Читать книгу: «Рыжая 6. Кошмар в агусте», страница 4

Глава 8

1

Даша так была обескуражена неожиданно свалившимся на нее предложением, что даже не успела обдумать все последствия своего согласия. Нет, само расследование ее не пугало: все-таки убийца рыб не маньяк из подворотни, тут другое – она упустила статус прикрытия, под которым ей придется существовать. Когда-то Даша была и старательной домохозяйкой, и примерной матерью семейства, но последние три года ведение домашнего хозяйства заключалось в приготовлении кофе, и мытье пары тарелок после незамысловатой стряпни. Теперь же, помимо самого расследования, ей предлагали взвалить на свои, не жаждущие дополнительной ноши, плечи поддержание порядка в огромной квартире, приготовление завтрака, обеда и ужина, а также частичное воспитание пусть и милого, но весьма деятельного малыша.

Проклиная собственную недальновидность, Даша отыскала в холодильнике куриные грудки, поджарила их, отварила картофель и соорудила на скорую руку салат. На суп у нее просто не хватило сил и желания. «Вернется Юлька, я с ней поговорю, – успокаивала она себя. – В конце концов это ей надо, пусть сама и варит. Заодно и полы моет». Но почти сразу обнаружилось, что мытье полов не самое неприятное, что могло ее поджидать.

Накрыв стол, Даша позвала мальчика:

– Тотошка, иди руки мыть, обед готов! – и заняла место напротив телевизора.

По телевизору давали какое-то ток-шоу, и отвыкшая от российского телевидения Даша очнулась только тогда, когда в ее тарелке закончилась еда. Мальчика за столом все еще не было.

– Да что ж такое! – Она нахмурилась и снова закричала: – Тотошка, ты где?

В ответ доносилось лишь слабое жужжание.

Юлькиного отпрыска она обнаружила под кроватью, сражающегося с роботом.

– У тебя совесть есть? – спросила она, вытягивая его за ногу. – Там уже все остыло.

– Вы подогрейте, а я пока доиграю, – спокойно сказал мальчуган.

– Щас!

Даша ухватила за ремень брюк и потащила дитя в ванную, Антошка слабо сопротивлялся.

– К детям нельзя применять силу, – отбрыкивался он.

– К детям нельзя,– согласилась Даша, намыливая ему руки, – а к бессовестным поросятам можно.

– И обзываться нельзя.

– Обзываться нельзя, а констатировать факт можно. Хватит умничать, я все равно тебя переспорю. Быстро за стол.

На пороге мальчик принюхался.

– Чем это пахнет?

– Моей загубленной жизнью. Больше всего равно есть нечего, садись и жуй.

Антошка с подозрением рассматривал холодную жареную корочку.

– Мама говорит, что есть жареное вредно.

– Твоя мама много что говорит. Если она все знает лучше, могла бы и сама приготовить.

– А подрывать авторитет родителей нельзя, – важно заявило дитя.

Даша прищурилась:

– Слушай, Тотошка, тебе кто-нибудь говорил, что ты самый нудный и противный ребенок на свете?

Мальчик задумался:

– Нет. Я не такой. Я очень умный.

Даша вздохнула:

– Если ты самый умный, тогда закрой рот и сиди ешь.

– Трудно есть с закрытым ртом.

Исчерпав аргументацию, Даша показала кулак. Умный мальчик все понял правильно, взял вилку и принялся ковырять остывшее мясо.

– Тетя Даша, чем отличается кошка-девочка от кошки-мальчика?

Даша нехотя оторвала взгляд от телевизора:

– Ты разве сам не знаешь?

– Нет.

– Тем же, чем мальчики от девочек у людей.

– Чем?

– «Чем, чем…» – Она сделала в воздухе неопределенный жест. – Ну ты же отличаешь мальчиков от девочек у себя в школе.

– В школе различаю. А у кошек?

– У кошек… – Даша делала вид, что увлечена рекламой и совсем не интересуется разговором. – А как ты мальчиков и девочек в школе различаешь?

Антошка задумался.

– У них голос разный.

– Правильно. А еще?

– Прическа.

– А еще?

– Одежда.

– А еще?

– Не знаю.

– Тогда какая тебе разница! – и принялась переключать канал.

– Я хочу купить котенка. Но только мальчика.

– Почему именно мальчика?

– А тогда у него не будет котяток и их не надо будет топить.

Дашу передернуло:

– Зачем же их топить? Можно подарить.

– Взрослые всегда так говорят. А сами топят.

Новоиспеченная няня поспешила перевести разговор в менее кровожадное русло:

– А мама разрешила тебе заводить кошку?

– Да. Она сказала, что если я буду убирать свою комнату сам, то мне можно будет доверить животное. А я уже три дня убираю.

– Это хорошо… – Даша встала и погладила мальчика по голове.

«Вот пусть Юлька сама ему и объясняет».

– А о котятах поговори с мамой, она в этом деле бооольшой специалист.

– Она сказала, что мы с вами в магазин пойдем.

– Со мной?!!

– Да. Как там котика-мальчика выбрать?

Даша вздохнула. Понятно, мальчишка не отстанет. В конце концов, детям надо говорить правду. В том числе и об отношении полов. Странно только, что мамаша этой проблемой не озаботилась.

– Знаешь, – начала она издалека, – все живое на нашей планете, ну или почти все, имеет два пола: мужской и женский.

Мальчонка устроился поудобнее:

– Знаю.

– А почему?

– Не знаю.

– Это необходимо для естественного отбора и… для эволюции. – Слова, далекие от физиологии, вдохновляли. – Представь: живут десять курочек или, например, лягушки. И все они девочки. – Рассказчица на секунду задумалась, все ли правильно. – Да. И вот три девочки-курочки хорошие, ножки у них правильные, глазки хорошо видят, крылышки чистые, а остальные птички имеют какие-либо дефекты.

– Что такое дефекты?

– Нарушение у них произошло на генном уровне. Например, нога на голове выросла…

Антошка распахнул глаза и заморгал часто-часто.

– Класс!

– …И будь они гермафродитами, то есть размножались, ммм… не выходя замуж, как улитки, например, или пиявки… Не важно. В этом случае они родили бы деток, в которых их уродства повторились, понимаешь?

– Да. У курочки с ногой на голове, родились бы цыплята, которые могли ходить вверх ногами.

Теперь уже заморгала няня.

– Да. И это очень неудобно. А так приходит петушок и выбирает самых здоровых курочек. Таким образом происходит естественный отбор.

– Зачем? Чтобы ноги только из попы росли?

Даша сморгнула еще раз.

– Желательно. Когда из попы растет что-то другое, ничего хорошего из этого не получается. Короче. В продолжении рода должны участвовать только здоровые особи. Понятно?

Мальчик слушал очень внимательно.

– Это понятно. Только непонятно как отличить котенка-мальчика? Чем он от девочки отличается?

В который раз Даша прокляла свою мягкотелость. Ну не могла она при семилетнем ребенке с серьезным лицом произнести слово «пенис»!

– Детородными органами, – кое-как промямлила нянька.

– Какими органами?

– Детородными. Теми, которые отвечают за рождение деток.

– А какие отвечают?

Даша повела головой, словно хотела запихнуть ее в плечи и до вечера не вынимать:

– Те же, что и у людей. – И поскольку мальчик молчал, спросила с отчаяньем: – Ты же знаешь, чем дяди от тети отличаются?

– Бородой?

От дальнейшего кошмара ее спас начавшийся мультфильм.

2

Лежа с холодным компрессом на лбу, Даша листала затертый до дыр дарвиновский труд о происхождении видов на земле. Дверь распахнулась, и в освещенном проеме показалась худощавая фигура.

– Привет, Рыжая. Что ты понарассказывала моему сыну?

Конопатые щеки осветил румянец.

– Он сам меня спросил.

– О чем?

– Чем мальчики отличаются от девочек.

– Так и рассказала бы. Что за чушь ты ему несла, какие еще ноги на голове? Теперь ребенок требует от меня такую курицу.

Даша сняла с головы компресс.

– А на ком мне было объяснять? На себе, что ли? И вообще, я все правильно объяснила: и про эволюцию, и про естественный отбор…

– Изумительно ты ему объяснила, Антон теперь полагает, что все улитки уроды. Это так вас на Западе учат?

– Ничему меня там не учат, – обиделась Даша. – Ты биолог, вот и объясняй своему ребенку, чем мальчики от девочек отличаются.

– К несчастью, он спросил тебя, а не меня.

– И над этим подумай. Значит, к посторонним людям у него больше доверия.

– Господи, он же не просил объяснить теорию струн! – воскликнула Паэгле. – Неужели ты до сих пор не знаешь, чем отличается мужчина от женщины?

– Знаю.

– Уверена?

– Ха-ха. Между прочим, я к тебе в гувернантки не нанималась. Кстати, – Даша заставила голос звучать тверже, – именно об этом и хотела с тобой поговорить. Юля, я соглашалась вести расследование, но никак не домашнее хозяйство. Я совершенно не могу сосредоточиться.

– Агата Кристи, между прочим, сочиняла свои книги за мытьем посуды, – холодно заметила Паэгле.

– Так и приглашала бы ее. И потом, она писала, а мне надо читать. А я так умаялась с твоим дитем, что не помню, как меня зовут, не то что фигурантов по этому делу.

– Значит, ты еще не приступала?

– Интересно, когда бы я это сделала?!

В приоткрытую дверь просунулась белокурая взлохмаченная голова:

– Мама, так почему же все-таки существуют мальчики и девочки?

– Это необходимо для естественного отбора, – механически ответила Паэгле.

Даша развела руками.

– Зашибись!

– Иначе всю нашу планету заселят уроды?

Паэгле выразительно посмотрела на гостью.

– К сожалению, даже естественный отбор не всегда помогает.

– Почему?

Юлька очнулась:

– По кочану. Все, хватит. Иди чистить зубы и готовься ко сну. Я сейчас приду.

Вихрастая голова исчезла. Даша ухмыльнулась:

– Да, твое объяснение намного убедительнее моего.

Прикрыв дверь, чтобы сын не услышал, Юлька прошипела тихо и недовольно:

– Рыжая, предупреждаю в последний раз: делай все, что хочешь, кроме двух вещей – не лезь ко мне в душу и не рассказывай моему ребенку о строении Вселенной. Просто занимайся делом.

Даша демонстративно закрылась книгой. В глубине души росло глухое раздражение.

– Тогда подумай, на кого повесить свое хозяйство, – проворчала она из-за потертой обложки. – Я к тебе в домработницы не нанималась.

Ни слова не говоря, Юлька вышла.

3

Оставшись одна, Даша отбросила книгу. Поворочавшись с боку на бок, она пыталась понять, хочет ли есть, пить или, может, еще подремать с полчасика. Спать не хотелось, вставать, впрочем, тоже, потому, поправив подушки, она просто прикрыла глаза и попыталась сосредоточиться на предстоящем расследовании.

Дело казалось простым и безнадежным одновременно. Простым оттого, что подозреваемых всего трое и все они известны, а безнадежным из-за поставленных заказчиком условий: подозреваемых нельзя расспрашивать, нельзя допрашивать, с ними нельзя даже знакомиться. И этот пункт смущал больше всего. Если нельзя вести нормального расследования, зачем вообще для такого задания детектив? Да еще за такие деньги? Сомнение становились все сильнее. А может, никакого преступления и не было? Что если Паэгле просто свихнулась от умственного напряжения? В самом деле, кто в здравом уме станет убивать каких-то там хордовых. Но даже если и станет, разве это настоящее убийство? Собаку убить или лошадь, еще куда ни шло, но рыбы… Кому они вообще нужны?

В душе расползалась тоска. Не стоило браться за это дело. Социальная значимость мизерная, да еще Юлькин характер… Кстати, вот еще одна причина, по которой, возможно, никогда не удастся найти преступника (если он, конечно, существует). Юлька противная, рыбы дорогие, почему бы не доставить себе маленькую радость?

Извернувшись как змея, Даша взяла со стула листы с биографиями. Сверху лежало досье на Истомина, директора зоомагазина с неоконченным высшим образованием. Она еще раз пробежала глазами незамысловатую биографию и недоверчиво изогнула губы. Ну зачем владельцу бурно развивающегося бизнеса мстить несостоявшемуся поставщику, да еще женщине? Что бы ни воображала Юлька о своих рыбах, это всего лишь одна из сотен, если не тысяч единиц товара. Тем более, что своих зубастых тварей она производит далеко не в промышленных масштабах. В лучшем случае десяток за полгода. На этом ни имени, ни оборота не сделаешь. С таким геморроем Истомину дешевле рыб из Африки привезти, чем у Юльки выклянчивать.

Она отбросила лист на пол.

Профессора Валикбеева, если тот не псих ненормальный, тоже тяжело представить шныряющим с пузырьком яда из одной комнаты в другую. На кой черт директору института, заслуженному работнику и лауреату всяких там премий, травить чужих рыб? Это масштаб соседки по коммунальной квартире. Валикбеев скорее выгнал бы саму Юльку из института, чего уж там мелочиться… Еще один лист полетел на пол.

В сухом остатке Пантелеев. Он и противный, и мелочный, и с рыбами не слишком удачлив. Даша с хрустом потянулась. Ну, допустим, это он, и что? Встречаться-то с ним все равно нельзя.

«Дурдом»

Неопределенность раздражала больше, чем хозяйка квартиры. Если в ближайшие день-два никто из предполагаемых преступников не попробует с ней связаться, надо будет собирать чемоданы и возвращаться восвояси – ни славы, ни денег на этом деле ей не заработать.

Сбросив одеяло, Даша присела на кровати. Тем не менее эти пару дней тоже как-то заполнить надо. Вопрос только чем? И впервые за два дня она улыбнулась. Появилась неплохая идея.

Глава 9

1

– Привет, Полетаев!

В трубке раздался сдавленный стон:

– О, нет… Надеюсь, мои уши обманывают меня. Глаза тоже.

Даша задумалась:

– Ну насчет ушей понимаю. А глаза здесь при чем?

– При том, что ими я вижу номер, с которого ты звонишь.

– Только не говори, что знаешь этот номер.

– Я вижу, что это московский номер. Для меня достаточно.

– Какой сообразительный юноша.

– Я уже давно не юноша, – с достоинством ответил полковник. – Потому переживания мне вредны. Что ты тут забыл, рыжий монстр?

– Трубку сейчас повешу.

– Сделай одолжение.

Даша замолчала, думая, как бы по зловреднее ответить. В результате, в голову пришла потрясающая мысль: сообщить Полетаеву правду о цели визита в Москву.

– Я здесь по поводу убийства, – как бы между прочим произнесла она и понизила голос до интимного придыхания, добавила: – Серийного.

Тишина на другом конце провода заставила сердце радостно сжаться: цель достигнута. Главное, чтобы ранение не оказалось смертельным.

В трубке что-то злобно заклокотало.

– Сергей Павлович, голубчик, говорите громче, я ничего не слышу! – прокричала Даша.

– Я спрашиваю, где и когда мы можем встретиться, – рыкнула трубка.

– Через полчаса в торговом центре под Манежем.

– А чего там? – голос собеседника неожиданно стал ласковым. – Там людей много, шумно, суетно… Предлагаю в полночь, на окраине, где-нибудь в укромном уголке… На даче моей можно.

– Зачем это?

– Затем, чтобы придушить тебя там! – прорычала трубка. – Через полчаса возле Жукова, – после чего раздались гудки.

– Возле какого Жукова? – спросила Даша у трубки.

Но та, как и она, была не в курсе.

2

Памятник Жукову Даше совсем не понравился. Лошадь явно страдала каким-то врожденным пороком и парила в воздухе, неестественно выпрямив ноги.

– У лошадки-то полиомиелит, – констатировала она, заметив рядом с собой синие и темные как грозовое небо, глаза.

– Пройдемте, мадам, – Полетаев крепко ухватил ее под локоть и потащил в сторону Никольской.

– Что за обращение, мужчина! – начала было возмущаться Даша. – А где «Здравствуй, дорогая, как поживаешь»?

– Я тебе сейчас устрою «как поживаешь»! – полковник шипел и пенился. – Ты что, не соображаешь, что по моему телефону нельзя нести что попало?

– А что особенного я сказала?

– О каком серийном убийстве ты говорила?

– Хордовых.

– Хордовы? – Мужественный лоб перерезали две не менее мужественные морщины. – Это семья?

– Да, семья. Цихлидовых.

– Так Хордовы или Цихлидовы? Они кто, кавказцы?

– Африканцы. – Даша развлекалась от души.

– В смысле негры?

– Фу, как неполиткорректно! Афро-африканцы.

– Ненавижу эту западную пропаганду! – полковник поморщился. – Запомни: есть латиноамериканцы, есть татаро-монголы, афро-американцев нет.

Даша фыркнула:

– Какие еще татаро-монголы? Есть татары, есть монголы, но в отдельной упаковке, а во-вторых, во-вторых, я не сказала афро-америкацы, я сказала афро-африканцы.

– Негры что ли?

Даша вздохнула.

– Солдафон. Если хочешь знать мое мнение…

Но, как и Юлька, Полетаев не собирался ее дослушивать:

– Да плевать мне на твое мнение, лучше скажи, где этих негров убили – в Москве или в Праге?

– А кто сказал, что речь идет о неграх?

– Ты же сама сказала – афро-африканцы.

– Ну так не негры же.

– Слушай, зови их как хочешь, хоть королями Вселенной, только скажи: кто, где и когда.

Видимо, что-то висело в воздухе: судя по Паэгле и Полетаеву, люди в Москве стали более раздражительными.

– Нет. Либо ты перестаешь на меня плевать слюной, либо я больше не произнесу ни слова.

Полетаев смотрел так, словно примерялся, не ударить ли ее по темечку, но в конце концов решил прибегнуть к более миролюбивой тактике.

– Вопросов нет, – он поднял руки. – Африканцы так африканцы. Хочешь, я и цыган буду звать индо-славянами, мне все равно. Я в детстве вообще состоял в клубе интернациональной дружбы.

– С кем дружили? – на всякий случай поинтересовалась Даша.

– С испандейцами.

– С кем?!

– В обществе своих шовинистически настроенных знакомых я бы, конечно, сказал, что с кубинцами, но для тебя испандейцами.

Даша состроила гримасу.

– Как смешно!

– Зато мне не до смеха. – Полковник снова перешел на шипение. – Ты расскажешь, что произошло или мне идти за клещами?

– Клещей не надо. Кстати, знаешь, что больше всего меня удивило в этой истории?

– Нет.

– Вот вроде рыбы как рыбы, а губы в точности, как у африканцев. – Для наглядности Даша вывернула губы. – Вот как так?

Полетаев смотрел диковато:

– У тебя с головой все в порядке?

Нечасто рыжеволосому детективу выпадало счастье блеснуть эрудицией в присутствии всезнающего сотрудника секретной службы, и она с удовольствием воспользовалась выпавшим шансом.

– С головой у меня все отлично, – высокомерно заметила она, – а вот у тебя с зоологией, видимо, не очень. Цихлиды – это такие африканские рыбы.

Некоторое время Полетаев молчал.

– И что, из-за них произошло убийство? – спросил он.

– Нет. Это их убили.

– Прости, их что?

– Их убили.

– Убили?

– Да.

– Рыб?

– Да.

Достав из внутреннего кармана пиджака, сшитого на заказ, золотой портсигар, полковник откинул крышку с выложенной камнями монограммой, выбрал сигарету, постучал о крышку и не торопясь прикурил.

– Поправь, если я ошибаюсь: убили рыб, а тебя наняли расследовать это убийство?

– Совершенно верно.

В синих глазах заплясали искры. Не скрывая ехидной улыбки, Полетаев достал мобильный телефон и набрал чей-то номер.

– Костик, отбой, все в порядке. Я немного прогуляюсь, потом перезвоню. Спасибо, передам. – Спрятав телефон, он обнял Дашу и поцеловал в висок: – Тебе привет от Кости.

– Спасибо. – Даша была спокойна, она догадывалась, что произойдет дальше.

Интуиция не подвела.

– Как хорошо быть известным детективом! – Полетаев с удовольствием попыхивал сигареткой. – Можно самой выбирать дела для расследования. Представляю, сколько первоклассных детективных агентств боролись за право расследовать это селедочное дело. Убийство наверняка было совершено с особой жестокостью? Трупам вспороли животы, выпотрошили все внутренности, а потом медленно зажарили с морковью и луком? – ярко-синие глаза мечтательно прикрылись. – Ммм… Моя бабушка так делала, безумно вкусно. Правда, она называла это рыбной поджаркой, но ты все равно будь осторожна. Думаю, преступник ни перед чем не остановится. И когда ты выйдешь на след… – он ободряюще приобнял спутницу за плечи, – держись.

Даша стряхнула ухоженную руку.

– Убери свой маникюр и не пытайся меня дестабилизировать. Я наизусть знаю все, что ты сейчас скажешь, поэтому можешь не стараться.

– Как скажешь, – полковник с любовью осмотрел тщательно отполированные ногти. – Зачем тогда звала?

– Хотела посоветоваться.

– Со мной? – Он рассмеялся. – Я, конечно, польщен, но в ихтиологии не силен. Хотя… Слушай, может, их просто забыли покормить?

– Если бы ты стоил восемьсот долларов, тебя бы кормили по секундам.

– Ого, как нынче рыба подорожала, – присвистнул полковник, разом теряя интерес и к своим ногтям, и к пробегающим мимо студенткам. – Они хотя бы красивые?

– Кто, рыбы? Они отвратительны. На мой взгляд. Но о вкусах, как говорится…

– Дай угадаю: тебя наняла какая-нибудь полоумная старушка, у которой аллергия на кошек, и потому она завела рыб?

– Не угадал. Бывшая одноклассница. Кандидат биологических наук, доцент, умнейшая женщина, известный аквариумист.

Гладкое лицо чуть помрачнело:

– Н-да? И чего же хочет твоя умнейшая женщина?

– Очевидного. Найти убийцу.

– Хочешь, скажу, кто это сделал? – Полетаев щелчком забросил сигарету в урну.

Не ожидая действительно серьезного ответа, Даша едва кивнула:

– Ну?

– Ее домработница. У нее ведь есть домработница?

От неожиданности Даша споткнулась:

– С чего ты решил?

– У дам, зацикленных на науке и бизнесе, обычно бывают домработницы и плохой характер. Подобное сочетание очень опасно для домашних животных. Еще я подозреваю, что у нее нет ни мужа, ни детей.

– Мужа нет, ребенок есть.

– Странно. – Полетаев на секунду замедлил шаг. – Такие дамы обычно не разводятся.

– А она и не выходила замуж.

Некоторое время они шли молча.

– Хм, только не говори, что ребенок у нее из пробирки.

– Угадал.

Полковник остановился и строго посмотрел на подругу.

– Ты это брось. Даже не думай.

– Ты о чем?

– Детей надо делать в постели. И раз уж мы встретились…

Даша немедленно сунула руки в бока:

– Таким, как ты вообще нельзя размножаться.

– Это еще почему?

– Земля не выдержит еще одну такую ехидну, как ты.

– А может, наш ребеночек в тебя пойдет… – и махнул рукой. – Да, лучше нам не размножаться. Ну что, пойдем, выпьем чего-нибудь?

– Не могу. – Даша глянула с высока. – Я на работе.

Некоторое время Полетаев фыркал, потом все же не выдержал и рассмеялся.

– Знаешь, я на тебя уже даже не злюсь. Даже мое начальство к твоим фортелям привыкло.

– А ты уже доложился? – Даша неприязненно сощурилась.

– Нет, решил покрывать твои разъевшиеся тылы! – Полетаев широко развел руки в районе бедер. – В самом деле, что такое серийное убийство по сравнению со старой дружбой? Вот, отпросился с работы помогать тебе закапывать трупы. – Веселье постепенно сменялось раздражением. – Завтра ребята будут рыдать от смеха. И я не удивлюсь, если кто-нибудь ради развлечения поможет тебе найти ихтиокиллера.

– Было бы весьма кстати. А если он еще будет похож, например, на Костю…

– Костя женат, – Полетаев придержал дверь кафе, пропуская даму. – Забудь.

– А при чем здесь его семейное положение? Он мне не для штампа в паспорте нужен.

– Даже боюсь спросить для чего. – усадив изысканным манером даму спиной к залу, полковник, не спрашивая, заказал пару бокалов вина. – Ладно, день все равно пропал, рассказывай про своих рыб.

– Они не мои.

– Без разницы.

– Раз без разницы… – стул был неудобным, с маленьким круглым сиденьем и очень высокой прямой спинкой. Так и не найдя удобного положения, Даша облокотилась о столешницу. – Моя бывшая одноклассница разводит рыб. Они очень дорогие, ужасно страшные и в неволе абсолютно бесплодные. И не поверишь, но она заставила их метать икру.

– Отчего же не поверю? – Полетаев изучал меню. – Я лично знаю таких женщин. Они кого хочешь заставят икру метать.

– Ха-ха. Короче, у нее это получилось. И она уже собралась ехать на какую-то там выставку и даже планировала чего-то там выиграть, но рыбки неожиданно дали дуба.

– И что здесь необычного? У меня в детстве тоже был приятель, который пытался вывести новую породу рыб: их не надо было кормить и менять воду. И у него почти получилось.

– Почти?

– Да. За два дня до завершения эксперимента рыбы сдохли. А ведь тоже мог получить приз.

Даша смотрела в упор. Она не понимала, если тот шутит или говорит всерьез.

– Караси твоего приятеля сдохли от голода и грязи, а Юлька за своими бульдогами следила, как за родными. И если она утверждает, что их убили, то так оно и есть.

Полковник передернул плечами:

– Могу попросить тебя не употреблять слова «убили и убийство»? Поверь, в данных обстоятельствах это звучит нелепо.

– Дело не в словах.

– А в чем?

– Юлька говорит, что знает, кто отравил ее рыб. И подозревает в преступлении....

– Подожди, подожди, – Полетаев выставил ладонь. – Так она знает, кто это сделал?

– Говорит, что да..

Полковник усмехнулся и покачал головой.

– У женщин непостижимая логика. Послушай, если она сама знает, кто преступник, зачем ей детектив?

Даша нехотя пожала плечами, мол, кто его знает.

– И что конкретно она от тебя хочет?

– Чтобы я узнала, кто из троих подозреваемых это сделал.

– Зачем?

– В смысле – зачем?

– Ну что она планирует потом с ним или с ней сделать?

– Не знаю. – Странно, но эта мысль ни разу не приходила ей в голову: – Устроит скандал, наверное. Всем расскажет, как с ней поступили.

– Но рыб же ей это не вернет?

– Нет.

– Тогда зачем ей этот рыбий убийца? Может быть, чтобы убить его?

– Да ты что… Юлька не такая.

А в голове промелькнуло: «Такая, такая»

– Может, в суд на него подаст. Или порчу нашлет.

– Ты это серьезно?

– Откуда я знаю! Это их дела. Он ж биологи. Если захотят друг друга убить, мы все равно не узнаем.

– Ты сейчас серьезно? – повторил Полетаев.

– Не знаю!

– А раз не знаешь, зачем ввязываешься? Извинись и скажи, что ничего не получилось. Пуcть впредь никому не доверяет. Никого в дом не впускает. В бизнесе только так – кто-то обязательно захочет перейти дорогу. Поэму выход только один: соблюдать меры предосторожности, обычные для любой коммерции. Это урок, который надо извлечь, а не преступление, которое необходимо раскрыть. Так что выброси этот мусор из головы и давай выпьем за нас.

Даша приподняла бокал. В чем-то Полетаев был прав. Паэгле меньше всего походила на человека, подверженного мстительным страстям. Она вообще никаким страстям подвержена не была. И вряд ли ею движет простое любопытство. Что, если она действительно захочет…

– Что, если твоя подруга захочет отомстить этому человеку? Убьет его или его близких?

Полетаев, как всегда, читал ее мысли и, как всегда, был на полшага впереди.

– И что же мне делать? – рыжеволосый детектив впал в уныние. – Я ведь уже пообещала, что найду убийцу.

– Брось. Женские обещания, дело поправимое, – философски заметил Полетаев. – А приезд в Москву можешь воспринимать, как повод со мной встретиться. Могу даже расходы оплатить.

Даша крутила в руках бумажную салфетку, отрывая от нее мелкие кусочки.

– Не получится.

– Почему?

– У меня мало принципов, но я ими дорожу.

– Что ты называешь принципами?

– Если что-то пообещала, то я это сделаю.

– Тебе напомнить сколько всего ты мне обещала?

– Ты не считаешься.

Лицо собеседника приняло удивленное выражение.

– Это почему еще?

– Потому, что у нас с тобой интрижка.

– Да что ты?!!!

– К тому же ты ничего от меня не ожидаешь.

– Вот те здрасьте! Очень даже ожидаю. Могу даже во всех красках рассказать, чего именно.

– Спасибо, не надо. Сейчас речь не о твоем нездоровом воображении, а о трагедии. Если Паэгле мне позвонила, значит, для нее это очень важно. И я помогу, даже если не до конца понимаю, что ею движет: ненависть к людям или любовь к рыбам.

– Сумасшедшая, – коротко констатировал Полетаев, и было непонятно, кого он имеет в виду. – Кстати, о рыбах. У меня через три дня должен начаться отпуск, поехали куда-нибудь порыбачим?

Предложение прозвучало как издевка.

– Я против бессмысленного истребления животных, – после паузы холодно заметила молодая женщина. – Против охоты, рыбалки и натуральных мехов. Поэтому твое предложение…

– Кстати, все забываю спросить, – снова перебил полковник, – а что стало с той роскошной шубой, которую ты приобрела по дороге в кожвендиспансер? Не побила ли ее моль? Не побили ли тебя зеленые?

В глазах собеседницы сверкнули две молнии:

– Ты прекрасно знаешь, что я купила эту шубу только потому, что…

– Да какая мне разница почему, – отмахнулся Полетаев. – Ходи хоть в мехах, хоть в пухах, только не занимайся охраной окружающей среды в моем присутствии. Я лишь предложил посидеть с удочкой на берегу подмосковного водоема. А не охотиться на китов в Ледовитом океане. Только представь: тишина, природа…

– Извини, но у меня дела, – отрезала Даша. – Я должна найти преступника. Но, если действительно хочешь сделать мне приятное, просто помоги.

– Чем?

– Проверь по своим каналам, может, на кого-нибудь из этих троих существует досье. У меня уже есть одна идея.

Полетаев посмотрел на часы:

– Значит так. Про досье, надеюсь, ты пошутила, а что касается твоих идей…

Понимая, что сейчас с ней распрощаются, Даша ухватилась за последнюю соломинку. Главное, чтобы тот не сказал «нет».

– Согласна, – поспешно проговорила она, – твоя идея на порядок лучше моей.

– Ты это о чем? – с подозрением поинтересовался полковник.

– Ну у тебя же есть какая-то идея?

– У меня?! Ты меня совсем дурачком считаешь? Думаешь, я попадусь на такую жалкую уловку?

– Не понимаю, тебе сложно помочь? – Даша чуть не плакала.

– Помочь несложно, – голос полковника стал чуть мягче. – Неохота потом разгребать. Твои просьбы никогда ничем хорошим не заканчиваются. Для меня по крайней мере. Вроде только прикурить просишь, а потом оказывается, что у Газпрома половина акций пропала.

– Что за чушь ты несешь! – возмутилась Даша. – Не спорю, иногда я оказываюсь в ненужном месте, в ненужное время. Но не я создаю эти обстоятельства!

– А кто? – удивился полковник. – Подчас у меня складывается впечатление, что ничем иным ты и не занимаешься.

– Но ведь попытка не пытка, – продолжала настаивать Даша.

– А вот тут ты ошибаешься! – Полетаев неожиданно вспылил. – Все, что связано с твоей дурацкой детективной деятельностью, сущая пытка.

– Ну пожалуйста, ну будь человеком, – она снова захныкала.

– Прекрати!.. – в голосе полковника еще сохранялось недовольство, но было видно, что он готов сдаться. – Ладно. Эти два дня у меня заняты, а в пятницу, если не случится ничего экстраординарного, смогу целый вечер посвятить тебе. Но предупреждаю – только один вечер, ибо на следующее утро я отбываю в чудесный подмосковный пансионат с удочками и спреем от комаров. Большего предложить не могу.

Даша сдержанно вздохнула. На большее надеться было бы глупо.

– И на этом спасибо.

– Пока не за что.

– Через два дня жду твоего звонка.

– Жди, любимая

Едва приподняв руку, расстроенная женщина вяло пошевелила пальчиками.

– Счастливо…

Полетаев направился к стоящему в стороне официанту, Даша в задумчивости продолжала отрывать от бумажной салфетки все более мелкие кусочки.