Читать книгу: «I. Маска Зорро. Черная жемчужина», страница 48

Это был не сон.

Изабелла лишь к концу повествования смогла избавиться от тяжелой пелены в голове. А как же вечерний разговор с Керолайн? Они ведь вернулись домой после бала. Пили чай в кровати. А потом она спала до следующего дня. Вечером приходил Зорро. Она ездила к маме, говорила с сэром Ричардом…

Так, значит, она не была в гасиенде? Все это ей привиделось под действием снотворного и отравляющих веществ?

Жуткий звук удара врезался в воспаленное сознание из задворок памяти. Изабелла вздрогнула и словно впервые осмотрела помещение.

Зорро здесь не было. Равно как и солдат в голубой форме. Только Фиона, в каком-то замедленном действии уходящая вдаль от каменного плато, и осторожно поднимающийся по лестнице облик ее похитителя. Дважды похитителя.

Хуан… Хуан дель Мар? Может ли это быть тем самым именем, которое она слышала в саду гасиенды Катрин?

– Совсем забыла, – внезапно раздался голос Фионы откуда-то снизу. – Наверное, стоит спросить, есть ли у тебя последнее желание? Может, ты хочешь передать кому-то привет в Британии? Или что-нибудь более необычное? У меня припасена бутылка бренди специально для этого вечера. Я бы настоятельно ее рекомендовала – больше шанса у тебя не будет, – высокая интонация неожиданно сорвалась и болезненно рассмеялась. – Попробуешь? Ведь, как выясняется, ты не так уже и неискушена в этом деле. Рассказы Катрин о твоем свадебном платье и успокаивающем настое, который свалил тебя с ног, конечно, увлекательны, но рассчитаны на обывателей, не имеющих представления об истинном положении дел. Впрочем, это было вашей целью и вы ее достигли.

Изабелла слышала, что ее сестра продолжала говорить, но не могла сосредоточиться. Союзник Фионы подошел к каменному алтарю и вынудил свою жертву инстинктивно отпрянуть к стене, в которую она однажды пыталась спрятаться от жуткого крылатого видения, охваченного дымом и пламенем. Сейчас же видение, находившееся перед ней, имело человеческий облик и выглядело совершенно реально.

Девушка даже не увидела – почувствовала, как, загнав ее в угол, мужчина в костюме Зорро, только уже без плаща, шляпы и маски, взял ее руки и поднял их наверх. До пульсирующего слуха донесся металлический щелчок.

– … расскажешь своей сестре? Что между вами было?

Хуан отодвинулся в сторону, и Изабелла, дернувшись в осознании того, что ее руки оказались закованы в холодные, вбитые в каменную стену кандалы, внезапно увидела Фиону. От неожиданности у нее перехватило дыхание. Всего несколько секунд назад ее сестра была внизу. Сейчас же на нее смотрели остекленевшие серые глаза.

– Ну же, кому, как не своей сестре, ты можешь доверить все самые сокровенные тайны? – со странной нервной дрожью прошептала Фиона. – Эти сказки о вашей свадьбе с де ла Вега очень красивы, но что они призваны скрыть на самом деле? Быть может, у вас с Зорро все зашло так далеко, что это брак был не просто политическим ходом, но и способом скрыть что-то из ряда вон выходящее? – Она приблизилась к лицу Изабеллы настолько, что пряди их волос начали соприкасаться. – Эта Родригес, может, и хороша… Но я видела его глаза, – слова, выходящие из красиво очерченных губ, начали растягиваться и шипеть. – Видела его взгляд. Сегодня, во время танца, – затряслась принцесса. – Видела, где он был в своих мыслях, когда говорил со мной. Видела, как он смотрел на дона Диего. Каким огнем горел его взор, когда де ла Вега касался тебя. – Фиона вскинула тонкие брови и страшно неестественно наклонила голову вбок. – Ну, что же ты мне скажешь? Что у вас было? – едва слышно прошептала она.

– Тебе нужно как можно быстрее начинать лечение, – произнесла Изабелла.

Стальной взгляд напротив нее окончательно остановился. Кошачий разрез глаз округлился и внезапно дернулся.

– Ты… – Изабелла открыла рот и тут же коротко выдохнула остатки воздуха: холодные пальцы резко прижали ее шею к стене.

– Будешь указывать, что мне делать?! Ты даже не в состоянии спасти собственную жизнь! Да если бы не он, ты бы тысячу раз уже была мертва! Но нет. Он всегда рядом… – Изабелла, понимая, что задыхается, вынужденно поднялась на кончики пальцев. – Всегда! Оберегает тебя, расходует свои средства, людей. Все для тебя… – шипел некогда красивый высокий голос. – Но ты ведь должна была чем-то ему отплатить? А? Наградить за его время и силы. Ты же у нас такая принципиальная. Никому не можешь быть должной. Ну же, говори! Ты отдалась ему?! Говори! Он взял тебя?! Когда?! Сколько раз ты принадлежала ему?! Отвечай!

Фиона, отпустив руку, часто задышала. Изабелла судорожно схватила воздух и закашлялась.

– Молчишь? Ты всегда молчишь… Что бы ни случилось. За это тебя так любит наш папочка. У тебя всегда все в порядке. Хорошо ли, плохо ли. Любимица учителей, талантливая маленькая леди. Будущая королева, – Фиона закинула голову и захохотала. – Вот уж бредовее ничего в жизни от нашего родителя не слышала! Королева! Видел бы он тебя сейчас. Ни черта не можешь сделать! Только молчишь! – Она перевела дух и вернулась к прикованной фигуре. – Что ты так смотришь на меня?

– Обратись к врачу, пока не поздно, – с трудом выдавила Изабелла, пытаясь восстановить дыхание.

Фиона замерла.

– Ты хоть понимаешь, о чем говоришь? Твоя жизнь оборвется с минуты на минуту. А я вернусь домой и займу твое место самой младшей дочери. Мне нужен будет не врач, а священник, чтобы не пуститься в пляс во время твоих похорон! – она снова рассмеялась. – А у тебя не будет сейчас даже его. Как ты покинешь этот мир с неочищенной совестью? Лучше покайся! – Фиона вплотную приблизила лицо. – Покайся, – прошипела она. – Вы же любовники? Он забрал твою честь и до сих пор расплачивается за это? Говори!

Тишина медленно опустилась вниз с потемневших от гари скалистых сводов и обволокла каменное возвышение. Изабелла долго молча смотрела в обезумевшие глаза.

– Я уже все сказала.

Фиона дослушала эхо тихого голоса и покачала головой.

– Говорят, горбатого могила исправит. Но это не твой случай. Тем не менее у меня больше нет времени на разговоры. – Она не спеша отдалилась от Изабеллы и повернулась в сторону лестницы. – Честно говоря, памятуя о нашей родственной близости, я собиралась дать тебе быстродействующий яд, а уже потом воткнуть пару ножей, но твое упрямство вынудило меня передумать. Хуан!

Ее сообщник, удалившийся было на нижний этаж на время разговора, снова появился в поле зрения. Он поднялся по лестнице и остановился в начале каменной площадки. Изабелла проследила за уходящей фигурой сестры и механически натолкнулась взглядом на два черных коротких кортика, зажатых по одному в каждой неподвижной и твердой руке. Еще два виднелись у него из-за пояса в точках моментально доступа в случае промаха двух предыдущих.

В голове, словно пожар, вновь взметнулся страшный звук плотного удара. Два десятка лиц, голубое облако мундиров, частокол ножей. И одна высокая темная фигура в середине этого адского круга…

– Не волнуйся, я передам от тебя всем пламенные приветы, – послышались последние слова сестры. – Хуан, действуй – и убираемся отсюда!

Изабелла недвижно следила за руками мужчины в черной одежде.

Никогда не показывать страха.

Смотреть смерти в лицо.

Кодекс чести средневековых рыцарей, читаемый с детства, как сказка, всеми фамилиями высокого происхождения, внезапно замаячил на грани сознания.

Держать спину. Не опускать плечи. Дышать ровно. Не дергаться. Ничего не говорить. Никого не звать. Не смотреть по сторонам. Поднять голову. Думать о Небе.

Девушка сделала глубокий вдох и превратилась в каменное изваяние.

Только о Небе…

Один из кортиков медленно направился рукояткой вперед.

О темном ночном Небе… И россыпи миллиардов звезд…

О кронах вековых деревьев. О далеком шуме бескрайнего океана. О птицах на недосягаемых высотах и неуловимых диких мустангах в выжженных прериях. О нагретой дневным палящим солнцем земле. О теплом южном воздухе над мягкой травой, накрытой черным плащом… О посеребренном полной луной высоком темном облике на расстоянии одного вдоха…

"Моя…" – неистово застучало в голове.

Послышался шум одежды от замаха – в груди все перехватило, а глаза, хоть и широко открытые навстречу свернувшемуся до границ каменного зала миру, отказались видеть.

"Моя…"

Резкое движение и одновременно с ним приглушенное мужское проклятье.

Судорожная попытка осознать происшедшее долю секунды назад.

В остановившемся взгляде отпечаталось короткое и точное движение руки мужчины в черном костюме. Она молниеносно рассекла воздух и инерционно опустилась к поясу.

Но была пустой уже до броска… В нескольких метрах от замершей фигуры скользили по полу два коротких черных ножа. Тот, который должен был стать орудием убийства, и тот, который этого не допустил.

Изабелла с трудом подняла голову вверх и в сторону.

– Я в последний раз предлагаю Вам уйти со мной, сеньор Зорро! – послышался голос Фионы. – Это Ваш шанс скрыться и не попасть под подозрение. В противном случае – Вы знаете, что Вас ждет. У Вас нет времени на раздумья!

В ответ не донеслось ни слова.

– Хуан!

Сердце, кажется, окончательно остановилось. Он пришел… Он здесь…

Но так далеко. На самом верху лестницы. Он едва успел ступить на нее и выбить своим ножом оружие из рук Хуана. Какая бешеная реакция… И все же сейчас ему не успеть.

Фиона все рассчитала. Полет лезвия – лишь секунда. У Зорро не хватит времени добраться до ее сподвижника. А если бы он каким-то чудом и успел… Фиона уже подобрала оба кортика. Она не промахнется, а у Зорро не хватит рук, чтобы обезвредить сразу несколько оружий.

Какая ирония судьбы. Лишь двое королевских отпрысков в свое время захотели научиться метанию ножей у сэра Ричарда. Две младшие принцессы – Фиона и Изабелла.

Им дали все: постановку корпуса, замах руки, механизм расчета броска, точный взгляд. Они никогда не уступали друг другу, много лет идя в этих негласных соревнованиях плечом к плечу. Их меткость стала при дворе притчей во языцех, и одной из них уже довелось прибегнуть к своему мастерству. Вторая же приберегла его напоследок…

Фиона ни за что не промахнется.

И Зорро своим отказом уже подписал себе приговор. Сколько времени пройдет до того, как подоспеет губернатор и его союзники? Минута? Десять? Это не имело значения. Ведь как только ножи попадут в цель, Зорро будет тем единственным, кто окажется рядом с телом, пронзенным его же черным кортиком. Что он скажет? Это тоже не имело значения. Попытка рассказать правду будет воспринята лишь клеветой в защиту его имени, которое и без того за последний месяц достигло апогея популярности. Любая новость, затрагивавшая его, становилась бурлящим вулканом. Что бы он ни сказал – ему не дадут жизни. Но ведь он в своем благородстве никогда не станет оправдываться. А это значит, что он уже обречен…

Фиона и Хуан исчезнут отсюда за считанные минуты, и как быстро бы губернатор, дон Ластиньо и Рикардо ни оказались у входа, они все равно не бросятся в погоню. Все, что для них будет важно в тот момент, – Изабелла. Путь для отступления будет свободен. Впрочем, – о, как же все тонко рассчитано! – даже если кто-то посторонний и увидит принцессу Фиону и ее спутника возле Пещер – одно ее слово о том, что дон Эстебан, не найдя покоя после происшествия с маской, послал гонца к Фионе, вновь сделает ее вне подозрений. Любящая сестра, едва заслышав об опасности, грозящей ее ненаглядной родственнице, не позаботившись даже о собственной охране, со всех ног помчалась на ее поиски. Хуан, конечно, сообщит ей о том, что Зорро последний раз видели направляющимся в дом губернатора, однако, издалека завидев, что сам губернатор выезжает в сторону Пещер, она немедленно последует за ним. А дальше… Вариаций было очень много. И на каждую из них у Фионы был свой выход.

Сколько времени прошло с тех пор, как черный клинок выбил своего близнеца из рук убийцы и Фиона подобрала их обоих? Кажется, меньше пяти секунд…

Ему не успеть. Никогда. Он наверху. Прямо над тем местом, где стоит она. Только на высоте около трех метров. А лестница, хоть и ведет прямо к Хуану и Фионе, состоит из двадцати четырех ступеней. Изабелла сосчитала их еще в первый визит.

Резкий замах обеих рук. Два ножа – основной и резервный, который будет пущен в ход сразу же в случае ошибки первого броска.

– Моими предложениями нельзя пренебрегать, сеньор Зорро! – взлетел вверх голос Фионы.

И еще два кортика взметнулись в воздух.

В груди все покрылось колючей изморозью.

Господи, она же не успеет ему ничего сказать! Сказать, как он ей нужен. Сказать, сколько он значит в ее жизни. Сказать, что вся жизнь до него уже казалась ненастоящей. Несмотря на то, что его жизнью была Катрин…

Фиона сходила с ума от ревности, поэтому ей могло показаться все что угодно относительно взглядов Зорро в сторону ее младшей сестры. Да и, кроме того, это был такой удобный дополнительный повод для ненависти.

Его же не волновали ничьи страсти. В его жизни была Катрин. Совершенно особенная женщина. Самая дорогая.

Изабелла увидела, как два лезвия отделились от державших их рук и блеснули в свете нескольких факелов.

Она не успела. Ничего не успела. Ни сказать. Ни дернуться в сторону. Ни закрыть глаз. Она только слегка приоткрыла губы, чтобы произнести его имя.

И, кажется, она смогла его прошептать, но в следующий момент все внезапно потемнело. Стало нечем дышать. Что-то закрыло ей доступ воздуха.

Изабелла вздрогнула и вдруг дико закричала.

Три разрывающих душу глухих удара раздались в пространстве вокруг нее. Один за другим с ужасающей точностью они отдались в ее собственном теле. И с последним звуком еще один женский крик, полный ужаса и отчаяния, заполнил каменную пещеру.

Фиона…

– Какого черта три?! – гремел голос Хуана. – Это лишнее! Это неправдоподобно! Нужен был только один! Убираемся отсюда!

Раздались звуки борьбы: Хуан, скорее всего, пытался обездвижить и увести принцессу через черный ход к ждущим их лошадям. Ей нельзя было оставаться здесь – ее присутствие выдавало с головой и ее саму, и дона Эстебана с его помощниками. Но она не давала себя схватить. Она кричала и вырывалась, пытаясь добраться до темной фигуре впереди. Время – их главный союзник, который должен был подарить им победу, – стремительно таяло.

Изабелла понимала все, что происходило в нескольких шагах от нее, так ясно, словно видела собственными глазами. Но при этом все оставалось на периферии ее сознания. Равно как и то, что сверху начал доноситься какой-то шум.

Быстрые шаги по лестнице. Обезумевший крик Рикардо. Сорвавшиеся голоса дона Алехандро и отца.

Ничего… Сейчас ничего не имело значения. Все, что заполняло ее разум, был медленно угасающее дыхание у ее плеча.

Он не успевал… Не успевал отвести руку Хуана и Фионы. У него не было физической возможности выбить сразу три ножа, длины кнута было недостаточно, а его шпага впервые оказалась бесполезной. У него ничего не было. А потому он использовал… себя.

С высоты в несколько метров он ринулся вниз вместе с метнувшимися с другой стороны кортиками, в последний момент закрыв собой прикованную к стене крохотную фигурку.

Изабелла забилась в тисках, пытаясь освободить руки и обхватить Зорро за плечи, чтобы не дать ему упасть, но ее бой против закаленного железа был так смехотворен, что она не смогла даже пошевелить свои оковы.

Она звала его по имени, просила дышать глубоко и подождать еще немного, обещала, что сейчас появятся врачи, что все будет хорошо. Умоляла его не оставлять ее, в отчаянной попытке цеплялась за его слова о том, что она принадлежала ему. Она пыталась его удержать его же собственным словом, которое он никогда не нарушал… Но она уже чувствовала, как меняются удары сердца в его груди и как уходит обычная собранность его тела.

Она понимала, что прошло едва ли больше нескольких минут с того момента, когда он обнял ее и принял на себя ее смерть, но эти мгновения длились дольше, чем все ее существование. Он еще не успел сделать ни одного движения, а она уже прожила тысячу жизней.

Она шептала его имя, пыталась найти в его красивом лице хоть самое незаметное подтверждение тому, что удары пришлись в плечо или в руку…

Голоса вокруг превратились в воющий хор. Казалось, что под сводами Пещер собрался весь Эль Пуэбло, но даже целый мир сейчас не мог помочь обратить время вспять.

Изабелла почувствовала, как он пошевелился. О, Боже, пусть эти минуты были для него решающими, чтобы понять, что он и дальше сможет стоять на ногах!

– Сеньор, пожалуйста, не оставляйте меня, – слетело у нее с губ. – Я не представляю свое существование…

Она не смогла договорить. Зорро поднял руки к вбитым в скалу оковам и в последнем мощном движении вырвал их из каменной стены. Изабелла молниеносно обвила его за шею и уткнулась в плечо.

– Вы нужны мне, – шептала она. – Нужны… Я не могу без Вас.

Она уже слышала присутствие отца и крестного за спиной молодого человека. Но они ничего не могли сделать. Лишь только подхватить их обоих, когда Зорро больше не сможет стоять…

Что-то происходило там, еще дальше. Быть может, появился дон Эстебан. Или кто-то из людей Монте. Или он сам. Уже празднует самый счастливый день его жизни.

Изабелла снова почувствовала шевеление и поспешила обнять своего спасителя еще сильнее. Но он медленно спустил ее руки к себе на грудь и, наклонив голову к ее плечу, скользнул губами по ее волосам:

– Ты самое дорогое… что у меня…

Его голос резко оборвался. Он выпустил ее их своих сильных рук и беззвучно опустился к ее ногам.

Глава 11

– Врача! – одновременно прорезали ночной воздух несколько надрывных голосов. – Быстрее! Кто-нибудь, пошлите за доном Эстебаном!

Сердце сжималось от боли и осознания безысходности.

– Срочно отправьте экипаж за помощью!

Около десятка теней металось в ближайших деревьях, словно опасаясь выйти из укрытия на яркий лунный свет.

– Что с врачом?!

– К дону Эстебану, дону Марку и сеньоре Розалинде уже отправили гонцов! Кто-нибудь из них скоро должен появиться!

Ко входу в Пещеры все прибывали и прибывали новые кареты. Из них выскакивали полураздетые люди и в паническом недоумении пытались прорваться внутрь разрушенного каменного грота. Они не понимали, что происходит, хватались за плечи ранее прибывших знакомых и, получив кое-как добытую и исковерканную информацию, с ошеломлением и ужасом в глазах удваивали попытки взять штурмом единственный вход.

Эта ночь осталась одной из самых страшных в памяти Эль Пуэбло.

У каменных развалин в течение двадцати минут собралось около сотни людей, хотя дон Алехандро никого с собой не звал…

Зорро появился примерно через полчаса после того, как Керолайн получила свое лекарство, и дом губернатора смог ненадолго перевести дух. Рикардо помнил насторожившийся взгляд их темного соратника, когда последний увидел лежавшую на диване в гостиной фрейлину и спросил, что случилось. Линарес в двух словах попытался объяснить происшедшее, но уже к концу повествования почувствовал, что оторвался от пола и завис в воздухе, приподнятый за отвороты пиджака.

"Лекарство?" – услышал он непередаваемую интонацию Зорро. – "Подобранное без личного осмотра врачом и вмиг поставившее ее на ноги?"

Дон Ластиньо, поспешивший к двум напряженным фигурам, принялся объяснять, что все симптомы были тщательно переданы восемью охранниками, видевшими состояние фрейлины до их отъезда, что дон Эстебан признанный мастер своего дела и что на их памяти это не первый раз, когда он так точно устанавливает диагноз без очной консультации; но с каждым словом темп его повествования становился все медленнее. Странная пелена страшно и бесшумно начала сползать с затуманенных разумов.

Линарес позже признался, что в тот миг ему показалось, будто стены и крыша гасиенды задрожали, словно при землетрясении. Зорро не мог поверить в то, что они отпустили их главного свидетеля – помощника дона Эстебана, – пришедшего прямо к ним в руки и принесшего пресловутое лекарство, на деле оказавшееся обычным противоядием, что указывало на запланированное отравление фрейлины британской принцессы. Это было таким открытым свидетельством заговора, что им больше вообще ничего не пришлось бы предпринимать.

Но он еще не знал. Не знал самого главного. Того, что Изабеллы не было в гасиенде. Он предполагал, что она ненадолго вышла, чтобы сделать что-то необходимое для поддержания состояния Керолайн, и сначала даже не обратил внимания на информацию о восьмерых охранниках, по какой-то причине оказавшихся у дона Эстебана. А если и обратил, то решил, что они поехали именно за пресловутым лекарством. Он не мог даже вообразить в тот момент, что они были не посыльными, а сопровождающими…

А потом он замер.

В тот момент, когда дон Диего спустился со второго этажа и передал дону Алехандро флакон со словами о том, что это было не средство от болезни, а концентрированная выжимка из растений, использующаяся в качестве противоядия при преднамеренном отравлении.

В остановившемся взгляде цвета глубокого темного изумруда читался всего один вопрос. И дому губернатора не понадобилось ни слова, чтобы за долю секунды распознать в глазах Зорро свою фатальную ошибку.

Если бы члены небольшой коалиции пребывали в более осознанном состоянии, они бы непременно удивились тому, что Зорро подскочил ко внезапно попятившемуся дону Диего и, подняв его над полом, как пару минут назад Рикардо, протряс со звериным рыком, перемеженным недопустимым в высшем обществе набором слов о том, где была его голова; после чего выпрыгнул в окно и на несколько мгновений исчез из поля зрения. Но вряд ли кто-то обратил внимание на тот инцидент или хотя бы запомнил его. Все, что двигало всеобщим сознанием тогда, – не опоздать.

Они видели, как, выскочив на перекресток уже на Торнадо, Зорро вздернул его на дыбы и осмотрелся. И, словно по мановению его руки, вдалеке на темной дороге появился контур еще одного всадника. Он мчался изо всех сил и указывал в сторону Пещер, выкрикивая имя Хуана дель Мар. Через секунду Торнадо уже летел в указанном направлении.

Черный вихрь Зорро головокружительно быстро вырвался вперед. Четверо его последователей без единого слова устремились за ним, цепенея от ужаса при слове "Пещеры". И ни о каком подкреплении в тот миг они не могли даже помыслить.

Итак, в конце пути их должно было быть пятеро. Однако сейчас около входа в бывший "Клуб", сродни бескрайнему океану, волновалась и перетекала с места на место огромная толпа людей. Откуда они могли там появиться?

Керолайн… Несчастная Керолайн, услышавшая сквозь полуобморочное состояние разговор Зорро и Рикардо и с разрывающимся от ужаса сердцем осознавшая значение всеобщего молчания, поднялась со своего места и в беспамятстве бросилась в конюшню. Она оставалась одна в главном зале, но она все поняла… Весь замысел Фионы, раскрывшийся перед ней в тот момент как на ладони. Поняла свою роль и ее последствия для самого дорогого в ее жизни человека.

Белая как снег, с ледяными руками и неслушающимися ногами, с запекшейся кровью в уголках нежных губ, с разметавшимися волосами и немигающим взором она мчалась по главной дороге и врывалась во все дома на своем пути. Она царапалась в двери и разбивала стекла в окнах, заставляла вставать лошадь на дыбы и ломать закрытые ворота. Самое тихое, отзывчивое и послушное создание, когда-либо служившее при дворе, крохотная фрейлина, воздушная муза Рикардо Линареса, до сумасшествия боявшаяся лошадей, скорости и высоты, за десять минут подняла на ноги все поселение и увлекла его за собой.

Почти прозрачная, совсем невидимая, бледная и едва дышащая, она летела по дорогам, собирая все больше людей с единственной целью обеспечить максимально возможное количество помощи и свидетелей.

Как она узнала, куда ей нужно было их вести? Что так безошибочно направляло ее к месту заточения ее принцессы? Кто подсказал ей? Кто дал хоть самый маленький намек? Для дома губернатора это навсегда осталось загадкой. Потусторонний инстинкт? Шестое или седьмое чувство? То самое, которое с самого детства вело подруг из разных концов бесконечного дворца, позволяя им найти друг друга с закрытыми глазами.

"Пещеры"! – единственное слово, которое она выкрикивала испуганным главам семей, выскакивавшим на улицу посреди ночи с оружием в руках, и устремлялась дальше.

Ей не понадобились ни люди, ни слежка за врагом, ни планы, ни полуночные собрания. Только чувство необъяснимого единения с той, которая в свое время, поправ все правила и собственный королевский статус, заменила собой несуществующую семью.

Ее трясло и выворачивало наизнанку от непосильного напряжения истощенного ядом тела и едва ли она находилась в полном сознании, когда примчалась на место, но она была первой из собранной ею толпы, кто оказался у входа на вершине лестницы, ведущей к каменному плато.

Ее принцесса. Внизу. Живая. В окружении губернатора, отца и брата. Невредимая.

Это увидели все, кто прорвался вместе с ней в первых рядах. Принцесса Британии, невеста Диего де ла Вега была жива.

Но она стояла на коленях. На полу. Приникнув к большой неподвижной темной фигуре.

В воздух взвились крики ужаса. Три ножа. Три черных рукоятки в спине от вошедших во всю длину лезвия кортиков.

– Врача! – надрывались на улице несколько голосов. – Быстрее, пошлите за доном Эстебаном!

Ощущение совершенной безысходности стекало с неровного потолка темного грота. Он не появится… Лучший врач Калифорнии. Их единственная надежда. Лишь его квалификация давала шансы на спасение жизни Зорро. Лишь его знания и опыт…

А даже если он и придет…

Ранение было слишком сильным, прошло чересчур много времени, медицинское вмешательство сделало все, что могло, но, к сожалению, оказалось бессильным, – вот все его предсказуемые ответы.

Жизнь Зорро была не нужна ему в такой же степени, как и бывшему губернатору.

А пока все, что было в распоряжении дона Алехандро и его окружения на протяжении пятнадцати минут с момента ранения и до прихода первой возможной помощи, это дон Диего и годы его учебы в Оксфорде.

Изабелла слышала, как он с помощью отца и дона Ластиньо с трудом расположил Зорро в более безопасной позе, убрав из под его груди левую руку, создававшую дополнительное напряжение на спине. Правую же его руку девушка не выпускала из своих заледеневших пальцев.

Она могла только слушать, потому что ее глаза не видели ничего, кроме сомкнутых темных ресниц на строгом и неподвижном лице. Ни звука, ни шевеления, ни дыхания. Ничего.

"Так он бережет силы, – стучало в голове. – Чтобы их хватило до прихода врачей. Кто, как не он, знает, что делать в подобных ситуациях?"

Ведь он был в таких переделках, что никому из них и не снилось. Девушка собственными глазами видела те многочисленные шрамы на его загорелой коже. Никто лучше него не умел контролировать свое тело в случае таких ранений. Он столько повидал и через столько прошел. Он просто заставил себя сейчас впасть в это состояние.

Изабелла слышала, как дон Диего начал осторожно разрывать черную рубашку на спине Зорро, чтобы избежать спекания ран с тканью и чтобы к моменту прихода врачей все было готово для дальнейших действий. Но извлекать ножи сам он не мог. Одно его неверное движение могло оборвать ценнейшую жизнь Калифорнии.

– Пульс очень слабый, – тихо, но твердо произнес дон Диего, – почти нет. Ему сложно дышать. Тут мало воздуха, и он весь пропитан песком и пеплом, – молодой человек поднял руку в воздух и поймал на ладонь несколько черных точек. – Нельзя допустить, чтобы они попали в раны. К тому же вся эта конструкция вокруг не внушает доверия.

– Диего, к чему ты ведешь? – послышался голос губернатора.

– Необходимо поднять его наверх.

– Наверх?! – одновременно воскликнули дон Алехандро и дон Ластиньо. – Ты понимаешь, как это опасно?

– Оставлять его здесь не менее опасно.

– Мы не сможем поднять его! У нас ничего нет.

– У нас есть его люди, – пристально посмотрел на неподвижную фигуру дон Диего и быстро встал на ноги.

Изабелла услышала его удаляющиеся шаги и впервые за несколько бесконечно долгих минут оторвала блестящий взгляд от идеально правильных и спокойных черт лица. Наверху стояли дон Антонио и дон Рафаэль, сдерживая наплыв бушующей за их спинами толпы. А в стороне от входа сидел у стены Рикардо, сжимая в руках бессознательную Керолайн. Эта ночь забрала у него очень много сил…

Сердце стукнуло еще пару раз и уменьшилось до размеров крохотного кулона, который недавно держала в руках Фиона.

Кери появилась значительно позже всех остальных. Неужели она приехала одна? Ведь ее не должны были брать с собой… У нее закрыты глаза, а Рикардо так тяжело дышит, трясет за плечи и пытается с ней поговорить…

В голове на мгновение промелькнула мысль о Фионе и ее сообщнике, но тут же растворилась в своей незначительности. Ее голоса больше не было слышно, а значит, Хуан дель Мар все же смог увести ее потайным путем.

Дон Диего снова в поле зрения. А с ним какие-то люди. Перед глазами все замельтешило – они были в масках.

Изабелла невидящим взглядом проследила за их приближением и снова опустила голову к сильной руке. Но в следующий момент уже судорожно ощупывала второе запястье своего покровителя в отчаянной попытке найти привычное тепло.

Его не было. Руки Зорро были необычно неподвижны и холодны.

***

Изабелла смутно помнила, как отец оттащил ее от недвижимой фигуры и унес наверх. Она кричала и вырывалась, пытаясь вернуться обратно, но расстояние между ней и темным обликом на полу неумолимо увеличивалось. Ее посадили в чей-то экипаж и закрыли снаружи, чтобы она не могла выйти на улицу. Здесь не было стекол – только мелкая деревянная решетка, не позволявшая просунуть руку, чтобы открыть дверь.

Это все страшный сон. Она проснется с минуты на минуту и поймет, что это всего лишь ночной кошмар.

Взгляд прирос к выходу из каменного грота. Снова эти трое людей в масках во главе с доном Диего. Быстро разделившись, они начали осматривать прибывшие кареты, и уже через минуту один из них остановился перед совсем непримечательным экземпляром. Еще через мгновение дон Диего говорил с хозяином экипажа.

Все происходило так стремительно, что в голове ничего не успевало дойти до уровня понимания. Только обрывки картин, увиденных сквозь решетчатое окно.

Дон Диего махнул рукой, и из-за деревьев вдруг появилось еще не менее десятка молодых людей в таких же наспех сделанных из подручной одежды масках. Население Эль Пуэбло поспешно расступилось и освободило дорогу, попутно предлагая всевозможное содействие и помощь.

Выбранная карета в мгновение ока была разобрана на составные части. Главным элементом, из-за которого выбор пал именно на нее, оказалась крыша. В ней отсутствовало вентиляционное окно, и она была выполнена в правильной прямоугольной форме без выпуклого центра. Это был экономичный и довольно устаревший вариант, но именно он сейчас пошел на изготовление переносного стола.