Читать книгу: «Из серии «Зеркала». Книга 2. Основание», страница 3
Шаг седьмой
14
– Повтори-ка, зачем ты свалился мне на голову через… дай подумать… почти 20 лет?
Джиа не был рад появлению Остена.
«Я просил не у тех. Любовь нельзя завоевать усилиями других. Прости, сестра, мне стоило сделать все самому,» – метался в бреду Кардон.
«Ты хочешь знать, что было?».
Кардону хотелось оказаться в аду, но в ад попали другие, а он оказался бессилен…
«Мать говорила: если потерял смысл жизни – стисни зубы и живи, ты молод, у тебя все впереди».
«А что было впереди у тебя, Сарра? И по какому праву я отнял у тебя будущее?»
«Ты был человеком…»
«Но вел себя как свинья…»
– Он твой брат. Нам приходится держать его на успокоительных. Он может начать ходить, если ты сумеешь с ним справиться.
– Я знаю, кто он, ну а я – кто для него?
– Я рассказал ему о тебе.
– Все? С чего бы это, Остен?
– Твоя мать умерла два года назад, и я….
– Приятная новость. И как вовремя… Ты решил сегодня побить все рекорды? – Джиа не на шутку завелся, когда представил, что мать хоронили без него.
– Я не знал, где ты и что с тобой. Мы не могли найти тебя.
– О, да, зато теперь, когда я тебе понадобился…
– Зачем ты так, Джиа?.. Я старый, немощный и беспомощный перед тобой человек; всегда им был, но ты защитил меня и свою мать. Не отворачивайся от брата, ему сейчас очень трудно.
– Это не я его бросаю.
– Дай мне еще одну минуту, – с дрожью в голосе попросил Остен. – Я любил твою мать… и заботился о ней, как и обещал, хотя это было нелегко. Но ее нет, и мне одиноко. Я думаю, ты понимаешь меня, Джиа. После стольких лет я заслужил капельку тепла. Это простая женщина, она тоже немолода, и она смертельно боится Кардона. Таких, как он … и ты.
– Так высели его к чертовой матери. В чем проблема?
– Он нестабилен. Без поручителя ему не дадут жить. Его пси-фактор…
– Догадываюсь, – досадливо махнул рукой Джиа.
– Я понимаю, как это выглядит, ты не думай, – оправдывался Остен. – Но после той аварии… В капсуле засорился двигатель. Джиа, твоя сестра Сарра погибла, она умирала мучительно, и все это время…. У Кардона есть некоторые проблемы со здоровьем, но врачи сказали: они пройдут со временем, если он разрешит себе выздороветь.
– Теперь ты похоронил мою сестру. Надеюсь, запас покойников иссяк?.. В чем дело, Остен? Я читаю твои мысли: Кардон не твой сын. Я знал это, но как узнал ты?
– Это было давно. Он заболел и понадобилось переливание крови. Каково черта, Джиа, – Остен возмущенно потряс перед лицом взрослого пасынка кулаками. – Я имел права знать! И я воспользовался своим правом, – и воспитал его как сына. Почему я должен перед тобой оправдываться?
Джиа холодно уставился на непрошеного гостя.
– Надеялся?.. И сделал экспертизу. Если кровь не имела значения, если он ни в чем не нуждался, зачем ты говоришь мне, что вырастил его как настоящего сына? Почему?!.
Он одернул себя, почувствовав, что повысил голос до крика.
– Это не имело значения, – беспомощно повторил Остен.
– Или имело, до определенного предела?.. Мог бы и промолчать. Нехорошо отбирать надежду у страждущих. Я надеялся, что у вас сложится настоящая семья… Но похоже, даже такие люди, как ты, не могут быть тактичными к таким, как мы. Надеюсь, ты не обижал Сарру.
– Джиа!..
– А ты… ты рассказал Кардону, что это я убил его отца, раз ты ему не отец?!. А теперь предлагаешь ему пожить вместе со мной?.. Не терпится отправить на кладбище остатки нашей семьи? Или лучше наверняка – признать недееспособным – и на утилизацию, вместе с потенциально опасным и неблагонадежным братом?!.
– Джиа, я бы никогда…
– Я гадаю, как выглядел тот разговор?!. Чаепитие в сумасшедшем доме было бы более прилично.
– Джиа!.. Я умираю…
10…9…8…7…
Джиа включил обратный отчет, сдерживая бушующую по крови ярость.
– Остановись!
Они оба разом без сил рухнули на стулья – кто на какой попал. Остен приподнялся, вытаскивая из-под себя смятый плед.
– Извини, я не ждал гостей, – придя в себя, растерянно проговорил Джиа.
– Я не стал вдаваться в подробности. Кардон знает только, что его отец умер.
– А пока была жива Марри?
– Он считал своим отцом меня.
– Как вам это удалось?
Остен ответил.
– Ладно… – помертвевшим голосом протянул через пару минут Джиа. – Сегодня ты почти убил меня… но раз ты умираешь… Я помогу Кардону, и мы квиты. Больше мы друг другу ничего не будем должны.
– У него каша в голове. И он не контролирует…
– Я понял, – резко прервал нежданного вестника Джиа. – Хочешь анекдот? Две сволочи – старая и не очень – как-то встретились друг с другом…
15
«Честные люди – самые опасные негодяи», – любил повторять отец, и, как всегда, оказался прав: Остену все же удалось разыграть свою карту.
– Но-но, ладно, сам-то себя в праведники не записывай, – одернул себя Джиа. – Братишка…
Понимая всю абсурдность положения, Джиа согласился на авантюру. Фразу «прости за то, что лишил тебя детства» он решил приберечь на крайний случай; мальца следовало огорошить, отвлечь от тяжелых мыслей. Злость в деле выздоровления подходила лучше, чем вина или зависть.
«Решил поиграть в Бога?.. Снова?.. Ты серьезно?..»
Пять лет высылки приучили Джиа разговаривать с самим собой. Одиночество в его случае было безопаснее любых контактов.
Шаг восьмой
16
– Ай-ай-ай, такой способный и неприкаянный молодой человек, – хитро прищурившись, заметил его новый инспектор. – Что ж, добро пожаловать на мой участок. По четвергам будешь отвозить мою дочь в казино.
– Но суд установил…
Толстяк резко бросил в Джиа скомканную салфетку – тот поймал на лету.
– И хорошая реакций. А суд?.. Судебные дела теряются, это легче, чем кажется. Если будешь держаться меня, не пропадешь, если нет – ты знаешь сам, как заканчивают парни вроде тебя: хозяин твоему телу всегда найдется. Будешь совсем плох – попадешь на разборку в лабораторию. Послужишь строительным материалом для потомков. Так сказать, вернешь проценты отца с прибытком.
Он гнусно рассмеялся.
Отец предупреждал Джиа, что надо держаться подальше от картелей.
«Будь сам по себе: это беспокойнее, но вернее».
«Эти сволочи ничем не лучше людей: тоже отлавливают и разводят новые мутации. Для них мы – товар».
«Свои продают своих – на этом строится большой бизнес».
«Если не уверен, не стоит входить в этот мир. Организуй свой. Если не будешь жадничать – тебя не сочтут за серьезного конкурента».
Джиа не хотел ни с кем воевать. Но мир вокруг него был немного сложнее, чем черное и белое, свободное и зависимое. И порой приходилось выбирать совсем дрянную сторону, – и защищать ее, потому что она – твоя.
Остен сказал: «У тебя долг перед братом», и отец был прав: эволюция, может быть, и шла вперед, но на ее вершине всегда стояли человекообразные скоты.
Кардон заслуживал права пару лет пожить в хорошем мире.
17
– Сдурел?!. Я же мог разбиться!..
– Ничего не заметил? – ехидно показал Джиа пальцем на землю: Кардон с испугу вскочил на ноги. – Я живу на пятом этаже, без лифта, и на моем полу не будет следов от твоей коляски. Врачи сказали: тебе полезно ходить. Не можешь ходить – ползай.
Кардон был напуган таким бесцеремонным обращением, но Джиа был сильнее его – во всех смыслах.
– Хочешь ответить – стань сильным и ударь, не можешь – мне все равно… что ты будешь думать… – сказал ему брат.
Своими повадками Джиа не походил ни на мать, ни на Остена; впрочем, Остен не был им отцом.
– Ты знаешь? Отлично.
– Тебя не учили стучаться перед тем, как заходить? – вспыхнув, послал Кардон мысленный «привет» брату.
Джиа зевнул и потряс каким-то сомнительным пойлом в грязном стакане.
– Не нравится? – Защищайся. Ты больше не дома. Учись следить за своими мыслями.
– И не записывай меня в порядочные люди, – добавил он легкий ментальный удар по несуществующей защите, окончательно добив Кардона.
Тот сидел в захламленной комнате, отведенной ему братом, тупо пялился на свои вещи и жалел себя: куда он мог пойти?..
Хотелось вернуться в детство, когда мама, подоткнув под него одеяло, шептала на ушко «Спокойной ночи» и сетовала, что он вечно ложиться спать с мокрыми волосами: «Так нельзя. Простудишься. Сколько можно говорить».
Джиа – Кардон понял это сразу – дважды повторять ничего не собирался. Если он был похож на их отца, понятно, почему мать ушла.
18
«Как вам удалось скрыть от него правду?» – спросил Джиа Остена.
«Мэрри давала ему таблетки и Сарре».
«Он обучен?»
«Твоя мать никому не доверяла».
Сидя через стену от брата, Джиа задумчиво откинулся на подушки. Худший вечер в его жизни после кровавой гостиной: мальчишка совсем не умел экранировать мысли; Сарра умирала почти шесть часов, задыхаясь, сгорая заживо. Не удивительно, что Остен бесился. С таким пси-фактором Кардон транслировал свои сны в его голову, как видеофон, а для восстановления нервов, идущих к ногам…
Для человека Остен продержался достаточно долго и поступил порядочно; зря он на него сорвался.
«Ах, мама, мама… – посетовал он себе. – Ты не хотела дважды наступать на одни и те же грабли?.. Хотела полностью контролировать ситуацию? – Согласен: в твоих сыновьях течет дурная кровь. Я сделаю так, как ты бы хотела. Никогда столько не врал и не унижался, как ради тебя, стоит ли бросать?..»
«Дело не в том, перед кем ты встаешь на колени, а в том, ради чего ты готов после этого встать,» – говорила ему Марри после очередной взбучки отца.
«Обидно?.. Ладно, допустим, это был мой выбор, – вычеркивая из памяти факты, внушал себе Джиа. – Были и другие возможности, но я ими не воспользовался. Забудь…»
Он провел ладонью по лицу, и обнаружил, что она стала мокрой.
«Но что же мне все-таки делать с тобой, брат?..»
Шаг девятый
19
– Вот и умница. С таким чудесным папой не надо враждовать.
Он сел на постели и посмотрел матери в глаза.
Тёмный силуэт отделял его комнату от светлого коридора. Он не мог врать ей.
– Прости, мам. Я немного отвык от отца. Надеюсь, все наладится.
– Непременно наладиться, если ты постараешься, – пожурила его Марри. – Ты умный мальчик, Джиа. Я люблю тебя. И не мой больше голову перед сном.
– Хорошо, мама. Я буду с утра.
Она ушла, неплотно прикрыв за собой дверь, оставив ему узкую полоску света сбоку и в самом низу – словно напоминание о данном обещании.
– Кто-нибудь приготовит мне завтрак? О, моя голова…
– Пить надо меньше, – за неделю Кардон попривык к выходкам брата.
– И не забудь пожалеть себя и плюнуть мне в кружку! – в ответ осипшим голосом прокричал тот. – Я единственный в этом доме, кто зарабатывает деньги. Ты мне не указ.
Кардон послал неприличный ответ в спину брата.
– Наконец-то. Ты мне начинаешь нравиться. Вылей эту гадость и принеси мне то, что я пью, – приказал Джиа брату, усевшись за стол.
– Я не буду обслуживать тебя. Я не нянька, а ты – не больной, – в голосе Кардона прозвучали стальные нотки.
– Шучу, – подмигнув и широко улыбнувшись, поднял руки вверх Джиа. – Делай, что хочешь. Мне все равно.
Он намеренно сбивал братишку с толку, не давал сосредоточиться, все время меняя тональность их разговоров, чтобы Кардону было не успеть возразить.
– Я нашел тебе работу. В ближайшее время ты не выспишься, – мимоходом заметил он брату, уходя.
– Какую? – насторожился тот.
У Кардона была еще та самооценочка.
«Ничего, ты у меня будешь и петь, и плясать; я собью с тебя спесь», – нежно подумал Джиа.
20
«Познакомишься с братом. Сойдетесь», – соблазнял Кардона на переезд Остен. – Вы же одной крови. Он тоже твоя семья».
«Как же».
Впрочем, за уроки актерского мастерства и экранирования мыслей Кардон брату был благодарен. Еще никто не учил его так эффективно и честно, ничего не скрывая.
«Официально ты человек, спасибо матери, – сказал ему на второе утро брат. – Оставайся как можно дольше на этой стороне. Это мой тебе совет. Серьезный».
Впервые с Кардоном кто-то говорил на подобные темы и давал ему выбор: мать никогда не рассказывала им с Саррой, что…
Если бы не случай…
Но Джиа не хотел привязывать брата к себе.
– Не привыкай к хорошему. Скоро мы разойдемся. В моем возрасте мне не к лицу жить с мальчишкой. Да и тебе надо налаживать семейную жизнь.
Оставаясь холостяком, Джиа придерживался крайне традиционных взглядов. Порой Кардона просто воротило от дремучести брата, но он еще недостаточно созрел для независимости (всего-то четверть человеческой жизни! Телепаты живут дольше – «Лови свой плюс, – заметил ему брат, когда Кардон хотел поделиться с ним своими тревогами, – И слышать не хочу») или, наоборот, таким глотком захлебнул свободы за один раз, что чуть было не подавился.
Сарра…
Но естественные желания постепенно просыпались в нем. Кардон чувствовал: смерть нехотя вынимает из него свои когти.
Шаг десятый
21
Остен не хотел приходить к Джиа, но по-другому не мог.
– Загоняешь себя, как лошадь? Классная идея, – много лет назад предостерег его друг. – Не связывайся с этой семьей. Ты хоть понимаешь, какие они?!.
– Нет, но она делает мою жизнь наполненной.
Когда они съехались, Остену было очень тяжело ужиться с Мэрри. Он старался быть обходительным – и не мог отделаться от мысли, что жена презирала его. Но он дал обещание…
Однажды один из педагогов, взбешенный упрямством Остена, в сердцах высказал ему:
– Ваше упорство граничит с тупостью. Сын таких родителей!.. На вашем месте я выбрал бы карьеру и жизненные планы попроще.
Отец Остена был заместителем директора центральной гимназии и педагогом от бога, как говорили коллеги. Родителям Остен о том разговоре ничего не сказал: он не был ябедой и привык сам разрешать свои проблемы.
– Как он умудряется появляться так… вовремя? – пенял он маленькому Кардону, когда тот с плачем врывался в их с Мэрри спальню.
Тогда зародились и первые его подозрения. Мэрри стала давать сыну таблетки, и ночные приходы прекратились.
– Он забудет. Дети забывают то, что умели раньше, – успокаивала его жена. – Если не акцентировать внимание и не тренировать…
Их совместные близнецы были обычными людьми. Они выросли, обзавелись семьями. Конечно, иногда на досуге Остен лениво мечтал о том, какие деньги он мог бы сделать на мальчике. Но в тот полдень, когда Джиа…
Наверное, нужно было какое-то такое, большое, потрясение, чтобы он увидел картинку целиком: Остену говорили – но он ничего не хотел понимать.
22
– Значит, твой отец тебя любит, поэтому выгнал из дома? Сбагрил с рук, когда ты стал неудобен. Остен всегда любил комфорт…
Побрызгав предварительно на рубашку спиртным, спрятанным в ванной, Джиа, как кот, нагло развалился на диване, небрежно скинув записи брата.
– Моя работа! – заверещал тот. – Осторожнее! Все перепутаешь!
– Слушай, без обид, но какого черта ты торчишь здесь со мной по вечерам? Я, конечно, успел к тебе привязаться, братец, и все такое, но если пару раз на неделе ты куда-нибудь слинял бы вечерком и не приходил бы подольше…
Кардон отвернулся: он не мог видеть грязную, самодовольную улыбку брата: она не шла ему; в сущности, если бы не отдельные выходки, Джиа был неплохим человеком.
– Спасибо за комплимент.
– Какой ты все-таки … мерзкий тип, – взвился Кардон, восстанавливая защиту.
– Ну-ну… Кстати, если вздумаешь взять очередной двадцатилетний перерыв в общении со мной, я возражать не буду! – крикнул Джиа вдогонку.
Лучше так, чем болезненная меланхолия, периодически находившая на Кардона.
«Все вокруг стали такими чувствительными», – недавно заявил он, разочаровавшись в людях. Который раз за последний месяц?..
Джиа порядком устал от этой семейки.
23
«Ты разрушил нашу семью…»
«Ты рад, что отец вернулся? Мне бы очень хотелось, чтобы вы поладили. Помирись с ним, Джиа».
Гордыня не дала ему признаться, как нужен был ему…
Краур так и не услышал от сына настоящего «прости», и сейчас видеть копию отца в своем доме – лицом, какими-то неуловимыми повадками Кардон был весь в него – для Джиа становилось невыносимым.
– Ничего, мама, мы справимся, – подбодрил он себя. – Не возражаешь, если я пошалю в его снах? Исключительно ради пользы дела.
Он погрозил себе пальцем. Пора избавить братишку от излишней стыдливости. Кардон, конечно, возненавидит его потом, если узнает… Так далеко доброе сердце Джиа себя не распространяло…
Шаг одиннадцатый
24
– Ты лучше меня знаешь его тип женщин, – обратился он за помощью к Остену. – Только не говори, что она должна быть похожа на Сарру.
– Нет, Кардон никогда не был особенно близок с сестрой, – покачал головой старик. – Как и с матерью.
Он сильно сдал в последнее время, но бодрился, собираясь с новой женой в свадебное путешествие.
– Оно тебя доконает, – озабоченно заметил Джиа.
–Умирать – так с музыкой.
Остен испортил ему жизнь, но много ли возьмешь с умирающего? У Джиа не было привычки добивать лежащих; он не умел упиваться властью, как отец, все честолюбие которого, по-видимому, досталось Кардону.
– Так как тебе идея? Найдем ему хорошую девушку-эмпатку. Расходы я беру на себя.
– Почему он не может остаться с тобой?
В делах телепатии Остен был сущим невеждой.
– Однажды он пробьет защиту, – терпеливо пояснил ему Джиа. – Как когда-то я с отцом. Для нас, – он сделал паузу, подбирая слов, – это неминуемая часть взросления, как размять мышцы перед стартом.
– Скорее уж крылья.
Остен приятно поразил его.
– Представляй, как хочешь. Но к тому времени у нас должен быть запасной вариант.
– Почему просто не сказать ему правду? – упрямо стоял на своем старик.
– Пошевели мозгами, – не выдержал линии вежливости Джиа. – Сарра транслировала ему свою жизнь шесть часов – и посмотри, что с ним стало. Он думает, что это кошмар. Ты хочешь вновь вызвать в его голове образ агонии? Скажем правду – и он будет копать, и вернется к тому, с чего мы начали. Единственный источник к его прошлому – это я, ты и Сарра, но сестра мертва, меня он не получит, а тебе – не доверяет.
– Он сможет прокручивать ее воспоминания, как пленку? – наконец догадался Остен.
«О, боги!..»
– Да, только воспоминания неживые, а пленка – засвечена и пахнет огнем и смертью. Тебе легко быть на ее пороге?
Остен болезненно поежился.
– И все же я не думаю, что будет правильно…
– Правильно было не давать ему таблетки, а учить его. Но вас с матерью все устраивало.
Раздался хлопок: Остен отвесил Джиа тяжелую оплеуху.
– Не смей так говорить о Мэрри.
Джиа потер щеку.
– Договорились. Но ты больше не будешь бить меня. В следующий раз я отвечу, – холодно предупредил он Остена.
Их взгляды встретились, и старик первым отвел глаза: по десятибалльной шкале его доля вины во всем случившимся была выше; как бы не были талантливы дети, у них нет опыта и прав распоряжаться жизнью взрослых…
– Вернемся к нашим делам, – скрестил руки на груди Джиа. – Не волнуйся: двуличие у меня в крови, но в реальности, помимо генов, нужно еще шевелить задницей.
Они расстались, так ни до чего не договорившись. Но Остен улетал и обещал некоторое время не вмешиваться и не встречаться с Кардоном.
25
– Что ты сказал? – опешил брат, когда Джиа предложил ему вместе проветриться.
– У меня будет девушка, она захватит кой-кого и для тебя.
Шаг двенадцатый
26
Когда-то давно он мечтал, чтобы мама снова появилась в его снах, но она ясно озвучила свое требование – и Джиа смирился: чем быстрее он забудет прежнюю жизнь, тем будет лучше. Не можешь развязать узел – разруби.
Остен попросил его поставить Кардона на ноги – и он поставил, с остальным пусть брат разбирается сам.
И все же он был таким … маленьким… и безответственным!..
– Что ты сделал?!. Ты тупой?!. Не знаешь, как достаются и тратятся деньги?!. Твой выигрыш придется вернуть. Если узнают…
Для полного счастья Джиа не хватало только разборок с картелем. Он итак в последнее время задолжал конторе, а взносы таким людям стоило платить исправно.
– И чтобы духу твоего больше не было у казино!
– Это было так просто…
Джиа повернулся и изо всех сил запустил стаканом над ухом брата.
– А так нравится?
Он добавил ударной волны.
– А так?
Кардон, не умея защищаться, лежал на полу, схватившись за голову.
– Ты – не обучен, и даже если будешь все время тренироваться, не сумеешь выжить в этом мире. Ты жил как человек. Ты прожил как человек свое детство и юность. Смирись с этим!.. Ты проиграешь, если задержишься на чужом поле.
Джиа не испытывал жалости к брату. Кардон размечтался – и позавидовал его способностям. Нарисовал себе легкую, красивую жизнь!
– Я хотел быть, как ты! – обиженно воскликнул брат, поднимаясь. – Почему я не могу?!. Мы с тобой одной крови!..
– У тебя не получится, – отрезал Джиа. – Ты не трехлетний ребенок. Хватит мечтать о том, что могло бы быть! Строй свою жизнь. Хватит жить на готовом, занимать, тратить чужое время, силы, достижения, мои деньги. Я не виноват, что мать и Остен избаловали тебя: видимо, слишком любили.
– Да что ты знаешь о моей жизни?!.
Джиа отпрянул, почувствовав боль брата.
– Ты знаешь, сколько раз я говорил себе: не сметь! Не сметь вспоминать, не сметь думать. Таблетки не помогали, хотя некоторые воспоминания мне удалось спрятать далеко, так далеко, что даже ты…
Джиа опустился на корточки, обхватив голову руками.
Малыш уже был в ее чреве, когда…
– Сарра была слабее меня, но ее мучили воспоминания, и в тот день мы летели к тебе, чтобы узнать правду.
Взяв себя в руки, Джиа вернул на место лицо, выпрямился.
– Да, я убил. Что дальше?..
– Я хочу знать всю правду.
Бледный, еще не пришедший в себя от удара, Кардон стоял перед ним весь нараспашку, открытый – как книга – и ждал того же от брата. Нет, не зря Джиа просчитывал подобные варианты: он не растерялся; ему было куда отступать.
– Ждешь от меня признаний? Ладно. Я убил отца, нашего отца – ты тогда еще был в утробе матери – на ее глазах и глазах Сарры и получил за это пять лет высылки, поэтому мать не хотела меня видеть. Мы соревновались с ним, как сейчас с тобой, в силе, и я ударил первым, смертельно. Доволен? Я нарисовал для тебя достаточно красивый мир, чтобы ты вытащил голову из песка и начал делать что-то сам? Честно. Я не хочу, чтобы мой брат стал телепатом и вором.
Джиа вышел из комнаты, из дома, где они снимали квартиру, прошел не менее трех кварталов, прежде чем позволил себе сменить картинку. Длина мысли у него была выше, чем у Кардона – тот действительно весь пошел в отца.
27
– Лора? Добро пожаловать домой. Меня зовут Кардон. Я буду охранять вас и ваших детей.
Джиа пролистал позиции брата по девушкам и выбрал нужную форму.
Если парень не хочет заниматься терапией в зале, пусть дергает лапками, пока спит. Так даже проще. А потом он забудется и сам вскочит с коляски. Врачи сказали Остену, что нервы восстановились, но надо подтянуть физику и рефлексы. Джиа не был спецом по медчасти, но на подобные внушения сил его хватало.
Впервые она увидела принца на коне уже по ту сторону Перехода, и это было удивительно. До этого она думала, что оборотни не могут ездить на лошадях. Во всяком случае все лошади ее дяди боялись Валерна, ее нового мужа, как огня, но тот конь, черный, статный, с широкой грудью, украшенный богатой попоной, как и полагается коню принца, стоял смирно, как вкопанный.
Парень обладал потрясающим воображением. Стоило лишь иногда заходить в его сны и подталкивать сюжетную линию. Джиа только не нравилось пристрастие брата к именам. Но он не стал давить. Сон должен был течь легко и естественно.
– Я и мои воины приветствуем вас, миледи, и рады служить чести и славе Нашего короля и Вашего мужа.
«Любишь древние баллады, братишка? – причмокнул Джиа. – Отлично. Ты у меня будешь и петь, и плясать, и скакать на коне. Специальный стульчик. Ослабим немного центр контроля движений во сне. Але-оп, – он прищёлкнул в воздухе пальцем. – Мама, твой средний малыш немного лунатик».
Он тихо, чтобы не разбудить брата, рассмеялся.
«В ближайшее время ты не выспишься, парень, – заметил он уже сам себе, разглядывая осунувшуюся физиономию в зеркале. – Ну, молоденькой девушки у тебя нет. А для Кардона твой внешний вид сойдет, я думаю».
Неспешно, с каким-то особенным внутренним благородством и чувством ритма, принц представил новую королеву своим воинам, дал ей и детям как следует рассмотреть себя и своих людей, опомниться после трудного перехода.
– Не беспокойтесь ни о чем, Миледи, – прошептал он под конец затянувшейся церемонии. – Вы и Ваши дети под надежной охраной.
– Спасибо. Вы можете называть меня Лорой, – ответила она на любезность. – Разумеется, когда нас никто не слышит.
– Трогай, – раздался снаружи грубый окрик переднего воина, сопровождавшего карету. – Принц велел поспешить.
Краур вскочил в седло и бросил взгляд в сторону леса.
– Никаких несчастных случаев, – предупредил он своего капитана. – Я дал слово привести ее в город целой и невредимой, и я собираюсь сдержать его. Ты понял?
Капитан понимающе кивнул.
– Ваш отец не поверит в несчастный случай.
– И не надо произносить вслух все, что ты думаешь.
Джиа не слишком следил за сюжетом снов брата. Он лишь позаботился о том, чтобы путешествие принца через лес было долгим, напряженным и утомительным. И чтобы в следующую ночь Кардону тоже было чем занять свое тело. А еще он очень аккуратно заменял опасное для них обоих имя на красивый титул. Если правильно работать с бессознательным, даже инстинкты поддаются на лесть…
– Миледи, Лора, с Вашего разрешения, в этой земле порядок держится на крови.
Следуя приказу отца, он водил Лору по городу, знакомил с местными обычаями, даже танцевал.
Джиа пришлось обратиться к специалисту, чтобы создать нужные варианты рисунков танца – от простых к сложным, с движениями с минимальным включением сознания. Он хотел сформировать пару-тройку рефлексов у брата.
Теперь, вспоминая об этом фокусе, Джиа радовался, что Кардон в момент своего первого успешного ментального удара был так сосредоточен на прошлом. Он пока не был готов раскрыть перед младшим братом все карты. Следовало подготовить поле для второй битвы.
«Не дай мне повода усомниться в тебе, сын…»
