Читать книгу: «Максим», страница 2

– Что?

– Я спрашиваю, нравится то, что ты видишь? – произносит он, а я обращаю внимание на перекинутую через его плечо черную рубашку, которая лежала на кресле в гостиной, слегка влажные волосы, и все складывается. Это новый любовник моей матери! Это понимание мгновенно отрезвляет. Кажется, что именно в этот момент меня окатили ледяной водой. Все очарование проходит, и бабочки внутри меня начинают дохнуть. Меня накрывает едким разочарованием. Понимаю, что мать ни в чем не виновата, но я начинаю ее ненавидеть в этот момент! Из всех мужиков на свете она выбрала себе в любовники именно этого парня!

– Сколько тебе лет?! – громче, чем надо, спрашиваю я, игнорируя его вопрос, и замечаю, как он рассматривает мое тату на бедре.

– Может, сначала познакомимся? – ухмыляется гад, берет свой кофе, подходит ко мне, облокачиваясь на стойку. – Макс, – представляется он и протягивает руку, в нос бьет его свежий запах, и я отодвигаюсь немного дальше.

– Ну не хочешь знакомиться, тогда я буду называть тебя синеглазка, – с наглой полуулыбкой заявляет он, отпивает кофе и отщипывает кусочек моей булочки, закидывая ее в рот.

– Так сколько тебе лет? – настойчиво повторяю вопрос, стараясь не дышать его персональным запахом, который пьянит против моей воли.

– Скажу возраст в обмен на твое имя, – выдает парень, продолжая спокойно есть мою булочку и пить кофе. Мало того, что он спит с моей матерью, он еще и флиртует со мной!

– Хорошо, меня зовут Анна.

– Мне нравится, красивое имя.

– Я рада, – наигранно улыбаюсь я, выгибая брови в ожидании ответа на мой вопрос.

– Мне двадцать восемь лет.

– Боже, Лена годится тебе в матери. Ты знаешь, сколько ей лет?!

– Знаю. – Его игривое настроение тут же меняется, а наглая ухмылка пропадает. Макс допивает кофе, ставит чашку в раковину и идет к выходу из кухни.

– Пока, синеглазка, – кричит он на прощание и покидает наш дом. А я опять впадаю в ступор, пытаясь переварить произошедшее. Не знаю, что со мной происходит, я никогда не вмешивалась в личную жизнь моей матери, мне было абсолютно плевать, с кем она спит, а сейчас места себе не нахожу. Соскакиваю со стула, беру свою чашку и мою ее вместе с той, в которой пил кофе парень. Вытираю чашки и громко звеню посудой, составляя ее в шкаф. Через какое-то время моего намеренного шума во время уборки Лена все же спускается вниз, по пути завязывая свой шелковый халат.

– Можно так не шуметь, – недовольно бурчит она, подходя к кофемашине. – Ты же знаешь, что в выходные я отсыпаюсь. – Она потягивается в ожидании своего кофе, открывает холодильник и достает творог. А я складываю руки на груди, облокачиваюсь на столешницу и осматриваю Лену. Да, я называю свою мать по имени, так сложилось еще с детства. Не могу называть ее мама. Она мне кто угодно: опекун, сестра и даже подруга, но не мать. Она никогда не укладывала меня спать, это делали моя бабушка или папа. Она не водила меня в детский сад или школу, это тоже делали мой папа или нянька. Да ничего из того, что делали матери моих подруг, она мне не давала. Она всегда работала, а если не работала, то отдыхала от работы без меня. Когда я выросла, она стала мне подругой, общаясь со мной на равных, и меня это устраивало, впрочем, как и Лену.

Мать вынимает из кармана свой телефон, набирает номер и кому-то звонит, делая вид, что не видит моего недовольства.

– Алена, я по поводу подписания договора, – щебечет мать, начиная улыбаться, что с ней случается редко, почти никогда. Просыпаясь по утрам, она ненавидит весь мир, а тут прямо не узнать, словно ее подменили. – Да, мне все понравилось. – Ее улыбка становится шире и загадочнее. – Хотела спросить, мы подписываем только о неразглашении или оговариваем условия? – Ясно. Хорошо, деньги я перевела. Хочу через неделю уйти в отпуск. Давай я зайду завтра, и мы все обсудим. – Мать скидывает звонок, берет свой кофе и садится за стойку, продолжая улыбаться.

– Я вижу, несмотря на то что ты не выспалась, настроение у тебя отличное, – иронично заявляю я.

– Не поняла твоего тона. Какие-то проблемы?

– У меня никаких. Ты хоть знаешь, сколько ему лет?! – в открытую спрашиваю я.

– Ах вот оно в чем дело, – снисходительно усмехается Лена. – Я все знаю. С каких пор тебя интересуют мои любовники?

– Да он тебе в сыновья годится! Ты сошла с ума, не могла найти ровесника?! У тебя что, кризис среднего возраста начался?

– Вот только не нужно намекать на мой возраст! – уже строго, словно я ее подчиненная, заявляет мать. – С кем хочу, с тем и сплю. Тебя забыла спросить! Умеешь же ты испортить настроение! – фыркает она. – Твой отец женился на девушке младше себя на восемнадцать лет. Что-то ты ему истерик не закатывала!

– Отец женился на простой девушке. А этот парень – альфонс. Или скажешь, что у тебя все по любви? – смеюсь я.

– Много на себя берешь, Анна! – угрожающе заявляет мать. Не тебе мне указывать, как жить и с кем спать!

– Да нет, конечно, кто я такая, чтобы ты слушала мои советы! – Не знаю, почему так завелась. Лена права, она может жить как хочет, но мне почему-то противно только от мысли, что моя мать спит с Максом. Представляю их вместе и начинаю злиться, словно она увела у меня парня! Все это полный бред! Ничего ей не отвечаю, разворачиваюсь и иду в свою комнату.

– Аня! – окрикивает меня Лена. Выдыхаю и оборачиваюсь, стараясь держать себя в руках.

– Я сняла виллу в Испании, через неделю мы летим отдыхать. И Максим полетит с нами. Так что будь добра к этому времени успокоится и все принять.

– Ну спасибо! – злюсь еще больше. – Ты полгода обещала мне этот отдых, а теперь ты его испортила! Зачем там нужен это Максим?!

– Затем, что я устала! Смертельно устала пахать ради твоего благополучия. Я хочу отдохнуть как хочу и с кем хочу! Имею на это полное право. И если тебе что-то не нравится, можешь оставаться здесь и не портить нам отдых! – Сначала хочу действительно отказаться от поездки, потом решаю все же полететь. Я давно хотела в Испанию, почему я должна отказываться от отдыха из-за кого-то Макса? Да и у меня будет возможность доказать матери, что этому парню от нее нужны только деньги, а не то, что она себе вообразила.

– Я поеду. И постараюсь не испортить ваш отдых! Я тоже хочу отдохнуть этим летом, ты не отпустила меня в Египет с отцом, пообещав Испанию. Почему я теперь должна отказываться?

– Вот и хорошо. Летим в следующую пятницу, можешь собираться!

Глава 4

Максим

– Везет тебе, – усмехается Алена. Неделя отдыха, еще и деньги за это получишь. Вот бы мне так отдыхать.

– Это работа на отдыхе, – сажусь на край ее стола, рассматривая фото новых девочек, лежащих перед ней.

– Ой, какая там работа. Трахаться и загорать, а в конце недели получить за это деньги? – отмахивается Алена, вырывая у меня из рук одну из фотографий очень молодой блондинки.

– Ей хоть восемнадцать есть? – между делом интересуюсь я.

– Ей двадцать, просто так молодо выглядит, и в этом тоже есть свой плюсы.

– Для кого? Извращенцев, которые любят маленьких девочек?

– Не преувеличивай, – Алена прячет фото в стол и смотрит на меня, подпирая рукой подбородок. – В общем, для всех остальных ты просто в отпуске.

– Ясно, – хмыкаю я. – Только Алле не говори, что я укатил в Испанию не один. Она мне этого не простит.

– Ой, еще скажи, что ты недоволен отдыхом в Испании. Елена сняла отдельную виллу. Когда мы подписывали договор, она показывала мне фотографии. Там огромный бассейн и прекрасный вид на море – шикарное место. В общем, ты молодец. Ты ей понравился.

– Конечно, кто бы сомневался, – ухмыляюсь я.

– Твоя самоуверенность тебя погубит! Но пока она нас не подводила, – довольно улыбается Алена.

– Ладно, мне пора в аэропорт. Присмотри за моей девочкой, – кидаю ей ключи от машины, подхватываю свою сумку, машу рукой Алене и покидаю ее кабинет. Считаю ли я эту поездку отдыхом? Скорее – нет. Как бы это ни звучало, моя работа – тяжкий труд. Двадцать четыре часа в сутки мне нужно оказывать внимание одной женщине. Нет, я не жалуюсь, но я привык отдыхать в полном одиночестве и тишине. Этот отдых похож на игру в совместное проживание и отношения. А я не приемлю такого. Мне нужно личное время и пространство.

Пока ехал в аэропорт, получил традиционное сообщение от матери с благодарностью за денежный перевод, на которое я, как всегда, не ответил. У нас сложные отношения и никто не виноват. Так сложилось…

***

Мне всегда легко и просто давалось общение с женщинами. Меня любили и ценили за то, что все выглядело искренне и естественно. В какой-то момент я сам вживаюсь в отведенную мне роль, поэтому играю безупречно. А сейчас, сидя в кресле самолета, общаясь с Еленой, постоянно ловлю себя на том, что не упускаю из вида синеглазку. Дочь Лены сидит в противоположном ряду, вообще не обращая на нас внимания. Она слушает музыку в наушниках и опять читает какую-то книжку. Несу Елене полный бред, даже шучу, передовая ей сок, а сам постоянно посматриваю в сторону девочки. Я уже успел заметить, что она три раза прикусила пальчик и два раза улыбнулась прочитанному в книге, и мне, как идиоту, неожиданно захотелось узнать, что читает девушка. Наваждение какое-то! Девочка как девочка. Ну красивая, милая, привлекательная, но таких миллионы. И что-то мне подсказывает, что этот отдых не дастся мне легко и просто, как я думал еще вчера.

– Расскажи о себе, – Елена приводит меня в себя, привлекая к себе внимание, и хватается за завязки на моих легких брюках, начиная играть ими, накручивая на палец.

– Меня зовут Максим, мне двадцать восемь лет. Не женат, детей не имею, как и вредных привычек, не привлекался, – ухмыляюсь, наблюдая, как ее наманикюренный пальчик водит по кромке моих брюк.

– Смешно, но я не это имела в виду, – смеется Елена. – Разве тебе никогда не хотелось жениться, завести детей? М? – заигрывая, спрашивает она. Началось! Рано или поздно каждая женщина задает мне похожий вопрос.

– Ага, хотелось. А еще хотелось завести собаку, кошку и дачу. Ходить с утра до вечера на работу, по вечерам смотреть футбол, почесывая затылок, а на выходных сажать картошку, – добавляю я. – Нет, такая жизнь не для меня.

– А мне кажется, ты утрируешь. Каждый по-своему строит свою жизнь. Хотя где-то ты прав. Я уже была замужем и мне там не понравилось.

– Я всегда прав, – перехватываю ее руку, которая подбирается к паху. – Это опасная зона, Елена, – произношу я, понижая голос, и поглаживаю ее ладонь большим пальцем.

– А может, я люблю, когда очень опасно, – ее глаза загораются, и она смотрит в сторону туалета.

– Поверь мне на слово, туалет самолета – самое неподходящее место для секса, – наклоняясь, шепчу ей на ухо. Поднимаю глаза и ловлю взгляд дочери Елены. Она смотрит на нас с пренебрежением или даже со злостью.

– Ты пробовал? – так же томно шепчет женщина.

– Пробовал, и это не так возбуждающе, как кажется, – отвечаю ей, а сам смотрю на синеглазку, которая хмурится и вновь утыкается в книгу.

Все оставшиеся время перелета Елена проспала, а я пытался собраться и перестать обращать внимание на синеглазку. Иногда мне казалось, что она смотрит на меня, я буквально чувствовал ее взгляд, но пытался не обращать на это внимания. Нам предстоит провести неделю в непосредственной близости, и мне нужно прекратить зависать на ней.

***

Вилла оказалась действительно шикарной. Небольшой, но уютной. Главное достоинство – это большой двор с бассейном, шезлонгами и прекрасным видом на море с собственным кусочком пляжа. Присвистываю, осматривая виллу, снимая солнечные очки.

– Нравится? – спрашивает Елена у своей дочери. Аня скучающим взглядом осматривает дом, кивает, стараясь не смотреть на нас.

– Мне можно выбрать любую комнату?

– Да, конечно, здесь три комнаты. Одна внизу, две на втором этаже.

– Тогда я займу нижнюю, подальше от вас, – девушка, подхватывает свой чемодан и катит его в комнату, захлопывая за собой дверь.

– Не обращай внимания, – виновато произносит Елена. – Дети сейчас неблагодарные. Чем больше им даешь, тем больше недовольств получаешь в ответ. В свое время ее очень разбаловал отец. Она всех моих любовников воспринимает словно врагов.

– Да? И сколько же у нас было любовников? – перевожу тему, начиная отыгрывать роль ревнивого любовника.

– Не так много, – смеется Елена. – Но ты – самый лучший из них.

– Льстишь, конечно, но приятно. Ну и где же наша комната?

– Прости, у нас будут разные комнаты. Мне, как женщине, нужно личное пространство. Не все можно показывать мужчине, – игриво заявляет Лена, чему я несказанно рад. Двадцать четыре часа на семь с одной женщиной я не выдержу. – Назовем это личным временем, – подхожу к Елене, резко и неожиданно для нее дергаю женщину за талию, прижимая к себе. Я уже понял, что она любит наглость и власть с примесью нежности.

– Тогда встретимся вечером, – наклоняюсь, глубоко вдыхаю, провожу носом по ее щеке, виску.

– Да, мой тигр, до вечера, – улыбается она. Вашу мать! Ненавижу, когда меня называют котиком, зайчиком, тигром и прочимыми зоопарком! Но моя работа состоит в том, чтобы угодить женщине и сделать вид, что мне все нравится. Потом, немного позже, когда я достаточно хорошо узнаю клиентку, я начинаю ненавязчиво ей манипулировать, подстраивая под себя. А сейчас мне приходится прикинуться «всем довольным тигром». Отпускаю женщину, подхватываю сумку и поднимаюсь наверх, слыша, как Елена кричит мне вслед, что моя комната справа от окна. Ну а ее, естественно, рядом, и между ними есть дверь и общая ванная. Все это я обнаруживаю, когда осматриваю довольно простую светлую спальню с большой кроватью, креслами возле окна и большим бежевым ковром под ногами.

Откидываю сумку в сторону, снимаю с себя футболку, и падаю на кровать. Слышу, как Елена проходит в свою комнату и сразу идет в душ. Пока жду, когда женщина освободит ванну, медленно погружаюсь в сон. Усталость от перелета и смена климата дают о себе знать, и я окончательно засыпаю…

Просыпаюсь от звона за стенкой, словно что-то разбили. Слышу, как Елена глухо ругается, и окончательно возвращаюсь в реальность. Минут десять просто лежу, глубоко вдыхая свежий морской воздух. Не знаю, сколько проспал, но чувствую себя отдохнувшим. Поднимаюсь с кровати, разбираю сумку, раскладывая вещи в небольшой шкаф. Выбираю легкие бежевые брюки и белую футболку, откидываю вещи на кровать и иду в душ.

Да, общая ванная – не такая хорошая идея. Лена заполнила ванную множеством баночек, тюбиков с разными лосьонами, скрабами и кремами. Мне, определенно, нравится, когда женщина за собой ухаживает, но я не хочу знать, как это происходит и сколько средств она на себя потратила. А забытый на бортике ванной женский станок и восковые полоски, вызывают у меня усмешку. Кто-то долго готовился к нашему первому вечеру в Испании. Быстро принимаю душ, бреюсь, еле как размещаю свои принадлежности на полочке, отодвигая косметику Елены, и покидаю это женское царство, пахнущее кокосом и чем-то сладким.

Быстро одеваюсь и спускаюсь вниз. В гостиной стоит полная тишина, а вот на большой террасе с воздушными голубыми балдахинами накрывают небольшой стол к ужину. Выхожу на террасу, оглядываюсь по сторонам, но никого кроме прислуги не нахожу. Наливаю себе из графина холодной воды и медленно иду вглубь двора, осматривая бассейн. Спускаюсь вниз на пляж, замечая на лежаке Анну. Девушка переоделась в легкий лиловый сарафан на бретельках и собрала волосы в высокий хвост. Она опять в наушниках, слушает музыку и смотрит на спокойное море, покручивая в руках телефон.

Не обозначаю своего присутствия, наблюдая за красотой издалека. Легкий ветерок слегка колышет ее волосы и немного заигрывает юбкой сарафана, оголяя бедра и демонстрируя мне татуировку красного цветка. Ловлю себя на навязчивой, ненормальной мысли, что хочу очертить пальцами ее тату, повторяя контуры цветка. Если прокрутить всю мою сознательную жизнь, то я не могу вспомнить ни одного момента, когда вот так рассматривал девушку, подмечая каждую деталь, любуясь этой настоящей, естественной, невинной красотой. Не знаю, с чего я взял, что синеглазая девочка невинна. Наверное, в отличие от порока и разврата, который присутствует в моей жизни, я хочу видеть в ней неподдельную чистоту.

Мне бы уйти отсюда, найти Елену и заняться работой, а не пялиться на девушку, как идиот. А я стою и смотрю на нее, словно выпал из реальности, и прокручиваю в голове ее имя. Анна, Аня, Анюта, Нюта. Красивое имя и очень ей подходит. Ветер еще раз колыхнул ее сарафан, на мгновение демонстрируя мне ее белые трусики, и меня бросило в жар. У нее идеальная фигура, вроде, хрупкая, маленькая, но сексуальная. Не пошлая и развратная, а соблазнительная, манящая.

– Красиво, правда? – произношу я. Какого черта я несу и завязываю с ней разговор?! Но меня уже несет.

– Правда, – так спокойно отвечает Нюта, в своих мыслях мне почему-то хочется называть ее так или «синеглазкой». Она будто чувствовала, что я рядом. – Я люблю отдыхать вот так, в полной тишине и одиночестве, слушая только шум моря. – Как и я, – мысленно отвечаю я, но вслух ничего не произношу, голос Елены приводит меня в себя, я разворачиваюсь и иду туда, где мне место. Никогда, сука, не задумывался о своей работе, как о каком-то бремени, меня всегда все устраивало, а сейчас на доли секунды пожалел, что не могу вот так просто познакомиться с этой чистой девочкой, провести с ней вечер, прикоснуться к ней, вдохнуть ее запах и…

Черт, зажмуриваю глаза, пытаясь прийти в себя! Кажется, я сошел с ума! Еще нахватало того, чтобы Елена заметила, что я пожираю глазами ее дочь! Макс, остынь, твою мать! Займись делом! – приказываю сам себе, уверенно направляясь к Елене, которая стоит в патио, раздавая какие-то указания обслуге. Вот, на кого я должен смотреть с вожделением, отрабатывая заплаченные за мои услуги деньги, а не пачкать своей грязью эту маленькую чистую красоту.

– Добрый вечер, прекрасно выглядишь, – делаю комплимент, осматривая длинное платье с запахом и глубоким декольте. – Да-да, я помню, ты сама знаешь, как выглядишь, извини, но это платье лишает разума, – стандартная фраза восхищения нарядом. Женщины никогда не одеваются просто так, они хотят привлечь внимание своим нарядом, особенно если рядом мужчина.

– Рада, что тебе нравится, я как-то не заморачивалась с подбором платья, так… надела первое попавшееся, – непринужденно произносит Елена. Да, конечно, надела она первое попавшееся! Она долго выбирала или намеренно купила его для этой поездки.

– А под платьем у меня купальник. Обожаю купаться после заката. Вода вечером теплая, ласковая, – это значит, что после ужина мы будем купаться вдвоем со всеми вытекающими. Еще каких-то пару дней назад меня бы очень позабавила эта идея, а сейчас смотрю, как на веранду проходит Нюта, садится за стол и испытываю желание купить билет на ближайший рейс и улететь отсюда к чертовой матери!

Глава 5

Анна

Понимаю, что злиться бесполезно, но ничего с собой поделать не могу. Я уже жалею, что согласилась на этот отдых. Лучше бы сидела дома, купалась в бассейне и читала книжки в тишине. Понимаю, что этот парень – просто красивая оболочка, а внутри него ничего нет, но все равно как дура постоянно смотрю на Макса. С самого утра за завтраком украдкой наблюдаю за любовником матери. И ненавижу ее, смотря, как Макс игриво стирает с ее подбородка каплю джема, что-то шепчет, наклоняясь к ней очень близко, ухаживает за Леной передовая сок, хлеб, фрукты, и с каким обожанием она смотрит на него. Я не ханжа, и приемлю такие связи с разницей в возрасте, в конце концов, мой отец женился на молодой девушке. Но все должно быть по любви. А между этой парой напротив меня – нет любви! Или мне хочется думать, что ее нет. Впервые в жизни завидую матери, черной завистью, смотря, как к ней прижимается Максим. Мне безумно хочется знать, какие его прикосновения и как они ощущаются. Видимо, это очень приятно, если все утро с лица моей матери не сходит улыбка.

Становится мерзко от самой себя и своих желаний. Как я могу хотеть мужчину, который спит с Еленой?! Встаю из-за стола и ухожу в свою комнату. Быстро переодеваюсь в шорты и легкую блузку, распускаю волосы и направляюсь на местную ярмарку для туристов. Я не люблю такие места, но лучше просто погулять, чем весь день сидеть и злиться на мать и этого альфонса. Ну что такому молодому привлекательному парню может понравиться в сорокашестилетней женщине?! Я не говорю, что моя мать не красива, но и представить их как влюбленную пару тоже не могу. Или не хочу?!

Несколько часов я просто гуляю, изучая местные красоты, покупаю безделушки и фотографируюсь в разных местах. Специально тяну время, не желая возвращаться на виллу. Это сейчас я решительно осуждаю Макса, но как только загляну в его глаза, я вновь стану невменяемый и буду злиться на мать за то, что его глаза смотрят на нее. Почему все так несправедливо? Мне ведь действительно никто так не нравился. Я никогда не испытывала такой трепет рядом с мужчиной. И когда это случилось, парень оказался любовником моей матери!

Обедаю в местном ресторанчике, долго сижу за своим столиком, рассматривая посетителей. Неподалеку от меня сидит молодая пара иностранцев, возможно, молодоженов. Они кормят друг друга и постоянно смеются. А я смотрю на них, и мне становится грустно. Почему-то хочется вот такой ванильной сладкой любви. Никогда не хотелось, а сейчас безумно хочется. Я даже представляю себя на месте этой счастливой девушки, а на месте парня… Черт, кажется, теперь я никого не могу представить, кроме Максима. Потому что знаю, что он есть! Вот такой – совершенный и, как оказалось, не идеальный. Не понимаю, что со мной творится. Я совершенно не знаю Максима, невозможно влюбиться только в красивую оболочку – это глупо. А кто вообще сказал, что я влюбилась! Сижу тут, спорю сама с собой как дура, было бы ради кого.

Рассчитываюсь за обед и медленно бреду на нашу виллу, твердо решая просто отдыхать и не обращать внимания на окружающих. Мне недавно исполнилось девятнадцать, и, вопреки стереотипам, я не люблю шумные места, клубы и разные вечеринки. Я предпочитаю отдыхать, слушая хорошую музыку, читая книги, и просто наслаждаться морем солнцем и вкусной едой. Ирка называет меня социопатом или странной. Мне все равно, я просто интроверт и не вижу в этом ничего плохого.

Прохожу в дом и удивляюсь необычной тишине. В гостиной, на террасе и возле бассейна никого нет. Возможно, они тоже ушли гулять, и я этому рада. Захожу в свою комнату, переодеваюсь в белый раздельный купальник, собираю волосы в высокий пучок, беру полотенце, крем и выхожу в гостиную. Наливаю себе в баре сок, добавляя побольше льда, и иду к морю.

Но на пляже меня ждет сюрприз в виде расположившегося на лежаке Макса. Он в одних шортах и темных очках. Кажется, спит, но из-за очков не понять. Боже, какой он красивый, у меня дух захватывает и дышать становится трудно, когда я нахожусь с ним рядом. Ну должен же быть у человека хоть один изъян? Я даже успеваю рассмотреть на его плече небольшой шрам, но даже он не кажется мне недостатком. Такое красивое рельефное сильное тело, до которого хочется дотронуться. Вот так, забыв обо всем на свете, хочется провести кончиками пальцев по его коже и вон той родинке на плече.

– Я, конечно, знаю, что я неотразим, но вот так откровенно пожирать меня глазами – это уже наглость, синеглазка, – его голос приводит меня в чувства, заставляя покраснеть. Макс приподнимает очки и осматривает меня с ног до головы, как только что осматривала его я. На улице плюс тридцать, а по моей коже бегут мурашки от его взгляда, будто он не просто смотрит, а уже откровенно меня трогает. Хочется сбежать отсюда в свою комнату, потому что это невыносимо, смотреть на него и чувствовать, как он смотрит, на меня, испытывая трепет и ощущать чертовы бабочек в животе, которые не просто порхают, а сходят с ума. И знать, что этой ночью Макс спал с моей матерью и еще много раз до этого.

– Я на тебя не смотрела, мне просто нравится именно этот лежак, а ты его занял, – несу полный бред лишь бы оправдаться. Макс усмехается, словно прекрасно, понимает, что я лгу. А я опять на мгновение зависаю, поскольку мне нравится наглая улыбка этого гада. Он встает с шезлонга, демонстративно стряхивает мусор, которого нет, и уступает мне место, присаживаясь на соседний лежак.

– А где Лена? – спрашиваю я, осматриваясь по сторонам, но матери не нахожу.

– Кто? – Макс снимает очки и кладет их на столик между нами, опираясь локтями на колени. Не хочу пялиться на него, но невольно засматриваюсь на широкий кожаный браслет на его руке. Блин, почему я тоже не взяла очки, так было бы не видно, куда я смотрю.

– Забыл, как зовут женщину, с которой спишь? – отпиваю холодного сока и отставляю свой бокал на столик.

– У меня хорошая память, просто непонятно, почему ты называешь мать по имени, – он внаглую берет бокал и пьет мой сок.

– Может, потому что ее так зовут?! Так где она?!

– Елена спит, она немного устала, – спокойно отвечает он, а сам опускает взгляд на мою татуировку с цветком.

– От чего она устала? – так наивно спрашиваю я, и сама не замечаю, как беру бокал и отпиваю сок именно с той стороны, где прикасались губы Макса.

– Просто устала, – я заметила, что Макс очень неохотно отвечает на вопросы о моей матери, что еще раз доказывает, что он альфонс. Так и хочется спросить у него – платил ли он за этот отдых, или за все рассчитывается моя мать? Но я сжимаю губы, отставляя сок, отворачиваюсь от Максима и начинаю наносить крем.

– Может, помочь? – ухмыляясь, спрашивает Макс, когда видит, что я не могу нормально намазать спину.

– Нет, сама справлюсь! – отвечаю я, начиная злиться от того, что производители до сих пор не придумали ничего, чтобы человек без чьей-то помощи мог нанести крем на спину. Не успеваю поставить крем, как Максим подходит ко мне и забирает из моих рук тюбик, а я как полная идиотка отдаю его.

– Не бойся, я просто помогу, – его голос становится ниже, приобретая некую хрипотцу.

– А я и не боюсь! – заявляю я, а сама немного вздрагиваю, когда он прикасается к моей спине. Все, о чем я сейчас думаю, это то, что зря позволила Максиму к себе прикоснуться. Его свежий запах вновь пьянит и кружит голову. От его теплых ладоней, аккуратно наносящих крем, по телу расползаются мурашки, и учащается сердцебиение. Я словно таю от таких нежных прикосновений, начиная глубоко дышать, поскольку у моих бабочек начался пожар. В какой-то момент Макс прекращает наносить крем, и ведет кончиками пальцев по моему позвоночнику и плечам. Разум требует его остановить, но тело не слушается, оно наслаждается каждым прикосновением и хочет еще. Его пальцы проходятся по лямкам моего купальника, волосам, и я кусаю губы, потому что мне хочется простонать от неземного удовольствия и простых прикосновений. Никогда не была близка с парнем, неуклюжие обжимания и слюнявые поцелуи Егора не в счет – я не знаю, что делать – тело реагирует само. Сглатываю, прекращая дышать, когда Максим наклоняется к моему уху, убирая волосы.

– А я боюсь, Нюта, очень боюсь, – шепчет он, слегка прикасаясь губами к моей мочке. Я даже не берусь анализировать его слова, меня просто ведет, и я теряю равновесие. Макс ловит меня за талию, сильно сжимает, обжигая мою кожу в месте прикосновения. Он убеждается, что я обретаю равновесие, отпускает меня и вновь ложится на свой лежак, надевает очки, смотря куда-то вдаль. А я не могу пошевелиться, мне хочется злиться на себя за свою реакцию, на этого мужчину – за то, что посмел ко мне прикоснуться, на мать – за то, что она выбрала себе в любовники парня, от которого я теряю голову, и одновременно хочется плакать от всей этой ситуации. Вот так, как маленькой девочке, сесть на песок и устроить истерику. Закрыть глаза, а когда открою, чтобы все было совсем по-другому. Но чудес не бывает. Я теряюсь, боясь посмотреть в сторону Максима, встаю и захожу в море купаться, чтобы собраться и понять, что сейчас произошло.

Заплыла я довольно далеко, пока Макс не показался мне маленькой точкой. Пока плыла, ни о чем вообще не думала, пытаясь выкинуть все из своей головы. В какой-то момент я устала, и мне стало страшно. Я решила возвращаться назад, и, когда почти доплыла, твердо решила отстраниться от Максима и делать вид, что его не существует. В какой-то момент щиколотку что-то обожгло, и облепило. Дергаю ногой, и мне кажется, что в кожу впивается тысячи мелких иголочек. Больно, так, что я не могу шевелить ногой. Паника накрывает мгновенно, до берега рукой подать, а я ухожу на глубину, глотая соленую воду. В голове мелькает только одна мысль – это будет нелепая смерть, учитывая, что я пять лет занималась синхронным плаванием. Выныриваю, пытаюсь плыть вперед, но все равно периодически ухожу под воду, чувствуя, как сводит ноги.

Через несколько минут моей отчаянной борьбы, тело сковывает страхом, и я вообще не могу плыть, только барахтаться, глотая противную воду. Вновь ухожу на глубину, но сильные руки вытаскивают меня вверх, даря долгожданный глоток кислорода.

– Держись, малышка! – голос Максима звучит глухо, но я слышу его и цепляюсь за сильную шею, как за единственное спасение.

Он вытаскивает меня на берег, поднимает на руки и укладывает на лежак. Дышу глубоко, чувствуя тошноту от избытка соленой воды, на мгновение забывая о боли в ноге. И вот, когда я на пляже, и все обошлось, мне становится еще страшнее, будто я только сейчас осознаю, что, если бы не Максим, я могла утонуть, и никто бы мне не помог.

– Как ты? Что случилось? – взволновано, так же как я, пытаясь отдышаться, спрашивает Максим, нависая надо мной.

– У меня что-то с ногой, сильно жжет и сводит от боли, – морщусь я. Макс опускает глаза на мою ногу и хмурит брови.

– Похоже на укус медузы. Ты как? Дышать не трудно, голова не кружится?

– Нет, все нормально. Просто очень болит, – почти плачу я, ощущая, как жжение усиливается, словно меня укусило тысячу ос.

– Черт, синеглазка, потерпи минуточку, сейчас я позову на помощь, – Макс срывается с места и несется в сторону виллы. А я начинаю плакать в голос, чтобы облегчить боль и выпустить страх наружу. Зажимаю рот рукой и почему-то очень хочу к папе. Обнять его как в детстве, прижаться к нему, и все обязательно станет хорошо. Через несколько минут Максим появляется с женщиной и мужчиной, которые управляют нашей виллой. Мужчина вызывает скорую, а женщина рассматривает мою ногу. Слава богу, они знают английский и понимают все, что объясняет им Макс. Женщина посылает мужчину в дом за какими-то лекарствами, и объясняет, что здесь нет сильно ядовитых медуз. Все, что мне грозит – это боль, опухоль и, возможно, аллергическая реакция. Когда мужчина приносит аптечку, его жена начинает аккуратно чем-то обрабатывать мою ногу, протирая ее пахучими средствами, а я продолжаю беззвучно плакать, закрывая лицо рукой. В какой-то момент мою ладонь бережно убирают, и Максим заглядывает мне в глаза.