Читать книгу: «Париж… до востребования», страница 36

Глава 59. Пора уходить

Париж. Апрель, 2019 год.

Вот так, все очень просто, меня нужно спрятать, словно я вещь, предмет, который можно переложить с одного места на другое! Ха-ха, очень в духе Марго. И в то же время я понимала – она права.

Когда мы вернулись из Монпелье в Париж было уже очевидно, что жизнь Ратманова висит на волоске, состояние Андрея ухудшалось с каждой минутой. Вызванная мной Маргарита примчалась с целым набором каких-то препаратов, трав, инструментов, с капельницей. Она не сразу определила в чем дело. А, когда выяснилось, Андрей отравлен ядом василиска, сразу принялась за лечение. Ратманов находился между жизнью и смертью четыре дня. Даже Марго не давала положительного прогноза. Первый день она не отходила от больного ни на минуту, ставила капельницы, поила его какими-то отварами, обтирала специально приготовленными растворами и, конечно, что-то колдовала.

Позже приехали Орели с Крисом и все три ночи никто не спал. Орели готовила еду и была на подхвате. Потом позвонил Илья и пришлось ему все рассказать, он тут же примчался, остался и обеспечивал всю нашу команду продуктами, гонял водителя по любым поручениям и, вообще, был очень полезным. Своими делами Завадовский занимался по телефону, или ненадолго уезжал, если уж совсем нужно было. Теперь-то он поверил мне и даже сделал попытку извиниться за то, что наговорил. Но я замахала на него руками и ответила, что сама хороша, что давно не сержусь и, что мы всегда останемся друзьями. Илюшка набычился при слове «друзья» и пробормотал, что лучше бы я замуж за него пошла. Ну, что тут скажешь! Илья есть Илья. Будет пытаться до последнего.

Так я поняла, что да, у меня есть команда, все они дорогие мне люди, друзья, можно сказать, семья. Пока Андрею было плохо, все кучковались в моем доме, ставшим госпиталем с единственным больным.

Даже не знаю, как так выходило, что по любым поводам, хорошим, или плохим, сборы проходят у меня дома, может у меня медом намазано? Блин! Все, что происходит в моей, то есть в нашей галерейной жизни, тут же перемещается ко мне в дом. А, с другой стороны, на то я и хозяйка галереи, отвечаю за все, мой дом – продолжение моей работы и никуда от этого не деться.

И, наконец, в состоянии больного произошел перелом. Растраченная в борьбе с ядом энергия восстанавливалась. Ратманов, хвала Создателю, выжил и пришел в себя, но он был еще очень слаб, ему требовался уход, поэтому решено было оставить его у меня. Отрава уже не представляла опасности для жизни, но я видела, что Андрей еще не восстановился окончательно, а головные боли так и не прошли. Все время, пока Андрей жил в моей квартире, я, несмотря на его сопротивление и уверения, что он здоров, ухаживала за ним, готовила травяные отвары, делала уколы, продолжала ставить капельницы. Незаметно для себя самой во мне рождалось новое чувство к этому мужчине. Хотя, почему новое? Будь честной, Александра, признайся себе самой: он тебе уже давно нравится. Поэтому я и боялась себе признаться, что это могло быть больше, чем дружба, больше, чем общие интересы и работа.

Подводя черту под тем, что пришлось пережить за последний месяц, я испытывала разные чувства. В целом, на душе было погано и еще мне было страшно. Я не знала, что меня ждет, какие новые испытания приготовила мне судьба. Казалось, серьезный этап преодолен, мы нашли флэшку, миссия увенчалось успехом. Но успех был какой-то невеселый. Да и какой уж тут успех? Этьен убит, Ратманов ранен и неизвестно сколько времени потребуется, чтобы окончательно извлечь из него этот проклятый яд василиска! Не знаю, стоит ли информация на крошечном кусочке металла и пластика таких жертв. Но ничего уже не изменить. Впрочем, теперь Ратманов может действовать, может сам распорядиться полученными с такими жертвами сведениями, из-за которых погибли Клод и его несчастный кузен, здесь моя помощь ему уже не нужна. Большой мальчик и, если ему приспичит опять отправиться в какую-нибудь дыру в джунглях – милости просим, пусть сам решает. Все необходимое у него есть. Теперь он даже в деньгах не нуждается, его сумасшедшие гонорары позволяют финансировать любую экспедицию.

Если честно, то меня уже и не интересовало содержимое проклятой флэшки, из-за нее погибли два человека, а Андрей серьезно пострадал и неизвестно какими последствиями грозит отравление. Мои мысли были уже о другом. Они вертелись вокруг того, что в самое ближайшее время мне придется исчезнуть из Парижа, а, может, и из страны. Только вот я не в безвоздушном пространстве существую, у меня есть обязательства. Сколько у меня осталось времени? Мало. Пора подбивать итоги.

Конечно, больше всего душа болела за дело мой жизни, за мою галерею, за "Парижские кошки". Хотя, если разобраться, переживать особо не за что. Там остается Орели, а за нее я спокойна, она прекрасно справится. Моя помощница дело знает не хуже меня. Думаю, ей понадобятся еще несколько сотрудников, ведь дело растет, пора расширяться, но это уже на ее усмотрение. Теперь она будет хозяйкой в галерее. Там все будет в порядке. Илья поможет. Орели хорошо умеет с ним ладить, у нее иммунитет на его характер.

Андрей… Его выставка прошла невероятно успешно. Ратманов теперь самый модный художник в Париже, заваленный заказами, окруженный поклонницами и поклонниками. Марго обещала помочь с документами, а, если она обещала, значит сделает. С ее-то связями! А я выполнила перед ним все свои обязательства, теперь только вперед и вперед.

Крис окончательно занял место главного менеджера по продвижению проектов Фонда Завадовского. Между ними полное взаимопонимание. Может, их сближает авантюрность натур? А вообще, шустрый оказался паренек, даже левачить на стороне успевает. Химичит что-то в даркнете. Подозреваю, что он сколотил команду хакеров. Как говориться: привычка – вторая натура. Чем уж они там занимаются – не знаю, надеюсь до криминала не дойдет. У него с Ратмановым тоже какие-то дела завелись. Но главное, чтобы работу в «Кошках» делал как следует. Он взял себе в помощь студентку практикантку. Девочка занимается соцсетями и блогом галереи. Пока она в статусе стажерки. Если будет хорошо работать, ее нужно брать в штат. Видно, что ей нравится у меня работать. Что ж, пусть старается. Девочка оказалась поклонницей нашего "гениального художника" и старается вовсю.

Обидно, конечно, оставлять дело, когда оно так стремительно развивается. «Парижские кошки» явно переросли свое назначение просто галереи современного искусства. Планы Ильи уже начали реализовываться. Пора начинать большое дело, создавать биржу искусств, международную биржу. Как бы мне хотелось остаться, включиться в новый проект… Проект, задуманный почти год назад состоялся, его можно продолжать уже с новыми художниками. А в перспективе светят еще более радужные горизонты. Орели сможет меня заменить, все наработки я оставлю, думаю, они ей пригодятся.

Единственным незавершенным делом был Завадовский. Мне бы нужно с ним встретиться тет-а-тет, посидеть, поговорить. Встреча, которую мы назначили еще до поездки в Монпелье, так и не состоялось и многое между нами осталось недоговоренным. Пока Ратманов болел, нам так и не удалось поговорить. Я всегда отдавала себе отчет в том, как много Илья сделал для меня, для галереи. Несмотря на некоторую ядовитость характера, он был отличным партнером и, надеюсь, другом. В последний раз, когда я его видела, Илья показался мне таким грустным, потерянным. Да, в бизнесе дела у него шли успешно, но человеку этого мало, нужно и душу где-то приткнуть, погреться у чьего-то огонька. Конечно, нам непременно нужно увидеться. Мне вдруг захотелось услышать его ворчание-бурчание, готова была даже выслушать в очередной раз его нелепые признания в чувствах. Успею ли? Не знаю.

Может, и даже наверняка, какие-то дела я не доделала, но остаются друзья, они доделают. Я подводила итоги и все больше утверждалась в решении, что не только для моей собственной безопасности, но ради безопасности близких людей, мне нужно исчезнуть, скрыться от всевидящего ока Ратуса и его "шестерок" Морлан и Д’Иссеньи. Права Марго, если я останусь, эти подонки будут бить по моим привязанностям, по дорогим мне людям, в этом я не сомневалась. Поэтому нужно исчезнуть. Куда и на сколько исчезнуть – не знаю, это знает Марго.

Ох, уж эта Марго, мадам Юсупова! Как когда-то силы судьбы привели меня к Агнии Аркадьевне, и она буквально спасла меня от холода и голода, а потом раскрыла для меня магию, так и Марго встретилась мне в тот момент жизни, когда я стояла на перепутье, помогла, предостерегла, научила. Поистине, ни одна встреча не бывает случайной. Марго стала моим учителем, наставником. И, хоть я сначала сопротивлялась ее воле, но, в конце концов, всегда получалось так, что именно с ее подачи я все-таки принимала правильные решения. Да, правда и то, что часто я совершала глупости, за которые потом дорого расплачивалась. Поэтому на этот раз я не буду ни возражать, ни сопротивляться тому как она распорядится моей дальнейшей судьбой. Отправлюсь, куда бы она меня не решила засунуть. Это решение я приняла не от слабости характера, просто поняла, что мне повезло иметь Марго своей наставницей.

Я получила возможность еще какое-то время побыть со своими близкими. От Марго не было вестей, наверное, наставница еще не выбрала место где меня спрятать. День шел за днем, весна вовсю бушевала в городе, радовала солнцем, хорошей погодой и, хотя я наслаждалась каждым днем, понимала, что в любой момент Марго может дать отмашку и придется срочно уходить.

А пока я продолжала жить как обычно, ходила на работу, занималась ведьмовством. Андрею требовался уход, так сказала Марго, одного его оставлять было нельзя. Я поставила себе раскладушку в гостевой, чтобы не беспокоить своего временного жильца и каждую ночь работала, читала, делала записи в гримуаре, практиковалась с рунами и пентаклями.

С появлением художника в моей жизни многое изменилось. После поездки на Юг наши отношения стали более ровными, мы стали ладить, не было прежних подколок с обеих сторон. Я перестала на него злиться по поводу и без повода. Мы спокойно могли обсуждать любые темы. По вечерам, после работы устраивались в гостиной и говорили, говорили. Каждый день я чувствовала, что возникшая между нами связь крепнет и уже приобретает совсем иное качество. Честно сказать, мне уже и не хотелось, чтобы Андрей съезжал с моей квартиры.

– Саш, давай поговорим, – я почувствовала, как мужчина неслышно подошел сзади и стоял близко-близко. Сердце забилось.

–– Саш, давай поговорим, – повторил Андрей.

Не поворачиваясь, я застыла. Он стоял слишком близко. Что он сделает? Обнимет, а может, поцелует? Стоять так, не оборачиваясь, когда он за моей спиной и каждый вдох слышен, и его запах льнет ко мне. Зачем он так? Зачем искушает, заставляет ждать чего-то? Нужно обернуться, и прямо посмотреть ему в глаза, сказать: хорошо, давай поговорим, а о чем? Но я не двинулась, не произнесла ни слова, ждала, затаив дыхание. Сердце, словно метроном, отсчитывало секунды. И я не выдержала.

– Поговорить? О чем, Андрей? – резко обернулась.

Отступить назад не успела, мужчина стоял слишком близко. Андрей обхватил меня руками, а я посмотрела ему в глаза. Только посмотрела не так, как задумала, не строго и серьезно, а смущенно. Синева его глаз вспыхнула, словно обжигающее пламя. Я зажмурилась.

– О нас, – тихо ответил он, – я чувствую, что теряю тебя, Саша. Странно, но ты уже как будто не здесь, далеко, хоть в эту минуту так близко.

Андрей коснулся пальцами моих губ, потом провел ладонью по волосам.

– Да, мы расстанемся… скоро, не знаю когда, но скоро.

Мне тут же захотелось начать объяснять как важно, чтобы я исчезла, что бы мое присутствие в жизни моих близких не стоило им жизни, что я – опасность.

– Ты не думай, это не потому, что Марго так сказала. Я сама знаю, так нужно. Просто ты не все до конца обо мне знаешь. Многое произошло с тех пор, как мы встретились в Ницце. Есть вещи, которые я не решаю сама, просто у меня особая судьба. Я не могу тебе все рассказать.

– Саш, да я догадываюсь, видел уже… Я понимаю и принимаю, что ты особенная, ну а мне-то что делать? Я ведь люблю тебя.

Мы уже сидели в кресле, вернее я сидела у Андрея на коленях, а он сидел в кресле.

– Андрюш, ты, наверное, ждешь, что мы будем вместе? Ты мне нравишься, но … все так сложно.

– О-о-о, – тут же перебил Ратманов, – если есть "но", то мне не на что рассчитывать, – он попытался улыбнуться.

– Да нет, ты не понял, я не могу, не имею права давать тебе ложные надежды. Сам пойми, меня не будет рядом с тобой не знаю сколько времени, а ты, – я остановилась, не зная сказать, или не сказать. Нет, все-таки надо сказать, – а ты – мужчина, у тебя другая жизнь, тебе нужна женщина. Я не хозяйка своей судьбы, у меня другое предназначение. Мы ведь не дети, и так все понятно. Ты не можешь ждать меня вечно.

– Эх, Сашка, Сашка, какая же ты дурында. Да я тебя уже столько лет жду. И еще ждать буду столько, сколько надо.

Он грустно улыбнулся, притянул мою голову себе на грудь, погладил и мне стало невыносимо тоскливо, хотелось плакать.

Но пока время есть, пока я еще здесь и мне так тепло, так хорошо. Как же уютно сидеть вот так, в кольце надежных рук, быть на сто процентов уверенной, что мужчина, который дышит мне в макушку, тихонько прикасаяется к волосам, не обманет, не предаст, и будет меня ждать. Мы просто сидели, прижавшись, каждый думал о своем, рука Андрея тихо гладила мои волосы.

И как-то само собой получилось, что, когда стемнело, мы молча, не произнося ни слова, пошли в спальню. Он целовал лицо, потом тело, а я лежала с открытыми глазами и мне было хорошо. Его кожа была свежа и сводила с ума одним своим запахом. Когда он целовал в губы, поцелуи его были такие нежные. Он обводил языком контур моих губ, вызывая желание отвечать ему с той же нежностью. Потом его язык проник в мой рот, просил у меня ответа, и я ответила. От его ласк я таяла, мне казалось, что еще немного и я не смогу отделиться, просто растворюсь в этом мужчине. Это была абсолютная нежность. Мы проникли друг в друга еще до того, как наши тела соединились в единое целое. Казалось, я парила с ним в небесах. Только теперь я поняла, почувствовала, что такое слияние душ и тел. Я была счастлива. О, Боже, спасибо тебе за это счастье, спасибо, что наконец я нашла того, кто был предназначен мне по жизни, что узнала кто есть мой суженый, хоть и ненадолго, пусть и перед самой разлукой.

Уже под утро, когда рассвет еще не обозначил новый день, раздался звонок. Это была Марго.

– Александра, – она, как это часто бывало, обошлась без предисловий, – машина ждет вас внизу, приезжайте как можно быстрей, – она прервала звонок.

– Андрей, мне пора.

Ратманов не спал, он все слышал, в тишине отчетливо раздавался голос Марго. Мужчина лежал, глядя в потолок, молча, не двигаясь.

Я встала, быстро приняла душ и вернулась к постели. Он не встал, чтобы проводить, просто молчал и смотрел на меня, мы уже все сказали друг другу ночью. Никаких слов уже не было нужно. Мы знали то, что мы знали: расставание неизбежно, срок расставания неизвестен никому, но мы будем верить друг в друга и ждать.

Я наклонилась и поцеловала своего любимого. Я знала, что буду помнить этот поцелуй, он будет мне утешением и путеводной звездой, где бы я ни оказалась. Андрей тоже это знал. Мне показалось, или я вправду увидела, что глаза его стали влажными?

По дороге из спальни я задержалась, взяла со столика ключ от квартиры. Знала, Андрей смотрит мне в след, подняла, не обернувшись, руку с зажатым в ней ключом, это было обещание вернуться. Когда? Не знаю. Но чувствовала – Ратманов смотрит мне вслед.

Глава 60. Я буду писать тебе… Эпилог

– Единственное место, где вас будет практически невозможно обнаружить – это за гранью. Мы называет это место "Темь", мир, который ближе всех к нашему, в прямом и переносном смысле.

Марго сидела напротив, упершись локтями в колени, наклонившись вперед.

Наверное, ей казалось, что в такой позе она может более доходчиво объяснить куда она намеревается меня засунуть. Я подозревала, что наставница придумает нечто подобное. Темь! Название-то какое. Там что, и правда темно? Нет света? Мне показалось, или Марго, действительно, была какой-то растерянной? Мы уже столько времени общались с магиней, я так много думала об этой женщине, восхищаясь и ненавидя, понимая и не понимая ее, что порой, как казалось, мне удается читать ее мысли.

– Темь скроет вас, я имею ввиду, физически вы исчезнете из нашего измерения. Станете неуловимой для таких, как Марина и вся ее кодла. Я надеюсь, что хоть туда они не добрались, – Марго как-то неопределенно пожала плечами, –я тоже не смогу вас ни видеть, ни слышать. Это значит, что с этого момента вы будете рассчитывать только на себя. Ваша энергийная "окраска", если можно так выразиться, изменится. Когда, в силу необходимости, вам нужно будет проявиться в этом мире, то вы будете появляться здесь в виде тени. Общение со здесь живущими, если вам удастся сюда проникнуть, будет возможно только на ментальном уровне.

Голос магини звучал совсем бесстрастно.

– Но злоупотреблять контактами не советую, это забирает слишком много энергии, и вашей и того, с кем вы будете общаться. Есть люди, которых такое общение может так опустошить, что они погибнут, не забывайте об этом.

Несмотря на кажущееся спокойствие мадам Юсуповой, я видела признаки волнения. Пальцы ее непроизвольно сжимались и разжимались. Это было необычно для моей наставницы. Значит, причина для страха есть, значит, она сама не знает, что меня ждет. И Марго это подтвердила:

–– Как и что будет происходить в Теми, я не могу вам сказать, сама не знаю. Думаю, с каждым человеком это по-разному, но единственно, что могу вам обещать, так это то, что там, за гранью, вы сможете решить все нерешенные задачи и найти ответы на вопросы.

Она еще что-то говорила, а я думала о другом. Мысленно я прощалась с Парижем. Мне было жаль с ним расставаться.

Совсем скоро наступит настоящая городская весна. Она расцветит город красками, зальет его солнцем, вычистит ветрами воздух на площадях, улицах, в каждом переулке и дворе, смоет первыми грозами грязь с улиц и набережных, заблестит чистыми окнами. Мне было безумно жаль покидать мой Париж.

А для близких я уеду в какой-нибудь дальний уголок Земли, они будут думать, что мне предстоит путешествие на далекие острова в океане, в пустыню Гоби, горы Тибета, или в экзотическую Азию. Вот только судьба придумала для меня совсем другое путешествие, путешествие за грань, в Темь.

Марго пригубила свой неизменный чай, аккуратно вернула чашку на блюдце и, испытующе глядя мне в глаза, спросила:

– Ну, что, готовы?

Нет! Конечно, нет! Как к такому можно быть готовой? Никто и никогда не может быть готовым к тому, чтобы шагнуть за грань!

– А что мне остается?

Риторический вопрос, Марго усмехнулась.

– Ну, если уж совсем будет невтерпеж, пишите письма.

– Письма? Как это? А они дойдут? Как я смогу их отправить? – мадам Юсупова в очередной раз удивила меня, удивила напоследок.

– Не знаю… Пишите… до востребования…

Она улыбнулась уже совсем грустно.

–– Теперь пора.

Андрей.

Я думал о Саше. Я знал, что теперь все время буду о ней думать, буду опять о опять переживать единственную нашу ночь и еще буду писать ее портрет. Это уже не будет портрет девочки-мечты, теперь я буду писать совсем другую Сашу. Я буду писать мою женщину, такую, какой я ее узнал, почувствовал. Где же тебя искать, Александра? Откуда тебя ждать?

Сердце вдруг кольнуло так, что я невольно охнул и схватился за грудь. Боль вошла глубоко, горячо, останавливая сердце и дыхание, а через мгновение жизнь запустилась вновь, сердце опять застучало, только билось оно уже по-другому, и я понял – это была она, она пересекла границу миров.

Александра ушла за грань и мне показалось, что я услышал, как тихо-тихо прозвучало: "Я буду писать тебе, жди… Париж… до востребования…

КОНЕЦ