Читать книгу: «Саньци. Хранители», страница 3

8

Мы сидели и пили чай, а Лант рассказывал какие-то небылицы. Хотя почему небылицы? Я вспомнила девицу с дохлым удавом… э-э, вернее, с косой на голове. Силли – милая девушка ни за что ни про что вырывающая сердца у людей. А этот Кос что еще за фрукт? Не ясно. И еще Тахриз какая-то… От вопросов и сомнений пухла голова. Дэн, сидевший напротив меня, кажется тоже, не очень-то верил во всю эту чепуху. Он вертел в руках свою часть медальона и хмуро разглядывал ее.

– Что-то я не пойму, что это за люди, про которых ты рассказываешь, – подозрительно покосившись на Ланта, наконец-то сказал Дэн.

– Не все конечно, но большинство из нас обычные люди, – ответил, пожав плечами, Лант, задумчиво глядя куда-то мимо меня, – умеющие использовать силу и управлять энергиями… и, в общем-то, этому может научиться любой.

– Но не у каждого есть талант, – послышался за моей спиной новый голос. От неожиданности я вздрогнула и вылила на себя полную чашку раскаленного чая.

– Ва-у-у-у, – взвыла я, и из глаз брызнули слезы.

– Мне жаль, что я тебя напугал, – извиняясь, улыбнулся, стоящий уже рядом со мной, молодой человек, и щелкнул пальцами. Я с удивлением обнаружила, что боль от ожога прошла, а чай на футболке и джинсах стремительно высох, оставив после себя на светлой ткани коричневое пятно. И если бы не это пятно, то можно было бы подумать, что ничего не было.

– Ох, это моя оплошность, – посетовал парень и еще одним щелчком пальцами заставил исчезнуть и пятно. Теперь о происшествии вообще ничего не напоминало. А парень с самым наглым видом продолжал: – Польщен знакомством с прекрасной дамой. Я – Юсет, – и он взял мою руку, все еще держащую пустую чашку и поцеловал, – Светлана – прекрасное славянское имя.

Мне пришлось проделать несколько мимических упражнений прежде, чем удалось вернуть нижнюю челюсть на ее законное место.

– Он не умеет читать мысли, – хмуро глянув на меня, сообщил Лант, – он здесь стоит уже минут пятнадцать и все слышал.

– Ах, Лант, Лант, тебе бы только дискредитировать меня перед девушкой, – Юсет вытащил из-под стола табуретку и сел рядом со мной. – Разреши я за тобой поухаживаю, – щелкнул он кнопкой электрочайника и, ухватив глиняный заварник, сунул в него нос. – О, отличный пуэр (кит. сорт черного чая), – и уже серьезно добавил, обращаясь к Дэну, потерявшему дар речи от такой наглости, – Я как-то слышал как Тахриз сказала, что придет время, и саньци сам выберет себе владельца.

Дэн скептически фыркнул, выражая свое мнение о медальоне, о Тахриз и обо всем остальном вместе взятом.

– Не веришь мне? – Печально усмехнулся Юсет. – Что ж, дело твое, но не стоит недооценивать Тахриз. Вот Кос, кажется, ее недооценил и решил, что сможет украсть саньци. С его стороны глупо было считать, что Тахриз держит его дома. Теперь он сидит на цепи и облаивает прохожих, а в остальное время вычесывает блох. Тахриз не из тех, к чьему дому можно запросто приблизиться. А уж залезть и пытаться обокрасть! Вот и Кос – не успел он запустить свои загребущие ручки в ее кабинет, как превратился в сторожевого пса. Конечно, он остался человеком, но сам он этого не знает и считает себя собакой, – вздохнул Юсет.

То, КАК Юсет это говорил, не вязалось с тем, ЧТО он говорил. Казалось, он хочет обратить все это в шутку, но на самом деле, ему самому было совсем не смешно. А может быть даже страшно?..

Я попробовала себе представить неизвестного мне Коса сидящим на цепи. И от нарисовавшейся в моем воображении картины меня пробрала крупная дрожь. Юсет обнял меня за плечи:

– Не бойся, через пару дней он очухается и отправится восвояси. Тахриз не любит убивать своих (во всяком случае, явно, и если она не сможет прибрать их силу себе). Она считает, что наказания вполне достаточно. Ведь Кос получил незабываемые впечатления, и уже больше никогда не рискнет даже упоминать имя Тахриз, не говоря уж о том, чтобы попытаться снова залезть к ней в дом, – шепнул он мне на ухо, но достаточно громко, чтобы услышали остальные и начал разливать чай. Я отстранилась от нахала, и стиснула ладонями виски. Боже мой! Где я? Может это какой-то кошмар, от которого я никак не могу проснуться?

Голова у меня стала легкой-легкой словно воздушный шарик и кухня, издав пароходный гудок, поплыла. Я встала и развернулась с твердым намерением уйти из этого дурдома куда-нибудь подальше. Юсет подскочил, подхватив меня под локоть, но рядом уже стоял Дэн, решительно отодвинувший нахального гостя, но я отстранилась и от Дэна:

– Вы тут это… поговорите, а я это… пойду, – сказала я и заперлась в ванной, включила воду и влезла под горячие струи. Горячий душ всегда действовал на меня успокаивающе, и я решила прибегнуть к этому испытанному средству. И еще… на самом деле я надеялась, что когда я выйду из ванной, то окажется, что ничего нет, и что все это только дурной сон…

9

Дэн растеряно стоял около захлопнувшейся двери. Юсет панибратски похлопал его по плечу:

– Эх, девчонки, и кто их поймет, – и снова усевшись за стол, взялся за чай. – А чем-нибудь поконкретнее здесь не кормят, – осведомился он. Дэн, игнорируя нового гостя, молча разглядывал содержимое чашки, иногда щурясь, и вероятно что-то обдумывая.

– Ну ты, парень, видать себе на уме. Лант тоже молчит как воды в рот набрал, но с ним-то все ясно. Столько времени пробыл зомби и сам же виноват. Вот если бы выучился управлять своей силой, никакая Силли тебе была бы не страшна, – рассуждал вслух Юсет, выуживая из холодильника колбасу и хлеб.

– Чья бы корова мычала, – подперев кулаком щеку, возразил Лант. – Посмотри лучше на себя. Кто ты? Ты забыл, кто ты есть на самом деле. Именно для того, чтобы ты забыл это, Тахриз и взяла тебя в ученики. Ты ее слуга, раб. Много ли ты помнишь из той жизни, пока она не забрала тебя к себе?

– Ну-у… – озадачился и задумался Юсет.

– Можешь не стараться, ты ничего не вспомнишь.

– Нет, ну почему же, кое-что я помню…

– Мне тоже так казалось, но потом оказывалось, что это не мои воспоминания. Тахриз из вас – из своих учеников – просто выкачивает силы. Вы для нее расходный материал. Думаешь, я не знаю, зачем ты пришел сюда? Это ведь она прислала тебя сюда, чтобы ты забрал саньци и принес ей. Скажешь, что не так? – Лант требовательно смотрел на Юсета, тот смешался и почесал затылок.

– Да честно говоря, так и есть. Но ведь эти двое – простые люди, так зачем им энергетический артефакт? Что они с ними будут делать?

– А ты готов их убить? – усмехнувшись прищурился Лант.

– Убить?.. – с недоумением переспросил Юсет.

10

«Эх, жизнь жестянка. Всегда пыталась быть свободной, во всяком случае, настолько, насколько позволяет современное общество, – размышляя так, я пристроилась на краю ванной и сушила волосы феном, – не пью, не курю, занимаюсь спортом, денег зарабатываю достаточно, относительно конечно, но ведь пока мне больше и не нужно. И тут стать зависимой от какой-то железяки. И зачем я ее тогда подобрала? Где теперь искать выход из всего этого? Что мы знаем о таких вещах, как этот медальон?»

Я взяла медальон в руку и сказала ему:

– Верни мне мою душу, – но медальон оставался серым и холодным, тогда я щелкнула по нему ногтем и сообщила тусклой поверхности: – Ты – мерзкая холодная железка, а я – живой человек, тебе меня не победить.

– Разговоры с самим собой – верный признак, что пора обратиться к психотерапевту, – от неожиданности я чуть не свалилась с края ванны, на котором уютно пристроилась. Дверь, как и раньше, была заперта изнутри, но посередине ванной стоял Юсет и, сложив руки на груди, нахально улыбался. Недолго думая, я нащупала только что початый увесистый кусок мыла и метнула его в лоб нахалу, но мыло зависло в паре сантиметров от его лба, повисело так пару секунд, упало на пол и разбилось.

– Я пришел пригласить тебя к завтраку и обсуждению. Потому что все мы оказались в одной большой з… э-э-э… ну в общем очень плохом месте, – Юсет сделал приглашающий жест, щеколда щелкнула, и дверь распахнулась. Юсет отступил, пропуская меня, но поскользнувшись на осколках мыла, плюхнулся на задницу.

– Йес, – наконец-то он действительно оказался там, что и имел ввиду – хоть какое-то подобие удовлетворения за последние несколько часов. Я перешагнула через этого нахала и направилась в свою комнату.

11

На улице уже светало. Хотелось спать, но я знала, что уснуть не смогу, да и вряд ли мне дадут. Моя квартира превратилась в проходной двор или, может совсем наоборот, в санаторий закрытого типа для буйно помешанных, или и то и другое вместе. Я сдвинула дверь гардеробной и раздвинула одежду. Там между блузками и брюками висели ножны с мечом, настоящим старинным боевым мечом – цзянь (кит. прямой меч, яп. цуруги), а не теми которые сейчас делают из мягкой стали, подходящих разве что для того, чтобы повесить их на стенку – для красоты и сбора пыли. У этого меча был только один недостаток – отсутствие гарды (гарда – часть эфеса клинкового холодного оружия, служащая для защиты кисти руки от удара). Вероятно, когда-то давно, еще до того как меч попал ко мне, гарду зачем-то сняли и она потерялась, а подходящую по размеру новую я так и не подобрала, а заказать поленилась. Потому как, надо сказать, мечом я владела неважнецки. Так периодически ходила на занятия, когда позволяло время и была охота. Да и вообще зачем владение боевым оружием в современное время? Разве только ради спортивного интереса. Но то, что с нами произошло, пожалуй, можно отнести только к разряду фентази, и я решительно взялась за меч и, развернувшись, нос к носу столкнулась с Юсетом.

– Вау, какой ножичек! – восхищенно уставился он на цзянь. Я взялась за рукоять меча и немного выдвинув его из ножен, приставила лезвие к носу этого недоделанного нахала.

– Если ты, еще раз, войдешь ко мне без стука, и не спросив разрешения, я отрежу твой любопытный нос. Ты все понял? – процедила я.

– Конечно, я все понял, – попятился от меня Юсет, – понятней и быть не может. Только твой ножичек, разве что, только для отрезания носов и сгодится. С кем ты собралась воевать с помощью этого допотопного оружия? С Тахриз? Так у нее охраны – батальон спецназа с автоматами и в бронежилетах для обычных людей; и сила для тех, кого пули не берут. Бутерброд хочешь? Я сделал бутерброды, – без всяких переходов сообщил Юсет. Не зная, на какую информацию реагировать, я промямлила:

– Очень мило!

– Значит хочешь! – удовлетворенно подвел итог Юсет и направился в кухню, я поплелась за ним, а он продолжал:

– У тебя ноутбук есть? Есть у Тахриз одна такая тетрадочка интересная. Вот бы нам до нее добраться, – вещал со скорость сто слов в минуту Юсет. Где-то в мозгах у меня переклинило, и я уже ничего не понимала, что он говорит, и лишь пыталась понять какая связь между ноутбуком и тетрадью, и если самая прямая как в английском языке, то почему тетрадь Тахриз должна быть у меня. Размышляя так, я таскала колбасу с бутербродов и, запивая ее чаем, наблюдала, как задремавший Лант клюет носом, и без особого азарта ждала, когда же он тюкнется носом в чашку с остывшим чаем. Дэн, сложив на груди руки и откинувшись спиной на холодильник, пытался взглядом проделать дырку в Юсете, что последнего нимало не смущало, и он продолжал что-то рассказывать. Вдруг он остановился и вопросительно обвел нас взглядом:

– Ну? Ну что скажете?

От неожиданности я уронила кусок колбасы, который радостно плюхнулся в чай и распустил вокруг себя разноцветные масляные разводы. Проснувшийся Лант выпрямился и сообщил:

– Нет, я тебя очень внимательно слушаю, только на минуточку прикрыл глаза.

Дэн растерянно заморгал, наверное, он тоже спал, но только с открытыми глазами.

– Да-а, с вами каши не сваришь, – посетовал Юсет, – я, такой отличный парень, попал из-за вашего медальона в такую дурацкую передрягу. Сижу, думаю, как мне выкрутиться, а заодно и вам помочь, а вы меня даже не слушаете.

– Слушаем, слушаем, – успокоила его я, вылавливая колбасу из чашки, – только повтори еще раз все, что ты там наговорил.

– Я говорил, что Тахриз что-то знает про ваш талисман, у нее есть тетрадка…

– Ноутбук? – переспросила я.

– Да нет, старинная тетрадь, китайская.

– А ноутбук причем? – подозрительно переспросила я.

– Так я и говорю, тетрадь эта хранится в сейфе. Сам сейф не так просто открыть, да еще и не подобраться к нему. Находится он в здании корпорации, принадлежащей Тахриз. И ноутбук нужен для того, чтобы подключиться к компьютерной системе охраны, отключить ее и разлочить замки.

– А обычный компьютер тебе не подойдет? – спросила я.

– Ага, и с домашнего телефона позвонить Тахриз и спросить, как взломать ее сейф и свиснуть один из ее артефактов.

– У меня есть ноутбук, – сказал Дэн, – но не уверен, что кража это лучший выход. И если все то, что ты рассказывал про Тахриз правда, то мне совсем не светит оказаться на месте этого вашего Коса. Зачем вообще нужна нам эта тетрадь?

– Там написано про саньци что-то такое, что позволило Тахриз держать одну из частей талисмана в руках и остаться свободной от его власти.

– Но это не значит, что там написано, как освободиться от этой власти, – возразил Дэн.

– Да, Дэн прав, – поддержал его Лант, – прежде чем что-либо делать, было бы неплохо узнать поподробнее обо всем этом, и о саньци, и о тетради.

– Как ты узнаешь? – огрызнулся Юсет.

– А ты как узнал, – спросила я.

– Слышал и видел, как Тахриз говорила со своей внучкой – Ямиле и показывала ей тетрадь и часть талисмана.

– А ты? Что ты там делал? – снова поинтересовалась я.

– Я? – замялся Юсет, явно оправдываясь, – ну это… я работаю на корпорацию Тахриз, но это не значит, что я работаю на нее… Ну и вот, я там мимо проходил, вернее я был дежурным на этаже и как раз сменился…

– Короче говоря, ты подслушивал, – подвел черту Дэн.

– Да, подслушивал, – с отчаянным вызовом крикнул Юсет, заливаясь краской, – а что мне было делать? Я оказался там действительно случайно, а если бы Тахриз узнала, что я слышал хоть слово из того разговора, то я бы сейчас с вами не разговаривал.

«Хотя, может именно поэтому, я с вами сейчас и разговариваю», – про себя добавил Юсет, но вслух этого не сказал, ведь он и сам ничего толком еще не знает. Может быть, потом, когда он во всем разберется…

12

Юсет любил стоять на крыше. Здесь был только он и ветер. Он стоял, а ветер игриво кружился вокруг. Казалось, раскинь руки, и ветер подхватит и унесет туда – к влажным шапкам облаков. И еще Юсет любил слушать энергии. Люди запросто расставались со своей энергией. Грустили, злились или радовались они выбрасывали энергию словно серпантин, а Юсет ловил замысловато перекрученные нити, и расплетая, и распутывая их, читал книгу жизни. Ему нравилось это занятие. Нравилось узнавать, чем живут люди, что их радует и заботит. Порой ему тоже хотелось быть таким же, как и они. Конечно, из той информации, что несла с собой энергия, он далеко не все понимал, но спросить у Тахриз он никогда бы не решился. Он находился у нее в учениках то ли с трех, то ли с четырех лет, и пробыл учеником дольше многих, а все благодаря своей наблюдательности. Учеников, обнаруживших какой-нибудь талант работы с энергией, Тахриз отправляла учиться в какую-то дальнюю школу. Но где это видано что бы, к примеру, мальчишка, уезжающий далеко и надолго, оставлял все свои вещи и маленькие мальчишеские сокровища, или девчонка забывала все свои любимые наряды. Исчезнувших ребят Юсет больше никогда не встречал и мог поклясться, хотя и не понимал своей уверенности, что ни кто из живых их больше никогда не встретит. Конечно, он был не таким, как эти ребята, но кто знает, что на уме у Тахриз. Поэтому о своих способностях Юсет не распространялся, а если чего-нибудь не понимал, то оставлял это на потом. Придет время, и он во всем разберется сам – без помощи этой ненавистной старухи. Поэтому в тот день, спустившись с крыши и услышав голос Тахриз, Юсет быстренько нырнул за угол и замер. Ни к чему старухе знать, что он здесь. Хотя Тахриз с трудом подходила под определение старуха. На вид ей было не больше сорока, а то и меньше – свежая ровная кожа, черные пышные волосы, изящная фигура, легкая походка – но Тахриз действительно была стара. Ямиле, с которой она сейчас сюда шла, приходилась ей праправнучкой и называла Тахриз бабушкой, что коробило окружающих и нимало не смущало саму Тахриз.

– Да, бабушка, я запомнила 175ВД1С99, – раздался звонкий голосок Ямиле, – и зачем это нужно?

– Это пароль. Он открывает дверь сейфа, – Тахриз не доходя до угла, за которым прятался Юсет, толкнула дверь и вошла в комнату с гулким эхом, которое исправно повторяло все, что она говорила. Юсет уже понял, что услышал что-то не то, что не должен был слышать, и лучше, пока не поздно, уйти, но в нем заговорило такое жгучее любопытство, как будто ему внутрь высыпали полный пакетик острого кайенского перца. И Юсет на цыпочках подошел к двери, продолжая слушать, что говорит Тахриз:

– Этот пароль открывает дверь сейфа. Чтобы вытащить ячейку нужно набрать другой пароль. Для каждой ячейки пароли разные. Ты их постепенно все выучишь. Ячейка также закрывается на ключ, но ключи я кладу за саму ячейку, достаточно вытащив ее, протянуть руку и около дальней стенки сейфа взять ключ. Запомни пароль вот от этой ячейки: Д462А0В15. Запомнила?

– Да, бабушка. – подтвердила Ямиле и повторила пароль.

– Но знать все это – не достаточно. Обрати внимание на эту защиту, – продолжала Тахриз.

Юсет не видел, что показывала Ямиле ее бабка, но вполне мог себе представить. По всему зданию были натянуты энергетические струны-ловушки, а около сейфа Тахриз наверняка поставила самые хитроумные из них, тем более, если это именно тот сейф, про который он думал, сейф с сокровищами Тахриз, ее коллекцией артефактов. Конечно, была в здании и обычная охранная система, но попробуй, выведи на монитор одновременно сто этажей со всеми комнатами, коридорами, кладовками, лестницами, а заодно и подземным гаражом и коммуникационными шахтами. Поэтому видеокамеры включались только тогда, когда срабатывали датчики движения и поступали сигналы от элкарт. В отличие от обычной электроники, ловушки Тахриз работали денно и нощно, и предупреждали свою хозяйку о посягательствах на ее имущество.

Тахриз тем временем продолжала инструктировать внучку:

– Видишь этот медальон?

– Вижу, – ответила Ямиле, и Юсету тоже отчаянно захотелось увидеть. Присев на корточки, он осторожно заглянул в дверь и увидел Тахриз, держащую что-то на ладони. Что она держала – Юсету не было видно. В другой руке она держала ветхую тетрадь. Ямиле протянула руку к тому, что лежало на ладони Тахриз:

– Не трогай, – строго сказала та, и Ямиле отдернула руку, – прежде чем взять в руки саньци, ты должна кое-что о нем узнать. Поэтому вначале прочтешь вот это, – Тахриз протянула тетрадку внучке.

– Тут все по-китайски, – протянула Ямиле, перелистывая свернутые гармошкой листы.

– Ничего страшного, – понемногу прочтешь, но прочесть ты должна это обязательно, потому что близится день, когда этот талисман будет очень важен для нас. Наступит время и он выберет себе владельца.

Юсет бесшумно отполз от двери, и быстрым беззвучным шагом свернул за угол и, пройдя параллельным коридором, спустился по бесконечной лестнице, чтобы не ехать на лифте. Уже сидя в раздевалке, он крепко задумался над всем, что увидел и услышал, а главное о том, что все это не предназначалось для посторонних ушей, а его уши именно таковыми и являлись.

13

– С чего ты решил, что Тахриз показывала Ямиле именно саньци, а не что-то другое, – спросил Лант.

– Она сама сказала, что это саньци, – пожал плечами Юсет.

– То есть ты хочешь сказать, что вот эта железка, – Дэн ткнул пальцем в медальон болтающийся у него на груди, – испарилась из запертого сейфа, и ни с того ни с сего оказалась у меня на шее.

– Артефакт – это в первую очередь энергетическая субстанция, – сказал Юсет, – материал, из которого он сделан, вторичен.

– А почему бы не попробовать выкупить эту тетрадку у Тахриз, – предложила я, – сколько она может за нее запросить? У меня есть немного денег на счету.

– Тебе лучше не знать, ЧТО она может за нее запросить, – вздохнул Юсет.

Чей-то мобильник заиграл идиотскую модную песенку. Юсет полез в карман. Глянув на дисплей определителя, он побледнел и ответил:

– Слушаю, госпожа Тахриз.

Мы навострили уши, при этом стараясь выглядеть как можно более беззаботно, но диалог поддерживался только Тахриз, голоса которой мы не слышали, а однообразные «да» и «нет» Юсета наводили на печальные размышления. Наконец Юсет защелкнул крышку телефона и обвел нас взглядом:

– Приказано усыпить вашу бдительность, причем если понадобится, то и в прямом смысле, с помощью снотворного или яда. Выбор она оставила за мной. Потом снять медальоны и не позднее девяти утра доставить их к ней. Вот так-то вот.

– И это значит?.. – судорожно сглотнула я.

– Это значит, что она желает только одной платы – наши жизни, – усмехнулся Лант.