Читать книгу: «Братья по оружию», страница 3

В поход решили отправиться, когда оба солнца уже высоко поднялись над горизонтом. Мартэл предоставил своим воинам возможность отдохнуть, в том числе, помыться в бане. В Лорейн решили не заезжать, чтобы не нервировать Локрена и других старейшин. Для них поход наемников должен был остаться тайной. Рано утром приехал Годимир и первым делом принес извинения за доставленные неудобства: рейнджер чувствовал вину за то, что Локрен отверг помощь наемников. Мартэл без удовольствия принял извинения, справедливо полагая, что слове́н не должен нести ответственность за политические решения эльфов. Куда приятнее было то обстоятельство, что Годимир предложил свою помощь в качестве проводника в предстоящем походе. К тому же, привел с собой молодого рейнджера, своего ученика по имени Ратибор. Годимир дал Мартэлу и его людям кое-какие рекомендации и помог подготовиться к походу. Он также привез с собой плащи рейнджеров, зеленые и коричневые накидки, сшитые из плотной водонепроницаемой ткани, которые служили надежной защитой как от непогоды, так и от посторонних глаз.

Ближе к отбытию отряда пришли Менела́нна, Микаэ́л и маленькая Милена. Эльфийская чета принесла с собой амулеты в виде ожерелий и браслетов, выполненных из коры и древесины пелоров с редкими вкраплениями полудрагоценных камней. Леди Менела́нна обошла каждого из двадцати четырех воинов, надевая ожерелье и благословляя в поход. Она произносила слова на эльфийском, и воины чувствовали, как энергия наполняет их тела и успокаивает души. Князь также обошел каждого и надел на руки браслеты.

– Эти амулеты уберегут вас от воздействия темной магии, – пояснила Менела́нна.

– Я знала, что вы поможете нам, сэр Ту́лиан, – уверенно заявила Милена, когда вместе с матерью и отцом подошла к маркграфу. – У мамы и папы были сомнения, а у меня не было никаких сомнений!

– Я и мои люди сделаем все возможное, чтобы отыскать твою тетю, Милена, – улыбаясь, ответил Мартэл.

– Граф, а я вынужден просить у вас прощение за гордый нрав моего народа, – сказал Микаэл, одевая браслет на руку Ту́лиана. – И я рад знакомству с вами. Вы достойный представитель своего народа.

Милена сняла с шеи кулон, подвешенный на простую нить, и передала его Мартэлу.

– Возьмите, граф, – сказала девочка. – Пусть этот кулон будет оберегом для вас и ваших воинов. Он хранит в себе немного магии и когда-то помог мне.

Кулон был причудливой формы, отдаленно напоминающей лист пело́ра, и был выполнен из янтаря.

– Это ценная вещь, Мартэл, – с улыбкой произнесла Менела́нна. – Храни ее.

– О, не сомневайтесь, леди Менела́нна, я сохраню ее и верну Милене в целости и сохранности, – ответил Мартэл.

Наконец, всё было готово к выступлению отряда. Люди сидели в седлах. Мартэл бросил быстрый взгляд в сторону Менела́нны. Ее прекрасные зеленые глаза смотрели на него с нежностью и грустью. Он почувствовал, как что-то сжалось на миг глубоко внутри, и повернулся в сторону Микаэла.

– У меня будет одна просьба, князь, – произнес Ту́лиан. – Когда-нибудь вы станете правителем своего народа. И когда это произойдет, вспоминайте, как однажды двадцать пять простых мужчин из людей вызвались помочь вам.

– Я не забуду, сэр Ту́лиан, – ответил Микаэ́л. – Ступайте, граф, и пребудут с вами гармония и равновесие.

Часть 2. Поход

От Лоре́йна до юго-восточной окраины Лайви́ниена было около пятидесяти пяти лиг пути. Годимир и Мартэл планировали преодолеть это расстояние за четыре дня форсированным переходом. Всё это была страна эльфов, поэтому поход не должен был сулить больших неприятностей. При этом на пути отряда должны были встречаться заставы лесных братьев, где можно было менять лошадей. Но всё же Мартэл допустил, что в последний, четвертый, день похода на пути отряда могут возникнуть препятствия, поэтому основное расстояния планировал пройти за первые три дня.

Широкая ровная тропа пролегала через лес пелоров. Ехать по ней было легко и приятно. Погода стояла хорошая. Лучи солнц проникали сквозь кроны, освещая дорогу. А пространство вокруг наполнялось шелестом листвы и пением птиц. Это был мирный край. Казалось, никакое зло не способно проникнуть сюда. Чтобы не расслабиться, Мартэл был вынужден время от времени напоминать себе о цели похода. Ехали быстро, в основном рысью, лишь иногда переходя на шаг. Возможность для общения появлялась лишь во время коротких привалов.

– Как думаешь, Горан, – обратился Джонас к сиди́йцу во время одной из таких передышек, – у эльфов есть сухопутные повозки, столь же быстроходные как их речные ладьи? Я думаю, они могут ставить ладьи на колеса и передвигаются по лесам со скоростью ветра. Оттого мы их не встречаем. – Джонас тараторил как дятел, но успевал при этом внимательно осматривать своё снаряжение. – Они настолько быстры, что проносятся перед глазами как ветер, оставаясь невидимыми.

– Возмоожно и так, – протяжно ответил Горан, медленно поедая лепешку.

– Но я размышляю, – продолжал нидэ́ец, проверяя тетиву длинного лука. – Отчего эльфы не дали нам такую ладью сейчас? На такой ладье мы бы уже добрались до цели, стремительно атаковали, спасли дочь Князя и уже привезли бы ее обратно. Странные они, эти эльфы, не находишь?

– Страанные, – коротко ответил флегматичный Горан, и вытер обмасленные пальцы о бороду.

– Эльфы не хотят раскрывать свои секреты, – произнес Аминар, который сидел рядом и натирал до блеска лезвие палаша. – На их месте я бы поступил точно так же. Но думаю, что никаких сухопутных ладьей у них нет.

– У Ге́харда есть такие ладьи! – тяжелым басом произнес рыжеволосый Гу́ннар, стоящий чуть в стороне. – Благодаря им мы можем быстро атаковать врагов с моря или с реки, продвигаясь по суше!

– Не ври, Гуннар! Ваши ладьи не такие быстрые, как эльфийские! – сказал Ки́ргур, подавая своей лошади пучок овса.

– Достаточно быстрые, чтобы надрать задницы кирга́рцам и нидэ́йцам, – спокойно сказал Гуннар и как бы невзначай достал из ножен длинный меч, чтобы осмотреть клинок.

– Не забывай, Гуннар, – произнес Аминар. – У Кирга́ра есть грозное оружие в виде дочерей Бёргара, к ним лучше не соваться.

Гуннар и Киргур заржали в одно горло, к ним присоединились некоторые другие наемники.

– Я видел такие ладьи, – вдруг произнес Джонас изменившимся голосом, и смех прекратился. – В далеком детстве. Я жил тогда в деревне на берегу Центрального моря на западе Нидэ́и. Ге́хардцы атаковали нас с трех таких ладьей. Суровые бородатые воины, в рогатых шлемах, с мечами и круглыми щитами. Они перебили многих жителей, часть женщин изнасиловали, некоторых мужчин увели в рабство, дома сожгли. Остались немногие. Мои родители тогда погибли, я остался один.

Гуннар вложил меч обратно в ножны.

– Прости, Джонас, – произнес рыжебородый варвар, стараясь говорить, как можно, мягче. – Мой народ суров, у нас свои традиции…

– Да ладно, не извиняйся, – спокойно сказал Джонас, как будто речь шла о чем-то обыденном. – Тебя среди тех парней не было. Я бы запомнил.

Гуннар и Киргур вновь засмеялись.

В первый день ничего не произошло. Ближе к вечеру отряд сменил лошадей на одной из застав рейнджеров. Мартэл был даже рад тому, что его аджурский жеребец останется здесь в целости и сохранности. В обмен каждый из наемников получил алина́рского рысака и теперь закутанных в рейнджерские плащи людей Мартэла со стороны нельзя было отличить от лесных братьев.

На заставах, однако, решено было не останавливаться, чтобы не вызывать лишние подозрения. С лесной стражей переговаривались только Годимир и Ратибор. Места для привалов и ночлега выбирали в самых укромных уголках леса. Несмотря на внешнее спокойствие и кажущуюся безопасность, Мартэл уже в первую ночь выставил часовых, которые должны были сменять друг друга каждые два часа.

Второй день встретил наемников всё той же хорошей погодой, солнечным светом и пением птиц.

Во время большого дневного привала кое-кто из воинов отправился к озеру искупаться.

– Мы тут как на курорте, – произнес Ли́нас. Они с Ара́нтом стояли на берегу. Молодей вита́нец уже успел окунуться в воду. Она была прохладной, но бодрящей.

– Что в этом плохого, Ли́нас? – пожал плечами Ара́нт.

– Лучше не расслабляться, – ответил лит. – Эти места не всегда являются тем, чем кажутся. Древние и сильные чары.

– Но это леса эльфов, – возразил Ара́нт. – Что плохого может случиться?

– В зачарованных лесах на северо-востоке Лаквитании тоже когда-то жили эльфы, а теперь даже агу́зы туда не заходят. Просто не теряй концентрации, Ара́нт.

– Хорошо, Ли́нас.

Где-то поблизости послышался пронзительный визг, грубая брань и треск ломающихся веток. Ли́нас мгновенно узнал голос Одвина.

Выйдя на шум, следопыт и юноша застали следующую странную картину:

Одвин-полуорк, бранясь и ругаясь, волок по земле Ратибора, таща беднягу за руки. На Ратиборе были только короткие штаны и легкая рубаха. Бросив на рейнджера короткий взгляд, Ли́нас тотчас все понял. Он попытался остановить рассвирепевшего варвара, но безуспешно. Так Одвин дотащил Ратибора до самого лагеря

– В чем дело, Одвин? – строго спросил Мартэл, выходя навстречу димротцу.

– Командыр, Ратыбор жэнщына! – прорычал Одвин. – Йа выдэл, как он мылся, он обманшык, баба!

Все, кто находился в этот момент в лагере, разразились веселым смехом. Даже Мартэл не выдержал и улыбнулся.

– Я же говорил, Одвин, что ты перепутаешь, – произнес Аминар.

Димро́тец хотел было наброситься на аморе́я, однако повернул голову в сторону Ратибора и застыл как вкопанный. Теперь и до него дошло, что Ратибор оказался вовсе не женщиной, а всего лишь молодым эльфом. Линас уже помог эльфу подняться. По всему было видно, что ему больно и он крайне смущен.

Однако выходило, что Ратибор действительно обманщик, а вместе с ним и Годимир.

– Прошу простить, господин Мартэл, – виновато произнес Годимир, подойдя к маркграфу. – Я должен был сказать раньше.

– На этот раз, Годимир, для извинений есть все основания, – строго произнес Ту́лиан. – Представь, пожалуйста, нашего гостя.

– С вашего позволения, граф, я представляюсь сам, – эльф, наконец, взял себя в руки, выпрямился и с достоинством смотрел на Мартэла. – Мое имя Аэ́рис, я младший сын Князя Тавэ́на, брат Микаэ́ла, Иринэ́ль и Анариэ́ль. – Молодой высокий голос эльфа дрожал, но он старался говорить уверенно. – Годимир ни в чем не виноват. Я сам пожелал выступить под именем рейнджера Ратибора, но был намерен открыться перед вами. Мне самому не по душе это лукавство, но оно было необходимо, чтобы скрыть мое присутствие здесь от Совета. Однако Микаэлу и Менеланне обо всем известно.

– Но вы понимаете, Аэ́рис, что после произошедшего я вправе отправить вас обратно в Лорейн?

– Разумеется, граф. Но я прошу позволить мне остаться. Признаюсь, как от воина, от меня мало толку. Я никогда не держал в руке меч. Годимир учит меня стрельбе из лука, но пока я на начальном этапе. Однако я знаю эти места и немного понимаю в магии. Мы были очень близки с Анариэ́ль, когда были детьми. Если есть хоть малейший шанс спасти её, я должен быть рядом.

– Менеланна сказала мне, что колдуны могут почувствовать магию. В таком случае ваше присутствие может оказаться губительным для всей миссии.

– Ничуть, граф. Моя магия не столь сильна, чтобы оказать такое влияние. Если бы в отряде было несколько эльфов, в том числе, кто-то из членов Совета, тогда последствия были бы те, о которых говорила леди Менеланна. Но не в моем случае. Тем более, я ношу амулет, который скрывает силу магии.

– Хорошо, мне нужно подумать, – произнес Мартэл и дал команду людям разойтись.

Впрочем, Ту́лиан думал не долго, и взял паузу, скорее, для того, чтобы его быстрое согласие не было расценено людьми как признак слабости. Присутствие эльфа в отряде имело больше плюсов, чем минусов, поэтому еще до окончания привала маркграф дал добро на то, чтобы Аэ́рис остался.

Больше во второй день ничего существенного не произошло. За два дня отряд преодолел больше половины пути.

Ночью Мартэлу приснился сон.

Он смотрел со стороны на просторную поляну, окруженную широкими стволами пелоров. Была ночь, однако от деревьев не исходило никакого свечения. Кроны пелоров не закрывали небо над поляной, и тусклый свет двух лун и звезд освещал то, что происходило на ней. В самом центре находился огромный пень от спиленного каким-то чудом пелора, хотя никакого ствола рядом не было. Пень был достаточно широкий для того, чтобы на нем лежа во весь рост поместился человек. Высотой пень был примерно по пояс Мартэла.

С восточной и с западной стороны от пня напротив друг друга стояли две невысокие фигуры. Мартэл был уверен в том, что правильно определил стороны света. Это была ночь накануне осеннего равноденствия. Обе луны были на небе и располагались в четкой симметрии относительно друг друга. Одна желтоватого оттенка на востоке, вторая красноватого оттенка на западе. Сейчас желтая луна была слева, а красная справа. Обе фигуры были облачены в однотипные черные одеяния. Ростом они были чуть ниже Ту́лиана. У обоих были длинные волосы пепельного цвета, вытянутые узкие лица, бледная кожа, черные глаза без зрачков. Кажется, это были мужчины, но в этом Мартэл не был до конца уверен. Фигуры имели астеническое телосложение. Тела были скрыты под одеждой и на расстоянии их можно было принять за андрогинов. За исключением двух лун всё остальное пространство, все предметы и все элементы вокруг были черно-белыми. Даже стелящийся по поляне туман, который, как помнил Мартэл, должен был иметь лиловый цвет, был грязно серым.

На пне лежала женщина. Она была чудовищно измождена. Сухая выцветшая кожа обтягивала тонкие кости. Мартэл не видел, одета ли женщина и жива ли она. Он видел лишь, что ее тонкие руки и ноги раскинуты в стороны, и привязаны колючими веревками к основанию пня.

Фигуры в симметричных позах вздымали к небу свои тонкие руки с раскрытыми кверху ладонями и с их уст слетали песнопения, которые у Мартэла даже во сне вызвали тошноту и боль в груди. Впрочем, маркграф уже не был уверен в том, сон ли это, или он действительно находится на краю сумеречной поляны.

Туман под ногами стал сгущаться. Мартэл четко осознал, что это не привычный для этих мест лиловый туман с Гиуре́йских гор, а темно-серый дым.

Песнопения стали громче, жестче и пронзительнее. Они резали слух. Тошнота и боль в груди усилились. Мартэлу казалось, что его сейчас вырвет. Боль давила не только на грудь, но сжимала виски.

Маркграф попытался сделать шаг, но ничего не вышло. В этот самый миг та фигура, что стояла по левую руку от Мартэла, чуть повернула голову в его сторону. Тулиан готов был поклясться, что существо, кем бы оно ни было, смотрит прямо на него и видит его. Пустой взгляд черных глаз проникал в сознание и обжигал душу. Стало трудно дышать. Тулиан почувствовал, что задыхается.

Вдруг в центре грудной клетки маркграф ощутил тепло, которое легкими пульсациями стало расходиться в стороны. Боль и тошнота отступили, дышать стало легче. В жесткие режущие песнопения вступила иная мелодия, как будто знакомая Мартэлу, грустная и красивая. Постепенно она усилилась.

«Проснись», – услышал Мартэл чей-то детский голос, похожий на голос Милены. И тут же открыл глаза. Он лежал в своей походной палатке. Вход в палатку был чуть приоткрыт, серебряный свет пелоров проникал внутрь вместе с грустной и красивой мелодией.

Маркграфу не спалось, и он вышел на воздух. На дежурстве находились ло́танцы: А́йвен и Хорст. Мартэл отпустил обоих спать. Но Айвена задержал на пару минут.

– Я знаю, Айвен, по твоим собственным словам ты больше не веришь в Бога.

– Да, сэр, но я не считаю это достоинством. Иногда мне кажется, что, если бы не моя служба в храме, я бы до сих пор оставался верным последователем Савитара. Жрецы забрали у меня молодость, а вместе с ней и веру.

– Веру или религию, Айвен?

– Не знаю, сэр.

– Ладно, иди спать, Айвен. Я думаю, что это последняя спокойная ночь. Если ребята попросят у тебя благословение, не отказывай им в этом.

– Я никогда не отказываю, сэр, – сказал Айвен, улыбнувшись уголком рта.

Когда ло́танец ушел, Мартэл присел на землю, прислонившись спиной к стволу пелора. От дерева как будто исходил заряд энергии. Маркграф почувствовал легкие пульсации, исходящие от амулета, переданного Миленой.

– Не спится, граф? – Аэ́рис вышел из сумрака и присел рядом с маркграфом.

– Вижу, что и вам также.

– Вы тоже их слышите?

– Кого? – Мартэл сделал вид, что удивился.

– Деревья. Их грустная мелодия. Милена мне рассказала, что вы можете слышать музыку пелоров. Это вызывает уважение.

Теперь Ту́лиан и вправду удивился. Когда это Менеланна успела рассказать дочери о их ночной беседе, а маленькая эльфийка при этом успела разболтать дяде? А, впрочем, к чему удивления в таком месте и в такое время.

– Сколько вам было лет, когда исчезла Анариэ́ль? – спросил Мартэл.

– Четырнадцать. Мы были еще детьми, и были очень близки…

Мартэл почти не удивился. Он уже давно привык к этой возрастной разнице. Менеланна была значительно старше его, когда они впервые познакомились, но эта разница совсем не чувствовалась. Напротив, психологически эльфийка казалась более юной. Эльфы крайне медленно взрослели, оставаясь инфантильными даже в возрасте Микаэла. Вот и Аэрис несмотря на столь солидный по человеческим меркам возраст выглядел не старше Ара́нта. В общении с Годимиром и Мартэлом он стремился сохранять достоинство, но часто смущался и терялся.

– Мы почти всё время проводили вместе, – продолжал Аэрис. – Гуляли, танцевали, сочиняли стихи. И она подарила мне… Этот амулет, что передала вам Милена, правда ведь от него исходит тепло, вы чувствуете?

– Да, – Мартэл был несколько озадачен. – Так этот амулет передала вам Анариэ́ль?

Аэрис кивнул.

– Незадолго до своего исчезновения. Она что-то чувствовала. Всё чаще стала уходить в лес одна. Я следовал за ней, искал…

– Понятно. Вы вините себя в том, что произошло.

Аэрис молчал, глядя куда-то в темноту.

– Не стоит винить себя, Аэрис. Вряд ли вы могли помочь сестре. Возможно, именно это она и чувствовала, и хотела обезопасить вас.

– Но я могу помочь сейчас, – произнес эльф, обращаясь как будто не к Мартэлу, а всё туда же в темноту серебряной ночи.

– Печать… – проговорил Мартэл. – Когда Анариэль исчезла, печать была с ней?

– О, вы полагаете, что в данный момент носите на груди печать эльфов? – спросил эльф и весело как ребенок засмеялся. – Не думайте так, прошу вас. Иначе это станет для вас невыносимым бременем. Все печати существуют в виде перстней с печатками. Оттого эти артефакты и называют печатями. На печатках изображены определенные символы, в которых скрыта тайна Савитара.

– Откуда вам это известно? – удивился Мартэл.

– Мне рассказала об этом Анариэль. Но это не является тайной внутри Совета. Да вы и сами носите перстень, который чем-то напоминает древние артефакты.

– Зачем вы рассказывайте это мне? Разве тайну печатей не стоит хранить?

– Вы ведь рыцарь ордена хранителей?

– Не совсем так…

– Не важно, – перебил Аэрис. – Вам доверяют мой брат, Менеланна и, особенно, Милена, а значит, и я. Печать всегда была с Анариэль, была и в ту ночь… Но тайна печати не в том, что она из себя представляет или как выглядит. Тайна скрыта в символах. Символы не сразу отрываются даже Хранителям. Анариэль говорила мне, что тайна печати ей пока недоступна.

– Именно поэтому колдуны держали ее в плену столько лет, – произнес Мартэл. – Они так и не разгадали тайну печати.

Аэрис промолчал. Потом сказал:

– Амулет, который передала вам Милена, – это одна из двух половинок. Вторая часть осталась у Анариэль. Она разделила его, чтобы я всегда мог ее найти – так она сказала. И когда она уходила одна в лес, я искал ее и этот амулет всегда приводил меня к ней. Кроме той ночи… За пять ночей до дня осеннего равноденствия. Я думаю, что это связь с ней. Но с тех пор, как она исчезла, связь была утрачена… Когда Милена родилась, она была слабым и болезненным ребенком. Микаэл и Менеланна перебрали разные средства, но ничего не помогало. Я заметил, что ей становится легче, когда я рядом. И наконец понял, что амулет благотворно влияет на ее здоровье. Поэтому несколько лет назад я подарил амулет Милене, с тех пор он был с ней. Признаться, я был удивлен, когда она передала его вам. Но учитывая цель вашей миссии…

– Я могу отдать амулет вам, Аэрис. Это эльфийская реликвия и вряд ли я вправе владеть им.

– О, нет, не надо, – возразил эльф. – Это дар Милены вам, и сейчас он вам нужнее. Главное, что он может привести нас к Анариэль.

– Милена знала о том, что амулет может действовать таким образом? Что он связан со второй половинкой и может помочь в поисках Анариэль?

– Нет, не думаю. Но Милена уникальный ребенок. Она умеет предчувствовать. Быть может, поэтому она и передала вам амулет. Почувствовала, что сейчас он нужнее вам. Думаю, что, если вторая его часть уже утрачена, он все равно хранит связь с Анариэль. И сейчас, когда она рядом…

– Что ж, это хорошая новость, – произнес Мартэл с воодушевлением.

Аэрис опустил голову и загрустил.

– Я всё понимаю, Аэрис. Мы не знаем, в каком состоянии сейчас Анариэль. Но от амулета действительно исходит тепло и импульсы. А значит, она жива. Сейчас это самое главное. И это важнее печати, не так ли?

Аэрис посмотрел на Мартэла и его лицо озарилось улыбкой, а в глазах заблестел огонек надежды.

Утро третьего дня встретило отряд промозглым осенним дождем. Казалось, что лес пелоров хранит летнее тепло, но по мере удаления от его сердца тепло уходит и уступает место привычной для этого времени осенней погоде. Стало заметно прохладнее и воины плотнее закутывались в плащи. Пелоры стали понемногу редеть, уступая место той флоре, которая встречалась наемникам по пути от Речной заставы. Густые кроны уже не так плотно закрывали небо и дождь почти не встречал препятствий.

В этот день Мартэл впервые за всё время похода облачился в доспехи: легкую кольчугу с пластинами на груди и спине. Своим воинам он приказал поступить также. Впрочем, были и такие, кто или вовсе не пользовался доспехами или использовал лишь отдельные элементы защитной экипировки. Например, Киргур всегда шел в бой с голым торсом – в его родном Киргаре не принято было прикрывать тело железками, и даже кожаные доспехи носили лишь молодые и неопытные воины. Одвин считал защитную экипировку просто излишней и не хотел таскать с собой. Однако пользовался щитом. Аминар носил лишь совсем легкую и очень пластичную кольчугу, отмечая, что любой другой доспех стеснит его движения при фехтовании. Впрочем, кольчуга была довольно прочной.

Ближе к полудню отряд наткнулся на ряды мертвых деревьев. Они стояли по обе стороны от тропы, уходя в глубину леса. Почерневшие стволы и ветки без листвы торчали из земли словно пальцы мертвеца. Земля тоже была черной и лишена растительности за исключением серого мха. На земле и стволах поселилась плесень.

Отряд спешился. Годимир, Аэрис и Линас осмотрели мертвую растительность. Эльф присел на колено неподалеку от одного не самого крупного пелора, еще не тронутого наступавшей чернотой, и стал внимательно всматриваться в землю и корни дерева. Он то и дело касался пальцами растений и корней пелора, потом подносил пальцы к носу и губам. Затем закрыл глаза и как будто впал в транс на пару минут. Открыв глаза, Аэрис поднялся и подошел к Мартэлу.

– Здесь не обошлось без темных чар, граф, – сказал эльф. – Пелоры пока сопротивляются, а ряд меньших деревьев погибли. И я думаю, это произошло совсем недавно.

– Недавно? – удивился Тулиан. – Но деревья выглядят так, как будто мертвы уже долгое время.

– Да, я знаю, – спокойно ответил Аэрис. – Таково воздействие темной магии.

– Я обнаружил следы орков, командир, – произнес Линас, подойдя к Мартэлу и Аэрису. Годимир также присоединился к ним. – Небольшой отряд, десять-пятнадцать особей.

– Только орки? – спросил Мартэл.

– Да, других следов нет.

– Что скажете, Аэрис, – обратился маркграф к эльфу, – могли ли здесь пройти колдуны? И скрыть свое присутствие чарами?

– Мне надо подумать… – эльф вновь отошел к мертвой зоне и какое-то время изучал ее.

– Я думаю, это отравление, – произнес Линас, пока Аэрис был занят наблюдением. – Отдаленные следы я замечал и раньше, но не был уверен.

– В течение какого-то времени мы получаем сведения о том, что на юге Лайвиниена скрытно действуют отряды орков, – присоединился к обсуждению Годимир. – Но я не думал, что они осмелятся зайти так далеко вглубь.

– Если это орки, Линас, в каком направлении они пошли? – спросил Мартэл у ли́та. – И как давно это могло быть?

– Следы указывают на то, что это произошло сегодня на рассвете, – ответил следопыт.

Вернулся Аэрис.

– Я кое-что предпринял для того, чтобы остановить распространение чар, – сказал эльф. – Но этого мало. Яд источается вместе с движением вражеского отряда. И если его не остановить, то лесу может быть нанесен непоправимый урон.

– Что насчет колдунов? – спросил Мартэл.

– Я думаю, что их нет поблизости. Орки несут с собой какой-то источник. Уверен, они сами не понимают принцип его действия, но этого и не требуется. Достаточно распылять яд, двигаясь дальше, вглубь леса.

Мартэл подозвал к себе Ронана и вкратце передал ему содержание состоявшейся беседы.

– С какой целью орки могут отравлять лес? – спросил Ронан.

– Есть варианты… – произнес Аэрис. – Это может быть экспериментом, разведывательной миссией, а может быть осознанной целью колдунов ослабить нашу защиту. Лес пелоров это наша крепость. Колдуны знают об этом.

– Когда идешь в разведку, стараешься оставлять как можно меньше следов, – спокойно сказал Ронан. – Так что похоже на третий вариант наряду с первым.

– Ты прав, Ронан, – произнес Мартэл. – Если колдуны, как говорят, сосредотачивают силы на южной окраине Лайвиниена, то отравление леса может быть направлено на ослабление обороны эльфов. Но чародеи всё ещё в поиске лучших вариантов яда.

– Их цель – пелоры… – грустно произнес Аэрис. – Если позволите, граф… Я считаю, что орков нужно остановить.

– Что скажете, господа? – обратился Тулиан к своему заместителю, рейнджеру и следопыту.

– Если всё так серьезно, то настичь орков необходимо, – сказал Ронан. – Но это может угрожать цели нашего похода. Преследование орков несколько замедлит нас. Кроме того, мы раскроем свое присутствие.

– Я считаю, что мы должны уничтожить вражеский отряд, – твердо сказал Годимир. – Мы могли бы разделиться.

Мартэл размышлял с минуту. Потом произнес:

– Я думаю, что можно не беспокоиться о том, что мы раскроем себя. Это территория эльфов, глубокий тыл. Мы выглядим как патруль лесных братьев. Нет ничего удивительного в том, что оставляющие такие следы орки наткнулись на отряд рейнджеров. Но важно, чтобы никто не ушел. Годимир и Линас, возьмите с собой еще девять человек и разберитесь с этими разбойниками. Ронан и Аэрис поедут дальше со мной. Как только завершите, сразу отправляйтесь следом за нами. Мы будем ждать вас в оговоренном ранее месте ночного привала.

– Граф, если позволите… – начал Аэрис.

– Вы нужны мне рядом, Аэрис, – прервал эльфа Мартэл. – Годимир и Линас справятся. Но без них у меня не останется проводников-следопытов, а впереди нас может ожидать нечто подобное.

– Могу ли я взять с собой Аранта, командир? – поинтересовался Линас.

Мартэл размышлял несколько секунд. Потом ответил:

– Да, парню полезно приобрести опыт общения с орками. Только следи за ним.

– Разумеется, командир.

Кроме Аранта вместе с Годимиром и Линасом отправились Аминар, Ди́лэн, Я́рин, Савма́к, Пи́нант и еще три воина: Си́мэн из Виннеи, Харц из Та́гиии и Бре́ндан из народа гаэ́лов, обитавшего на северо-западе Лаквитании. Остальные последовали за Мартэлом и Аэрисом.

– Вы ведь учитесь стрельбе из лука, Аэрис? – спросил Мартэл, когда отряд отъезжал от мертвой растительности.

– Да, граф. Приходится делать это в тайне от Совета, и даже Микаэл не одобряет, хотя и знает об этом. Но я еще далек от завершения обучения.

– Мой вам совет, Аэрис – не бросайте начатое. Годимир хороший стрелок, но, если будет возможность, возьмите несколько уроков у Джонаса. Он мастер по стрельбе как из длинного лука, так и из более короткого.

– Я непременно воспользуюсь вашим советом, граф.

Во избежание сюрпризов Мартэл отправил вперед отряда двух братьев, родом с западной окраины Нево́на: старшего Ко́лдо двадцати восьми лет и младшего Ине́ко двадцати шести. Оба были черноволосы и кудрявы, и являлись неплохими наездниками, хотя и не столь искусными как Савма́к.

Когда солнца уже катились к закату, вернулся Ине́ко и сообщил об обнаружении еще одной группы орков. Орки двигались на юг, неся с собой источник отравления. Ко́лдо остался, чтобы следить за их передвижением.

Орков было десять. Мускулистые создания, по внешнему виду схожие с людьми, но более низкого роста. Мезоморфное телосложение. Широкие лица с выступающими подбородками, низкие лбы и развитые надбровные дуги. Сероватая кожа, черные густые волосы, грубые черты лица. Почти все были одеты в простые кожаные доспехи и имели при себе железные ятаганы. Шли быстрым шагом на коротких кривоватых ногах. Два орка, идущие в центре, тащили большую плетеную корзину странного вида, из которой двумя тонкими струйками изливалась какая-то черная слизкая гадость. Остальные орки прикрывали носильщиков слева и справа, стараясь не наступать на следы, которые оставляла на земле черная слизь.

Отряд Мартэла спешился и стремительно атаковал с двух сторон, пользуясь внезапностью и численным превосходством. У орков не было шансов. Некоторые даже не успели вынуть из ножен ятаганы. Впрочем, грубое и хрупкое железо было бессильно против добротной стали оружия и защиты наемников.

Идущие в центре орки сразу же после нападения бросили корзину и пытались бежать. Однако один из них не успел сделать и шага, как был убит меткой стрелой Джонаса, которая пробила шею в месте прохода сонной артерии. Второму каким-то чудом почти удалось скрыться, но Аэрис быстрым движением руки начертил в воздухе знак и орк, споткнувшись о невидимую преграду, рухнул в траву. Тут же стрела Джонаса вонзилась ему в спину, а топор Киргура завершил дело, с треском опустившись на голову.

Всё было кончено. Бой длился несколько минут. Большинство наемников, включая Мартэла, даже не успели вступить в схватку. Никто из воинов не пострадал.

– Тебе когда-нибудь приходилось убивать? – спросил Киргур, обращаясь к Аэрису. Эльф стоял вдали от трупов, стараясь не смотреть на них и был бледен и растерян.

– Нет…

– Что ж, этот на твоем счету. Мы с Джонасом лишь немного поучаствовали. Если бы не ты, этот мелкий серый говнюк мог и уйти, Бёргар его побери! Этот день ты запомнишь навсегда, Аэрис. Первого своего врага я зарубил, когда мне было четырнадцать. Двадцать лет прошло, а я помню. Да не стой ты как истукан! Это твой дом, Бёргар тебя побери! И ты всё делаешь правильно, решив его защищать!