Читать книгу: «Последнее зелье», страница 4
У Германа защипало в носу. Он как можно естественнее сделал шаг назад.
– Как тебе такое, а!? – обрадовался дьяк. Но тут же поймав на себе грозный взгляд священника промямлил:
– Эээээ то есть… Саят Свят Свят.
– Carduus acanthoides – сказал Герман, и сощурился, стараясь скрыть что его глаза тоже начали краснеть и слезиться.
На это сочетание трав у всех ведьм и колдунов была сильная аллергия. Они издавна служили амулетом, которым люди пытались защититься против чёрных ведьм. Печать же вызвала отдельный интерес Тьери. Она была зачарованная, не простая.
– Вам нужен чьертополох? Настои из него дьелаются пока он сьвежий. Я могу собрать его для вас и приготовьить препарат. Какая у вас пробльема?
Священник зло нахмурился и плюнув на пол, немедленно вышел не попрощавшись. Тьери возмутил этот плевок, однако, как только за преподобными закрылась дверь, колдун вынул из кармана носовой платок. Не касаясь амулета голыми руками, он завернул его, унёс в подвал. Травы он тут же сжёг, а печать оставил себе. Для коллекции.
……
Весь день в кондитерской обсуждали последние новости. Сообщали о новой жертве убийцы, найденной на опушке леса. Тело молодого парня, с перерезанным горлом. Услышав об этом впервые, Марта невольно вздрогнула. Ей представился владелец лавки специй с перерезанным горлом, лежащий в лесу. Она забеспокоилась и даже захотела сходить узнать, всё ли с ним в порядке. Она тут же одёрнула себя, не понимая откуда вдруг возникла тревога за этого надменного обманщика.
– Какой ужас! – тучная повариха вытирала руки полотенцем, не отрываясь от экрана. Снова прозвучал призыв, не выходить на улицу в ночное время суток, не разговаривать с незнакомыми людьми и не оставлять детей без присмотра.
– Проклятый лес. – тихо сказала себе Марта. – Надо было уехать в пустыню. Где вообще нет лесов.
– Уже уходишь? До завтра, Марта! – окликнула её повариха.
Девушка кивнула ей, обернувшись. На душе было не спокойно. Она надеялась, что время вылечит и все ужасы останутся позади, но похоже, что прошлое опять пришло к ней, смотрит из всех окон, следит за ней и не оставляет в покое.
Она уже собиралась уходить, как вдруг входная дверь резко открылась, и в булочную вошли трое высоких мужчин, одетые в чёрную военную форму, мокрую от дождя. Марта и повариха удивлённо переглянулись.
– Извините, но мы уже закрыты! – сказала Марта, но на неё не обращали внимания.
Они без церемоний прошли в служебное помещение, открыли ящики письменного стола и начали вынимать оттуда бумаги.
– В чём дело?! – возмутилась повариха – Что происходит?!
– Простая формальность. – ответил человек в форме. – У нас есть ордер. Ваша лицензия и документы на аренду, пожалуйста.
Повариха засуетилась, доставая бумаги из шкафа. Марта же наблюдала.
«Руки болят слишком часто в последнее время!» – подумала она и, достав из кармана упаковку таблеток, положила одну себе в рот.
К ней подошёл один из военных.
– У нас несколько вопросов к Вам, пани. – сухо сказал он.
– Ко мне? Я слушаю. – ответила Марта.
– Где вы были в ночь на 7 июля, когда была убита Мария Воржак?
Марта скрестила руки на груди и постаралась выглядеть как можно спокойнее.
– На все вопросы я уже ответила полиции. И подозрения с меня официально сняты. – отвечала она, как её научил адвокат.
Мужчина в форме помолчал, внимательно вглядываясь в её глаза.
– Так. Тогда другой вопрос. Какие у тебя отношения с Германом Тьери?
Марту бросило в жар. Невозмутимый настрой сразу же пропал.
– Никаких… – невнятно проговорила она, – Я его толком не знаю. У него магазин на углу.
Военный продолжал смотреть ей прямо в душу.
– С ним что-то случилось? – спросила Марта, ещё раз изумившись собственному приступу гуманизма.
– Всего хорошего, пани.
Человек в форме развернулся и вышел вон, подав знак своим коллегам. Они просматривали документы ещё с полчаса и после ушли, одновременно, как по команде прекратив работу. Последний из военных, остановившись в дверях, вынул из кармана кусок мела и нарисовал на стене круг, после чего тут же вышел, хлопнув дверью.
Когда все в булочной обсудили это возмутительное вторжение, Марта вышла на улицу и огляделась. Бездомных нигде не было. Зато она увидела Германа. Он закрыл дверь своей лавки ключом и теперь опускал металлические ставни. Марта вздохнула с облегчением, и решительно пошла к нему. Знакомое неприятное ощущение покалывания нарастало в её руке по мере того, как она подходила к Тьери.
– А, это ты? – сказал он, заметив её, не поздоровавшись.
– Что всё это значит?! – начала Марта.
– Ты о чьём? – сделал вид, что не понимает в чём дело Герман.
– Обо всём! То, что было тогда в лесу, моя подруга… И теперь какие-то люди спрашивают меня о тебе! Какого чёрта?!
Герман едва сдержался, чтобы не закрыть ей рот руками.
– Незачьем поднимать шум. – он посмотрел по сторонам. – Пойдьём в бар, выпьем чего-нибудь и поговорьим. Я угощьяю.
– Хорошо, но ты мне всё расскажешь!
– Да, да.
Герман убрал ключи в карман и зашагал вниз по улице. Марта засеменила следом. Каждый раз, находясь рядом с этим вежливым иностранцем, она испытывала необъяснимое волнение, которое было ей неприятно. Она была уверена, что он цыган. Внешность его отличалась от той, что она привыкла видеть, прожив всю жизнь в маленьком городе.
Он был странным. Всё же ей хотелось определиться, было ли то, что она чувствовала страхом, симпатией, или наоборот отвращением. Наверное, всего было понемногу. Такое испытываешь, смотря на что-то чужеродное, иное. Человекообразное, но странно отличающееся на каком-то незримом уровне. Наверное, было в нём и что-то красивое, например его серые пронзительные глаза, и его манера держаться, такая галантная в жестах и в то же время наглая. С другой стороны, ужас, который вселяло в неё свечение его глаз, она не забыла. И приправленный теперь впечатлениями от рассказа охотника, вечер обещал быть содержательным.
За закрытыми дверями бара слышалась музыка и громкие разговоры подвыпивших завсегдатаев.
«Злачное местечко» – подумала Марта.
Тьери зашёл первый и даже не удосужился придержать ей дверь. С непривычки булочнице показалось, что когда она вошла в бар, то все, оглянувшись, посмотрели на неё. Стало неловко, и она покраснела.
Бармен поприветствовал Германа, как родного:
– О, дружище, здорова! Как жизнь?
Герман ответил на приветствие и добавил:
– Бутылку виски.
– Вообще-то, я не пью! – сделала замечание Марта.
– Правильно дьелаешь. – одобрил Герман.
Они уселись за самый отдалённый столик, где им никто не мешал. С собой колдун принёс бутылку и два стакана. Он тут же налил обоим и откинулся назад, принимая непринужденную позу.
– Я слушайю, – сказал колдун.
И тут Марта растерялась. Она отпила немного и своего стакана и закашлялась. Герман ждал.
– Я хотела спросить… – она корила себя, что вся её прыть пропадает, как только приходит время действовать. – о той ночи в лесу.
– Тебье лучше знать, что там произошло. – тут же ответил Герман.
– Я была с подругой, – начала вспоминать Марта – мы заблудились, потом я ушла искать дрова для костра.
– Умно. – усмехнулся Герман.
Марта зло посмотрела на него и продолжила:
– Потом я увидела тень, или силуэт, не уверена. Он был нечёткий, как… дым.
– Можъет, это и был дым? – Герман сделал ещё глоток виски.
– Помолчи, пожалуйста!
– Слушай, я могу тебье сказать только то, что нашёл тебья в льесу, ты была беьз сознания. Я принёс тебья домой и привьёл в чувства.
– А что ты там делал?
Тьери не ответил, и как-то не по-доброму посмотрел на неё.
– Что ты делал в лесу ночью? – повторила Марта.
Колдун быстро придумал что ответить.
– Мой дом там неподальёку. Я услышал крик, и пошёл посмотрьеть, что случилось.
Это было логично. Но Марта не поверила.
– Ты живёшь в лесу? – спросила она.
– Ага. – кивнул Герман.
Марта скривила брови и недоверчиво посмотрела на Тьери.
– Ну, допустим. А как ты меня вылечил?
– Опьять ты за своё. – Герман цокнул языком. – Повторьяю ещё раз, я не лечил тебья. Можьет быть ты ушиблась и испугалась, но больше ньичего.
Марта скрестила руки на груди и вздохнула, смотря, как Тьери залпом опрокидывает второй стакан виски себе в рот.
– Моя рука была сломана! – упрямилась она.
– Нет, нье была. – отрезал Герман.
Марта наклонилась вперёд, уставившись ему в глаза.
– Я видела, как кости торчали из моей руки, когда я была в лесу! Когда я проснулась в вашем доме, моя рука была как новенькая.
Герман молчал и наливал третий стакан виски.
– И я так же видела эти твои свечения в глазах. И как ты шептал какую-то абракадабру. Знаешь, такое сложно забыть. Меня чуть кондратий не хватил! И кстати, я уверена, что то же самое я слышала в лесу!
Марта была очень довольна собой, что вывела продавца специй на чистую воду. Она чувствовала себя Эркюлем Пуаро, произносящим разоблачительную речь, собрав в гостиной всех подозреваемых.
– Я бы посовьетовал тебе обратиться к психотерапьевту.
Марта опустила глаза и обиженно надула губы.
– Я прохожу терапию уже три месяца.
– Угу. – кивнул Тьери с пониманием – Что принимаешь?
– Какое тебе дело?! – вспылила Марта. Теперь её взгляд был как у затравленного волчонка.
– Остынь, Марта. Это профьессиональный интьерес.
– Бездомный на улице сказал мне, что ты – колдун. – после недолгой паузы проговорила Марта.
«Этого ещё не хватало! Охотники уже говорили с ней». – подумал он.
Вот теперь колдун и в самом деле занервничал. Ему хотелось прекратить это как можно быстрее. Усыпить её, и там, в голове, где электрические импульсы бегают шустрыми вспышками, сделать один маленький «Щёлк!».
– Да, я слышал, что кто-то в городе распростаняйет сплетни обо мнье. – Тьери прищурился – Не знайешь, кто?
– Я тут не причём! – Марту затрясло от волнения и злости. Она встала, схватила сумку и собралась уходить.
– А-ну сьядь! – скомандовал Герман.
Марта обернулась. Взгляд колдуна сделался угрожающим. Роговицы его серых глаз сначала позеленели, а потом изнутри начал пробиваться свет, отражаясь от век и падая на скулы. Герман зажмурился и отвернулся, потирая глаза пальцами.
Марта открыла рот от изумления и медленно села, как велел Тьери. Сумка выпала из её рук, и на пол вывалились помада, блокнот, заколки, связка ключей, и книга в вышитом переплёте.
Колдун открыл покрасневшие глаза и проморгался. Марта помедлила, всё ещё приходя в себя от преображения глаз Германа, но всё-таки принялась поднимать содержимое своей сумки складывать всё обратно.
– Что это? – спросил продавец специй, и по спине у Марты пробежали мурашки.
Она подняла глаза, держа в руках ключи.
– Ключи. – ответила она.
– Что это за книга? – Тьери знал, что она поняла с первого раза. Так же он знал, что означает замысловатый узор, вышитый на этом переплёте не меньше, чем двести лет назад.
– А, это… Это подарок. Одной моей подруги.
– Дай посмотрьеть. – потребовал Герман и протянул руку.
У него была особая мягкая манера командовать, которая поражала Марту. Колдун не повышал голоса, не менялся в лице и даже казался дружелюбным. Это обезоруживало. Марта без колебаний повиновалась.
Тьери взял книгу с каким-то благоговением, и осторожно отряхнул её от пыли, которой на ней не было.
Марта подняла свои вещи и поставила сумку на лавку рядом с собой. Она наблюдала, как Герман рассматривает книгу, что она украла из церкви. Он пробежался глазами по тексту первых страниц, и перевёл взгляд на булочницу.
– Где ты это взьяла? – тот же требовательный тон.
– Это подарок. – промямлила Марта.
– Ложь тебя нье украшает, дьевочка. – колдун посмотрел ей в душу, так же, как совсем недавно человек в чёрной военной форме.
Марту передёрнуло. Она не стала оправдываться.
– Я спас твою жизнь. – он чуть не добавил «никчёмную», – Тепьерь, как я уже говорьил, ты должна мне услугу.
Сердце девушки с силой барабанило о рёбра. Колдун налил ещё виски, и нашёл в себе силы смягчиться. Книгу он закрыл и положил слева от себя.
– Я не враг тебье, но советую меня нье злить.
– Прости. – Марта понимала, что он прав и несмотря на то, что Герман пугал её, она действительно была у него в долгу. Спасение жизни, это не шутка и одного «спасибо» здесь мало.
– Так-то лучше. – ответил Герман, сделав большой глоток виски.
«Господи, он же выпил уже почти целую бутылку! Как он ещё может разговаривать?» – подумала Марта, но про себя отметила, что, как ни странно, её собеседник совсем не был пьян. Вслух же она спросила:
– И что это за услуга, которую ты хочешь?
Герман ответил, не раздумывая ни секунды:
– Я хочу эту книгу. – колдун коснулся ладонью вышитой обложки.
Марта не была довольна, что придётся отдать цыгану её новое сокровище, с другой стороны, она всё равно не понимала, что там написано.
– Ладно, забирай. – ответила она с показным безразличием.
– И вот ещьё что, – Герман пододвинул к себе стакан виски, и только тут Марта обратила внимание что его ведущая рука левая. – Я тоже попрошу тебья об услуге.
Марта удивилась и вместе с тем немного успокоилась. Теперь разговор становился более конструктивным.
– Я слушаю. – она сложила руки на коленях.
– Я хочу, чтобы ты пошла со мной в льес, туда, где была убьита твоя подруга. Ты была там. Возможно, ты что-то видьела, но забыла. Я хочу, чтобы твоя памьять рассказала мне больше о той ночьи, а ты показала, где всё пройизошло и как.
– Я ничего не видела. – тихо сказала Марта. В тот миг ей отчётливо вспомнился полупрозрачный белый цветок, озаряющий своим светом поляну.
Колдун как будто угадал её мысли и выражение его лица сменилось на злорадное.
Марта посмотрела на него с недоверием. Отвечать на просьбу Германа она не торопилась.
– Зачем тебе это надо?
– Похоже, что польиция не очьень-то старается выяснить, кто режет людьей в моём льесу. А мне вот очьень интересно.
– Твоём лесу? – саркастически улыбнулась Марта – Ты что, лесник? Или может, леший?
– Очень смьешно. – Герман улыбнулся одним ртом, хотя его глаза оставались серьёзными.
– Я подумаю. – ответила Марта и насупилась.
– Подумай. – Тьери допил бутылку до конца, и всё ещё совершенно не казался пьяным.
– Естественно, за это ты можьешь просить у менья ответную услугу. – пояснил колдун – Я понимйаю, тебе будет нье очень-то приятно вспомьинать ту ночь.
– Дело совсем не в этом. – снова вспылила Марта – Дело в том, что малознакомый мужик предлагает мне пойти с ним в лес, где (какое совпадение), как раз уже убили несколько человек. За кого ты меня принимаешь?
Колдун снисходительно улыбнулся.
– Так ты идьёшь или ньет?
– Нет. – очевидно ответила Марта.
Колдун поджал губы. В целом, всё шло по плану.
– Если пьередумаешь, ты знайешь, где менья найти. – по-дружески подмигнул он – А сейчас мы будьем прощаться.
– Подожди, – Марта не была готова заканчивать разговор. Герман встал, вынул из кармана несколько смятых купюр и бросил их на стол. Не забыл он и про книгу, которую только что получил в качестве ответной услуги, он сунул её в карман куртки, куда она не поместилась полностью.
– Ты уходишь? – Марта взяла Германа за руку, чтобы остановить, но тут же отпустила, испугавшись собственной смелости.
– Сестра меня ждьёт. – Тьери, старался выдать своё смущение за грубость, но у него плохо получилось.
– Если честно, мне совершенно не хочется идти с тобой. – она снова и снова представляла себе это неестественное свечение глаз продавца специй и ей в голову не приходило ни одно разумное объяснение тот, как это возможно. Вспомнились слова охотника церковника «он колдун лжец и убийца».
– Это почьему? – спросил Герман.
Марта подняла на него влажные глаза.
– По-моему, ты – психопат.
– Я?! – чуть не рассмеялся колдун.
– Твоё настроение поменялось уже несколько раз за вечер. То ты пугаешь меня, то командуешь, то вдруг хочешь дружить. Ты принимаешь что-то? Или что с тобой не так?
– Если тебье нужны отвьеты, ты придёшь. Всьего хорошего, Марта. – Тьери не обиделся. Сказав это, он одарил Марту загадочной улыбкой и вышел прочь.
4. ДОМ ПЕРВЫХ
Герман встал из-за стола и снял очки, отодвинув в сторону звенящие мензурки. На сегодня достаточно. Он потёр покрасневшие глаза, встряхнул горячие руки, налил себе мате и уселся в кресло, возле открытого окна.
Вечер воевал с ночью, не желая отдавать свою территорию. Грузные облака, как клубящийся дым, эпично наплывали на оранжевое небо с севера. Колдун отпил немного мате, смотря вдаль. Усталость окутывала его, как одеяло, и мягко растекаясь по телу.
Колдун улыбнулся сам себе и снова посмотрел в небо. Солнце уже село. Сорок лет, а может и больше прошло с тех пор, как…
Герман хотел отпить ещё, но калабаса была пустой. Он не заметил, как выпил всё, пока любовался облаками. Пришлось встать и снова пойти на кухню. На этот раз он налил себе виски. Вернувшись в кресло с курительной трубкой, привезённой из Мексики, и пакетиком табака, он устроился поудобнее, уложив ноги на кресло, что стояло рядом. Колдун зажёг трубку и, вдыхая ароматный дым, вернулся мыслями в то далёкое время, когда он был ещё очень молод, однако его жизнь уже была отравлена. Он выдохнул струйку дыма и тот заклубился у него над головой.
Перед глазами у Тьери снова встало её лицо. Лицо женщины, что преследовало его в воспоминаниях, напоминало о себе болезненным уколом в сердце, когда он того не ждал. Болело и пульсировало в голове беспощадной невозможностью. Герману часто снилась её улыбка, то, как она держала его за руку и то, как только она могла целовать и касаться его.
После Второй мировой войны Герман Тьери и его отец жили в тесной квартире не далеко от центра Буэнос-Айреса. Георгу уже не приходилось содержать сына одному, Герман постепенно перенимал у него управление семейным бизнесом. Кроме того, он блестяще знал Тонкую ботанику – колдовское знание о растениях, позволяющее использовать не только их основные свойства, но и жизненную энергию, саму их сущность. Герман сам смешивал зелья, заговаривал корни, изготавливал мази и настои, имеющие поистине чудесные свойства. Однако никто из людей не смог бы уличить сына хозяина лавки в колдовстве. Его работа была настолько искусной, что никто не отличил бы заговорённый отвар от простой спиртовой настойки.
Герман был знахарем. В то время как сам Георг всё больше занимался финансовыми делами. Ботаника его не заботила так сильно, как материальное состояние его маленькой семьи. Так или иначе, за годы преподавания в Школе волшебства для мальчиков, ему удалось собрать необходимые средства для открытия собственного бизнеса, который в свою очередь позволил семейству Тьери жить безбедно.
Герману было уже тридцать лет, и совсем скоро он должен был стать совершеннолетним. Он всё ещё выглядел как подросток лет шестнадцати, что создавало ему много проблем. Отец постепенно ослаблял контроль над его жизнью. Сам ученик колдуна всё чаще проводил время в уединении. Читать книги ему нравилось гораздо больше, чем слушать нравоучения отца. В последнее время, Герман стал замечать, что его ужасно раздражает, что Георг по любому поводу высказывает своё мнение. Это новое чувство заставило молодого колдуна задуматься. Никогда прежде он не чувствовал ничего подобного.
Как-то утром, Герман встал пораньше, чтобы помочь отцу в лавке. Он с трудом поднялся с кровати, тело словно отказывалось слушаться, перед глазами ходили круги. Он дошёл до ванной, включил воду и умыл лицо холодной водой. Стало легче. Теперь казалось, что всё в порядке. Колдун вспомнил, что вчера допоздна читал в постели. Найдя это причиной своей дурноты, он оделся и пошёл готовить завтрак.
Придя на кухню, Герман включил радио, разбил в глубокую миску яйцо, зажарил на сковороде грибы с диким чесноком и укропом, выдавил сок из апельсинов. Как раз в тот момент, когда наливал его в стакан, почувствовал, что через его тело прошла молния острой боли от плеча через грудную клетку, дальше по бедру до голени. Герман выпустил из руки стакан, и липкий сок пролился, каплями стекая на пол. Молодой колдун замер, судорожно соображая, что это может значить. Он подождал пару минут – ничего не происходило.
«Странно» – подумал он.
По пути на работу, ему казалось, будто его нервы воспалены. И всё что происходило вокруг, оглушало и злило его. В автобус набилось много народа, и ему несколько раз наступали на ноги. То и дело веяло зловонными сквозняками, все кто попадался ему на пути, казались уродливыми.
Войдя в магазин с чёрного хода, Герман остановился, чтобы отдышаться и в этот момент он не выдержал и произошёл «взрыв».
Георг, стоя за прилавком, услышал грохот и звон бьющегося стекла. Он извинился перед клиенткой и поскорее обслужил её. Зайдя в комнату, где только что побывал Герман, он увидел, что высокий стеллаж, на полках которого стояли сосуды с готовыми зельями и приготовленными для них смесями, был перевёрнут и всё его содержимое разбито вдребезги. Дверь на улицу была распахнута, а ученика нигде не было.
– Переход. – сказал сам себе Георг.
Младший Тьери осознал, что произошло, только когда прошёл, не видя дороги, уже два квартала и остановился, переводя дух. Теперь он чувствовал невероятную эйфорию. Как будто цвета в его голове поставили на максимум. Он дышал полной грудью, и воздух казался ароматным.
Прохожий громко и смачно высморкался прямо рядом с Германом, и юный колдун скорчил гримасу отвращения. Не понятно откуда взявшаяся радость тут же улетучилась.
Он решил вернуться домой. Обратная дорога показалась короче, чем путь к работе, только люди на улицах… Люди были повсюду! Герману казалось, что он не может переносить их присутствия. Его нервировало каждое слово, которое он слышал, их запах, звук их шагов… Так или иначе, вскоре, он был уже дома.
«Что происходит? Переход? Похоже на то.» – подумал он.
Он вышел на крошечный балкон своей квартиры и закурил сигарету. Мимо проходила молодая женщина, в общем обычная и даже малопривлекательная. Когда она проходила мимо, взгляд колдуна задержался на её груди. Округлые формы, плавные изгибы… Странное, горячее ощущение в животе, зудящее желанием, которое он не знал раньше, стало окончательным подтверждением его догадок.
В брюках стало тесно. Герман отвернулся, затушил только что начатую сигарету, и быстрыми шагами отправился в свою комнату. Там он достал с полки пыльную открытку, на обратной стороне которой, выцветшими чернилами был написан адрес. Ехать туда далековато, но выбора не было.
Он наспех собрал кое-какие вещи в военный рюкзак, оделся и вышел из дома. Направляясь на железнодорожный вокзал, он опустил глаза, и старался ни на кого не смотреть.
Небо заволокли серые тучи, накрапывал противный, холодный дождь. Герман старался дышать ровно, но при этом очень торопился. Его ботинки наполнились водой. Чертыхаясь про себя, он добрался до вокзала, который оказался невероятно грязным. Тьери почувствовал, что гул множества голосов, соединённый с эхом, отражающимся от высокого сводчатого потолка, звучал в его голове словно колокол, разрывая виски!
Герман закрыл уши руками и сел на скамью в зале ожидания. Минуту спустя он почувствовал знакомую слабую боль в руке. Всю свою жизнь ему легко удавалось не обращать на неё внимания, но теперь, руку ломило как никогда раньше. Герман закрыл глаза и постарался расслабиться. Скоро, головная боль прошла. Он поднял голову, и посмотрел перед собой.
Прямо перед ним стоял высокий старик с высохшим лицом и в шляпе с узкими полями. Герман сразу узнал в нём колдуна. Это на него среагировало неприятным и таким знакомым ощущением рука, где вскоре должно было появиться колдовское клеймо. Он медленно поднялся, изобразил, как получилось, короткий поклон и чуть слышно произнёс:
– Добра тебе, мастер.
– Добра тебе, молодой человек. – отозвался старик. – Ты что здесь делаешь?
Герман протянул ему открытку, на котором был написан адрес. Старик бегло просмотрел его, и сказал:
– Пойдём со мной.
Старый мастер повёл ученика через плохо освещённые переходы прямо к платформе, где уже стоял нужный поезд. Герман, поклонившись ещё раз, поспешил внутрь.
Поезд проезжал мимо деревень и крошечных городков, но большую часть пути за окном было черно. Ученик провалился в сон.
Кондуктор грубо растолкал его на нужной остановке. Наручные часы показывали полночь. Сойдя с поезда, Герман растерянно огляделся. Стало ещё холоднее, дождь усилился. Перед ним была просёлочная дорога и телефонный автомат. Одинокий фонарь освещал станцию, которая выглядела заброшенной. Герман пошёл прямо. Другого пути здесь не было.
Вскоре, он увидел высокую кованую ограду, за которой ничего не было видно. Подойдя ближе, в свете тусклых фонарей, он увидел трёхэтажный дом с большими окнами, весь увитый плющом. Свет в окнах не горел. На дверях висел почтовый ящик. Судя по адресу, указанному на нём, Герман, был на месте. Он нажал кнопку дверного звонка.
Дверь открыла немолодая ведьма, закутанная в лиловый палантин.
Вид у Германа был жалкий. Худой и бледный, промокший насквозь, он поклонился, и открыл было рот, чтобы объяснить кто он и откуда, но ведьма, едва взглянув на ночного гостя, жестом пригласила его войти.
Внутри было тепло и тихо. Небольшой холл продолжался просторной комнатой с барной стойкой и полками, на которых стояли бутылки с крепким алкоголем, и колбы с мутными зельями. На стене висела деревянная ключница, в которой не хватало нескольких ключей. На стойке лежала большая потрёпанная книга. Рядом стояли два старых кресла с крупными подлокотниками и высокой спинкой, обтянутые бордовой кожей и накрытые искусственным мехом.
Ведьма пригласила ученика сесть. Герман послушно опустился в одно из кресел, построив рядом рюкзак. Дама остановилась возле ученика, и слегка выставила ногу вперёд. Сетчатые чулки красиво очерчивали её колени. Герман отвернулся и сглотнул, прикрыв пах руками.
– Итак, – начала она низким, чуть хриплым голосом, – твоё имя?
– Герман Тьери. – ответил Герман.
– Который день переходишь?
– Первый.
Герман делал вид, что увлечённо разглядывает обстановку. Помещение, наверное, бывшее когда-то роскошным, теперь представляло собой убогое зрелище. Стены, потемневшие от времени, лепнина на потолке грязная, кое-где висела паутина. Бархатные бордовые портьеры на высоких окнах были пыльными. Справа от бара располагалась широкая лестница, ведущая на второй этаж. Там были видны двери, на каждой из которых был номер. Ведьма продолжала:
– Моё имя Жасмин. Я здесь хозяйка. Будешь делать то, что я скажу. И без фокусов. Это понятно? – говорила она вкрадчиво, с достоинством и твёрдостью.
Герману захотелось закатить глаза и послать её куда подальше, но он сдержался.
– Конечно. – согласился он.
– Хорошо, что ты такой покладистый. – хозяйка подняла голову и посмотрела на второй этаж. – Я сейчас слишком занята, чтобы объяснять тебе правила. Подожди здесь, я посмотрю, может, кто-нибудь из девушек ещё не спит.
Она поднялась наверх, поводя бёдрами. Стараясь на неё не смотреть, Герман повернулся в сторону бара, и остановил взгляд на бутылке текилы. В горле пересохло.
Жасмин прошла к двери, на которой не было номера, и скрылась за ней. Герман мог слышать голоса, но слов не разбирал. В голове опять нарастала тупая боль.
Прошло не более пяти минут, как хозяйка появилась снова.
– Я послала к тебе свободную девушку. Она объяснит, что делать и расскажет, как здесь подобает себя вести. – сказала Жасмин.
Герман поклонился, больно стиснув зубы, чтобы не сказать какую-нибудь грубость. Жасмин довольно улыбнулась и тут же удалилась.
«За кого она меня принимает?! – раздражённо подумал Герман, – Думает, что я не знаю, как себя вести?»
Он понадеялся с ней больше не встречаться. Оглядевшись ещё раз, ученик подошёл к желанной бутылке. Алкоголь действовал на него бодряще.
Без задней мысли, он сделал большой глоток. Головная боль отступила, общее состояние улучшилось.
На втором этаже послышались шаги. Они были гораздо тише и легче, чем шаги хозяйки. Герман, апатично посмотрел в сторону лестницы. Из-за старой двери показалась женская фигура, которая направилась вниз. Её вид удивил Германа, ведь он представлял себе Первых женщин совсем иначе. Ему помнилось, что они должны были выглядеть как старые проститутки, носить чёрные сетчатые чулки, кожаные корсеты.
Но девушка, которая спускалась к нему невесомыми шагами, напоминала скорее миниатюрную статуэтку из молочного фарфора. Алебастровая кожа, нежные изгибы её тела, показались ему даже неестественно красивыми. Аккуратно уложенные светлые волосы коротко стрижены. На ней было, пожалуй, слишком короткое платье с запахом выставляющее её стройные ножки напоказ, и аппетитно обтягивавшее пышную грудь.
Герман отпил ещё текилы. «Первая» приблизилась и, посмотрев на него, большущими глазами, замерла на месте. Герман тоже остолбенел, как только взглянул на её лицо. Лицо прекрасное, знакомое и родное до боли в сердце!
– Аврора! – Герман просто не верил своим глазам.
Девушка остановилась в нескольких шагах от него. Затем перевела взгляд на бутылку, которую Герман всё ещё держал в руках.
– Налей мне тоже. – попросила она. – Стаканы внизу под стойкой.
Её голос казался детским, как и сама она совсем не походила на опытную обольстительницу. Её облик был полон невинности и изящества, хотелось спросить, что этот ангел делает в борделе, каким Герман считал это место.
Прекрасная Первая едва слышно прошла к окну и, приоткрыв одну створку, закурила длинную сигарету, не весть откуда взявшуюся. Было похоже, что она ещё не готова к разговору и потрясена. Герман смиренно наблюдал за каждым её движением. Он боялся нарушить ход её мыслей неосторожным движением, словом, вздохом. Чувства переполнили его. Пришлось снова прикрыть руками пах и, сосредоточившись произнести про себя короткое заклинание, как учил отец.
Сейчас молодой колдун воспринимал её совсем иначе. Герман помнил, что Аврора была на два года старше него, значит, уже два года, как она была совершеннолетней. Ему вдруг пришло в голову, что раз Аврора уже имеет право называть себя «ведьма», он должен был поклониться ей как ученик, но совсем забыл об этом. И всё же, знакомые черты, навсегда врезавшиеся в память, коснулись его сердца даже больше, чем её соблазнительное тело и дурманящий запах её волос.
– Ну, так что, я дождусь текилы? – сказала она, вдруг сделавшись весёлой – А, Герман Тьери?
Улыбка, что расцвела на её пухлых розовых губах, казалась вполне естественной. Герман и понятия не имел, чего ей стоило сейчас улыбнуться.
Он заглянул под барную стойку, достал прозрачный стакан и наполнил его до половины. Затем поставил открытую бутылку на место.
Во взгляде авроры теперь не было детской наивности. Он был полон теней прошлого, полон смирения и силы.
