Читать книгу: «Если у блондинки проблемы с головой и два автомата – это не ее проблемы, или Мечты массового поражения», страница 24
– Я могу взять с собой охрану?
– А зачем? Все равно до самого момента оживления ты будешь полностью мне подчиняться. Захочу – сама себе башку голыми руками свернешь.
Маня недовольно пожевала губами.
– Шантажа не допускать, – бросила она Шерстяному. – То, о чем сегодня договорились и не больше. Если что, пусть убивают. Понял?
– Как скажешь, – покладисто согласился клыкастый.
– Оговорено все, – подытожила Маня. – Тогда не будем тянуть резину. Я сейчас умру. Ты готова меня поднять?
– Да, – кивнула Крысуля. – Работаем.
* * *
– Я собираю отряд добровольцев для помощи Склифу, – сообщил Хамелеон.
Мамонт трубно фыркнул
– Я так понимаю, что ты не спрашиваешь разрешения, а просто ставишь меня в известность?
– Пойми, если мы не придем, нам этого не простят. И больница не простит, и город тоже. Город-то, допустим, ладно. Переживем. Но если нас перестанет принимать больница…
– Если она вообще останется, эта больница вместе с городом, – фыркнул Мамонт. – Распустил я тебя до полного безобразия. Разбаловал. Все-то ты знаешь лучше старого Мамонта и своевольничаешь не в меру.
Мамонт в задумчивости забарабанил по столу толстыми пальцами и кончиком хобота. Хамелеон ждал.
– Скажи, как ты сам-то оцениваешь ваши шансы на победу? – спросил наконец шеф.
– Все зависит от серьезности намерений Большой Земли, – пожал плечами Хамелеон. – Если они захотят раздавить нас любой ценой, они это сделают. С потерями, даже с большими потерями, но сделают. Но есть надежда, что они просто не захотят в это дело впрягаться. Им нужны прежде всего артефакты. А больница так, просто кормушка для этого типчика, которого ставят главврачом. А типчик – мелкая сошка, крутится около больших людей за кусочек пирога. Не проще ли найти ему другую кормушку?
– Ага, как же, – проворчал Мамонт. – А прецедент? Это ж вся Зона решит, что новое начальство всяк кому не лень может посылать лесом. Вряд ли ему это понравится, пресловутому начальству.
Мамонт опять затеялся постукивать по столу. Думал.
– Значит так, – объявил он. – Завтра с утра у меня начнется приступ почечной… как там ее… ну, которая у меня вечно и в самый неподходящий момент. Исполняющим обязанности назначу тебя. Больному старику можешь о своих действиях не докладываться, тем более что врачи тебя все равно не пустят. Дай сначала выздороветь. Все понял?
– Чего ж тут не понять? – хмыкнул Хамелеон. – В случае нашей неудачи ты навесишь на меня всех псевдособак.
– В случае вашей неудачи тебе будет уже все равно, – парировал Мамонт. – А я должен быть чист и перед новым начальством Периметра, и перед старым – кто знает, как карта ляжет. Это нужно не мне, а городу. И вообще всем измененным. А ты да, ты назначаешься крайним. Сам вылез.
– Сам, – согласился Хамелеон.
– Я всегда говорил, что ты слишком много на себя берешь, Хамелеон… – вздохнул Мамонт. – Да… Так вот, всегда говорил и еще раз скажу. Одно дело политика официальных городских властей, а эксцесс исполнителя – совсем другое. Авось прокатит.
– Ты думаешь, что это новое начальство… они, по-твоему, будут вникать и разбираться?
– Я ничего не думаю. Чтобы думать, нужна информация, а у меня ее нет. Я делаю то, что могу. В любом случае попробуем как-то вырулить.
* * *
Хамелеон шел путаными переулками и проходами Склифа. В городе было шумно и нервно. Люди говорили громко, что-то обсуждали на повышенных тонах, иногда даже с привизгом. Многие лавки и магазинчики закрыты – торговцы свалили, не дожидаясь неприятностей и проблем. И еще была вокруг какая-то неправильность. Что-то было не так, сразу и не понять.
– Привет, Хамелеон, – какие-то сталкеры оторвались от своей шумной беседы и повернулись к нему.
– Привет, – ответил он и остановился. Но продолжения не последовало. Ничего им от него было не надо, просто поздоровались и вернулись к обсуждению чего-то животрепещущего. Хотя, что это он, сегодня все говорят об одном и том же.
– Привет, Хамелеон, – опять услышал он, протиснувшись в узкий проем между закрытой оружейной лавкой и кирпичной защитной стеной, давно поглощенной разросшимся городом.
– Привет, Хамелеон.
С чего это сегодня с ним повадились здороваться чистюли?
Ах да, вот оно что. Вот в чем неправильность сегодняшнего дня. Дело в том, что в открытую его, Хамелеона, задирали редко. Уж как-то так. А к косым взглядам и шепоткам за спиной он давно привык и не замечал их вполне искренне. Так вот, сегодня эти взгляды и шепотки не то чтобы отсутствовали совсем, но как-то их было непривычно мало. Более того, многие вполне себе чистые мужики глядели в след уважительно. Он даже расслышал, как один сталкер бросил другому: «Он будет твою задницу из задницы вытаскивать, понял? Сам ты урод и есть».
Вот оно что. Это, оказывается, последствия его вчерашнего посещения очередного общегородского митинга, где он от лица боевого отряда измененных выразил готовность защищать Склиф. Интересно, надолго хватит этой внезапно прорезавшейся толерантности если, предположим на минуточку, будущее сражение за Склиф окончится победой?
Усмехаясь кучерявости жизни, Хамелеон пошел дальше, перепрыгнул вечную и старую как этот мир лужу, комфортно расположившуюся между двумя некрашеными щербатыми заборами, и вышел к цели своего пути – винной лавки Павлика Эстета, славившейся дорогими эксклюзивными напитками. Хамелеон сегодня договорился с Крысулей о совместном вечерке и хотел купить что-нибудь особенное, эдакое. Кто знает, сколько у них осталось вечеров. Надо расстараться.
Швайнехунды раздери!
Неизвестный пузатый мужик пыхтел на стремянке, приколачивая над знакомой дверью новую вывеску. Вот так. Ну и где теперь прикажите купить по-настоящему хорошую бутылку?
Мужик оглянулся на его возглас и шустро спустился вниз. Недоприбитая деревяшка скрипнула и закачалась на одном гвозде.
– Привет, Хамелеон, – затарахтел новый хозяин лавки. – А правда, что вы, монстряки, придете защищать Склиф?
– Правда, – ответил Хамелеон. Плотное общение с чистюлями приучило его не обижаться на слова.
– Вот уж не ожидал от вас, – брякнул собеседник и осекся.
– Почему это? – наивно удивился Хамелеон
– Ну-у… как-то так… не ожидал, в общем. Хамелеон, а ты к Павлику за бутылкой пришел, да? Так Павлик промочил штанишки как только, так сразу. Сдернул в первый же день. Лавку продал мне и сдернул. Стремно, конечно, но когда бы мне еще представился случай купить винный погребок Павлика по такой смешной цене? Что смотришь? Думаешь, я из тех, кто за копейку удавится? Правильно думаешь.
Мужик пролез внутрь под перекрывшей дверной проем вывеской и позвал Хамелеона.
– Ты иди в подсобку и выбери, что тебе надо. Я там еще сам не разобрался. Хотя погодь. Садись, я тебе рюмку налью за счет заведения.
Длинный узкий коридорчик между дверью и торговой комнатушкой – а что поделать, без него лавка никак не вписывалась между соседними строениями – креативный Павлик нарек дегустационным залом и втиснул стойку с вращающимися табуретами. Там Хамелеон и уселся с халявной рюмкой. Хозяин плюхнулся рядом. И тут же в заведение, стукаясь башкой о коварную вывеску и ругаясь на все лады, поналез любопытствующий народ.
– И много вас таких придет? – скептически спросил хмурый сталкер с кривым шрамом поперек морды.
– Каких таких? – поинтересовался Хамелеон еще наивнее и изобразил языком знак вопроса.
Морда сталкера отчетливо перекосилась. Однако задирать Хамелеона было чревато и по обычным дням. Сейчас же это тем более не рекомендовалось – вчерашние единомышленники вставят по самое не могу.
– Таких боевитых, – буркнул сталкер. Изображать физией тонкую иронию у него как-то не очень получалось. Может, шрам мешал?
– В смысле, боевых, – кивнул Хамелеон, – Человек сто боевых я уже набрал. И идут еще. И из Зажарска, и из Большого Болота, и даже из Бродячих Пещер пять человек пришли. Этих я даже и не звал, сами как-то прослышали.
Хамелеон отхлебнул из рюмки и воодушевился.
– А еще, – стал рассказывать он, – Ох, не поверите друзья…
Не без злорадства покосился на опять скривившуюся морду со шрамом – терпи, миляга – и продолжал:
– Не поверите, друзья, сегодня пришла из Серого Лужка компашка сущих ребятишек, лет по четырнадцать-шестнадцать. Так и рвутся в бой. У них там заправляет девчонка пятнадцати лет, Горгоной зовут.
– Ну как-то это… детишек – и в бой, – пробормотал один из слушателей.
Надо же, пожалел монстров. Что в мире твориться?
– Э-э… А вы знаете, какое у них Свойство? Обездвиживать людей. Ненадолго правда, секунды на две-три. Но в бою дает неплохую фору. Так что детки с десяти лет на охране стад, а это поопаснее многих войн. Впрочем, я их в рукопашную конечно не отправлю. Снайперами посажу. Представляете – снайпер может перед выстрелом зафиксировать свою жертву, чтобы не дрыгалась! Здорово, верно? Это всем снайперам снайпер.
Слушайте, ребята, слушайте, – думал Хамелеон. – если среди нас бродит агент большеземельных поганцев, и до него дойдут эти истории – прекрасно. Чем больше эффектных страшилок доложат новоявленному начальству, тем больше шансов, что оно предпочтет решить вопрос миром. Что бы еще такое рассказать? Ой, время!
– Заболтался я с вами, друзья, – сообщил Хамелеон, вставая. – На вертушку до Заумска опаздываю, а мне еще надо бутылку купить.
* * *
В кабинете директора Института было людно и шумно. Собравшиеся галдели одновременно, обсуждая все то же. А о чем еще прикажете сейчас говорить?
– Я свою базуку из Большого Болота притащила, – радостно трещала Крысуля. – Ну ту, которая файерболами пуляется. Она у них на крепостной стене прижилась в качестве пушки. Жалко забирать у хороших людей, но нам сейчас нужнее. Ладно, жива буду – верну.
– Эх, только не хватало, чтобы Большая Маня вдарила в спину, – шумно беспокоился Филин, не слишком вслушиваясь в Крысулины разглагольствования. – Ведь не упустит случая, стерва.
– А почему вдруг нам влупит, а не большеземельцам? Они же тоже чистые.
– Потому что они уйдут, а мы останемся, ясно?
– Не, не вдарит, – заорала Крысуля, теребя спорщиков за рукава. Даже ей с ее луженой глоткой пришлось напрягаться, чтобы перекрыть общий галдеж. – Не вдарит, я договорилась.
Вот теперь в комнате вдруг наступила тишина. Народ заткнулся и воззрился на Крысулю в полной ошалелости.
– Э-э? – деликатно осведомился Виктор Васильевич
– Чего?! – взревел Филин пароходным гудком.
– Я договорилась. Маня не будет нападать на Периметр, на Склиф и на наш будущий, а пока что насквозь виртуальный Институт во второй локации. Она дала слово.
– Дура! – заорал Филин. – Ты что, надралась на нервной почве?
– Не шуми, Коля, – попросил Замятин. – Я в курсе. Она договорилась. Кстати, Маня действительно держит слово. Это естественно. Людям, в чьей жизни закон ничего не значит, остается опираться на…
– Кончай рассуждать, теоретик хренов! Лучше объясни, с какого перепугу…
– А нельзя, – весело объявила Крысуля. – Засекречено.
– Полковник в курсе?!
– А кто ж засекретил, по-твоему? – окончательно развеселилась девушка. – Ага! Примучивали меня – то не скажу, это не поведаю. А теперь моя очередь.
– Анекдот, – констатировал Виктор Васильевич. – Валерия Викторовна, я в последнее время начинаю верить, что Вы и правда обладаете Свойством. Надеюсь, это Вам не в обиду?
– Что Вы, Виктор Васильевич, это для меня скорее…
Филин шумно вздохнул. Глубоко. Судя по количеству набранного в легкие воздуха, он собирался орать всерьез и долго.
– Заткнитесь все! – рявкнул вдруг Замятин с непонятно откуда взявшимися фельдфебельскими интонациями. И сам обалдело замолчал.
Народ тоже ошарашенно затих, уставившись на разбушевавшегося директора. И тогда в образовавшуюся паузу вклинился профессор Северцев, давно и безуспешно добивавшийся общего внимания.
– Друзья, вы отнеслись ко всему этому слишком… э-э… впечатлительно, – увещевательно начал Северцев. – О какой реальной войне вы говорите? Это Зона приняла разговоры о войне всерьез, а Большая Земля ни в какую войну ввязываться не будет. Ради чего? Какого-то мажора? Да еще не разобравшись толком в ситуации на месте? Это просто несерьезно!
– Сережа, – вздохнул Замятин. – Ты все правильно говоришь. Разумно. Если бы делали по уму, то так бы оно и было. Но главным у нас назначен генерал Стоколов. Я спрашивал полковника. Так вот, Стоколов этот – дурак. Что он отчебучит – непредсказуемо.
– Почему же, вполне предсказуемо, – передернул плечами сердитый Филин. – Из Склифа, значит, ихнего протеже вышибают взашей, из Института народ в массовом количестве убегает – не особо прячась, кстати сказать – куда-то во вторую локацию, прихватив, между прочим, с собой кучу оборудования…
– Это неучтенное оборудование, – возмутился Замятин. – Оно нигде не зарегистрировано. Да, Виктор?
– Ну, не то что бы нигде, Аркадий, – тонко улыбнулся Виктор Васильевич. – Оно, ясное дело, записано в бухгалтерские книги. Во всем нужен порядок. Да. Но эта другие книги, не те, куда заносятся закупки по госсредствам. Я свою работу делаю. И делаю хорошо. Я всегда готов к любому повороту событий. Так вот, эти книги у меня, в моем сейфе. Мы их заберем с собой во вторую локацию.
Северцев крякнул. Он не носил очков, и протереть ему было нечего. Но вдруг неожиданно возникло такое желание, причем желание острое.
– Так вот, – продолжал Филин. – А еще, я слышал, на пищекомбинате тоже стоит гудеж. Тамошние своим новым начальством ой как недовольны. В общем, с точки зрения «инстанций» бардак тут у нас, раздрай и никакой дисциплины. А Стоколов – он не просто дурак. Он дуб. Классический армейский анекдотный дуб, хоть плакат с него рисуй. И как же он, по-вашему, поступит, этот Стоколов?
– Коля, – умоляюще воззвал Северцев.
– Что Коля?!
– Есть идея! – перебила Крысуля. – Эти спецназовцы, которых пошлют, они будут к нам добираться как? С помощью Вепревых браслетиков. Оружие принесут как? Возвратниками. Причем нашими, которые здесь, а не на Большой Земле. Им надо будет активировать здесь камушки, вернуться домой, затариться железом и ждать пока камни не притащат их назад, ага? А они где лежат, наши браслетики, и наши Возвратники? В сейфе у Пал Саныча. Так давайте пойдем, и заберем у него сейф!
– Ничего себе! Кто тебе сказал, что он отдаст?
– Не отдаст МНЕ? – хихикнула Крысуля. – Да он зомби боится до мокрых штанов. Точно – вас всех там не нужно, только впечатление испортите. Пойду я и мои ребята, вот. Тогда главная трудность будет не сейф получить, а не довести беднягу до инфаркта. А потом, если понадобится, можно будет все свалить на меня. Эксцесс исполнителя, только и всего.
– Дура! – темпераментно, но однообразно высказался Филин. – Не пори ерунды.
– Видите ли, Валерия Викторовна, – заговорил Виктор Васильевич. – Никто здесь не утверждает, что военные действия начнутся обязательно. Мы допускаем такую возможность, только и всего. А вот если Вы отберете сейф… Понимаете, Валерия Викторовна, это мы здесь считаем, что если мы сделали браслеты и нашли камни, то они наши. А в инстанциях полагают, что это их рабочие… э-э… атрибуты. Их собственность – и плевать, кто что сделал и нашел. Если Вы отберете сейф, там воспримут это как противоправное действие, направленное лично в их адрес. Вы не находите, что это может спровоцировать…
– Да пусть воспринимают, как хотят. А вот вооруженный спецназ они прислать не смогут.
Виктор Васильевич снисходительно улыбнулся, но тут же оперативно убрал эту улыбочку куда-то далеко-далеко. Не было никакой улыбочки, что вы, что вы, вам показалось.
– Друзья, – обратился он к собравшимся.
Северцев хмуро покосился на него, но промолчал.
– Друзья, хочу обратить ваше внимание, что наша Пионерская военная часть подчиняется, вообще-то, Генеральному штабу. Так что зачем кого-то куда-то посылать и передавать какое-то оружие? Вот эту самую воинскую часть на зачистку Склифа и отправят, если что-то такое затеется.
– Давиденко не подчинится! – зашумели вокруг. – И Мигулин с Евдокимовым тоже.
– Тогда они пойдут под трибунал.
– Ну и пойдут!
– Да кто ж спорит. Пойдут. А операцией назначат командовать того, кто согласится. Для парня это будет прекрасным шансом выслужится. Ах, говорите, солдаты откажутся? А если у командира будут полномочия расстреливать на месте за неповиновение?
– Да что ж такое! Придется стрелять в наших ребят из военной части?! – взревела Крысуля дурным голосом. – Нет! Не допущу. Завтра с утра поеду к майору. Предупрежу. Пусть они готовятся поднять бунт. Нет! Лучше они высвистят меня, когда начнется. Лично загрызу этого свеженазначенного исполнительного начальничка у всех на глазах! Красиво так загрызу, с фонтанами крови, перемазанной в крови мертвой мордой и прочими спецэффектами. А потом глянем, скоро ли снова найдется желающий командовать операцией.
– Тихо, тихо. Да не кричи ж ты так, – простонал Замятин. – Потолок сейчас рухнет! Рухнет и пришибет здесь всех, оно тебе надо?
– Да не придется не в кого стрелять, – проникновенно заговорил Северцев. – Большой Земле нужны артефакты. Она будет прибирать к рукам ключевые посты, которые на это влияют. Большой Земле не нужен шум в Зоне ка-те-го-ри-че-ски. Артефакты, вот что им нужно.
– Да? Нужно, говоришь? – рассердился вдруг Замятин. – Тогда почему командовать нами отправляют дураков? Мы тут в Зоне одичали совсем, мхом поросли. А ты с Большой Земли, ты столичная штучка. Вот и объясни нам!
Да. Увы. Профессор Северцев не носил очков. Но сегодня он очень завидовал очкарикам. Ах, как это удобно – долго и вдумчиво протирать очки. Отличный способ взять тайм-аут для подумать.
– Как я вам объясню? – печально сказал он. – Вы думаете, я сам это понимаю?
…У нас с тобой дежавю, дорогой читатель? Как всегда. Уже начинаем привыкать, не правда ли?..
Стемнело, но галдеж в директорском кабинете все еще продолжался. Хотя это была уже не дискуссия – так, толкли воду в ступе. Виктор Васильевич грустно покачал головой, оглядел окончательно обалдевших коллег, встал и зажег свет. Но, кажется, никто этого даже не заметил.
И тут в Крысулином рюкзаке заверещал телефон.
– Хамелеон? Ох, прости, я совсем забыла, – виновато сказала девушка. – Бегу, бегу.
Глава 13. Дождя хватит на всех
Все окончилось внезапно, даже не начавшись. Угроза грядущей войны за Склиф, грандиозные планы по эвакуации Института, страхи и надежды сотен людей как в Периметре, так и за его пределами развеялись как пресловутый «утренний туман» Просто… Представь, дорогой читатель, во всех сейфах, принадлежащих разнообразным частным лицам и «инстанциям», вдруг взорвались Возвратники. Превратились в мелкую серую пыль, решительно не пригодную к употреблению. Да, по всему видать, Доброжелатель действительно не был у чужих единственным программистом. Так что весь могучий и грандиозный шум, ор и грохот завершился тихим звуком, напоминающим тот, что издает при определенных обстоятельствах человек с не слишком здоровым кишечником.
На «лица и инстанции» случившееся оказало эффект даже не ушата, а очень нехилой бочки холодной воды. Как-то внезапно там осознали, что влезли в игры весьма серьезных персон, обладающих весьма и весьма серьезными технологиями. Это они еще получили по своим грабкам вежливо и культурно. А то могло бы случиться всякое.
Браслеты? О, они остались в целости-сохранности. Хотя и стали теперь «невозобновимым ресурсом» – новых уже не привезешь. Так что определенная степень общения Зоны с Большой Землей сохранилась. Пресловутые конференции и все такое прочее.
Но артефактов-то с помощью браслетов не передашь, вот в чем фишка. Ну и зачем тогда они нужны «инстанциям»? И зачем им вообще нужна вся эта чертова Зона?
Нет, определенная польза от Зоны могла бы быть и в этом урезанном формате. Хотя бы и от Склифовской больницы. Но строить какую-то деятельность, основываясь на технологиях чужих как-то резко расхотелось. Столкнулись один раз с грубой шуточкой, хватит. А если и браслетики вдруг взорвутся, застрянешь ты в Зоне безвылазно и насовсем. Б-р-р.
Так что на Большой Земле множество очень важных и солидный людей печально вздохнули, а в Зоне – облегченно выдохнули.
«Минуй нас пуще всех печалей…» и да пребудет с нами дождь.
*
*
*
– Ну и что ты смеешься? – спросил Костик с оттенком укоризны. Не мог, видимо, смириться с тем, что кто-то воспринимает больше забавных аспектов бытия, чем некромант. Но Катя ничего не могла с собой поделать. Хоть и была она в Заумске не в первый раз, все равно было весело смотреть на роботоподобных ребят в экзоскелетах, почаповших куда-то мимо веселеньких клумб и прочих газончиков по мокрому от дождя асфальту.
Хотя, конечно, город Кате нравился. Что ж, теперь это ее город. Она отработала в Пионерском амбулаторном пункте положенные две недели и переехала сюда насовсем, ей здесь жить и работать. И это, как ни крути, здорово.
Сегодня Катя вытянула Костика гулять по городу, решительно проигнорировав плохую погоду. После безликого Пионерска он казался ярким и даже, пожалуй, уютным. Натянув поплотнее защищающий от дождя капюшон, Катя с удовольствием рассматривала разномастные домики, лепящиеся к Институтской стене, улочки, изящные лесенки. Вот только сочетание всего этого с естественными реалиями Зоновской жизни? Охранные вышки с бдительными часовыми… Огромные спирали Бруно под током…
– Может, еще и канализацию в городе не надо было делать? – пожал плечами Костик в ответ на Катины соображения. – Тоже, знаешь, не слишком романтичная штука. Но нужная.
И, что совсем было Кате удивительно – вокруг полно зелени. Ну, надо же, кто-то здесь, в Зоне, озаботился озелененьем города!
– Это парень один старается, мутант из Большого Болота, – объяснил Костик. – Он в Институте начальник агротехнической лаборатории. Живет сейчас в Заумске и город свой любит.
Мутантов вокруг было полно. Катя за всю свою жизнь столько не видела. Никто им не препятствовал шляться по городу, а в Зажарск и Большое Болото ходили рейсовые вертушки. Кое-кто из них вообще здесь жил. Или лавочки какие-то держали, или просто снимали квартирки и комнаты. И кое-кто из сталкеров тоже. Дорого, конечно, но вид серого бетона перед глазами человеку рано или поздно осточертеет. А удачливые сборщики хабара могут себе позволить лишние расходы.
– Насчет мутантов у нас в Институте целая программа, – рассказывал Костик. – Сам Док курирует. Всех желающих берут на месяц работать по контракту и исследуют, есть ли у них интересные Свойства. Если у кого что найдут, то предлагают постоянный контракт с хорошей зарплатой. Их официально консультантами называют. Кстати, некоторые сами о своих качествах раньше не знали. Вот, к примеру, девчонка одна, Стрекозой зовут, так у нее Свойство нашлось – такие струи огня может запускать из всех десяти пальцев, закачаешься. А она и не знала, только у нас научилась. Кстати, очень старательная консультантка, готова сутками сидеть на экспериментах. Крысуля с Вовчиком вокруг нее ходят кругами, очень им хочется огненными спиралями шмаляться, как порядочным черным магам. Представляешь? Ты пальцами – щелк!.. – а из них огонь.
– Они такие разные, эти мутанты, – задумчиво сказала Катя – Кстати, некоторые смотрятся довольно эффектно.
– Ах, да, ты же не в курсе. Это Крысуля учудила. Задолбали ее монстрячьи девки стонами по поводу своей внешности. Так она с Большой Земли приволокла пластического хирурга. Успела вовремя. Так вот, твоя, говорит, задача не переделать клиентов в чистых, это невозможно. Ты должен просто эстетизировать их внешность. Тот понял, осмотрелся – золотое дно. Клинику организовал, ассистентов высвистел. Талантливый мужик, иногда у него просто произведения искусства получаются. Хотя цены у него… – Костик покрутил головой и присвистнул. – Ну вот, теперь-то тебя что насмешило?
– Ох! Какой псих сторожевую вышку ромашками разрисовал?!
– Откуда же я знаю, какой? Психов у нас много. А чем тебе ромашки не угодили? На Большой Земле водонапорные башни раскрашивают, у нас – сторожевые вышки. Что торчит, на том и рисуют. Ты не перебивай, дальше слушай. Забавно, но эти произведения – в смысле, мутанты эстетизированные, а не ромашки, ни себе, ни друг другу не очень-то и нравятся. У них классические физиономии в почете. Но у чистых они идут на ура. С визгом и восторженными стонами. Ту девчонку, ну, которая огнем пуляется, ее Крысуля лично к этому хирургу притащила. Самой первой. И что ты думаешь? Страшна девка была – без слез не взглянешь. Так ей там носик сделали симпатичный, скулы подчеркнули, прическу подобрали. Смотрится теперь странно, но весьма эффектно. Действительно – стрекоза! Мальчики балдеют.
– Ой! А это что такое? – опять перебила Катя.
Этой штуки в прошлый раз здесь не было. Внутри установленной посреди площади гнутой металлической рамки кругами летали огненные шары. Сталкивались, разлетались каскадами брызг, а потом снова притягивались друг к другу и слипались – такой вот огненный калейдоскоп.
– Огневики расстарались. Долго корячились, но ухитрились приживить здесь аномалию. Эффектная штука, но совершенно безобидная.
– А раньше что было не слава богу? Фонтанчик стоял хороший. И фонарики. Зачем сломали?
– Туман пришел. А прогнозисты его опять прошляпили. Дома у нас построены крепко, а вот всяким фонтанчикам с фонариками пришел кирдык по всему кварталу. Шухеру было! Населению велели запереться по домам, а мы целый день по городу зомби собирали. Прогнозистов администрация тогда чуть живьем не съела. Хуже любых зомби разбушевались начальнички, так и хотелось их самих тоже сетями переловить.
– Почему не сделали, как было? Мне тот фонтанчик нравился.
– Не интересно это и даже скучно. Если уж делать, то что-то новое. Эту площадь огневики себе отскандалили. Все хотят самовыпендриться, а город не резиновый.
Девушка хотела спросить что-то еще, но не успела. Над ухом истошно взвыла сирена. Катя и Костик синхронно подняли глаза на дисплейчик, прикрепленный к фонарному столбу – мигающая зеленая стрелочка указывала дорогу к ближайшему убежищу.
* * *
Ты говоришь, что я не в своем уме, дорогой читатель? Город, мол, нереальный?.. Социальные эксперименты, мол, ставить затеялась, и нашла для этого место – Зону?
А где ж их ставить-то? На Большой Земле?
Слушай, кто из нас не в своем уме?
* * *
– Доигрался, кретин!
– Говорили же дураку, предупреждали. Нарвался-таки!
– А майор что же? Спецназ своих не сдает! Неужели ничего сделать не смог?
Не отрываясь от обсуждения животрепещущей темы, народ занимался делом: резал вытащенную из заначки колбаску, батон хлеба. Кто-то по случаю такой трагедии притащил ва-а-аще потрясный кулинарный изыск – баночку соленых огурчиков. Махонькие такие, сволочи, пупырчатые, а уж аппетитные – спасу нет. Поминки обещали быть по высшему разряду.
А потом в комнату вломился Леха в мокрой от дождя куртке и с двумя позвякивающими сумками.
– Чего у вас, мужики, морды такие? – озаботился он. – Как будто на похороны, или с похорон. Я что-то пропустил? Говорите, что случилось, а то я бутылки с перепугу уроню!
Бутылки – это святое. У Лехи поспешно отобрали сумки и стали доставать принесенное.
– Давайте, колитесь! Колитесь живее. Что у нас тут такое? – не отставал Леха.
– Ты же сам сказал! – возмутились ребята. – Допрыгался до некромантов, придурок?
– Ну! А стряслось-то что?.. а-а… – до него, наконец, дошла суть дела, – так это мы меня хороним?
Лехин смех дико смотрелся на фоне всеобщего траурного настроения.
– Точно! Идея какая роскошная. Давайте меня хоронить. Ща мы нальем, и все вы по очереди будете излагать, каким я был отличным парнем. А я послушаю. Когда еще о тебе что хорошее скажут, как не на похоронах?.. Ребята, ну зачем так кричать? Да почему ж я козел? Не хотите речей – не надо, на кой хрен столько шума? Хотя мысля-то на самом деле отпадная, завтра некромантам расскажу. На что хотите спорим, они за эту затею точно ухватятся… А Ваську чего опять не позвали?
– Этого адъютантика?
– Ну и адъютантика. Нормальный парень, чего на него взъелись?
– Настучит. Кто-то же у нас стучит. Он, кто ж еще! – загалдел народ.
– Как он может стучать, если вы при нем ничего и не говорите? – удивился Леха. – Ну, вы даете. Не знаю, кто тут у нас дятел, но точно не он. А сегодня и стучать нечего: что мы кушаем водку, так это майор и так понимает. Зовите Ваську. Мои похороны, или почему?
Ваську, поморщившись, позвали.
– Леха, у тебя крыша поехала?! – возопил тот с порога. – Ребята, он сам! Майор его отдавать не хотел, так хорошо все придумал – верняк. Но этот урод уперся, и ни в какую!
– Ох, ребята, еле выдрался, – подтвердил Леха. – Майор, не поверите, как клещ вцепился. Вот уж не знал, что я такой ценный.
– Майор его даже на Большую Землю хотел отправить, – никак не мог угомониться Васька.
За столом стало тихо. По сравнению с этим даже добровольный переход к некромантам нервно курил в сторонке,
– Помедленнее, пожалуйста, – попросил Ленька Терехин. – Ты, Вася, хочешь сказать, что Леха отказался поехать на Большую Землю? Я ничего не перепутал? Леха, это так? ПОЧЕМУ?!
– Почему? Тереха, скажи, ты в детстве не мечтал стать космонавтом?
– Мечтал, конечно. Все мечтали.
– И я мечтал, чтобы на пыльных тропинках далеких планет оставались мои следы в рубчик. Но годам к пятнадцати понял, что ничего такого мне не светит. Никак, никогда и ни при каком раскладе. Вот и ошибся.
– Не понял?
– Ты, Ленька, мне как-то говорил: «Ты не во всем мире, ты в Зоне». Помнишь? Ты хоть сам понял, что сказал? Мы не на Земле служим, чудило! Мы, люди, в другом мире, на другой планете! А по меркам другого мира здесь вообще курорт, даже скафандр не нужен.
– Подожди… Ты хочешь сказать, что мы тут – космонавты?
– Вот именно! Представь, Тереха, живешь ты на Большой Земле, хотя бы и в самой Москве. И вызывают тебя в военкомат, предлагают служить не на Земле, а в другом мире. Ведь согласился бы, да еще и привизгивая от счастливого нетерпения. Конкурс бы отборочный проходил, старался, психовал, боялся бы, что забракуют. Вы себе представляете, ребята, какой на космонавтов конкурс?
– Ну, ты даешь! Хотя… в таком разрезе это все я как-то не рассматривал. – В Ленькином голосе звучала некоторая растерянность. Другие парни тоже смотрели во все глаза, кое-кто принялся почесывать репу.
– Васька вон вообще с Большой Земли. Кстати! Васька, ты-то как сюда попал? Колись, зараза! Ты ведь еще до открытия выхода здесь появился. Как тебя папаша отпустил при таком раскладе?
– А он меня и не отпускал. Я эту аферу провернул у него за спиной. Ты это хотел знать?
– Ты, Васька, стало быть, тоже космонавт? Захотел пыльных тропинок и следов в рубчик? – скептически высказались товарищи. – Да где ж ты найдешь пыльные тропинки при нашем вечном дожде? А будь бы и сухо – ты все равно в поле не ходишь.
