Читать книгу: «О любви, наркотиках и терроризме», страница 7

«Каждому воздастся»

В полуразрушенном помещении было темно. Языки пламени от горящей деревянной мебели скудно освещали обгоревшие стены. Лёгкая перегородка между кабинетами была практически разрушена. Коридор и две комнаты после взрыва баллонов превратились в один огромный зал.

Артур нагнулся, отодвинул стволом автомата свисающий кусок наличника и прошел вперед. Он посмотрел на обгоревший обезображенный труп, привязанный к батарее, посветил фонариком на тело и двинулся дальше. Перебравшись через разрушенную стену, он оказался в помещении, которое некогда было кабинетом Дениса. На сломанном столе, наполовину присыпанное документацией, лежало тело в разорванной, прожженной и пропитанной кровью одежде.

– А я всё думал, когда ж ты угомонишься, уёбок, – громко произнёс Артур, обращаясь к бездыханному телу.

«Когда ж ты угомонишься» … выстрел… «когда ж ты угомонишься» … выстрел… «когда ж ты угомонишься» … выстрел… «когда ж ты угомонишься» … выстрел… «Викаааааа», – голоса в голове Николая становились всё громче. Он узнал голос Артура, узнал слова, и теперь ещё живой мозг посылал сигналы в отключившееся тело.

Артур победно смотрел на тело противника, который причинил столько неудобств и чуть не сорвал всю операцию. Ему даже не пришло в голову добить Николая. Люди после подобных взрывов и так не выживают. Он с довольным видом закончил перебирать бусины браслета и уже собирался уйти, как рука Николая шевельнулась.

– Нет! – произнёс Артур, – Лежи и подыхай, сука! – прокричал он, не понимая, что происходит. – Если ты встанешь, то познаешь боль, которую никогда не испытывал, – Артур положил автомат на уцелевшую часть стола рядом с собой и расстегнул бронежилет. – Обещаю, тебе будет так больно, как не было никогда! – произнёс он, когда Николай встал спиной к нему в полный рост. Артур снял бронежилет и бросил его на пол. Он достал из-за пояса нож и потянулся в предвкушении медленного и приятного убийства:

– Никогда, слы…, – Артур осёкся.

Николай медленно повернулся.

Артур побледнел. На него смотрело чёрное от запёкшейся крови и гари лицо с неразличимыми при тусклом свете глазами. Казалось, глаз вовсе не было, а на их месте зияли тёмно-красные впадины. Кусок металлического профиля, похожего на наконечник огромного гарпуна, разорвав щёку Николая остриём, торчал изо рта. С холодного искорёженного металла тонкой струйкой лилась кровь.

– Боль? – прервал наступившее молчание Николай.

Коверкая из-за железки во рту слова, он медленно и неразборчиво произнёс: «Ты, думаешь, что сможешь причинить мне боль?», – он, взявшись за кусок металла, медленно потянул за него. Кровь брызнула из раны.

Артур, на секунду остолбенев от увиденного, попытался схватить лежащий на столе автомат, но Николай метнул в него вытащенный из щеки кусок металла. Боль обожгла руку Артура, он одёрнул пробитую кисть и поднёс её к лицу, чтобы осмотреть. В тот же момент удар Николая снёс его с ног. Артур перелетел через остатки стены, разделяющей кабинет и приёмную. Он попытался встать с пола, но не смог. Грудь сжало, словно в неё прилетел удар кувалдой. Попытки набрать воздух в лёгкие раз за разом проваливались. Хрипя, он отполз в сторону выхода из помещения, облокотился на стену и выдернул металл из руки.

Силуэт Николая медленно появился из тьмы разрушенного кабинета. Он переступил через остатки стены и двинулся к врагу, по пути подобрав с земли нож. Артур привстал и здоровой рукой ударил Николая, но тот увернулся. Второй удар был блокирован, третий Николай перехватил, схватив противника за запястье. Он вывернул зажатую руку ладонью вверх, воткнул острие ножа в локтевой сгиб и распорол предплечье до самого запястья. Кровь из разорванной вены хлынула на пол.

Артур попытался ударить пробитой рукой, но и этот удар был перехвачен. Николай развернулся к нему спиной и зажал его руку под правой подмышкой, а затем воткнул металл в запястье и рассек правую руку до локтя. Он снова повернулся лицом к Артуру. Противник был в ужасе, его руки с рассеченными венами были опущены. В некогда уверенном в себе убийце перед лицом смерти не осталось и следа спокойствия. Перед Николаем был испуганный человек, в глазах которого читалась мольба о пощаде. Чуть шевеля посиневшими губами, Артур произнёс:

– Не убивай меня, прошу!

Николай, не моргая смотрел на противника. Подойдя к Артуру вплотную, он прикрыл его рот ладонью и прошептал:

– За Вику и остальных, – нож Николая вонзился в живот Артура.

Не отводя свой взор от полных ужаса и боли глаз противника, Николай медленно распорол его живот от паха до рёбер и отошел на два шага назад. Он задумчиво стоял и наблюдал, как враг, сначала хрипя упал на колени, а затем, подавшись вперёд, обмяк на пол.

«Хм, и всё? Я думал от смерти этого пидора будет куда приятнее, а тут…», – мысли Николая прервал звук хрустнувшего рядом стекла.

Он обернулся. Откуда-то со стороны лестницы появился силуэт с пулемётом наперевес. Когда щёлкнул затвор, Николай уже был в трёх шагах от входа в бассейн выдержки. Раздались выстрелы. По бедру Николая что-то ударило, но он успел скрыться в дверном проёме. Прятаться было негде, добежать до противоположного выхода не было никакой возможности.

– Ядерный пиздееееец, – выпалил Николай и нырнул в бассейн выдержки через один из открытых ремонтных люков. Свинцовый град пробарабанил по листам металла ему вслед. Боец с автоматом вышел на перекрытие бассейна. Он шел к ремонтным люкам и короткими очередями стрелял всюду, где мог прятаться Николай. Выйдя на середину перекрытия между двумя открытыми люками, он высадил в воду остатки патронов. Стрельба прекратилась и раздался щелчок отстёгиваемого магазина. Николай, чуть высунув голову над водой, быстро заплыл за спину бойца. Он уперся в застрявший труп Василия Сергеевича, выпрыгнул на полкорпуса из воды и ножом прорезал нападающему внутреннюю часть коленей. Ноги врага подкосились, он с грохотом упал на перекрытия. Николай с трудом выбрался из бассейна, подполз к бойцу и всадил ему нож прямо в горло. Тот захрипел, схватил руку Николая и попытался вынуть лезвие из шеи, но очень скоро силы покинули его, рука безвольно упала. Кровь из шеи лилась на металл перекрытия и стекала в бассейн, окрашивая воду в розовый цвет. Николай откинулся на спину на металлических перекрытиях бассейна.

– Надеюсь я считал правильно, и ты – предпоследний, – процедил он сквозь зубы, смотря на бездыханное тело пулемётчика, – ещё один уёбок и всё.

Пробитая щека саднила, из неё беспрестанно капала кровь, рука ныла, бок разрезала боль. Язык шевелился плохо, часть воздуха ещё уходила через отверстие в щеке и говорить становилось всё тяжелее. Правое бедро невыносимо болело. На часах сработал будильник. Николай с трудом перевалился на бок, опираясь на руку, он, кряхтя и сплёвывая наполняющую рот кровь, сел.

– Пора принять лекарства, – тихо произнёс он. Ненадолго задумавшись, он засунул руку в карман и достал заветную коробочку.

Взгляд Николая застыл на том, что осталось от упаковки таблеток. Он с усилием закрыл глаза и со звонким шлепком ударил рукой по лбу. Помещение бассейнов выдержки наполнилось отчаянным: «Бляяяяяяядь».

Пуля, попавшая в бедро, перемолола коробочку с таблетками, и всё содержимое растворилось в воде бассейна.

Николай в отчаянии снова запустил руку в карман в тщетных попытках найти там уцелевшую таблетку. Ничего. Он высунул через пулевое отверстие в брюках палец руки и пошевелил им.

– Блядь, ядерный пиздеееец! – вскрикнул он и сильно ударил по металлическому полу. Николай понимал, что без таблеток он относительно безболезненно проживёт ещё минут десять, а потом в течение пяти минут умрёт в ужасных муках.

«Света, моя милая Света, где же ты? – вдруг промелькнуло у него в голове. – У меня меньше пятнадцати минут, чтобы спасти тебя.»

Николай резко встал. Подошел к трупу бойца, вытащил у него из кобуры пистолет, убедился, что магазин полон, и спрятал ствол за спиной. Поднял пулемёт и передёрнул затвор. На металл перекрытия упал патрон. «Почти успел зарядиться, еблан», – подумал Николай, закинул пулемёт на плечо, и, хромая, пошёл в кабинет к Денису. Переступив через мёртвого Артура, он подошел к завалам мебели, под которыми находился сейф. Там должен был быть планшет. Время стремительно летело. Когда Николай включил планшет и совершил все действия, которые показывала Света, с последнего приёма таблетки прошло уже сорок восемь минут. Снова, как и утром, перед ним появились десятки маленьких изображений со всех камер в здании. Николай судорожно всматривался в эти крохотные оконца в поисках движения, но картинки будто застыли на паузе.

– Где же ты, милая? У нас так мало времени, пожалуйста, покажись, дай знак, где ты? – простонал Николай. Боль в щеке усиливалась, и казалось, что болит каждый сантиметр истерзанного тела.

Вдруг глаз Николая выхватил квадратик с двумя движущимися фигурами. Николай быстро ткнул пальцем в квадрат, и тот, немного зависнув, раскрылся на весь экран. На экране было отчетливо видно, как тот, кого называли Главный сидел со Светой в кабинете начальника смены.

«Вот ты где, зайка, сейчас я приду за тобой! Но мне нужно ещё немного времени», – подумал Николай и снова полез в сейф Дениса.

Он смахнул грязь с того, что осталось от стола и достал из сейфа красивый футляр для ручки. Открыв футляр и отковыряв край бархатной обивки чехла, Николай извлёк маленький пакет с желтоватым порошком. «Первый или меф всё равно, но минут десять мне это даст, – подумал Николай и высыпал всё содержимое пакета под язык. – Спасибо, Денис Александрович, упокой господь твою душу», – Николай поправил оружие на спине и, не отрывая глаз от планшета, двинулся через бассейн к лестнице.

Кабинет начальников смены находился в этом же крыле тремя этажами выше и был точной копией кабинета Дениса. Он также состоял из небольшой приёмной и основного помещения. Николай помогал с ремонтом, когда только пришел на работу в хранилище, и точно знал, что стена между коридором и кабинетом – это бетон, но вот старую дверь напротив окна зашили гипсокартоном в два листа.

В кабинете висела камера, что позволяло прекрасно видеть происходящее внутри. Однако попасть в террориста, выстрелив сразу через входную дверь, было невозможно. Поэтому вся надежда была на зашитый гипсокартоном проём. Николаю нужно было лишь одно – чтобы Давид появился в камере напротив окна. Тогда Света спасена. Штурмовать кабинет в его состоянии было равносильно провалу, а завалить Давида через тонкую стену – единственная возможность спасти любимую.

Захваченный мыслями о спасении Светы, он не заметил, как очутился в коридоре на нужном этаже возле кабинета. Боль была невыносимой, в глазах стало медленно темнеть. Он остановился напротив зашитого гипсокартоном проёма, снял с плеча пулемёт и прислонился к стене спиной. Собравшись с силами, он несколько раз ударил по обшивке стены, чтобы зафиксировать приклад пулемёта в образовавшейся дыре. Сил держать оружие в руках не осталось.

Он взглянул на планшет. На экране Давид толкнул Свету перед собой в направлении приёмной. Николай, хрипя, заорал что было силы:

– Давииииид!

Фигуры на экране планшета остановились.

–Давиииид! – крикнул Николай ещё раз. – Я убил всех. До одного! Ты остался совсем один, сука. Тебе уже никто не поможет. Нет больше никого. Все мертвы.

Николай засмеялся:

– Почти тридцать обученных бойцов против одного единственного обдолбанного менеджера. Это же шутка, достойная стендапа, Давид. Где ты нашёл этих дебилов?

– Что с Артуром? – прокричал Давид.

– Это с ирокезом такой? С приятным низким голосом?!

– Да!

– Аааа. Артур значит. Ему я кишки выпустил, Давид, и с удовольствием смотрел, как он подыхает.

Николай почувствовал, что начинает отключаться, картинка на планшете поплыла. Он наклонил голову к руке с планшетом и с силой укусил большой палец. Несмотря на то, что боль в пальце была не особо сильнее боли во всём теле, он немного пришёл в себя.

Фигура Давида, схватившегося за лицо, сдвинулась правее, но всё ещё была вне зоны поражения, а Света стояла как раз напротив окна.

Николай продолжил:

– Ты прикинь, Давид, он у меня пощады просил! Уёбок тупой! Молил прямо! – Николай громко рассмеялся, надеясь вывести Давида из равновесия, и это сработало. Давид выхватил огромный нож, сорвался с места, подбежал к Свете, приставил ей нож к горлу и заорал:

– Я сейчас твоей дорогой Свете горло перережу! Это тебя рассмешит?! Будешь смеяться, когда она захрипит, захлёбываясь собственной кровью, будешь? Это же твоя подружка, она тебе нужна!? Ну конечно же нужна! Иначе бы ты не стоял там за стеной.

– Давид, да похуй уже. Я ведь все твои бомбы спрятал. Пизда рулю. Не сможешь ты подорвать комплекс и съебаться. Ага. Только я одного не пойму – зачем? Ты точно не переживаешь за своих арестованных «братьев», о которых говорили на записи, прежде чем попытаться перерезать горло Лерке. Похуй тебе на них, также как и похуй на тех, кто с тобой тут был. Ну, за исключением «ирокеза». Зачем ты здесь, Давид? Ведь уже всё кончено. Никто из нас двоих не выйдет из здания живым. Что тебе тут надо, а? – Николай ощутил небольшой прилив бодрости от наркотика Дениса, боль поутихла.

– Формула, мне нужна была формула. Я полагаю, что она на ноутбуке твоего дружка Сергея, – прокричал Давид. – Я назвал его «связным», раздал парням фото, чтобы никто случайно его не грохнул. Какова ирония, что он так радикально поменял свой образ, и его застрелили одним из первых вместе с тобой! Всё это из-за грёбаной формулы, которая делает из людей неуязвимых непобедимых солдат. Уверен, что тебе теперь прекрасно известно, насколько она эффективна. Был приказ, чтобы все упоминания о формуле, наработки и прототипы, которые хранятся в этом здании, не вышли за его пределы. Было решено уничтожить здание после обнаружения образцов и ноутбука. Чтобы ничего не осталось. Даже случайно. Нигде. Перегреть отработавшее топливо и выжечь все упоминания. И план был прекрасен, всё шло как надо, пока в одном мы не облажались – оставили тебя живым.

– Вы, вы – пизданутые! Ты хоть представляешь, сколько бы людей пострадало от вашей зачистки?! Десятки, блядь, тысяч!!! Сотни работников станции должны были погибнуть и тысячи мирных жителей вокруг получить дозу облучения из-за ссаного подобия дезоморфина, который сварил в хранилище Сергей?

– О, не кипятись, – протянул Давид, – для нас всё рассчитали умные люди: активность топлива минимальная, вода после взрыва стен бассейна вытечет в технические помещения на отметках ниже нулевой и останется внутри хранилища, а взрыв, – Давид выдержал паузу, – взрыв будет полностью локализован стенами здания. Минимальные протечки воды через фундамент и выбросы золей в атмосферу через системы вентиляции. Снаружи хранилища всё останется почти чисто, а вот внутрь никто не зайдёт лет пятьдесят.

Перед глазами Николая снова всё поплыло. Он укусил себя за руку ещё раз, но это не возымело нужного действия. Экран планшета расплылся до состояния, когда Давид и Света слились в одно серое пятно.

Давид продолжал:

– Этого формула стоит! Представляешь, что она даст? Армию непобедимых солдат без страха и боли, зацикленную на одной цели, которую им даст обладатель формулы. Ты не можешь представить, сколько денег нам заплатят за неё! Мы можем купить государство! – Давид убрал нож от горла Светы, – мы можем купить его вместе с тобой и твоей девушкой.

Он развёл руки в одной, из которых был нож, а во второй автомат:

– Вместе! Ты же знаешь, где формула! Принеси её мне, и мы выберемся отсюда вместе. Я отправлю её заказчику, и мы уйдём неприлично богатыми! А, как тебе такой расклад? – Давид отошел от Светы ещё на шаг, крутя головой, как будто в поисках Николая и ответа на свой вопрос.

– Мне деньги уже не нужны, Давид, – с трудом проговорил Николай.

– Тогда просто отдай мне формулу! У них моя дочь. Кабинет начальника смены – единственное место, где есть интернет. Отдай мне формулу, я перешлю её заказчику, и он отпустит мою дочь, а я отпущу твою девушку. А! Как тебе? Жизнь двух невинных в обмен на информацию с ноутбука! Соглашайся и больше никто не умрёт!

– У меня нет никакой формулы, Давид, – прокашлял Николай и сплюнул кровь на пол.

Силы его покинули, тело медленно сползало по стене.

«Если сделать себе очень больно, то вставит сильнее. Может в организме осталось немного отравы для последнего рывка», – Николай достал нож и из последних сил воткнул его в бедро. Боль пронзила тело, сознание вернулось, картинка на планшете стала почти чёткой. Он увидел, что Давид стоит на линии огня и больше не держит Свету.

Приподнявшись и направив дуло пулемёта на стену в зону, где стоял Давид, Николай крикнул: – Милая, sientate!

Света на мгновение замерла и через секунду бросилась на пол! Долю секунды спустя Николай нажал на курок. Давид, осознав, что происходит, в последнее мгновение попытался выстрелить в стену перед собой, но было поздно. Под грохот выстрелов тяжёлого пулемёта со стены кабинета посыпались рамки с фотографиями и грамотами, разрываемые пулями. Свинцовый дождь, прошивая гипсокартон, барабанил по уличной стене и окну. Отдельные пули попадали в Давида, отбрасывая его всё дальше от Светы. Падая, он направил автомат в сторону вылетающих пуль и нажал на курок. Вырвалась короткая очередь, и Давид, похожий на кровавое решето, замертво свалился на пол кабинета.

Света отползла от тела Давида, а затем, вскочив на ноги, выбежала из кабинета. Возле стены на полу, вытянув ноги и неестественно опираясь на руку, сидел Николай. Голова, прижатая к левому плечу, подёргивалась, в тщетных попытках зафиксироваться в одном положении, кровь лилась из приоткрытого рта на заваленный гильзами пол. Вместо щеки на лице зияла дыра, через которую было видно остатки зубов. Мокрая, рваная, прожженная одежда была полностью пропитана кровью.

– Коленька, милый, Коленька, что с тобой? – воскликнула Света.

Он повернул мертвенно-бледное лицо и посмотрел на неё впалыми красными глазами. Губы Николая пошевелились, и сквозь хрип она услышала:

– Милая, добей его.

Рука Николая потянулась за спину. Он достал из-за пояса пистолет и щёлкнув предохранитель, пододвинул его Свете.

– Помнишь, мы смотрели «Красный дракон»? – он болезненно посмотрел в сторону изрешечённой стены. – Они же всегда восстают. Иди, прижми к его голове пистолет и просто нажми на курок. – Он слегка тряхнул рукой, призывая Свету взять пистолет.

Света наклонилась, схватила пистолет двумя руками и вернулась в кабинет.

Николай проводил её взглядом и, задрав голову, посмотрел на стену, возле которой стоял минуту назад. На ровной отштукатуренной поверхности стены виднелись три отверстия от пуль. Два чёрных и одно, окаймлённое кровью, с небольшим кровоподтёком.

В кабинете раздался выстрел.

– Умница. Тебе теперь ничто не угрожает. Ты в безопасности! – произнёс Николай, еле шевеля губами. Приподняв голову, он перевалился на другой бок и шёпотом произнёс. – Всё у тебя будет хорошо, милая.

Кровь хлынула из открывшейся на шее раны. Рука Николая подкосилась, не в силах держать вес ослабшего тела, и оно, тихо сползая по стене, опустилось на пол.

– Коленька, я выстрелила в него как ты просил. Коленька, Коля, – кричала Света, пытаясь растолкать Николая, который уже не слышал криков любимой. – Коляяяяя, Коля, очнись, пожалуйста. Ну пожалуйста! Нееет!

Красные глаза Николая смотрели на неё застывшим, нежным взглядом.

«Эпилог»

В полуподвальном помещении, ярко освещённом искусственным светом, разговаривали двое в белых халатах.

– Лёш, я многое повидал, но вот чтобы так трястись над трупом – это впервые! И мало того, что я сто шестнадцать швов ему наложил! – Пожилой мужчина завязал нитку на зашитой шее бородатого голубоглазого мужчины с гладко выбритой головой, лежащего на металлическом столе. – Они, понимаешь, – мужчина осёкся, – они сказали, что его нужно заполнить кровью. Реальной свежей кровью, Лёш! И группу с резус-фактором сказали. Ну где такое видано?

Мужчина сделал ещё стежок и, обрезав нитку рядом с узлом, положил принадлежности для зашивания в лоток.

– И кто интересно ему рану на боку суперклеем заклеил? Впрочем, не важно! Подай, пожалуйста, мне простыню, – попросил он и накрыл тело.

Парень лет тридцати в очках с роговой оправой обратился к пожилому коллеге:

– Евгений Петрович, ты мне скажи вот что – какая нам с тобой разница? Очень уважаемые люди нам платят весьма немалые деньги за латание трупа. Нам радоваться надо, а не ворчать! Скажи мне лучше, ту капельницу с кровью сейчас ставить нашему «смертельно больному» или завтра уже?

– Ставь, Леша, подключай трупик, – произнёс пожилой. Он подошел к раковине и открыл кран, чтобы помыть руки. – Давай заканчивать и пойдём в бар. Надо же тебя напоить, раз я почти проиграл спор.

Мужчина тщательно с мылом вымыл руки, вытер их полотенцем и, пародируя голос Лёши, произнёс:

– Не буду материться месяц, – он скорчил гримасу недоумения, – это ж надо такое придумать. И, главное, почти выиграл же! Ты, кстати, закончил?

– Да, Евгений Петрович, – сказал парень, два раза щёлкнул пальцем по капельнице, проверяя, что кровь подаётся нормально и скинул халат. – Закончил. А почему «почти» выиграл-то?

– Так тебе ещё час продержаться надо, милейший, – усмехнулся Евгений Петрович.

Лёша снял халат, повесил его на крючок и накинул пальто:

– Я закрою дверь, а Вы лифт вызывайте.

Мужчины выключили свет в помещении морга и вышли.

Евгений Петрович пошел в конец коридора к металлическим дверям лифта и нажал кнопку вызова.

– Блядь, – послышалось со стороны пыхтящего у двери Алексея.

– Что, Лёша, неужели так тяжело дверь идёт, что в баре теперь плачу не я? – улыбаясь, произнёс Евгений Петрович и повернулся к коллеге.

В конце коридора, освещённый тусклой моргающей лампой застыл белый как простыня Алексей. Его глаза, не моргая смотрели на Евгения Петровича.

– Что случилось, Алексей?

– Евгений Петрович, я не знаю, как Вы это сделали, но нахуй больше так не шутите!? Я чуть не обоссался! Я заплачу за выпивку, но больше не надо так.

– Ты о чём? Какие шутки, Лёш?

– Как какие? Я сейчас из-за двери морга чётко слышал, как кто-то закричал: «Да что за ядерный пиздец!».