Читать книгу: «Мартынов. Неделя стюарда», страница 6
В такой игре, вероятно, главным противником для игрока быстро бы стали другие игроки. Можно было бы продавать им игровые предметы, позволяющие одерживать преимущество, за реальные рубли. В этот момент, когда речь зашла о реальных прибылях игра из области фантазии стала превращаться в реальный проект, о перспективах которого следовало поразмыслить более конкретно.
«Так, это нужно запомнить» – сделал я пометку. Этого мне показалось мало и, через десять секунд, я схватил бумажку и написал на ней, чтобы не забыть:
«Игра со внешним сюжетом, который могут проходить разные игроки, как одновременно, так и отдельно друг от друга».
Мысли мои понеслись ещё дальше. Известно, что не все игроки любят уделять время тонкостям сюжета или предыстории персонажа. Для таких игроков можно было бы сделать подобную же игру, можно прямо с теми же самыми персонажами, но с гораздо более быстрым развитием способностей персонажа, чтобы они могли зайти, поиграть полчаса-час против друг друга или командой против команды, не вникая ни в какие истории и выйти. Можно было бы сделать для таких игроков возможность играть разными персонажами, привязанными к одному аккаунту.
А что, если сделать две разных игры, одну такую и одну такую, и продавать их отдельно? Нужно будет поискать в Паутине информацию о разработчиках игр. Не удивлюсь, впрочем, если и у Мартыновых есть доля в подобной компании.
Правда была одна небольшая проблема. Жалование стюарда у меня символическое, я могу купить лучшую из «ладошек» или, скажем, недорогую машину, но игру на него не сделаешь. Нужно поговорить с дедом… Или найти кого-то ещё, кто захочет вложиться?
Глава 10
Краем глаза я увидел, что дверь открывается и, спиной вперёд входит Тарас. Он развернулся, и я увидел в его руках большой поднос, на котором стояло блюдо с разрезанным пополам омаром, в белой мякоти которого лежала свёрнутая гнездом фунчоза. Я выключил сериал, который всё это время шёл фоном.
– Готово, Матвей Михайлович, – довольно произнёс Тарас.
– Вижу, Тарас, спасибо, – кивнул я.
– Осторожно только, барин: горячо ещё, – предупредил дядька.
– Слушай, Тарас, – предложил я, – может, когда я поем, поиграем во что-нибудь вместе?
– Со всем нашим удовольствием, Матвей Михайлович, – охотно согласился Тарас.
Он быстро принёс соусы, закуски и напитки и оставил меня одного. Когда я поел, я крикнул ему, чтобы он приходил. Тарас быстро убрал со стола, пока я заходил в игру и настраивал многопользовательский режим, сидя за компьютерным столом. Затем, он снова сбегал вниз и принёс свой довольно мощный ноутбук, усевшись за стол, где я только что ужинал.
Провели за игрой мы часа четыре, комментируя сюжет и встреченных противников и союзников. Тарас играл со мной в видеоигры с самого моего детства и так же любил это развлечение, как я.
– Слушай, Тарас, – вдруг вспомнил я, – совсем забыл тебя предупредить.
– Слушаю, барин, – отозвался тот, настраивая в игре сложную систему для варки зелья.
– Если придёт девка, Лена Бенесова, прислуга соседская, и будет спрашивать про Матвея, который здесь работает, так её бранить не надо, – сказал я. И подумав, добавил: – Лупить, тем более.
– Хм, – озадачился Тарас, – а зачем вы барин, ей сказали, что здесь работаете?
– Захотелось так, – ответил я, показывая, что подробностей не будет, – она же не приходила?
– А как она выглядит? – спросил Тарас.
– Маленького роста, стройная, но сочная. Каштановые густые волосы. Большие глаза. Зелёные. Улыбка во весь рот, – припомнил я девушку, с которой провёл полночи в более чем близком общении.
– Была такая, – меланхолично ответил дядька.
– Как была?! – вскочил я. Провод от наушников натянулся и сгрёб со стола какую-то мелочёвку, типа ручек и карт памяти.
Увидев, что я встал, Тарас тоже поднялся, чтобы не сидеть в присутствии стоя́щего хозяина, и ответил:
– Да всё в порядке, Матвей Михайлович. Просто приходила эта девка, говорила что-то, что хозяева послали узнать, как у нас проводка сделана в здании, чтобы они у себя так же сделали. Спрашивала, а сама через плечо мне заглядывала. Ну, я сразу понял, что она вынюхивает что-то.
– И что же ты сделал? – мне стало любопытно.
– Внутрь её не пустил, вышел на улицу к ней, и стал на провода снаружи дома показывать, да всякую ерунду с умным видом говорить: проводка там это, медный провод то, тройная фаза сё, отрицательная клемма. Половину сам не понимал, чего говорю, – рассмеялся дядька.
– А она что же? – спросил я, улыбаясь.
– Да ничего, сразу заскучала, сказала, что всё поняла, и что ей надо бежать.
Я засмеялся, Тарас подхватил мой смех.
– Молодец, Тарас, – похвалил я его, – ладно, подними там, что упало, да ступай к себе, наигрался я что-то.
– Матвей Михайлович, – робко произнёс Тарас.
– Ну? – спросил я.
– Так может эт, задание-то хотя бы это допройдём? – он указал на экран своего ноутбука.
– Ох, Тарас-Тарас, – вздохнул я, возвращаясь за компьютер, – ну, давай допройдём, куда деваться. Совсем ты не бережёшь барина.
– Матвей Михайлович, как вы такое говорить-то можете, – притворно обиделся Тарас.
Когда мы доиграли, Тарас отправился к себе. Я же решил проверить свой резервуар Яра. Он был пуст. Что ж, посмотрим, что будет наутро. Я отправился в ванную комнату, захватив с собой книгу. Есть у меня привычка читать, лёжа в ванне. Книгой этой был третий том полного собрания сочинений Аркадия Тимофеевича Аверченко, одного из самых остроумных писателей начала двадцатого века. Автором он был не слишком умным и эрудированным, зато весьма талантливым по части юмора.
По молодости Аверченко симпатизировал врагам русского государства, что выражалось в некоторых его ранних рассказах, где он смеялся над властью Государя и полицией, но в своём зрелом творчестве он от этих идей отказался. Прожив длинную жизнь, он умер пятнадцать лет назад в Праге, во время путешествия по Европе, в возрасте восьмидесяти девяти лет в тысяча девятьсот шестьдесят девятом году. Его собрание сочинений насчитывало пятнадцать томов.
Читая в тот вечер рассказы Аркадия Тимофеевича, я не отказывал себе в удовольствии хохотать во весь голос над смешными моментами. Проведя таким образом в ванной часа полтора, я вылез и сразу завалился спать. Снов мне в этот раз не снилось.
Среда
09:01
Проснулся я довольно рано и первым делом проверил свой резервуар. Он был пуст и это, признаться, меня слегка удивило. Я, кажется, начал привыкать к тому, что Яр у меня пусть хуже, чем у других людей, но восстанавливается.
Немного опечаленный, я поднялся с кровати и сделал некоторое подобие зарядки, немного помахав руками и ногами. Лениво съел приготовленный Тарасом завтрак и только собрался устроиться поудобнее и посмотреть сериал, как ко мне в комнаты зашёл наследник князя Мартынова, мой кузен, Валерий Николаевич Мартынов, собственной персоной.
Валерий был старше меня на два года. Высокий и ладный, вида самого мужественного, он был прекрасной кандидатурой на наследование титула, так как отлично выглядел и в гражданском костюме, и в гвардейском мундире, а за его презентабельной внешностью скрывался живой интеллект.
– Здравствуй, Матвей, – поздоровался он.
– Здравствуй, кузен! Не подходи: ты с холода! – пошутил я, цитируя главного героя книги «Обломов».
– Там же плюс тридцать… – начал было Валерий, потом до него дошло: – А, ты про Обломова…
Он кисло улыбнулся. Что-то явно тяготило его обычно жизнерадостную натуру.
– А я к тебе, Матвей, вот по какому делу. Ты уж извини, что не позвонил, не написал: тут личный разговор нужен.
– Продолжай, – посерьёзнел я.
– У меня дуэль намечается. Прошу тебя быть моим секундантом, – вздохнул Валерий.
– Дуэль? С кем это? – удивился я. Валерий всегда был правильным и даже примерным молодым человеком. Представить его в образе бретёра, нарывающегося на поединок, было для меня затруднительно.
– Да с одним графом, Озёрский его фамилия, – пожал плечами Валерий.
– А кто же кого вызвал? – уточнил я.
– Он меня. Да вообще глупая история получилась. Меня фрейлины позвали поиграть с ними в теннис. Там пришли ещё разные молодые люди, которых они позвали, чтобы было веселее. Ну ты знаешь, как девушки делают, – сказал он.
– Вообще-то не знаю, меня-то фрейлины никогда никуда не звали «чтобы было веселее», – ответил я, – но это к делу не относится, прошу тебя продолжай.
– В общем, играли мы без применения Яра, поскольку с нами были девушки, то есть, для развлечения играли, не для соперничества, – вернулся к рассказу Валерий, – и вот настал мой черед играть с этим Озёрским.
– Ну так что же Озёрский?
– Я заметил, что легонечко так себе Яром помогает. Не на каждом ударе, а так, время от времени. Ну, мне это не понравилось, и я очень резко послал мяч, а он вместо того, чтобы его просто отбить ракеткой, решил траекторию Яром подкорректировать. Но граф просчитался, и мяч попал фрейлине по голове.
– Ужас какой, и как, цела? – поинтересовался я.
– Да цела-то, цела, но шишку получила. Я, естественно, сразу перед ней на колено бухнулся, прощение вымаливать. Она про шишку тут же забыла, начала кокетничать: "Валерий, вы должны мне желание, а какое не скажу" и прочее, как девушки любят, – ответил Валерий, – на беду, эта фрейлина была его зазнобой, имел он на неё виды. Вот он и начал утверждать, что я это специально, потому что начал проигрывать, что он мне не простит такого поведения по отношению к даме…
– А ты что же?
– Я заявил, что сразу заметил, что он использует Яр, и потому послал подачу сильнее, зная, что с Яром он её отобьёт, а он даже с Яром не смог отбить. Слово за слово, он попытался дать мне пощёчину, я его щёлкнул по носу. И теперь у нас дуэль.
– Ну вы даёте! – покачал я головой.
– Тебе нужно увидеться с его секундантом, некто Петров. Вот его карточка, – он подал мне визитку.
«Василий Галактионович Петров» – сообщала карточка, далее шли номер телефона и адрес. Ни звания, ни чина на визитке не значилось.
– Нельзя ли как-то уладить дело? – спросил я, – Дуэль всё-таки, это не шутки, дело смертельное.
– Да в том-то и дело, что, кажется, никак нельзя, – грустно сказал Валерий, – ему надо перед своей дамой сердца рисоваться. И потом: я ведь прилюдно его обвинил в нечестной игре.
– Ну, про твои шансы спрашивать не буду, – сказал я.
– Ага, – вяло махнул рукой Валерий, – не хочу я его убивать, Матвей. Но дуэль без риска смерти – не дуэль. А всё-таки, жаль его.
Рождённый, как и любой дворянин, с небольшим резервуаром, Валерий упорными тренировками с лучшими учителями развил его до размеров почти таких же, какие у меня были от рождения. Но, само собой, в отличие от моего, его резервуар нормально и своевременно восстанавливался.
Ко врождённым способностям прибавились те, что были получены за время обучения, и теперь Валерий являлся большим специалистом по применению Яра. И зачем этот Озёрский затеял эту глупую дуэль? Недавно он, что ли, в Константинополь приехал или просто сам по себе сорвиголова, если нарывается на поединок с Валерием Мартыновым?
– А класс резервуара какой у него, не знаешь? – спросил я.
– Малый, – ответил наследник титула князя Мартынова.
– Значит, будет пытаться уклониться от твоих атак, чтобы не тратить Яр на блокировку, и ждать момента, чтобы вложить весь свой Яр в один удар.
Валерий кивнул.
– Ну что ж, – поднялся я, – не буду откладывать мою неприятную обязанность.
Я подошёл к двери, ведущей на лестницу, и крикнул:
– Тарас, приготовь мой костюм серый, пожалуйста.
Через семь минут мы с Валерием выходили на жаркую улицу, где его ждал «ЗИЛ» с гербами и личным водителем. В отличие от меня, Валерий имел возможность ездить с гербами всегда, так как был наследником и гордостью Мартыновых.
– Я позвоню тебе, Валера, – сказал я, садясь в свою машину, производства того же завода, но классом пониже и без гербов.
В такую жару в костюме и туфлях было сплошное мучение, но, что поделаешь, дело серьёзное. Хорошо, хоть кондиционер спасает.
Дорога заняла у меня около часа. Наконец, навигатор голосом популярной общественной деятельницы светлейшей княгини Лович сообщил, что я на месте. Я вышел у небольшого дома, не бедного и не богатого, чуть лучше того, где жил я сам. Мой дом был староват и при этом аренда была великовата, но это компенсировалось близостью к Парящему дворцу, куда я ездил на свои смены в качестве стюарда. Звонок был выполнен в виде львиной морды. Я нажал на нос.
Мгновение спустя дверь открылась, на пороге стоял древний абсолютно лысый старик в лакейской ливрее.
– Стюард Матвей Мартынов, – представился я.
Старичок долго смотрел на меня снизу вверх своими мутными глазами неопределяемого из-за возраста цвета. Его губы тряслись, он явно пытался что-то сказать.
– Ренат, это ко мне! – раздался голос из глубины дома, – пропусти господина.
Старый слуга, так ничего и не выговорив, посторонился, чтобы пропустить меня. За минуту, что я провёл на улице, мой костюм успел начать промокать от пота. Я с облегчением ступил в прохладный дом.
Навстречу мне вышел полноватый мужчина лет двадцати пяти.
– Здравствуйте, Матвей Михайлович, я ожидал вас, – он протянул мне руку, – Петров Василий Галактионович.
– Рад познакомиться с вами, – я слегка наклонил голову, – жаль, что повод у нас нерадостный.
Василий Галактионович вздохнул.
– Это точно, – произнёс он и указал рукой в дверной проём, – прошу, пройдёмте.
Мы оказались в его кабинете, где в большом количестве на трёх столах лежали разные бумаги, два ноутбука, куча съёмных накопителей памяти. Очевидно, Василий Галактионович много работал с данными при каком-нибудь ведомстве. Судя по достатку, чин у него коллежского советника. Не меньше, но едва ли и больше. Что ж, в двадцать пять лет это серьёзное достижение. Он жестом предложил мне сесть на кушетку, сам же расположился на стуле напротив.
– Матвей Михайлович, – начал Петров, – заранее прошу меня извинить за спешку: я очень занят, у меня много забот. Мне нужно привести дела в порядок, на случай, если после поединка начнётся судебное разбирательство и я буду отстранён от службы на какое-то время.
– А кстати, какой у вас чин? На вашей карточке чин отчего-то не указан, – поинтересовался я. – Как к вам обращаться? Ваше высокоблагородие?
– Да давайте уж без чинов, Матвей Михайлович, – вяло махнул рукой Василий Галактионович. – Если не возражаете.
Меня это удивило. Человек, который в его возрасте мог дослужиться до чина шестого класса, в коммерческой сфере получал бы на порядок, то есть в десять раз, больше денег, чем на государственной службе. А в чиновники же идут служить как раз для того, чтобы их уважали и обращались к ним строго согласно их классу и чину. Ну и на благо Российской империи, само собой. Ради этого блага имперская бюрократическая система ведёт строжайший отбор: в чиновники попадают только умнейшие и упорнейшие люди. И тщеславнейшие, конечно. А тут чиновник и вдруг желает общаться без чинов! Это что-то новенькое.
– Что вы предлагаете? – устало и мягко спросил Петров.
– Будь моя воля, я бы предложил их помирить, – я пожал плечами, – как вы на это смотрите?
– Я пытался образумить Грегори, в смысле, графа Озёрского, но он непреклонен, – невесело ответил Петров.
– Ну, тогда у нас нет выбора, – сделал вывод я, – для меня в новинку устраивать дуэли. Что там у нас по дуэльному кодексу?
– Дуэль проводится с применением смертельного оружия или Яра, – сказал Василий Петров.
Некоторое время мы провели, обсуждая то, как лучше устроить поединок.
– Хм, а что, если, действительно, купить им два дуэльных пистолета, да и пусть стрельнут по разу? – осенило меня, – Оружие смертельное, но вряд ли они с непривычки попадут, а если и попадут – носители Яра быстро выздоравливают. Шанс, что выстрел убьёт на месте, минимален.
– Идея хорошая, но надежды на это мало, – слабо улыбнулся Петров. – Впрочем, позвольте мне поговорить с графом, он сейчас ждёт у меня наверху.
Согласно дуэльным правилам, после того, как был произведён вызов на дуэль, между противниками прекращалось всяческое общение до встречи уже непосредственно на поединке. Все дальнейшие вопросы решались секундантами. Встреча одного из участников дуэли с секундантом противника также запрещалась.
Василий Галактионович поднялся наверх. Оставшись один, я потёр себе шею, пытаясь сделать себе подобие массажа, чтобы немного снять напряжение. Я наклонил голову вниз, чтобы лучше массировалось, но процесс не принёс мне желаемого облегчения.
Разочарованный, я прекратил это бесполезное занятие. Подняв лицо, я обнаружил в дверях азиатского вида девушку. Она был достаточно высокой, стройной, с длинными ногами и волосами. Меня поразил её наряд: на ней было обтягивающее, почти прозрачное платье.
Я поднялся с кушетки и поздоровался:
– Доброе утро, сударыня, стюард Мартынов, Матвей Михайлович, к вашим услугам.
Девушка лениво посмотрела на меня и сказала что-то не незнакомом мне языке. Не был он похож ни на китайский, ни на японский, о которых я имел поверхностное представление после моего проживания в этом регионе.
– Ни ши бу ши джон гуо рен? – решил я попытать счастья, спросив по-китайски не китаянка ли она.
Девушка хихикнула в кулачок и начала медленно приближаться к кушетке, возле которой я стоял. Я проследил за ней взглядом, не вполне понимая, как себя вести и чего от меня ждут.
Азиатка снова что-то сказала, указывав на меня и на кушетку. Я присел. Она подошла к дивану со стороны спинки и положила руки сзади мне на плечи.
В следующие мгновения я испытал, возможно, самые приятные ощущения в моей жизни. Девушка массировала мне плечи и шею, и делала это так, как этого со мной не делал никто, нигде и никогда.
– Ммм, – невольно застонал я от удовольствия.
Девушка довольно хихикнула и снова что-то сказала. Я пожал плечами. Вдруг массаж прекратился. Девушка подёргала меня за пиджак, показывая, что его нужно снять. В эту минуту я бы исполнил всё, что она сказала, лишь бы она вернулась к массажу. Я встал и снял пиджак.
Я уже собрался снова сесть на кушетку, но девушка подошла ко мне и начала развязывать галстук. Она была очень близко, я чувствовал, что от неё приятно и необычно пахнет какими-то маслами. Но, снять галстук, в чужом доме, когда пришёл обсуждать условия дуэли?..
Глава 11
– Ясмин! – послышался окрик. Девушка замерла и посмотрела в сторону двери. Там стоял Василий Галактионович.
Он строго что-то сказал ей на непонятном языке. Она лениво ответила ему. Он сказал что-то ещё более строгим голосом. Ясмин пожала плечами и посмотрела на меня долгим взглядом, прошла мимо меня к двери, проведя ноготками по моей груди.
– Прошу прощения, Василий Галактионович, – начал я. – Я просто не понимал, что она хочет, а потом она подошла и взяла мой галстук…
– Всё в порядке, Матвей Михайлович, – устало махнул рукой Василий Петров. – Ясмин себе на уме, и всегда делает то, что хочет. Нужен глаз до глаз.
– Откуда она? – поинтересовался я. – Я пытался говорить с ней по-китайски, но, кажется, она не меня не поняла.
– Мы встретились на острове Пхукет, Таиланд, – ответил Василий Галактионович.
Какая-то мысль забрезжила в моей голове. Какой-то неоформленный вопрос, связанный с девушками и Таиландом…
– Однако, вернёмся к нашему делу, Матвей Михайлович, – не дал мне сообразить Василий Петров. – Граф желает смертельного поединка с использованием Яра.
Усилием воли я заставил себя забыть о её руках, массирующих мои плечи, и вернуться к решению насущных вопросов.
– Что ж, давайте же подумаем, как нам сделать так, чтобы граф его получил, но, при этом, смерть одного из соперников наступила только в самом неудачном случае?
– У Валерия Николаевича же резервуар относится к большим, как и у всех Мартыновых? – спросил Василий Петров.
– У всех, кроме меня, – хохотнул я.
– Ах да, прошу прощения, – смутился он.
– Ничего, забудьте, – ответил я. И выступил с предложением: – Я думаю, хорошим условием было бы такое: одна атака и одна защита для каждого? Это бы сильно усложнило для них возможность убить друг друга, но, в то же время, сохранило бы тот риск погибнуть в бою, который и делает дуэль дуэлью.
– Давайте рассудим. У графа Озёрского малый резервуар. Значит, он способен провести мощную атаку, не рискуя попасть под яровой шторм, – начал рассуждать Василий Галактионович, – Ваш кузен Валерий Николаевич такую атаку провести не сможет, так как у него резервуар большой, при атаке той же мощности, что и у графа, он рискует оказаться в яровой коме.
– Совершенно верно, – подтвердил я, – но, граф не сможет провести мощную атаку, так как она потратит весь его Яр, и ему нечем будет защититься. Поэтому он будет вынужден экономить Яр и атаковать в полсилы. В противном случае, Валерий может отбить даже мощную его атаку, а и затем добить его, беззащитного.
– А что же Валерий Николаевич? – спросил Василий Петров.
– Он, в свою очередь, может позволить себе очень много защит и малых атак, поэтому мы и ограничим их только одной защитой и одной атакой на каждого.
– Звучит разумно, – кивнул Василий Галактионович, – дуэль часов в пять утра, локацию вам ссылку отправлю?
– Нужно определиться с доктором, – сказал я.
– Доктора я беру на себя, не беспокойтесь, – ответил Василий Петров.
– Принято. Постарайтесь, пожалуйста, донести до графа Озёрского мысль, что ему же первому и не выгодно пытаться ударить всей мощью, – попросил я.
– Вы не знаете Грегори, – ответил тот, – довольно сложно что-то до него донести.
– Дуэльный кодекс, кстати, подразумевает двух секундантов с каждой стороны, а также руководителя дуэли и предусматривает ведение протокола, – сказал я.
– Я думаю, что лучше избегать излишней огласки и по одному секунданту с каждой стороны – более, чем достаточно, – ответил Василий Галактионович, – что же до протокола… Может быть, запишем видео, где они говорят, что на дуэль явились добровольно, с условиями согласны?
– Меня устраивает, – кивнул я.
– Меня тоже, – слабо улыбнулся Петров.
Ещё около получаса мы уточняли условия, которые озвучим нашим дуэлянтам.
– Что ж, разрешите откланяться, – я встал с кушетки, когда, кажется, уточнили все формальности.
– Я провожу вас, Матвей Михайлович, – поднялся и Василий Петров.
На пути к двери, я кое-что вспомнил:
– Василий Галактионович, подскажите, у кого вы дизайн визитки заказывали?
– А, да есть в городе один иудей, Артемий зовут, но я к нему обращаться не советую, – ответил Василий Галактионович, – оформление дурацкое какое-то получилось, а цену запросил как за приличное. Я уже новые заказал. В другом месте.
Выйдя за дверь, я бегом шмыгнул в прохладный салон моей машины. Василий Галактионович показался мне симпатичным человеком, которого вся эта история с дуэлью совсем не радует.
Вообще, выбор графом Озёрским в секунданты такого человека как Петров, многое говорил об его эгоизме и отношении к окружающим: очевидно, что Василий Галактионович – занятой чиновник. Очевидно также, что его участие в дуэли в качестве секунданта может поставить под угрозу его карьеру. Однако, как мы имели возможность убедиться, графа такие мелочи, как потеря другом хорошего места службы, совсем не беспокоили.
Я проверил свой резервуар: он оказался пуст.
– Чтобы тебе пусто было! – в сердцах выругался я и рассмеялся: ведь резервуар и был уже пуст, так что старое книжное ругательство оказалось неуместным.
Я достал свою «Нокиа» и позвонил кузену:
– Валерий, по поводу твоего дела: в пять утра завтра. Подробности на месте. Локацию сейчас перешлю.
– Понял тебя, спасибо, Матвей, – сказал кузен и отключился.
Всё, чего мне сейчас хотелось – спокойно провести свой выходной. Конечно, здорово было бы сейчас взять Лену Бенесову, и поехать в какое-нибудь укромное место на море, где можно купаться голыми.
Но, увы, Яра у меня нет, и этот факт её бы неприятно поразил. Думаю даже, поразил бы до такой степени, что она задалась бы вопросом, как вообще могла оказаться со мной в постели.
Значит, нужно радоваться тому, что имеешь, решил я. В этот самый момент я увидел какого-то грека, который катил тележку со своей выпечкой. Высунувшись из окна, я подозвал его, и купил у него гиро, что-то вроде огромного бутерброда.
Подумав, я решил снять пиджак, чтобы не заляпать его соусом: в этом костюме мне ещё завтра париться на дуэли. Я вышел из машины, снял пиджак и повесил его на плечики над задним сиденьем автомобиля.
Снова вернулся за руль, и только собрался откусить кусок от гиро, как у меня зазвонил телефон. Выругавшись шёпотом, я, изогнувшись, полез в пиджак за «ладошкой».
– Алло! – почти крикнул я в трубку, даже не посмотрев на определившийся номер.
– Привет, Матвей! – раздался знакомый голос. – Это Лиза!
– Привет, – в принципе, было здорово, что она позвонила, но я хотел поесть, а чавкать во время разговора по телефону, да ещё и разговора с дамой, мне не позволяли манеры.
– Я соскучилась! – почти пропела Елизавета.
Отлично, это значит, что разговор быстро завершить не получится…
– По твоему запаху, по твоим губам, по твоим рукам на моём теле! – продолжала она.
Ну и что ей на это можно ответить?
– Я тоже соскучился, Лиза, рад тебя слышать, – сказал я, косясь на остывающий гиро. Поесть сейчас не получится, поэтому я принял волевое решение: пока Лиза что-то ворковала в трубку своим приятным голосом с хрипотцой, я завёл машину и поехал в сторону дома. Выезжая на перекрёсток, я увидел бедняка, просящего подаяние.
Я остановился возле него, на несколько секунд заблокировав движение по своей полосе, и, открыв окно подал ему гиро. Всё равно бутерброд бы остыл, пока Лиза бы со мной наговорилась.
– Спасибо, ваше благородие! – раскланялся он.
Позади меня начала скапливаться небольшая пробка, поэтому я не стал ему отвечать, а сразу поехал дальше.
Я говорил с Лизой большую часть дороги до дома по громкой связи, в основном односложно отвечая на её нежности. Кажется, ей этого хватало, она болтала о том, о сём: о своей глупой служанке, о том, что кот не пускает на постель собачку, о том, что родители спрашивают её, пора ли готовиться к свадьбе… ЧТО?!
– ЧТО?! – я резко ударил по тормозам. Сзади раздались возмущённые гудки других автомобилей.
– Да, я шучу, – расхохоталась Елизавета Георгиевна, – проверила, слушаешь ли ты вообще.
– Ну и шутки у тебя, – вздохнул я. – Я чуть в аварию не попал!
– А что, – её голос резко изменился, – значит, я не слишком хороша для тебя?
Да уж, попался в ловушку.
– Лизонька, – как можно мягче сказал я, – я думаю, ещё рано об этом говорить. И вообще, за таких, как мы, подобные вещи решают старшие родственники.
– А если бы был твой выбор… – начала спрашивать она.
– Ой, прости, вторая линия, очень срочно! – воскликнул я и сбросил вызов самым невежливым способом.
Ну и дела. Несмотря на кондиционер, по моему лбу скатилась капля пота.
«Мы ещё поговорим об этом, Матвей» – пришла смс от фрейлины Аматуни.
До моего дома оставалось всего ничего. Я с наслаждением ехал по моему прекрасному городу, мимо красивых фигуристых девушек, уличных торговцев, городовых, студентов, деловых мужчин и женщин в строгих костюмах. Мимо памятников великим людям и задумчивых поэтов-кандидатов на будущие памятники. Мимо прекрасных скверов и фонтанов, прекрасных, построенных лучшими архитекторами зданий, словом, всего того, чем наш Константинополь завораживал и влюблял в себя любого, кто в него приезжал.
Моё настроение поднялось ещё больше, когда, на моё счастье, прямо по моей улице я увидел продавца гиро с такой же тележкой, как и возле дома Петрова. На этот раз я предусмотрительно перевёл «ладошку» в беззвучный режим, и, весело жуя бутерброд, зашёл в квартиру.
– Матвей Михайлович, – с порога укорил меня Тарас, – ну зачем вы эту ерунду покупаете? Сказали бы мне, я бы лучшие ингредиенты…
– Всё-всё, Тарас, – отмахнулся я, поднимаясь к себе – пиджак из машины забери.
В своих комнатах я быстро выскочил из костюма и завалился на кровать, чтобы получить наконец заслуженный отдых. Я лениво листал новостную ленту на «ладошке», пока кое-что не привлекло моё внимание.
«Убийство Насима Фануччи, преступного авторитета района, расположенного между улицами Карла Пиратского и Ивана Айвазовского, привела к началу войны за влияние в районе» – сообщал новостной портал «Царьградскийглашатай.ри»
«Раньше всё на одном человеке держалось тут. Как он говорил, так и было. Лет двадцать назад он заявил о себе. Почти мальчишка, он в одиночку подмял под себя все мелкие группировки. После этого все платили ему. Никто не мог и близко к нему подойти без его дозволения: Яром он владел. Видать, и на него нашлась управа, раз его ножом попотчевали». – Заявлял анонимный комментарий местного жителя.
Я пробежал глазами текст статьи и наткнулся на предложение:
«Градоначальник Константинополя Александр Меньшиков ввёл полицейские отряды для поддержания порядка и заявил о том, что проведёт реконструкцию района после того, как покончит с криминалом».
Я закрыл статью. Что мне всегда нравилось, так это то, как наши имперские чиновники делают заявления: «Я введу отряды», «Я проведу реконструкцию». Человек берёт на себя ответственность за свои действия. Казалось бы, разве может быть иначе?
А вот может. Какое-то время своей жизни я посещал гимназию, так вот у нашего учителя географии была привычка: он постоянно говорил «уточняется, когда будут экзамены», вместо «я уточняю, когда будут экзамены», «дано распоряжение», вместо «директор дал распоряжение». Был он всеобщим посмешищем даже среди других учителей, и в итоге, по отношению к нему, как бы он сам сказал, «состоялось увольнение».
Ввод же элитных полицейских отрядов давно был необходим этому району, судя по тому нападению, что произошло там со мной. Думаю, там, в связи с перераспределением криминальных сил и вводом полиции, начнётся такая катавасия, что никто и не вспомнит о дворянине, который это всё затеял. То есть, обо мне.
Съездить, что ли, посмотреть, что там происходит? Я вдруг остро почувствовал, чем хочу заняться.
– Тарас! – крикнул я, – мой беговой костюм!
Беговым костюмом у меня называлось не то, что обычно люди подразумевают под подобным названием: велосипедки там какие-то или лосины. Беговым костюмом я называл легкие серые штаны из плотной ткани, такую же куртку и маску-балаклаву. Также к костюму прилагались наколенники и налокотники, и лёгкий кевларовый шлем.
Почему я называл такой наряд беговым костюмом? Потому что в нём я любил бегать по крышам, прыгая с одной на другую, залезать на всякие городские возвышенности, одним словом, заниматься паркуром.
Лишённый Яра, я любил развлечения, связанные с держанием баланса, такие как сёрфинг или с быстрым и ловким преодолением препятствий, такие как паркур.
