Читать книгу: «Рассказы о Джей-канале», страница 18
К счастью, так подумал тогда Олев, в памяти вычислителя оказался профиль именно того хранилища, которое было в Центре, что исключало лишние допуски и натяжки, заметно повышая точность расчёта, и после нескольких итераций Олев имел точку выхода над хранилищем и направление ударной волны хлопка…
Он уже начал выход из Канала, когда его внезапно ожёг стыд.
"А как же Хрунов?.. – смятенно подумал он. – Разве так можно?.. Я-то уйду, а ему-то за что?.. Нет, нет. Потом… Если б я начальником… Как-нибудь потом…"
Он не успел скорректировать точку выхода, но успел погасить хлопок. Он убрал для надёжности самую малую возможность его возникновения…
Последним, что он видел, была ослепительная, выжигавшая глаза, вспышка молнии, ударившей прямо в носовой иллюминатор капсулы…
На месте взрыва (Стеблов, начальник Управления)
…Получив телеграмму Хрунова о том, что приезжал Андрей, а потом исчез, и о случившемся взрыве, Стеблов и Хализов вылетели ближайшим рейсом и уже через несколько часов стояли на опалённом отбивном вале, когда-то окружавшем топливное хранилище, а теперь – огромную грязно-серую воронку, от которой шёл едкий запах сгоревшего пластика.
Редкие хлопья снега и плоские едва весомые хлопья копоти неспешно падали в неподвижном воздухе. Иногда некоторые из них, чёрные с белыми, сталкивались и сцеплялись, и, превратившись в мутные серые капли, стремительно падали вниз. Снег и копоть, падая вперемежку, делали всё вокруг муторно серым.
Откуда-то со стороны копошившихся в глубине воронки дознавателей донеслось чертыхание по поводу слякоти, буквально за несколько часов сменившей стоявшую все дни жару.
– …Я бы за причинное место вешал этих деятелей, – между тем говорил Хализов. – Придумали инь, янь и хрень – опорный пост! Горючки девать некуда?.. Постоялый двор устроили, уроды!..
– Не галди, Эдик, – остановил его Стеблов.
Хализов покладисто замолчал, посмотрел на лицо Стеблова, потом, ничего не сказав, спустился с отбивного вала и ушёл в сторону взлётно-посадочных полей.
К арестованному Хрунову их не пустили, но, узнав о том, что пропала одна из капсул и что автоматика зафиксировала взлёт без посадки, Стеблов почти не сомневался, что знает, что здесь произошло. Он даже знал, как Андрей это сделал – в училище они вместе решали задачи по управляемой детонации.
Он только не знал – зачем. Или почему. Он просто не мог себе представить, что могло вынудить Андрея это сделать. Что такого могло произойти за три дня с тех пор, как они в последний раз виделись. Последствия непрерывных полётов? Это случалось, полёты в Канале истощали мозг, но сумасшедшего Канал не пустил бы, он не пускал пилотов, которые были просто в депрессии, да и Андрей буквально полмесяца назад проходил плановое обследование…
"Хлопковед хренов… – туго и разбросанно думал Стеблов. –Что ж ты наделал?.. Столбики чёртовы… И почему?.. Зачем?.. Сообщить кому-то надо бы… Жене бывшей?.. Ей-то зачем?.. Имущество?.. Какое там имущество? Квартира служебная… Три чемодана книг?.. Детей нет… Кому сообщать?.."
Его отвлёк звонок. Звонили из управления, диспетчер:
– Павел Игнатьевич, вы просили держать вас в курсе…
– Ну?
– Биения, возникшие вчера, немного просели, но ещё существенны. Я ограничил трафик почти на всех маршрутах. Думаю, завтра всё выровняем.
– Добро.
– Вас когда ждать?
– Скоро, – сказал Стеблов и, повторив: – Скоро, – дал отбой.
"Хорошо, что не начали демонтировать КРОПы… – тягуче, словно вторым планом, подумал он. – Биения… Кто ж ты для него, Андрюша, если он бьётся?.. И кто я для него?.." – вдруг мелькнула непрошенная и неуместная сейчас мысль и пропала…
На следующий год, или Старый техник (снова Стеблов)
…На следующий год осень выдалась неторопливой и тёплой.
Стеблов вёл негромко шелестевшую лопастями "стрекозу" невысоко над землей. Под его ногами проносились освещённые ярким солнцем уже жёлтые, красные и бардовые, но ещё полные листьями рощи и сады, с разбросанными тут и там домиками. Справа и чуть сзади за "стрекозой" по земле гналась её тень, подпрыгивая, падая, причудливо ломаясь на изгибах ландшафта и на мгновение приглушая раскраску того, чего касалась.
Лететь предстояло ещё минут двадцать, и в который уже раз Стеблов неторопливо "перемалывал" материалы дела годичной давности, с которыми у него получилось ознакомиться благодаря давнишнему приятелю в Службе дознания…
…По факту взрыва на топливном хранилище бывшего Центра по изучению Джей-канала тогда арестовали Хрунова Николая Карповича, первоначально вменив ему в вину преступную халатность, хотя, в чём состояла преступность этой халатности, было, а по сути – и осталось, неясным.
Взрыв хранилища, по заключению экспертов, мог произойти из-за грозы, совершенно необычайной силы, которая разразилась в день происшествия, такие, по уверениям метеорологов, случаются в лучшем случае раз в столетие. Замеры метеостанции показали, что сила грозы была такой, что молниезащита, установленная в хранилище и бывшая в хорошем состоянии, на что указывали итоги последнего планового освидетельствования, вполне могла не справиться.
В одной из комнат отдыха пилотов в главном корпусе Центра были обнаружены личные вещи постороннего человека, Олева Андрея Ильича. Хрунов не отрицал, что пригласил погостить своего старого сослуживца, пилота, но пояснить, что с ним могло случиться, затруднился, так как пробыл весь день, когда произошёл взрыв, в городе, чему были многочисленные свидетельства. Ни Олева, ни его трупа обнаружить нигде не удалось. На месте взрыва так же не обнаружилось никаких фрагментов тела и даже следов ДНК.
Исчезла одна из капсул, стоявшая в пятиминутной готовности, то есть с полной заправкой горючим, и взлётно-посадочная автоматика зафиксировала взлёт без посадки. Кроме того, на четырёх других, находившихся в той или иной степени готовности, капсулах зарегистрированы попытки проникновения, при этом на запрос пароль не вводился. Однако, и с этим обстоятельством было много неясного, по крайней мере, в нём не было ничего, что можно было обоснованно вменить в вину Хрунову. Зафиксированные "попытки проникновения" могли быть результатом случайного касания площади замка при проведении многочисленных проверок различными ведомствами, в частности, пожарной инспекцией. Все капсулы были защищены кодами, надёжность которых неоднократно подтверждалась проводившимися специальными, в том числе и внезапными, проверками. Кодов Хрунов знать не мог – они хранились у его непосредственного начальства в городе…
"Как же он всё-таки внутрь-то попал?.." – в который уже раз спрашивал себя Стеблов и не мог придумать ответа.
Он не помнил ни одну из "объезженных" им – по необходимости – капсул, как и никогда не интересовался, что с ними стало. Когда появилась адаптирующая автоматика, а тем более "мягкие" капсулы, он без особых сомнений пересаживался на новые, если позволял уровень надёжности последних. Это была обычная практика, лишь единицы когда-либо подвергавшихся инициализации капсул оставались действующими…
…Обратил на себя внимание тот факт, что исчезнувшая капсула накануне происшествия была переведена из состава часовой готовности в пятиминутный, якобы, по причине неполного прохождения одной из капсул процедуры диагностики, о чём была запись в журнале. Но и это действие полностью укладывалось в рамки полномочий исполняющего обязанности начальника поста, так как именно на нём, согласно регламенту, лежала ответственность за надлежащий подбор капсул для решения поставленных задач.
По случайному, видимо, стечению обстоятельств, исчезнувшая капсула оказалась той, на которой когда-то летал пропавший Олев Андрей Ильич, но она была общим порядком кодирована и неоднократно проверялась на предмет защиты от несанкционированного доступа, поэтому сделать какие-то конкретные выводы на основе вскрывшегося факта не представилось возможным…
"Кой чёрт – "случайному"?.. – привычно подумал Стеблов. – День в день случайным не бывает… Только зачем Хрунову делать это намеренно? И опять же – кодировка?.. Может, взломал?.. Вряд ли…"
…Окончательно в вину Хрунову было вменено то, что ворота ангара, в котором находилась исчезнувшая капсула, на момент приезда группы дознавателей оказались незапертыми. Хрунов ссылался на забывчивость в спешке.
В личном деле Хрунова было отмечено несколько ранее наложенных взысканий за халатность, что вполне характеризовало личность техника и кадровые просчёты его начальников, но не проясняло обстоятельств произошедшего полностью, разве что косвенно подтверждало вероятность того, что ангар был им незакрыт по забывчивости.
Отдельным пунктом дознаватели отметили громадную овчарку среднеазиатской породы, которая проводила все дни, пока длилось дознание, возле здания, в котором содержался Хрунов. При попытках прогнать – отбегала, но вскоре возвращалась обратно. На ночь куда-то исчезала. Поведение овчарки, очевидно, никак не могло быть связано с существом расследуемого дела, тем не менее, было упомянуто для полноты описания…
"Как он взлетел, чёрт возьми, – вновь подумал Стеблов, – в кодированной-то капсуле?.. Люк снёс?.. А лететь потом как?.. Хрень какая-то…"
…Хрунова по результатам дознания к судебной ответственности не привлекали, но со службы уволили по отрицательным мотивам. Соответствующие взыскания были наложены на иных причастных к аварии должностных лиц, в том числе, принимавших Хрунова на работу.
Все службы Центра, уцелевшие после взрыва, было решено глубоко законсервировать, что и было выполнено в течение месяца. То же самое было сделано и с Городком, комплексом жилых зданий и вспомогательных сооружений, расположенным неподалёку от Центра и входившем в его состав в качестве социального объекта…
…Размышления его прервались, когда Стеблов увидел два жёлтых пятна Ближней и Дальней рощ, строения Центра, ангары, главный корпус со слепыми, заколоченными окнами, такую же слепую диспетчерскую вышку, бледно серый бетон взлётно-посадочных полей с круглыми блинами посадочных площадок. Поодаль на светлом фоне осенней степи угадывалась темнеющая латка на месте старого топливохранилища.
По неписанному правилу – не восстанавливать объекты, на которых были крупные аварии – воронку, оставшуюся после взрыва, и отбойные валы вокруг неё сравняли с землей, вернув степи когда-то отнятый у неё и после изуродованный кусочек, который она тут же принялась зализывать своими травами, но к нынешней осени не успела, и шрам ещё был виден на её теле.
Уже приземляя "стрекозу" возле тёмной плешины, Стеблов заметил вдалеке человека, сметавшего с одной из посадочных площадок листья, нанесённые, видимо, ветром из Дальней рощи.
"Чёрт возьми!.. – Стеблов рассчитывал сегодня, в годовщину гибели Андрея, побыть здесь одному. – Что за деятель?.. Зачем листья-то мести?.."
Он заглушил двигатели, вышел из машины и некоторое время в молчании простоял на границе шрама от когда-то случившейся беды, но сосредоточиться на своих мыслях не мог – его раздражало присутствие того человека, хотя поля были далеко, метрах в трёхстах, и человек тот, следовательно, то же был далеко, его даже не было слышно, но он был, и, положительно, в его присутствии здесь и именно сейчас чудилась какая-то издёвка.
Снова чертыхнувшись, Стеблов, совершенно ещё не зная, зачем, зашагал в сторону полей.
Лишь подойдя совсем близко, он узнал прекратившего мести и ожидавшего его, опершись на метлу, человека. Это был Хрунов, постаревший Николай Карпович Хрунов, которого Стеблов не видел с тех пор, как уехал из Городка почти восемь лет назад. Хрунов был одет в поношенную форму техника, у него было усталое, с бисеринками пота на лбу лицо.
– Николай Карпович?
После гибели Андрея у Стеблова сложилось не до конца понятное ему самому чувство к Хрунову. Как-то – он не знал, как – этот человек был причастен к тому, что произошло с Андреем, видел Андрея последним, возможно, хотя это и опровергалось материалами дела, видел саму гибель. Он не знал и не был в состоянии придумать, какую роль техник мог сыграть во всём этом…
– Здравствуйте, Павел Игнатьевич! – поздоровался Хрунов.
– Здравствуйте. Если не секрет, что вы здесь делаете?
– Подметаю, – Хрунов сделал округлый жест рукой в сторону поля. – Раньше автоматика делала, теперь автоматики нет, я и подметаю.
– Зачем?
– Поле должно быть чистым.
– Зачем? Тут же ничего не работает, вся навигация, голые поля остались. Ни одна капсула не сядет.
– "Пришлые" сядут. Им, может, и посадочные площадки не нужны… Они нам нужны. Чтобы ждать…
Стеблов недоверчиво посмотрел на техника, но, похоже, Хрунов говорил совершенно серьёзно.
"Бредит, что ли?.. – мелькнула у Стеблова мысль. – В религию ударился?.."
– Вы читаете Евангелие, Николай Карпович? – спросил он.
– Не понял.
– В одном из Евангелий, не помню, в каком, по-моему, от Матфея, что-то такое сказано… – Стеблов помолчал, вспоминая. – Точно не скажу, но что-то такое: "… бодрствуйте, потому что не знаете ни дня, ни часа, когда придёт Сын Человеческий".
Хрунов смотрел на него с недоумением.
– Вы, конечно, шутите, Павел Игнатьевич, – сказал он. – При чём тут Евангелие? Просто неловко может получиться. Они вернуться, а мы, вроде, как и не ждём.
– А мы ждём?
– А вы – нет?
"А я – нет… – эхом подумал Стеблов и понял, что действительно никогда не думал о чём-то подобном. – Я – нет…"
– И, может, Андрей Ильич вернётся, – между тем сказал Хрунов.
Стеблова словно ударили по щеке.
"Не надо бы так об Андрее! – подумал он. – Сейчас и так – не надо!.."
– Олев погиб, Николай Карпович, – сдерживаясь, сказал Стеблов. – И вы это знаете лучше меня.
Хрунов спокойно смотрел ему в глаза.
– Если бы он погиб, Павел Игнатьевич, что-нибудь да нашли бы, не от Андрея Ильича, так от капсулы. А так ведь ничего не нашли… – сказал он. – Я не раз слышал, как "пришлые" обсуждали варианты, они называли это "трансформацией", в общем, перерождения, или воплощения обычного пилота в "пришлого". Они тогда искали, как это сделать, и часто спорили между собой, когда мы вместе возились с их капсулами, там, настраивали датчики или навешивали аппаратуру. И они говорили о взрыве, как об одном из вариантов, только пилот должен быть, как они говорили "на своей капсуле", я так понял, на той, которую он инициализировал…
– И вы сказали об этом Олеву? – какая-то сумасшедшая догадка, какое-то ещё не оформившееся подозрение зародилось в сознании Стеблова.
– Я – нет. Могли "пришлые", тот же Фалин…
"Так Андрей решил… – догадка, смутная в начале, начала оформляться. – А Хрунов?.."
– Скажите, Николай Карпович, как всё-таки получилось, что ворота ангара оказались открытыми?
– Я уже говорил дознавателям… – Хрунов по-прежнему спокойно смотрел Стеблову в глаза. – Я забыл запереть, когда утром в спешке забирал результаты последней диагностики. Я уже говорил… – он замолчал, и Стеблов понял, что техник ничего другого не скажет.
– Ну, хорошо. Можно ещё вопрос?
Хрунов молчал.
– В материалах дела говориться, что в день приезда Олева, даже – прямо после приезда, вы перевели его старую капсулу из часовых в пятиминутные. Было причина?
– Да. Одна из пятиминутных не прошла диагностику, пришлось задействовать другую.
– Именно Андрея?
– Ту, что стояла ближе. Она тоже была кодирована… Я всё уже говорил…
"Чего я цепляюсь?.. – подумал вдруг Стеблов. – Это ведь именно я оправил его в отпуск…"
Ему стала совершенно, до звона, ясной никчемность и ничтожность всех его догадок и подозрений о других. Он понял, что, думая о случившемся, перечитывая материалы дела, допрашивая сейчас Хрунова, он ищет исключительно оправдания себе, и пора прекратить это, приняв единственное, что ему осталось – эту несправедливую, невиновную вину, с которой ему предстояло жить…
Он глубоко вздохнул и с силой выдохнул, словно собираясь начать заново то, что считал давно законченным.
– Вы где сейчас работаете? – спросил он Хрунова.
– Механиком на автобазе. В городе.
– Не хотите ко мне? Мне нужны толковые техники.
– У меня волчий билет…
– Это мы порешаем.
– Спасибо! – сказал Хрунов и, видимо, подумав, что это прозвучало не так, как он хотел, просто как пустая формула вежливости, поспешно добавил: – Нет, действительно спасибо, Павел Игнатьевич! Но… От вас далеко ездить подметать…
Стеблов снова испытующе посмотрел на техника, но тот, похоже, и на этот раз говорил совершенно серьёзно…
– Вас подбросить в город? – спросил Стеблов, кивнув в сторону вертолёта.
– Не надо. Я с машиной…
Стеблов вернулся к "стрекозе" и несколько минут простоял молча на краю тёмной плеши, уже не смущаясь возобновившем свою работу где-то за спиной Хруновым.
"На следующий год тут ничего уже не найдёшь… – думал он. – Степь всё закроет… Как заведено… Поля останутся… И роща…"
Он огляделся, запоминая на будущее ориентиры, хотя знал, что в навигаторе "стрекозы" зафиксированы координаты приземления и этого достаточно, чтобы в следующий раз она безошибочно доставила его и Хализова именно в эту точку, да и планов Центра с точным расположением топливного хранилища было хоть отбавляй. Но он хотел запомнить в себе…
Улетая, Стеблов на несколько секунд завис над Ближней рощей…
Далеко внизу маленький человечек размеренно и неторопливо мёл посадочную площадку. От соседней рощи в его сторону неторопливой трусцой бежала собака…
