Читать книгу: «Мерцание «Призрака»: лик смерти», страница 17

– Тебе есть, где остановиться?

– Нет, ваше преосвященство.

– Тогда я распоряжусь, чтобы тебе выделили комнату.

– Да, но я не один. Со мной мой терциарий.

– Хорошо, тогда распоряжусь, чтобы вам двоим выделили по комнате, – подняв телефонную трубку и распорядившись по поводу комнат, сказал магистр.

– Отдохни пока, Бернардо! Я подумаю, куда тебя отправить, чтобы было безопасно. Однако не думаю, что это будет близко! Во всяком случае здесь ты будешь в полной безопасности.

– Спасибо, ваше преосвященство, – сказал отец Бернардо и покинул кабинет магистра, закрыв за собой дверь.

– Как всё прошло, отец Бернрадо? – встав с неудобного антикварного дивана, спросил Льюис.

– Всё хорошо, Говард. Нам выделили комнаты и о нас позаботятся, – улыбнувшись, ответил святой отец.

– Отец Бернардо, синьор. Пойдёмте, я вас провожу в ваши комнаты, – вытащив из ящика стола ключи, произнёс секретарь.

– Спасибо, святой отец, – сказал Льюис, и они вместе с отцом Бернардо направились за секретарём.

Спустя несколько минут им раздали ключи, и Говард зашёл в свою комнату, которая была довольно светлая и на стекле играли солнечные лучи. На улице стоял погожий день, несмотря на то, что на дворе стояла середина декабря.

Льюис снял куртку и повесил её в небольшой шкаф на вешалку. Потом он сел на диван и почувствовал небольшую боль в раненном боку. Говард слегка сморщил лицо, но скоро боль отпустила, и он снял тактические ботинки и улёгся на кровати, закрыв глаза…

Отец Бернардо подошёл к молельной стойке в своей комнате и встал на колени перед Святым Распятием, принявшись молиться и благодарить Бога, что теперь они с Льюисом в безопасности.

Лондон. Штаб-квартира МИ-6.

Генерал Андертон сидел в своём кабинете за рабочим столом и курил сигару, читая доклад агентуры. Он уже знал, что в хранилище ЦРУ лежит образец, и Нолингтон готовиться исследовать состав этого вещества.

Игра проиграна! Подумал Андертон, но понимал, что ещё побороться за местом под солнцем, безусловно, стоило. В его голову приходили разные мысли и даже очень смелые, которые претворить в жизнь мог только полковник Робинсон, в чьём арсенале было достаточно средств для выполнения даже самых сложных миссий.

Попробовать обыграть ЦРУ было для генерала делом не только чести, но и принципа, поскольку он был консервативным англичанином, который считал, что американцы всего лишь неудачники в игре называемой жизнь! Нация без истории и культуры. У них нет права быть в чем-то выше своих почтенных предков!

Андертон выпустил изо рта дым кубинской сигары и положил её на пепельницу. Он ждал Кайла, который должен был вот-вот прийти. А пока хороший шотландский виски вполне неплохо разгонял утреннюю грусть и туман, который стоял над Темзой.

Генерал сделал пару глотков и поставил стакан рядом с пепельницей, услышав лёгкий стук в дверь.

– Входите, – произнёс Андертон, потерев слегка усталые глаза от яркого света настольной лампы.

– Здравствуйте, сэр, – войдя в кабинет и закрыв за собой дверь, сказал полковник Робинсон, чей вид был вполне бодрым и нацеленным на продолжение борьбы за место под солнцем. Вот только где это солнце, пока для Кайла было не очень понятно. Однако он ждал, что эта встреча и инструкции изменят для него всё.

– Проходи скорее, – сказал Андертон и, отложив одну папку, придвинул к себе другую и раскрыл её. Он удобно расположил спину на рабочем кресле и ещё раз потёр глаза.

Робинсон сел за стол на рабочее кресло и внимательно посмотрел на генерала, ожидая новое нелёгкое задание.

– Кайл, не буду скрывать, но твоё следующее задание будет сложнее, чем первое. Тебе нужно будет выкрасть образец из хранилища ЦРУ и сделать это необходимо в течение следующих четырёх дней. Я понимаю, что это практически невозможно, но прошу тебя постараться. Мы должны оказаться на коне, а не как сейчас быть статистами, которых никто не уважает и какие никому не нужны.

– Сэр, я, конечно же, попытаюсь, но это будет очень и очень сложно! Нужны ресурсы! – глубоко вздохнув, ответил Робинсон.

– Хорошо, Кайл. Вся информация об охране хранилища и проникновению в штаб-квартиру ЦРУ вот здесь, – протянув карту памяти, лежавшую до этого в папке, сказал генерал. – Билет я тебе забронировал до Вашингтона.

– Я всё понял, сэр, – сказал Робинсон и, взяв карту памяти и встав из-за стола, покинул кабинет генерала Андертона, направившись по длинному коридору к лифтам.

Кайл шел и не мог понять, для чего продолжает свою борьбу, пытаясь найти что-то, чтобы изменить мир, который нельзя изменить. Он зашёл в кабину лифта и спустился на пару этажей вниз. Голова сильно ныла, будто в ней накопилось столько всего, что этот груз неизбежно тянет за собой в пропасть.

Робинсон вышел из лифта и направился по коридору к своему кабинету. Какие-то осколки воспоминаний всплывали перед его глазами, уносясь прочь в неизвестность, где жил и он сам. Это было сложно понять и принять, но деться от этого было некуда. Кайл подошёл к двери своего кабинета и поднёс ключ-карту к считывателю замка. Замок щёлкнул, и Робинсон зашёл в свой кабинет, где горела лишь настольная лампа, которую он не стал выключать перед тем, как пошёл к генералу Андертону.

Кайл сел за стол и достал из ящика стола планшет и картридер, который подключил к планшету через кабель. Информация быстро скопировалась на карту памяти планшета, и он отключил картридер, в котором была карта памяти, которую ему дал генерал.

Робинсон проверил, вся ли информация перекинулась на карту памяти планшета, и уничтожил другую карту памяти, данную Андертоном. Он просмотрел все файлы, в которых было много всего интересного, включая все чертежи Лэнгли, которые относились к хранилищу и возможностям проникнуть в него разными способами. Однако сложность заключалась в том, что любой из способов был довольно рискованным. Кайл понимал, что выполнить это задание будет непросто! В нём очень много подводных камней, включая те, как выбраться потом из штаб-квартиры ЦРУ с образцом.

Робинсон налил из термоса, стоящего на столе в кружку чай, и убрал картридер в ящик. В голову, признаться, ничего не шло! Была пустота, как в голове, так и на сердце, разделить которую было не с кем ему. Нет, это его не шокировало, но усталость от этого была. Хотелось снова почувствовать какую-то лёгкость и спокойствие на душе, но этого уже давно не было! Скоро нужно было собираться на самолёт. Вещи с собой брать было бессмысленно. Было неизвестно, что и как сложиться в итоге. Поэтому Кайл решился обойтись теми вещами, которые были одеты на нём. Черные джинсы, чёрный джемпер и черная кожаная куртка с черными кожаными ботинками. «Сплошное чёрное пятно», – подумал Робинсон и слегка улыбнулся. Он встал с рабочего кресла и подошёл к шкафу, достав из него сумку через плечо, и собрал в неё самое необходимое, без чего точно было не обойтись.

Спустя пять минут вещи были собраны. Кайл посмотрелся в зеркало, увидев своё усталое отражение, по которому можно было прочитать лишь одно: самая пора отдохнуть! Правда, до этого ещё надо дожить!

Он выключил настольную лампу и вышел из кабинета, закрыв за собой дверь. Робинсон на мгновение опустил веки, ровно глубоко вдохнул и выдохнул и направился по коридору к лифту. Впереди его ждал аэропорт Хитроу и самолёт в Вашингтон.

Москва.

Грязь вылетала из-под колёс внедорожника Романова. Он ехал на своем «БМВ», направляясь на встречу к Громову, которую полковник решил провести вне кабинета. Почему? Этого Андрей не знал. Михаил Иванович был довольно скрытный и недоверчивый, его девиз был: «Не доверяй никому». Но и в этом правиле было своё исключение, поскольку одному человеку он всё же доверял полностью и безоговорочно. Этим человеком был Призрак. Ему он доверял безоговорочно, что очень подстёгивало Романова. Однако гордецом он не был вообще!

Андрей прибавил скорости, понимая, что немного опаздывает из-за пробок, которые в Москве утром были абсолютной нормой и без них не обходился практически ни один будний день.

– Чёртовы машины, – вполголоса произнёс Призрак и, объехав на скорости очередного тихохода, перестроился в другой ряд. Его раннеутренние размышления, в итоге, ни к чему толком не привели, кроме того, что окончательно было понятно, что след его покушения тянется из Западной Европы. Возможно, от ЦРУ или ещё какой-либо западной спецслужбы. По крайней мере других объяснений у него пока не было, да и не могло быть! Улик было мало, но все те, которые были, указывали только на это.

Романов подъехал к одной из набережной Москвы-реки, которая находилась в черте Садового Кольца, и вышел из машины. Он осмотрелся по сторонам и увидел внедорожник «Порше» Громова, какой был припаркован неподалёку.

Андрей поднял воротник нового чёрного пальто и спустился по ступенькам к воде, точнее, ко льду, поскольку зима диктовала свои погодные условия. День был пасмурный, но для зимы довольно тёплый. Внизу его уже ждал Громов. Призрак подошёл к нему и сказал:

– Здравствуйте, Михаил Иванович.

– Здравствуй, Андрей, – повернувшись к нему лицом, сказал Громов.

– Что случилось? – с интересом спросил Романов, пристально посмотрев Громову в глаза.

– Похоже, всё-таки случилось, Андрей, – резко выдохнув, ответил Громов. – По информации нашего «крота» из ЦРУ, и если ему полностью можно доверять, то получается, что образец сейчас находиться в хранилище штаб-квартиры ЦРУ. Им удалось провести некую операцию в Париже, которая, судя по имеющийся у нас информации, прошла, не совсем гладко, но образец они всё же заполучили.

– И какая будет теперь моя задача? – прервав Громова, спросил Призрак.

– Тебя ждут в Нью-Йорке, все материалы здесь, – протягивая большой бумажный конверт, ответил Михаил Иванович. – Операция практически спланирована, тебе остаётся лишь практическая сторона вопроса, а именно выполнить её без сучка и задоринки. Я уверен, это у тебя получится!

– Я всё понял, – взяв конверт в правую руку, ответил Романов. – Скажите только одно. Это задание реально будет выполнить?

– Андрей, не буду скрывать от тебя, но это будет действительно не просто, но возможно, – положив ему на мгновение правую руку на плечо, ответил Громов.

– Ну, раз вы говорите, что возможно. Значит – это задание будет выполнено, – сказал Призрак и, пожав руку Громову, стал подниматься по обледенелым ступеням наверх. Романов сел в свой «БМВ» и, заведя двигатель, направился на службу разбираться в документах, которые ему только что передали.

Спустя примерно полчаса он был в своём кабинете и принялся разбираться в переданных ему материалах. Андрей разложил перед собой документы и карту памяти, где было практически всё то же самое, что и на бумагах, за исключением некоторых деталей и билета на самолёт до Нью-Йорка.

Ему предстояло проникнуть в штаб-квартиру ЦРУ в Лэнгли и вынести оттуда образец. Помогать ему должен был один из агентов ЦРУ, давно работающих на ФСБ, чье внедрение стоило больших усилий, но было полностью оправдано и хорошо спланировано. В итоге статус этого агента был выше средней руки, и во чтобы то ни стало нужно было сберечь этого агента и не попасться самому, что было отнюдь не просто, но выполнимо.

Призрак быстро скопировал всю информацию на планшет и начал готовить сумку в поездку. Брать с собой особо было нечего. Всем обеспечить должен был агент на месте, что было огромным плюсом. Его делом было только выполнение и вывозка образца, что было тоже непростой частью миссии. Однако выполнить всё это было необходимо в любом случае!

Романов накинул на себя пальто и, взяв сумку, вышел в коридор и закрыл дверь своего кабинета на ключ, направившись к лестнице. Впереди его ждал аэропорт Шереметьево.

0Глава 15

Рим. Ватикан.

Говард подошёл к столу, на котором на подносе стоял фарфоровый чайник и чашка. Он налил себе крепкий чай и подошёл с чашкой к окну. Красивый вид на сад, сбросивший свою листву и жухлая трава, торчавшая из-под опавшей листвы. Всё это наводило некое уныние на Льюиса, чьё отвратительное настроение повлияло так же и на его аппетит.

Говард отказался от ужина, понимая, что абсолютно не хочет есть, и попросил сначала кофе, а потом резко сменил его на крепкий чай. Он не знал, почему так сделал, это продиктовало ему сделать его чутье, которое его никогда не подводило, в какой бы ситуации он при этом не находился.

«Какой странный вечер», – подумал про себя Льюис и, сделав несколько больших глотков крепкого чая из чашки, поставил ее на металлический поднос к чайнику.

Он не понимал, как всё можно объяснить, и можно ли вообще объяснить то тяжёлое чувство, которое довлело над ним весь вечер, всё сильнее и сильнее угнетая его. Говард присел на кровать и, сплетя пальцы рук, задумался. Что-то продолжало не отпускать его, ощущение, что вот-вот что-то произойдёт, не покидали его. Чутье буквально кричало об опасности. Льюис понимал, что нужно было уходить отсюда, но куда на ночь глядя? Разумно ли это? Ответы на все эти вопросы он не знал, хотя, конечно, хотел бы знать, но что поделать, если человеку не суждено знать абсолютно всё. Ведь человек по своей природе – простой статист и принимает то, что с ним происходит, видя, что что-то менять уже поздно, как при этом ни крути.

Говард вскочил с кровати и открыл шкаф, вытащив оттуда свою черную кожаную куртку и надев её на себя, подошёл к кровати и вытащил из-под матраца пистолет с кобурой, который закрепил на ремне. Льюис проверил свой «ЗИГ-Зауэр», в котором оставалась последняя полная обойма, и всунул его в кобуру. Он лихорадочно вспомнил, где оставил пикап, на котором они вместе с отцом Бернардо приехали в Рим и то, что там, в бардачке, лежит отобранный у наёмника «Глок». Внезапно Говард услышал звук битой посудой и звон металла, что его тут же насторожило, и он выбежал в коридор, сделал несколько шагов и нажал на дверную ручку комнаты отца Бернардо. Дверь была заперта изнутри, но шум разбитой посуды слышался именно из его комнаты, и Льюис был в этом уверен на все сто процентов. Он отошёл к другой стене и в прыжке вышиб дверь комнаты отца Бернардо, который корчился на полу от боли, схватившись за сердце.

– Отец Бернардо! – крикнул он, подбежав к святому отцу и встав рядом с ним на колени, пытаясь оказать ему первую помощь, понимая, что всё будет бесполезно.

– Гооовард! Говард! Меня отравили, – набравшись последних сил, произнёс он. – Поезжай в Шотландию в Эдинбург найди отца Патрика… – сказал отец Бернардо и закатил глаза.

– Отец Бернардо! Отец Бернардо! – обессиленным голосом прокричал Льюс и, отпустив голову святого отца, попытался прощупать пульс на сонной артерии, но сердце не билось. Говард быстро встал с колен и, осмотрев по-быстрому битую посуду, увидел разбитую баночку из-под лекарств. Он знал, что отец Бернардо жаловался на сердце, и давление постоянно у него поднималось довольно сильно. Его сердце было слабое уже от возраста, и поэтому отравить его не представляло особых усилий.

– Что здесь происходит? – вбежав в комнату, закричал секретарь. – Охрана! Охрана! Здесь убийца! – завопил святой отец.

– Чёрт бы тебя подрал! – вскрикнул Говард и резким ударом в район головы вырубил священника, который отскочил в коридор и упал на пол. Льюис побежал по коридору к лестнице и услышал крики швейцарских гвардейцев.

– Стоять! Ни с места!

Льюис перемахнул через перила второго этажа, видя, как гвардейцы побежали на лестницу и, приземлившись на мраморный пол, сделал кувырок и чуть не словил пулю. Он тут же вскочил на ноги и выбежал из здания.

Говард понимал, что время сейчас работает не на него и необходимо выбраться из Ватикана, чтобы не остаться здесь навсегда. Эта идея ему нравилась. Ему изначально не нравилась идея отца Бернардо отправиться в Ватикан, но теперь уже было поздно искать, что было бы лучше. Всё получилось как получилось. Он понимал, что, скорее всего, отравить собирались и его, но резкая замена кофе на чай, видимо, сбила их планы. Теперь Льюис понимал, что кто-то из того тайного общества есть в Доминиканском Ордене, однако сейчас было не время искать правду. Самое время было делать ноги.

Говард продолжал бежать, стараясь не привлекать лишнего внимания. Туристов и просто прогуливающихся по улочкам Ватикана этим вечером было хоть отбавляй, что играло ему на руку. Льюис подошёл к пропускному пункту и, видя, что охрана из швейцарских гвардейцев пристально осматривает покидающих Ватикан, насторожился, но встал в очередь к пропускному пункту. Он понимал, что без импровизации выбраться из Ватикана не удастся, а это означало, что самое время было прибегнуть к запасному плану, которого, как всегда, не было.

Однако был универсальный метод ухода из окруженной территории. А, именно это было взятие заложника или нескольких заложников. Но, проблема заключалась в том, что перед ним и за ним были одни гражданские, что шло наперекор с принципами самого Говарда. Он всячески пытался выискать поблизости, хоть одного швейцарского гвардейца, но такого не было, а рядом оставались только туристы из Германии. Они что-то бурно обсуждали о красотах вечернего Ватикана и делились друг с другом впечатлениями, однако самое острое впечатление у них было впереди.

– Эй, ты, в чёрной куртке! – крикнул один из гвардейцев, сжимая в руках пистолет-пулемёт «Спектре».

– Расступиться! – закричал Льюис и, выхватив из кобуры на ремне пистолет «ЗИГ-Зауэр», схватил туриста и приставил ему пистолет к виску. – Все в стороны! Иначе я убью заложника.

– Помогите! – вскрикнула жена мужчины, которого Говард взял в заложники.

– Молчать! – резко произнёс Льюис, продвигаясь к пропускному пункту. – Все разошлись! Живо!

Говард продолжал вести впереди себя мужчину лет пятидесяти, который дрожал от страха и трясся, боясь за свою жизнь. Льюис пока не знал, что будет делать с заложником и как уйдёт отсюда, но знал точно, что выжить должен в любом случае и разобраться во всем, что произошло!

– Эй, ты! – окрикнул одного из швейцарских гвардейцев Говард. – Останови мне такси!

– Хорошо, хорошо! Только спокойнее! Мы не хотим жертв! – положив пистолет-пулемёт «Спектре» на мостовую, сказал гвардеец и остановил такси.

– Пусть таксист выйдет! – крикнул Льюис и прошёл пропускной пункт, продолжая держать заложника на мушке. «Сейчас бы гранату!» – подумал было Говард, но после того, как осознал, что он всё же не на Ближнем Востоке, а в Риме, отказался от своей мысли. Жертвы среди мирного населения – это было плохим тоном у диверсантов, несмотря на то, что они не гнушались никакими средствами, чтобы выполнить свою миссию. Так учили Льюиса в САС. Херефорд была одной из самых лучших школ в мире, правда, там не рассказывали, как жить вместе со всем этим после. Видимо, инструкторы это оставляли за занавесом, где терялось всё, что могло. Огромная пустота и боль и более ничего.

Говард попятился к такси и, резко толкнув заложника на швейцарских гвардейцев, сел в такси и дал по газам, направляясь прочь от Ватикана. Он понимал, что надо быстро избавиться от этой машины, но где это сделать, было пока непонятно. Он проехал на высокой скорости несколько сот метров и, завернув в проулок, покинул такси, слыша, как сирены полицейских экипажей и машин карабинеров, приближаются к нему.

Льюис побежал вдоль улицы и по проулкам ушёл вглубь города. На руку ему было то, что на его дороге толком никто ему не повстречался. Уж слишком безлюдным маршрутом он бежал, чтобы ни в коем случае не попасться в руки полиции и карабинеров.

Говард шёл по улице, стараясь особо не оглядываться, но присматривался внимательно ко всему, что происходило на улице. Он понимал, что в любой момент его спринт может начаться снова, но, правда, на него уже не было практически никаких сил. Уставший организм был практически обессилен. Болела сильно голова и сердце колотилось всё с большей и большей частотой. Казалось, ещё немного, и оно выскочит из груди, но ровное, насколько это возможно дыхание постепенно успокаивало сердечную мышцу. Льюис понимал, что нужно было как можно скорее попасть на конспиративную квартиру ордена, чтобы забрать свои вещи из сейфа и шкафа для возможности сменить личность, чтобы исчезнуть из Рима.

Говард подошёл к подъезду и зашёл внутрь. Он внимательно осмотрелся по сторонам и прислушался к той тишине, которая царила в подъезде. Всё было тихо. Льюис стал потихоньку подниматься по лестнице. Преодолев несколько этажей, он подошёл к двери квартиры и вытащил из кармана куртки большую связку ключей. Быстро найдя нужный ключ, он открыл дверь и вошёл внутрь. В квартире царила темнота и тишина. Говард закрыл за собой дверь и, не став включать свет, вытащил из кармана куртки смартфон и включил на нём фонарик. Загорелся небольшой лучик яркого света. Он направил «паучок света» на стену, а потом на пол и прошёл в комнату, где было достаточно душно.

Льюис положил смартфон на кровать и отодвинул шкаф. Он взял в левую руку смартфон и направил лучик света на сенсорную панель сейфа. Говард ввёл код и вытащил оттуда пару паспортов, деньги, пустые магазины и две коробки с патронами. Он быстро достал из шкафа свой рюкзак, где хранил всё самое необходимое, чтобы изменить личность и прочие вещи, необходимые для ухода на дно. Льюис придвинул шкаф на место и направился к выходу. Он вышел из квартиры и закрыл дверь на ключ, услышав какое-то шебуршание на лестнице. Говард аккуратно посмотрел и увидел карабинеров и пару людей в штатском, которые поднимались по лестнице. Он быстро отошёл от перил и быстрым, но тихим шагом начал подниматься наверх, понимая, что его загнали в ловушку. Однако игра не кончалась, а только продолжалась, и решающая партия ещё не была разыграна, как бы этого ни хотели его оппоненты, поднимаясь быстро по лестнице.

Льюис поднялся на последний этаж и быстро, с помощью выкидного боевого ножа взломал замок на двери, ведущей на чердак. Он закрыл за собой дверь и, сумев вылезти на крышу, побежал по черепице подальше от этого места.

– Стоять! – крикнул карабинер, увидевший случайно Говарда, бежавшего по крыше, и, продолжая стоять на улице с другой стороны, открыл по нему огонь из пистолета-пулемёта «Спектре».

Выпущенные девятимиллиметровые пули пробежали по черепице, практически под ногами Льюиса, и он, поскользнувшись на мокрой крыше, соскользнул по мокрой черепице и слетел к отвесу. Держаться было проблематично. Руки скользили. Он отпрыгнул в сторону и, зацепившись за водосток, спустился по нему вниз и побежал по проулку, а потом пересёк улицу и исчез в другом проулке.

Сердце снова начало ныть. Он понимал, что едва ли кто смог заметить маршрут, по которому он сбежал из квартиры, но нужно было найти укромное место, чтобы передохнуть и несколько поменять свою личность, поскольку со своей личностью ему место было только в изоляторе временного содержания: однако туда Говард совсем не хотел. Там он едва ли бы смог продолжить своё расследование. Причем это относилось не только к таинственному убийству отца Бернардо, но и к покрытой тайной обществу с символом в виде головы дракона, держащим в пасти земной шар.

Льюис прибавил хода и через двадцать минут был уже около пикапа, который угнал с фермы на Сицилии близ Палермо. Он открыл дверцу и, вытащив из бардачка пистолет «Глок», сунул его за пояс сзади. Говард завел автомобиль и, переключив механическую коробку передач на первую скорость, ослабил нажатие на педаль сцепления и, опустив рычаг ручного тормоза, нажал на педаль газа, направляясь в аэропорт Рима.

Нью-Йорк. Аэропорт Джона Кеннеди.

Самолет заходил на посадку. Пасмурная погода в Нью-Йорке стояла, уже который день. Время от времени накрапывал мелкий дождик, более похожий на изморось. Шасси самолёта коснулась взлётно-посадочной полосы, и Романов, почувствовав твёрдую землю, открыл глаза.

Сон исчез сам собой, оставшись где-то далеко и в самых неизведанных глубинах его сознания, где постоянно терялся и он сам. Андрей хотел верить, что не задержится в США и всё пройдёт гладко и быстро, однако поручиться за это никто не мог. Его миссия была сложной и опасной, несмотря на то, что он был не один, но его постоянно смущал тот факт, что пробраться надо было не в какую-нибудь дыру, где сидят террористы, а в саму штаб-квартиру ЦРУ в Лэнгли.

Призрак тяжело вздохнул, увидев в иллюминатор, что самолёт остановился, встал с кресла и вытащил из багажного отделения свою сумку через плечо. Он быстро покинул самолёт и направился в зал прилёта к таможенному контролю. В очередной раз он был Алессандро Гамберини, гражданским юристом из Италии. Эта роль ему особенно хорошо удавалась, и придумывать что-то новое для такого ответственного задания было глупо! Нужно было претворять в жизни все наработки и опыт, которые скопились за многие годы пребывания в этой роли.

Романов без труда прошёл паспортный контроль и направился в отдел по аренде автомобилей. Пользоваться такси было не лучшей идеей и поэтому Андрей решил от неё отказаться в пользу арендованного автомобиля. Он быстро оформил себе седан «Крайслер» сроком на неделю и, взяв ключи и оплатив счёт, направился на стоянку, держа в правой руке ключ от машины.

Призрак, открыв дверцу автомобиля, сел на водительское сидение и запустил двигатель. Погода была не холодной. Романов отрегулировал климат-контроль в машине и, вытащив из сумки планшет, залез в материалы дела и нашёл адрес человека, с которым должен будет работать. Информация была, понятное дело, зашифрованной, но «ключ» был всегда в голове Андрея, и поэтому расшифровать это не составило особого труда.

Призрак ехал по улицам, понимая, что не любит Америку. Он не понимал менталитет этой страны! Не понимал тех людей, которые шли по улицам, ехали в машинах. Они были чужды ему. И люди, и принципы этих людей, чьи моральные ценности были настолько низки, что некоторых было очень сложно отличить от ряда млекопитающих.

Романов прибавил скорости и очутился в Манхеттене. Он проехал ещё несколько кварталов и припарковался у тротуара, где здоровый афроамериканец на улице продавал свежие газеты с рук.

Андрей заглушил двигатель «Крайслера», понимая, что он прибыл к указанному в материалах дому, и вышел из машины. Он взял с переднего сидения дорожную сумку и, закрыв дверцу машины, поставил её на сигнализацию.

Призрак осмотрелся по сторонам, видя, как город живёт своей обычной дневной жизнью и, пройдя несколько шагов по тротуару, где вовсю сновали люди, спешащие по своим делам, подошёл к стеклянной двери. Он потянул дверь за ручку и вошёл в подъезд, где в небольшом фойе сидел консьерж. Романов подошёл к нему и сказал:

– Я к мистеру Колдуэллу.

– Ах, да… Мистер Колдуэлл предупреждал, что к нему должны прийти. Проходите. Вам нужен десятый этаж, третья дверь слева, – улыбнувшись, ответил консьерж. Это был приятный белый мужчина порядка пятидесяти лет.

– Спасибо, – добавил Андрей и подошёл к лифтам, нажав на кнопку вызова. Спустя мгновение двери лифта разъехались в стороны, и Призрак зашёл в кабину, нажав на кнопку десятого этажа.

Лифт быстро поднялся наверх и Романов покинул кабину, направившись к указанной ему квартире. Он быстро нашёл третью дверь слева и постучал по дверному полотну.. Спустя минуту дверь открыл мужчина, примерно сорока лет. У него была приятная внешность, но усталые глаза. Его овальное лицо выглядело несколько измученным, а тусклые блестящие в свете лампочек зелёные глаза, были слегка воспалены. Он поправил рукой чёрные короткие волосы и спросил:

– Вы прибыли по наболевшему вопросу?

– Да, если у вас есть его решение, – ответил Андрей.

– Заходите, – сказал мужчина, приглашая Романова войти.

Андрей с осторожностью вошёл в квартиру и, пройдя за хозяином в гостиную, положил сумку на угловой диван, который стоял посреди гостиной. Призрак снял чёрную кожаную куртку, которую положил на всё тот же диван.

– У вас уютно! – улыбнувшись, произнёс Призрак, подойдя к барной стойке.

– Спасибо. Вообще, это не совсем моя квартира. А по документам совсем не моя. Мне её отдал в пользование один мой друг, врач, который постоянно ездит по Африке и ищет приключение на свою задницу. Ох уж эта всемирная организация здравоохранения, – наливая по стаканам виски, произнёс Джон.

– Другого я и не ожидал, – взяв в руки стакан и сделав небольшой глоток, произнёс Романов.

– Не волнуйтесь! Я всё великолепно продумал. Ведь я рискую своей головой в большей степени, чем вашей! – выпив порцию виски, сказал Колдуэлл и поставил пустой стакан на барную стойку.

– Какие планы? – допив виски, спросил Андрей.

– Пока никаких. Отдыхайте. Можете расположиться в гостиной, – ответил Колдуэлл и направился в кабинет. – Одним словом, будьте как дома. Несколько дней мы с вами проведём вместе, – улыбнувшись, добавил он.

– Понимаю, – сказал Призрак и глубоко вздохнул. Усталость от перелёта брала своё. А пересадка в аэропорту Рима тоже унесла немного сил, поэтому необходимо было отдохнуть и перевести дух перед тем, как погружаться с головой в миссию.

Романов сел на диван, удобно расположив на спинке дивана уставший позвоночник, и закрыл глаза…

Колдуэлл сел за рабочий стол на рабочее кресло и открыл свой ноутбук, где вовсю работала программа слежения за объектом, который приближался к Нью-Йорку. Джон перевёл дыхание и сделал глоток минеральной воды из стакана, стоявшего на столе.

Штат Виргиния. Аэропорт «Даллес».

Робинсон прошёл паспортный контроль с доброжелательной улыбкой на лице и направился на выход. Ждать багажа ему было не нужно. Сумка через плечо была для него всем багажом, который он взял с собой в поездку, решив отправиться в Вашингтон налегке.

Ему пришлось слегка изменить внешность: накладные усы с бородой, парик и цветные контактные линзы сделали своё дело, исказив его личность до полной неузнаваемости, чего, собственно говоря, он и добивался. Кайл прошёл вестибюль и, выйдя из здания аэропорта, направился к свободному такси. Он понимал, что его, скорее всего, будут искать спецслужбы США, поскольку в прошлый раз он от них удрал, достаточно напакостив им в Париже, для того, чтобы ему отомстить.

Робинсон решил не рисковать и не брать машину напрокат, чтобы, как говорится, комар и носа не подточил, понимая вероятность возможных и абсолютно ненужных проблем. Кайл подошёл к таксисту, ковырявшемуся в носу, который сидел на капоте своего «Форда» и думавшего о чем-то своём.

– Свободен? – ухмыльнувшись, спросил Робинсон, видя, как таксист, афроамериканец, никак не может вытащить палец из носа. – Палец не застрянет?

– Свободен, сэр, садитесь, – вытащив палец из ноздри и вытерев козявку о платок, лежавший в кармане куртки, произнёс таксист.