Читать книгу: «Падение», страница 15
Глава 21. Они исповедуются
Друзья бежали мимо дымящихся обломков пиццерии и мертвых тел. Михаил старался бежать быстрее, но на руках у него лежала сестра. Она продолжала что-то бубнить себе под нос, и её речи никто не слушал.
Уличные бои поутихли. Должно быть, бандиты передислоцировались в другие районы города.
У Антона урчал живот. В последний раз он ел утром в коттедже, а после было уже не до еды. Неудивительно, что его взгляд сам собой остановился на разрушенной фруктовой лавке. Огромные ящики и картонные коробки валялись по всему тротуару перед клумбой.
И там лежали бананы.
Ещё зелёные и, может быть, не особо вкусные, но такие желанные и притягательные. И они заканчивались.
Антон приостановился. Рот наполнился слюной. Кругом творился хаос, и это снимало с клептомана ответственность за воровство. Да и воровство ли? Стали бы кого-то судить за стыренные банки с кукурузой во время зомби-апокалипсиса? Антон закусил губу и с места не тронулся.
Решение приняли за него. Арпине совершенно спокойно подбежала к стеллажам, схватила самую крупную связку бананов и побежала дальше. Антон с выражением лица «ладно, уговорили» тоже подошёл и подхватил и себе добычу.
Друзья добрались до храма и забежали внутрь, стараясь не наступать на лужи крови.
В храме всё ещё раздавались детские крики и стоны раненых. Им вторило гулкое эхо. Одни люди молились, а другие молча смотрели на иконы пустыми глазами.
Друзья забежали в алтарь. Здесь, на пороге, перед иконостасом, Михаил опустил Катю. Ему помог Антон. Деревянный пол с красным ковром никак не мог считаться удобным ложем, но это же не католическая церковь со скамейками, и уж тем более не гостиница. В годы войны раненых укладывали куда попало из-за нехватки койко-мест. А что сейчас творилось, если не война?
Катя так и не пришла в себя. Она вдруг выбрала не совсем подходящую галлюцинацию для такого места, как храм.
«А-а-а-а, давай, малыш! Давай! Ещё, ещё, а-а-а-а!» – кажется, Катя воображала, что занимается сексом. Михаил чуть отпрянул и растерянно оглянулся. На студентов стали оборачиваться с осуждающими взглядами.
«О, да, да-а-а! Ах… Ещё, малыш, давай… ах… ах…»
– Она очень больна, простите, – смущённо произнёс Михаил и закрыл сестре рот ладонью. Свидетели пикантного происшествия покачали головами и вернулись к молитвам.
***
Молодой священник стоял в пономарке перед книгой на постаменте и молился. Впрочем, по его виду мало кто догадался бы, что он священник. Серый, испачканный кровью пиджак, грязные спортивные трико и лёгкие кроссовки. Создавалось впечатление, будто он надел первую попавшуюся одежду.
– Я хочу исповедаться, – подойдя сзади, дрожащим голосом объявил Влад. Парень будто сам испугался того, что сказал, и перевёл взгляд за окно.
Батюшка никак не отреагировал, увлёкшись молитвой.
Влад вдохнул поглубже и подошёл ближе.
– Отец? Вы как?.. С вами всё хорошо?
Священник открыл глаза и медленно развернулся, молитвенно сложив руки. Влад рассмотрел его внимательнее и заметил, что бровь у батюшки рассечена и зашита аккуратными стежками. Какой урод додумался ударить не просто человека, а священнослужителя? Но больше всего удивил Влада взгляд – испуганный и в то же время безразличный.
– Я тебя внимательно слушаю, сын мой. Становись за постамент, – мягко произнёс священник и отошёл к окну, позволив парню занять его место.
Влад всё ещё не мог поверить в то, что делает. Он не ходил в церковь с самого детства, был агностиком, а представление об исповедях имел только по американским фильмам.
С иконы на него смотрел святой лик, о котором молодой человек ничего не знал. На постаменте лежала печатная книга, которую он видел впервые. Окружали предметы, названия которых он также не знал. Он ловил на себе строгий взгляд этого хмурого усатого мужчины и не мог собраться с мыслями.
– Я… я… меня зовут Влад.
– А я – диакон Антон, – представился священник. – Можешь звать меня просто Антон или, если тебе так удобнее – отец.
– Хм, – удивился Влад, – вас зовут в точности как моего друга. Чёрт, бывают же совпадения…
– Не поминай нечистого в Доме Господнем.
– Извините… Просто не знаю, с чего начать.
– Перекрестись. Три раза.
Влад выполнил просьбу. Секунда потребовалась, чтобы вспомнить, с какого плеча начинать. Не угадал.
– Справа налево! – подсказал священник, расплывшись в улыбке.
Влад снова перекрестился три раза, на этот раз правильно.
– Ты регулярно задумываешься о Боге?
– Нет, – выдавил из себя Влад, не решившись солгать в этих стенах.
– Раньше исповедовался?
– Нет.
– Будет сложно, – сказал диакон и едва заметно улыбнулся. – Я бы посоветовал не спешить. Вспомни все грехи.
– Я наделал столько глупостей, что, кажется, уже не отмоюсь…
– Просто смотри в книгу и говори. Нужные мысли придут сами.
– Фуф… ладно, – сказал Влад и тяжело вздохнул. – Я хотел поговорить об одном человеке, с которым у нас сложные отношения. Прямо сейчас.
Священник сложил руки и зашептал что-то под нос.
– Этот человек – мой друг… хотя я в этом не уверен. Я считаю, он сделал ужасную вещь. Он растратил все деньги, которые требовалось пустить на дело. Но всё сложнее. Я просто не вижу веских доказательств, что он совершил этот поступок. Я постоянно нахожусь в сомнениях, доверять ему или нет. Стоит ли простить его или, наоборот, вывести на чистую воду? Я не знаю. Вместо доказательств вины я нахожу обратное. Что человек он на самом деле хороший. Он невероятно умный. Энергичный, талантливый, я им восхищаюсь. Он умеет поднять настроение, не злой, не мажор… хотя при деньгах. У него в прошлом было столько девушек, что он уже не обращает на них внимания. Он хорошо разбирается в людях и старается видеть в них только хорошее. Он во всём лучше меня. Во всём. Я хочу простить его, но… не могу.
Время от времени диакон Антон чуть слышно проговаривал: «Господи, помилуй раба божьего Влада, прости ему прегрешения вольные и невольные…» Он повторял эту фразу несколько раз.
– Ещё у меня есть девушка… – продолжил Влад. – Хотя в том, что она именно моя девушка, я не уверен. Я постоянно себя спрашиваю: а стоит ли вообще продолжать с ней отношения? Одна, более рациональная, часть меня говорит, что нет. У нас не складывались отношения в прошлом. Если не получилось однажды, то разве может получиться во второй раз? Другая, нерациональная часть, изо всех сил стремится её каким-то образом… впечатлить, что ли… Или завоевать… в кавычках, я даже не знаю, как это назвать. Мне хочется защитить ее, даже если ей защита не очень-то и нужна. Я продолжаю испытывать к ней чувства, которые меня мучают, и, когда казалось, что мы вот-вот воссоединимся, я по глупости совершил ещё одну постыдную вещь, и эта девушка… как мне кажется, она разочаровалась во мне. Настолько неуверенно я себя не чувствовал давно. Я не уверен практически во всём, чем занимаюсь. Может быть, я даже занимаюсь не тем делом, которым по-настоящему хочу заниматься. Когда водишь «Ягуар», вспоминается отец… Как мы с ним чинили автомобили в мастерской, пока он не ушёл в мир иной. Не знаю, стоит ли возвращаться к авторемонту? А ещё эта катастрофа… После неё вообще всё будет по-другому. Я боюсь будущего, отец…
Влад сделал паузу. Глупо, но после слова «отец» священник ему показался его папой, который явился с того света и решил внимательно выслушать любимого сына.
– С тех пор как я узнал, что те странные существа из потустороннего мира охотятся за грешниками, я постоянно спрашиваю себя, а хороший ли я на самом деле человек? Все мои поступки – они от души идут? Или просто чтобы шары не съели? Наверно, это правильно, что я об этом задумываюсь. Многим ведь абсолютно наплевать. Они просто делают, что хотят и как хотят. Захотел – и избил первого встречного за косой взгляд. Захотел – и украл айфон. Захотел – и украл тридцать тысяч долларов. На таких людей я одновременно и гневаюсь, и в то же время мне их жаль. Потому что они не могут позволить себе вот так стоять перед священником и исповедоваться. Вместо этого они по уши влюблены в себя и уверены в своей правоте… А что я? Я не знаю, как мне поступить с этим человеком. Его предательство когда-нибудь придётся прощать, иначе я не смогу с этим жить…
Влад остановился и заметил, что во рту пересохло. Не ожидал он, что вывалит на батюшку так много переживаний. На душе вдруг полегчало. Должно быть, в исповеди действительно заключался некий целительный смысл. Влад задумался: может, ему попросту нужен был друг, перед которым не стыдно пооткровенничать? Он попытался вспомнить таких людей. И не вспомнил.
– Наверно, я закончил, – сказал Влад.
– «Благословите»? – священник вопросительно посмотрел на парня после неловкой паузы.
– Ч… что?
– По окончании исповеди просят благословления.
– Ах, да, – растерялся Влад и забегал глазами. – Благословите.
– Бог тебя простит, Бог благословит.
Снова настала неловкая пауза. Влад хотел что-то сказать в ответ, но тут же передумал и перевел взгляд за окно.
– Ну, для первого раза неплохо, – улыбнулся диакон Антон. – Смотрю на тебя, и меня не покидает ощущение, что я должен тебя спасти. Жаль, что ты ещё не прозрел и не готов к настоящему раскаянию.
– Что? – удивился Влад. – Разве мне есть, в чём раскаиваться? Не я же украл эти деньги.
– Ты не признаёшь греха. Это плохо, – отец Антон вздохнул. – В какой момент ты начал подмечать хорошее в этом человеке?
Влад призадумался. Вопрос застал его врасплох.
– Я не знаю… Кажется, это началось со мной недавно, всего неделю назад.
– Хорошо. Тебе открылось то, что ты раньше не желал видеть. Ты находишься на правильном пути. Обращай больше внимания на других людей, на мир вокруг себя. Не погружайся в чертоги собственного разума. Прямо сейчас обрати внимание на ближних и вспомни о тех, кому нужна помощь.
Влад вспомнил о Кате и обернулся. С пономарки было сложно разглядеть. Она продолжала лежать у иконостаса и нарушать тишину, а брат сидел рядом и заботливо поглаживал её по голове.
– Но, ступая по правильной дороге, – продолжил священник, – ты зачем-то подкладываешь камни под ноги самому себе. У меня ощущение, что ты пришёл в храм ради спасения от демонов, которые заполонили улицы, а не ради исповеди. Тебе кажется, что, если ты исповедаешься, то они тебя не тронут. Но исповедь должна наполнять искренность. А никакой искренности я в тебе не вижу, поэтому до покаяния тебе ещё далеко.
По телу Влада пробежала дрожь, голова опустилась. Он не понимал, как реагировать на эти слова.
– Тебе нужно больше молиться, – продолжил отец, – и тогда наступит прозрение. Молиться-то умеешь?
– Я не хочу молиться.
Священник вскинул руки и едва ли не засмеялся.
– Всем нам нужно молиться, сын мой. Особенно в эти непростые дни. И тогда Отец Небесный не даст нашим душам пропасть.
Слова диакона Антона хотелось пропустить мимо ушей. Владу понравилась идея о внимании к ближним, но вот молиться… Он ни за что не стал бы по утрам и вечерам складывать ладони перед собой, закрывать глаза и тихо шептаться с Господом.
– Так как же мне простить своего врага?
– «Возлюбите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, молитесь за гонителей ваших…»
Влад поёжился и забегал глазами в разные стороны.
– Скажу проще. Возлюби своего врага, как себя самого и детей своих.
– …и детей своих, – повторил Влад. Приподнял голову и посмотрел на икону. С образа смотрела на него Богоматерь с младенцем на руках. В голову ударила старая идея, с которой он долгое время не считался.
***
«Оно догнало меня… Я не знаю, что это такое и что ему надо… У нас до-о-ома… а… Я не смогла… Приезжай скорее-е-е. Я… я застряла в лифте. Пообещай, что вытащишь меня отсюда».
Окружающие уже не осуждали поведение Кати, а смотрели на неё и брата с сочувствием. Влад стоял неподалёку, в причастном зале, и говорил со священником. В какой-то момент он обернулся к алтарю и указал в сторону Кати. Должно быть, они обсуждали, как ей помочь.
Арпине наблюдала за Владом. Автомат Калашникова так ему шёл, что уже было странно видеть его без оружия. Тут она вспомнила об одной вещи и потянулась к внутреннему карману платья. Вытянула свёрнутую бумажку, которую спасла из коттеджа.
Развернула.
С бумаги, с необыкновенной тщательностью и любовью нарисованное карандашом, смотрело её собственное испуганное лицо. Её обнимал Влад и целился из автомата в огненный шар за окном спальни.
Ком подкатил к горлу.
Арпине бросила взгляд на Влада. Вспомнила… Снова ощутила его ласковые руки, нежно поглаживающие по волосам, и услышала успокаивающий голос.
Влад направился обратно в алтарь. От прежней нервозности не осталось и следа, а глаза наполнились живым блеском. Арпи остановила его и схватила за предплечья.
– Ты дебил, Влад, – полушёпотом сказала Арпине. – Но ты дебил, у которого есть яйца.
Влад вскинул брови. Девушка сама поразилась, что сказала это вслух в таком месте, и захихикала. Через секунду Влад тихонько засмеялся в ответ, прижал свою давнюю подругу к груди и поцеловал в губы. Они стояли так некоторое время, обнимались и целовались, не обращая внимания на косые взгляды Антона.
– Ну что, голубки? Закончили? – крикнул он.
Парочка отпрянула друг от друга, еле сдерживая смех.
– Выкладывай уже. Он поможет Кате?
Влад прочистил горло и заявил друзьям:
– Диакон проведёт обряд…
Михаил выдохнул и с воодушевлением взглянул на неподвижное лицо сестры.
– Но с одним условием! – добавил Влад. – Если среди нас есть воры и убийцы, то велик риск, что шары найдут лазейку и проберутся внутрь. Так что он требует, чтобы мы… исповедались, – Влад зачем-то посмотрел на Антона.
Антон еле сдержался, чтобы не выругаться. Было заметно, как его губы шевельнулись, но ругательства и мат все же не сорвались с них. Возможно, так он реагировал в старших классах, когда отец ловил его в коттедже за буйными посиделками с друзьями, а утром заставлял чистить гостиную от бутылок и блевотины.
– Я пойду первым, – вдруг сказал Михаил. – Последите за Катей, ладно?
***
В храме стало спокойнее. Большинство детей уснуло. Раненым оказали помощь, и они притихли.
Арпине пристроилась у стены и коротала время в обществе новых знакомых. Для общения со стариком она использовала язык жестов – дедушка оказался глухонемым. Он активно жестикулировал и, судя по выражению лица, рассказывал что-то страшное и волнующее. Бабушка, сидящая рядом, всё понимала и время от времени всхлипывала. Дедушка положил ладонь себе на живот и сделал круговое движение – должно быть, хотел есть.
Десятилетняя внучка старалась отвлечься кубиком Рубика. Арпине заинтересовало, что кубик состоял из четырёх рядов, а не из трёх – это о многом говорило. Пальцы девочки работали с молниеносной быстротой. Девочка объяснила, как она это делает. Спустя пару минут кубик оказался уже в руках Арпине, и она с неподдельным интересом попыталась сложить его, но ничего не вышло. Она не смогла собрать даже одну грань. Девочка хитро улыбалась и, наверно, в душе удивлялась своим же способностям.
Глядя на общение Арпи с семьёй, Владу представилось, что эта девочка – его выросшая дочь. Конечно, его настоящая дочь намного младше, но ассоциации не давали покоя.
Вдруг Арпи выпрямилась и подошла к Владу.
– Влад, они голодные, – взволнованно сказала девушка. – Мы тоже. Надо достать еды.
– Где мы её возьмём? Неужели ты предлагаешь…
– Снаружи. Я видела там разрушенную лавку с фруктами и овощами. Ещё можно поискать в «Ташире».
– Так, – сказал Влад и призадумался. – Ну, допустим… Но там же эти шары.
– Я уверена, они меня не тронут, – сказала Арпи. – А ты чего так испугался?
– Не знаю… – Влад потупился.
– Ты убийца?
– Нет.
– Насильник? Или, может быть, вор?
– Точно нет. Но они могут гоняться за мной из-за того, что я сделал по дороге сюда. Когда пытался выбросить Антона, – признался Влад и посмотрел на бывшего бизнес-партнёра. Тот общался о чём-то с Михаилом и священником.
– Но ты же исповедался? – спросила Арпи.
– Я в этом не уверен… Да и вообще, может быть много причин, по которым тебя сожрут шары. Если захотят, то найдут, за что. Грешки есть у всех.
– Поэтому ты хочешь отправиться к ней?
Влад посмотрел на Арпи и отвернулся. Она снова надавила на больное.
– Надо закрыть этот вопрос раз и навсегда, – отрезал Влад.
– Ну, если считаешь, что тебе это поможет, то иди. А я пойду следом. Только сначала добудем еды.
Арпи поймала неуверенный взгляд бойфренда и решила хоть как-то облегчить ему страдания. Она сняла с шеи бронзовый кулончик в форме стрекозы и вложила ему в руку.
– Это тебе. На удачу.
Влад подержал несколько секунд кулон, провёл большим пальцем по поверхности. Посмотрел на подругу и увидел заботу в её глазах.
– Оставь себе, – сказал он и отдал стрекозу обратно.
***
Влад и Арпине стояли в дверях храма. В руках они держали по пистолету ТТ, а за спиной несли плетёные корзинки на длинных лентах. Аккуратно выглянули на улицу, чтобы оценить обстановку.
На улице ничего не изменилось. Потусторонних сил не было. Адская воронка на севере, из которой спускались шары, исчезла. Вместо неё на горизонте чернели обычные грозовые тучи.
Арпи смутно помнила, что лавка с едой находилась рядом с пиццерией, и поэтому первой шагнула наружу. Влад последовал за ней, озираясь по сторонам. Вдалеке слышались глухие взрывы и пальба. Казалось, сейчас толпа солдафонов выскочит из-за дымовой завесы, подхватят их за руки и потащат в зону эвакуации, не обращая внимания на крики «Там наши друзья!» Но этого, конечно же, не произошло.
Ребята добрались до развалин пиццерии. Осмотр начался с небольшого торгового домика. Тот почти не пострадал. Судя по разбитому стеклу и выломанной стойке, здесь уже кто-то успел покопаться.
Они поставили корзинки и разобрали выломанные доски. Влад перелез через стенд внутрь.
Арпи осталась на стрёме, крепко держа пистолет обеими руками. Оглянулась. Никаких признаков опасности.
Влад нашёл несколько свежих хот-догов, два чебурека и комок теста. Передал добычу подруге и вылез обратно. Затем они побежали к самому «вкусному» пункту.
Разваленный прилавок с овощами и фруктами находился на аллее рядом. Близко. Увы, выглянув из-за угла, они заметили трёх мужчин и девушку, идущих по аллее к прилавку. Двое несли АК-47 и внимательно смотрели по сторонам.
– Прячься, – прошептал Влад и оттащил подругу за разрушенный кирпичный забор.
Место для укрытия выглядело надёжным. Они осторожно высунулись и увидели, как люди подошли к прилавку и внимательно изучили товар. Те, что носили автоматы, не вызывали доверия. Кожаные куртки, грязные порванные футболки с черепами, бритые головы, пирсинг в носах. У одного перебинтована левая рука, а через всю щёку – свежая царапина. Третий парень и девушка – скромные таджики – напоминали обычных студентов, которые точно так же, как и Влад с Арпине, попали в водоворот дерьма. По их взгляду и неуверенным лицам создавалось впечатление, будто их захватили в заложники. Возможно, так оно и было.
Двое вооружённых мужчин схватили с прилавка помидоры и с аппетитом, глядя друг на друга, начали их поедать.
– Прикинь, мы только что ограбили овощную лавку.
– Сейчас на нас налетят шары. Ай-яй! Как страшно!
Похоже, ситуация их забавляла. Они чавкали так некоторое время, а потом продолжили беседу.
– Нам нужно больше невинных людей, Лёха, – сказал мужчина с царапиной на щеке. – Может быть, даже захватим детей, если придётся.
– Ты больной? – сказал Лёха.
– А что? Им с прицепами ходить можно, а нам нельзя? Дети – самые невинные. С ними нас точно не тронут. А потом захватим храм.
– Я смотрю, ты обо всём уже подумал и все рассчитал. Но ты не учёл одну вещь… Макса съели.
– И чё? – мужчина с царапиной безразлично развёл руками.
– Ведь понятно, за что съели. А если так, то значит, ты – следующий.
– Это не тебе решать.
Не переставая чавкать, самый грозный мужчина, который мечтал захватить детей, оглянулся на таджикскую студентку. Девушка уныло рассматривала еду на прилавке и нервничала. Это было заметно по её опущенным рукам и быстрому дыханию.
– А ты что уставилась? Тоже хочешь?
Девушка закивала. Очевидно, таджики плохо говорили по-русски либо просто боялись произносить что-то вслух. Вооружённый мужчина взял с прилавка кокос и бросил его девушке. Она поймала плод и озадаченно повертела в руках.
– Давай так. Ты расколешь для меня этот крепкий орешек, а я его не убью, – с этими словами мужчина прицелился в парня. У бедняги подкосились ноги.
Девушка издала странный звук, похожий на стон.
– Ты слышала, что я сказал? Или у тебя со слухом беда?
Фраза «Я его не убью» показалась Владу знакомой. Он уже встречался с этим человеком? Его скрипучий голос тоже вызывал неприятные ощущения… Точно! Это же тот самый оборванец, который напал на Сашу в бильярдной. Обещал «сломать ему только два пальца» в обмен на какое-то признание. Но Влад уже не помнил, на какое именно, да это и не важно. Важно то, что этот ублюдок в условиях войны открылся во всей красе и теперь глумился над зарубежными гостями. Ни в коем случае нельзя допустить его в храм.
Девушка осторожно присела на корточки, взяла ближайший осколок бетона и попыталась расколоть кокос. Она ударила несколько раз, и кусок бетона рассыпался. Не понимая, что делать, девушка опустила руки.
– Кулаком бей, – приказал бандит и приставил ствол к голове парня.
Девушка обернулась. Заревела. Отчаянно, превозмогая боль, ударила по кокосу кулаком.
– Бей, обезьянка, бей! – не унимался бандит.
– Дим, перегибаешь, – сказал второй мужчина. Но его слова остались без внимания.
Бедная девушка продолжала реветь и долбить кокос, пока не взвыла от боли, а рука не налилась красным.
Арпине, не в силах смотреть, отвернулась и осторожно прислонилась к обломкам забора. Застрелить ублюдков или нет? Если застрелить, то накажут ли их за это шары?
Вдруг, задев плечо Арпине, на землю упал осколок кирпича. Покатился.
«Хоть бы не услышали», – подумала она. Через пару секунд все её надежды рухнули.
– Это чё было? – донеслось со стороны прилавка.
– Пойди проверь.
Ребята дрожащими руками аккуратно придвинули корзинки с хот-догами поближе и попытались плотнее прижаться к забору. Арпи зажмурилась и начала что-то беззвучно шептать.
Сзади послышались шаги. Суровые кожаные боты звучно хрустели кирпичной крошкой. И этот звук становился всё ближе.
Влад, стиснув зубы, высунулся из укрытия и выстрелил. Пуля попала ублюдку в ногу. На убийство парень не решился, поэтому спрятался обратно. В ответ раздалась автоматная очередь. Сверху на головы ребятам посыпалась кирпичная крошка.
– Сука! – ругнулся бандит. – Я тебя достану!
Тут зажегся свет. Арпи сквозь веки почувствовала его и открыла глаза. Впереди зажегся плафон фонаря. Нетрудно догадаться, что это значило на самом деле.
Плафон вспыхнул белым огнём и взорвался. Стёкла разлетелись по аллее, а на конце столба возник зловещий белый шар.
Прятаться за стеной становилось невыносимо, и ребята поднялись. Влад сразу направил оружие на бандита и приготовился стрелять. Мужчина одной рукой целился из автомата, другой держался за раненую ногу. Судя по ухмылке, он был абсолютно уверен, что существо на него не нападёт. Влад даже не оглянулся – он был уверен больше.
– Вот и всё, ребятки, вы трупы! – посмеялся бритоголовый.
Когда шар пролетел мимо Влада, бандит напрягся, и его улыбка тут же исчезла. Он выронил автомат и, прихрамывая, заковылял прочь. Существо подхватило его своей невидимой гравитацией, подбросив в воздух.
Что было дальше, куда убежали заложники – ребята уже не видели. Они, подобрав корзинки, ринулись к торговому прилавку. Там они в скоростном турборежиме постарались набрать побольше еды. Они скидывали в корзины всё подряд: персики, груши, апельсины, помидоры и огурцы. Кушать хотелось сильно.
Справа послышался шум – сверху на землю посыпались человеческие конечности.
– Всё! Обратно! – крикнула Арпи.
Ребята рванули с места, но Влад споткнулся о бордюр и упал на газон. Фрукты и овощи рассыпались. Шар опустился с неба, раскручивая непостижимые уму воздушные потоки.
Влад постарался подняться, но почувствовал, как его голень обхватило что-то твёрдое, будто сделанное из металла… Оглянулся. Из глубин шара тянулась гигантская чёрная чешуйчатая лапа – то ли насекомого, то ли птицы. Она плотно сжимала его тремя чёрными когтями.
– Ух, чёрт!
Арпи истошно закричала, схватила парня за руки и постаралась освободить. Лапа потянула Влада к себе, и он завис в воздухе, раздираемый с двух сторон.
– Я держу тебя! – кричала Арпи. Её сил не хватало, чтобы справиться с чудовищем. Тогда она отпустила правую руку, забрала с газона пистолет и открыла стрельбу по лапе.
Влад не растерялся, свободной рукой вытащил свой пистолет из заднего кармана, прицелился и выпустил всю обойму. В стороны полетели мелкие хитиновые пластинки.
Существо издало металлический визг, вздрогнуло от боли и отпустило парня. Через мгновение лапа исчезла внутри шара, а Влад упал обратно на газон. Арпи помогла ему подняться. Ребята схватили оставшуюся корзинку с едой и на всей скорости, внимательно смотря под ноги, удрали в храм.
***
На улице стемнело.
Электричество отключилось ещё днём, поэтому обитатели храма расставили везде парафиновые свечи. Их поместили на пол, на жертвенник, на престол, на подножие иконостаса. Храм погрузился в атмосферу средневековья.
Антон стоял у жертвенника и доедал грушу, закусывая куличом. Все остальные уже поели и наблюдали, как священник машет кадилом над обезумевшей Катей и читает молитву. Девушка лежала перед иконостасом с открытыми безжизненными глазами и время от времени руки и ноги ее вздрагивали.
«Прими недостойное моление грешнейшего паче всех человек. Посети мя благодатным посещением. Не возгнушайся греховных язв моих, помажи их елеем милости твоей и исцели мя; да здрав сущи душею и телом, остаток дней моих, при помощи благодати Божией…»
Катя не обращала на священнослужителя никакого внимания и продолжала тараторить несвязный бред. Казалось, ещё немного, и всё это действо превратится в подобие фильма «Экзорцист».
«Ма-а-а-ам, я боюсь! Давай не полетим? Я хочу пи-пи… Снова одна полоска. Это ведь проклятье? Проклятье, да?.. Мне так холодно и одиноко, пожалуйста, придите кто-нибудь. Помогите мне, я же здесь. Неужели вы все забыли про меня? Пожалуйста… мама… папа… Витя… кто-нибудь?»
Михаил стоял у стеночки и нервно пошатывался взад-вперёд, скрестив пальцы, и время от времени начинал молиться. Ему нужно быть готовым к любому исходу, даже если этим исходом станет пришествие дьявола на Землю в обличии Кати.
– С ней случались какие-нибудь психические потрясения? – спросила Арпине.
– Какое это имеет значение? – тихо ответил Миша.
– Мне кажется, у Кати есть какой-то блок. Подавленные воспоминания. Её мучает что-то невыносимо ужасное.
– Хм, – задумался Михаил и поднёс пальцы к подбородку. – Ну, вообще, да… Было кое-что. В детстве она потерялась. Её нашли у реки спустя сутки. Искали всем посёлком. Как мне рассказывали родители, после этого случая она месяц не разговаривала.
– Это же всё объясняет, – сказала Арпине. – Может быть, шар застрял у неё в голове. Он не отпустит, пока не разгадает её тайну… Эти штуки всегда копаются в воспоминаниях. Ищут веские причины, чтобы сожрать.
– Откуда ты это знаешь? – спросил Влад.
– Во мне тоже копались.
Михаил и Влад удивлённо посмотрели на подругу.
«Ну и жарища, я сейчас расплавлюсь, – бредила Катя. – Мам, давай купим мороженого на троих? Интересно, есть ли у них фисташковое. Его здесь продают вообще?.. Как будет по-итальянски «фисташковый»?.. Понятно. Не скули, Миш».
– Интересно! – сказал Михаил. – Все, что она говорит – было на самом деле. Какие-то сценки из прошлого. Когда мне было десять, мы действительно ездили с родителями в Рим. Я до сих пор помню вкус этого мороженого.
Вдруг Катя замолчала. Она продолжала лежать с открытыми глазами и не двигалась. Священник договорил последние строки и произнёс:
– Я не уверен, но… посмотрите сами.
Михаил в нетерпении подбежал к сестре, присел на корточки, приподнял её голову, а другой рукой взялся за предплечье. Горячее. Посмотрел в зрачки. Расширенные, как у наркоманки. Смотрит куда-то вверх.
– Катя! Ты меня слышишь? – спросил Михаил и удивился, насколько сдавленным оказался его голос. Ответа не последовало. Парень пощупал пульс. Примерно шестьдесят ударов в минуту – один чёткий удар в секунду. – Катя! – ещё раз позвал Михаил. Он, не отрываясь, смотрел в глаза сестре и надеялся, что вот-вот она оживёт и скажет что-нибудь адекватное. Пусть хоть из неё полезет какой-нибудь демон, всё равно. Пусть изо рта вылетит птичка… Ну хотя бы что-то пусть произойдёт!
Друзья смотрели на эту картину и молчали.
Тут Катя дёрнулась. Её голова слегка приподнялась. Глаза моргнули.
Она уставилась на брата и закричала: «Вау, да ты мускулистый! Сколько занимаешься уже?» Снова запрокинула голову и продолжила нести бред: «Мама, ну ты не понимаешь… Я ведь ещё раньше говорила, что цветы надо поливать… Не этой, другой… Я скоро буду, но ты поторопись с этим, потому что я уже не хочу…»
Отец Антон опустил кадило и разочарованно понёс книгу на престол.
– Ну? – спросил Влад.
– Я сделал всё, что мог, – ответил священник и удалился в глубь зала.
Михаил погладил сестру по волосам. Арпине и Влад бросили сочувственные взгляды, понимая, что ничем помочь всё равно не могут.
***
Антон безучастно прошёл мимо Михаила с Катей, встал возле иконы, вытащил телефон. Набрал номер отца. Сигнал прошёл, в трубке послышался звук вызова – связь, как ни странно, продолжала работать.
Кто-то поднял трубку.
– Папа? – начал Антон. – Это ты?
В ответ промолчали.
Сердце Антона застучало быстрее.
Через несколько секунд родной голос всё же раздался:
– Сын…
– Отец! Ты чего?
– Я такой дурак… – голос мужчины был каким-то поникшим и неестественным, будто кто-то умер.
В голову Антона полезли самые нехорошие мысли, одна страшнее другой.
– Что случилось?
– Ничего. Просто твой папка… совершил невероятную глупость. Не пугайся, все целы, ничего ужасного не случилось… Просто мы с твоей мамой… больше не вместе.
– В смысле? – челюсть Антона отвисла.
– Я согрешил, Антошка. Никакое начальство меня в эту ночь не вызывало. Вся та история про грандиозную инспекцию всех тульских подстанций – моя большая авантюра, которой я прикрылся, чтобы… Нет, мне в тот момент казалось, что я поступаю правильно, ведь лучше огородить близких от неприятной правды. Есть одна женщина, сынок. Не буду говорить, кто она, это не важно. Мы знаем друг друга со школы, и мне просто захотелось её увидеть. Я просто хотел поговорить с ней, расспросить про её жизнь и рассказать что-то о себе – как на встречах одноклассников, которые я пропускал из-за работы. Я придумал историю про инспекцию, чтобы пойти к этой женщине. А там… неожиданно всё закончилось поцелуем… На следующее утро, когда начались все эти новости про адские шары, которые карают за грехи, я понял, что хочу во всём раскаяться. Я вернулся домой и рассказал всё твоей маме. Всё, до последней детали. Я не хотел причинять ей боль, но я должен был это сделать. Именно по этой причине я ещё жив, сынок. Они гонялись за мной… Но теперь мне нечего опасаться. Я остался жив, но мама собрала вещи и уехала, – папаша захныкал.
