Читать книгу: «Нереально, но вместе», страница 3
4
МАРИ
– Так постарайся прямо сейчас, – нет, не требую, прошу. – Что вы задумали с Нейтом? Он объяснил, как мог, но даже с нашими шифрами я не уловила деталей.
– И много у вас шифров? – Киру явно не нравится, насколько мы близки.
– Более, чем достаточно, – он снова соскакивает с темы, и я смотрю на него с упрёком
– Пойдём, – Кир уводит меня с палубы обратно в каюту.
Уже в спальне, притягивает к себе, укутывая в лёгкую простыню.
– Нам всем надо умереть, – говорит наконец. Киваю, это я как раз поняла. Меня интересуют подробности. – Автокатастрофа… Не уверен, что прокатит – тогда нужны тела. В идеале, «Линия» должна попасть в шторм. Но здесь есть посторонний – это проблема.
– Ты можешь получить лицензию? – я проблемы не вижу.
– Именно этим я и занимаюсь. И ещё миллионом вещей.
– Мы никуда не торопимся, рассказывай, – я узнаю почерк Нейта, он всегда действует с размахом. Топить, так целый корабль. Кир не отстаёт от него, в общем-то. Он посвящает меня в детали их безумного плана, и даже спрашивает, какое место лучше выбрать для воскрешения. Советуется со мной? Надо отметить этот день красным в календаре. На моё заявление, что идеальное место для новой жизни – Сайшер, улыбается невесело:
– Вы с Джонсоном обмениваетесь мыслями на расстоянии? – если бы.
– Почти.
– Хорошо, что только почти. Потому что третий лишний, – боже, неужели не слышал известную аранскую шутку про запасного? Но я сдерживаюсь, чувство юмора Арафата не распространяется столь далеко. Пора спать, итак уже почти рассвет.
На следующее утро я получаю ещё один невероятно сказочный подарок. Ариадна не привезла мне моего любимого вина, в её чемодане обнаруживается кое-что получше. Спутниковый телефон с одним-единственным контактом. Мог бы и не забивать – эти цифры я знаю наизусть. Сердце замирает, пока устанавливается соединение.
– Привет, – губы сами собой расплываются в дурацкой улыбке. – Ты умеешь делать сюрпризы как никто.
– Знал, что тебе понравится, – я слышу, как Нейт зовёт к телефону Эрика, грохот сшибаемой по пути мебели и топот ног.
– Привет, мам! – и я реву как дура, услышав самый родной голос на свете.
– Привет, малыш.
Эрик вываливает на меня поток новостей, которых накопилось немало за год, торопится рассказать всё и сразу, путается. А я просто кайфую, слушая его. Нейт прерывает нас в итоге, обещает сыну, что мы обязательно пообщаемся позже.
– Как твоя депрессия? – интересуется беззастенчиво.
– Кажется, уже прошла, – смеюсь в ответ. – Боже, как я скучала, Нейт!
Поднимаю голову, уловив движение. В дверях, облокотившись на косяк, стоит Кир. Смотрит в упор и хмурится. Но мне сейчас точно не до его загонов.
– Хочу на Сайшер и виллу с винным погребом, – дразню Нейта.
– Ты не представляешь, как тоскливо пить в одиночестве, – поддерживает меня он. – Ты же продержишься ещё полгодика? Всё не так просто, – переходит на серьёзный тон.
Кир разворачивается и уходит. Поговорим с ним позже.
– Когда ты на моей стороне, я справлюсь.
– Можно подумать я когда-то был на чьей-то ещё, – фыркает он.
Мы разговариваем какое-то время, обсуждая всякие глупости. Глупости заставляют меня оживать. А потом прощаемся до завтра. Настроение приподнятое впервые за долгое время. Пойду что ли поделюсь им с окружающими и спасу Кира от его извечных терзаний. Наверняка ревнует. Он сидит в кают-компании, выискивая на дне чайной чашки смысл жизни, не иначе. Пристраиваюсь у него под боком. Подумав, закидываю ноги на его колени.
– Кир, – зову тихо. Он не смотрит на меня. Улыбаюсь, уткнувшись лбом в его плечо. – Не ревнуй.
– Ты ведь его любишь, – заявляет бесстрастно. Надо же, догадался столько лет спустя.
– Люблю, конечно. Как брата и как друга. И если ты не прекратишь страдать фигнёй немедленно, я предам тебя анафеме.
Он сильный и быстрый, укладывает меня на лопатки так молниеносно, что даже не успеваю понять, как это произошло. Целует совсем нескромно, видимо, забыв, что на борту есть дети и посторонние.
– Ты же моя? – что за глупый вопрос. Киваю, прикусив губу. – Тогда придумывай нам фамилию. На следующей неделе займёмся новыми документами.
– А вот это ты зря, – смеюсь я. – С моей-то бурной фантазией. Не боишься?
Кир улыбается тоже:
– Помни в своих изысканиях, что эту фамилию будем носить не только мы с тобой, но и наши дети.
Блин, точно. Тогда Бонд, безусловно, отпадает. И я смеюсь снова. Смеяться и радоваться жизни приятно. Особенно в компании такого соблазнительного контрабандиста и убийцы. Какая там фамилия была у крёстного отца?
КИРАМ
Слышать, как она радуется Джонсону, премерзко. Почему для меня у моей бейгали только насмешки и упрёки? Ведь нам было хорошо вместе когда-то, легко и весело. Куда всё это делось? Выходит час спустя довольная, словно и не было никакой депрессии. Есть, конечно, слабая надежда, что так рада она возможности поговорить с Эриком, но… Что-то не верится. И всё-таки моя. Не отдам. Судя по хитрому выражению лица, задумала какую-то пакость. Это хорошо, в её исполнении даже пакости выходят забавно.
– Андолини, – выдаёт задумчиво и неуверенно, я не понимаю, к чему это. Фокусируется на мне. – Фамилия.
– Боюсь представить, из каких глубин сознания ты её откопала, и что она значит.
– Фамилия крёстного отца, – понятнее не стало. Она вздыхает тяжело, явно считает, что я туплю. Джонсон уже давно понял бы её, знаю. Мари объясняет мне что-то про старое кино, преступные организации и как какой-то дон стал Корлеоне. Ей смешно. Мне – нет. Хорошие у неё ассоциации со мной, ничего не скажешь. Но она смеётся над этим, не боится и не отталкивает с отвращением, наверное, стоит радоваться такому подходу.
– Не боишься меня? – спрашиваю насторожённо. Вдруг?
– Глупости, Кир. Ты никогда осознанно не причинишь мне вреда. Если только по неосторожности. И я тоже… Не убила, нет, но стреляла в человека. Он остался жив только потому, что я не умею управляться с оружием, промахнулась. Во мне тоже есть эта способность переступить грань, так что мы похожи больше, чем может показаться на первый взгляд, – на это заявление я не представляю, как реагировать. Мне казалось, я знаю о ней всё. Мари меж тем отвечает на мой недоумённый взгляд. – Давно, в Листане, ещё до нашей с тобой первой встречи. Когда встаёт вопрос – ты или тебя – я выбираю первый вариант.
– Я одного не понимаю, – это действительно не укладывается в голове. – Как ты смогла семь лет прожить с Эвансом и ни во что не вляпаться?
– Говорю же, Алекс – мой ангел, – она снова грустит. Зачем только спросил.
Надо как-то отвлечь.
– Я – демон, Эванс – ангел. Кто тогда во всей этой мифологии Джонсон и ты сама?
– Аполлон и Артемида, конечно же, – ухмыляется она. Древние боги-близнецы. Эту легенду я знаю.
– Несостыковка, солнце. Артемида была целомудренна, – целую, давая ей прочувствовать всю глупость собственного заявления, почувствовать желание. Хотя с Аполлоном, конечно, она попала в точку.
– Не в этом суть, Кир. Мы – две стороны одной медали, – но дыхание её учащается, надо отвлечь мою девочку от дурацких мыслей о других мужиках. И лучше бы нам уйти в каюту.
Но мы не успеваем. Джамиль появляется в кают-компании заспанный, подходит к нам, зевая. По-хорошему надо его погонять за такое явное нарушение режима – всю ночь опять играл, похоже. Только сейчас мне не до того. Подхватываю Мари на руки, на ходу велю сыну отжаться сто раз, чтобы не расслаблялся, и отправляюсь доказывать ей, что демоны лучше ангелов и богов с сомнительной репутацией.
5
МАРИ
Время тянется лениво в Палере, ведь здесь никогда ничего не происходит. Даже несмотря на все изменения, постигшие страну за годы, что я не была в этом «райском» уголке. И январь точно так же похож на август, как на апрель – скука смертная. Кир всё так же пропадает где-то целыми днями, занятый работой и подготовкой к нашей жуткой кончине. Джамиль всё так же ходит в школу. А я всё так же тоскую дома на пару с Радой. Ариадна составляет нам компанию, но отношения работодатель-подчинённый не дают выйти за весьма формальные рамки общения. Мой язык до сих пор не поворачивается назвать Кира мужем, несмотря на то, что мы нашли общий язык. Я не могу с уверенностью сказать, что чувствую к нему, но злость прошла. Открывать друг друга заново каждый день удивительно. Он одновременно и похож и не похож на того мальчика, которого я знала когда-то. И мужчина, которым он стал, пожалуй, нравится мне гораздо больше самоуверенного мальчишки.
Документы для нашего чудесного возрождения на Сайшере давно готовы и имена, которые выбрал Нейт, приводят меня в тихий ужас. Наверное, он сделал это специально. Не сознаётся, зараза белобрысая. И если Энрике хоть как то созвучно с Эриком, то остальные… Джамиль превратился в Джиани, Рада в Ренату, а Кир в Коррадо. Такое имя вообще существует? Дичь. Но Нейт только угорает надо мной, и зовёт теперь не иначе как Мэринелла. Говорит, надо привыкать. Мне остаётся лишь скрипеть зубами и мечтать добраться до его шеи. При этом каждая беседа с засранцем как глоток свежего воздуха. Кир вроде перестал психовать по данному поводу, по крайней мере, внешне. Кто знает, может по вечерам в зале он представляет на месте боксёрской груши физиономию моего друга.
Он старается хоть как-то развлечь меня – яхта, доступные теперь для женщин рестораны (которые, впрочем, состоят из отдельных комнат, где вас не могут увидеть окружающие, и разница с обедом дома – только смена цвета стен). Мы даже ходим гулять по вечерам в парк иногда. Но я стараюсь избежать такого похода всеми силами – слишком уж тоскливо страдать в никабе, соглашаюсь исключительно ради детей. Сегодня воскресенье, а это значит, что Кир будет весь день с нами и развеет мою грусть-печаль. К тому же сегодня день рождения Джамиля, и Арафат обещал нам обоим кое-что интересное. Джамиль не тот ребёнок, который в шесть утра своего праздника запрыгивает в постель к родителям с требованием подарков. Кир вообще с ним строжничает и разрешает заходить в нашу спальню только со стуком, и дождавшись положительного ответа. У него, безусловно, есть на то причины, Джамиль маловат для тех сцен, что может застать в нашей комнате. И всё же… Эрик в свой день рождения всегда просыпался даже раньше меня, пробирался к нам с Алексом, устраивался посерединке и весьма активно «не мешал нам досыпать», так что не проснуться было нереально. Когда я увижу его снова, это будет уже совсем взрослый и забывший меня мальчишка…
Грустные мысли в сторону. Сегодня по плану праздник. Мой подарок давно готов, но получить его Джамилю будет не так-то просто, у меня подготовлен целый квест. Я спускаюсь вниз, удостовериться, что всё на месте, и натыкаюсь на неприкаянно слоняющегося по гостиной сына. Я давно привыкла называть его так. Он улыбается, завидев меня, и лезет обниматься. А ведь мы уже одного роста. Наверное, и с Эриком тоже…
– С днём рождения! Хочешь подарок? – спрашиваю с хитрой улыбкой. Он кивает, конечно же, и я выдаю ему первую подсказку. Пока Джамиль занят разгадыванием шифров и тайных мест, отправляюсь на кухню, чтобы выпить в тишине чашечку кофе. В тишине не получается, потому что к тому моменту, когда мой капучино готов, сын находит припрятанные очки смешанной реальности. Точно такие же Нейт передал от меня несколько месяцев назад Эрику. Джамиль прибегает прямо в них, выражая свой восторг крайне громко. Вскоре к нам присоединяются Кир, и даже Ариадна с Радой. Прощай, покой.
После завтрака Кир загоняет нас с Джамилем в машину, на вопросы не отвечает, загадочно ухмыляясь. Для начала мы выезжаем из города, какое-то время мчим по трассе, а потом неожиданно сворачиваем с гладкого шоссе прямо в пустыню. Правда, далеко не отъезжаем, Кир сначала спускает давление в шинах. Потом же внедорожник резко взмывает на гребень ближайшего бархана и замирает, балансируя.
– С днём рождения, Джамиль, – бросает Кир через плечо. – Готов?
Мелкий что-то радостно верещит, и мы срываемся вниз. Спустя двадцать минут таких палерских горок мы останавливаемся. Кир интересуется, хочу ли я попробовать. Серьёзно? Да я на механике в последний раз ездила лет пятнадцать назад. Да ещё по песку.
– Ни за что! – я уверена, что это очень плохая идея.
– Мам, попробуй, – настаивает Джамиль. Его отец тоже смотрит так, будто считает, что это может быть весело.
– Кто приедет нас вытаскивать, когда я закопаюсь? – спрашиваю с подозрением.
– Не переживай, кто-нибудь обязательно, – Кир чертовски неубедителен. – Ну тебе же хочется попробовать, Мари! Давай. Верь мне, – и он прав, попробовать чешутся руки.
В итоге мы всё же меняемся с ним местами, и я внимательно выслушиваю инструктаж:
– Старайся ехать на третьей передаче, не выше. Когда форсируешь дюну, колёса должны смотреть строго прямо, иначе застрянешь. Если почувствуешь, что закапываешься – сдавай назад на скорости, руль не выкручивай. При повороте быстро не крути колёса. При спуске с дюны надо немного ускориться, чтобы морду не закопать. Всё просто.
– Лопата в багажнике? – уточняю на всякий случай.
– И лопата, и доски. Не переживай, у тебя получится.
Ну да, легко сказать. Машину с третьей педалью ещё надо завести. Я сама удивляюсь, когда это получается с первого раза. Я еду не быстро, всего пятьдесят в час, но когда под колёсами шуршит песок, скорость воспринимается иначе. Даже это кажется быстрым. Первый же бархан отзывается восторгом, на самом деле не так уж сложно, если следовать правилам.
– Какого чёрта ты меня сюда привёз в первый раз за столько лет? – моему возмущению нет предела. Мы стоим среди бескрайней пустыни, которой я так боялась всегда.
– Понравилось? – улыбается он, и я киваю. – Это исключительно мужское развлечение в Палере, – продолжает, наклонившись ко мне и целуя. – Джамиль, хочешь попробовать?
Ребёнок, конечно же, радостно вопит, что всю жизнь об этом мечтал.
– Ты уверен, что стоит начинать учиться именно в таких условиях? – сумасшедшая затея, но кто ж меня послушает.
– Начинать всегда лучше со сложного, – парирует он.
Мне остаётся только надеяться, что Джамиль способный мальчик, оба упёрлись как бараны. И мы само собой застреваем в итоге. Пока мои мужчины откапывают шины и подкладывают доски, я наслаждаюсь прохладной водой и даже не думаю выходить на подмогу: сами хотели, развлекайтесь теперь. Дальше за руль снова садится Кир, и мы возвращаемся домой.
– Уже скоро, Мари. Я просто хотел попрощаться с пустыней, – мы выруливаем на трассу и голос его далёк от весёлого.
Джамиль притих на заднем сидении, он не в курсе наших планов, поэтому навострил уши. Мы решили сказать ему в последний момент, и, кажется, этот момент настал. Я понимаю, как Киру грустно прощаться с родиной, оставлять позади свою жизнь. Мне жаль его по-человечески. Но мой эгоизм, безусловно, побеждает. Меня ждёт сын. И, как ни странно, я верю ему, верю, что всё получится.
КИРАМ
Всё готово и, казалось бы, рассчитано до мелочей. Мне, тем не менее, страшно. Не за себя, за семью. Осталось дождаться подходящей погоды и прощай, Палера. Немного грустно уезжать навсегда, это моя родина, как ни крути. Но я думаю, мы и на Сайшере найдём, чем заняться. Сегодня необходимо попрощаться не только с пустыней, ещё и с родителями. Вечером традиционный ужин у отца. Знаю, что моя женщина не в восторге от грядущего празднества. В прошлом году она бойкотировала все приглашения, ссылаясь на беременность. Сейчас Мари понимает, что мне это необходимо, обещала пойти и поддержать. Джамилю исполняется десять, первый юбилей, так что сегодня будет большой семейный сбор со всеми вытекающими. Сразу после сафари отправляемся втроём в риад отца, Рада слишком мала для таких мероприятий. Проезжая мимо пляжа дивов, не могу не остановиться. Ещё одно памятное место. Сыну нравится скакать по валунам. Мари осматривается довольно равнодушно – видимо, она похоронила прошлое, и этот пляж для неё ничего не значит больше. Но заметно, что рада снять никаб, который её страшно бесит. Обнимает меня, приникая к груди щекой.
