Читать книгу: «Проекция реальности», страница 3

Глава 5

Передо мной тянутся нитями одноэтажные домики вперемешку с лавками. На небе Юпитер и мутный крупный мячик, Европа, а сам я иду по поверхности Ио, смоделированной Йоханом Мерсом в 2056 по фотографиям со спутников. Твёрдый ландшафт жёлто-зелёного цвета, вверх вырывается из трещин пар сероводорода (хорошо, что это только симуляция). Солнечный свет, прорываясь через облака, рассеивается. Я вижу Диму, который общается с торговцем под ником Арканец. Подхожу ближе. Аватар продавца редких товаров бледный, по лицу размазан от носа до шеи зелёный шрам, цвет радужки и кожи белый, как полотенца в номерах мотелей. Они торгуются за какую-то вещь, не могу разобрать слова, поэтому приближаюсь ещё на метр.

– Мистер, такого ускорителя вы не найдёте больше нигде. Вещь бесценна, и по-хорошему я должен был бы найти коллекционера, который заплатит гораздо больше, но вижу вы неплохой малый. Договоримся?

– Тысяча рублей?!

– И ни копейкой меньше.

– За такие деньги я могу купить машину! Скидывай двести и по рукам.

– Сто.

– Сто пятьдесят.

– Ладно… И только потому, что я проникся вашей целью. Обыграть друзей – это дело понятное.

Дима оборачивается ко мне и улыбается. Арканец переводит деньги на свой счёт и на ногах моего друга появляется новая обувь.

– Проекция моей скорости на игру увеличена на десять процентов.

– Всё равно не догонишь. Мышцы у тебя на ногах слабые, – говорю я.

Мы идём дальше, вдали пейзаж песчаной бури в низине горы. Вечное путешествие мелких частичек, заключённых в идеальную программу.

– Подходи, не стесняйся! Арбузы, карамбола, папайя, клубника. Вкусно, – с армянским акцентом зазывает нас ещё один гуманоид. Своими осьминожьими щупальцами он протягивает шкатулку с рубиновым камнем.

– Остановимся? Давно не пробовал манго. По сколько оно?

– Давай. Хотя мне ничего не надо, – морщусь я от солнечных лучей, отражающихся от небольшого зеркальца, вставленного в шкатулку.

– Рубль штука, – говорит одновременно со мной продавец.

– Ага. А с доставкой в Москву?

– Четыре рубля, дорогой.

– Беру пять.

– Может, арбуза, малины?

Дима крутит в руках предмет и наконец вдавливает камень внутрь – появляется меню со всем списком, в котором прописано количество на складах фруктов и ягод, цена, выбор города доставки.

– Удобно, – хвалю подобного моллюску гуманоида.

– Спасибо. Меня зовут Арарат, обращайтесь.

Время бежит быстро, но солнце здесь, как и любые другие небесные тела, неподвижно; такое ощущение, что я сплю или того хуже. Нет ни тени, ни звуков от моих шагов, даже камни одинаковые, повторяются формы скал каждые двести метров. Заканчивается рынок. Вот граница маленького мира, дальше идти не получится. Мы стоим и смотрим вдаль, думая о своём.

Сегодня я купил нож для кухни, который придёт по почте через дня два из Молдавии. Сильно тратиться означает для меня смерть от голода. Дела идут не очень, последний штраф за опоздание обошёлся мне в пять процентов от зарплаты. Сурово.

Вдруг я ловлю на себе взгляд за спиной, который точит меня, как вода скалы. Во мне пробивают дыру, я краем глаза замечаю рыжую женщину в чёрном плаще до самых щиколоток. Кто она такая? Незнакомка делает два шага ко мне, но резко останавливается, поднимая клубы пиксельной пыли. Так она стоит, не издавая ни звука, секунды две и отворачивается.

– Не оглядывайся! – приказываю Диме, но он уже смотрит в её сторону. – Что ты творишь?

– Мне любопытно.

– Слушай, а не она ли это?

– Боже… Ты сошёл с ума! Точно бес вселился. Проснись! Не надо мучить себя. С той всё кончено, не найти её. Ой!.. Какие есть необычные люди. Ты же просто понравился незнакомке в плаще. Она не в себе? Тогда вы идеальная пара. Как может понравиться человек, если ты его даже не видел ни разу и не слышал? Ладно по настоящей улице гуляешь, но здесь это так странно! Мурашки по телу.

– Подойдём?

– И ты туда же? Нельзя наступать на одни и те же грабли два раза!

– Я иду, а ты делай, что хочешь.

– Ладно, будь по-твоему.

Мы шаг за шагом приближаемся к ней. В одно мгновение она опрокидывает стулья у забегаловки, вырытой в скале. Её взгляд передаёт животный страх, будто я не человек, а медведь, весящий тонну. Женщина, размахивая плащом, перескакивает со стола на стойку, и чёрная фигура несётся вперёд. Забавно: погоня в пещере, над головой двухметровые сталактиты, готовые свалиться, чтобы окончить игру.

– Кто ты?

Она молчит, затем исчезает, превратившись в голубые огоньки. Действительно, игра окончена! Сняла шлем.

– Я уверен, что была она, – говорю Диме, но он недовольно вертит головой.

– Ту ты никогда больше не увидишь. Мне жаль.

– Под другим аватаром, – добавляю, не обращая внимание на друга.

– Ты ошибаешься. Сколько в мире шизофреников с VirtualXRay! А мы гонимся за одним из них… Беда. Тебе бы к психотерапевту пойти или девушку найти реальную.

Я ничего не отвечаю и иду к агсардцу, одноглазому аватару с зелёной кожей, у которого она что-то покупала.

– Здравствуйте, – решительно говорю ему.

– Привет. Нужны запчасти для оружия?

– Оружия? Я хотел спросить, что покупала та женщина.

– Убегала она от тебя быстро… Что-то натворила плохого?

– Да нет! Я её знал давным-давно и хотел понять просто, куда пропала на год.

– А от меня что надо?

– Что она у тебя купила?! – кричу я, мои нервы на пределе, злость комком подступает и преобразовывается в сжатые кулаки.

– Я не оглашаю такую информацию. Всё, происходящие между мной и клиентом, остаётся тайной. Дело чести и торговли!

Перевожу ему пять рублей и говорю:

– Посмотри на счёту.

– Снайперскую винтовку Драгунова. Семь целых шесть десятых миллиметра, самозарядная. Ещё Кольт купила и информацию про усыпляющий газ, который я не продаю. По моему скромному мнению слишком много газа…

– Не подскажешь, как мне найти ту девушку?

– Извини. Вариантов не могу придумать.

– Хорошо, всё равно спасибо. Очень помог.

Глава 6

Я возвращаюсь домой. Темно и холодно. Фонари, как волны в Андаманском море, то появляются, то исчезают. На горизонте мигающая разными цветами точка, которая может быть, чем угодно, но мне хочется верить, что там зажгли ёлку в детском саду, а завтра дети узнают: им приготовили подарки, они их заслужили. Хочется верить, что так и будет, потому что не может грусть проникнуть во все закоулки. Где-то там, на горизонте, где предки думали, кончается земля, есть радость.

Облака низко. Чуть-чуть поднять руку… А нет! Не уцепиться. Это тебе не туман, который обволакивает тело и просачивается влагой в лёгкие. Облака – стены замка, защищающие свою красивую королеву от взоров посторонних, за ними скрывается Луна.

Многие жители царства уснули, гаснут огни в окнах домов и бараков. И лишь в недостроенных зданиях горит мусор, чтобы дарить тепло. Автострады, развязки! Вот здесь никто не спит. Постоянное движение машин, напоминающее стихию, как песчаная буря, сила ветра или воды. Не остановить жизнь! Она течёт и только видоизменяется. Да… Правы буддисты. Вечный круговорот, колесо, в котором катишься и никак не получается избавиться от тревог, злости, зависти, ревности. Трудно отделить себя от всей той каши, с которой мы рождаемся в голове. Недостаточно сесть под дерево в позе лотоса, чтобы отбросить тараканов, кишащих в мыслях, и со спокойным сердцем продолжить жить. Обычному человеку для понимания простейших вещей иногда требуются года. Как ходить? Как говорить? Как читать? Это постоянное «как» вновь и вновь, словно чередование дня и ночи, где светлое время суток – это вопрос, а тёмное – ответ, возникает ростком в душе и растёт, пока ни насытится. Как трудно человеку и любопытно одновременно узнавать мир, пока он ребёнок. Главное не потерять до конца в себе детское влечение к чему-то прекрасному, новому, не прогнуться под угрозами общества, тогда легче будет потом понимать. И, может, однажды… Однажды ты не будешь страдать!

Подбираю ключ от второго замка. Он входит в отверстие. Нож скользнул по маслу. Прикасаюсь пальцем к сканеру и дверь открыта. Что я чувствую, окунаясь в темный коридор? Любопытство. Хочется узнать, кто в помещении, как расставлены предметы. На дне я обнаруживаю отсутствие мамы и беспокойство. Тревога от незнания, которое похоже на стену на границе США и Мексики, потому что при желании её можно преодолеть.

Я сижу за столом с чашкой горячего чая и отсчитываю минуты. Почему так долго? Не помню, когда в последний раз она уходила, не предупреждая.

Проходит три минуты с того момента, когда я убрал пакетик из кружки, а волнение захлестнуло с новой силой и подступило к горлу.

Десять минут – и вот я смотрю в окно, хотя трудно отличить уже дрожащий на ветру куст от человеческой походки. Слипаются глаза. Мне кажется, что я стал зевать с периодом. Пока думаю, как вычислить частоту, проходит ещё пять минут. Из-за дома встаёт яркая красная звезда, которая при тщательном наблюдении преображается в Марс. «Бога войны только не хватало,» – проносится мысль. Время собирает свои бусинки.

Прошло целых тридцать восемь минут. В протезе отображается десять моих звонков и ни одного ответа. Раздаётся звон ключей, когда собираюсь пойти спать. Свет проникает в коридор.

– Где ты ходила? Я переживал. У тебя что-то произошло? Телефон не работает?

– Я с Ирой гуляла, – равнодушно отвечает она и запирается у себя в комнате.

Агрессия бьёт меня своим током, клетки тела воспалены от раздражения и ничего от былого беспокойства не остаётся. Я ударяю ногой со всей силы по деревянной двери. Лёгкий скрип. Невыносимая физическая боль отвлекает меня от душевной. Я кусаю ладонь, чтобы крик не вырвался из меня.

Утром просыпаюсь от того, что кто-то сидит на кровати. Но сон не сдаётся так просто, и я продолжаю лежать с закрытыми глазами, зная, что мама смотрит на меня. Громкое сопение носа, лучи, проскакивающие сквозь занавеску, – всё это не даёт покоя. «Уходи, пожалуйста,» – молю я про себя. Капитуляция. Открываю глаза. Поражение в тихой войне.

Ночью плохо разглядел её лицо, а оно опухло и покраснело, волосы торчат во все стороны. Мама открывает рот и испуганно произносит:

– Твой отец подменил крестик.

– Что? С чего ты это решила?

– После крещения. Думаю, перед тем, как сбежал.

– Слушай, что за чепуха? Я помню многое с детства. И крестик у меня был всегда… К чему разговор?

В её руках золотая цепочка и распятый Иисус, мирно шатающийся из стороны в сторону. Значит, это не шутка и не издевательство. Дела плохи…

– Я заберу твой. Надень этот, пожалуйста. Я умоляю! Молю!

– Нет!

Я хватаю золотого Христа и швыряю в стену, потому что мне осточертело слушать бред. Не понимаю!

Меня ждёт работа. Способ отвлечься – это убежать подальше и трудиться до той секунды, когда перестаёшь что-либо осознавать и анализировать.

Потеплело. На улице идёт дождь. Тяжёлые капли оставляют пятна на моей одежде. Приятнее, конечно, смотреть на осеннее настроение зимы в офисе со всеми удобствами. Правда, спустя некоторое время затекает шея и приходится делать упражнения, иначе в выходные будут адские ощущения. В моём чемодане лежит термос. Я не первый год занимаюсь этим делом и приспособился. Достаю незаметно для камер и делаю пару глотков тёплого чая. Оставшееся время, даже когда общаюсь, всячески рекламируя ненужные товары, думаю о перерыве.

– Плохо выглядишь, – говорит в середине рабочего дня Макар.

– Спасибо за комплимент, – шутливо отмахиваюсь я.

– Не хочешь провести с моей семьёй выходные? Поедем в Санкт-Петербург. Я переживаю за тебя.

– Со мной ничего не будет. Мне неудобно. Спасибо за предложение, планирую кое-что другое, – вру ему в лицо, а он понимающе кивает и больше не задаёт вопросов.

Мы работаем дальше. На самом деле я не хочу втягивать окружающих в мои проблемы, чтобы не усложнять жизнь. Справлюсь сам. Дожил же до двадцати семи.

Струйки воды медленнее текут по окну, потом совсем замирают, будто по щелчку пальцев остановили время. Теперь по потокам воздуха плывут снежинки. Я звоню и мне отвечают. Боялся весь день именно такого разговора:

– Алло, привет, Миша. Как ты? Почему не навещал?

– Здравствуйте. Компания «Европейские шкафы» приветствует вас и хочет предложить совершенно новую модель. Хотите узнать о преимуществах?

– Последний раз, Миша, я видела тебя после того, как ты умер. Пришёл во сне, весь мрачный. Зачем только полез на того полицейского с кулаками, дурак? Ой… Что случилось, то случилось. Ничего не вернуть. Но приходи почаще.

– Хорошо… Дополнительные полки помогут сэкономить место… Узнать больше можно на сайте. Э… До свидания.

Я сжимаю в руке банку с таблетками успокоительного, которую купил по дороге. О, глицин, даруй мне спокойствие! Аминоуксусная кислота проникает в желудок и растекается по телу, действуя на метаболические процессы в мозге. Заканчивается день. Во мне три таблетки. Я чуть-чуть заторможен, но мне хорошо. Намного лучше, чем было с утра. И кажется, что ничто не способно расшатать мою психику сейчас. Вдруг внутри зашевелилось нечто. Раковая опухоль? Мои органы начали гнить? Или паразит откладывает свои яйца, чтобы они пожирали других существ? Нет. Другое чувство. Скорее мне одиноко. Да! Здорово тем, кто приходит домой, где тебя могут обнять, понять. Прижаться бы и забыться в тепле. Почему я до сих пор жив? Сложно понять. Стечение обстоятельства, теория вероятности. Возможно, какой-нибудь банкир забыл дома портфель и не задавил меня, так как опоздал на совещание? Мама не выпила лишний бокал, и родился именно я? Какая разница? Все эти рассуждения пустые. Ещё таблетка глицина. Умиротворение.

Я захожу снова в пустую квартиру. Ничего, всё проходит. И это пройдёт. В моём кармане список, который я поглаживаю правой рукой. Маленькая бумажка с именами и фамилиями психически больных и одиноких людей. Зачем он мне? Я сам толком не понимаю. Наверное, чтобы пропускать их, когда выбираешь, кому звонить на работе. Перед сном я произношу имена, теряющиеся в тишине. Жду до первых полопавшихся капилляров и пятнадцати пропущенных звонков. Звоню в полицию.

– Балашиха, улица Путина, дом 17. Человек пропал.

– Скоро будем.

Быстро приезжает машина. Два крупных мужика заходят в мою квартиру.

– Чай? Кофе? – предлагаю я.

– Нам кофе, – говорит полицейский с щетиной за другого.

И вот мы сидим за столом. Я пытаюсь вспомнить последние события.

– Она странно себя вела, когда вы в последней раз её видели?

– Да. У неё ещё подруга. По-моему, Ира. Как раз с ней гуляла недавно необычно долго.

– Ну, если кто-нибудь из них появиться, то сообщите нам.

– Фотография мамы есть? – оживился молчун.

– Из фотоальбома. Она на фоне пирамиды в Египте.

– На звонки не отвечает, как я понимаю? – спрашивает мужик с заметной щетиной и жадно отпивает кофе.

– Верно.

Возникает неловкое молчание. Полицейский добавляет:

– Найдём. Шестьдесят процентов находим.

– А что делать с сорока оставшимися?

Снова тишина… И неожиданно звонок, который напугал меня. Прикладываю протез к уху и одновременно смотрю на часы. Пять часов утра!

– Я приеду завтра, – говорит мама. – В Сергиев Посад ездила.

Гудки. Разговор окончен. Я стою в прострации и не знаю, как реагировать. В такую ситуацию ещё не попадал. Ясно только, что пора спать.

Глава 7

Проснувшись в своей кровати от страшных звуков, доносившихся из ванной, первое, о чём я думаю, – события пятилетней давности, которые сейчас, словно волны от брошенного камня, влияют на моё восприятие мира. Белая простыня и подушки с изображениями снежинок навеяли давно забытое прошлое. Вспомнить – это худшее, что может произойти с человеком, для которого самым спокойным местом на планете является «Эйфория».

Тогда тоже была зима, намного холоднее, чем эта. Мы с мамой наряжали ёлку, сестра сидела на полу и ощупывала игрушки, символизирующие прошлые года: змея, бык, тигр и дракон. Динго, наша собака, смотрел изумлённо из-под стола чёрными глазами. Его шерсть цвета выгоревшей на солнце травы, вытянутая морда, свиной розовый нос я запомнил на всю жизнь. Мозг непонятным образом фильтрует миллиарды событий и оставляет только самое значимое. Обычно мама брала Динго за лапы, и они танцевали под звуки курантов, но в тот Новый год он опустил хвост и ушёл к себе. Прошёл месяц и стало понятно, что Динго заболел. Сначала никто особо не переживал, потому что ему было на тот момент тринадцать лет, а это преклонный возраст для собак, когда они часто плохо себя чувствуют. Переводя на наше исчисление, он давно вышел на пенсию.

Динго худел, его шерсть выпадала. Я раньше думал о его смерти, но когда это произошло на самом деле, то удивился, лишился частички себя, будто мне отрезали руку. Он так долго жил рядом со мной, что я не знал, как дальше может существовать общество, идти время. Мне целый месяц снился только Динго: я гулял с ним, играл, а, просыпаясь, не понимал, где я, жив ли он. Проклятый мир, несущая смерть игла в руке опытного ветеринара и понимающие чёрные глаза… С этого началась моя прогрессирующая грусть. Скажите, каждый день кто-то умирает и есть сто процентная вероятность, что старуха с косой коснётся моей судьбы, однако шестого февраля две тысячи шестьдесят девятого года упал занавес. Я, видимо, очень чувствителен ко всяким происшествиям!

Говорят, всё случается не просто так. Я верю в эту философию и остерегаюсь её одновременно. Смерть собаки, которая была значимой частью семьи, стала первым камнем. Волны несутся вперёд, ожидая очередного броска.

Я выхожу из своей комнаты. В ванне кто-то плюётся и мужским зловещим голосом приговаривает:

– Изыди! Убирайся из моего тела.

У меня по телу пробегают мурашки. Такого не бывает, кроме разве что в страшных фильмах, где в конце никого не остаётся в живых. Я просто думал, что со мной такого не может никогда случиться? Снова в голове вопрос: «Как мы пришли к этому?»

Брошен очередной камень три года назад. Я ехал в небольшом грузовике рядом с водителем, Михаилом. Мне не сказали, куда мы направлялись. Позади меня оживлённо общались люди о политике, пока Михаил ни заговорил с акцентом (его отец итальянец):

– Знаете, как приготовить зарин? – неожиданно спросил он, не отводя взгляд от дороги. Все умолкли и посмотрели на его огромную спину.

– И к чему ты это?! – недовольно выкрикнул мальчик цыганской внешности.

– Забавный факт: достаточно всего нуля целых семидесяти пяти тысячных миллиграммов на литр воздуха, чтобы убить вас. А симптомы легко спутать с другими заболеваниями: миоз, тошнота, головокружение. Знаете, как выглядит дихлорангидрид метилфосфорной кислоты? На самом деле там много всяких химических реакций нужно для создания яда, но тем не менее… Объяснять не буду.

– Что теперь хочешь от нас? – ввязался я в разговор.

– Зоман токсичнее, кстати, в два с половиной раза, но отличий в приготовлении и действиях, которые он оказывает на живых существ, практически нет. И он имеет запах яблонь… Очень приятный. Динамит сделать намного проще: достаточно произвести смеси азотной и серной кислот, найти, по-видимому, животный жир, затем добыть опилки.

– Ты предлагаешь убивать? Они же просто болтают, вываливают весь негатив, скопившийся за день, а не хотят создать террористическую организацию, – возмущался я.

– Да! Следи за дорогой, Медведь, – поддерживал меня Даниил, из-за которого я оказался в этом грузовике. Мы познакомились в виртуальном мире, и мои взгляды пришлись ему по душе. Я не имел ни единого представления о том, куда мы мчались со скоростью восемьдесят километров в час.

Оставшуюся часть пути я смотрел в зеркало заднего вида. Мерцающие огоньки покидали меня, отдаляясь всё дальше в темноту города. Вдруг мы остановились, и я понял, что стою перед банком. Даниил положил свою тяжёлую руку мне на плечо:

– Надо действовать, друг. В ячейке тринадцать пять миллионов рублей наличными чиновника, Максима Юрьевича, занимающегося дорогами в Иркутской области. Вчера из-за ямы на шоссе там погибло в аварии шесть детей и пять взрослых. Сегодня мы попытаемся восстановить справедливость. Ты с нами?

Мои ладошки вспотели, глаза бегали, ища спасения. Неотвратимый рок событий!

– Справедливость, – тихо повторяю за ним.

Я видел, как они надевали маски, доставали пушки и мешки для денег. Резким рывком попытался залезть под машину, но меня больно ударили прикладом по затылку. Окружающий мир поплыл, и я потерял сознание. Вот почему нельзя заводить случайные знакомства в виртуальной реальности, от них одни проблемы.

Очнулся. Привязан к рулю. Страх за жизнь помог забыть на время о боли, и я огляделся: периметр был окружён, вокруг стояли полицейские машины. И почему я считаю: такое может со мной произойти, а то, что сейчас происходит в ванной, нет?! Из главного входа выбегали незнакомые люди в разные стороны. Бандиты влезли в грузовик, прикрываясь заложниками.

– Отвязывай его! Гони, гони!

Как только почувствовал ослабление верёвки на руках, локтём отбросил одного и побежал в сторону полиции. Не самое лучшее решение! Мне отстрелили руку. Валяясь в луже крови, я смотрел вслед уезжающему грузовику. Долгое разбирательство, свобода, протез и реабилитация.

– Изыди! – мужским голосом кричит мама.

Я иду на кухню и готовлю себе завтрак под нескончаемые заклинания и плевки. Скоро и я сойду с ума… Надо что-то предпринять. Во мне медленно копится недовольство, которое перетекает в решимость. Бросаю недомытую посуду в раковине и чуть ли ни бегу к двери в ванную комнату, но останавливаюсь, чтобы обдумать то, что надо сказать. Дёргаю ручку и врываюсь.

Мама стоит, согнувшись над унитазом, в её руках пластиковый прозрачный пакет, куда она собирает зачем-то плевки. Я забываю напрочь все слова и бессмысленно мычу. В её глазах растерянность и где-то глубоко остались осколки разума.

– Чем ты занимаешься? Глупости! Перестань.

Я вырываю из её рук пакет и выбрасываю его содержимое. Теперь во взгляде осталась одна злость, припудренная страхом. Однажды слышал, не помню, где именно, о том, что тревога как раз первопричина всех несчастий человека: от физических заболеваний до грехов, описанных в западных и ближневосточных религиях. Беспокойный ум делает людей несчастными, не даёт увидеть важное за стеной проблем. Мама хватает полулитровую бутылку воды и залезает в ванну. Уже через пару секунд она опрыскивает меня и, щурясь, приговаривает:

– Изыди!

Как в фильмах!.. Будто попал в низкобюджетный ужастик. В моём случае конца не предвидится. По жанру должна быть гроза или тревожная музыка, но за окном всего лишь немного стемнело.

– Делай, что хочешь. Я звоню в больницу.

Ухожу, хлопая громко дверью. Неужели такие изменения могут произойти за несколько дней? Нет, конечно. Это медленно нарастало. Хрупких людей нынче легко сломать, особенно, когда возраст предпенсионный. Ослабленный иммунитет, нарушения гормональных процессов в организме, проблемы со связью в коре головного мозга. Хорошо, что не болезнь Альцгеймера. Радуйся мелочам!

В майке и шортах она стоит передо мной и говорит:

– Я ухожу. Уеду подальше, не хочу вас больше видеть. Кажется, что вы энергетически подавляете меня, поэтому часто болит голова… У вас есть кукла вуду, но со мной колдовство не пройдёт, я защищусь. Так и передай своим!

Её глаза постоянно опущены, но не от стыда, а вроде как от каких-то предрассудков. Она отворачивается. Я хватаю её крепко за руки. Мы падаем на пол, сбивая на ходу вещи. Разбиваются некоторые игрушки на ёлке, часы, фотографии в рамках.

– Отпусти! – вопит мама.

– Нет, ты не уйдёшь. Может быть, остынем, погуляем в парке?

– Хорошо, – через несколько секунд отвечает она, и я её отпускаю.

Мы проходим мимо клумбы в парке, в которой зимой растёт только двухметровый сугроб. На небе проявился месяц ярко-оранжевого цвета, освещающий вокруг себя мутные перьевые облака. Ветки надо мной качаются и пропускают яркий свет двух звёзд. Студенты распивают алкоголь на скамейках, поэтому я пытаюсь прорваться к самому пустому и тихому месту парка. Точнее это мама стремиться туда, а я за ней следую. Она постоянно выдерживает дистанцию в два-три метра. Я пристально смотрю на её затылок, ожидая каждую секунду, что она побежит. Фонарей поблизости уже нет, и мы погружаемся в полумрак. Слышно, как недалеко раздаётся периодически смех.

– Здесь! – командую я, мама останавливается и, не поворачиваясь, говорит хриплым голосом:

– Я несколько кругов сделаю.

Сажусь на скамейку, прижимаю ладони к лицу и жалею себя. Бывало и хуже! Вспоминаю сегодняшний марафон по прошлому и думаю, что получилась знатная новая глава в моей странной жизни. Лицо мамы то появляется, освещённое фонарём, то исчезает, но выражение безумия и паники у неё не пропадает.

В детстве считал, что взрослые живут скучно и однообразно, дни повторяются. Эта мысль казалась привлекательной. Многие хотят веселья, хаоса, но я был счастлив, зная, что меня ждёт спокойствие, размеренность. Вышла осечка… Безудержный поток энтропии захлестнул и не отпускает! Чтобы успокоиться, представляю вновь себя зрителем какого-нибудь телевизионного шоу с возрастным ограничением восемнадцать плюс. Она разбрасывает в парке свои плевки. В зале аплодисменты, хвалебные возгласы, а я неодобрительно шатаю головой.

– Защитный круг от злых сил, – поясняет она, будто все таким занимаются на выходных.

Температура моего тела повышается, жар усиливается, энтропия открытой системы растёт, и возникает одно желании: лечь прямо на этой скамейке и уснуть.

Дом, милый дом… Скорая под окном, увозящая маму в психиатрическую клинику… Доктор скажет, как поступить в дальнейшем, а в данный момент я могу лишь сползти по стенке на пол и плакать. О, сладкий вкус солёных слёз! «ВИУ, ВИУ, ВИУ.» Уносится белая машина.