Читать книгу: «Легенды звёздных далей», страница 7
Глава 15 Большая Военная Хитрость
– Получилось! – Пришелец хлопнул Старика по плечу, едва выяснилось, что все мы необъяснимым образом вдруг очутились в совсем новом месте: на берегу широкой, блестящей, будто ртуть, реки. Рядом обнаруживался и тянулся тяжёлыми пролётами на другой берег массивный каменный мост, жутко готического вида, с горгульями и прочими устрашающими химерами на перилах и в иных местах инопланетно-инженерной конструкции.
Приборчик всё-таки сработал! На той стороне реки, в серебристой, переливчатой дымке ртутных или каких-то других испарений мерещились будто бы стены огромной крепости, высились квадратные каменные башни и ажурные шпили соборов.
Старик собрался было ещё раз напомнить Пришельцу, что хлопанье рукой сервоскафандра может вызвать серьёзные последствия, но в этот миг сзади нас кто-то неожиданно пронзительно воскликнул:
– К моей великой радости и семейному счастью глушу тихую заводь динамитом, икры и карпа будет вдоволь, бабки потекут рекой, моя хата с краю, после нас хоть потоп, спасайся, как можешь, живи, как хочешь, будет праздник и на моей улице!
Мы тотчас обернулись. Причём я, обернувшись сначала на плече Пришельца, а потом уже вместе с ним, вновь оказался повернутым клювом к реке.
Гремлян была тьма! Они выстроились боевыми цепями вдоль всего берега, и последние цепи виднелись на самом горизонте представшей нашим глазам равнины. Кроме того, покачиваясь на гравитационных подушках, тут и там медленно переползали с места на место гигантские боевые машины.
– Неужели нас ждали? – ничуть не удивился Пришелец.
Ближайший Гремлянин, не распознав иронии и смысла, грозно поводив стволом замысловатого оружия перед лицом Пришельца, цинично промыслил:
– Куды грядёте – тут всё найдёте, что непонятно – я проясню!
Не будучи дипломированным специалистом с высшим образованием, или хоть бы студентом каким, но почему-то сразу я подумал и догадался, что наш оппонент-легионер при произнесении своих слов наипротивнейше ухмыльнулся внутри своего шлема-клюва. Ну, типа, мол, попались, очкарики! Вот так вот, пожалуйте, инопланетяне вроде, а что имеют в виду конкретно – понятно без всяких хитрых нанопереводчиков! Никаких проблем при контакте!
Проанализировав ситуацию Внутренние Голоса Счастливчиков единогласно скомандовали:
– Руки вверх!
О том, что это Большая Военная Хитрость, я догадался сразу. Как только свалился с плеча Пришельца, по примеру друзей последовавшему совету Внутреннего Голоса и поднявшему руки. Заинтересовавшись моим падением, гремлянин на мгновение отвлёкся и склонил вниз ствол своего бластера, чего оказалось вполне достаточно для того, чтобы Старик, сверкнув глазами, распылил его и сделал вид, будто так и было. Подобрав меня с грунта, Счастливчики кинулись к мосту, намереваясь перебежать на тот берег в мгновение ока, пока гремляне будут переживать внезапное исчезновение своего собрата. Однако те, прямо скажем, не долго думая, открыли по нам беглый огонь из всех видов инопланетного оружия. С бронежилетов Старика, Странника и Пришельца посыпались горячие алые искры, шипящие трассы лазерных лучей напрочь исчиркали вокруг нас пространство… Внезапно что-то оранжевое, ужасное, как сорвавшаяся с неба звезда, грохнуло прямо перед нами… и я почувствовал, что снова распадаюсь на молекулы…
– Получилось! – Пришелец хлопнул Старика по плечу.
Перед нашими глазами в дымке ртутных испарений мерещилась крепость. Но она опять была на том берегу!
– К моей великой радости и семейному счастью глушу тихую заводь динамитом…
Счастливчики моментально обернулись. А я, от неожиданности забывшись, снова лишний раз обернулся на плече Пришельца, и снова оказался клювом в другую сторону…
Старик без дальнейших нюансов испепелил гремлянина взглядом, я, на всякий случай, упал с плеча Пришельца (хотя в этот раз никто рук поднимать не стал), меня подняли, и мы побежали к мосту.
Где-то уже на середине моста нас настигли беспорядочные бластерные выстрелы, запоздавший оранжевый взрыв прогремел далеко за спинами Счастливчиков… Но содрогнувшийся мост не выдержал и грузно рухнул в ртутную реку…
– Хватит меня хлопать! – прокричал на лету Старик.
Он оказался прав.
Второй чудовищный взрыв разнёс нас на молекулы при подлёте к зеркальной ряби реки, в которой мы даже успели разглядеть собственные довольно отчётливые отражения…
– Получилось! – Пришелец хотел хлопнуть Старика по плечу, но тот увернулся. Пришелец хлопнул по плечу Странника. Предвосхищая события, я сразу же свалился, чтоб потом не вертеться лишний раз на плече Пришельца. Старик, полуобернувшись, аннигилировал ничего ещё не сказавшего, но очень удивлённого аборигена-легионера, меня подхватили, и мы побежали…
– Падать больше не надо! – сказал мне на бегу Пришелец. – Я трачу на твоё поднятие драгоценное время!..
…третий взрыв застал нас уже на том берегу. Мы успели заметить, что с бойницы ближайшей башни, как раз над закрытыми её воротами, кто-то машет нам фиолетовым флагом…
– Получилось! – не сдержавшись, воскликнул Пришелец.
При этих его словах я тут же спрыгнул с его плеча. Наверное, уже просто по привычке, чисто автоматически. Старик забыл испепелить взглядом гремлянина, но мы всё равно побежали к мосту…
– Интересно, сколько ещё у нас осталось попыток? – на бегу прокричал Пришелец. – Мне уже надоело поднимать Ромуальда! Может, просто оставить его там до следующего раза?
– Будем бегать, пока не найдём другого выхода! Или ты предпочитаешь быть аннигилированным раз и навсегда? – поинтересовался Странник.
Гремляне здорово удивились, обнаружив, что никого из них мы не тронули, и с большим опозданием начали стрельбу. В результате нам счастливо удалось добежать до самых ворот крепости, которые оказались чуть приоткрыты. Втиснувшись внутрь, в темноту башни, мы услышали, как сзади, совсем рядом, сильно бабахнуло.
– Вот теперь – точно получилось! – заявил Пришелец.
Старик и Странник наугад хлопнули его по плечам. Правда, на одном из плечей мужественно вцепившись лапами сидел я. Поэтому нельзя сказать, что и на этот раз я упал, скорее, меня уронили.
Пока Счастливчики нашаривали меня в полутьме, приоткрылась дверца во внутренних воротах башни, и в светлом проёме показался двухголовый силуэт скрежецианина.
– Земляне, вы есть?
– Очень! – обрадовался Странник. – С утра ни крошки во рту, только Королевская Космическая Жвачка!
Глава 16 О вреде умных мыслей
Мне кажется, Счастливчики были несколько утомлены и обескуражены суматошной беготнёй по мосту, потому что в ответ на добросердечные слова приветствия профессора Арчибальта, – а это именно он во главе группы скрежециан вышел нам настречу, – Старик и Пришелец лишь снисходительно потрепали его за уши, а Странник рассеянно и фамильярно пожал оба хобота. И надо отдать должное скрежецианам: они без лишних эмоций и формальностей поняли противоречивость наших чувств, не стали устраивать перекрёстный допрос, таможенный досмотр и прочее дорожное сканирование. Ведь буквально минуту назад мы трижды были аннигилированы и падали в реку кипящей ртути! У меня, например, теперь даже что-то позвякивало внутри, будто бы лишние детальки… До церемоний ли и поцелуев?! Тем более, что профессор Арчибальт сам допустил промашку: он не узнал меня! Пришлось, кстати, ненароком его шокировать. Выскочил из своего домика, рявкнул ему своё «ку-ку!» и помахал крылышком… Вы думаете, я просто припомнил тот инцидент, когда незадачливый профессор пытался схватить меня за лапки? Отнюдь, уверяю вас, это чистое совпадение! К тому же, и данный инцидент, и вообще всё, произошедшее с профессором, вскорости благополучно разъяснилось.
В одном из громадных готических залов крепости, в который нас учтиво препроводили, устроившись в удобных глубоких кожаных креслах, мы с большим интересом выслушали историю профессора Арчибальта, которую я позволю здесь себе изложить собственными словами, по вполне понятной причине косноязычия самого профессора.
Определённо, он и не думал никогда водить нас за нос своими разноречивыми головами. Роковую роль сыграл, как мы уже и догадывались, злополучный удар током, полученный Арчибальтом накануне нашего с ним знакомства. Омиами предполагал, что таким образом в тело профессора вселился Гремлянин, и он был достаточно близок к истине. Строго говоря, не сами легионеры – Гремляне, а их ближайшие союзники Агрессоры (чудовищные существа одной из планет Чёрной Вселенной), осуществляли на практике этот способ вторжения. Уже много лет они эктоплазменными сущностями проникали в тела скрежециан и подавляли изнутри и незаметно их сознания. В большинстве случаев, это происходило настолько легко и изящно, что скрежециане практически не замечали перемен. Становились чуточку глупей, наивней, терпимей к произволу властей, душевно прощали выходки наглых олигархов и их детей, чиновников разных мастей и рангов, коррупционеров, просто бандитов, правоохранителей, и головорезов, закрывали глаза на откаты, распилы бюджета, взятки, хитрое враньё, наглые обманы, финансовые пирамиды, лохотроны, загадочное отсутствие денег и прочие мелочи. Но в случае с левой головой профессора Арчибальта вышел некоторый казус, она оказалась менее восприимчивой к чуждым мыслям, чем правая голова, и некоторое время сопротивлялась. Как раз тогда, когда правая голова вдруг заговорила со Странником чуждым голосом, левая голова прояснила суть феномена. К сожалению, провести необходимые исследования и проверить гипотезы на себе профессор Арчибальт уже не успел. Оба его сознания оказались подавленными и вытесненными в иное измерение, захваченное Злобными Легионерами. Здесь уже, обнаруженный патрулями, профессор Арчибальт был целиком репродуцирован, то есть, как он сам объяснил – временно аннигилирован и сжат в гравивременный кокон. В таких коконах содержатся все пленники, попадающие в Чёрную Вселенную. Особенно ценных индивидуумов время от времени материализуют, с тем, чтобы выявить подверженные регрессивным процессам сознания. Даруемые Орденом безграничные возможности в мерзолюбии, подлократии, борзоумии и в другом хитродушии обращают некоторых скрежициан в антиподов. Все низменные стремления, наклонности и пороки, ранее глубоко скрытые, приглушённые устоями и образом жизни, в Гремляндии, в этом аморально-безнравственном Зазеркалии, оказываются столь же яркими и притягательными, как прежде – совсем иные, высокие душевные качества. Чёрная сила увлекает и очаровывает слабые сознания. Да и не только слабые. Многие поддаются искушению, становятся рядовыми воинами Чёрной Вселенной – охренённиками, кинушами, охлёпками, хлюдаками, очмошами, полуглупами, блудожуями, чудодурами, долгобудами и так далее. Увы, редкий даже весьма добропорядочный индивидуум устоит перед великими соблазнами безконцовщины и мракоделия в мире плутобесии, мерзоглупости и скотовластии, не говоря уж о менее стойких. Да и выбор не велик, признаться: либо полное и безоговорочное соучастие в козлодеяниях, либо жалкое и дрожащее осознание твареподобия на самом дне гравитационно-временной ловушки…
Трудности произношения и непривычность звукового способа общения лишь подчёркивали испытываемые профессором Арчибальтом чувства горечи и боли за соотечественников. Его волнение очень быстро передалось и нам. Старик старательно хмурил то правую, то вдруг левую бровь, Странник то и дело пытался вступить в экзорцистический спор, а Пришелец приводил яркие примеры из собственного раздвоения личности. Причём обращаясь по большей части друг к другу, Счастливчики начинали свои рассуждения словами: «А вот ты, например, теперь кто такой?»
Когда же я попробовал рассказать про кукушку, они все вдруг дружно засмеялись.
– Сразу понятно, что Ромуальду никакие Гремляндии не страшны! – воскликнул Пришелец.
– Расскажи мне про кукушку, и я точно скажу, что ты попугай Ромуальд! – заявил Странник.
– О, да, да! Какой есть симпатичный птич! – поддакнул Арчибальт. – Какой есть глупокий натур!
И что они в кукушке такого смешного нашли, ума не приложу!
Профессор меж тем продолжал. Когда ему выпала очередь материализации, и Магистр Глумлин самолично – ввиду важности и значимости личности профессора – взялся определять степень его регрессивности, Арчибальт исхитрился сбежать от сопровождающих с помощью эксцессора.
А было это так.
Демонстрируя могущество Легионеров и рекламируя выгоды сотрудничества с ними, Глумлин показал Арчибальту множество уровней Гремляндии. Масштабы вторжения врагов впечатляли. Везде, куда переносил профессора Глумлин, находились кордоны, засады, посты или заставы неприятелей, виднелись боевые крейсера, стояли готовые к боевым операциям бронегравы и гравипортёры… Вся эта мощь производила определённое впечатление, и Глумлин уже готов был праздновать победу над волей и духом профессора Арчибальта. Но Злобный Магистр жестоко просчитался! Улучив мгновение, Арчибальт сорвал с кляшни Глумлина браслет эксцессора и наугад, на свой страх и риск, нажал несколько кнопок сразу. Нельзя сказать, что профессор уже имел какой-то реальный план действий. Но, будучи естествоиспытателем и исследователем до мозга костей, предпочёл опытным путём, экспериментально, и, так сказать, в живую разобраться в чуждых технологиях, чтобы составить непредвзятое мнение и прояснить для себя реальную суть вещей. (Также поступили и мои друзья, кстати, при знакомстве с тем же самым инопланетным прибором).
Как серьёзный учёный, профессор отнёсся со всей тщательностью к проводимой серии опытов с эксцессором. И уже некоторое время спустя, сбросив со следа, запутав преследователей и ловко обманув в пространстве и времени несколько Легионерских патрулей, изыскал в измерениях некий свободный от сканирования участок континуума.
Нелепо было бы думать, будто только слепое отчаяние и счастливое стечение обстоятельств помогли профессору в его побеге. Отнюдь! И даже наоборот! Исключительно благодаря скрупулёзному и систематическому анализу и мгновенному просчёту вероятностей в опасной и сложной ситуации (что говорит о профессоре как о выдающемся учёном-практике и талантливом экспериментаторе, наконец – просто как о мужественном че…скрежецианине), ему удалось выбраться из хитросплетений и ловушек Злобного Зазеркалья.
Так нам представлялось, когда мы слушали его рассказ.
Сам же профессор Арчибальт видел основным побудительным мотивом своего безрассудного поступка желание сделать вдруг нечто противоречащее логике в момент демонстрации неприятельской мощи, смело шагнуть в неизвестность, пойти вопреки здравому смыслу вообще, злой воле и лютой хватке Глумлина в частности. Профессор даже высказался в ироническом духе, мол, на зло Глумлину! А всё остальное, дескать, стало возможным и осуществилось на практике спонтанно.
Но мы со Счастливчиками тогда (а Вы, надеюсь, уже теперь, Уважаемые Читатели и Читательницы), не могли не воздать должное решительности и находчивости профессора. Что делает ему честь, наряду со строго профессиональными качествами и научной интуицией, в которых нам всем, конечно, и вовсе не приходится сомневаться.
Да, блудить… то есть блуждать в Зазеркалье было не просто! Чуть зазеваешься, кнопки не те нажмёшь, и привет. Кто-нибудь обязательно ткнёт тебя стволом бластера в рёбра, или напугает безумным вопросом, наподобие, «как дела?», «кто виноват?», «что делать?», «скоко стоит?», «курить есть?» или «камо грядеши?» Это же не в компьютерные игры играть, тут всё по-настоящему, лишний раз не кукукнешь и не перезагрузишься! Соображать нужно быстро, крутиться и вертеться, чтобы выжить и не пропасть в чёртесломоногоголовых ловушках!
Но так или иначе, оригинальные и смелые эксперименты с эксцессором в экстремально-боевых условиях, и полученная тем самым ценная информация о Зазеркалии и вторжении Гремлян, уже скоро позволили профессору Арчибальту найти блистательные способы решения стоящих на повестке дня насущных и сложных задач. Квазипространственные партизанские отряды, со временем организованные профессором из скрежециан, менее подверженных вражескому влиянию, действовали лихо и непредсказуемо.
Тактике и стратегии руководимого профессором Арчибальтом сопротивления ещё будут посвящены, несомненно, многие тома военно-исторических хроник. Спланированные профессором и осуществлённые на практике хитроуровневые временно-пространственные операции, молниеносные беспричинно-следствиевые и десантно-фонтаномозгоштурмовые атаки, темпорально-развлекающие прорывы в тылу и на флангах Гремлянского вторжения по праву войдут в анналы воинских наук обеих Вселенных.
Мы же не станем слишком углубляться в батальные деталии, и отметим лишь некоторые моменты и нюансы, необходимые для плавного течения нашего сюжета и определения роли во всех этих Зазеркальных событиях моих друзей и Вашего покорного слуги, то есть меня, в частности.
Например, как раз сейчас будет уместно сказать о следующем: несмотря на то, что с момента исчезновения профессора Арчибальта со Скрежета до нашего появления в Зазеркалии не прошло и суток, его, профессора, реальное существование в иномирии составляло уже порядка месяца. Парадокс состоит, конечно же, в исключительно уникальном многообразии над-, без-, под-, вне-, пере-, и недопространственных потоков, течений, отливов, времявыворотов и темпопотрясений. (По существу Зазеркальных явлений особенно пытливым Читателям и Читательницам, если таковые найдутся, могу порекомендовать десятитомник известнейшего физика-популяризатора Тырквы Мадды «Гремляндия: изнанка, или Шаг влево, два шага вправо и ползком мимо цели». Производит сильное и неизгладимое впечатление, хотя самая суть пространственно-временных теорий типа «душа Шарко», «наступить себе на хвост», «Завтра будет позавчера», «Со стороны виднее», «Глаза за затылке», «Взгляд из-под бутылки», «Среди водорослей на дне» и некоторых других так и осталась туманной. По-моему, физик просто шутил, а я ведь чуть не сломал голову. Впрочем, очень может быть, что именно этого он и добивался?!)
Таким образом, к нашему появлению в Гремляндии профессор Арчибальт не только обрёл верных сторонников и научился отслеживать и отбивать у гремлян вновь прибывающих сюда скрежециан, но уже имел на некоторых временно-пространственных уровнях хорошо законспирированные базы и плацдармы.
Как раз на одну из этих подпольных баз мы со Счастливчиками и прорвались, экспериментируя с эксцессором, и счастливо преодолев одну из хитрых ловушек.
Ловушку называют «бытоворот» – жертву «задувает», «затягивает» в безвременную воронку и мотает из стороны в сторону, пока не засосёт на самое дно, откуда уже не выберешься, хоть кричи. Но нам повезло: Старик благополучно забыл испепелить легионера, и у нас хватило временной энергии для того, чтобы преодолеть очередное соскальзывание, и выскочить наружу.
В то время как Счастливчики в свою очередь принялись рассказывать профессору Арчибальту обстоятельства нашего появления в Гремляндии, мне вдруг пришли в голову чрезвычайно занятные мысли.
Надо заметить, мысли вообще страх какое загадочное и замысловатое явление, что вы, надеюсь, и сами давно заметили: то их совсем нет, то слишком много… Да ещё все перемешаются, пойди разбери, есть среди них умные, или они просто так пришли.
Одним словом, одна из пришедших в тот момент мыслей едва не привела меня в замешательство и трепет: вдруг, подумалось, эти коварные гремляне вот прямо сейчас сюда прорвутся?!
Однако, к величайшей своей радости, сразу же явилась следующая мысль, то есть, я сообразил, что нужно проявить бдительность и слетать на ближайшую башню, быстренько прояснить ситуацию. Заодно и в телепортации попрактикуюсь!..
Кто же знал, любезные мои Расчитатели, что умной из всех этих моих мыслей окажется только третья, пришедшая с большим опозданием, а именно: «Зачем я сделал эту глупость?»
Да, именно так вот я подумал, когда, очутившись на шпиле одной из башен, вдруг почувствовал хорошо уже мне знакомый распад на молекулы… Оранжеватовый аннигилационный всполох почти бесшумно накрыл меня, как бывало цветастый платок, брошенный на мою клетку неугомонным Странником…
Глава 17 В жреческом зале или Полный восторг
Как объяснял мне Пришелец, залогом стабильности и процветания всякой цивилизации является обилие в ней хлеба и зрелищ.
Не хлебом едимым живут цивилизации, говорил Пришелец, им ещё нужны, мол, другие ценности: например, зрелища.
Население Гремляндской цивилизации ни в коей мере не нуждалось ни в хлебе, ни в какой-либо иной пище, что со всей определённостью и убедительностью было доказано доктором Странником в ходе его предварительных исследований Гремлянина Монстрыша, а целиком и полностью получало необходимую для существования энергию прямо из окружающего пространства: из нефти, газа и просто из воздуха.
В такой цивилизации – совершенно закономерно! – несоизмеримо более значимым и решающим являлся фактор наличия всевозможных жрелищ… Я сказал жрелищ? Нет, конечно, зрелищ!
Воинствующее гремляндское население предпочитало зрелища архижестокие, кровавые и смертоубийственные, что естественнейшим образом вытекало из вековечного культа насилия. Природное бессмертие парадоксальным образом способствовало развитию у гремлян непредставимого нами чувства любви к смерти. То есть, равноценного отношения как к желанию убить ближнего своего, слабейшего, так и к желанию быть убитым ближним своим, но уже сильнейшим.
Вообще, рассказывая про это, я нахожусь в двусмысленном и явно затруднительном положении. Возможно ли обычным человеческим языком сказать о нечеловеческих чувствах? Поневоле боишься быть неправильно понятым! Как отнестись, скажите, к переводу абсолютно невозможной с нашей точки зрения фразы: «Я убью тебя с большой любовью, и елейно надеюсь, что это взаимно?!»
Некоторые вполне здравомыслящие Читатели могут попытаться решить проблему чисто филологически, заменят слово «любовь» на слово «ненависть»… Но в том-то и дело, никакой ненависти гремляне испытывать не могут! Любовь это у них такая, представьте! Причём, всегда обоюдная, ответная, и ко всем сразу! Неразделённой «любви» в Гремляндии просто не бывает!
Угораздило же Скрежет стать точкой пересечения двух столь перепендикулярных миров!
Всё теперь смешалось в обеих Вселенных!
И даже Счастливчики сделались тут непохожи сами на себя!
Кстати, начал я весь этот рассказ к тому, чтобы Вы отчётливее и яснее представили себе впечатления Магистра Глумлина, с вышины пъедестала и трона наблюдающего зрелище, виновником которого являлся Арго. Пёс носился среди толпы легионеров и скрежеров, кусая их налево и направо. Глумлин с безудержной радостью отдался своим наблюдениям, от сущего восторга даже подщёлкивая при этом кляшнями. И только некоторая лень спускаться вниз по крутым ступенькам мешала осуществлению его навязчивого намерения стать участником небывалого события. Жгучее желание неприменно быть сегодня укушенным свирепым существом так и подмывало Великого Магистра, заставляя его в нетерпении ёрзать на мягких губчатых подушках трона.
«Сердцеедно алчу сладости укуса! Оттопырен, и жадливо взываю к беспричинности Свирепыша: приди и куси! Чего тебе стоит-то?!» – думал Глумлин.
В душе – хотя вряд ли она у него была – Магистр уже решил канонизировать нашего Арго как Великолепнейшее Обожество Агрессивности, дав ему многозначительное имя Свирепыш Ти-Рекс. Поэтому, когда Арго наконец утомился и выбежал из жреческого зала в коридор, Глумлин не велел его преследовать, ловить и репродукцировать. Жуткому Обожеству должно было быть на свободе, вольным и диким.
«Когда-нибудь, – мечтал Глумлин, – оно меня всё-таки найдёт и укусит!»
Потрепанные придворные (некоторые без кляшней и ходобишч, другие – с обгрызанными хвостами), дружно хулили и осуждали Свирепыша, благоговейно обещаясь друг другу в следующий раз то ли расхряпить его на рванчики то ли со трезвонием отдаться на окончательное похрумсалище… То есть, это уж как там потом кому повезёт.
Борзовато привстав, Магистр Глумлин обратился к собравшимся с плазменной поучительной речью, в которой велел всем брать со Свирепыша тактический пример и действовать исключительно сообразно. А также, высочайшей Убогой Властию, отягчённой убийством предыдущего Магистра и тем приобретённой, законодательствовал считать вышеуказанное существо Обожеством, к коиму следует трепетно прикасаться только кляшнями, дабы оно могло их как следует цапать.
Надо заметить, что последнее повеление, благодаря естественной в местном климате регенерации конечностей и членов, не могло считаться церемониально– выдающимся. Оно было сделано для красного словца, со злости и ради того, чтобы лишний раз насолить приближённым. Пусть, мол, стараются, дураки, и тянут свои кляшни к пасти. А мы будем тайно и хитро посмеиваться, якобы отмечая отсутствие кляшней или ходобищ в следствие откуса Свирепышем как Знак Высочайшей Злобливости… Впрочем, давал Глумлин на самом деле столь ценные указания или не давал, никому доподлинно неизвестно. Может быть, до этого всего он просто не додумался. Или, наоборот, подумал, но забыл сказать.
Накалённые до бела легионеры внесли в жреческий зал второй феерический кокон.
После материализации глазам придворных предстало новое удивительное существо.
Удивительным оно казалось, конечно же, только для легионеров и скрежеров – я в том существе ничего удивительного не наблюдал. Потому что это был наш обыкновенный Валенок. Валенок себе, и всё тут! Лежал, свернувшись клубком, змея, и даже не проснулся!
Один из накаленных легионеров по знаку Магистра Глумлина прикоснулся к коту ходобишцей…
Произошедшее затем даже я должен буду признать потрясающим! Был легионер накаленным до бела, а теперь вдруг – бац! – покраснел!.. Потом резко позеленел и, наконец, сделался еле-еле фиолетовым в мелко-сиреневую изюминку!
«Ускользаю, испытывая курьёзный параллаксизм, обмарксизм и удовленинизм!» – успел телепатировать легионер, перед тем, как упал на пол замертво…
По жреческому залу пронёсся бестолковый мысленный гул.
Все остолбевше глазастились на Валенка, шерсть которого только чуть-чуть встала дыбом. Валенок, как ни в чём не бывало, огляделся вокруг и изогнулся клубком в другую сторону, витиевато дрыгнув хвостиком. Произошедшее не произвело на него ровно никакого впечатления! Он отнёсся ко всему глубоко по-котовски, решив подождать того момента, когда в жреческий зал явятся Счастливчики и разгонят всех ЭТИХ по их раковинам.
Что ж, мне придётся констатировать, что Валенок и в такой ситуации сохранил свою, как говорится, мордочку, не упав ею в грязь, и с достоинством и с честью, можно сказать – мужественно продолжил свой блаженный сон.
Магистр Глумлин грубым жестом велел следующему накаленному Легионеру коснуться Валенка…
Тихонько дотронувшись до кота и почти мгновенно позеленев, Легионер отдёрнул ходобишцу, и, будто пьяный, с дрожью во всех суставах, щелкая клювородой, отошёл в сторону. В эфир буквально выплеснулись его невразумительные, словно младенческий лепет, мыслишки. Как-нибудь приятно перевести их на взрослый человеческий язык оказалось совершенно невозможно, поэтому привожу лишь художественный смысл и голую суть: «Блямкую… Холосё… Ай-ай!.. Холосё… О! Ух! Ёк-тирлим! Ёк-тирлим-тирлим… Холосё-блям-блям!..»
Потрясённые услышанным легионеры и скрежеры принялись по одному подходить и прикасаться к Валенку. Одни отскакивали, молниеносно зеленея и пьянея на глазах. Другие, чуть замешкавшись, фиолетились, и немедленно падали… Потревоженный этим Валенок стал отстраняться и переходить с места на место, но придворные следовали за ним гуськом, точно крысы за волшебным флейтистом.
Не выдержал-таки и сам Магистр Глумлин. Слезши с трона, он прямиком направился к Валенку и слегка коснулся его правой – меченосной, боевой! – кляшнёй… Двум жрецам пришлось тащить его обратно на трон, позеленевшего и напрочь сведенного судорогой в букву «зю-зю».
Суть происходящего с гремлянами понятна без слов.
Известно же, что коты и всякие там кошки, тьфу, тьфу, тьфу, способны избавлять людей от головной боли, например, или давления… Вот Валенок и избавлял гремлян от их отрицательной энергии. Поскольку же отрицательной была вся энергия гремлян, то, лишаясь её, они падали замертво. Ну, или в обморок – кому повезёт. Хотя, в случае с гремлянами, как раз наоборот… Иначе говоря, многого ума тут не надо, погладь кота по шёрстке – и ты готов…
Надо иметь в виду, что Валенок на гремлян произвёл неизгладимое впечатление!
Такое маленькое существо без всяких видимых усилий способно умертвить Рыцаря Ордена! Гремляне любили смерть и любили тех, кто так легко мог им её даровать! К тому же, позволял изрядно поблаженствовать, побалансировать на тонкой грани между утомительной жизнью и желанной смертью, которая становилась всё более желанной и сладостной по мере истечения энергии. Понятно, Злостные Рыцари Ордена были не прочь испытать напоследок острые ощущения, и, разряжаясь, так сказать, в исступлении впадали в раж и экстаз.
Посидев над раскрытым ларчиком с обогащённым ураном-235 и раскрасневшись, будто рак в кипятке, Магистр Глумлин чуточку пришёл в себя. А именно, он обнаружил смутное эмоциональное беспокойство и принялся резво дёргаться на троне, производя впечатление куклы-марионетки, которую дёргает за нитки невидимый псих-кукловод. Впрочем, чего стоят все наши представления о чувствах, все наши аналогии, если имеешь дело с Гремлянами? Возможно, что именно это состояние Магистра и следовало бы считать нормальным? Он насладился зрелищем побоища со Свирепышем, заглянул в кошачьи глаза собственной смерти… Маленькие житейские радости, доставленные Валенком и Арго, скрасили насыщенную беспросветными терзаниями, ожиданиями и боевыми походами жизнь. Чего ещё оставалось желать для полного счастья?
Магистр Глумлин, впрочем, имел на этот счёт собственное мнение. Конечно же, его жуткое естество, его извращенное нутро требовало продолжения потех. Магистр решил, что самое время для традиционного обряда жертвоудушения!
Магистр угрожающе загремел хвостом-жалом, призывая оставшихся пока ещё живыми подданных к вниманию. Нагло обозвав Валенка Священным Культовым Существом Лютышем, он строго-настрого запретил впредь беспорядочно-кощунственные с ним связи без его, Магистрова, высочайшего соизволения. Валенок дарованное звание и оказанную честь воспринял демонстративно-снисходительно, и в соответствии со статусом неспешно, грациозно, да и просто красиво покинул жреческий зал. Магистру очень бы хотелось, чтобы Валенок всегда был под кляшнёй на губчатой подушечке, но вот задача – как его взять и туда положить?
