Читать книгу: «Настоящая зима», страница 2
Глава 3. Артист, мотоциклист и две вороны
На улице тихо падал снег.
– Небесных куропаток потрошат! – злобно выругалась Анька.
Она не помнила, как на самом выглядят эти птицы, но ей почему-то сейчас они представлялись белыми и беззащитными.
Было не больше девяти вечера, где-то рядом на Невском город гудел и готовился к долгим праздникам. Люди спешили за подарками, сверкали витрины, туристы заносили чемоданы в свои уютные мини-гостиницы, народ толкался на новогодней ярмарке, играла музыка на катке.
Но прямо рядом с рестораном, из которого Анька выбежала на тихую улочку, почти никого не было. Где-то через три фонаря от Аньки пару парней курили у входа в паб. Бабулька вывела на прогулку старого мопса в новом комбинезоне. Влюбленная пара студентов тыкала варежками в витрину закрытого магазинчика с керамикой, вроде спорили и выбирали кому-то подарок.
Мимо процокала пустая розовая карета из тех, что катают туристов от Дворцовой площади. Анька никогда сама не каталась и даже не представляла, сколько это стоит, но ей всегда хотелось.
Она сейчас даже, было, подумала догнать карету и, наконец, прокатиться, но туфли скользили по льду. Под тонким слоем снега на тротуаре чернели промерзшие лужи. Анька путалась в своем длинном платье, бежать за каретой не получилось. Гордеева отложила идею с катанием до лучших времен.
Золушка, только что сбежавшая с бала, машинально стряхнула снежинки с зеленого бархата подола, потом задумалась и рассмеялась:
– Хотела ты, Аня Гордеева, платье в пол, так на – получи, платье в снег!
– Вселенная всегда исполняет наши желания наилучшим образом, – галантный старик поклонился и приподнял свою старомодную шляпу, чтобы поприветствовать Анну, проходя мимо.
Откуда он взялся в своем темно-синем камзоле, расшитом золотом, на вечерней улочке Питера?!
– Артист театра оперетты Евгений Ежов, – хитро улыбнулся пожилой человек, прочитав на Анькином лице неподдельное изумление. – Совершаю вечерний моцион после спектакля, честь имею откланяться.
Артист второй раз слегка поклонился и проследовал дальше по улице, явно наслаждаясь произведенным на барышню впечатлением.
Аньке и так почему-то не было холодно, а тут просто на душе потеплело. Она смотрела вслед удаляющемуся синему камзолу, пока силуэт не растворился в набиравшем силу снегопаде. Впрочем, возможно старик просто свернул в один из внутренних дворов.
И тут Аньке захотелось раскинуть руки и кружиться под этим снегом, как когда-то давно она это делала в детстве, ловить горячими губами падающие снежинки. Она спустилась с тротуара на расчищенную до асфальта дорогу, чтобы не убиться на льду, и кружилась, кружилась, кружилась… Ее хрупкая фигурка танцевала, ввинчиваясь в пространство, в этот снегопад, в волшебную атмосферу Питера, наматывая на себя, как белый пуховый платок, его тепло и душевность.
Да, платок бы, кстати уже пригодился.
– Девушка, Вам из кареты плед передали, – черный блестящий мотоцикл затормозил прямо перед Анькой.
Грузный лобастый байкер, лет под пятьдесят, как и положено, – в косухе и весь в заклепках, на самом деле протягивал Гордеевой обычной плед в крупную клетку. Анька видела такие летом – на открытых палубах прогулочных катеров ими укрывали туристов. Еще похожие пледы раздавали на террасах летних кафе. Получается, и зимой конные экипажи для туристов были экипированы пледами.
– Из какой кареты? – промямлила Анька, окончательно теряя сцепление с реальностью.
Сначала артист оперетты в камзоле, потом байкер на блестящем мотоцикле, – да, она с роду с такими людьми не общалась и даже не сталкивалась.
Байкер, заметив ее тотальное смущение и растерянность, улыбался уже как добрый снеговик из Анькиного детства. Лицо у него было крупное, как бы слепленное наспех.
– Берите, берите, так комфортнее танцевать на морозе, – усмехнулся добряк, поблескивая заклепками.
Аня сделала два несмелых шага в сторону живого снеговика, остановилась на расстоянии вытянутой руки, так чтобы все-таки не подходить совсем близко к чужаку. Она изловчилась и аккуратно взяла протянутый плед.
– Спасибо большое! -наконец, Анька сообразила, что следует сказать.
– Ну, бывай, принцесса, – улыбнулся ей на прощание лобастый байкер. – С Новым годом!
В последний момент он вспомнил что-то еще:
– Пацан сказал, что можешь вернуть плед Лехе Савельеву на Дворцовую. Ну, при случае.
– Спасибо! – Гордееву явно заклинило, и ничего другого она пока сказать не могла.
На землю продолжал падать снег.
– Это Ваш друг? – зачем-то спросила Анька.
– Да, не, на светофоре рядом стояли, познакомились, – хмыкнул байкер. -Попросил тебе плед закинуть.
Добрый снеговик еще раз улыбнулся, его мотоцикл взревел и покатил в сторону Невского.
Анька завернулась в плед и почувствовала себя сказочно счастливой.
Возвращаться в ресторан за пальто совсем не хотелось. Ей казалось, что если она сейчас уйдет с улицы обратно, то навсегда потеряет дорогу в волшебную реальность, в которой нечаянно очутилась. Так и стояла золушка в зеленом бархатном платье, думая о Евгении Ежове, добром безымянном байкере и Лехе с Дворцовой площади. Надо будет обязательно вернуть ему плед, а то с Савельевым она еще не познакомилась. А он ей уже представлялся добрым сказочным принцем.
Сзади послышался глухой монотонный стук, довольно громкий. Аня резко обернулась и увидела двух ворон, подскакивающих у замерзшей лужи. Одна птица вроде была поумнее – она просто прыгала и хлопала крыльями, а вот второй балбес (почему-то Анька сразу решила, что это особь мужского пола) -так вот, этот дурень методично и настырно долбил своим крепким клювом лед. В лужу вмерз серебристо-синий фантик от творожного сырка, фольга поблескивала в свете фонаря и будоражила разум вороны. Лужа интриговала, никто не знал, есть ли там что-то внутри бумажки или нет, имеет ли смысл вот так стучать головой в ледовую поверхность.
«Интересно, у ворон бывает сотрясение мозга?» – почему-то подумала Гордеева, наблюдая за амплитудой и силой ударов. Балбес продолжал отчаянно стучать клювом в замерзшую лужу, теряя адекватность. Лужа не собиралась отдавать ему блестяшку, вода промерзла до самого асфальта. У вороны не было никаких шансов отковырнуть себе хоть маленький кусочек серебристо-синей фольги, не говоря уже про сырок, от которого, возможно, не осталось ни крошки.
Наконец, вторая ворона, которая поумнее, все же уговорила дурня с крепким клювом бросить это бессмысленное занятие и перестать сотрясать себе мозг.
Крикливая парочка пернатых еще продолжала что-то между собой выяснять, но от лужи с фантиком они поскакали куда-то дальше по улице. Мало ли, может, в другом месте лед будет не такой крепкий. Там, под соседними фонарями, ворон наверняка ждут новые интересные находки.
Анька усмехнулась. Внезапно Гордеева поняла, что она сама, как та дурная ворона, уже почти два года совершенно бессмысленно и безрезультатно долбится головой в непробиваемую промерзшую до дна реальность – речь шла о ее работе в банке «Золотой гусь». Никаких блестяшек добыть не получается, никаких перспектив не открывается, только головная боль и разочарование.
Настроение у Аньки резко испортилось, когда она вспомнила банк и козла Г-ова. На этом снежная сказка закончилась, пришлось возвращаться в суровую реальность.
Гордеева повернулась в сторону ресторана. В стеклянных дверях стоял малость протрезвевший Г-ов с Анькиным пуховиком наперевес.
«Зачем они отдали в его липкие лапы мое пальто?! Хоть в химчистку неси теперь!» -зло подумала Анька.
– Дура, простудишься! Минус семь на улице! – открыл рот начальник кредитного отдела.
«Пошел ты!» – подумала Гордеева.
Произнести это вслух ей было уже не страшно. Просто сейчас слова были лишними, слова бы ее ослабили и все испортили— так она почувствовала. Анька молча выхватила свой пуховик, послала Г—нова одним взглядом и навсегда забыла о существовании этого мерзавца уже в следующее мгновение. По крайней мере, ей бы хотелось забыть.
Гордеевой надо было срочно додумать мысль про ворон и «Золотого гуся», адекватно оценить свои жизненные стратегии.
Анюта спустилась в гардероб за сапогами, накинула пальто и замотала шарф, натянула на свои локоны черную объемную шапку. Потом бережно сложила в чистый пакет разноцветные клеточки пледа, закинула пакет в рюкзак и зашагала к метро. Одну туфлю, блин, забыла у гардероба ресторана. На то она, собственно, и золушка, чтобы отыгрывать свой жизненный сценарий до конца. Судьбу не обманешь.
Платье необходимо было вернуть в прокат до двенадцати часов следующего дня. Расставаться с ним было грустно, но таких денег, чтобы выкупить зеленый бархат из салона, у Аньки не было.
Хотя она твердо решила первый раз в жизни сделать себе новогодний подарок. Камень. Она постарается выкупить камень.
Все, что с ней произошло вчера на улице у ресторана, казалось чудесной сказкой. Старичок в камзоле, рассуждавший о Вселенной, розовая карета, плед, присланный с лихим мотоциклистом. А вороны с оберткой от сырка были вообще бесподобны, Анька думала о них все утро.
Нельзя сказать, будто Анька возомнила, что камень обладает магической силой. Возможно, более экзальтированная девица и нафантазировала бы себе что-то подобное, но Анька была проста и не любила искусственных нагромождений. Она смотрела на мир шире и не позволяла себе свести все чудеса Вселенной к сверкающему минералу, а скорее даже -стекляшке, не могла возложить на камень такую ответственность за все происходящее.
Просто он ей понравился, и она захотела оставить камень себе на память о вчерашнем дне, о его лучших событиях.
Утром в воскресенье Анька сварила себе кофе, нашла почти целую шоколадку и села обдумывать план на сегодняшний день.
Сначала она отвозит платье в салон, выкупает у них камень, потом Анька топает на Дворцовую в поисках Лехи Савельева. Ну, а дальше многое будет зависеть от Лехи… Она представляла себе его высоким красавцем, молодым и веселым.
Глава 4.Сердце взлетает над городом, а Снегурочка любит плавленый сыр
На самом деле Леха оказался щуплым прокуренным мужичком неопределенного возраста с усами, как у почтальона Печкина. Лет Савельеву было примерно от сорока до шестидесяти – Анька не очень в этом разбиралась. Лехина работа на свежем воздухе давала о себе знать- обветренное лицо в морщинах и крепкий, сохранившийся с лета загар.
Анька поблагодарила Савельева за плед. Сначала она хотела купить ему шоколадку, а потом передумала и купила в пекарне горячие пирожки с капустой и булочки с брусникой. От пекарни на Дворцовую Анька почти бежала, чтобы пирожки в бумажном пакете не остыли.
Почему-то она была уверена, что сразу найдет Савельева и не ошиблась. Правда, поговорить у них толком не получилось, почти одновременно с Анькой к розовой карете подскочили туристы, и Гордеева оставила Леху работать.
Настроение было чудесное, хотя Савельев и не оказался прекрасным принцем для романтической истории.
Камень удалось выкупить в салоне за три тысячи. Для Аньки, конечно, это были не малые деньги, но ценность зеленой стекляшки для нее была гораздо выше. Подходя к салону, Гордеева боялась двух вещей – ей откажутся продавать камень или заломят неподъемную цену. Три тысячи за новогодний подарок себе, любимой, она позволила с легким сердцем.
По правде сказать, администратор салона без проблем рассталась с камнем, куплен он был на блошином рынке за сущие гроши.
После Дворцовой планов на день у Аньки не было. Ехать домой и ползать с тряпкой по квартире почему-то не хотелось. Хотелось гулять, дышать этим городом, утопать в его чудесах.
Анна пешком перешла Дворцовый мост, делая по пути фотографии. На Стрелке Васильевского острова запускали огромный воздушный шар в виде красного сердечка. Еще с моста Анька заметила, как это чудесно выглядит. Когда шар поднимался на уровень ростральной колонны, получалось как бы послание по форме «I love», где «love» заменяется сердечком. Сначала I – красная вертикаль колонны, дальше красное сердечко шара, а за ним Петропавловская крепость, Нева с мостами – Питер, как он есть.
К сожалению, камера старенького Анькиного смартфона не могла сделать панорамный снимок, чтобы захватить в один кадр все великолепие целиком. Но хотя бы неплохо получилась одна фотография, где крупным планом попала ростральная колонна, и рядом летело красное сердечко шара. «I love» – этот город признавался Аньке в любви! Правда, шар немного сносило ветром, но так даже было честнее, здесь ветер вмешивается во все, даже – в любовь.
Анька тоже оставила ответное послание городу. Она сняла варежку и написала пальцем по снегу на ограждении моста сначала: «я», потом нарисовала сердечко, потом «СПб» – это была почти шифровка. Анька с радостью написала бы полное название города, но места для этого на ограждении не было.
Когда Анька спустилась на Стрелку, она рассмотрела запуск шара в подробностях.
Шар был привязан к Питеру крепкой веревкой.
Влюбленные парочки и туристы стояли в очередь, чтобы покататься на шаре.
Анька поглазела, как народ набивается по несколько человек в корзину, потом включают мощный огонь, и шар наполняется горячим воздухом. В какой-то момент сердечко набирало достаточно теплоты и отрывалось от земли. Правда, улетал шар недалеко, потом его спускали, медленно подтягивая за веревку.
Прокатиться на шаре желания не возникло, да, и денег на глупости не было. Но смотреть, как пузатое красное сердце поднимается над заснеженным городом, Аньке нравилось.
Она внезапно поняла, как бы ей хотелось, чтобы ее сердце так же наполнилось горячей любовью и воспарило над миром. А зимний величественный Санкт-Петербург смотрел бы на нее, и прохожие говорили бы, показывая на Аньку: «Смотрите, вон летит Анна Гордеева, она удивительно влюблена!»
Главное, чтобы потом кто-нибудь подергал за веревку, привязанную к ноге, и вернул бы Аньку на набережную. А то ветер в этом городе такой, что в миг унесет на Северный полюс или в Москву или даже в Аргентину, а Гордеева не хотела никуда улетать.
Со Стрелки Анька пошла прогуляться вглубь Васильевского острова. Ей уже хотелось горячего чаю с вкусняшкой и погреться. Стоило свернуть с центральных улиц, и ты попадала из Санкт-Петербурга почти в Ленинград. Анька легко нашла булочную, где продавали хлеб, немного молочных продуктов, а еще вафли, печенье и конфеты на развес. Анька почему-то любила такие магазинчики, наверно, потому что они напоминали о детстве.
В дальнем углу булочный разливали чай, и можно было выбрать плюшку.
Да, жизнь золушки полна контрастов. Вчера она наряжалась для дорогого ресторана, а сегодня прикидывает, какую выбрать булочку, чтобы была побольше и подешевле. Вместо плюшки почему-то захотелось плавленый сыр и еще кокосового печенья. Анька пошла в соседний отдел и купила себе триста граммов печенья и круглую упаковку плавленого сыра, разделенного на порционные дольки. Она вернулась к себе за столик, ела печенье прямо из пакета, разворачивала сыр, и ее это не смущало.
Посетителей в чайном углу булочной почти не было. Папаша с малышом уже уходили. На крайнем стуле у кассы расположилась полная бабуля, она, похоже, просто зашла за хлебом и вафлями и присела пообщаться с кассиршей. Вдоль витрины с пряниками и конфетами бегала ее маленькая пучеглазая собачка в костюме снегурочки. На собачке была надета голубая шубка с капюшоном, расшитая серебром.
Тонконогое существо, наконец, заметило Аню. Собачка подбежала к единственной посетительнице, виляя хвостом. Псина встала на задние лапки и начала откровенно попрошайничать.
– Ну, что, Гордеева, уж к кому какие снегурочки приходят, – хмыкнула Анна.
Пучеглазка подрагивала от нетерпения и косилась на круглую коробочку с сыром.
Анька выбрала из упаковки красный треугольничек сыра, где на картинке была нарисована ветчина, и шепотом поманила собачку:
– Значит, так, Снегурочка, передай Деду Морозу, что Анечка Гордеева в этом году очень хорошо себя вела, она много работала и заслужила самый крутой подарок.
Сыр собаке, похоже, понравился, она просила добавки. Анька отщипнула еще кусочек и продолжила:
– Анечка Гордеева хочет в новом году встретить настоящего принца, доброго и красивого.
Собачка нетерпеливо тявкнула, и Анька отдала ей еще немного сыра.
– Согласна и понимаю твое возмущение- принцев на всех не напасешься, – продолжила тайный диалог со Снегурочкой Анна.– Но мне уже очень-очень нужно! Обязательно, чтобы добрый. Не обязательно очень красивый, но хотя бы симпатичный. Умненький. Сильный. Чтобы руки сильные и целовался… ммм… волшебно… Но главное -добрый! И заботливый. Чтобы любил меня. И море любил. Чтобы мы жили в Питере. И чтобы мой любимый был согласен завести большого пса. Доброго. И симпатичного…
Собака с удивлением склонила головку на бок и внимательно слушала, наверняка изумлялась Анькиной наглости.
Но Аня читала в книжках по психологии, которые ей подсовывала подруга Соня, что надо точнее формулировать свои запросы во Вселенную. Гордеева отдала Снегурочке последний кусочек сыра, понадеявшись, что они договорились.
– Анжелина, душа моя, -зычным голосом позвала собачку бабуля с вафлями.
Виляя хвостом, собачонка посеменила за хозяйкой, но перед самым выходом все же оглянулась на Аньку.
– Хочу принца, – почти беззвучно, но четко артикулируя губами, повторила Гордеева.
Собачка, кажется, прочитала по губам и кивнула. Ну, или просто фыркнула, глотнув морозного воздуха с улицы.
Глава 5.Откуда что берется, или Где взять елку на Новый год
Заказав себе еще стакан чаю, Анька, наконец, заглянула в телефон. В чате институтских друзей шло бурное обсуждение, как праздновать Новый год. Их компания собирались на дачу к Пашаевым куда-то в районе Приозерска. Первая партия отдыхающих выезжала еще тридцатого утром, чтобы протопить дом к приезду остальных и нарядить елку, как обязательно требовали девочки. Вторая и основная часть дипломированных финансистов выдвигалась на дачу тридцать первого декабря на четырех машинах в разное время. Последняя из них уезжала из города в 16ч., и то так поздно только потому, что Новикову -владельцу авто сначала надо было закинуть родителей в аэропорт.
Анька тридцать первого работала. Работала до 18ч., как обычно. Год назад она ушла из банка только после 19 ч. Но в прошлом году их компания собиралась у Петрушек в новой квартире -совместили Новый год с новосельем. Дима и Лера, теперь Петрушины, были из Анькиной группы, они встречались с третьего курса и после защиты дипломов поженились. Родители сразу подарили молодым квартиру, где больше года шел ремонт, Лера -девочка с фантазией и слегка привереда, поэтому ремонт затянулся, но в итоге получилось уютное гнездышко.
Раньше Анька никогда не задумывалась, как так получается, что ее ровесники, с которыми она училась в институте, уже обзаводятся собственными квартирами и машинами, работают на руководящих должностях, некоторым родители помогли даже с открытием собственного бизнеса. В это время Анька с ее красным дипломом считала за счастье после трех месяцев бесплатной стажировки в банке получить там, наконец, работу в операционном отделе. Мама у Ани была очень добрая, она работала воспитателем детского сада в маленьком поселке за тысячи километров от Питера, и никак не могла помочь дочери ни с приобретением жилья, ни с протекцией на хорошую работу.
Аня искренне радовалась за своих более успешных друзей, и знала, что у каждого свой путь, и когда-нибудь она тоже чего-нибудь добьется. Обязательно!
Что касается празднования Нового года, то в прошлом году Анька сразу после работы поехала к Петрушиным и чудесно провела ночь в душевной атмосфере. Хорошая, вообще, у них группа оказалась на курсе, дружная. Два года уже прошло с окончания вуза, а до сих пор все праздники вместе отмечали.
В банках, кроме Аньки, работали еще трое, но почему-то никто не понимал, когда Гордеева на полном серьезе пыталась объяснить, что она никак не может отпроситься тридцать первого декабря или хотя бы уйти на полдня пораньше. Банковская операционная работа такого вообще не предполагала, «Золотой гусь» работал, клиенты шли. Физики платили ипотечные платежи, открывали срочные вклады, чтобы выгодно вложить только что полученные годовые премии. Другие, наоборот, приходили получать заказанные кредитные карты, чтобы отметить праздники с размахом. Юридические лица старались до конца года провести платежи, чтобы в срок исполнить обязательства.
Аньке было немного обидно, что ее друзья никак не могут понять, что никто не отпустит сотрудника операционного отдела даже на час пораньше. Работа там всегда кипела, и Анька, варилась в этой кастрюльке строго по регламенту.
С тех пор, как решили отмечать Новый год под Приозерском, Анна поняла, что она скорее всего поехать не сможет. Ну, так, собственно, сейчас и получалось. Всем хотелось спокойно приехать на дачу днем, приготовить стол, поэтому даже выезд из города в 16 ч. считали слишком поздним.
Ехать Аньке на дачу к Пашаевым своим ходом на электричке после работы – вообще не вариант. Даже если золушка Гордеева вовремя выйдет из банка, то с учетом расписания электричек, она сможет выдвинуться в сторону Приозерска только в 20ч.15мин. Ехать – не меньше двух часов. Ближайшая остановка поезда – в двадцати километрах от Пашаевской дачи, значит, кто-то должен встречать на машине ее на станции, и все это – ближе к 23ч. вечера. Теоретически она, конечно, успевала добраться на дачу до боя курантов, но реально все было слишком сложно и энергозатратно. Не хотелось никого напрягать.
Грустненько, но ничего не поделаешь. Анька решила вечером уже из дома написать в общий чат, что у нее не получится поехать, потому что за этим сообщением на нее неминуемо обрушится шквал звонков, и ей придется всем по кругу объяснять, что она никак не может уйти с работы в 15ч., чтобы в 16ч. Новиков ее подхватил на выезде из города.
Закрыв чат в телефоне, Анька допила чай и вышла из булочной.
На улице уже темнело, кругом горели огоньки, она еще немного побродила по сверкающему городу и поехала домой.
От предпоследней станции метро ей надо было добираться в свой район новостроек за КАДом на маршрутке или большом рейсовом автобусе.
На остановке, где она ждала автобус, сейчас работал елочный базар. Торговля шла бойко, лесной запах хвои щекотал нос, дарил ощущение праздника. Анька нарочно не пошла в очередь на маршрутку чуть поодаль, а решила ехать на автобусе, чтобы постоять поближе к базару и подольше подышать елками. Обычно от метро она ездила на маршрутках, потому что рейсовые автобусы в их новый микрорайон ходили нечасто и были всегда забиты народом. Льготы на оплату проезда действовали только в муниципальном транспорте, поэтому все школьники, пенсионеры, многодетные семьи со своими бесплатными проездными, а также убежденные противники дребезжащих маленьких маршруток пользовались автобусами.
Сейчас Анька хотела оценить предпраздничную наполняемость автобусов, потому что только что она задумалась о покупке елки. К ним за КАД живые ели не завозили, наверное, считалось нерентабельно открывать там полноценный елочный базар – микрорайон еще только строился. А, может, просто продавцы елок не знали, что в заКАДье уже зародилась жизнь, и туда тоже собирается прийти Новый год, а, значит, нужны елки.
Если бы автобусы ходили полупустые, то Анька бы заморочилась с тем, чтобы купить елку у метро и довезти ее на автобусе. Тут езды-то до ее дома буквально две остановки, главное – проехать в тоннеле под КАДом, и сразу начинаются яркие многоэтажки. Вся беда в том, что автобусы, как Анька и предполагала, ходили битком забитые пассажирами.
– Сколько стоят елочки? – улыбнулась Анюта взъерошенному задерганному продавцу.
– От тыщи, – бросил он на ходу и ушел в самую чащу елок.
Когда он вышел оттуда с высокой стройной елочкой равномерной пушистости, Анька снова спросила:
– А такая сколько?
– Такая- три. – ответил продавец и потащил елку в сторону реальных покупателей.
Три тысячи за елку, – по Аниным представлениям, было как-то многовато. Да, это, капец, как дорого! Гордеева даже не представляла, что новогодние деревья стоят целые тыЩи. Просто она никогда еще не покупала елки в Питере и не предполагала, какие на них цены.
Во время учебы, пока Анька жила в общаге, елки им всегда приносили пацаны. Конечно, бедные студенты не могли себе позволить лишние траты, поэтому где-то после восьми вечера тридцать первого декабря парни выходили на охоту за елками. Весь расчет был на то, что продавцы бросают свои торговые точки поздно вечером, понимая, что все, кто хотел купить елку, уже купили и нарядили. Ни один нормальный человек не отправляется за елочкой в последние три часа уходящего года. Все уже сидят за праздничными столами и встречают Деда Мороза.
А продавцы елочных базаров что хуже других? Продавцы елок -тоже люди, им тоже хочется оливье и шампанского, а еще мандаринов и селедку под шубой. «Иронию судьбы» посмотреть, в конце концов. К брошенным елкам они уже не возвращались – в январе хвойные красавицы уже никому не нужны. И каждый год в газетах писали, какое это безобразие – брошенные нераспроданные елки, властям часто приходилось их убирать за свой счет.
Вот такие покинутые елочные базары и выслеживали студенты из общаги поздним вечером тридцать первого декабря. Зато сколько было девчачьих писков, радости и восторга, когда добытчики возвращались обратно с красивой елкой. Пацанов тут же обнимали, целовали и угощали.
Анька улыбнулась, вспомнив, как это было весело, как она ждала мальчишек с елкой каждый год.
Устроившись на работу, Аня сначала снимала квартиру с подругой, в тот год елку им принес и поставил Игорек – Светкин парень. Игорек -воспитанный Питерский мальчик, он даже, наверное, не подозревал, что елки можно добывать бесплатно, поэтому еще за три дня до праздника купил шикарную елку, чтобы восхитить Свету. Игорь – вообще молодец и радовал он Светку регулярно, и через пару месяцев сладкая парочка решила жить вместе.
Пожелав счастья друзьям, Анька нашла себе отдельную квартиру. Студия была совсем крошечная в диком заКАДье, где со всех сторон кипели стройки, и не было еще никакой инфраструктуры, но пока по финансам Анька могла себе позволить только ее.
В принципе, ей нравилось жить в новом районе, здесь во дворах раскинулись детские и спортивные площадки. Она до сих пор любила качаться на качелях, и бывало, что летом, поздно возвращаясь из театра или от подруги, когда дети уже не гуляли во дворах, сотрудник банка Гордеева падала на большую сплетенную из канатов паутину и лежала так, покачиваясь. Она отталкивалась каблучками и рассматривая звезды в ясном небе. Хотя, по правде сказать, в Питерском небе обычно показывали облака и тучи, а звезды светили Аньке из своих миров совсем не часто.
Еще ей нравилось, что у них перед домом стояли теннисные столы. Анька играть не умела, да и не с кем пока было, но сама идея ее вдохновляла. Если принц для Гордеевой все же найдется в этой Вселенной, то с ним можно будет ездить на море, наряжать елку, завести большую собаку и даже играть в теннис.
Но принцы появлялись на Анькином горизонте гораздо реже, чем звезды в Питерском небе. Пока это все были чужие принцы, вон как Игорек у Светки, Анька на чужих не претендовала и терпеливо ждала своего.
