Читать книгу: «Для тебя эти горы», страница 3

VIII

Суть искусства состоит в том, чтобы оказывать сопротивление хаотичному движению мировых сил в сторону окончательного разрушения, лечить тяжёлые болезни и обезвреживать заражённые точки. Искусство динамично и чувствительно тогда, когда в нём не остается понятия «искусственный». Противоречие в этом слове заложено для того, чтобы сдерживать направление того искусства, которое стремится преобразиться в движение, выйдя из статичного положения. Человеку необязательно писать картины, заниматься музыкой и литературой, чтобы быть художником – им может быть отец, вырастивший детей и отучивший их плевать на землю. Мир, который катится в западню, становится мишенью для подлинного искусства. Произведение искусства подлинно тогда, когда оно торжествует над страхом. Между боязнью войны и боязнью танцевать нет никакой разницы. Танец – победа над войной, даже если стреляют в соседнем квартале. Направляйте на нас свои танки, сбрасывайте бомбы, мы будем смеяться вам в лицо, мы будем эякулировать на ваши флаги. Мы затанцуем вас до смерти. Попробуйте настроить нас друг против друга, посмотрим, как у вас это получится. То, что случилось с русскими и украинцами, не означает, что вы можете самодовольно потирать свои потные ручонки. Давайте, попробуйте заставить меня ненавидеть Ханну, Вадима, Стаса, моих одесситов и харьковчан, попробуйте натравить на меня своих сепаратистов. История Донбасса – это история вашего собственного поражения. История Палестины, Абхазии, Приднестровья, Карабаха, Сирии – это заваренная вами каша, которую мы должны расхлёбывать, но хотелось бы обойтись без вашей помощи. Обращаясь с нами как с пушечным мясом, вы ставите себя в ужасающее положение в наших глазах. Мы смеёмся над каждым вашим нападением, только так мы можем обезоружить смерть, которую вы собой олицетворяете. Язва усталости разъедает почву, на теле земли все признаки бубонной чумы. Дворцы, построенные на костях, рано или поздно провалятся в преисподнюю. Мировые силы пожрёт лихорадка, скоро не с кем будет воевать. И пока вы будете истреблять друг друга, мы поднимемся на Священную гору и будем вылавливать тех, кого ещё можно спасти. Мы устроим великую оргию и зальём белым огнём все ваши города и страны, выросшие на крови. Вам просто будет нечем дышать, потому что воздух любви отсутствует в ваших лёгких. Вы зарядите пушки своими атрофированными яйцами и направите дуло в сторону Священной горы, но ваши яйца не долетят до нас, потому что они лишены семени. Они бесплодны.

История мира учит нас тому, что надо как можно скорее отказываться от культа личности и гордости. Нам больше нечего завоёвывать, потому что мы не обороняемся, общаясь друг с другом. У нас нет границы, различающей нас, и нет пограничников, проверяющих паспорта. Мы раз и навсегда порвали со всеми религиями, со всеми убеждениями, принципами, правилами, сводами законов, письмами, поучениями, со всей этой нечистью, которая заслоняет солнце от глаз. Поэтому нам незачем воевать. Вся суть войны в том, чтобы навязать свои убеждения. Мы отказываемся от убеждений, чтобы нам нечего было навязывать.

Ханна очень переживает из-за того, что происходит на Донбассе. Ханна прекрасно понимает, что русский не должен ненавидеть украинца просто потому, что он украинец – и наоборот. Вся эта ситуация – издевательство над человеком, которого ежедневно бросают на лопатки и заставляют испытывать ненависть. В человеке пробудили зверя, который запутывается в потоке информации как неопытный путешественник в лианах. Градус слишком сильно накалился. Русских снова запугали врагами. Вокруг одни недруги, и они хотят нас уничтожить, поэтому давайте закроемся в своих границах и будем смотреть на иностранцев с недоверием и злобой. Все хотят нам поднасрать, говорят по телевизору, к нам посылают агентов под прикрытием, чтобы расшатать наши славные домострои. Госдепартамент США хуже, чем дьявол. Заговор против русских, поэтому давайте давить зарубежные продукты на границе, ведь они заражены психотропным свинцом, пестицидами, инсектицидами, этиленгликолем, мышьяковистым водородом, аммиаком, фосгеном и угарным газом. Мы дышим отравленным воздухом, идущим с запада, разлагаемся и гниём, поэтому пора заместить его воздухом русским, очищенным через духовные фильтры. Мы – нация героев, а героям нужны противостояния, поэтому мы рождаемся с оружием в руках и ядерными боеголовками за пазухой. Не подходи, европеец, пошёл прочь, американец, мы раскрошим тебе голову радиоактивным крестом. Мы повесим портрет твоего президента на позорном столбе, вымажем ноги в дерьме и будем бить мерзавца по роже. А завтра мы собьём человека на трассе, подкупим судей и пустим его по миру. Послезавтра мы доебёмся до прохожего и отхуярим его в подворотне, потому что нам скучно, и чешутся руки. Через неделю мы заподозрим соседа в измене Родине и выколем ему глаза. Нам всё можно, и ненависть наша священна.

Иностранцы, хорошо знающие русских, и сами русские говорят разные вещи. О русских. Другие улавливают в нас то, что мы, русские, не замечаем и не хотим видеть. У нас есть комплекс обиженных и непонятых людей, к которым весь мир относится с недоверием. Мы сами считаем себя мрачными, холодными и злыми. То ли это мы вбили себе в голову, то ли мы повторяем за средствами массовой дезинформации. Но если мы пообщаемся с иностранцами, то узнаем о себе много интересного. Наш друг Билл сказал: you Russians have fire in your souls. Мы, русские, носим в душе магический огонь, который приятно обжигает окружающих и настраивает на приключения. Наш американский друг считает, что с русскими здорово делать всё: и сидеть у костра, жаря сосиски, и проваливаться в секретные зоны земли, и музицировать, и выпивать – и наш пресловутый русский огонь источает невероятное тепло. Оказывается, мы, русские, уделываем в этом если не всех, то многих. Американцы тянутся к нам, в гостях у нас они получают удовольствие. Американцам надоели их обычные «how you doing man»¹¹, они соскучились по разговору по душам, по пожару слов, по солнцевороту эмоций, которыми мы их расстреливаем. Нам всё интересно, мы проявляем сочувствие и соучастие как никто другой, мы можем быть лучшими друзьями. Нам это говорят люди, которых мы привыкли считать лучше себя.

Однажды кубинка Хания не выдержала, и её пробило на монолог:

– Я скажу так. Уже два года, как я живу в Испании, и раньше я по-другому совершенно смотрела на испанские и русские черты характера. В Испании никто никогда не нахамит, все улыбаются и добрые, это правда. Но сблизиться с людьми бывает сложно, то есть в России может и не так широко улыбаются, но обстоятельства могут создать тебе Друга, настоящего. В Испании со всеми можно иметь приятельские отношения, но ДРУЖБА… В общем, отношения здесь другие. Позитивные, но более поверхностные. Поэтому я считаю, что русские больше схожи с латиносами: брат, камрад, слёзы, драматизм, тоска – в Америке это есть, в Испании нет. На севере точно нет. Я честно считаю, что русские очень мало ценят свой народ. Да, хмурые, но сколько охуенных людей я знаю, даже мои коллеги европейцы с восторгом говорят о русских, а русские ненавидят сами себя. Цените себя уже наконец-то, ребята! Я по работе общаюсь и знакомлюсь с людьми из многих стран. Финны холодные, китайцы холодные (пока не напьются), голландцы, но русские???? Простите, серьёзно? Русские – это самый большой взрыв мозга, это аттракцион эмоций. Никто за границей не считает русских холодными, друзья!

Нам нужно чаще путешествовать. Власти говорят нам, что нас никто не ждёт за пределами родины, что нас будет преследовать потенциальная опасность. Демагогия и передёргивание фактов. Да, русские могут заработать себе плохую репутацию на курортах в Турции или Египте. Но эти люди, как правило, заранее обработаны недостоверной информацией. Их сделала такой среда. Они выросли в атмосфере нагнетания и угнетения. Они забыли о том, как чувствовать себя свободными, а турецкие пляжи и «всё включено» пробуждают гниловатый аппетит. На каждого буйного русского туриста, давшего жару в Шарм-эль-Шейхе или Кемере, всегда найдется образованный россиянин с горячей душой, который оббежит все музеи Парижа и вечером засядет в один из баров на Place de la République, познакомится с французами и, может быть, заведёт с ними приятельские отношения. То же самое касается пьющих немцев, обезумевших англичан, капризных итальянцев или самодовольных американцев. В другом месте вы встретите иных французов и англичан, ирландцев и шотландцев, норвежцев и шведов, испанцев и итальянцев, и они разрушат ваши представления о своей нации. И они не отвернутся от вас из-за вашего происхождения вопреки тому, что вы себе напридумывали.

***

Из блога Толкователя.

Летом 1987 года в СССР прошла акция народной демократии: американские и советские граждане три недели шли пешком из Ленинграда в Москву. В городах на их пути тысячи людей встречали шествующих цветами, а плачущие старики в деревнях – иконами. Шествие завершилось первым в СССР рок-концертом с американцами, на 30 тысяч зрителей.

Советско-американский поход за мир проходил по маршруту Ленинград-Новгород-Калинин-Москва 15 июня – 8 июля 1987 года и являлся продолжением «Великого марша мира», происшедшего в США в 1986 году, и «Миссисипского круиза мира». С американской стороны в походе принимало участие около 200 человек – все они были представителями антивоенных и прогрессивных общественных организаций: учителя, студенты, муниципальные работники, фермеры, бизнесмены, служащие. Для некоторых из них поездка обошлась в 2500 долларов, но большинству американцев пребывание в СССР компенсировал один из главных спонсоров марша, сооснователь корпорации Apple Стив Возняк (его родители были родом с территории СССР – с западной Украины, мать полька и отец немец, уехавшие из Союза в США сразу после окончания ВОВ).

С российской стороны участвовали тоже 200 человек – люди, которых отобрали в Советском фонде мира. По социальному статусу они соответствовали американцам – учителя, студенты, квалифицированные рабочие, врачи и т.д. Но к ним в процессе движения по маршруту присоединялись представители областей, по которым проходил поход, и нередко на каком-то участке пути шли по 2–4 тысячи человек.

Было разрешено пройти по одному из участков пути и первому легальному общественному движению в СССР – толстовцам. В начале 1987 года на родине Толстого возникло движение «Мир без насилия». Его девизом было: «В поисках зелёной палочки». Его основатель инженер Пётр Савельев положил в основу движения Делийскую Декларацию, подписанную за год до того главами двух государств – Советского Союза и Индии, Михаилом Горбачёвым и Радживом Ганди. В Декларации сказано: «Ненасилие должно быть основой жизни человеческого сообщества. Философия и политика, построенные на насилии и устрашении, неравенстве и угнетении, дискриминации по расовому и религиозному признакам или цвету кожи, аморальны и недопустимы. Они приносят дух непримиримости, губительны для высоких устремлений человека и отрицают все человеческие ценности. Построение свободного от ядерного оружия ненасильственного мира требует перестройки в умах людей, воспитания народов в духе мира, взаимного уважения и терпимости».

Шествие толстовцев на советско-американском Марше Мира прошло без происшествий, а гости из США смогли убедиться, что Перестройка и вправду подразумевает свободное участие людей в общественных организациях.

Подполковник милиции Борис Слободчиков, охранявший Марш, прошёл весь путь от начала до конца с его участниками. Он оставил краткие записи о мероприятии: «Радиожурналист Гари Шапиро спрашивал американских участников, ну как дела, наверно вас окружили агентами КГБ, в каждую палатку установили подслушивающие жучки. Нет, шеф, мы просто поражены гостеприимством русских – это грандиозно. Пожилые люди плачут, когда мы идём мимо русских деревень по шоссе, встречают нас цветами – это невозможно передать.

Когда мы делали первые шаги похода по Ленинградской области, американцам хотелось встретиться с простыми людьми, узнать, как они живут, какие проблемы, поэтому, когда их встречали старушки с иконами, молились за них, угощали фруктами, они были поражены таким дружественным отношением к ним. Американцы сами плакали, целовались с выходящими на улицу людьми. Этого не возможно было выразить никакими словами.

Они спрашивали меня, почему пожилые люди плачут, молятся за них. Я ответил им, что эти люди пережили не одну войну, не хотят её, и если молятся, то только за мир, чтобы никогда не было на нашей земле войн. Сначала американцы думали, что перед ними власти специально готовят людей, которые показывают наше отношение к ним, но потом, увидев простых людей с добрыми улыбками на их открытых лицах, они поняли, что их действительно по-настоящему с любовью встречают наши люди.

Мне вспомнился ещё один эпизод, когда, ступая под проливным дождем, по разбитому автомашинами шоссе, мы разговорились с одной из участниц похода. Она очень критиковала наш строй, систему социализма, говорила, что видит в нашей стране только плохое. Я не стал спорить с ней о политике, но отметил, что зато у нас очень добрые и хорошие люди, и когда-нибудь наша страна тоже будет такой же богатой, как Америка. Дождь становился сильнее, и когда мы проходили мимо одного села, пожилая женщина подарила американке очень красивый букет цветов, напоила молоком и благословила нас иконой. Она улыбнулась мне и сказала, что я действительно убедил её – таких прекрасных людей она ещё нигде не встречала».

Обычные участники Марша тоже вспоминали, как их поразила встреча с американцами. Татьяна Авдеенко говорила: «Впечатления огромные. Коротко их можно выразить так: это марш доверия, марш подлинной народной дипломатии. Впереди идут знаменосцы. В руках у советских участников похода – звёздно-полосатый флаг, у американских – красный с серпом и молотом на полотнище. Они идут плечом к плечу, оба знамени рядом. Вот так бы всегда и во всём! Путь от Ленинграда до Москвы не близкий. И сколько же встречалось на этом пути скромных обелисков и величественных монументов. Американцы считали своим долгом остановиться перед ними, чтобы почтить память погибших за свободу и независимость нашей Родины, минутой молчания. Галина Сурина, инженер-технолог Электроградского филиала ВНИИ НП (г. Павлово-Посад): «Поход был нелёгким. В день мы проходили до 25 километров, ночевали в палатках. И так в любую погоду. Общение было постоянным. Когда идёшь с американцем рядом, он интересуется буквально всем. Задушевный разговор для него важнее любого официального мероприятия. Примечательно в этом отношении заявление наших новых друзей: «Для нас главное – посмотреть советскому человеку в глаза, пожать ему руку и увидеть, что он улыбается и радуется. Очень понравилась их открытость, чуткое и внимательное отношение к нам и друг другу. И дискуссии они умеют проводить по-деловому, не навязывая оппонентам собственное мнение. А дискутировали мы практически ежедневно, на самые различные темы. Заинтересованные разговоры шли, конечно, о борьбе за мир, против ядерных испытаний, об экологии и СПИДе, энергетике и космосе». Заключительным этапом советско-американского «Похода за мир и разоружение» стал грандиозный концерт на стадионе в Измайлове, где 4 июля – в день независимости США – выступили советские и американские музыканты. На него пришли 30 тысяч зрителей. Билетов было не достать, и они в основном распределялись среди комсомольских организаций Москвы.

Журнал «Новое время» в №28/1987 писал о концерте: « – Это музыкальное действо – просто чудо, – говорит известный калифорнийский импрессарио Билл Грэм. – До последнего момента никто не мог поверить в его возможность. А вся организация концерта свелась к двум телефонным звонкам! Советский комитет защиты мира предложил идею – и мы тотчас же её подхватили…

Субботнее шоу – первый совместный концерт за всю историю советско-американских отношений. Проведён он был абсолютно бесплатно. Решить финансовые вопросы помог компьютерный магнат и энтузиаст рок-музыки из Калифорнии Стив Возняк. «Я с самого начала был уверен в успехе. Мы не были связаны коммерческими интересами, а там, где торжествуют идеи взаимопонимания и поставлены благородные цели – там всегда удача», – говорил совладелец компании Apple.

Впервые в Москве рок-концерт шёл на открытой площадке стадиона. 12 многотонных трейлеров привезли в Измайлово из Венгрии специальную сцену и комплект аппаратуры ансамбля «Омега». На концерте от американцев выступили певица Бонни Райтт, исполнитель лирических баллад Джеймс Тейлор, ансамбль «Дуби бразерс». С выдающимся гитаристом – виртуозом Карлосом Сантаной я познакомился в мае в Будапеште. Тогда Карлос сказал, что уже 20 лет мечтает выступить в Советском Союзе. И вот Сантана раздаёт автографы в Москве. Говорит, что уже успел познакомиться с интереснейшими советскими музыкантами. На репетиции он сыграл «джэм» с гитаристом группы «Круиз» Валерием Гаиной.

– Как и обещал, я буду играть в советской столице, – улыбается Сантана. – Такие совместные музыкальные форумы должны стать традицией: ведь музыка – это мир».

IX

Итак, мы живём в Беркли. У нас есть планы, надежды и средства на жизнь, и они скоро закончатся, но это не имеет значения. Первое, что можно почувствовать, сидя в доме на одной из улиц калифорнийского маленького города – внутреннее спокойствие, даже если не знаешь, что тебя ждёт впереди. Впрочем, знать, что там будет – совершенно необязательно. Мы тут живём одним днём, и потому каждый наш новый день прекрасен. Уитни-стрит – пограничная территория. Раздел между Оклендом и Беркли проходит напротив нашего дома. Слева – Окленд. Город-гетто, который демонизируют в новостях. Криминальные сводки сообщают о большом количестве краж и убийств. Но ситуация исправляется благодаря резкому подорожанию жизни в соседнем Сан-Франциско. Из-за этого средний класс Фриско переезжает в Окленд, где дешевле, и окультуривает город.

В Окленд мы не ходим. Всё, что нам нужно, есть в Беркли. Ирландский паб с портретами латиноамериканских революционеров и агитационными плакатами в поддержку Никарагуа, Кубы и Сальвадора, греческая кофейня с гиросами и сувлаки, супермаркет размером с Азию, станция Ashby, алкогольный магазин, банки, магазины виниловых пластинок, книжный, православная церковь, центр помощи бездомным, парикмахерская, магазин травы. Наши соседи постоянно принимают гостей. Джефф – олицетворение пофигизма. Рыжая борода, грязная одежда, хриплый голос, жёлтые от сигаретной смолы пальцы. Каждое утро он сидит на крыльце и орёт песни на всю улицу. Иногда это старый американский блюз, а порой – Modest Mouse. Джефф – кандидат физических наук, который моет посуду в пиццерии. Его всё устраивает. В подвале дома Джеффа есть барабанная установка, куча железа и гитарные комбики. Там можно отвести душу, изрядно пропотеть и оглушить весь квартал яростным панк-роком. Один из соседей каждую ночь залезает на дерево, где у него смастерена конура, и спит там. Поэтому иногда он вежливо просит нас быть потише. Каждый день к нам в гости забегает всякая живность. Белки, еноты, летучие мыши. Однажды даже прилетела колибри и уселась Максу на ладонь. Маленькая разноцветная птичка с длинным клювом, не испугавшаяся человека. У нас ей нечего было бояться.

Мы принимаем гостей и получаем приглашения на вечеринки. Иногда я спускаюсь утром и вижу торчащие ноги из спальных мешков и сонные лица незнакомых мне людей. Бородатые парни из Чикаго остановились у нас переночевать, чтобы на следующий день отправиться в Сакраменто на музыкальный фестиваль. Они подарили нам свой велосипед. Наш дом – отель Калифорния, где не берут денег за ночлег и угощают кофе. Мы не закрываем двери. Они всегда открыты. В доме свалка макбуков и прочей техники, но никому это не нужно. Мы тут вечно говорим о высоком уровне доверия.

Главный момент счастья, который может свалиться на голову в Калифорнии, настиг меня на заливе Сан-Франциско. Тут не существует времени, есть только мощные потоки воды, которым плевать на проблемы внутри твоей головы, они разбивают их о камни, подойди только к воде поближе и не отворачивайся, если она слишком холодная для тебя. Утро надевает солнечную шляпу и выползает на берег. Небо кристально-голубое, как лазурь, на нём можно рисовать. Пахнет солью и ренессансом. Морские волны, словно кардиограмма нового мира, вытекающего за буйки сегодняшнего дня. Больше не имеет значения, будет ли завтра, потому что часовые пояса растянулись, как нерв на дне океана. Меня весь день съедает музыка. Ноты циркулируют внутри вен, и их движение не остановить. Я ломаюсь пополам под давлением крещендо и диминуэндо. Голова летит по направлению к Сан-Франциско, ангелы напичкали её смирной и цикорием, чтобы она взорвалась, как фейерверк над башней Койт, и оповестила людей о явлении фанкующего бога с лилией между ног. Грядет великое оплодотворение всей Земли, задыхающейся от смерти, которую культивирует старый мир. Северная Калифорния распустилась как цветок. И ей нужен свежий воздух.