двое… как их там…

– Матиас и Фридрих?

– Да. Доставят тебя до дома.

– До свидания? – Вероника хотела попрощаться таким же уверенным тоном, который звучал в его речи, но почему-то получила вопросительную интонацию.

– Пока! – он улыбается и провожает ее взглядом. Он возвращается за стол, размышляя над тем, что еще очень далек от разгадки всех тайн этой девушки, гораздо дальше, чем предполагал до сегодняшней встречи. Ему не дает покоя прозвучавшее словосочетание «духи стихий». Это, определенно, не те слова, которые могут быть сказаны случайно или в качестве метафоры. Она хотела ему на что-то намекнуть, надеясь, что он догадается сам. Но к черту всякие догадки! Пусть объясняет сама, что имела в виду, он не мальчик, чтобы играть с ней в отгадывание загадок!

Покинув здание, Вероника замечает Фридриха возле автомобиля. Увидев ее, он машет ей рукой, чтобы она подошла.

– Прошу вас! – говорит он и распахивает перед ней дверцу.

За рулем уже сидит Матиас. Ни слова не говоря, он заводит мотор и трогается с места.

– Вы знаете куда ехать? – удивляется девушка.

– К вам домой. Или у вас другие планы? Если вас интересует, знаю ли я ваш адрес, то я его знаю. – Это был их единственный разговор в машине. Всю оставшуюся дорогу они молчали.

Наконец, автомобиль останавливается неподалеку от ее дома. Почти подойдя к калитке, девушка останавливается, замерев. До нее доносится какой-то странный разговор солдат из охраны отца. Снова притормозив, Матиас вопросительно кивает ей. Вероника делает отмашку в ответ и качает головой, в знак того, что ничего серьезного не происходит, и снова вслушивается в слова. Ее не видно солдатам из-за высокого и плотного можжевельника разросшегося у ограды.

– Да это точно Зварски! – возмущенно, но негромко произносит один солдат.

– Ну, да, он похож, но это дикость какая-то! – говорит второй. – Докуривай!

– Вот ты участвовал в его расстреле?

– Нас же вместе тогда в караул поставили. Но, послушай, это не может быть Зварски! Зварски мертв!

– Я его мертвым не видел. А представь, что Мейер решил помочь ему сбежать, и по его документам отправил на расстрел другого?!

– Как бы там ни было, помалкивай об этом, а то нас по чьим-нибудь документам расстреляют, распнут и сожгут.

Дальше слышатся шаги и звук открывающейся двери. Вероника выходит из укрытия и бежит домой. В холле она сталкивается с солдатами. Встреча с ней, похоже, входила в их планы. Схватив со столика вырезанные из журнала ее фотографии, они, сияя улыбками, просят девушку их подписать.

– У меня нет ру… – не успевает она договорить, как ей уже протягивают ручку.

Вручив молодым людям фотографии с автографом, она заискивающе улыбается и произносит:

– Я случайно услышала ваш разговор. Я обещаю, что никому ничего не скажу, только объясните мне, что происходит?

– Да ничего серьезного, госпожа Мейер! – отвечает один из них. – Просто у вашего отца сейчас посетитель, очень похожий на одного заключенного.

– Ага? А имя того заключенного вы знаете?

– Вообще, о таком не принято распространяться, госпожа Мейер.

– Станислав Зварски, – отвечает второй. Девушка улыбается и целует его в щеку.

– Они в кабинете? – спрашивает она.

– Да.

– Займите чем-нибудь горничную, чтобы не заходила сюда! – требует Вероника.

– Ее нет дома.

– Отлично! – Она прижимает палец к губам и бесшумно подбегает к двери кабинета.

– Мы посторожим входы, на случай, если горничная вернется, – подмигивает ей один из солдат.

Внимательно прислушиваясь к тому, что происходит за дверью, Вероника одобрительно улыбается и показывает им поднятый вверх большой палец.

В кабинете, тем временем, происходит странный диалог:

– С женой вам лучше встретиться вне дома, чтобы не привлекать внимания тех, кто может вас узнать, – звучит голос Мейера.

– Я понимаю, – соглашается с ним незнакомец. – Знаете, Алекс, я до сих пор удивлен, что наши братья есть и среди нацистов.

– Не идеология нас создает.

– Золотые слова!

– А вы не попадайтесь больше, в следующий раз я уже не смогу вам помочь. Затаитесь где-нибудь, а лучше всего покиньте страну. С новым именем и легендой для вас это будет несложно.

– Я планирую перебраться за океан. Там меня никто из ваших не достанет.

– Хорошая идея. Конечно, наше государство отнеслось к вам довольно жестоко, но не стоит думать, что здесь кругом ваши враги. Таких, как вы и я, много и здесь, и каждый из нас поступил бы так же, как я. – Голос Алекса Мейера приближается к двери, и Вероника моментально отскакивает в сторону.

Из кабинета в компании Мейера выходит худощавый мужчина средних лет. Выглядит он неопрятно, как будто вся его одежда досталась ему с чужого плеча. Он испуганно замирает, заметив на ее груди партийный значок, но Алекс пытается разрядить обстановку.

– Знакомьтесь, это моя дочь, Вера. Она тоже одна из нас. Вера, а это Леопольд Миллер, журналист и писатель.

В глазах Вероники появляется дьявольский блеск. Она мечтала отомстить – и тут такая возможность! Страх собеседника ее отца пробуждает в ней что-то звериное. Она бы проигнорировала любое другое его чувство, но только не страх! Строго взглянув на незнакомца, она произносит:

– Странно, я вижу только Станислава Зварски.

– Вера, прекрати! – одергивает ее Алекс, чтобы не нагнетать обстановку. – Он один из нас, если ты до сих пор не поняла!

– Интересно! Один из нас женщина, а другой – подонок. И кто же из нас господин Зварски, притом, что на женщину он не похож?!

– Не обращайте на нее внимания, – говорит Мейер своему гостю. – Университет доверил ей управлять горсткой помешанных на политике шутов, и она возомнила себя бог знает кем. – Успокоив его, Алекс обращается к дочери: – А мне ведь достаточно одного звонка, чтобы разогнать твою патриотическую бригаду!

– Да-а?! – ни на секунду не задумываясь, произносит Вероника. – Какое совпадение! Мне ведь тоже достаточно одного звонка, чтобы закончить весь этот цирк – звонка в Гестапо!

– Я на секунду, – говорит Алекс Миллеру-Зварски и, подхватив девушку под локоть, затаскивает ее в кабинет. – Что ты себе позволяешь?! – зло шепчет он, оставшись с ней наедине.

– А ты что себе позволяешь?! Тебе всегда было наплевать на всех, даже на меня, а, вот, теперь ты защищаешь какого-то Зварски!

– Кто тебе рассказал о Зварски? – Схватив дочь рукой за шею, он прижимает ее к стене.

– Я умею читать мысли, ты забыл? – Ответ не нравится Алексу, и он сжимает пальцы. – Ты за все ответишь! – корчась от боли и нехватки воздуха произносит она. Вероника впивается острыми ногтями ему в руку. Мужчина не сбавляет хватки, даже когда из царапин на его запястье начинает сочиться кровь. Наконец, ногти девушки задевают какую-то болезненную точку, и он отдергивает руку. – Ты знаешь, что я ничего не могу с тобой сделать, – потирая шею, хрипло произносит она. – Но у тебя есть Луиза, и она просто человек. – За эти слова Вероника получает тяжелую пощечину.

– Только тронь ее! – Алекс выходит из кабинета, оставив дочь одну. Не стоит посторонним видеть ее сейчас.

Ненависть к отцу помогает ей быстро совладать с чувством жалости к себе. Она осматривается и замечает на столе папку со штампом тюрьмы Моабит. Увидев на ней имя «Станислав Зварски», Вероника, не раздумывая, хватает ее. Вот как только вынести ее из кабинета незаметно? Это невозможно! Однако девушка быстро находит выход: она открывает окно и сбрасывает папку в жасминовые заросли. Она успевает его закрыть и отскочить к стене, прежде чем в кабинет снова входит Алекс. Он прямиком направляется к столу и начинает что-то искать. Не найдя этого, он снова строго обращается к дочери:

– Это ты взяла его дело?!

– Я ничего не брала, – всхлипывает она.

– А кто же, если не ты? Кроме тебя здесь никого не было.

– Да хватит уже! – истерично выкрикивает она, стараясь не подумать случайно о кустах жасмина, поскольку Алекс способен читать мысли не хуже, чем она. – Ничего я не брала! Не веришь – обыщи!

– Как скажешь. Лицом к стене! – Он оперативно обыскивает девушку, затем, высыпает на стол содержимое ее сумочки, хотя папка вряд ли могла бы поместиться в сумочку такого размера.

– Ты чудовище! Может, он сам забрал свое дело, чтобы оно больше нигде не всплыло, – с обидой произносит она.

– Может быть. Я сам хотел его ему передать. – Мейер откидывает край ковра. – На случай, если кто-то его припрятал, – объясняет он.

Алекс уходит провожать бывшего арестанта, а Вероника, дрожа всем телом, отправляется в свою комнату. Однако в холле она сталкивается с одним из солдат из охраны отца. Парень, конечно, замечает, что одна щека девушки покраснела, а глаза полны слез.

– Это он вас так?! – остановив ее, спрашивает он.

– Неважно. Главное запомни: вы мне ничего не говорили!

– Госпожа Мейер, но нельзя же так!

– Все нормально, я сама разберусь. – Девушка отстраняет его от себя и продолжает свой путь.

Бросив сумку на кресло, Вероника идет в ванную. Она предполагает, что сейчас отец узнает от Зварски, что тот не брал папку, они простятся; затем, Мейер в бешенстве перевернет весь свой кабинет, возможно, обыщет ее комнату, но за куст жасмина заглянуть не догадается; а завтра все будет, как прежде. Алекс часто выходил из себя, иногда срывался на ней, правда, до рукоприкладства до сих пор не доходило, а через несколько часов или наутро он снова становился заботливым и добрым родителем. Его характер был хорошо известен девушке. Александр Мейер – ураган, который мается и бушует в человеческом теле. С одной стороны, он хочет жить в мире с дочерью, а с другой – она, являясь таким же ураганом, провоцирует его на агрессию. Вроде бы они оба очень любят друг друга, но в то же время и ненавидят. Находясь в человеческом теле, они словно устраивают соревнование между собой, не разбираясь в средствах. Оба понимают, что, живя подальше друг от друга, они могли бы относиться друг к другу гораздо лучше, но желание одолеть соперника в каждом из них сильнее желания мира.

Алекс не появляется в комнате дочери, не устраивает обыск. Ночью Вероника осторожно спускается в сад и, стараясь не шуметь, находит за кустом выброшенную папку. Спрятав ее под халат, она возвращается в дом. Еще с вечера девушка отперла комнату, находящуюся напротив ее спальни, которая всегда была закрыта. Когда-то это была комната ее матери. Сейчас там мало что напоминает о несчастной женщине, лишившейся рассудка и заморившей себя голодом из-за Александра. Тогда он вернулся домой с ранением, еле ходил. Чтобы восстановить свое здоровье, он забирал у нее силы. Это продолжалось несколько лет, и закончилось смертью женщины. Вероника, хоть и не являлась человеком в полной мере, временами грустила из-за того, что расти ей пришлось без матери, которая, возможно, могла бы иной раз вступиться за нее.

Хорошо зная распорядок отца, девушка за час до его пробуждения возвращается в бывшую комнату матери с фотоаппаратом. Солнце уже взошло, и, расположив папку на подоконнике, Вероника делает снимок каждого листа дела. После этого она бесшумно спускается вниз, своим ключом отпирает дверь кабинета, кладет папку в ящик стола и так же бесшумно возвращается к себе. Сегодня суббота и можно совершенно спокойно выспаться, наверстать бессонную ночь.

Глава 12      

С утра Вероника все же старается держаться естественно. Она одевается, приводит себя в порядок, как ни в чем не бывало, спускается выпить кофе, но вскоре возвращается к себе, чтобы подремать. Спит она безмятежно, не слыша ничего, что происходит в доме. Мейер, как она и предполагала, сегодня стих и не напоминал ей о пропавшем деле, а, возможно, уже нашел его в ящике стола.