Читать книгу: «О любви, наркотиках и терроризме», страница 2

«Любовь, наркотики …»

Дело близилось к обеду. Сквозь серые тучи пробились робкие лучи весеннего солнца. Позади осталось три никчёмных совещания, впереди маячило ещё одно, на которое Николаю идти не хотелось. Работы было много, но какой-то вялотекущей, даже, скорее, рутинной.

Николай уставился в экран и открыл «Сменное задание на 15.05.2023». Затем долго смотрел в одну точку. Его веки стали смыкаться, а голова предательски потяжелела. Он практически отключился. Дремоту и мерный гул кондиционера нарушил звонкий голос, прозвучавший откуда-то из-за спины:

– Николай Дмитриевич, здравствуйте! Нужно подписать ведомости отгрузки. Вы свободны?

Сопровождаемая звонким звуком собственной речи в кабинет начальника отделения хранения, приятная как лёгкий морской бриз после тропической духоты, впорхнула очаровательная блондинка. На вид ей было не больше двадцати пяти, и по свежему, сияющему в свете майского солнца лицу было понятно, что она работает тут недавно.

Лучистые светло-серые глаза источали нехарактерную для этого места жизнь. Прямые светлые волосы спадали ниже плеч. Никаких сложных конструкций, пучков или хвостов на голове – она всегда давала «подышать» своим волосам, когда выходила из «грязной» зоны, где всё это великолепие было спрятано под белым несуразным чепчиком. Стройная, миниатюрная, воздушная, в лёгком голубом платье чуть выше колен, которое подчёркивало тонкую талию. Голубые туфли на шпильках придавали дополнительной стройности и акцентировали внимание на подтянутых икрах и тонкой лодыжке. На правом плече висела крохотная сумочка, а в левой руке девушка держала весьма объёмный «Журнал учёта отгрузочных ведомостей».

Ворвавшись в кабинет, она на секунду застыла на пороге, как будто прислушиваясь к окружающим звукам, затем решительно потянула металлическую дверь на себя и закрыла её изнутри на замок. Подошла к столу и повернула сидящего в кресле Николая лицом к себе.

– Привет! – поправив юбку, девушка уселась к нему на колени, – я к тебе! Владимир Николаевич не отпустит ремонтников ещё минимум полчаса, Карпов опять накосячил с подрядчиками. Тебя, как представителя службы эксплуатации, он не вызовет, а все остальные разбираются с новыми заливателями пола.

Она приобняла его, наклонилась к его голове и шепотом, слегка касаясь уха Николая губами, произнесла:

– У тебя есть полчаса свободного времени, поэтому я здесь, и я тебя хочу.

После этих слов она решительно встала, подошла к кладовке, где висело пальто, взяла с полки небольшую потрепанную серую подушку в виде плюшевой собаки и бросила к ногам сидящего в кресле Николая. Медленно опустилась на подушку коленками, скользнула руками по штанине Николая от середины бедра к ремню и начала расстёгивать ширинку брюк.

Николай мягко накрыл ладонью руки Светы, пресекая её манипуляции с ширинкой, и полушёпотом сказал:

– Стоп, стоп, стоп, милая. Тебя могли видеть заходящую в мой кабинет. Ещё не хватало коллегам узреть твою голову между моих ног.

– Нет. Никто меня не видел. Я же солнышко. Все меня любят и непременно, повторяю, Коль, непременно со мной здороваются, когда слышат. Я сказала про ведомости громко на весь коридор. Если кто-то в крыле и был, он бы крикнул: «Привет, Светик».

– Наверное, логично, но, если упрутся в закрытую дверь, будут ломиться.

– Милый, обед же. Кто будет к тебе ломиться в обед, – она подняла голову, высвободила свою руку и, нежно запустив пальцы в бороду, потянула к себе. – Совсем перестал за бородой следить, она жёсткая, как копна сена.

Света смотрела на Николая огромными серыми глазами. Завороженный её красотой Николай не заметил, как руки девушки уже расстегнули ремень. Он привстал с кресла, позволив девушке приспустить брюки.

– И то верно! Ну а как я тебя выпущу из-за закрытой двери-то, Светик мой? Вдруг кто стоять будет?

Она резко встала с колен, оставив Николая стоять с полуспущенными штанами.

– Оставь свою паранойю! Ты – свободный мужик, но почему-то всё время чего-то боишься и не уверен в себе. Ну застукают, и что?

Облокотившись на стол, Света недовольно посмотрела на него:

– Я всё утро мечтаю о сексе с тобой. Безумно хочу, чтобы ты жестко трахнул меня, держа за волосы. Буквально не могу перестать об этом думать. А ты параноишься о том, что кто-то застанет тебя в обеденный перерыв в закрытом на замок кабинете, и портишь все мои мечты! – она посмотрела на него, и недовольство на лице сменилось на улыбку. – Неважно, милый, ты не испортишь мне настрой.

Света дотянулась до края его рубашки и притянула к себе.

Николай нежно посмотрел ей в глаза:

– Sientate.

– Что это значит?

– «Садись» по-испански. Когда-нибудь мы побываем там с тобой. Обязательно!

– Sientate? Хорошо! Я запомню! – она приподняла платье, обнажив прекрасные, чуть полные бёдра, села на край стола и развела ноги.

Поймав удивлённый взгляд Николая, направленный вниз, она чуть улыбнулась:

– Да, на мне нет трусиков. Я же сказала, что думала о тебе всё утро.

Он подошел к ней вплотную и поцеловал. Не отрываясь от губ Светланы, Николай ногой дотянулся до плюшевой собаки и подвинул её к себе под ноги. Опустился на одно колено, притянул девушку на самый край стола, и его голова скрылась под голубой юбкой.

Некоторое время спустя Николай завязал презерватив в узел, завернул его в исчирканную ручкой копию письма подрядчику и кинул в урну.

– Так, а что будем делать с людьми снаружи? К нам всё время кто-то ломился, и я слышал голос Карпова из-за стены! Как будем выпутываться из этого?

Он застегнул ширинку, заправил белую рубашку под брюки и потуже затянул ремень.

– Милый, – сказала она на выдохе, – ты мне как будто совсем не доверяешь. Тебе выдали этот новый рабочий планшет? Дай его мне!

– Всё-то ты знаешь. Да выдали, правда я это дерьмо даже не включал. Нам сказали держать их в сейфе, но я забил. Он на полке, где была подушка.

Света подняла с пола подушку, вернула ее в кладовку и взяла планшет.

– Смотри, – она выждала время, пока система загрузится, – я вчера пила кофе с айтишником, и Миша показал вот что!

Света произвела непонятные ему манипуляции со встроенным приложением службы безопасности. Николай ничего не понял, однако прекрасно запомнил последовательность действий.

– Але-оп, – провозгласила Света, и на экране появились маленькие квадратики с изображением со всех камер хранилища. – Миша сказал, что служба безопасности просмотрела этот баг. А зная их «потрясающую расторопность», они найдут его и устранят не меньше, чем через месяц. Так что этот девайс на ближайшее время наш лучший друг.

Она посмотрела на Николая и улыбнулась. Найдя окошко камеры, на котором отчетливо виднелся коридор и их запертая дверь, она нажала на него. Маленький прямоугольник раскрылся на весь экран.

– Всё чисто, – шепнула она заговорческим тоном. – Мне было очень хорошо, милый. Вся эта «опасность» с коллегами за дверью меня несказанно возбуждает.

Света поправила платье, подошла вплотную к Николаю и нежно поцеловала в губы.

– Я побежала, Коль. Сегодня нужно задержаться часа на два, чтобы доделать документы на послезавтрашний рейс. Если подождёшь, поедем вместе на такси. Я вчера сделала плов – в кои-то веки поешь нормально.

– Посмотрим. Да, кстати, с каких это пор ты пьёшь кофе с айтишниками? И откуда ты знаешь их по именам?

– За пловом расскажу! – Света улыбнулась, игриво посмотрела на него, отдала планшет и скрылась из виду.

На телефоне Николая, лежащего рядом с клавиатурой, высветилось уведомление о сообщении. Он провел пальцем по экрану.

Сообщение от «Солнышко»:

«Люблю тебя, милый. Дождись меня пожалуйста»

Николай уставился в телефон, его палец завис над сенсором. Света впервые за чуть меньше, чем полгода их отношений, написала, что любит. А он не говорил и не писал ей об этом ни разу. Николай задумался, а что он чувствует к ней. После прошлых длительных отношений он контролировал все свои нежные чувства и привязанности, не позволяя даже мысли о них зародиться в его голове. Время шло, и постепенно он забыл, что значит испытывать к кому-то что-то нежное и яркое. Единственным, но крайне редким источником эндорфина был меф. Но за полгода знакомства со Светой что-то в нём изменилось. Она своей добротой, нежностью и заботой проложила не просто тропинку к сердцу Николая, а построила восьмиполосный автобан без ограничения скорости, и сегодня его торжественно открыли.

Он ещё раз, теперь уже тихо вслух, прочитал слова «Люблю тебя, милый».

Николай повернулся к монитору и расслаблено откинулся в кресле. Света своим «люблю» пробудила его, словно лучик солнца, попала в самую глубокую тьму души Николая и растопила ледяную корку, из-под которой в его голову хлынуло счастье, в кои-то веки не вызванное синтетическими усилителями. «Ядерный пиздец! Я и забыл, как это здорово», – подумал он. Ощущение перманентной похоти к Свете внезапно трансформировалось во что-то большее.

Он снова посмотрел на экран телефона и написал: «Обязательно дождусь» и отправил сообщение. «Скажу ей о своих чувствах вечером», – подумал он, и почувствовал тепло, растекающееся по телу от мысли о Свете. Нежность, забытая им, наполнила каждую клеточку, вытеснив всё. «Влюбился», – подумал он, блаженно вытянул ноги и откинул голову на подголовник кресла.

– Колямбула! Здорова, стервец! – услышал Николай, когда веки его снова почти сомкнулись.

Он повернулся на голос. В дверях стоял Сергей – давний друг и вечный спутник Николая на алкогольных и наркотических вечеринках. Конченный, на первый взгляд, наркоман, Сергей был при этом совершенно гениальным химиком, организовавшим в подсобке дозиметрической лаборатории хранилища небольшое экспериментальное производство различных запрещённых порошков и таблеток – тихую, недоступную и защищённую от посторонних глаз компактную нарколабораторию.

За два месяца, что они не виделись, Сергей похудел килограмм на пять, сбрил бороду и свой убогий беличий хвостик, который до этого «украшал» его голову. Теперь перед Николаем стоял не брутальный любитель тяжёлого рока, а копия одного из рэперов с залитой перекисью водорода головой, в длинной, на пару размеров больше, чем нужно, белой футболке, кожаной куртке, широких джинсах и больших солнцезащитных очках.

Николай пару секунд смотрел на Сергея, пытаясь понять точно ли это его лучший друг, а потом радостно выпалил:

– Серёжа, ты ли это? – Николай расплылся в улыбке, вскочил с кресла и по-братски обнял Сергея, похлопав его по спине. – Ты в своём отпуске даже схуднул, наркоман чёртов. Где ты, что ты? Пропал! Не звонишь не пишешь, на звонки не отвечаешь. Я уж, грешным делом, подумал, что ты передознулся и сдох, но на похороны меня не звали. Рассказывай, чем ты занимался последнее время, псина сутулая?

– Проветри кабинет, братан, тут пахнет сексом! Неужели Светик заходила? – предположил Сергей и громко залился смехом, больше похожим на ржание коня.

– У тебя нос запах деревенского сортира не воспринимает, а ты Свету учуял? – засмеялся Николай и пошел открывать окно. – Давай кофе попьём. Расскажешь, чем живёшь

Сергей улыбнулся:

– Братан, работы много. Давай я сейчас из твоего сейфа заберу свой ноут, поработаю, а потом к тебе после четырех зайду. Посидим, кофе попьём, потреплемся.

– Замётано. Схожу на смену, раздам всем пиздюлей и в четыре буду тут тебя ждать с чашечкой руссиано.

– Блядь, мужик, у тебя денег жопой жевать можно, а ты все никак не купишь себе нормальную кофеварку и пьёшь эту растворимую ссанину. Не понимаю я тебя, жлобина. Ну да хуй с ним. Давай, до вечера, – сказал Сергей и вышел из кабинета.

До четырех оставалось еще три часа. Николай пошевелил мышкой, экран компьютера снова загорелся. Наведя курсор на сменное задание, он принялся писать: «16.00-22.00 – замена контейнера под шахтой загрузки …»

За написанием писем, регламентов и сменных заданий на вечернюю и ночную смены пролетело ещё пару часов. Дело близилось к половине четвертого.

«Надо сходить на смену», – потянувшись, Николай направился в операторскую.

Чтобы добраться до операторской, необходимо было переодеться в санпропускнике, расположенном на первом этаже. Этот своеобразный ритуал он совершал не меньше двух раз в сутки. Спустившись вниз, Николай снял туфли и перешагнул санитарный барьер. Его взору в тысячный раз предстал гардероб «чистой зоны», в котором стройными рядами стояли десятки свежевыкрашенных серых шкафчиков оперативного персонала хранилища и смежных подразделений.

В голове Николая всплыла картина, когда здесь были лишь монолитные бетонные столбы и всё впопыхах обшивалось гипсокартоном, чтобы сдать объект в срок. Он вспомнил, как был тогда обычным инженером, как по указанию начальства они расставляли шкафы, вешали полки, полотенцесушители, радиоточки, мыльницы и прочее, до чего своевременно не дошли руки рабочих. Николай работал тут с середины строительства контейнерного хранилища и знал каждый закоулок здания, каждый переход, тоннель, проходку. Знал, какие стены отлиты из тяжелого бетона со свинцовой дробью, а какие, на скорую руку, соорудили из гипсокартона.

Картинка с монолитными стенами в его голове сменилась воспоминанием, когда Света ещё в начале их отношений заходила через уличную дверь в мужской санпропускник, и они добрый час целовались в незапущенной сауне. После недавней встречи со Светланой Николай испытывал сильный эмоциональный подъем, и в его голове вился рой позитивных мыслей. Он даже подумал, не подсыпал ли ему кто-то в кофе чего-то духоподъемного.

«Если это Света так влияет на выработку эндорфина, то я хочу быть с ней всю жизнь, а с наркотой можно завязать», – подумал Николай, ощущая себя счастливым.

Он подошел к своему шкафчику и открыл замок ключом с зелёной биркой и номером 153. Снял с себя всю одежду, аккуратно сложил на полочки шкафа и отправился в гардероб «грязной зоны». Пройдя босиком по холодному полу «чистого» санпропускника, Николай открыл дверь в «грязную» зону. Это была особенная дверь: со стороны «чистой» зоны ручка была, а со стороны «грязной» не было. Это было сделано для того, чтобы персонал из грязной зоны не мог пройти напрямую в чистую, а следовал исключительно через душевые и рамки стационарных пунктов дозиметрического контроля. Конечно, можно было нарушить все правила и выскользнуть, минуя средства безопасности, но так никто не делал. В «грязной» зоне был аналогичный шкаф с «белянкой» – одеждой для грязной зоны, полностью белой от куртки до подштанников, носков и ботинок.

Быстро, словно солдат срочной службы, Николай переоделся в «белянку», накинул на голову каску, защёлкнул на подбородке ремешок и взял «грязную» обувь. Пройдя в носках до санитарного барьера, он поставил ботинки за него, взял из висящей на стене панели с сотнями номерков маленький дозиметр с №176 и закрепил его на пуговице нагрудного кармана. Перешагнув барьер, он сразу поставил ногу в ботинок, а затем вторую в другой. Ритуал обеспечения нераспространения радиационного загрязнения соблюдён.

Идти до операторской было минуты три, и на протяжении всего пути Николаю встречались коллеги. Со всеми необходимо было поздороваться и обсудить последние новости о митингах в Москве, аномальной жаре на Урале и захвате крупнейшей террористической ячейки, которая готовила теракт где-то на северо-западе. Это всё было необходимой рутиной, которая, впрочем, Николаю давалась с завидной естественностью. Плюс ко всему он по пути зашел в слесарку и забрал пластину для кресла.

Николай дошел до операторской как раз в самый разгар процесса приёма-передачи смены:

– Привет, бездельники. Как погодка на улице? – обратился он к подчинённым, пришедшим на смену.

– Солнце, но прохладно, шеф.

– Проблемы на смене были, Андрей? – обратился он к мастеру сдающей смены.

– Никак нет, – весело отрапортовал Андрей, уже одной ногой переступивший порог операторской, – только возле кабинета начальника отделения мокрого хранения эти новоиспечённые ремонтники баллоны с кислородом не убрали! Скажи Денису, что это очень опасно и что он, как начальник, сам должен подобные вещи пресекать. Но Денис – это другой участок, а на нашем проблем нет.

– Хорошо. Так, а с тобой, Димон, – обратился он к мастеру пришедшей смены, – давай пулей по первой ступени пробежимся! У меня дела. И, Дима, скоро четыре, а у тебя на смене только три бойца! Это ж ядерный пиздец! Где блядский Паша? Позвони ему, и, если этот гадёныш опять опаздывает, впиши его в журнал как присутствующего. Еще проблем с начальником смены не хватало. У тебя смена на три четверти состоит из бывших военных, царит армейская дисциплина, которая вечно нарушается лишь одним оператором. Паша хоть и бывший десантник, но по природе раздолбай, которого ни армия, ни работа на ядерно-опасном объекте не научила пунктуальности. Блядь! Заебало! Пошли на обход.

Традиционный обход и запись выявленных нарушений с обратной дорогой через санпропускник заняли пятнадцать минут, поэтому, когда Николай вернулся в свой кабинет, Сергей уже сидел в его кресле с чашкой растворимого кофе и отхлёбывал мерзкую, по его же собственным словам, жижу, манерно оттопырив мизинчик.

– Если бы я мог ставить деньги на твою непунктуальность, я бы уже нихуёво разбогател, – сказал Сергей, глядя на чуть запыхавшегося Николая, – давай, блядь, проходи. Присаживайся.

Он приподнял вверх кружку кофе, как бы приглашая Николая сесть.

– У тебя есть что-нибудь от головы? Я сегодня ехал на злоебучем автобусе и, похоже, надышался угарным газом. Весь день голова только слегка ныла, но сейчас просто ядерный пиздец, – Николай зашел в кладовку, чтобы положить пластину для кресла во внутренний карман пальто.

Взгляд Сергея превратился из праздного в мечтательный. Он вскочил с кресла, запер за Николаем дверь на замок, как это сделала Света несколькими часами ранее, и произнёс.

– Другаааан, у меня есть кое-что получше. Я делаю эту хуйню уже полгода. Варю тут, в лаборатории отбора проб, по выходным, когда никого нет. В отпуске, собственно, от чего и не отвечал – обкатывал и дорабатывал её на подопечных по пожеланиям заказчика. Штука сильная. На основе «белого». Я сам не понимаю пока до конца, как эта хуйня получилась. Формула вроде простая, но, блядь, эта дрянь вступает в усиленную реакцию с гормонами типа эндорфина или адреналина, хуй знает, короче. Я ж не биолог. Она действует, как спиды, только сильнее. Энергии становится пиздец сколько, плюс как будто растёт сила. Правда, это не точно. Ну и, естественно, болевой порог повышен до максимума. Хотя если сделать себе очень больно, то вставит сильнее. Глюков не имеет, и я думаю, что даже ты со своим годом в армии под этой хуйнёй сможешь шутя вытаскивать угли из костра, не ведя глазом, и прижигать ими лица неверных. Смотри, – он подошел к столу Николая, на котором лежала небольшая потёртая кожаная сумка, нехитрыми манипуляциями отщёлкнул у неё дно, под которым скрывался потайной карман. Он извлёк маленькую пластиковую коробочку и вынул одну белую таблетку в растворимой оболочке.

В коробочке оставался ещё с десяток таблеток. Сергей протянул руку с таблеткой Николаю:

– Можно раскрыть и нюхать, а можно просто проглотить, но подействует позже. Пока лишь одна побочка – голос пропадает иногда, а в остальном штука шикарная, – весело сказал Сергей и протянул таблетку, – ну и глаза краснеют. Но это вообще не у всех, – добавил он, – а, и навязчивые мысли лезут на грани одержимости. Главное – не зацикливаться на чём-то одном, но тут я за тебя не беспокоюсь. Ты у нас – кремень!

– Сколько держит? – по привычке спросил Николай, протянув руку за таблеткой, но слегка замешкался.

– Час ровно. Минута в минуту. На вес похуй. Я правда на 200 килограммовых людях не пробовал. Ну, ты понимаешь. Где взять наркомана весом 200 кг!? – Сергей снова истошно заржал.

– Какой-то ядерный пиздец, дружище, ты меня пугаешь. Где ты взял наркомана весом 150 и что это, блядь, вообще за существо? – Николай рассмеялся вслед за своим другом.

– Не ссы. Мы же друг друга с лицея знаем. Так ты будешь? – Сергей призывно потряс перед Николаем ладонью с таблеткой.

Николай действительно доверял Сергею в вопросах наркоты больше, чем себе. Сбоев не было. Никогда. Будь то белый, МДМА, мефедрон, спиды или марки, Сергей точно знал, что нужно Николаю и в какой дозе. Николай решительно взял таблетку из рук друга и отправил её в рот.

– На, запей, – сказал Сергей, протянул кружку тёплого кофе Николаю, убрал баночку с таблетками в кармашек сумки и снова защёлкнул тайник, – Ты спорт свой окончательно забросил? На карате не ходишь, в тире не стреляешь?

Николай проглотил таблетку и запил её кофе. Он ничего не почувствовал, но не стал акцентировать на этом внимания. В вопросах принятия наркотиков доверие важно не менее, чем в отношениях, если не больше.

– Нет, братишка. Забил я на всё. Даже на страйкбол с мужиками сто лет не ездили. Но сегодня решил, что нахуй эту лень. Буду расти над собой. Так что завтра же вернусь в секцию. Надо немного привести себя в форму, – Николай снова вспомнил платье Светы, сияющее в редких солнечных лучах, пробивающихся сквозь окна кабинета, и наполнился ещё большей уверенностью в решении изменить свою жизнь. – Но завтра. Когда «нурофен» твой отпустит. Ты сам-то будешь?

– Не, – бодро произнёс Сергей, – это не эйфоретик, кайфов с него нет, так что мне его точить незачем. Лучше дома покурю перед сном.

Сергей снова сел в кресло и отхлебнул кофе из кружки. Его голос смягчился и наполнился теплотой:

– Как ты, дружище? Говорил с ребятами из слесарки. Ходят слухи, что Николай Дмитриевич стал ещё более унылым говном, чем даже пару месяцев назад. Я понимаю, развод с женой пережить сложно, но уже год прошел. Закрываться от людей, которые к тебе хорошо относятся – не самый лучший путь. Я уже сотню раз говорил, что ты не мог ни на что повлиять. Влюбилась в другого, предала, да и хер бы с ней. Ты много работал, ничего не замечал, но, чувствую, что в этой истории от тебя не зависело ничего. Хватит себя закапывать, отдохни, сгоняй в Тай, покури травы, возьми Светика с собой! Она долго тебя вывозить не сможет. На тебя больно смотреть, а терпеть твоё унылое ебало вообще невозможно!

Он встал с кресла, отставил кружку, подошёл к облокотившемуся на стол Николаю, одной рукой взял его за бороду и слегка потянул вверх на манер отца, тянущего своего провинившегося сына за ухо:

–Где мой весёлый бородач? Куда ты, унылая хуйня, дела моего друга?

– Я не знаю, дружище. Может какое-то выгорание, может депрессия, а может просто два года без отпуска. Я не понимаю, что со мной происходит. Я не понимаю, почему Света до сих пор со мной.

– Ну, со Светиком-то всё ясно: ты у нас большой и надёжный, немного заплывший жирком, но присутствие в прошлом спорта в твоей жизни очевидно. Так. Что ещё? – Сергей скорчил гримасу, изображая позу Роденовского мыслителя, и, сделав небольшую паузу, продолжил, – шучу! Бабки есть, машина есть, квартира есть, приятные черты лица есть, пьёшь немного, про наркотики никто кроме меня не знает, но и тех немного. Что там твоя бывшая про тебя в начале говорила? Чуткий, в постели – огонь. Мда. Что этой суке не хватило!? Ходят слухи, что ты тот ещё добряк и очень заботливый, – Сергей засмеялся, – это, кстати, сама Света рассказывала на последней пьянке.

– Когда она про меня рассказывала? – оживившись, с нескрываемым интересом спросил Николай.

– Помнишь пару месяцев назад, когда мы у Лерки на днюхе гуляли. Ты ещё на час куда-то уезжал по работе!? Так вот, к Свете, которая к тому времени изрядно выпила, тогда кто-то из ребят подкатывал, и она его отшила, рассказывая какой у неё замечательный молодой человек. Как он о ней заботится, какой внимательный, что цветы дарит, поддерживает. И вообще он супер-пупер. Не знай я, что она о тебе, никогда бы не догадался, – Сергей снова нарочито засмеялся, – кстати, почему вы ещё не рассказали никому, что встречаетесь? Ты одинокий, она одинокая, а я ничего, похоже, не понимаю в отношениях. Никто не будет осуждать, что ты с молодой коллегой закрутил. Времена не те уже, Николя. Всем поебать. Давай оживай и двигайся дальше.

– Да, – задумчиво произнёс Николай, уставившись в окно, – ты прав. Мне нужен был подобный разговор с кем-то. Раз уж решил признаться Свете в любви, то и не стоит останавливаться на этом. Слишком зациклился я на себе. Сегодня же предложу ей съехаться. Так, – встрепенулся Николай, словно воробей, которому бросили семечек, – ты про себя-то расскажи. Ты же не случайно смешал «белый» с другими ингредиентами и получил средство для создания универсальных солдат?

Николай почувствовал мощный прилив бодрости, свет стал ярче, предметы контрастнее и чётче. Мысли из хаотичного роя выстроились стройными рядами по порядку важности. Сейчас он думал о вечере, Свете и признании, как она дорога ему. Лицо его расплылось в улыбке.

– Не зря я считаю тебя одним из умнейших людей в своём окружении. Мне и в голову не приходило, что его можно применять на солдатах. Блядь, – Сергей потянулся в кресле, вытянув сомкнутые в пальцах руки вверх, – а что, если мне и правда заказали «средство» военные, или террористы, или спецслужбы.

– Ядерный пиздец, Серега! Ты взялся за работу от анонима?! Как это в вашем даркнете вообще происходит?

– Слушай, абсолютно никто кроме тебя не использует это ущербное выражение «ядерный пиздец»! Избавься уже от него, а то звучит убого. Я месяцев пять назад, может чуть меньше, химичил у себя в лабе. Голова болела, таблеток не было, и я из подручных средств решил замутить обезбол. Совершенно случайно смешал то, что смешиваться не должно. Ошибку осознал почти сразу, но отступать было поздно. Сварил, короче. Думаю, дай попробую.

– Не страшно пробовать то, что получилось после смешивания того, что не должно было смешиваться?

– Я руководствуюсь одним принципом: если смешать лаваш, соус, помидоры, огурчики и курочку, то получится шавуха. Динамит точно не получится, если курочки добавить побольше. И цианид не получится, если я вдруг не добавлю огурцы. С точки зрения классической химии и сериала «Во все тяжкие» – бред, но я, как видишь, ещё жив и здоров. Так что пока так. Я же самоучка, поэтому у меня не формула в классическом представлении, а, скорее, рецепт заварного крема, состоящий из разных уже готовых и практически готовых продуктов.

– Ну, допустим!

– Так вот. Я попробовал. Отлично. Бодрит, правда ненадолго. Собрал фокус-группу из знакомых. Провёл эксперименты, собрал статистику. Написал, что получилось, на площадке в даркнете. Какое-то время спустя мне написал человек, позадавал вопросы, попросил статистику. Спустя какое-то время снова написал и предложил денег, чтобы я поработал над длительностью действия. Я деньги взял, поработал. Получилось то, что ты выпил. Я снова собрал статистику. Отправил заказчику чуть больше двух месяцев назад как отчёт о целевом использовании средств, – Сергей засмеялся. – В ответ он попросил прислать продукт на пробу. Я чё-то почувствовал неладное, подмешал туда кучу всяких безопасных присадочек, чтобы оригинальный рецепт не вычленить было, и отправил. Он пишет, что мол прекрасно, попробовали, готов вложиться в производство, но сначала, мол, формулой бы надо поделиться, давить он на меня начал. Я напрягся, послал его нахуй. Он мне угрожать стал. Я предложил ему соснуть хуйца. Сказал, что, даже вырывая мне ногти, он не доберётся до ноута с формулой. К тому же я параллельно переписывался с челом, который тоже продуктом заинтересовался, предложил мне его варить самому, но эксклюзивно для его «компании». Денег пообещал прям очень прилично. Я для его фокус-группы, собственно, приготовил эту пробную чистую без примесей порцию с вот этим часовым эффектом. Думаю, длительность эффекта сохранилась, хотя хер знает. На этом пока и остановились.

– Мутная история, – задумчиво произнёс Николай, успевший уютно развалиться на гостевом стуле.

– Короче, дружище. Компоненты, что я смешал случайно и режимы варки в голове не удержать, так что единственная формула-рецепт находится в рабочем ноутбуке, который, как доказательство моей любви к тебе, лежит в твоём сейфе. Цени, – Сергей показательно поднял указательный палец, – цени моё доверие!

– Я даже не знаю, как реагировать на твои признания, – улыбнулся Николай, – наверное я польщён. Но, блядь, как элегантно ты предупредил меня, что в моём именном сейфе лежат потенциальные миллионы долларов и путевка лет на семь-десять строгача.

– Сильно не обольщайся. На самом деле у меня сейфа нет, а твой большой и безопасный, если, конечно, ты его закрывать научишься, дружище. Кстати, о миллионах долларов. Друже, у тебя есть сто тысяч рублей налом? Мне очень нужен нал. Очень нужен на сырьё для моего стартапа. Пошли домой, и ты снимешь мне в банкомате денежку. Доедем до города и попьём пивка, если хочешь, – Сергей сложил ладони, как бы умоляя Николая дать ему денег, – Колян, не смей жаться, сучара. Мне, правда, очень нужно. Ты знаешь, что я никогда не прошу у тебя денег, если это не край. Мне срочно надо, братан, а все уже разошлись. Во всём комплексе, кроме оперативников, пары ремонтников и Дениса никого. А денег у них нет вечно. Одолжи!

– Я со Светой домой поеду, мон шер. Сейчас почти половина шестого. Дойдём до проходной, я сниму там в банкомате деньги и вернусь сюда. Ок?

Сергей внезапно засмеялся.

– «Мон шер»! Коль, я 20 лет спустя заметил, что мы с тобой как дворяне начинаем разговаривать, как только обдолбимся или соберёмся обдолбаться. Охуеть! Мон шер, любезнейший, не изволите ли. Бля, ад какой-то! Эльвира Ивановна в лицее знала свою работу, раз её уроки такими лютыми флешбэками врываются в повседневную жизнь! Так, а по поводу Светика, ты, конечно, каблук, но она – охуенная. Завидую тебе. По-чёрному. Гыыы, – Серёжа встал с кресла и накинул свою кожанку, – пошли тогда, быстрее!

Николай встал со своего места, подошел к кладовке, достал пальто и накинул на себя. Сергей взглянул на него и произнёс:

– Жарко же будет!

– Не, нормально, – ответил Николай, – там пасмурно и уж точно не жарко. Пошли!

Он вслед за Сергеем вышел из кабинета, закрыв за собой дверь на ключ.

Они быстро прошли коридор, спустились по лестнице и вышли на улицу между пристройкой и проходной. Лёгкий, чуть тёплый ветерок прошелся по лысине Николая, освежив голову с выступившей на лбу испариной. Было довольно тепло. Николай поправил ворот пальто.

Сергей остановился:

– Я знаю, что ты мне доверяешь. Думаю, этот товар – бомба, а ты сейчас выступаешь в роли инвестора.

– Да, Серёж, не проблема, – сказал Николай и повернул голову к Сергею, – надо Свете написать сообщение, а у меня чё-то сети нет. Дай мне свой телефон на секунду.