Читать книгу: «Настоящая зима», страница 5

Глава 14. Там, где дома-великаны и рыцари-фонари, или Два добрых кавказца

Вообще, место их экстренной высадки из автобуса находилось не так далеко от Анькиного дома – минут десять быстрым шагом. Но это только, если шагать налегке с ананасом. Но не с елкой

Времени было двадцать минут десятого, до нового года оставалось еще больше двух часов

«Ну, до десяти вечера мы точно дойдем!» – успокаивала себя и елку Гордеева. «Уж как-нибудь справимся!» -поддакивала она сама себе.

Первым делом Анька, подхватив елку, собиралась выбраться с ней из глубокого снега на утоптанную дорожку. Почему-то это не получилось, елка завязла в сугробе.

«Да, это потому, что нижние ветки глубоко провалились в снег, надо просто поднять елку повыше и отряхнуть,» – с оптимизмом оценила ситуацию Аня, скорее- переоценила.

Она на мгновение подняла елку за ствол и с удивлением узнала, какое мощное дерево ей досталось. В нижней части елку невозможно было обхватить, даже если растопырить все пальцы. А еще необходимо было учитывать раскидистые толстые ветки во все стороны. Наверное, потому елка и была такая тяжелая, и Анька с ней не справлялась. Странно, что ничего такого Анна не почувствовала в момент дерзкого похищения елки. Какая неведомая сила позволила ей в рывке подхватить дерево одной рукой и легко запрыгнуть с ним в автобус?

«Ээээ, да тут кубометр древесины,» -с ужасом и восхищением сказала себе Анька.

Она осмотрелась по сторонам. Все было еще интереснее, чем показалось в первый момент. Космический скоростной корабль, то есть, автобус, занес Аньку в ту часть микрорайона, где еще не был сдан в эксплуатацию ни один дом. Не, тут, конечно, много высотных новостроек вокруг Аньки с елкой собрались, почти все они были возведены под крышу. Но электричества в домах еще не было, окна не горели. Ну, и людей, соответственно, тоже не было. А если люди здесь не жили, то они тут и не гуляли. Какой интерес гулять между строительными заборами в темноте? Дураков не было.

Анька посмотрела снизу вверх на мрачных семнадцатиэтажных великанов, которые ее окружили, на темную дорожку впереди. Почему-то над дорожкой не горел ни один фонарь, хотя столбы вроде стояли. Хорошо, хоть бы у строительных заборов была какая-то подсветка.

А где-то впереди, как раз у Анькиного дома ярко полыхали фейерверки, тысячи огней подсвечивали морозное небо. Там кипела жизнь. Там в окнах горели люстры, елки и гирлянды. Там широкие утоптанные тротуары освещали яркие фонари. Повсюду были полные дворы новоселов с женами, детьми и бенгальскими огнями. Малыши радостно визжали, катаясь на горках, какая-то развеселая компания громко пела, на них лаяли собаки.

И только Анька стояла по колено в снегу, сжимая елку, и была не в силах сдвинуться с места. Они с елкой были где-то совсем рядом от праздника, и одновременно так далеко…

«Ээээ. Можно бросить здесь елку и сходить на горку попросить у кого-нибудь саночки» -наконец, в Анькиной голове появилась первая разумная мысль, которая ее обнадежила.

Со стороны стройки на Аньку уже надвигались какие-то подозрительные тени.

«Можно просто бросить елку и бежать!» -подкинуло свежую идею чувство самосохранения.

– Дэвушка, давайте мы Вам поможем? – сказал из темноты мужской голос с сильным кавказским акцентом.

– Нэ бойся! – добавил второй похожий голос.

И тут Аньке стало реально страшно. Елка вцепилась в нее всеми лапами, наверное, тоже от страха и не позволила бежать. Ель явно не хотела оставаться тут одна, даже за рюкзак с ананасом зацепилась для надежности. А так просто хвойное дерево в панике со спины от рюкзака не отцепишь

– Дэвушка, -тени материализовались из темноты прям перед с Анькой.– Нэ бойтесь!

– Давайтэ мы вам поможэм елочку донэсти? – на удивление вежливо и интеллигентно предложил один из двух молодых мужчин.

Они были очень похожи между собой, наверняка родные братья. Анька стояла одна в темноте с двумя кавказскими парнями и почему-то уже не боялась.

Гормон дерзости и отваги продолжал вырабатываться в ее организме в немыслимых количествах, выплескивался в кровь, трансформировал восприятие реальности, снижал до нуля тревогу.

– Вам куда елочку донэсти? – терпеливо спросил первый.

– Туда, – неопределенно махнула в сторону своего дома Анька.

Не говорить же им адрес, в конце концов.

– Нам тожэ туда, – улыбнувшись, порадовал Аньку второй.

Ей снова стало как-то неспокойно. «А чего это он радуется?» – с подозрением спросил у Ани внутренний голос.

Братья вдвоем легко подняли елку. Первый положил себе на плечо тяжелую нижнюю часть, второй аккуратно подхватил макушку. Самые длинные и сильные еловые лапы все равно пытались чертить послания на снегу, но это была шифровка.

Когда через десять дней Анька рассказывала эту захватывающую историю девчонкам в кафе, Соня на этом самом месте повествования заявила: «Вот тут я бы бросила все и бежала со всех ног без оглядки».

И все почему-то с ней охотно согласились, закивали головами.

«Да, как же я убегу, если у них моя елка?» -с изумлением спросила Анька.

В кафе разразился взрыв хохота такой силы, что над столом затряслись плетеные абажуры. Казалось, они тоже смеются вместе со всеми.

Но даже после этого Анька не признала, что повела себя странно. Не могла же она на самом деле бросить елку, с которой уже столько пережила за этот вечер.

Тем временем Аня, елка и два кавказца продвигались сквозь снега в сторону цивилизации.

Когда они вышли на утоптанную тропинку, вдоль которой стояли фонарные столбы, опять произошло неожиданное. Прямо над ними ровным спокойным светом загорелся первый фонарь. Чуть позже загорелся следующий. Анька вспомнила, что во всем микрорайоне установили эти модные сенсорные фонари, которые включаются, только когда под ними происходит движение. Хорошая задумка, чтобы свет не горел зря по ночам, когда никто не ходит по улице.

Просто обычно Анька шла по микрорайону на работу и возвращалась вечером обратно в самый настоящий час пик, когда на дорожках было полно людей. Тогда, конечно, фонари горели, не выключаясь, и можно было подумать, что они обычные. Но если идти поздно-поздно вечером, когда ты единственный, кому нужно освещение, тогда как раз фонари и зажигались по очереди персонально для тебя.

Последний раз так Аня гуляла с личной подсветкой в конце мая, когда в полночь-за полночь возвращалась с пятичасовой оперы. Конечно, Гордеева с тех пор напрочь забыла, что волшебные фонари заКАДья так умеют. Тем удивительнее было сейчас опять с этим столкнуться.

В декабрьской темноте постепенное включение света выглядело просто сказочно. Среди широкоплечих темных великанов новостроек рыцари—фонари предугадывали Анькин путь, освещали его чуть раньше, чем она делала шаг. И это было восхитительно! Под покровительством высоких рыцарских фонарей три темных фигурки, две из которых несли большую ель, неумолимо двигались в сторону праздника.

Пока шли, Анька легко рассказала свою историю про елку и космический автобус, который очень спешил в новый год, поэтому высадил ее между мирами. Парни в свою очередь рассказали ей, что они приехали в гости к своему дяде Эрику, который недавно купил здесь квартиру. А другой их дядя точнее- двоюродный брат бабушки, работает охранником на стройке, и он как раз дежурит в эту ночь. Поэтому они зашли его поздравить и загнали к нему на территорию машину, чтобы ее не своровали. Братья первый раз сюда приехали, поэтому немножко заблудились в этих одинаковых домах и сейчас уже опаздывают.

Анька согласилась, что в новогоднюю ночь с машиной без присмотра всякое может случиться, особенно когда везде запускают фейерверки. Часто у машин под окнами от такого сотрясания воздуха срабатывала сигнализация Парни сами не подумали об этом, и теперь особенно были довольны, что не стали бросать машину во дворе.

Так под эти рассказы они постепенно подходили к Анькиному дому, и тут только Гордеева подумала, что же будет дальше. Она представила лицо консьержки Тамары Сергеевны, когда в десять вечера тридцать первого декабря Гордеева ввалится в парадную с двумя кавказцами и большой елкой.

Безусловно Тома Сергеевна устроит всем троим жесткий допрос с пристрастием, и, возможно не постесняется прямо при парнях высказать, что она думает о моральном облике Анны. «А еще в Сбербанке работаешь!» – это любимая присказка Тамары.

И, чтобы получить такое суровое замечание, достаточно надеть юбку выше колена или в мокрой обуви с улицы зайти. А когда один раз к Аньке заехали ребята (о ужас!) с пивом, Тамара вибрировала три дня. По ее мнению, в финансовых организациях могли работать только в высшей степени морально устойчивые и кристально чистые девицы. Эх, знала бы Томочка Сергеевна, что на самом деле творится в некоторых банках…

Кстати, Гордеева так и не смогла объяснить консьержке, что работает вовсе не в «Сбербанке». Как-то раз она попыталась, но для Томы Сергеевны всю ее жизнь банк существовал только один. Аня спорить не стала.

В общем, одной Тамары Сергеевны на посту было достаточно, чтобы Анька не горела желанием светить в парадной своих новых знакомых.

Были еще, конечно, причины. Ее чувство самосохранения, наконец оклемалось после всех неприятностей сегодняшнего дня и утроенной дозы гормона анти-стресс. И это чувство начинало потихоньку подсказывать, что ребята вроде хорошие, но совсем не знакомые, и не стоит показывать свой точный адрес и заходить втроем в пустую квартиру. Правда, Анька совсем не знала, как теперь все разруливать. Не может же она просто сказать парням: «Большое спасибо. Дальше не надо, я сама», особенно с учетом того, что «сама» она даже вытащить елку из сугроба не смогла.

Вопрос решился самым волшебным образом.

Глава 15. Принц в картонной короне, или Саша с семнадцатого этажа

Когда делегация с елкой уже заходила в Анькин двор, на встречу им выбежал еще один кавказец, очень похожий на первых двух, только постарше. Да, это тоже оказался их брат. Вроде по пути они рассказывали, что их всего пятеро братьев и одна сестра.

Старший брат говорил очень эмоционально по-кавказски, но даже Анька поняла, что парни уже сильно припозднились и прошли с Анькой и елкой мимо дома дяди Эрика, где их давно все ждут.

Ребята растерянно опустили елку на снег и не знали, что им делать дальше. С одной стороны, было нехорошо бросать девушку, которой они вызвались помочь, с другой стороны, старший брат прямо требовал, чтобы они пошли с ним.

– Ашот говорит, дядя Левон и тетя Анаида очень ждут, за стол не садятся, смущенно попытался перевести для Ани суть проблемы один из братьев.

Он явно смягчал то, что говорил Ашот.

– Дядя Давид из Москвы приехал, тост сказать хочет, -добавил второй, чтобы Анька поняла, как все серьезно.

– Да, да, конечно, идите, спасибо большое, вы и так мне уже очень помогли-закивала головой Анька. – Нет проблем, я дальше сама.

Даже Ашот уже понимал, что сама она не справится.

Мимо, как раз в сторону Анькиного дома проходил высокий парень, который показался Гордеевой знакомым. Сейчас ее немного сбивала с толку нелепая бумажная корона, надетая набекрень. Такие короны раздавали в одной из сети фастфуда при оформлении заказа. В короне Анька парня узнать не смогла, но по-прежнему была уверена, что уже где-то видела этого принца.

– С новым годом, брат! – бросился от елки к парню, как к родному, один из кавказцев.

– Дорогой, помоги дэвочке! – подбежал к парню и Ашот. – Умоляю, дорогой! Дядя Давид приехал, тост сказать хочет!

Парень пока не врубался, чем он может помочь дяде Давиду.

– Они хотят Вас попросить помочь мне донести елку, – как-то удивительно точно сформулировала Анька суть проблемы.

Ашот с братьями охотно закивали головами и замахали руками.

Парень, наконец, все понял и легко откликнулся:

– Да, конечно, поможем, не волнуйтесь!

– Спасибо дорогой! С новым годом! – закричал от радости Ашот. -Счастья тебе, брат! Здоровья, брат! Невесту красивую!!

– Спасибо, спасибо, разберемся, – улыбнулся парень

Он легко подхватил елку, и на удивление безошибочно зашагал в нужном направлении.

– Спасибо большое ребята! -закричала Аня вслед братьям-кавказцам. -Вы меня так выручили! С Новым годом!

Пока она махала им руками, а потом пыталась выбраться из толпы детей, скатившихся на двух ватрушках прямо Гордеевой под ноги, парень в зеленой куртке и картонной короне уже дошел с елкой до Анькиной парадной и стоял, ждал ее там, придерживая дверь.

– Ого! А откуда Вы знаете, где я живу? – с удивлением спросила Аня.

– Я Саша с семнадцатого этажа, а Вы Аня с двенадцатого, – посмеиваясь, представился парень. – Мы с Вами иногда вместе в лифте ездим, правда, не часто.

– Ого! – еще раз удивилась Анька. – А имя откуда знаете?

Саша ничего не ответил, потому что в это время они как раз проходили мимо поста консьержки. Принц просто чуть заметно повел бровью в сторону Тамары Сергеевны.

– А вот и Сашенька с Анечкой, наконец, пришли! – на удивление радостно встретила их хранительница парадной.

Анька начала подозревать, что она чего-то не знает.

– Вот, молодцы какие, Анечка! И елочка, Сашенька, у вас такая красивая! – продолжала их нахвалить Тома Сергеевна.

Саша хохотнул и отвернулся.

– А я всегда Сашеньке говорила, какая Анечка хорошая девочка, в Сбербанке трудится… – не унималась консьержка.

«Хм. Похоже, Тамара еще на полставки в брачном агентстве подрабатывает» – наконец, поняла Гордеева.

На Анькино счастье, приехал лифт и поднял их с Сашей и елкой над предрассудками и стереотипами Тамары Сергеевны – феи чужой личной жизни.

– Что-то Вы, Анечка, припозднились немного с елочкой, десять часов уже, – с легкой иронией заметил Саша, взглянув на часы.

– Так получилось, – решила особенно не вдаваться в подробности Анька. – Нас вообще с елкой хотели в деревню увезти. Нечаянно. Но мы успели спрыгнуть в сугроб. Просто он летел с космической скоростью. А там ребята машину ставили и предложили помочь. А потом их старший брат нашел и сказал, что дядя Давид приехал, ждет, тост сказать хочет. Ну, а дальше Вы все знаете.

– Интересно живете, Анечка! – оценил по достоинству рассказ Саша.

– Это, правда, нечаянно получилось, – попыталась оправдаться Анька.

Пару этажей они проехали молча.

Саша слегка приподнял елку, покачал ее в руке, оценив тяжесть дерева.

– Как же Вы ее подняли-то?

– Сама не знаю, – Гордеева была предельно честна.

– Нечаянно? – подсказал ответ Саша.

– Угу, – Анька согласно кивнула.

Наконец, лифт остановился на двенадцатом. Саша занес елку Ане в квартиру и почему-то не уходил.

– Может, Вам помочь ее поставить? – нерешительно предложил он, разумно предполагая, что Аня сама до конца года не управится.

– Спасибо, не надо, – отказалась от помощи Аня. – Правда, не надо. И так уже поздно, времени много.

Анька хотела сказать, что не хочет его задерживать, у него наверняка свои планы.

Саша подумал, что у Ани свои дела, и он ей мешает.

– Ну, с Новым годом тогда, соседка! – улыбнулся Саша, вызывая лифт. – В гости заходите как-нибудь, еще поболтаем, с Вами очень интересно.

– И Вас с Новым годом! Спасибо большое! -от души поблагодарила Аня.

Глава 16. У каждого свои фейерверки, или Любовь Иванова

На самом деле у Гордеевой не было ни малейшей идеи по поводу того, как она будет устанавливать елку. Раньше в общаге они всегда ставили новогоднее дерево в ведро с песком. Песок пацаны таскали из красного пожарного ящика, за что получали по шее от коменданта.

Дома у Аньки не было ни песка, ни ведерка. Правда, под ванной обитал какой-то таз.

Гордеева поставила чайник, сняла с себя уличную одежду, надела теплые носки со снегирями и вытянула из шкафа за рукав длинную красную толстовку. Нечаянно получилось вполне нарядненько, и Анька решила, что так и будет встречать Новый год. Дома можно штаны не надевать, а толстовка почти как платье, и еще со смешными пингвинами – настроение поднимает. К тому же попу она едва-едва, но прикрывает, чтобы соседей из дома напротив не пугать. Так что, для подключения в зум к ребятам и для разговора с мамой – вполне сгодится, по видеосвязи ноги не видно.

Готовить было некогда, а есть хотелось. Анька намешала себе творог со сметаной, порезала туда банан. Что-то решать с елкой надо было срочно.

Пока заглатывала свой легкий ужин, Аня залезла в телефон. Два раза звонила мама, Аня написала ей сообщение, что перезвонит попозднее, у нее, Аньки, все хорошо, только дел много.

На даче Пашаевых, судя по всему, было весело. Ребята слали Аньке фотографии у костра, свои выкрутасы в сугробах, кто-то догадался сфотографировать стратегические запасы алкоголя.

И тут Гордеева поняла, насколько она не готова к приходу Нового года. У нее в доме нет ни капли шампанского. Вообще ничего из праздничных напитков! Только клюквенный морс в кастрюльке и чай в чайнике. Еще можно было сварить кофе.

Спиртное уже не продавали – было слишком поздно. Хотя, возможно, в рюмочной при алко-маркете и разливали дешевую водку, может, даже стаканами. Но идти в алко-маркет было страшно. К тому же при всей своей обычной круглосуточности в новогоднюю ночь наверняка, и алко-маркеты не работают.

Гордеева так и осела на свой маленький кухонный диванчик, когда поняла масштабы бедствия. Даже символический бокал шампанского, выпивая который под бой курантов, Анька загадывала желание, – в этом году и его, похоже, не случится. Проволоку еще можно попросить по-соседски, но искать взаймы шампанское в новогоднюю ночь – это уже слишком.

Просто обычно в их компании за алкоголь всегда отвечали мальчики, и Гордеева настолько расслабилась по этому вопросу, что ей даже в голову не пришло, что в этот раз шампанское из магазина само по себе в Анькин холодильник не телепортируется.

ААААААА! Да, что же это происходит?! Что за предновогодняя карма у Анны Гордеевой, если, кое-как выпутавшись из одной проблемы, Анька тут же проваливается в следующую неприятность, как в глубокий сугроб. Срочно надо вызывать два снегоуборочных комбайна, чтобы разгрести эти неприятности.

Сейчас на полу во всю комнату лежала огромная ель, и она ждала, когда о ней позаботятся.

– Боря, хоть ты скажи, что мне делать? Помог бы чем… – жалобно попросила Анька.

Цветущий декабрист, как обычно, промолчал, но Гордеевой показалось, что даже кактус ей посочувствовал.

– Спасибо, Боря, что у меня есть ты! – поблагодарила цветок Анька.

И тут она вспомнила краткую историю их знакомства с Борей и вместе с ней вспомнила, что на балконе у нее стоит целый мешок земли. За неимением песка, земля для установки елки тоже вполне подойдет -так подумала Анька.

Притащив в комнату полный таз деревенской земли, Анна решительно приступила к работе. Поставив елку в самый центр таза и прикопав низ ствола, Аня осторожно убрала руки, чтобы проверить устойчивость конструкции.

Силу гравитации на планете Земля Анька как-то не учла. Елку повело в сторону, и тяжелое дерево с шумом упало на один бок, относительно удачно затормозив верхушкой о комод. В процессе падения елочный пенек резко вывернуло из земли, и у Аньки на глазах случилась мощный взрыв из черного жирного почвогрунта. Земля теперь была разбросана по всей комнате, она попала на диван, на кухонную столешницу и даже- на высокий холодильник. Анька готова была разрыдаться.

– Вот какой у тебя, Гордеева, год -такие и фейерверки! – резюмировала Анна.

Боря от обиды за Аньку даже уронил на пол один из своих белых цветов. Хотя, возможно, его просто сбило залпом салюта.

Вывозя из комнаты грязь, убирая с пола комья земли, Анька наткнулась на маленькую пластиковую капсулу от киндер-сюрприза.

Шоколадные яйца Анька терпеть не могла по понятном причинам – давала о себе знать производственная психотравма. Поэтому никому из друзей в голову бы не пришло подарить ей киндер. Сама себе Анька тоже их не покупала. Тем любопытнее стало, откуда в ее квартире взялось это. Вроде только сегодня с утра все начищала.

Анька села прямо на пол, убрала с глаз волосы, открыла капсулу от киндера и вытащила оттуда записку. Листок был сложен многократно до состояние маленького треугольника. Анька теряла последнее терпение, разворачивая эту бумажку.

«Ну, что? Стараешься? Молодец, продолжай в том же духе!» – прочитала Аня на листочке.

Колюня!!! С вечными его шуточками и приколами. Ну, почерк был явно его.

«Аграрий, сообщи, как прочитаешь!» – было нацарапано на обороте.

До Аньки, наконец, дошло, что Иванов подкинул эту записку в мешок с землей, чтобы проконтролировать, как идут посадочные работы. Интересно ему стало, видите ли, когда Анька до капсулы докопается. Коле захотелось выяснить, на самом ли деле так была нужна земля, которую Гордеева у него просила с апреля.

«Хм. Хорошо хоть сейчас нашла.» – подумала Аня.

Она почесала щеку, вспоминая, когда Колюня привез землю.

«Всего-то два месяца прошло» – прикинула быстро Анька.

Она еще раз перечитала записку. В свете последних происшествий текст звучал как-то по-особенному злободневно.

Анька сфоткала бумажку и победно отправила свой трофей Колюне.

«Молодец, Гордеева, успела до конца года! Первый зачет сдала!» – тут же откликнулся Колька.

«Первый?!!» – на сразу поняла Анька. Потом она сообразила, что, видимо, в мешке с землей есть еще послания от Колюни.

«Вот дурак!» – почему-то с гордостью подумала Аня. Ей нравилось, что у нее такой друг.

Не лень же ему было заморачиваться -бумажки писать и упаковывать. Потом она подумала, что скорее всего Иванову было скучно сидеть на даче с родителями и племянницами, вот он и решил подразвлечься. А если у человека три малолетних племяшки, то капсул от киндеров у него, наверное, хватит, чтобы до пенсии с Анькой переписываться.

«Как там у тебя?» – поинтересовался Иванов.

Через две минуты он прислал еще классную фотку, где они с пацанами втроем опутались одной елочной гирляндой. Лица у них были демонстративно обиженные, подвижность конечностей ограничена.

«Нас девчонки связали, чтобы не мешали им готовить стол» – пояснил Коля.

«Может, чтобы не наклюкались раньше времени?» – уточнила Анька.

Тут она опять вспомнила, что ей предстоит отмечать праздник в лучшем случае с позавчерашним клюквенным морсом, совершенно безалкогольным.

«Ты-то готова ко встрече нового года?» -заботливо поинтересовался Иванов.

Аня послала ему фото огромной елки, лежащей по диагонали через всю комнату – прямо от шкафа до комода.

«Она почему-то падает,» – пожаловалась на елку Анька.

Колюня быстро оценил ситуацию.

«Привяжи ее к шкафу, а лучше еще – к трубе за шкафом в нескольких местах»

«Спс» -ответила Аня.

На часах было примерно одиннадцать вечера, когда Гордеева начала заново устанавливать елку, но теперь уже следуя разумным рекомендациям Коли.

У нее как раз была тонкая проволока от молдавских строителей, которая не подошла для ватных игрушек, но отлично фиксировала елку вдоль трубы.

Занимаясь трубой и елкой, Гордеева почему-то думала про Колюню. Он чем-то был похож на саму Аньку – вечно с ним что-то случалось. Анюта тоже его восхищала своими способностями устраивать себе проблемы из ничего, а потом их решать разными оригинальными способами. Это он еще про ее сегодняшние приключения с елкой не знает.

Соня даже как-то сказала, что Анька – это просто улучшенная версия Иванова, Колюня в юбке. И главное – никто с этим не спорил, все сразу согласились.

Еще Коля был чем-то похож на Витька, с ним можно было легко трепаться обо всем. С Колюней было весело, и он всегда выручал по дружбе, если его о чем-то попросить. Ну, бывает, конечно, что это растягивалось на полгода, как, например, получилось с землей. Но Колькина безалаберность никогда не касалась дел по-настоящему важных, и ему можно было доверять.

Вот насколько Аньке не везло в любви с принцами, настолько у нее отлично складывалась дружба с пацанами. Ей нравилось дружить с мужчинами, когда не надо быть феей, и можно сидеть в трениках на подоконнике общаги с лохматым хвостом на голове и спорить, допустим, об астрономии. С Витьком они ходили на пару в планетарий исключительно из-за любви к звездам. А Оля там такое себе придумывала, что проще стало не ходить.

Колюня, в отличии от Витька, был друг удобный и беспроблемный – он помогал Аньке с переездами, починкой мебели, в свою очередь Аня его кормила котлетами, когда Люба уезжала в Африку или к дяде в Москву.

Люба Лакому – экзотическая красавица из медицинского института, Колюня был в нее влюблен по уши. Люба никогда Аньке претензий по поводу Иванова не предъявляла, потому что почти так же, как с Аней, он дружил и с Соней, и с Дашей, еще с какой-то Маринкой, прямо с яслей. Просто, может, Колька с Гордеевой чуть лучше понимали друг друга.

Люба приехала в Питер из Бенина учиться на врача. Ее дядя служил в Москве в посольстве. Люба жила в России как бы под присмотром дяди, хотя с тех пор, как у нее случилась любовь с Колюней, в Москве она бывала раз в полгода, не чаще.

Сейчас папа Любы был какой-то шишкой в министерстве здравоохранения у себя на родине. А когда-то с Любиной мамой он познакомился в Киеве, они оба учились там в медицинском. Только Грегуар Лакому приехал в Киев из Котону- столицы Бенина, а его будущая жена Оксана – из Мариуполя.

Свою старшую дочь они назвали Любовь, ибо это было прекрасное имя. Люба Лакому оправдывала его на триста процентов, наполняя жизнь Иванова глубоким и сильным чувством, безбрежным, как океан.

– А вы знаете, что моя Любовь выросла на берегу океана? -как-то весело спросил Колюня.

– Прикиньте, когда Колька женится на Любаше, и она возьмет его фамилию, ей в паспорте так и напишут – Любовь Иванова! – быстро сообразила Соня.

– Не, вы представляете лица наших погранцов в Пулково, когда Люба полетит в Африку после свадьбы и будет проходить паспортный контроль? – продолжала развивать идею Даша.

– Ой, не могу! – хохотал Ванька Новиков.

Все живо представили себе африканскую красотку, говорящую по-французски, в паспорте у которой напишут, что она – Любовь Колюни Иванова, всей его жизни Любовь.

В общем, Сонька была права, по поводу того, что Колюня, как и Анька, живет в какой-то иной уникальном реальности. И те жизненные ситуации, которые они вокруг себя непрерывно создают, обычный человек даже выдумать не сможет – фантазии не хватит.