Цитаты из книги «Бессердечный», страница 2
История нашего мира, виконт, написана в эпоху Возрождения и состоит из недомолвок, заблуждений и откровенной лжи.
– Мадам! – потеряв терпение, проговорил Альберт своим низким голосом, и глаза его засветились в полумраке помещения двумя призрачными огнями.
Но фигуристая дамочка знала поэта как облупленного; она немедленно подступила к нему, уткнулась в него высокой грудью и закрыла рот ладонью.
– Альберт! – промурлыкала хозяйка. – Еще одно слово таким тоном – и я как следует врежу тебе коленом между ног. Сразу перейдешь на фальцет!
Поэт откинул руку, но талантом сиятельного больше пользоваться не стал.
– Пополам? – предложил он.
– Ты просто лапочка, Альберт! – улыбнулась дамочка и отправилась отдавать распоряжения.
– Опять играешь со мной! – рассмеялся чужим голосом «Теодор». – Напомнить, чем все закончилось в прошлый раз?
– Вероятно, ты сдох, – ответил я, отступая к окну.
– Проблема не в том, что Всевышний отвернулся от нас и оставил своей заботой. И даже не в потере нашей веры в него. Причина всех бед в том, что мы боимся поверить. А еще больше боимся, что однажды он вновь поверит в нас. Мы полагаем всеблагое электричество панацеей от всех бед, но если ад вдруг вырвется на волю, то все наше оружие, все изобретения ничего не решат. Лишь вера может спасти нас, только она одна.
Алчность – это плохо. Грех стяжательства недостоин благородного человека. Не в деньгах счастье, в конце концов.
Опровергнуть откровенную ложь обычно проще простого, полуправда несравненно более коварна.
*******
Последние дни преподнесли столько неприятных сюрпризов, что арест на их фоне даже как-то особо не расстроил.*******
- Ну и семейство! - фыркнула девушка. - У приличных людей - скелеты в шкафу, а вы покойников на леднике храните?
" Немного вежливости,виконт! Ничто не стоит так дешево и не ценится так дорого, как обычная вежливость."
— Выглядишь невыспавшимся, Лео, — отметил он.
— Не выспался, — рассмеялся я нервным смешком.
— Проблемы?
Я просто провел пальцем над головой.
— Могу чем-то помочь? — спросил приятель.
— Сам справлюсь.
— Уверен?
— Понимаешь, Альберт, — вздохнул я, отпив кофе, — я будто в колею попал. Теперь не свернуть. Либо добегу до финиша, либо сдохну. Третьего не дано.
— Все так серьезно?
— Не знаю, — рассмеялся я. — Просто не знаю. Я уже ни в чем не уверен. Мой талант пошел вразнос, и кажется, что все вокруг создано моим воображением. А как только отворачиваюсь, реальность рассыпается серой трухой.
Поэт надолго приник к бокалу с горячим вином, потом произнес, глядя на канал:
— Всех нас, Лео, время от времени посещают подобные мысли.
— Вот только я могу провернуть это, а остальные нет.
— Не думаю, что у тебя настолько извращенное воображение, — с улыбкой покачал головой Альберт Брандт. — Лео, проклятье! Почитай газеты, разве такое могло прийти тебе в голову? Взрывы, забастовки, войны! Мир летит в тартарары, мировой порядок рушится, империя трещит по швам! А чудеса науки? Каждый день происходит что-то новое, каждый день!
— Я и не претендую на роль творца, — пожал я плечами. — Просто хандрю.
— Тише! — шепнул я, рывком распахнул дверь и шагнул внутрь со вскинутым пистолетом. Теодор быстро ступил следом и поднял лампу над головой, освещая темный сарай.
Застигнутый врасплох лепрекон досадливо сдвинул на затылок смятый гармошкой цилиндр, выплюнул на пол самокрутку и выругался:
— Драть, как не вовремя!
И в самом деле, когда тебя ловят у выложенного на верстак свежего трупа с ножовкой в руке, это и в самом деле совсем не вовремя…
