Читать книгу: «Стервец», страница 4

Глава 6. Бакалавр философии

Восемь утра.

Корд сидел на ступеньках перед входом в больницу и курил уже третью сигарету подряд.

Так не должно было случиться.

Обдумывая произошедшее, Корд понимал, что действовал на инстинктах. От лобового столкновения он ушёл, удар пришёлся по касательной, но фонарный столб оказался слишком близко. «Лебедь», пусть и не на высокой скорости, въехал в него. Основной удар пришёлся на правую часть автомобиля, где сидела Диа. Сам Корд лишь стукнулся головой об руль и рассёк себе лоб, а вот она…

…Врач, выйдя из палаты, сказал, что теперь жизни её ничего не угрожает, но ей нужно отдохнуть…

…Диа сидела неподвижно, с закрытыми глазами. Первым делом нащупав на её запястье пульс, Корд понял, что самое страшное обошлось. Из машины нужно было выбираться, но водительскую дверь заклинило. Повезло, что лобовое стекло от столкновения выпало наружу, и Корд сумел выползти из салона. Попытавшись слезть с покорёженного капота, он вдруг почувствовал, что руки и ноги перестали его слушаться. Было ли то от состояния аффекта или сотрясения, но он, не сумев удержаться, рухнул с капота на асфальт. К нему подбежал человек, что-то крикнул ему, но голос его звучал как будто издалека…

…очнулся Корд в машине скорой помощи и первым делом, по словам врачей, спросил: «Что с Дией?» Врач начал отвечать, но Корд опять потерял сознание…

…в последний раз Корд очнулся на больничной койке в шесть пятнадцать. Рядом с ним стояла медсестра, которая немедленно осведомилась о его самочувствии и приказала лежать, но Корд встал и задал тот же самый вопрос. Тогда ему ответили, что операция идёт и ему следует дожидаться её окончания здесь, в кровати, отдыхая и восстанавливаясь, но Корд, пропустив совет мимо ушей, потребовал вернуть ему одежду. Возражения медсестры он проигнорировал и направился на поиски Дии.

Его остановили двое крепких санитаров и главврач, который и сообщил ему новость о ней.

…Третья сигарета закончилась, и Корд, не думая, полез за четвёртой.

– Не угостишь? – вежливо спросил кто-то.

Корд поднял взгляд. Чуть левее от него стоял сказочный леший: с длинными, до груди, немытыми волосами и бородой, с грустным взором, худыми руками и негромким голосом.

Существо повторило свой вопрос.

Корд сунул только что вытащенную сигарету обратно и протянул ему пачку.

– Бери всю, а то я не остановлюсь.

Существо приняло початую пачку, повертело её в руках, затем аккуратно положило её в карман изрядно поношенной рубашки в красную клетку.

– Могу я тут присесть? – спросило оно.

Корд кивнул. Существо присело.

– Ты вообще кто? – поинтересовался Корд.

– Меня Скрипачом кличут.

Существо протянуло руку для рукопожатия, Корд её принял и представился. Скрипач указал на разбитый лоб Корда и спросил:

– Кто это тебя так?

– Руль.

– Авария?

– Автокатастрофа. – апатично ответил Корд.

– Прошу прощения, – извинился Скрипач.

– Сам-то ты как? – Корд убрал руки от лица и повертел указательным пальцем где-то в районе бороды Скрипача.

– Жизнь – жестокая штука, – заметил тот.

– Философ, что ли? – хмыкнул Корд.

– Подобие. – Скрипач поднял указательный палец и печально произнёс: – Бакалавр философии. Окончил университет три года назад, теперь нахожусь в процессе поиска себя.

– Скорей, работы, – вдруг усмехнулся Корд.

Как ни странно, общаясь с этим типом он почувствовал себя лучше.

– Не мешай мирское с духовным!

– Эй, ты философ, а не священник.

Скрипач вздохнул и добродушно улыбнулся.

– Но ты прав, а мне обидно.

– Тогда зачем пошёл по этой специальности?

Скрипач пожал плечами.

– В качестве бунта. На худой конец думал стать университетским преподавателем. А стал уличным музыкантом.

– Попрошаечного типа?

– Это хобби у тебя такое – оскорблять людей правдой?

– Вроде того, – улыбнулся Корд. – Впрочем, извини.

– Да я шучу, не волнуйся.

– Но дома у тебя нет?

– Верно мыслишь. Впрочем, место жительства я имею.

– Уже неплохо.

Скрипач нахмурился, но затем вновь по-доброму улыбнулся.

– А где живёшь ты, если не секрет?

Корд назвал ему адрес. Скрипач внезапно смутился и спросил:

– Слушай… У тебя там душ с горячей водой есть?

Корд кивнул.

– Слушай… Можно я им воспользуюсь?

Корд задумался. С одной стороны, разрешать незнакомому мужику, тем более бездомному, пользоваться твоим душем как минимум негигиенично. С другой – сейчас это волновало Корда меньше всего.

– Да не вопрос.

– Премного благодарствую. – Скрипач встал со ступеньки и даже слегка поклонился.

По пути они зашли в магазин, где Корд купил полкило сарделек и две бутылки пива, от одной из которых Скрипач, впрочем, отказался. Придя домой и раздав указания своему новому знакомому, следователь принялся за готовку, и к моменту, когда в комнате показался отмытый бакалавр философии, на столе стояло две порции холостяцкого обеда – гречки с сардельками. Скрипач от всего сердца поблагодарил Корда за проявленное радушие, а тот отмахнулся: не из вежливости, мол, он это сделал, а в благодарность – за то, что отвлёк от дурных мыслей.

Уже уходя, в прихожей Скрипач кое-что заметил.

– Слушай, – спросил он, – что за книги у тебя в пакете лежат?

– Прочитанные, – ответил Корд. – Но они мне либо не понравились, либо перечитать желания не возникло. Я их как пакет наберу, в библиотеку отношу.

У Скрипача мелькнула мысль:

– Мне неудобно снова тебя просить, но не мог бы ты отдать эти книги мне, если они тебе действительно не нужны?

– Забирай.

Поразмыслив немного, на прощание Корд также дал бакалавру философии денег на парикмахерскую.

Глава 7. Две ловушки

1

Шеф внимательно выслушал одного из своих лучших сотрудников, а затем покачал головой:

– Корд, мы не можем забрать у них дело. Во-первых, дорожные происшествия не в нашей юрисдикции, во-вторых, авария произошла не в нашем районе. У сотрудников Южного управления тоже есть показатели, которые нужно выполнять, и забирать у них дело мы не имеем ни законного права, ни профессионально-этического.

Корд кивнул.

– Ясно. Я особо не надеялся, но попросить всё же стоило.

– Я тебе вот что скажу: если у тебя на сегодня нет срочной работы, возьми выходной. Отдохнёшь, и завтра вернешься с новыми силами.

– Спасибо. Так и сделаю.

В чём был плюс Шефа как руководителя: он требовал от своих сотрудников высокой эффективности, а не работы от звонка до звонка. Поэтому он довольно часто давал подчинённым выходной, если им требовалось. Иногда даже когда сами сотрудники его об этом не просили.

Форс, пока Корд был у Шефа, заварил чай, убрал со стола все документы и поставил на него тарелку с необычайно вкусным овсяным печеньем, которое по чистой случайности купил вчера.

Корд пришёл слегка раздосадованным.

– Не разрешил? – понял Форс.

– Не-а.

– А я говорил.

– И всё-таки мне кажется, это не обычное ДТП.

– Зачем тому мужику нарочно в тебя врезаться? И даже если ему действительно хотелось тебя убить, почему не взять для тарана грузовик, например?

– Да хрен его знает. Может, я нагнетаю почём зря. Настроение упадническое какое-то.

Форс с улыбкой пододвинул к другу тарелку с лакомством.

– Съешь печеньку.

Корд с любопытством повертел сладость в руках.

– С шоколадной крошкой, что ли?

– Как известно, в шоколаде содержится триптофан, а он поднимает настроение, – важно сообщил Форс. – Тебе полезно будет.

– Спасибо.

Дружеская беседа за чашечкой чая немного отогнала мрачные мысли Корда, а печенье подкинуло ему идею. Раз уж его сегодня выгнали отдыхать, стоит провернуть кое-какую махинацию.

2

Форс рос в небогатой семье. В деревне, где он родился, много денег было не заработать, да по большому счёту и незачем: земля кормила. У его семьи был свой огород, корова, коза, около двадцати кур (их количество варьировалось: временами матушка желала наварить куриного бульона) и чрезвычайно дружелюбный пёс – он настолько любил людей, что вместо того, чтобы грозно их облаивать, бежал облизывать. И такая жизнь юного Форса полностью устраивала.

А отца – нет. Отец его (на тот момент настоящий) был очень амбициозен, хотел выбраться «из этой жопы мира в люди» (матушка всегда на это отвечала: «Дурак, зачем людям что-то из жопы?»), а потому невольно подложил своему сыну свинью: отдал кучу денег за элитное двусловное имя Форс-Мажор. Подобными именами часто называли детей богатеев, а потому человек, носивший такое, по умолчанию считался привилегированней других. Он мог без очереди попасть на приём к врачу, а в некоторых сферах деятельности (вроде политики или юриспруденции) с таким именем было намного проще достичь высот.

Но ушлый папаша не учёл, что помимо элитного имени у человека должны быть деньги, влияние, репутация. А у простого деревенского паренька ничего из этого не имелось. И когда его отправили учиться в городскую гимназию (взяли в неё, кстати, из-за имени), счастливое детство Форса рухнуло.

Вообще до определённого возраста дети понятия не имеют о социальной дифференциации имён, а уж тем более не знают ни о каких «форс-мажорах». Но кое-что им известно. Например, если ты тихоня и не можешь дать сдачи – ты чмо. Если ты при этом толстый, как колобок, – ты чмо вдвойне.

И Форс влип. До конца средней школы его гнобили все кому не лень: и мальчики, и девочки, и даже стареющий спортсмен-физрук, заставлявший пухляша делать физические упражнения на потеху толпе.

Вот Форс окончил школу и со страхом глядел в будущее. Как жить, когда ты такой рохля? Ответ этот был неизвестен никому. Форс же, не будучи дураком, придумал решение: он будет развиваться интеллектуально, а не физически. Да, его смогут обидеть, но теперь он, по крайней мере, будет в силах отомстить – умно и жёстко.

Для этой, с его точки зрения, благой миссии он выбрал неочевидное учебное заведение – Академию милиции. Неочевидное потому, что туда лучше было поступать после армии либо иметь нормальные физические способности. Ни того, ни другого у Форса не было. Однако он умудрился найти выход из этой ситуации: выбрал направление, наименее затратное физически – «следователь-тактик».

Эта специальность считалась специфической. Для ботанов. Но Форса, иллюзий насчёт себя не питавшего, это вполне устраивало. Так, в программе практически не было физкультуры (которая в академии именовалась не абы как, а «общей физической подготовкой»), но имелось множество предметов, связанных с анализом и прогнозированием.

А ещё именно в Академии Форс встретил своего лучшего и единственного друга Корда, вместе с которым впоследствии стал идти по жизни.

3

Как и ожидалось, Дию перевели в палату для особо важных пациентов. Поэтому наткнуться на двух бугаёв в чёрных костюмах было неудивительно.

– Вы к кому?

– К Диадеме.

– Имя?

– Корд, – следователь заодно показал своё удостоверение.

Бугай кивнул.

– Что у вас в пакете?

Корд раскрыл. Бугай указательным пальцем оттопырил край пакета и заглянул внутрь.

– Только они?

Корд кивнул.

– Проходите.

Диа, полусидящая на кровати (назвать это койкой было бы кощунством), с лёгкой усмешкой просматривала открытки. Несколько она держала в руках, но большая часть горкой высилась на прикроватной тумбочке.

– О, уже очнулась?

Девушка улыбнулась и протянула ему одну из открыток.

– Хочешь почитать?

«Скорейшего Вам выздоровления!» – было написано от руки, а ниже шёл хреновый открыточный стих.

– Поклонники? – усмехнулся Корд, кладя открытку на тумбу.

– Подхалимы, – вздохнула Диа. – Как все узнали, что царевна оказалась в больнице, так начали слать цветы, открытки да апельсины. Ты оглянись только!

Корд ещё при входе почувствовал устойчивый запах цитрусовых, а войдя, отметил, что с ними тут немного переборщили: они валялись на полу, на подоконнике, около Дии; где не валялись они, там стояли вазы с цветами: розами разных видов, хризантемами, тюльпанами и ещё таких, названия которых Корд не знал.

– Вот так! – Диа попыталась развести руки, но охнула от боли.

– Ты как? – встревожился Корд.

– Да нормально вроде, – криво улыбнулась Диа. – Рёбра немного болят да руки поднимать неприятно, а в остальном всё хорошо. Врачи сказали, что никаких внутренних повреждений у меня нет, а остальное срастётся. Сам-то, вон, тоже поранился? – Диа указала на лицо Корда.

Тот дотронулся до лба и усмехнулся.

– Обычный ушиб, ничего страшного.

– А мне, кстати, интересно, почему ты так поздно ко мне пришёл, – упрекнула девушка. – Я-то думала, очнусь, а моя рука в твоей, и ты ждёшь не дождёшься, когда я очнусь! А тебя нет!

– Меня сначала не пускали, а потом отвлекли. К тебе, похоже, отец приходил?

– Ага. Видел дядек?

– У входа в палату?

– Ага. Телохранители. Безопасность, все дела, – скорчила гримасу Диа.

– Сказала царевна, которая ходит по улицам одна, врезается в незнакомцев, а потом едет с ними в кино.

– Но это другое! – Диа подняла указательный палец. – И вообще, это ты в меня врезался, так что не надо тут! Лучше ответь наконец, где пропадал!

– Работал, – слукавил Корд. – Решил чутка отвлечься от переживаний и чем-то себя занять.

– Помогло?

– Больше помогло, когда увидел тебя живенькой.

– Живенькой, – хихикнула Диа.

– М-м?

– Слово смешное. А у меня есть нескромный вопрос!

– Какой?

– Что в пакете?

– Ну-у, э-э-э… – смутился Корд.

– Если ты принёс апельсины, я тебя прибью!

Корд виновато улыбнулся и протянул ей пакет.

– Апельси-и-ины-ы-ы! Не-е-е-ет! – взвыла Диа, да так громко, что в дверь ворвался один из бугаёв. – Ой, всё в порядке, простите, – улыбнулась ему Диа. Телохранитель кивнул и вышел. Диа шёпотом продолжила. – Гад такой! Я думал, ты будешь внимательней, и догадаешься, что девушке нужно… Почему ты на меня так смотришь?!

Корд принял позу античного мыслителя: подпёр голову рукой, загадочно улыбнулся и не мигая уставился на девушку.

– Почему. Ты. Так. Смотришь? – подозрительно сощурилась Диа.

– Возьми апельсин, – скомандовал Корд, не меняя позы.

– Та-ак. – Диа сунула руку в пакет. – Он лёгкий!

– Теперь посмотри на него.

По экватору апельсина шёл… надрез?

– Это… – недоумённо начала она.

– Сдави!

– А?

– Сдави что есть силы!

Диа сдавила. Апельсин легко развалился пополам. Внутри оказалась скомканная в шар фольга. Диа с любопытством развернула её.

– Ух ты! Шоколад! – Девушка восхищённо посмотрела на Корда.

– В каждом «апельсине» спрятано что-то вкусное, – подтвердил тот. – Я не знаю пока, что тебе нравится, но…

– Блин! Спасибо-спасибо-спасибо! – Диа тут же выудила из фольги плитку шоколада и жадно, совсем не аристократично, запихнула её в рот. – Ум-м-м!

– И как ты могла подумать, что я не придумаю чего поинтересней апельсинов!

– Да я… хмпф!

Корд её поцеловал.

4

Сегодня Форс хорошо поработал, а потому решил побаловать себя вкусным ужином. В подобных случаях они с Кордом обычно ходили в небольшое семейное кафе неподалёку от Управления.

И вот над дверью зазвенела «музыка ветра», а хозяин кафе радушно поприветствовал своего любимого гостя.

– А, Форс, мой добрый друг! Заходи, располагайся!

– Добрый день, – поздоровался Форс. – Что у вас сегодня в меню?

– А чего желаете? Чего-нибудь лёгкого? Или мясного?

– Свинина с грибами под сырной шапкой есть? С гречкой и подливой? И компот, пожалуй, и, э-э-э… Булочки с повидлом. И бульон с лапшой тоже.

– Вам как обычно, тройные порции?

Форс кивнул и направился к свободному столику.

Официантка начала приносить Форсу заказанные им блюда. Тёплый, но не горячий куриный бульон с вермишелью и двумя половинками сваренного вкрутую яйца. Затем – его любимое блюдо. Форс считал так: что угодно, запечённое под сырной шапкой, становится в тысячу раз лучше. Ну а свежие булочки на десерт – разве не лепота?

Его приятные размышления о сегодняшнем ужине прервал незнакомый голос.

– Вы не против, если я тут присяду?

Форс перевёл взгляд от мяса, старательно им разрезаемого, на источник звука. Им оказалась женщина средних лет, при взгляде на которую ему пришла в голову лишь одна ассоциация: рыжая бестия. Если б не диковинный розовый цвет волос, эта характеристика подошла бы ей на сто процентов. А так – лишь на пятьдесят.

Бестия ласково улыбнулась.

– Не против?

Форс посмотрел вокруг.

– Н-но тут же много с-свободных мест.

Каждый раз при встрече с красивой женщиной он от волнения начинал заикаться. Его проклятье.

– Рядом с вами – только одно, – томно ответила бестия и, покончив с вежливостью, просто села напротив.

– В-вы что-то от меня х-хватите? – Форс сжал вилку так, что ещё немного – и погнётся.

– Хвачу? – рассмеялась женщина.

– В-в смысле…

– Я поняла, – она игриво улыбнулась. – Вы ведь тот самый Форс-Мажор, знаменитый тактик?

– Тот самый? – Форс настолько удивился, что аж заикаться перестал.

– Дело о дальнобойщике. Дело об украденном бюсте. Дело о поддельных банкнотах. Думаю, вы и сами в курсе. – Бестия эротично наклонилась прямо к нему, продемонстрировав весьма выдающуюся ловушку для мужского взгляда, и заговорщически прошептала: – Я, думаю, вы знаете, чего я от вас хочу.

– Нет, не знаю…

– Беседы.

– О чём?

Женщина улыбнулась и откинулась на спинку стула.

– О, простите, я же не представилась! Возможно, вы слышали мой псевдоним: Розовая Фламинга.

5

Корд умял два апельсина, Диа – один «апельсин», и сейчас разламывала следующий.

– Долго тебя тут держать будут? – спросил Корд.

– Папа говорит, что послезавтра меня перевезут в другую больницу – заграничную.

– Твоего отца не устраивает наша медицина? – усмехнулся Корд.

– Не медицина. Журналисты. Выгляни в окно.

– Незачем. Они и в фойе толпятся.

– Угу, – кивнула Диа. – Охрана их близко не подпускает, но знаешь, всё равно напрягает.

– Знаю. Тоже не люблю с ними общаться. Но ты позвонишь мне, когда вернёшься в город?

– Конечно! И кстати, у меня идея. Как насчёт званого ужина?

– В смысле?

– Ну, ты придёшь к нам в гости, и мы поужинаем. Ты, я и папа.

– Э-э-э… Это точно хорошая идея?

– Мой папа очень хочет тебя увидеть.

– Посмотреть в глаза человеку, который чуть не угробил его дочь?

– Не-а, – хихикнула Диа. – Скорей, познакомиться с её парнем.

– О, так мы встречаемся?

– О, так мы чисто случайно сейчас целовались? – поддразнила Диа.

– Да я так, нотариально заверяю, – махнул рукой Корд.

– Знаешь, – задумалась Диа, – а ведь и правда. Нужно же верифицировать наши отношения у царского юриста…

– Серьёзно? – удивился Корд.

– Ха-ха! Нет, конечно! Думаешь, раз я царского рода, то должна кучу формальностей соблюдать?

– Честно говоря, так и думал.

– Хм. Тогда кинь в себя апельсином, пожалуйста!

Глава 8. Впервые за долгое, долгое время

1

На следующий день Корд подал в газету объявление о продаже «Лебедя». Покупатель появился уже к выходным. Им оказался молодой молчаливый мужчина в деловом костюме, который, ни слова не говоря, осмотрел повреждения автомобиля, посидел в салоне, а затем не торгуясь согласился на цену Корда. Повезло.

Хотя на самом деле Корд обрадовался не потому, что получил кучу денег, а потому, что сумел избавиться от нелюбимой машины так быстро и легко. Ведь в деньгах он по сути не нуждался. Однажды со скуки Корд подсчитал: наследство от родителей плюс его собственные накопления позволили бы ему жить, как сейчас, на протяжении тридцати трёх лет и двух месяцев. Но об этой маленькой детали не знал никто, даже Форс.

До возвращения Дии Корд решил сосредоточиться на работе. Они с Форсом обзвонили таксомоторные компании, и в одной из них нашли таксиста, который в ту ночь стоял около «Голубых глазок». Он засвидетельствовал, что видел «девочку, которая выбежала» и «такого высокого мужика, он вышел следом и закурил». Ему показали несколько фото как проституток, так и гостей, и таксист указал на Пиалу и Фамильяра.

Затем Форс связался с телефонной компанией и проверил показания Шефа насчёт звонка сыну утром следующего дня. Всё совпало.

В итоге следователи могли досконально, вплоть до минут, воспроизвести, что произошло в борделе и после обнаружения трупа, но события в парке оставались для них слепым пятном. Корд не мог отделаться от мысли, что ключ к ним покоится на дне пруда. Но так как тело было найдено на асфальте, да ещё и без признаков утопления, да и с учётом того, что убитая – шлюха, Шеф мог легко и безнаказанно уклоняться от выдачи нужного разрешения.

А значит, пора начинать возню с велосипедным следом.

2

Форс день ото дня страдал в предвкушении звонка той журналистки. А всё потому, что он струсил спросить номер телефона и у неё. Ожидание желаемого – худшая из пыток.

Поэтому сегодняшний вечер стал для Форса особенным. Ведь Фламинга наконец-то ему позвонила. Их разговор оказался коротким: журналистка пригласила его на ужин в один фешенебельный ресторан. Свидание? Деловая встреча? По тону разговора было неясно: Форс, чтоб его, жевал сопли, а женщина, которая ему понравилась, выложила всё сухо и деловито. Ну, так ему показалось.

Ладно. Ладно.

Форс попытался убедить себя: завтра, 24 июля 1993 года, его жизнь кардинально изменится. Конечно, если он не поведёт себя как истинный пентюх. А он мог.

В любом случае на встрече, чем бы она ни оказалась, следовало выглядеть прилично. Следователь надел свой лучший костюм (который мало чем отличался от худшего: все выглядели идеально), надушился самым прекрасным, с его точки зрения, парфюмом и приобрел в салоне цветов самый разнообразный и визуально красивый букет.

В общем, сделал всё, чтобы выглядеть «самым».

Фламинга ждала у стойки ресепшена. Она выглядела ярко, но не слишком вызывающе: для её плана требовалось вызвать вожделение, а не отторжение излишней сексуальностью. Если она разбирается в мужчинах, всё сработает как нельзя лучше.

И вот перед входом появилась огромная фигура с букетом, нерешительно топчущаяся на месте. Она ещё не заметила журналистку, поэтому Фламинга, приветственно улыбнувшись, точно выверенным жестом поманила её.

Кажется, у него давление подскочило. С женщиной ещё даже не встретился – а уже сердце из груди выпрыгивает! Во дела…

Найдя наконец в себе силы, он вошёл.

– Вот и вы, дорогой Форс-Мажор!

Плавно, словно лебедь, она подошла к следователю и подала ему левую руку. Для рукопожатия? Поцелуя? Что делать?!

Форс неловко пожал её, и тут же протянул женщине букет.

– Э-это вам.

Журналистка приняла его и притягательно улыбнулась.

– Мне очень приятно, спасибо! Пойдёмте к столику.

Форс последовал за ней. Журналистка была одета в красное вечернее платье, подчёркивавшее её идеальную фигуру с такими аппетитными формами… Корд наверняка бы назвал такую женщину «бабой-бомбой».

Они сели за стол друг напротив друга и начали разговор. Вопреки опасениям Форса, беседа пошла легко, и вскоре они перешли на «ты». А после двух бокалов сухого красного вина, Форс набрался храбрости задать вопрос, мучивший его ещё с первой их встречи.

– Почему ты Фламинга, а не Фламинго?

Журналистка улыбнулась и лукаво сверкнула своими карими глазами.

– Потому что имя Фламинго в нашей стране довольно популярно среди женщин, а я хотела быть максимально индивидуальной. Поэтому стала Розовой Фламингой. А заодно имя с ошибкой подчеркивает, что я и сама не без греха.

Они просидели ресторане до полуночи.

Фламинга оказалась очень интересной женщиной. Она травила разные журналистские байки, а Форс, чтобы не отставать, делился курьёзными историями с расследований. Вечер прошёл великолепно. Он был похож не на деловую встречу, а скорей на свидание. И несмотря на разницу в восемь лет, с Фламингой Форс чувствовал себя невероятно комфортно.

Когда официант намекнул им, что заведение через час закроется, следователь немедленно попросил чек. Фламинга пошла в туалет, а Форс вызвал такси и расплатился за ужин, не забыв оставить хорошие чаевые. Он уже предвкушал, как по дороге домой будет осмысливать сегодняшний вечер, как вдруг его планы нарушились.

Стоя рядом с открытой им дверью такси, Фламинга игриво спросила:

– Разве ты не проводишь даму до дома, как настоящий джентльмен?

Такого Форс не ожидал.

Они продолжили общение в салоне автомобиля. Форс никак не мог понять – флиртует ли с ним Фламинга, тонкий ли это намёк на продолжение или ей просто понравилось с ним общаться. Из-за этого он снова разволновался. Кажется, Фламинга это заметила: она перестала бомбардировать его вопросами.

Дурак! Дурак! Почему она замолчала?!

Так они и ехали в тишине до дома, в котором жила Фламинга. Он находился в полукриминальном районе и представлял собой серую девятиэтажную малосемейку. Как такая женщина может жить в подобном месте?

– У меня к тебе важный вопрос. Не мог бы ты мне кое с чем помочь? – деловито спросила Фламинга.

Ох. Так ей от него просто что-то было нужно.

– Э-э-э… Ладно.

Подъезд соответствовал дому: на двери некий красноречивый вандал баллончиком вывел интригующее «Я ебал тебя в…». В тамбуре подъезда была темно из-за украденной кем-то лампочки, кнопки в лифте оказались сожжены, а на его полу в уголочке расползлась лужа. Фламинга спокойно прокомментировала:

– Вроде не моча, но лучше не наступай.

Они поднялись на седьмой этаж, и Фламинга повела его к двери с дерматиновой обивкой. Это поразило Форса: он сто лет таких не видал.

Фламинга повернула ключ и замерла. Затем поманила Форса пальцем.

– Подойди-ка.

Форс замялся, но всё же пересилил себя и подошёл. Фламинга медленно повернулась к нему, оказавшись с ним на расстоянии вытянутой руки.

– В общем, так, – серьёзно сказала журналистка. – Хватит уже игр. Мы оба знаем, что нам нужно.

Форс удивлённо охнул: в этот момент Фламинга взяла его за яйца. В прямом и переносном смыслах.