Читать книгу: «Иронические юморески. Кванты смеха», страница 7
«Борясь с алкоголизмом, надо стремиться к тому, чтобы виноградные вина вытеснили водку и её многочисленную “родню”. Поднимем за это бокалы!» – это уже из журнальной статьи.
«В городе (разговор идёт о городе Куйбышеве) – культ пива. Пожалуй, в других городах не видел я, чтобы пиво так вошло в быт людей. И в этом ничего плохого нет. Пиво может вытеснить водку. Должно вытеснить».
Вот какие слова всё: «пиво», «культ пива», «у него большое будущее», «оно призвано», «оно может», «оно должно», «вытеснить», «заменить», «поднимем бокалы», «ничего плохого»… Оказывается, пока мы бездумно пили, не отдавая себе отчёта в том, что и зачем пьём, в головах социологов созрела хитроумная теория механической перекантовки алкоголиков с водки на пиво или хотя бы на вина. Расчёт простой (всё гениальное просто): пусть лучше пьяница выпьет не 150 граммов водки, от которой его физиономию перекосит на сторону, а кружку пива, отчего никакого перекоса произойти не может.
Забывается при этом всё же, что пьяница тоже не дурак. Он лучше нас знает, что ему лучше. Вместо одной кружки он хватит две или четыре и всё равно не сумеет сохранить симметрию на лице. Увлечённые, однако ж, своим мировым прожектом, апостолы перекантовки развивают между тем деятельность в широких масштабах.
«В Москве, – узнаём мы из очередной статьи, – в широких масштабах должна быть организована бестарная система перевозок и продажи, открыты десятки новых пивных залов и баров, в том числе фирменных». «За два года мы должны открыть 25 баров, – обнадёживает нас другой печатный орган. – Уже разработан проект ресторана на полторы тысячи мест, который будет находиться на ВДНХ. Скоро откроется пивной зал в Столешниковом переулке. Интересный бар будет в Киевском районе. Над ним берёт шефство коллектив пивзавода имени Бадаева. Там вы сможете попробовать все сорта пива, выпускаемые предприятием». (Вот уж напробуемся!)
«О том, что “рюмочные” – это, наверное, неплохо, уже писали. А пивные? – вопрошает один из адептов пивного культа и разъясняет авторитетно: – Хорошая культурная пивная не рассадник пьянства, а своеобразный форпост против него. Нужно только, чтобы это были действительно хорошие пивные. С большим выбором сортов пива. Чтобы в них были и раки, и вобла, и мочёный горох, и ржаные сухарики, и солёные орешки. Пьяных же – не было».
А куда же они денутся, эти пьяные, позвольте спросить? Если будут ржаные сухарики, да мочёный горох, да раки, да вобла, да солёные орешки, то есть предметы, на то и созданные, чтоб возбуждать жажду, то будут и захмелевшие, в этом можно не сомневаться… Впрочем, и беспокоиться нечего, так как из каждого положения отыщется выход. На первое время можно будет организовать специальные линии маршрутных такси, курсирующих между этими своеобразными форпостами культуры и ближайшими вытрезвителями, и пьяные исчезнут, как пить дать. Впоследствии и ещё кое-что можно будет придумать.
Конечно, провозвестники пивного и винного Ренессанса понимают, что пьяницы не так легко пойдут на перекантовку с крепких забористых напитков на жиденькие водянистые, и пытаются хоть чем-нибудь соблазнить их, уверяя в своих статьях, будто пиво не алкоголь, что оно вкусно, полезно и даже питательно, вроде хлеба (и углеводы-то там, и витамины-то там, и калории-то там, и чего-то там только нет!), а вот вина – так это просто какие-то чудодейные средства от всех болезней.
«Пиво – “жидкий хлеб”, старинный народный напиток. Оно обладает освежающим свойством, тонким солодовым и хмелевым вкусом и ароматом. Оно полезно всякому здоровому человеку».
Читаешь эти строки, и невольно слюнки бегут, а от газетной страницы уже веет не типографской краской, а этим изумительным, подлинно жигулёвским запахом (галлюцинация, что ли!).
«Много неприятностей человеку, особенно под старость, доставляет холестерин, накапливающийся в крови: атеросклероз, желчнокаменная болезнь – это всё из-за него. Твёрдо установленный факт: при потреблении вина свободный холестерин накапливаться уже не может… Болезнетворные бактерии погибают в вине за 30 минут».
Вот видите – «твёрдо установленный факт»! Но если это настолько твёрдо установленный факт, то куда же врачи наши смотрят? Или им хочется, чтоб нас этот проклятый холестерин до конца заел, чтоб нас атеросклероз замучил?
Дадим, однако, слово врачу, уже упоминавшемуся нами кандидату медицинских наук Г. Энтину:
«Бывают ли алкоголики, употребляющие только вина? – спрашивает он и отвечает: – Безусловно. Зайдите на сеанс лечения в отделение больных, страдающих алкоголизмом, и вы увидите на столе не только водку, но и вина, в том числе такие, как гурджани, цинандали, а также и пиво. Их приносят сами больные для выработки отвращения к спиртным напиткам, которые они обычно употребляют».
Как-то живо представляешь себе скромного человечка с бутылочкой любимого цинандали в руках и врача в белом халате, готового приступить к сеансу «лечения». И невольно хочется крикнуть зарвавшемуся эскулапу: «Остановись, несчастный, ибо не ведаешь, что творишь! Неужели ты хочешь, чтоб бедняга, отвратившись навсегда от вина, начал накоплять холестерин в крови и заболел желчнокаменной болезнью и атеросклерозом?»
Читаем, однако ж, дальше:
«Систематическое употребление пива приводит к повышенной нагрузке на сердце, к перерождению его мышцы. Это заболевание вошло в медицинскую литературу под названием “пивное сердце”… Цирроз печени – страшное заболевание, которое приводит к сморщиванию печени, водянке живота и к смерти, – наиболее распространён во Франции, где пьют натуральные сухие вина. В винодельческих районах Франции наибольшее количество умственно неразвитых детей – следствие употребления спиртных напитков: слабых вин, сидра (яблочного кваса) их родителями, частично и самими детьми…»
«Пивное сердце», цирроз печени, водянка живота, умственная неразвитость, не говоря уже о болезнях желудочно-кишечного тракта, целой оравы нервных и психических заболеваний, истерии, шизофрении, белой горячке, а также водянке головного мозга, которым подвержены алкоголики, – всё это вещички, способные свести человека на нет задолго до того, как у него начнётся накопление свободного холестерина (о котором, кстати сказать, толком ещё никто ничего не знает). В общем, так или иначе, а тут уж начинаешь задумываться, что тебе лучше: цирроз печени или водянка мозга, «пивное сердце» или желчнокаменная болезнь?
Однако закончим нашу выписку:
«Подобных фактов бесчисленное множество. В то же время нет ни одного факта, свидетельствующего о полезности спиртных напитков. “Губительное” влияние их на микробы – возбудители заразных заболеваний, “тонизирующее” действие и т. д. – давно разоблачённые наукой выдумки невежд».
Вот и опять мы лицом к лицу с этой пресловутой двоистостью. С одной стороны, человек, по всей видимости, хорошо разбирающийся в содержании винных бутылок, сообщает, что польза от вина – «твёрдо установленный факт», а с другой стороны, врач, посвятивший свою жизнь ликвидации печальных последствий всей этой «пользы», утверждает, что «нет ни одного факта, свидетельствующего о полезности спиртных напитков». С одной стороны, человек, по-видимому, слыхавший звон, но так и не узнавший, где он, уверяет, что «болезнетворные бактерии погибают в вине за 30 минут», а с другой стороны, кандидат наук, оперирующий точными экспериментальными данными и обобщённым опытом науки, свидетельствует, что «губительное» влияние спиртных напитков на микробы – «давно разоблачённые наукой выдумки невежд».
По правде, нам и самим показалась подозрительной столь решительная декларация о пагубности вина для каких-то микробов. Есть ведь микробы, которые не только живут в вине, но от которых само вино болеет, чахнет и даже гибнет, превращаясь в какую-то несусветную дрянь. Но даже если болезнетворные микробы и погибают в чистом вине за 30 минут, то в кровеносных сосудах у нас вино ведь никогда не течёт в чистом виде. Принятое внутрь, оно разбавляется ранее выпитыми жидкостями, а также пищеварительными соками. Всасываясь в стенки кишечника, оно разбавляется ещё самой кровью, в результате чего консистенция получается столь слабая, что микробы не только не погибнут, а, возможно, даже и не почешутся.
Должно быть, именно эту сторону дела учитывают опытные алкоголики, предпочитая пить чистую сорокаградусную. С одной стороны, это поднимает убийственную для микробов дозу спиртного в крови, а с другой стороны – избавляет организм от насыщения излишней жидкостью.
Допустим, однако, что мы даже как-то сумеем сбить с толку пьяницу и уговорить его переключиться с водки на пиво или хотя бы на вина – разве ему легче будет? Так или иначе он наберёт свою норму, но болезнетворных микробов не убьёт в желудке и наживёт ещё к тому же такие болезни, которые прекрасно обходятся без помощи микробов (общее ожирение, неестественное разбухание сердца от излишней жидкости, язва желудка, при которой пиво просто противопоказано, цирроз печени и т. д.).
Выходит, как ни кинь – всё клин! Поневоле задумаешься: а не произойдёт ли осечки, если мы дадим пиву, а вместе с ним и вину «зелёную улицу» в надежде на то, что они самосильно вытеснят водку? Во-первых, количество алкоголиков от этого не уменьшится. Полновесный, так сказать законченный, алкоголик так и останется алкоголиком, если не решится всерьёз лечиться, что предполагает полный, категорический отказ от всего спиртного, в том числе и от пива. Это общеизвестно. Между тем, стараясь (в благих целях, конечно) увлечь всех пивом и лёгкими винами, мы рекламируем эти коварные продукты, внушаем мысль об их бесспорной полезности и даже необходимости для организма, что при расширении производственной пивоваренной и винодельческой базы, при резком увеличении сети пивных залов, баров, портерных, забегаловок, ресторанов, при расширении продажи пива в магазинах, киосках, палатках и просто на улицах из цистерн, бочек, жбанов и пр. приведёт к тому, что на одного прежнего забулдыгу появятся четверо новых, и, когда процесс перекантовки будет полностью произведён и трансмутация алкоголиков повсюду закончится, мы будем только стоять да чесать в затылках, глядя на творящееся безобразие и вспоминая известное изречение: «Гладко было на бумаге, да забыли про овраги…»
И во-вторых: как это пиво может вытеснить крепкие напитки, если под влиянием других «антиалкогольных» сил начинает развёртываться широкая торговля этими самыми напитками в различных рюмочных, стопочных, шашлычных, сосисочных, бутербродных, пончиковых, в обычных кафе и закусочных и пр. и пр. по известному уже принципу «захотел выпить – получай в зубы 50 граммов водки и т. д.», если вместе с тем ведётся ещё агитация за продажу водки не только в пол-литровой таре, но и четвертинками, и даже совсем уже какими-то жалкими шкаликами, когда любителям выпить не понадобится уже растрачивать своё драгоценное время на подыскивание компании, чтоб сколотиться на поллитровку, а достаточно будет купить шкалик и опрокинуть его тут же за воротник, как это делалось в старину, в царской так называемой монопольке.
Удивляет, между прочим, та уверенность в своей непогрешимости, с которой высказываются авторы всех этих прожектов. Они как бы вовсе не допускают мысли, что жить можно на свете, и не употребляя алкогольных напитков. Для них словно не существует вопроса «пить или не пить?». «Бог ты мой, да конечно же, пить! – твердят они. – Но с умом, с головой». А о том и не думают, что ум – такая штука, которая улетучивается из головы как бы сама собой с первой же порцией вина, и ей, голове этой самой, лишённой ума, уже и море кажется по колено, и готова она это море выпить. В том-то и сила вина, что оно дурманит человеку голову, отнимает последние остатки разума, толкая на безрассудные поступки, подлые выходки и страшные преступления.
«Но зачем пить, хотя бы и с головой? – спросите вы такого проповедника умеренного питья. – Почему нельзя совсем не пить?»
«А как же тогда веселиться?» – с недоумением спросит он.
И действительно! Как вы ему объясните? Как же и веселиться иначе человеку, приобретшему привычку к вину, пусть он даже натренировался пить так, чтоб устойчиво на ногах держаться? Ведь истинные человеческие радости уже не доступны ему. Пока не принял постоянно недостающей ему дозы спиртного, он чувствует неудовлетворение в груди: он зол, раздражён и сам белый свет ему не мил. И уже не испытывает он радости от общения с людьми, даже с близкими, даже с собственными детьми; и нелепой ему кажутся выдумкой все эти разговоры о радости труда (какая там радость, когда сосёт под ложечкой!), о радости познания, о радости общения с природой, с искусством (он и в театр пойдёт с женой, так и то только о том мечтает, чтоб поскорей начался антракт, когда можно заскочить в буфет и тяпнуть бокал вина или кружку пива). Веселье (не радость!) начинается у него, лишь когда он дорвётся до вина и достигнет надлежащей степени опьянения. Он, конечно, не признаётся, что пьёт для того, чтоб испытать этакое лёгкое двоение предметов в глазах, ощущение пустоты в голове и малинового звона в ушах. Он говорит, что просто любит посидеть за столом в хорошей компании, любит поговорить по душам с приятелем за рюмкой водки, опьянение же его вовсе не интересует. А попробуй дай ему приятеля да не дай водки, так и разговор не получится. Не полезут слова из горла, хоть тресни! Зато когда выпьют они наконец с приятелем да заговорят, так только уши раскрывай шире.
Апологеты умеренного питья, как один, выступают против сухого закона с таким усердием, словно кому-то на самом деле хочется его ввести, обзывая людей непьющих угрюмыми трезвенниками, пуританами, почему-то толстовцами и даже ханжами, то есть лицемерами. «Мы просто считаем, – пишет один из этих апологетов, – что пьянство – порок сколь отвратительный, столь и живучий – нельзя победить с помощью ханжеских деклараций и наивных нравоучений…» И буквально через несколько строк: «…в нашем общественном питании почти начисто отсутствует понятие небольшого и недорогого вечернего кафе или бара. Самого обыкновенного, где не проводят мероприятия, а просто пьют хорошее вино и разговаривают о жизни. В тепле, да чистоте, да за хорошей беседой человек вполне удовлетворится скромной дозой спиртного».
Прочитав подобное, только руками разведёшь! Ну, а это что, как не ханжество и не самые что ни на есть душеспасительные речи? Отчего это, скажите на милость, любитель выпить удовлетворится скромной дозой спиртного, если будет сидеть в тепле да чистоте? А не будет ли он сидеть в столь располагающей к сидению обстановке, посасывая спиртное и беседуя о жизни, до тех пор, пока его за задние ноги не выволокут? Просто сказать: «Удовлетворится скромной дозой спиртного», а попробуй удовлетвори его скромной дозой, он тебе тут и покажет «скромность»!
И потом: что это за нелюбовь такая к «мероприятиям», к разговорам о «злодейке с наклейкой», к виду «разреза печени алкоголика» на противоалкогольном плакате? Оно, правда, пьющему человеку неприятно глядеть на эту «печень», слушать нарекания на «злодейку с наклейкой» и быть объектом каких-то мероприятий. Да только где они в наши-то дни, эти мероприятия, хоть какие-нибудь? Их теперь даже в молодёжных кафе не стало (просто пьют вино и разговаривают о жизни по вышеприведённому рецепту). А «печень в разрезе» – её где увидишь? Разве что в вытрезвителе?
Это полное исчезновение «разреза печени» и другой наглядной агитации при полном расширении торговли всякими «распивочно и навынос» может привести лишь к полному торжеству пьянства, а никоим образом не к его посрамлению.
Скажу прямо: я тоже не за сухой закон. И не за то вовсе, чтоб пили в грязном нетопленом помещении. Я не призываю к тому, чтобы человека где-то там в тесноте толкали. Но не говорите и вы, ради всего святого, что он, человек этот, делает такое важное дело, когда, сбежав от жены, от семьи, сидит с приятелем за своей скромной дозой спиртного. Я за то, чтоб пивная была просторная, тёплая (а то много ли выпьешь, если будешь пить в давке да на холоде?). Но я также за то, чтоб и «печень в разрезе» осталась. Не тут же в пивной, разумеется (зачем портить настроение людям?), а хоть где-нибудь там, подальше. Пишут вполне резонно, что не действует, дескать, эта «печень» на алкоголика. Да, на него не действует, а вот на других, на тех, которые не втянулись ещё в беспробудное пьянство, может подействовать. В особенности на молодёжь, из которой вербуются когорты будущих алкоголиков.
От внимания юноши обычно не ускользают статьи, в которых утверждается, что вино – «здоровый гигиенический напиток», что оно «источник радости, бодрости, долголетия», что «пиво не алкоголь, оно даже полезно», что оно «жидкий хлеб» и т. д. и т. п. Молодой человек, конечно, сразу догадывается, что это как раз то, что ему нужно, и что пора начинать пить, пока не поздно (кто себе враг?). И единственное у него сомнение: с чего начинать – с пива или с вина? Чаще всего он начинает с пива, после чего (уж сколько об этом писали!) переходит на вина, а там и на водку.
Конечно, для юноши, обдумывающего житьё, не проходит незамеченным, что все эти уверения в полезности, питательности, целебности сопровождаются предостережениями, что пить надо с умом.
«А я, что ли, не с умом? – говорит молодой человек. – Я ведь тоже с умом».
Кому, однако же, не известно старое изречение: «Никто не доволен своим состоянием, зато каждый доволен своим умом». Заметьте – «каждый», в том числе, значит, и человек вполне взрослый. А что же хотеть от молодого?
«Моему сыну Андрею пятнадцать лет. Учится он в восьмом классе. Учится плохо, стал пить вино, совершил преступление», – пишет в газету несчастная мать. Дальше в газетной статье рассказывается, как этот подросток со своим дружком распил бутылку вермута (того самого вермута, который особенно целебен, так как настаивается на лекарственных травах), потом пошёл в кино. После кино приятели захотели выпить ещё, но денег не хватало. Увидели возле магазина подвыпившего пожилого гражданина и уговорили его войти в долю. Нашли место потемней, распили второй сосуд. И этого показалось мало. Начали требовать от пожилого гражданина денег. Тот не дал. Тогда парни жестоко избили его.
Что сказать о таких ребятах?.. Мальчишки? Пить не умеют? Ещё научатся, да?.. Так они ведь, пока будут учиться пить, не одно преступление совершат, не одну, может быть, жизнь загубят, и свою в том числе. Кто их бедных матерей утешит? Вы, что ли, милостиво разрешающие пить всем от мала до велика?
А вот другой случай. На этот раз вполне взрослый пьяница напился где-то с приятелем. Пришёл домой, «раздавил» ещё четвертинку. Годовалая дочурка Иринка расплакалась. Он её баюкал, баюкал – не сумел унять да со злости и швырнул вниз с балкона пятого этажа.
А о нём что сказать? Тоже, скажете, пить не умеет! Не научился? Скажете: его ведь предупреждали, что с умом надо, а он, вишь, без ума! Сам виноват!.. Что ж, сам-то сам. Он и понесёт положенную ему судьёй и присяжными заседателями кару. Да каким хвалёным вином он зальёт кару собственной совести?! Единственное облегчение ему может принести сознание, что ответственность за содеянное должны разделить с ним те, кто внушал мысль, что пить можно (умеренно, конечно).
Или вот угнетающая душу история о маленьком мальчике, который попал в психиатрическую лечебницу и устраивал ежедневно истерики, требуя пива, к которому его приучили дома родители. Бедный малыш уже в пятилетнем возрасте сделался алкоголиком, терзаемым неутолимой жаждой спиртного. Что сказать о его родителях?.. Слов нет! А что же сказать о тех, кто с газетных страниц советует взрослым приучать детишек к вину и пиву?
Вот как заканчивает свою беседу о пользе вина уже цитированный нами профессор виноделия:
«Проклятого вопроса “пить или не пить?”» просто не существует. Повторяю, вино родилось вместе с человечеством и будет его добрым спутником всегда… расскажу вам, как я себе это представляю… “Отец, – скажет сын, оторвавшись от своих интегралов, – что такое водка? Я ни в одном словаре не нашёл…” В ответ стодвадцатилетний папа пожмёт могучими плечами и нальёт себе и сыну (мальчику на одну треть, конечно) золотого, как солнце, вина. Урожая 2065 года…»
Вот мы и дошли наконец до философии. Проклятого вопроса «пить или не пить?», оказывается, вовсе нет и нет вообще никаких проклятых вопросов. Человечеству ничего другого не остаётся, как пить, потому что оно всегда пило, пьёт и будет пить: так ему от бога положено. Поэтому ничего думать не надо и никаких проклятых вопросов задавать не надо, а чтоб легче было жить, не думая, наливай молча себе и сыну (а дочери?) искромётного, золотого, как солнце, игристого, животворного и пр. и пр. вина… и пей, пей!..
Что тут сказать? Если ты выпиваешь сам да ещё философскую базу под своё выпивание подводишь, то уж ладно. Что с тобой сделаешь, если ты никаких резонов слушать не хочешь! В конце концов, это твоё личное дело. Но если ты приучаешь к спиртному своего сына, то это уже дело в известной мере общественное, так как общество не может наблюдать равнодушно, как кто-то из его членов наносит вред своему ближнему, пусть этот ближний даже его собственный сын. Но если ты имеешь дело не с одним своим сыном, если ты печатно призываешь тысячи и миллионы читателей приучать детишек к спиртному, то это дело уже далеко не личное и даже не общественное, а антиобщественное, мимо которого проходить молча нельзя.
Конечно, профессор виноделия может сказать: «Моему сыну ничего не сделается, если он будет пить с умом. Я вот пью с умом – и ничего, даже толстею». На это можно сказать, что не у всех жизнь складывается одинаково. Да и сам ум – понятие растяжимое. У каждого он свой. И не каждому дано научиться пить с умом. Сила воли, сила характера, способность противостоять соблазну у людей разные. Иному и вина не надо, чтобы распуститься сверх положенного предела, повести себя в какой-то сложный момент жизни неверно и наделать не только глупостей, но и вещей вовсе недопустимых. Вино же даже и в небольших количествах может совсем выбить такого человека из колеи. Советовать каждому пить, в то время как прекрасно и счастливо можно жить, не зная вина, – это по меньшей мере необдуманно, неосторожно и уж во всяком случае безответственно. За кого можно поручиться, сказав, что ему можно пить без опасений сделаться алкоголиком? И за себя-то не каждый поручится, не зная, какие обстоятельства его ждут впереди. Я лично никому не советовал бы даже и пробовать пить, потому что это как цепная реакция: при надлежащих условиях только огонёк поднеси, а дальше всё пойдёт само собой.
И я бы сказал: сказки, что вино всегда было добрым спутником человечества. За один день на нашей планете происходит столько зла от вина, сколько не принесло оно добра за всю историю своего существования.
Я бы сказал: сказки, что вино родилось вместе с человечеством. Питекантроп если и любил пропустить рюмашку, то надо всё же учитывать, что ни просторных пивных, ни водочных заводов к его услугам не было. Жить ему было трудно. Денно и нощно он думал о том, как бы добыть пропитание для себя и для своих детишек, а чтоб брагу варить или самогон гнать – это ему недосуг было. А какое же без досуга пьянство? Роль досуга, а вместе с ним и роль вина в нашей жизни, конечно, повышалась с ростом культуры, и теперь, когда роль досуга у нас ещё больше повысится, нам нужно серьёзно подумать, как веселиться, потому что водки или вина, сколько их ни дай, всё будет казаться мало.
И я бы сказал: сказки, что бывают угрюмые трезвенники. Угрюмые бывают алкоголики, когда им не хватает денег на выпивку. Я бы не кивал на зарубежные страны и, уж если говорить о заграничном опыте, указал бы на опыт Финляндии, где четвёртая часть населения страны состоит членами «Общества трезвенников» (и ничего, живут без вина и не тужат), или на опыт Чехословакии, где принят закон против алкоголизма несовершеннолетних (не варили бы специально для детей пива, не пришлось бы небось и закон придумывать!).
И я бы не старался внушить людям мысль, что одно только неумеренное пьянство ведёт ко всяческим бедам. Я бы сказал, что и умеренное, тихое, безмятежное, перманентное выпивание – тоже не такая уж доблесть; что и при умеренном питье если не наступает так уж быстро сморщивание печени и разбухание сердечной мышцы, то наступает всё же, и, кстати сказать, довольно скоро, сморщивание души и непомерное разбухание эгоизма, в результате чего получаются люди хотя ещё и молодые и даже довольно шустрые, но у которых безнадёжно погас огонёк романтики, которых уже не манит ни подвиг, ни желание познать неизвестное, ни желание увидеть новое, ни желание сделать доброе, смелое, у которых не сохранилось никаких лелеемых с детства стремлений, никаких интересов, никаких желаний, кроме одного: всякими правдами и неправдами раздобыть денег на очередную выпивку.
И я бы сказал людям, выступающим за умеренное потребление алкогольных напитков: вы пьёте, друзья, ну и пейте себе потихоньку, если ничего интересней придумать не можете, но не ведите себя, как в некультурной компании, когда изрядные выпивохи ставят своей задачей обязательно накачать вином непьющего соседа, чтоб за столом совсем не оставалось трезвых, вид которых для них просто несносен.
Я бы сказал, что у нас, как в жизни, так и в печати, большой разнобой во взглядах на питейный вопрос, и что если одни пишут «за здравие», стараясь дать бой увлечению спиртными напитками, в какой бы форме оно ни проявлялось, то другие тянут «за упокой», стараясь сохранить пьянство, хотя бы в рамках умеренности, с помощью различных минималистских теорий, вроде ханжеской маниловской теории непротивления злу и вышибания клина клином (теории перекантовки). Они словно боятся, что если кто-нибудь скажет, что пить не надо совсем, то все пьяницы сразу исчезнут и не найдёшь даже компании, с кем можно было бы выпить… Напрасно боятся! Никуда пьяницы не исчезнут. Хоть караул кричи! Хоть ежедневно заполняй все столбцы в газетах статьями о вреде алкоголя, их не будет становиться меньше, а уж и то будет великое достижение, если их не будет становиться больше, так как улучшение сервиса в этом деле, расширение сети пивных, рюмочных и тому подобного рода злачных заведений – тоже своего рода агитация в пользу спиртного, и притом такая, с которой не в силах справиться никакое всемогущее слово, даже печатное.
И я бы не тешил никого, и себя в том числе, надеждами на создание какой-то особой «современной застольной культуры». Сверх того, что мы пьём некультурно, мы научимся ещё пить и «культурно», со смаком. И даже если перейдём на всеобщее, поголовное, каждодневное винопитие, Зелёный фантастический змий с мистическим упорством будет продолжать выхватывать из наших рядов свои жертвы. Одну за другой!
И я бы сказал: не уступим Зелёному змию! Не дадим в обиду наших детей! Вот они стоят перед нами и глядят на нас своими вдумчивыми, серьёзными и доверчивыми глазами, в полной уверенности, что мы – люди большие и сильные, сооружающие огромнейшие дома, и мосты, и атомные ледоколы, и межпланетные корабли, и стиральные машины, и холодильники, – не отдадим их Зелёному змию, не пустим его вместе с ними в Светлое Будущее, а оставим навечно в Музее Прошлого наряду с другими реликтами… Остальное они сделают сами. И будут счастливы.
