Читать книгу: «Встань и иди», страница 2
Книга первая
АФГАНСКИЙ КАПКАН
Часть первая
ГОЛОВОЛОМКА ДЛЯ ПОЛИТБЮРО
Глава 1. ГЕРАТСКИЕ ВОЛНЕНИЯ
Весна 1979 года выдалась теплой. Снег быстро начал терять свою зимнюю привлекательность, хворать, оседал, истекая слякотью. По черным от сырости ветвям деловито сновали пичужки, предвещая скорое наступление новой благодатной поры. Леонид Ильич Брежнев с любопытством наблюдал за пробуждением природы от долгого зимнего сна. Он жил на подмосковной даче в Заречье и на лоне природы чувствовал себя хорошо, отдыхал не только телом, но и душой. В семьдесят лет его уже тяжело больного, потрепанного войной и невзгодами жизни вновь избрали Генеральным секретарем ЦК КПСС. Из Заречья Леонид Ильич приезжал в кремлевский кабинет на несколько часов, проводил заседание Политбюро и снова возвращался на дачу.
Поздним вечером ему позвонил министр иностранных дел Громыко и с тревогой в голосе сообщил:
– Леонид Ильич, резко обострилась обстановка в Афганистане. 15 марта в провинции Герат начались антиправительственные выступления. Убито свыше тысячи человек. Погиб наш военный советник и два гражданских специалиста. На сторону мятежников перешли военнослужащие гарнизона.
Брежнев тут же позвонил Кириленко:
– Ты знаешь о мятеже в Герате?
– Да, Леонид Ильич.
– Этот вопрос не терпит отлагательства. Подготовьте проект постановления и срочно обсудите. Я подъеду в понедельник, и примем окончательное решение.
Кириленко позвонил Косыгину, Устинову, Громыко, Андропову, от которых зависело решение вопросов по Афганистану, попросил собраться в Кремле в Ореховой комнате. Это были самые уважаемые и влиятельные люди в стране. Председатель Совета министров Алексей Николаевич Косыгин еще в сталинские времена работал народным комиссаром текстильной промышленности. Министр обороны Маршал Советского Союза Дмитрий Федорович Устинов в июне 1941 года был назначен Сталиным наркомом вооружения СССР и прослыл главным оборонщиком страны. Андрей Андреевич Громыко начинал свою трудовую деятельность экономистом, работал в Академии наук СССР, но волею судьбы стал дипломатом, и с 1957 года возглавлял Министерство иностранных дел. Юрий Владимирович Андропов возглавлял Комитет государственной безопасности. Трудовую деятельность он начал в 16 лет телеграфистом, потом был на комсомольской, партийной и дипломатической работе. Все они родились в начале века, были примерно одного возраста, плоть от плоти своего народа и, как умели, служили государству не жалея ни сил, ни времени.
Члены Политбюро собрались в Кремле в поздний час. Кириленко вручил каждому наспех составленный проект постановления, и на какое-то время установилась тишина. Нарушил ее Громыко.
– Обстановка в Афганистане сильно обострилась, – сказал Андрей Андреевич. – По имеющимся у нас сведениям, центром волнений стал Герат, второй по величине город страны. Там расположена 17-я дивизия афганской армии. Мятеж подготовил командир артиллерийского полка капитан Туран Исмаил. Дивизия по существу распалась, а банды диверсантов и террористов безнаказанно бесчинствуют. Главари в большинстве – религиозные деятели. Наши товарищи докладывают, что завтра или послезавтра в Афганистан могут вторгнуться новые массы мятежников, подготовленные на территории Пакистана и Ирана. А руководство страны обстановки в стране не знает. – Громыко полистал свои записи, нашел нужную и с раздражением в голосе продолжил: – В 11 часов утра у меня был разговор с министром иностранных дел Афганистана Хафизулой Амином. Он уверял, что армия все контролирует, передал привет членам Политбюро, лично Леониду Ильичу Брежневу. А через два часа мы получили известие о том, что в Герате начались беспорядки, и целая дивизия вышла из-под контроля.
Когда речь зашла о войсках, Устинов насторожился: это была его прерогатива.
– Главного военного советника товарища Горелова и поверенного в делах товарища Алексеева приглашал на беседу Генеральный секретарь НДПА Тараки, – сказал он, – просил помочь военной техникой, боеприпасами, продовольствием. Что касается военной помощи, то Тараки сказал, что, может быть, потребуется помощь по земле и по воздуху. Это надо понимать так, что возможен ввод наших войск как сухопутных, так и воздушных. Я считаю, что при этом нам нужно исходить из главного: ни при каких обстоятельствах мы не можем потерять Афганистан. Если он отойдет от Советского Союза, то это будет сильный удар по нашей внешней политике и значительная победа Соединенных Штатов Америки, которые спят и видят свои базы в центре Азии.
– Конечно, одно дело – ввод войск, когда афганская армия на стороне народа, и совершенно другое – если армия не будет поддерживать правительство, – задумчиво проговорил Громыко и добавил: – И, наконец, третье, если армия будет против правительства, а, следовательно, и наших войск.
– Я только что говорил с Гореловым по телефону, – продолжил Устинов. – Он сказал, что руководство Афганистана обеспокоено создавшейся обстановкой. Командир гератской дивизии укрылся на аэродроме, действиями оставшихся верными правительству полков не руководит. В Герат направлены наши оперативные группы, которые помогут стабилизировать обстановку, вывезут советских специалистов. Мы посоветовали товарищу Тараки перебросить в район мятежа надежные части. Он ответил, что на это пойти трудно, так как и в других местах неспокойно. Одним словом, Тараки ожидает большого выступления со стороны СССР как наземных, так и воздушных сил.
– Дмитрий Федорович, какая армия в Афганистане? – поинтересовался Косыгин.
– В афганской армии 10 дивизий, более 100 тысяч человек, – ответил маршал.
– Но против них тоже собирается немалая сила, – заметил Андропов. – По оперативным данным, только из Пакистана направлено в Афганистан около трех тысяч мятежников. Это, главным образом, религиозные фанатики. В Кабуле надеются, что именно мы ударим по мятежникам.
Косыгин попытался суммировать с казанное:
– Я понимаю, что проект постановления, который представлен, готовился на скорую руку и его надо серьезно править. Прежде всего, не нужно растягивать поставку вооружения до апреля, а надо дать все сейчас, немедленно. Это первое.
– Второе. Надо как-то поддержать морально руководство Афганистана, сообщить Тараки, что мы поднимаем цену на газ с 15 до 25 рублей за тысячу кубометров. Это даст возможность покрыть издержки, которые у них имеются в связи с приобретением у нас оружия и других материалов. По-моему, оружие надо дать Афганистану бесплатно.
– И третье. Мы намечали дать им 75 тысяч тонн хлеба. Я думаю, что надо поставить Афганистану 100 тысяч тонн. Вот эти меры, мне кажется, следовало бы внести в проект постановления и, таким образом, мы поддержали бы афганское руководство морально. За Афганистан нам нужно бороться. Все-таки 60 лет мы живем дружно. Конечно, Пакистан и Иран окажут оппозиции помощь, они единомышленники в религии. Американцы все будут делать, чтобы влезть в Афганистан, поближе к нашим ракетным полигонам. Это нужно иметь в виду. О китайцах и говорить нечего. Поэтому я считаю, что нам нужно серьезно помочь афганскому руководству. Об оплате поставок говорить сейчас не следует, тем более, как здесь написано, – в свободно конвертируемой валюте. Какая у них свободно конвертируемая валюта? Мы с них все равно ничего не получим.
Устинов поддержал Косыгина:
– Все, что записано в проекте постановления в смысле поставки вооружения Афганистану, все это делается, уже производится отгрузка и отправка этих машин. К сожалению, я не знаю, сможем ли мы до апреля все поставить. Я бы просил принять постановление, касающееся поставки вооружений. Что касается оплаты за это вооружение, то этот вопрос тоже надо снять.
– Все отгружать немедленно! – сказал решительно Косыгин, – буквально с завтрашнего дня.
Устинов согласно кивнул головой.
Кириленко, внимательно вслушивавшийся в их разговор, предложил:
– Давайте поручим товарищу Косыгину внести поправки в проект распоряжения Совета министров с учетом тех моментов, о которых мы здесь говорили, и завтра он представит документ.
– Хорошо, я все сделаю, – согласился Косыгин, – но нам необходимо принять и политическое решение. Может быть, его проект подготовят товарищи из МИДа, Министерства обороны, КГБ, Международного отдела ЦК КПСС. Ясно, что США, Иран, Китай, Пакистан будут всеми силами мешать законному правительству Афганистана. Вот здесь-то и потребуется наша политическая поддержка. Надо и Тараки, и Амину прямо сказать о тех ошибках, которые они допустили. Ведь до сих пор у них продолжаются расстрелы несогласных с ними, почти всех руководителей не только высшего, но даже и среднего звена из партийного крыла «Парчам» они уничтожили. Конечно, трудно вот так сходу сформулировать политический документ, для этого надо будет поработать товарищам дня три.
Устинов согласно кивнул:
– Все это правильно, что говорит Алексей Николаевич. Но речь идет и о вводе наших войск.
– Я считаю, – продолжал Косыгин, – что не следует афганское правительство подталкивать на то, чтобы оно обращалось к нам относительно ввода войск. Пусть они у себя создают специальные части, типа наших внутренних войск, которые могли бы заниматься подавлением мятежей.
– Я думаю, – вел свою линию Устинов, словно не слыша собеседника, – что нам ни в коем случае нельзя смешивать наши части, если мы их туда введем, с афганскими. – Он открыл папку, нашел нужную бумагу и продолжил: – У нас разработан вариант военной акции. В течение суток мы можем самолетами перебросить в Афганистан 105-ю воздушнодесантную дивизию и своим ходом – мотострелковый полк в Кабул. К границе будет подтянута 68-я мотострелковая дивизия. 5-я мотострелковая дивизия находится у границы. Но на ввод войск нужно принять политическое решение.
Кириленко покачал головой:
– Мы не можем вводить войска без официального обращения со стороны правительства Афганистана. Об этом надо прямо сказать афганским товарищам. А также потребовать, чтобы они прекратили террор в отношении политических противников. Нельзя применять в массовом масштабе расстрелы, пытки и т. д. Особое значение для них приобретает религиозный вопрос, отношение к религиозным общинам, религии вообще и религиозным деятелям. Это вопрос большой политики. И тут нужно будет Тараки со всей решимостью сказать, чтобы они не допускали никаких недозволенных приемов. Завтра мы посоветуемся с Леонидом Ильичом как нам лучше это сделать.
Андропов поддержал его:
– При разработке политического решения о вводе войск нужно иметь в виду, что на нас, наверняка, повесят ярлык агрессора. Но я полностью согласен с маршалом Устиновым – нам ни в коем случае нельзя терять Афганистан. Что касается переговоров с Тараки, то мне кажется, что лучше, чтобы поговорил с ним товарищ Косыгин. В разговоре с Тараки надо поставить все вопросы и, в частности, каково положение в армии и в стране в целом. У них ведь стотысячная армия и при помощи наших советников она могла бы сделать очень многое. А что получается.., какие-то 20 тысяч мятежников одерживают победу. Прежде надо сделать все необходимое силами афганской армии, а потом уже, когда действительно возникнет необходимость, вводить наши войска.
– Прежде чем говорить с Тараки, надо согласовать этот вопрос с Леонидом Ильичом, – сказал Косыгин. – Я считаю, что оружие нам посылать нужно только в том случае если мы будем убеждены, что оно не попадет в руки мятежников. Если их армия развалится, то, следовательно, оружие заберут мятежники. Возникает и такой вопрос: как быть с мировым общественным мнением? Если уж мы будем вводить войска, то надо все подробно объяснить. Может быть, кому-то из ответственных товарищей нужно поехать в Афганистан, выяснить обстановку на месте. Возможно, товарищу Устинову или товарищу Огаркову.
Устинову такое предложение было явно не по душе:
– Думаю, вряд ли мне надо ехать в Афганистан. Я в этом сомневаюсь.
Может быть, кому-то из членов правительства выехать.
– Все же нужно вам ехать, – стоял на своем Косыгин. – Мы посылаем в Афганистан большое количество оружия и надо, чтобы оно осталось у правительственных войск. В Афганистане около 550 наших советников, они должны знать состояние дел в войсках. Соберите их, выясните обстановку предметно.
– У всех нас единое мнение, – примирительно сказал Косыгин, – Афганистан отдавать нельзя. Нужно использовать все средства для того, чтобы помочь афганскому руководству укрепиться. А, как крайнюю меру, осуществить ввод войск.
Кириленко одобрительно кивнул головой:
– Я полностью согласен с товарищем Косыгиным. Афганская армия совершила революционный переворот, и думаю, что при умелом руководстве со стороны правительства она будет твердо стоять на защите страны. Я набросал перечень вопросов, о которых мы говорили. Первое: поручить товарищу Косыгину уточнить документ, который представлен, дописать туда поставки 100 тысяч тонн хлеба, увеличить цены на газ с 15 до 25 рублей, снять вопрос о процентах, о твердой валюте. А также поручить Алексею Николаевичу переговорить с Тараки, выяснить, как он оценивает положение в Афганистане, и что от нас требуется. При разговоре руководствоваться состоявшимся обменом мнениями.
Второе – поручить товарищам Громыко, Андропову, Устинову и Пономареву разработать политический документ о нашей линии в отношении Афганистана. Надо обратиться к Пакистану с тем, чтобы пакистанское правительство не допускало вмешательства во внутренние дела Афганистана.
Третье – согласиться с предложением товарища Устинова относительно помощи афганской армии силами наших воинских подразделений. Надо послать в Афганистан хороших военных специалистов, как по линии министерства обороны, так и по линии КГБ для подробного выяснения обстановки, сложившейся в афганской армии, развернуть две дивизии на границе с Афганистаном.
Четвертое: в проекте постановления должен присутствовать пункт о подготовке материалов, разоблачающих вмешательство во внутренние дела Афганистана со стороны Пакистана, Ирана, США, Китая, и этот материал публиковать через третьи страны.
Нужно также продумать, как мы будем отвечать на обвинения в агрессии, которые могут выдвинуть другие страны против СССР. Нужно будет проинформировать социалистические страны о мероприятиях, которые мы наметили, заручиться их поддержкой.
Кириленко обвел присутствующих внимательным взглядом, спросил:
– Есть ли другие предложения?
– Вроде все учтено, – ответил Косыгин.
– Давайте на этом заседание сегодня закончим, – удовлетворенно кивнул головой Кириленко. – А завтра с утра снова соберемся. Я сейчас свяжусь с товарищем Черненко и передам ему наши предложения.
Глава 2. АФГАНСКАЯ АРИФМЕТИКА
В воскресенье 18 марта члены Политбюро приехали на Старую площадь к одиннадцати часам. Косыгин первым начал обсуждение ситуации в Афганистане:
– Я переговорил с Тараки. Он очень встревожен положением в стране и требует ввода наших войск.
Кириленко, не скрывая удивления, спросил:
– В Герате 17-я дивизия насчитывает 9 тысяч человек. Неужели они все перешли на сторону мятежников?
– Перешли артиллерийский и пехотный полки, зенитный дивизион, а остальные поддерживают правительство.
– Я говорил с Амином, – включился в разговор Устинов. – Он тоже просил ввести войска в Герат, подчеркивая, что афганская революция встретила большие трудности, и спасение ее зависит только от Советского Союза. Руководство Афганистана недооценило роль религии. А именно под знамена ислама переходят солдаты.
– Следовательно, у них нет гарантий относительно своей армии, – резюмировал Кириленко. – Они надеются только на наши танки и бронемашины.
Андропов выслушал мнения товарищей, а затем решительно сказал:
– Нам нужно очень и очень серьезно подумать: во имя чего мы будем вводить войска. Совершенно ясно, что Афганистан не подготовлен к социалистическим преобразованиям. Там засилие религии, почти сплошная неграмотность сельского населения, отсталость в экономике и так далее. Мы знаем учение Ленина о революционной ситуации. В Афганистане нет революционной ситуации. Идет борьба между партийными, религиозными и национальными группировками за власть в Кабуле. Мы можем удержать его руководство только с помощью своих штыков, а это совершенно недопустимо. Мы не можем пойти на такой риск.
Громыко оживился:
– Я полностью поддерживаю предложение товарища Андропова – надо исключить такую меру, как введение наших войск в Афганистан. Против кого они будет воевать? Да против афганского народа, прежде всего, и в него надо будет стрелять. Правильно отметил товарищ Андропов, что обстановка в Афганистане для революции не созрела, и все, что мы сделали за последние годы с таким трудом в смысле разрядки международной напряженности, сокращения вооружений и многое другое, – все это будет отброшено назад. Все неприсоединившиеся страны будут против нас. Отпадет вопрос о встрече Леонида Ильича с президентом Соединенных Штатов Америки Картером, сорвется приезд в Москву президента Франции Жискар д’Эстэна в конце марта. Спрашивается, а что же мы выиграем? Афганистан с отсталой экономикой, с незначительным весом в международных делах. С другой стороны, надо иметь в виду, что и юридически нам не оправдать ввода войск. Согласно Уставу ООН, страна может обратиться за помощью в случае, если она подверглась агрессии извне. Афганистан никакой агрессии не подвергался. Это внутреннее их дело, бои одной группы населения с другой. К тому же афганцы официально не обращаются к нам относительно ввода войск. Одним словом, мы имеем дело с таким случаем, когда руководство страны в результате допущенных серьезных ошибок оказалось не на высоте, не пользуется должной поддержкой народа.
По молчаливому согласию Андропов почувствовал, что его мнение поддерживают, и продолжил развивать свою мысль:
– Еще вчера афганцы не говорили о вводе войск. Как мы видим из сегодняшнего разговора с Амином, народ не поддерживает правительство Тараки. Могут ли помочь им наши войска? Я думаю, что мы должны прямо сказать Тараки, что будем оказывать помощь, о которой сегодня и вчера договорились, но ни в коем случае не можем пойти на введение войск в Афганистан.
– Может, его пригласить к нам, – предложил Косыгин, – и сказать, что мы помощь увеличим, но войска вводить не можем. Целый букет стран немедленно выступит против нас. А плюсов никаких тут для нас нет.
– Мы им дали все, – раздраженно бросил Кириленко, – и ничего не пошло на пользу. Учинили расстрелы ни в чем не повинных людей и говорят нам в свое оправдание, что якобы мы при Ленине тоже расстреливали людей. Видите ли, какие марксисты нашлись. Нужно будет доложить Леониду Ильичу нашу точку зрения, пригласить в Москву товарища Тараки и сказать ему обо всем, о чем мы договорились.
– Я думаю, – поддержал его Косыгин, – что надо посоветоваться с Леонидом Ильичом и сегодня же послать самолет в Кабул.
– Беседу с Тараки надо вести вам, Алексей Николаевич, – сказал Кириленко. – Позвоните ему и пригласите в Москву или Ташкент, как он пожелает. Если он пожелает приехать в Москву, то, может быть, его примет и Леонид Ильич.
Косыгин одобрительным взглядом обвел окружающих:
– Одним словом, мы ничего не меняем в отношении Афганистана. Его руководители должны сами более ответственно относиться к решению государственных вопросов.
* * *
В понедельник Брежнев приехал на Старую площадь, собрал у себя членов Политбюро.
– Здравствуйте, товарищи! – поприветствовал он своих соратников. – Я вчера подписал документы о дополнительных поставках специмущества и вооружений в Афганистан, о некоторых мероприятиях политического и организационного характера. Всё, предусмотренное проектом решения КПСС, внесенным в субботу, все эти меры, которые принимались в течение субботы и воскресенья, на мой взгляд, совершенно правильны. И все же главный вопрос – о непосредственном участии наших войск в конфликте, возникшем в Афганистане. Мне думается, что нам сейчас не пристало втягиваться в эту войну. Я поручил товарищу Косыгину переговорить с Тараки. Надо объяснить афганским товарищам, что мы можем помочь им всем, что необходимо. Ввод наших войск в Афганистан может нанести вред не только нам, но и, прежде всего, им. Поэтому предлагаю сейчас прослушать информацию товарищей Громыко, Устинова, Андропова, Косыгина и на этом закончим этот этап по принятию мер в связи с конфликтом в Афганистане. Думаю, первым мы выслушаем товарища Громыко.
– Мы внимательно следили за развертыванием событий в этой стране, – сказал Андрей Андреевич. – Что мы имеем на сегодняшний день? В ряде провинций Афганистана, и, прежде всего в Герате, поднялись мятежники. Откуда они взялись? Они были засланы с территории Ирана и Пакистана. Там находится одна правительственная дивизия, которая должна была охранять общественный порядок. Но в связи с тем, что часть правительственных войск перешла на сторону мятежников, началась перестрелка, убито свыше тысячи человек. Я говорил о положении в Афганистане с заместителем премьера и министром иностранных дел Амином. С Амином говорил и Дмитрий Федорович. Ему он уже прямо высказал мысль о том, что СССР должен ввести войска в Герат. Прямотаки получается как в детективном романе, настолько несерьезно ставят афганские руководители такие сложные вопросы. После этого товарищ Косыгин разговаривал с Тараки, который ему сказал, что положение в Афганистане плохое, и он тоже просит направить войска в Герат. Сегодня получено сообщение о том, что положение в Герате не такое уж плохое: два полка все же находятся на стороне правительства.
Всеми этими событиями, как в Афганистане, так и в соседних с ним государствах, в том числе и в Китае, дирижирует рука США. Есть некоторые ободряющие нотки, заключающиеся в том, что в Кабуле вчера прошла массовая демонстрация в поддержку правительства. Но правительство положение в Афганистане, как следует, не контролирует.
Я думаю, что мы должны будем придерживаться своей линии, своей политики, идти своей дорогой с учетом всех особенностей. Если мы введем свои войска, то, конечно, получим плюсов куда меньше, чем минусов. Мы до сих пор не знаем, как поведет себя афганская армия. А если она не поддержит наши мероприятия или останется нейтральной, тогда получится, что мы своими войсками оккупируем Афганистан. Этим самым мы создадим для себя невероятно тяжелую обстановку во внешнеполитическом плане. Мы разрушим все то, что восстанавливали с таким трудом, и прежде всего разрядку. С западными странами, и в частности с ФРГ, у нас отношения будут испорчены. Мое мнение: несмотря на тяжелое положение в Афганистане, мы не можем пойти на такую акцию, как ввод войск.
– Мне вчера пришлось два раза разговаривать с товарищем Тараки, – сказал Косыгин. – Он настаивает на вводе наших войск. Если, говорит он, мы Герат потеряем, то все тогда пропадет. Пакистан, по его мнению, подбрасывает в Афганистан большое количество людей, переодетых в афганскую форму. По их данным, таких лиц заброшено 4 тысячи человек. Товарищ Тараки считает, что по существу все население Герата находится под влиянием религиозников. Там их 200 – 250 человек, которые руководят всем этим делом. По мнению Тараки, все недовольные потом соединятся и пойдут на Кабул. Тогда конец его правительству. Вот почему он просит помочь войсками. Я сказал, что мы внимательно рассмотрим этот вопрос. Конечно, нам важно сохранить Афганистан как союзное государство. Нужно серьезно предупредить Пакистан и Иран о недопустимости интервенции против Афганистана.
– Письма руководству Пакистана и Ирана надо направить сегодня! – поддержал эту идею Брежнев.
– Мне кажется, что имеет смысл направить в Афганистан хорошего посла, – продолжил выступление Алексей Николаевич. – Из разговора с Тараки выясняется, что он даже не знает, на кого опираться правительству. Необходимо провести большую политическую работу, чтобы сохранить Афганистан в качестве нашего союзника.
– Вчера утром мне позвонил Амин, – сказал Устинов. – Он жаловался на то, что Пакистан и Иран засылают огромное количество диверсантов. Их готовят на территории Пакистана китайские советники, снабжают китайским оружием. Далее Амин завел речь о Герате, так же, как и Тараки, просил направить танки. Я сказал ему о той помощи, которую мы оказываем Афганистану поставкой оружия. Он ответил, что это помощь хорошая, но главное – это направить войска.
Брежнев не преминул заметить:
– У них распадается армия, а мы должны будем вести за нее войну.
– В афганской армии большое количество наших советников, есть и переводчики, – ответил Устинов. – Я сказал Амину, что мы можем дополнительно направить некоторое количество переводчиков. На крайний случай мы формируем две дивизии в Туркестанском военном округе, одну дивизию – в Среднеазиатском военном округе. Три полка могут быть буквально через три часа в Афганистане. Но я, конечно, это говорю лишь только потому, чтобы подчеркнуть нашу готовность. Я, как и другие товарищи, не поддерживаю идею ввода войск в Афганистан. Прошу разрешения провести на границе с Афганистаном тактические учения, развернуть полки и дивизии.
– Ну, что ж, проводите учения, – согласился Брежнев, – это пойдет на пользу армии.
Андропов начал выступление с вопроса:
– В чем суть дела сейчас в Афганистане? – И сам же на него ответил: – Дело в руководстве. Руководство не знает сил, которые поддерживают его, и на которые можно было бы опереться. Сегодня, например, прошли довольно солидные демонстрации в Кабуле и Герате, но руководители не использовали в должной мере эти массовые мероприятия. Разъяснительная работа поставлена плохо не только в армии, но и среди населения. Своих политических противников они расстреливают. Правительственная радиостанция не прослушивается – передатчики очень слабые. Нам нужно будет помочь им передвижными радиостанциями. Амин держал в своих руках по существу всю власть, и только вчера они утвердили нового начальника госбезопасности, начальника штаба. Таким образом, несколько расширяется политическая база в руководстве. Я думаю, что относительно ввода войск нам решения принимать не следует. Ввести свои войска – значит бороться против народа, стрелять в народ. Мы будем выглядеть как агрессоры. Ни в коем случае этого нельзя допустить.
Присутствовавший на заседании начальник Генштаба маршал Огарков сказал:
– У нас в Советском Союзе учатся 460 афганских военнослужащих.
Их можно было бы направить в Афганистан.
– Я думаю, что нам следует одобрить мероприятия, которые были выработаны в течение этих дней, – подытожил разговор Брежнев. – А если возникнут новые вопросы в связи с событиями в Афганистане, то вносить их в Политбюро. Мы принимаем товарища Тараки завтра, 20 марта. Переговоры будут вести Косыгин, Громыко и Устинов, а затем я с ним побеседую.
