Читать книгу: «Мартынов. Неделя стюарда», страница 5

Глава 8

Вот сидит какой-то по-летнему одетый господин со светлыми волосами. Нахмурившись, он что-то напряжённо говорит в телефон. За соседним с ним столиком сидят мужчина и девушка, вероятно, отец с дочерью, калмыки или, может быть, алтайцы. Разговаривали они между собой по-русски, да и вообще, от русского населения страны они отличались только разрезом и цветом глаз.

Мужчина был одет в лёгкий деловой костюм. Конечно, каким бы лёгким костюм не был, на такой жаре могло быть комфортно только в шортах и футболке, но, очевидно, мужчина считал, что такой наряд будет недостаточно культурным. Подобное поведение вообще было свойственно азиатам, попавшим в зону европейского влияния. Будучи сообразительными по своей природе, они быстро поняли, что человеческая цивилизация только одна, а значит, хочешь-не хочешь, а надевай костюм и учись по европейским книжкам.

И пусть лучше эти книжки будут на русском языке, раз уж даже в космосе говорят по-русски, после того как Юрий Гагарин стал первым человеком, который пролетел по орбите земли. За что ему, кстати, пожалован графский титул. Впрочем, это я больше говорю о корейцах, китайцах и японцах, так как наши азиаты, родившиеся в Российской империи, и так все говорят на русском с рождения.

Девушка же была одета в красивое летнее светлое платье, открывавшее прекрасные, тонкие и абсолютно прямые ножки. На её открытой шее я заметил маленький золотой крестик. Обряд крещения азиатами своих детей нашей страны практиковался массово и с большой охотой. Интересно, они здесь в деловой поездке или просто тут живут?

За столиком справа от меня сидели курьеры, ожидавшие того, чтобы забрать еду и доставить её в указанное место. Кто-то из них был с велосипедами, кто-то с электро-самокатами, а кто-то и просто так, на своих двоих. Надеюсь, если покупатель отменяет заказ, они не должны относить его обратно?

Рядом с курьерами сидела парочка, русский парень с симпатичной черноволосой девушкой, среди гомона летнего кафе я с трудом различил обрывки их речи. На русском она говорила с лёгким акцентом. Должно быть, испанка. Образованные гречанки говорят на русском с детства, а итальянка с таким знанием языка говорила бы без акцента, потому что произношение звуков в русском и итальянском очень похожи.

За последним столиком сидел бородатый толстяк в мешковатой одежде и застиранной кепке с прямым козырьком. Перед ним лежало множество пустых коробок из-под гамбургеров. В данный момент он собирал из нескольких чизбургеров один большой, отбрасывая лишние булки. Чувствовалось, что он подходит к своему занятию со всей возможной сосредоточенностью.

Подсев к греку, который как раз заканчивал, я попробовал окрошку. Квас был сладковат, а я больше люблю кислый, но всё равно блюдо было вкусным. Мой взгляд снова зацепился за калмыков. Девушка что-то расслабленно говорила мужчине. Из-за разреза глаз, её мимика казалась немного ленивой и сонной. С другой стороны, возможно, просто сытость и жаркий день действительно придали девушке такое настроение.

Глядя на них, я перенёсся мыслями в Китай и Японию, где мне довелось провести несколько месяцев. Как я и говорил, на рубеже веков азиатские элиты быстро сориентировались и поняли, что сохранит и преумножит свою власть тот, кто станет бо́льшим европейцем, чем сами европейцы.

Япония в этом плане, конечно, преуспела больше всех. Огромную роль в этом успехе сыграл японский расизм: всё общество, знать, богачи, бедняки, самураи, настолько хотели уйти от европейского влияния, что забыли о внутренних разногласиях, объединившись против внешнего «врага».

Конечно, врагами просто желавшие с ними торговать европейцы, были только в воспалённом воображении японцев, но это уже совсем другая история. Как и то, что Япония всё-таки не избежала попадания под власть более могущественного государства. Правда, чуть позже и на лучших условиях.

Вообще, во время моего визита, Япония мне показалась страной довольно забавной, очень своеобразной (ещё бы, после многовековой добровольной самоизоляции), но при этом совершенно европейской во всех принципиальных моментах. От политики, до того, на каких машинах ездят действительно влиятельные люди. Подсказка: не на японских.

Скажем, люди, которые приезжают на дорогих немецких и русских машинах в горы, чтобы скатиться вниз на огромном бревне, рискуя свалиться под него и быть перемолотым в кашу, называющие такой досуг развлечением, в Японии не вызывают удивления. Но, признаюсь, вызывают удивление у меня.

А знаменитые японские школьницы, гуляющие по вечерам по улицам, чтобы продать своё нижнее бельё! «Сниму трусики с себя прямо сейчас и отдам вам, господин» – притворно стесняясь, говорит она, забывая сообщить респектабельному японскому господину в костюме, что трусиков на ней надето десять штук, чтобы можно было завернуть за угол и предложить эту выгодную для неё сделку кому-нибудь ещё.

Когда-нибудь я снова отправлюсь в Азию, ведь ещё многое мне предстоит о ней узнать. Как же прекрасно родиться в Российской империи, даже пусть и яровым инвалидом! Если бы не служба в Парящем дворце Его Величества, я бы хоть сейчас купил через Паутину билет и, взяв Тараса, отправился бы по Транссибирской железной дороге хоть в Китай, хоть в Корею, хоть в Японию, до которой с нашего континента построен железнодорожный мост, соединяющий их остров с нашей страной.

Калмычка поправила свои прямые и блестящие волосы, потревоженный движением золотой крестик сверкнул на её изящных ключицах в лучах средиземноморского солнца. Мои мысли снова изменили направление. Крестик навёл меня о мыслях о Китае.

Звучит безумием, но к власти там пришли какие-то откровенно сумасшедшие, или притворяющееся таковыми, мечтатели-утописты, при этом, большинство, если не все, из их руководства, были крещёными христианами и учились в европейских университетах, где их, видимо, завербовали спецслужбы разных стран. По крайней мере, невозможно поверить, чтобы кто-либо добровольно совершил со своей страной и народом то, что совершили они.

Главной своей целью эти крещёные европеизированные китайцы декларировали отказ от частной собственности и, по их мнению, достигавшиеся таким странным способом мир во всём мире и всеобщее братство.

Со страной и народом произошли страшные вещи, всё встало с ног на голову. Китайского императора, до этого считавшегося Сыном Неба, свергли. Малолетнего наследника, в течение лет, исходя из текущей выгоды, то провозглашали императором, то низвергали, в конце концов ни за что ни про что заключив в концлагерь. Там бедный монарх, благодарный за то, что вообще не убили, до конца своих дней писал письма своим тюремщикам о том, какие же они молодцы, что освободили его от полномочий, а страну от него, глупого и бесполезного правителя.

Избавившись от власти императора, эти мечтатели-утописты, а скорее всего, хитрые и бессовестные, жадные до власти политики, тут же устроили друг с другом кровавую междоусобицу, в которой больше всего страдал простой народ. В свободное от резни время, они выдумали для людей разнообразные идиотские задачки.

Например, чтобы каждый крестьянин переплавил все свои металлические вещи в слитки и отдал государству для создания железной промышленности. Нужно ли говорить, что переплавленный из ржавого железного плуга металл не годился для заводов и затем государством просто выбрасывался, оставляя и без того нищее население даже без земледельческих инструментов.

Другой идеей, реализацией которой с увлечением занялись утописты, была борьба с воробьями. Ни в чём не повинных птичек яростно истребляли по всему Китаю, объясняя это тем, что именно воробьи и только воробьи, а не разрушенные общество и экономика, являются виновниками голода в стране, якобы уничтожая посевы. Удивительно, но после истребления воробьёв лучше почему-то не стало. За развлечения утопистов вынуждены были платить граждане страны, которых, к тому же, постоянно подвергали репрессиям.

Конечно, страны Европы не растерялись и во всеобщем хаосе отрывали себе приглянувшиеся куски Поднебесной. Нашей благословенной империи достался поначалу огромный, но бедный населением кусок, тогда, когда Англия отхватила себе такой же по размеру, но густонаселённый регион.

Но Государь и русские дипломаты мыслили наперёд. Поэтому, когда Российская империя достроила Маньчжурскую железную дорогу и быстро и дёшево подвезла по суше войска и снабжение, все быстро поняли, кто настоящий хозяин в регионе. Само собой, дорога поспособствовала росту населения и развитию в регионе предпринимательства.

Калмык и калмычка, сами даже не подозревавшие, какой поток размышлений они вызвали у меня, попав под мой взор, закончили трапезу и встали из-за столика. Девушка расправила платье, мужчина поправил брюки. Не удивлюсь, если и их семья зарабатывает, делая бизнес с Азией через Транссибирскую железную дорогу, частью которой является и Маньчжурская.

Я всегда с любопытством смотрел на людей из других сословий. Моя семья, как и некоторые другие семьи, владеет этой страной. Конечно, большинство граждан Российской империи имеют в собственности какую-то землю, являясь, таким образом, хозяевами части страны. Но только аристократам, таким как князь Мартынов, с огромными богатыми землями и заводами страна принадлежит по-настоящему. А если принадлежит моему деду, то, значит, немного принадлежит и мне. Мой интерес к происходящему вокруг был интересом хозяина к тому, что происходит на его территории.

С этими мыслями я закончил трапезу. Покинув кафе, я снова прыгнул на скутер.

Сегодня мне ещё предстояла встреча с дедом. Здорово бы было перенести её на завтра, а вечер провести под боком у Лены, но, раз князь Мартынов сказал – сегодня, значит, сегодня. Я не знал, пришлёт ли дед кого-нибудь за мной или же явится сам. Донимать князя звонками я посчитал нецелесообразным, так что оставалось только ждать его распоряжений.

– Барин, ужинать будете? – спросил меня Тарас, только я переступил порог своего жилья.

Только я открыл рот, чтобы ответить, как зазвонил телефон. Определился номер деда.

– Матвей, я сейчас подъеду, сядешь в машину, – услышал я его голос.

– Хорошо, – не успел ответить я, как услышал мягкое шуршание шин у входа в квартиру. Машины премиум-класса, производимые в Российской Империи, несмотря на свои размеры, были абсолютно бесшумными.

Я бегом взлетел наверх, в свои комнаты, стянул с себя всё ещё мокрые шорты и, прыгая, напялил лёгкие летние брюки. Я не мог заставлять князя Мартынова ждать, пока я оденусь надлежащим образом.

Я выскочил из подъезда, где, у большого белого лимузина, что-то вроде английского «Роллс-Ройса» стоял водитель моего деда в форменной ливрее. Этот пятидесятилетний малый был большим снобом, чем все аристократы, которых я знал.

Он неодобрительно посмотрел на мою полосатую майку, на мои голые руки, на неподходящие к остальному наряду летние брюки. По его лицу было видно, что, будь его воля, он бы не только меня не пустил в машину в таком виде, а, скорее всего, с большим удовольствием бы спустил на меня собак.

К счастью для меня, подобные решения он принимать был не уполномочен. Надувшись, он открыл передо мной дверь лимузина. Я сел внутрь. Там, спиной к водителю, на диване сидел князь Мартынов и какая-то красивая женщина лет двадцати пяти.

– Здравствуй, Матвей, – деду, конечно, тоже не понравилось то, как я выгляжу, но он сделал вид, что делает вид. – На нашу спутницу внимания не обращай, говори при ней свободно.

– Ваше Сиятельство, – поприветствовал я деда. Затем немного наклонил голову, поприветствовав девушку: – Боюсь, мне будет трудно игнорировать присутствие такой прекрасной дамы.

Я мог бы здороваться с собственным дедом и менее официально, но, зная то, как моя семья ко мне относится из-за моего недуга, я и сам предпочитал держать дистанцию.

Водитель сел в машину и куда-то поехал, видимо, проинструктированный князем заранее. Перегородка в салоне была поднята с тем, чтобы он не мог нас слышать.

– Ну, спрашивай, что там у тебя? – нетерпеливо сказал дед.

– Я спросил у Тараса, что будет, если он обрюхатит бабу из прислуги, у которой есть Яра, – начал я. – Я мало, что понял, но в переводе с тарасовского, получается, что таким слугам иметь связь строго запрещено, и что за такими слугами всегда приглядывают хозяева.

– Ну, и что тебе непонятно? – спросил дед, – Ты же всегда знал, что слуг, у кого есть Яр или Яра хозяева держат поближе, в качестве личной прислуги.

– Знал, – кивнул я, – но я не знал, что слугам, у которых есть сила, запрещается иметь связь из опасения, что у них будут дети.

– А ты как думал, Матвей? – поднял кустистые седые брови дед, – Представь, в родовом имении какого-нибудь дворянина появится мальчик, сын прислуги, у которого не только будет Яр, но и который будет знать, что у обоих его родителей есть сила.

– Представил, – кивнул я.

– Ничего ты не представил, – раздражённо бросил князь, – разве этот ребёнок сызмальства не будет задаваться вопросами, почему это он должен быть прислугой, если и у него, и у его родителей, есть сила. Разве, по его разумению, он не такой же дворянин, как и хозяйский сын?

Я задумался.

– Такого ребёнка ведь учить надо Яром или Ярой, если девочка, пользоваться, так? Подрастёт, ему нужно будет экзамен на личное дворянство держать, так? – продолжал дед, – Ведь не дело же, если у человека потомственная сила, а он бельё хозяйское гладит?

– Так и пусть бы, – махнул рукой я, – пусть учится, да держит экзамен, глядишь, если польза от него русскому государству будет, так и потомственное дворянство император пожалует!

– Эх, ты, Матвей, – сокрушённо покачал головой князь Мартынов, – это мне, князю, не жалко мальца выучить да до экзамена довести, и по службе потом подсобить немного. Я-то хоть сто таких выучить могу, да и тебя, бестолочь, содержу. А обычному дворянину, который и своим-то детям, особенно если их много, не всегда может лучших инструкторов нанять?

– А, – дошло, наконец до меня.

– Вот тебе и «А», – передразнил меня дед.

– Секундочку, – поднял руку я, – так, если ты хоть сто таких во взрослую жизнь вывести можешь, почему Тарас так волновался и говорил, что мужику с Яром иметь детей от бабы с Ярой запрещается?

– Потому, Матвей, что, по себе знаешь, женщине, любой, хоть барыне, хоть простой бабе, ей мужика с Яром подавай, – начал объяснять старый князь.

Я вспомнил равнодушно проходящих мимо меня девушек на пляже и кивнул.

– Если разрешить простолюдинкам заводить детей от партнёра с Яром, то, во-первых, бабы из прислуги все будут хотеть себе такого мужа, а если не мужа, то хотя бы такого отца для своего ребёнка. Будут от законных мужей налево ходить, чтобы забеременеть от того из прислуги, у кого Яр есть, – втолковывал князь Мартынов. – От этого среди народа начнётся беспорядок: измены, семейные драмы, убийства на почве ревности и прочее безобразие. Нам это в государстве зачем? Правильно, незачем.

– Идём дальше, – продолжил дед, – если они массово начнут рожать детей с силой, то у нас не будет возможности их обучать: слишком их будет много. А Яр – это сила такая, которую без должного воспитания человек может и во зло начать применять.

Я вспомнил сегодняшнего усача, который хотел меня ограбить. Кажется, он доприменялся своего Яра до того, что, как только он ослаб, ему отплатили ножом в сердце за его прошлые поступки.

– Будут развиваться разбойничьи банды, криминал, терроризм. И всё это с применением Яра, – сказал дед, – поэтому, мы, правящий слой, приняли решение: такие вещи, как размножение и союзы прислуги, когда у обоих их них есть сила, пресекать. Пока что.

– Пока что? – не понял я, – А потом что, после «пока что»?

– А это другая сторона медали, – кивнул дед, – если посмотреть на это с позитивной стороны, то допустим, если у старого дворянина нет наследника по мужской линии, то почему бы ему не найти бастарда, имеющего Яр, в своём поместье, да и не признать его своим родственником?

– Потому что, раз у него есть Яр, значит, кто-то из княжеского рода кувыркался на сеновале с прислугой? – уточнил я.

– Именно так. Сеновалы, конечно, сейчас редкость, но суть ты уловил, – подтвердил мой вывод старый князь. – Но у такого бастарда будет знатным только отец, к тому же, как правило, он уже является взрослым, а значит, прожил часть жизни слугой. Как потом настоящим дворянам, особенно графам и князьям, с ним как с равным разговаривать? Да и воспитание у него будет совсем не то, что нужно дворянину.

Я начал догадываться, к чему клонит дед.

Глава 9

– А вот если такой бастард будет иметь потомство от матери с Ярой, да если ещё и из другого поместья, то тогда у него оба родителя будут с благородными предками, и ребёнка можно безболезненно признать наследником титула и соответствующе воспитать? – предположил я.

– Совершенно верно, – удовлетворённо кивнул князь Мартынов, – но, само собой, такие вещи делаются обдуманно, подконтрольно. А самодеятельность в этом вопросе мы прислуге запрещаем. Всё понятно?

– В целом, понятно, – сказал я, – но разве не получается, что мы мешаем простым людям иметь Яр и подниматься по социальной лестнице?

– О, как заговорил, – даже удивился дед, – какой радетель интересов простого люда нашёлся!

Он хлопнул себя по коленке, что у крайне сдержанного князя означало степень веселья просто запредельную.

– Ну, раз уж ты спросил, то Его Величество Государь Император уже несколько лет держит на особом контроле проект школ для детей простолюдинов, у которых есть Яр или Яра, – всё ещё улыбаясь, ответил развеселённый моим вопросом князь Мартынов, – более того, по расчётам наших академиков, через сорок лет более половины простолюдинов в какой-то степени будут иметь Яр или Яру. А через сто лет планируется, что все граждане Российской Империи будут иметь благородную кровь хотя бы частично.

– Это каким же образом? – скептически спросил я.

– Когда массовое обучение управлением Яром и Ярой будет налажено, мы снимем все запреты для простолюдинов. А бабы, как мы уже говорили, сразу побегут к тем, у кого есть Яр, – ответил дед, – значит, количество населения с силой будет только увеличиваться.

– А мужики, у кого Яра нет? – спросил я.

– Или, не мужики, а например, княжичи Матвеи Мартыновы, да? – нахмурился, вспомнив о моём пустом резервуаре, князь. – Во-первых, тут уж не мы, а Господь Бог и мать природа так распорядились, что бабу на Яр тянет. А во-вторых, есть проекты и на эту тему. Хорошо оплачиваемая служба за границей, например. Есть много стран, в которых Яра нет ни у кого, думаю, бабы там посговорчивее наших будут. Я и тебя подумывал куда-нибудь отослать, но решил, что лучшим выбором будет оставить тебя при дворе.

Быть внуком влиятельного человека не всегда просто. Тебя могут взять и отправить куда-нибудь, без твоего согласия. Как какую-нибудь посылку.

– Если я правильно понял, – сказал я. – То, через сто лет у всех будет Яр. В какой-то степени, конечно. Учитывая, что образование и Табель о рангах и так уже открывают всем гражданам Российской Империи огромные возможности, то, с появлением у каждого простолюдина Яра, грань между дворянами и обычными гражданами окончательно сотрётся?

– В принципе, можно сказать и так, – пожал плечами дед.

– Не будет ли это означать то, что дворяне перестанут быть дворянами? – спросил я. – По крайней мере, в глазах обывателей? Не случится ли так, как когда появились дешёвые ружья в странах, где у людей не было Яра: дворянин двадцать лет учится фехтовать и управлять лошадью, а торговец во время бунта его из мушкета убивает?

– Ты говоришь о том, что такой торговец будет считать себя ничем не хуже дворянина? – спросил князь.

– Да, – кивнул я. – Он будет думать так: «деньги у меня есть, образование какое-никакое тоже, есть и Яр, чем я хуже»?

– А тебе обязательно нужно, чтобы не-дворяне считали себя хуже нас? – спросил Юрий Мартынов.

Я задумался.

– Нет, по большому счёту мне всё равно, что они считают. Просто это плохо, когда у человека появляются иллюзии, когда торгаш начинает думать, что его образование равно образованию цесаревича и его знания о мире равны знаниям о мире Его Величества, – пожал плечами я. – На мой взгляд, это может привести к плохим последствиям.

– Согласен, но средний человек часто пребывает в самых разных иллюзиях, – ответил Юрий Мартынов. – Мы ничего не сможем с этим поделать.

– Если у всех будет Яр и грань между дворянами и не-дворянами сотрётся, мы все станем как будто бы простолюдинами, – задумчиво сказал я.

– Скорее напротив, – возразил дед. – Все станут дворянами. Просто кто-то станет дворянином без титула. Ведь у нас никто не заберёт Яр, совсем наоборот, мы поделимся Яром с людьми. Мы поднимем их до своего уровня. Вообще, сформированная, осознавшая себя нация, это и есть такой народ, где каждый является дворянином. Пусть не по титулу, но по уровню жизни и гражданских прав.

– Поднимая их, мы неизбежно немного спустимся сами, – ответил я. – Хотя бы в их глазах.

– Ну, ничего, потерпим, – ответил князь. И риторически вздохнул: – На что только не пойдёшь ради того, чтобы народ жил хорошо…

– Да ладно, – усмехнулся я. – Что-то такие заявления на тебя не похожи.

– Здесь не моя воля, а воля Его Величества всё решила. И потом, как ты сам сказал, у населения могут возникнуть иллюзии, что мы равны, но это именно что и будут лишь иллюзии, – сказал Юрий Мартынов. – Наша власть, наш уровень информированности о том, что по-настоящему происходит в политике и финансах, наше богатство, наши связи, – всё по-прежнему останется при нас. А на людях мы, аристократы, будем улыбаться в камеру и открывать благотворительные фонды.

– Кстати, а что случится с нетитулованным дворянством? – спросил я.

– А вот они постепенно и очень быстро сольются с основной массой русских, – ответил князь. – Либо все станут дворянами поголовно, либо это перестанет иметь какое-либо значение.

Тут до меня начало доходить.

– Погодите-ка, – протянул я, соображая. – Это же… это же получается…

Я расхохотался. Князь Мартынов и красивая дама смотрели на меня, чуть ли не хватающегося за живот от смеха. Дама смотрела с нейтральной полуулыбкой. Дед смотрел спокойно, как всегда.

– Титулованное дворянство только укрепит свою элитарность! – воскликнул я, утирая слёзы, вызванные смехом. – Потому что сейчас между нами и обывателями существует прослойка дворян без титулов и до титула дворянина можно дослужиться лет за десять-двадцать…

– А до титула даже барона, не то, что графа или князя, дослужиться практически никак нельзя, – закончил за меня старый князь. – Его можно только получить личным указом Его Величества.

– А значит, когда титул обычного дворянина перестанет иметь какое-либо значение, – продолжил я. – Титул барона, графа или князя, будет иметь на контрасте иметь значение ещё большее!

Я снова рассмеялся.

– Да, всё внимание общества по-прежнему будет приковано к нам, все будут хотеть ездить на таких же машинах, как у нас, покупать своим детям коляски, как у наших наследников, копировать наш стиль, – сказал князь. – И мы будем продавать им эти машины, коляски и стиль. И всё остальное.

Я выдохнул.

– Да уж, – сказал я. – И кто же это придумал?

– Это, Матвей, даже придумывать не надо, это очевиднейшая вещь, лежащая на поверхности, – ответил дед. – И всем хорошо: население нашей страны имеет Яр, то есть, имеет лучшее здоровье, живёт дольше, в случае войны становится гораздо более полезно, а мы делаем вид, что теперь наши титулы существуют только формально, а на самом деле даже увеличиваем наше влияние.

– Слушай, но сейчас княжич может жениться на простой дворянке, а если нетитулованные дворяне окончательно смешаются с простолюдинами, то, как же быть? – спросил я. – Не получится же женить княжичей только на графинях и княжнах, так и до вырождения недалеко.

– А так и быть, – ответил князь Мартынов. – Представь заголовки газет на прилавках и в Паутине: «молодой граф Гагарин женился на простой кассирше из бистро! История современной Золушки!».

– То есть, будут разрешены браки между дворянами и простолюдинами? – не поверил я.

– Мужчине можно будет жениться на простолюдинке, – поправил меня дед. – Тогда их потомок по мужской линии будет сохранять титул. Это будет своего рода династический союз между аристократами и обществом.

– Потому что если аристократы будут заключать браки только между собой, то простые граждане имеющие все общественные права, да ещё и Яр, могут задаться вопросами, зачем вообще нужны аристократы? – спросил я.

– Именно так, – кивнул дед.

– А если девушка-графиня или там, княжна, влюбится в простого учёного или писателя, или допустим даже уборщика, ей, получается, замуж нельзя будет? Ущемление прав женщин какое-то намечается.

– А тебя это так волнует? – прищурился Юрий Мартынов.

– Это будет волновать журналистов и всяких баламутов, которые будут искать, в чём бы нехорошем обвинить аристократию, – ответил я. – Ты же и сам это знаешь.

– Конечно, знаю, – кивнул князь. – Естественно, ребёнок от их союза никакого титула не унаследует. Но браки никто не запрещает и сейчас, не так ли?

– А титулы будут существовать просто как красивый фантик, – сказал я. – Точнее, так будут считать неаристократы. Мол, замуж-то девушке выйти можно, а то, что она потеряет титул, так и пусть, кому он нужен-то? Так?

– В точности так, – подтвердил князь Мартынов.

После этих слов мы погрузились в молчание. Я глубоко задумался над тем, что мне рассказал дед. Через пару минут он нарушил тишину обратившись к девушке, о присутствии которой я, погружённый в мысли, уже успел забыть, хотя она сидела всё это время напротив меня:

– Ну что? Чувствуешь что-нибудь?

– Нет, – покачала та головой, сочувствующе глядя на меня, – совсем ничего.

– Я попросил нашу прекрасную спутницу проверить, есть ли у тебя Яр, – объяснил мне дед, – у неё огромный резервуар Яры, что позволяет ей уникально чувствовать мужскую энергию.

– Которой, у вас, князь, очень много, – она посмотрела на него с восхищением.

– Благодарю вас, вы очень добры, – склонил голову старый князь.

– А зачем меня проверять? – спросил я.

То есть, сам-то я понимал, что у меня был Яр и что только то, что я снова его истратил, помогло мне сохранить мою тайну, но мне было интересно, почему вдруг у моего деда появились сомнения.

– Ну, вдруг ты какой-то нечеловеческой силой воли, которой, впрочем, у тебя никогда не наблюдалось, смог вытерпеть недавние испытания и скрыть наличие у тебя Яра, – ответил дед. – Мне же нужно знать всё о своих потенциальных наследниках.

Я молчал.

– К тому же, вчера тебя видели в ресторане с фрейлиной Аматуни, видимо, ей нравится твоя компания, – продолжил Юрий Мартынов. – Вот я и предположил, что у тебя есть Яр, который её притягивает,

– Ну, как видишь, мы просто друзья, – пожал плечами я.

– Хм, вероятно, – задумчиво ответил князь Мартынов. И спросил: – Я ответил на все твои вопросы?

– Да, Ваше Сиятельство, – сказал я.

– Тогда всего хорошего, – он указал глазами на дверь.

Машина остановилась, и я обнаружил, что мы снова находимся у двери в мою квартиру. Я потянулся к дверной ручке, но дед покачал головой. Это означало, что если я не дождусь, пока водитель выйдет и откроет передо мной дверь, то я окончательно опозорю весь род Мартыновых.

Выйдя из машины как положено, я, наконец, зашёл в квартиру. Последние дни я под вечер бывал совершенно вымотан, так как каждый новый день приносил что-то новенькое. И, самое, интересное, мне до сих пор удавалось держать в неведении о своих приключениях самого близкого ко мне человека, – Тараса.

Который уже встречал меня у дверей.

– Матвей Михайлович, я вам на ужин омара, фаршированного фунчозой приготовил, дак вы с князем кататься уехали… – начал Тарас.

– И? – у меня возникло сильное ощущение, что омар меня не дождался.

– …ну так я его эт… сам… того. Употребил, в общем, – закончил Тарас. – Не пропадать же ему, а остывшего разогревать, так это издевательство над блюдом.

– Ну и что мне с тобой делать? – риторически произнёс я.

– Матвей Михайлович, так у меня тут в ванне ещё два плавают, я вам быстренько сейчас запеку, хотите? – чувствуя свою вину, Тарас стал очень предупредительным.

– Запекай, шут с тобой, – разрешил я и поднялся в свои комнаты.

В моём холодильнике ещё оставалась капикола. Я бросил её на тарелку и, открыв бутылку чёрного лимонада, уселся за компьютер. Нужно сказать, что, будучи пустышкой, я тем не менее имел опыт использования некоторого слабого подобия Яра. Я говорю, конечно же, о видеоиграх. Эта индустрия чрезвычайно развита в Российской империи, в наши игры играют по всей планете.

По понятным причинам, высшая аристократия, то есть, все, кто знатнее баронов, больше заняты государственными и светскими делами, наведением знакомств, образованием коалиций и так далее. К тому же, рассчитанные на простонародное большинство видеоигры так или иначе обыгрывают применение Яра, а высшая аристократия и без этого с самого детства по горло сыта тренировками по использованию своей силы.

А вот простые дворяне и люди безродные, то есть, не знатного рода, в свободное время играют настолько много, что индустрия видеоигр является одной из самых прибыльных в мире. Ну и, естественно, я, как пустышка, тоже играл.

Теперь же мне было с чем сравнить. Нужно сказать, что хотя и Яр в видеоиграх, конечно, слабо был похож на действительный, однако же этот опыт, думаю, всё же помог мне сориентироваться с тем, как управляться с настоящим Яром.

Включив компьютер марки «Харбин», сделанный, естественно, в русском городе с таким же названием, я начал смотреть какой-то сериал. Он рассказывал о каких-то разработчиках программного обеспечения, живущих в Алтайской Губернии. Жанр сериала определялся как комедия ситуаций или «ситком». В подобном жанре редко можно встретить что-нибудь по-настоящему смешное, но конкретно этот сериал был неплох.

Задумавшись о буднях программистов, я унёсся мыслями в неожиданном направлении. А что, если бы кто-то решил сделать видеоигру, такую же, как те, в которые играю я, но, чтобы в ней игровой мир продолжал свою жизнь и тогда, когда я покидаю игру?

Предположим, я создаю персонажа, а в другом доме, другой молодой человек или девушка (почему бы и нет?) создаёт своего, а в игровом мире мы, точнее наши аватары-персонажи, встречаемся так же, как встречались бы в игре по одной сети. Но только с той разницей, чтобы весь игровой сюжет был устроен таким образом, чтобы его можно или даже нужно было бы проходить как минимум вдвоём.

Я почесал затылок. Что-то в этой идее было. Допустим, я выхожу из игры, но сюжет продолжается и без меня. Другие игроки могут играть дальше, а я присоединюсь к ним, когда снова зайду в игру. Или сделать так, чтобы конкретно моё прохождение игровых заданий останавливалось одновременно с моим выходом и возобновлялось тогда, когда я возвращаюсь в игру. Чтобы другие игроки не зависели от моего прохождения сюжета.