Читать книгу: «Интуит», страница 4
– Если докажешь, что система уравнений рабочая, то твоё имя будет вписано в историю!
О! Эти глаза напротив! Столько невысказанных эмоций и чувств! Конечно же парни первым делом бросились проверять решение. А что там проверять, решение изящное, придраться не к чему. Поэтому уже через пару минут уже подставляли в систему уравнений, массу, подсчитывали сопротивление, учитывали инертность… Через пару часов жарких споров стало понятно, что с наскока вот так на ровном месте опровергнуть результат не получается. Что вопрос серьёзный и дальше будет решаться совсем не в нашей комнате.
И закончился вечер тем, что Серёжа демонстративно перевёл мне деньги. И как-то так стало понятно, что моя роль на этом закончилась. Никто не позовёт меня в исследовательскую группу, и уж тем более не станут просить посмотреть. Мог ли Серёга решить эту систему уравнений самостоятельно – конечно мог. И решил, его ответ тоже был правильный, просто не такой красивый и очевидный. Вот так у меня не стало друга, но зато есть сто баксов. И чем больше я думаю над этой ситуацией, тем больше понимаю, что деньги-то не причём. Наоборот деньги позволили Серёге вести себя честно и не лукавить. Что дружба, когда на кону мировая известность, слава и совершенно другие деньги.
А на следующий день, мне выпал случай окончательно убедится, в особом к себе отношении со стороны профессора Цыпака.
О том, что это особое отношение существует – догадывались все и давно. Просто когда группа собиралась в нашей комнате, то все задания обсуждались, так сказать коллегиально. Не всегда и не у всех получалось быстро справиться с заданием, а вот совместно, как правило, все решалось, ответы находились. Опять же, интересно, кто над чем работает, а вдруг завтра тебе достанется соседский вариант, не часто, но такое случалось, особенно если скооперироваться с Женькиной группой. И сложно было не заметить, что задания достающиеся мне сходу никто не мог решить. Приходилось читать дополнительную литературу, перерывать учебники готовых решений, ну, в общем, часам к двум ночи я обычно справлялась со своим заданием. Не высыпалась, конечно, жутко, но что делать, мне как-то даже в голову не приходило жаловаться на трудности. Короче, к окончанию третей недели занятий, когда народ, как обычно, стали расходится часам к одиннадцати, ну а мне в очередной раз предстоял весёлый вечер, кто-то из парней пошутил, что я хожу в любимчиках у Цыпака. Хоть плачь, хоть смейся, но его действительно особое расположение выражалось исключительно в том, что задания мне доставались повышенной трудности.
И вот результат. Сегодня профессор закончил цикл лекций первого полугодия, раздал всем домашнее задание. Срок сдачи – завтра. По результатам именно этого задания будет выноситься решение, кто сдал – тот остаётся, не сдал на выход с вещами.
От этого домашнего задания взвыли все. Хочу заметить, что ни дураков, ни лентяев в нашей группе не было. Список с условиями задач ходил по рукам. К пяти часам вечера общими усилиями решили одну. Дальше пошло легче, видимо надо было размочить счёт. К восьми вечера оставалось пять не решённых задач. В одиннадцать – две. Пришлось пообещать Мае, что ночью я подумаю над её заданием.
Надо ли говорить, что эту ночь я не спала. По счастью мне удалось сдержать своё слово, и утром Мая была безумно счастлива, когда я сбросила ей готовое решение. В общем, из всей группы не выполненное задание оказалось только у меня. Что делать? Пошла сдаваться, как есть, потому что показать черновики не вопрос, столько вчера бумаги по этому поводу извела. Мне казалось, что решение где-то близко, ещё чуть-чуть. Но увы…
О! Это занятие чем-то напоминало 45 симфонию Гайдна. В начале была вся группа, потом по очереди подходили, сдавали задание, получали свой балл и сдавший товарищ покидал нашу компанию. Как закономерный итог, я осталась с профессором Цыпаком тет-а-тет. Какое счастье, что ещё в начале учёбы, я открыла чудесные свойства успокаивающих средств. Эта штука относительно безвредно справлялась с моей тахикардией и на занятиях, я могла заниматься спокойно, не переживая о причинах столь странного явления.
– Ну и что мне с Вами делать? – устало спросил профессор, отказавшись смотреть мои черновики, когда понял, что окончательного решения у меня нет.
– Я прошу дать мне больше времени, думаю пару дней будет достаточно… – я замолчала, наткнувшись на насмешливый взгляд человека уверенного в своей правоте.
– А почему я должен дать Вам больше времени, чем Вы лучше других?
Блин, ну а с другой стороны, что мне терять, скажу как есть.
– Потому что Вы сами сегодня оценили по высшему балу по крайне мере три задания решённых лично мной.
Крыть в ответ профессору было нечем. Он что, никогда не слышал об кооперации между студентами, уж больно озадаченный вид был у Цыпака, он недоверчиво хмыкнул и уткнулся в сданные ему работы. Через несколько минут на доске загорелось пять фамилий. Да, я всем им помогла, но признаваться в этом как-то не спортивно. Достаточно уже наговорила. Что мне оставалось делать, я просто сидела и улыбалась во все тридцать два зуба. Так прошла минута, другая. Сидим улыбаемся, но вообще-то не смешно.
– Почему Вы так решили? – все-таки сдавать ребят так по глупому не хотелось, а выходить из ситуации как-то надо.
– Самое короткое и эффективное решение, – и Цыпак коварно улыбнулся. Боже, какая оказывается бездна мужского обаяния в нём скрыта, я поняла это намёк, он специально пол года искал для меня задачу, которая не имеет простого решения. И вот сейчас – час его мести, я либо покажу, сто способна делать выкладки на пару листов и свободно владею всем математическим аппаратом, либо вылечу с проекта как пробка, попрощавшись со своими амбициями, планами, надеждами и мечтами. Что делать – держим удар и улыбаемся ещё шире, чуть ли скалюсь, пытаюсь себя сдерживать, от этого эмоции становятся только более выразительными.
– Хорошо, придёте на сдачу завтра, в это же время, найдёте меня в преподавательской. – Цыпак закончил этот балаган.
А потом, был звонок бабушке, которой я сообщила, что если не решу, то через неделю к ней прилечу. Все-таки бабуля у меня мировой человек, записала условия задачи, попросила с решениями не торопится, утёрла мои виртуальные сопли. И рассказала последние новости. Оказывается Алексей Иванович поехал в лес на мотоцикле после дождя, вылетел на повороте, сломал ногу, сотрясение мозга, в общем, легко отделался. При упоминании врача, моё сердце забилось сильнее, при известии об аварии промелькнула мысль – вот оно! И всё! Вся тахикардия успокоилась. А через два часа меня ждало видео с подробным разбором задачи, как я и предполагала сухие выкладки занимали пару страниц формата А4, конечно, прибегать к помощи бабушки – это не честно, ну а что мне оставалось делать.
Спать легла рано, с лёгкой душой, задание сделано, перспективы отличные, нужно только выспаться. И сниться мне сон. Я дома, включаю старенький бабушкин моноблок, захожу полистать новости… И тут сама собой всплывает на весь экран фотография Цыпака и рядом некролог. Погиб 26 сентября 2076 года. Трагедия произошла во время экскурсии по пещерам Национального парка Тимпаногос штат Юта, на которой профессор присутствовал со своей знакомой и её ребёнком 3 года (жена друга с дочерью). Ценой своей жизни вытолкнул ребёнка из пропасти. Спасательная операция длилась более пяти часов. Глубина каньона куда упал профессор составила 192 метра. Ребёнок получил перелом руки и незначительные ушибы. Спасти Цыпака Павла Валентиновича не удалось. Золотая медаль за спасения жизни присуждена посмертно.
Проснулась в слезах, хорошо что хватило ума сесть и тут же записать, то что запомнила. Сухие официальные строчки, за которыми скрыта такая боль и трагедия. Меня всю трясло, от волнения и несправедливости бытия, но впервые, за долгое время никакой тахикардии не наблюдалось.
2076 год не сложно подсчитать, что до будущего события ещё двенадцать лет. И конечно же, первым делом я полезла в интернет посмотреть есть ли такие пещеры в штате Юта. Оказалось есть. И награды за спасение жизни есть. Даже думать не хочу, как вместо отца и мужа можно получить золотую безделушку. Мне кажется в эту ночь, я переживала всю боль потери, которую будет испытывать семья профессора. Воображение легко рисовало картину, как Цыпак бросается, чтобы оттолкнуть ребёнка от обрыва. И у него нет ни одной секунды на размышления.
