Читать книгу: «Мортем», страница 5
Лея пыталась принять грядущие перемены, но не чувствовала, что происходящее реально. Так бывает, когда жизнь резко сворачивает в другую сторону, и ты вдруг перестаешь в ней ориентироваться. На создание новой карты с отмеченными местами и людьми требуется время, но еще больше времени требуется на осознание того, что ты уже никогда не вернешься назад.
В тот самый день, в девять часов утра, Рамон стоял в коридоре и ждал такси. Лея стояла рядом с ним, прислонившись к стене. За последний месяц она переживала уже второе расставание, а это на два больше, чем месяцем раньше. После первого она чувствовала легкую грусть и пустоту в груди. Теперь же она понимала, что такое настоящая пустота.
Рамон уходил налегке. Он не брал с собой ничего, кроме самого себя и одежды, надетой на нем.
– Мне пора, Лея, – он выдавил неловкую улыбку.
«Понимает ли он, что делает? Осознает ли сейчас?»
– Я, как и ты, ничего не понимаю, – ответил Рамон на мысленно заданный ею вопрос, – спасибо за то, что была со мной и что приняла мой выбор. Признаюсь, эти две недели стали лучшими в моей жизни, и я благодарен тебе за них. Даже жалею о том, что не соглашался тусить в твоей компании раньше. Знаешь, если реинкарнация существует, я обязательно напомню о себе! И еще, Лея, не забивай на себя. Ты умная и хитрая, если захочешь стать кем-то вроде частного детектива, у тебя все получится.
Лея медленно кивала каждому его напутствию. Ей хотелось сказать ему кучу слов на прощание, напомнить еще раз обо всех забавных моментах их дружбы и соседства, еще раз посмеяться над нелепыми историями, почитать ему нотации, но вместо всего этого она достала из пачки заготовленную сигарету зажгла ее, и протянула другу.
Они выкурили ее молча, по очереди передавая друг другу и наслаждаясь каждой затяжкой. Сигарета тлела, как и их последние минуты вместе. Позже, вспоминая Рамона, Лея, воспроизводила в голове прежде всего именно этот момент. Он был не самым ярким в их совместной истории, но точно самым трепетным.
– Такси приехало. Вот мой телефон, пароли я написал, листок лежит прямо на середине стола, потом посмотришь. Надеюсь, мы с тобой еще долго не увидимся, Лея, – Рамон развел руки в стороны, приглашая Лею обняться, и та сразу же откликнулась.
– Я люблю тебя, Рами. Лучшего друга я бы не могла и желать. Если реинкарнация существует, я надеюсь, ты станешь котом, потому что ты не любишь котов.
Они рассмеялись и выпустили друг друга из объятий.
– Теперь я точно стану котом,– будто принимая свое неизбежное будущее, ответил Рамон.
Тяжело вздохнув, он помахал Лее на прощание и ушел, бесшумно закрыв дверь за собой.
***
Машина подъехала к знакомому Рамону зданию. Зеленые буквы на вывеске складывались в слово «Салус». Рамон только сейчас узнал о том, где будет проводиться процедура. Почему-то долгое время он был уверен, что последние минуты проведет в морге.
Он прошел к стойке регистрации. Любезная медсестра средних лет взяла его под руку и повела в нужный кабинет. В центре небольшой стерильной комнаты стояло кресло, визуально похожее на то, которое можно увидеть на приеме у стоматолога. Рядом с креслом располагался небольшой белый столик, на нем лежали какие-то ампулы. Никакой другой мебели в комнате не было, потому Рамон предположил, что помещение приспособлено только для клиентов ритуальных услуг.
Через несколько минут в кабинет зашел пожилой мужчина в белом халате. С молчаливой улыбкой он набрал содержимое одной из ампул в шприц, затем обратился к своему пациенту:
– Ну что, вы готовы? – спросил он с нежной улыбкой на лице, подчеркнувшей мимические морщины.
– Уже давно готов, – ответил Рамон, протягивая мужчине руку.
Он успел прокрутить в голове множество радостных моментов перед тем, как ушел в бессознательное и вечное. Рамон, сам того не ожидая, умер счастливым. На последнем портрете, промелькнувшем в его голове перед смертью, было женское лицо с молочно-голубыми глазами и притягательной улыбкой.
***
«Даже не дал мне шанса посмотреть, как он спускается. Кому из нас сейчас тяжелее?»
Сердце Леи колотилось. Она знала, что тучи уже рядом, оставалось только дождаться, когда они нависнут.
Она пошла в комнату друга и села на его компьютерный стул. Комната вмиг стала пустой и безжизненной. Грозовые тучи были уже прямо над ее головой. Лея была уверена, что стойко переждет непогоду, не думая, насколько та может затянуться.
Катализатором для бури послужил парфюм Рамона. Сладкий, слегка терпкий аромат витал в воздухе и возвращал в солнечные летние дни, когда они поехали по магазинам и Лея вручила ему понравившийся пробник, сказав, что он идеально подходит Рамону.
«Через полчаса он умрет. Его больше нет», – в голове пронеслась первая молния. За ней вспыхнули новые. Громыхая в голове через каждые несколько секунд, они возвращали Лею в реальный мир из шокового состояния, в котором она пребывала с того дня, когда узнала о плане Рамона на его оставшуюся жизнь. Раскаты грома в виде постоянных воспоминаний нагнетали обстановку и через несколько минут пошел дождь. Сначала мелкий, в виде небольших капель с бурого неба, а затем – настоящий ливень, способный затопить и деревушку, и целый город. Лея сидела на стуле Рамона, подогнув под себя ноги, и пронзительно рыдала, так долго, что в какой-то момент начала надавливать пальцами на закрытые глаза, лишь бы скорее успокоиться.
Около клавиатуры лежала нетронутая пачка тонких сигарет. Рамон их специально купил для нее, он никогда не курил такие. Лея открыла пачку и выкурила две сигареты подряд. Никакого эффекта не последовало, кроме обожженных пальцев из-за минутной забывчивости и непотушенного вовремя тлеющего окурка.
«Как же мне себя не винить? – думала Лея, – кто тогда виноват в том, что пустил все на самотек, не пытался поучаствовать, вывести друга из его замкнутости? Почему, Рамон? Когда вообще смерть успела стать выходом? Когда люди в двадцать четыре года стали настолько себя ненавидеть, чтобы заканчивать то, что только начинается? Зачем, Рамон? Почему?..»
Лея заставила себя прекратить рыдания, затем встала и пошла на кухню. Она не разбиралась в успокоительных, но тех, которые она знала, в доме не было, только антидепрессанты, которые принимал Рамон, хотя Лея не могла вспомнить, когда последний раз Рамон принимал хоть что-то похожее на антидепрессанты.
Она вернулась к кровати друга и легла на спину. Слезы сами по себе лились из ее глаз. Лея пролежала так часа полтора, затем сил на слезы уже не осталось. Сил не осталось ни на что.
Телефонный звонок испугал Лею. Она вздрогнула от неожиданности, рука сама потянулась к источнику шума.
«Черт, это Алла Григорьевна».
– Да? Здравствуйте, – произнесла Лея, пытаясь скрыть дрожь в голосе.
– Лея, здравствуй. Рамон не звонил тебе?
– Да, звонил… Я как раз хотела с вами об этом поговорить…
– Я ничего не понимаю, – перебила женщина, – куда он уехал? Зачем?
– Я удивлена не меньше, Алла Григорьевна! Он просто собрал вещи и поставил меня перед фактом, мол, переезжает. Не сказал куда и насколько. Забрал свои документы и одежду. Я надеюсь, он скоро вернется, хотя вид у него был крайне решительный.
– Ох, ну я еще поговорю с ним! Сначала рвался из родного дома, а теперь… И ладно я, свою мать он мало ни во что не ставил, но с тобой так поступать! Ничего, я ему мозги вправлю!
– Вы только поаккуратнее с ним, а то совсем спугнете, – Лея выдавила из себя смешок.
– Ничего не обещаю! – со смехом ответила женщина. – Ладно, я побежала. Будем на связи!
– Хорошо. До свидания.
Лея первая завершила разговор. Она ждала звонка с того же номера, но уже с телефона Рамона и даже была к нему готова.
«Не ведись на ее спектакли. Она, может, и позвонит тебе, но ее надолго не хватит. После того, как она переключится на меня, напиши ей сообщение о том, что я уехал и не смогу больше высылать деньги. По ее ответам уже поймешь, что делать дальше», – вспомнила Лея слова друга, который давал ей указания по поводу дальнейших действий по отношению к матери.
В ту же секунду завибрировал телефон Рамона. Лея с интересом посмотрела, как у него записана мама.
«Просто «мама» без фото или эмодзи. Социальный статус без личной привязанности».
Сбросив входящий вызов, Лея начала писать:
10:13 Рамон
Привет, мам. Я не собираюсь возвращаться в город и пока что не хочу ни с кем разговаривать.
10:14 Мама
Просто детский сад какой-то, Рамон. Взрослеть не собираешься? Ничего, через недельку успокоишься.
10:16 Рамон
Если я уехал, значит я так решил. Это не обсуждается. И еще. Я забрал с собой все сбережения, так что, извини, но деньги высылать больше не смогу
Снова раздался телефонный звонок, один за другим. Лея постоянно сбрасывала их, но собеседница был настойчива. Тогда она просто выключила телефон Рамона, положила его на стол и без сил рухнула обратно на кровать. Она всегда знала об их сложных отношениях, но Рамон никогда не упоминал о том, что их общение упирается только в деньги.
«Потому что стыдился? Вряд ли. Точно не передо мной».
На телефон Леи пришло сообщение:
10:19 Алла Григорьевна
Когда свяжешься с Рамоном, скажи, чтобы он мне перезвонил. Я не смогла до него дозвониться
Лея непроизвольно скривила лицо и отбросила свой телефон в сторону. Она завернулась в одеяло Рамона и бесцельно, без эмоций, как робот, смотрела в стену. Дождь закончился, но тучи все еще нависали над ней. Он стал первым в долгой и неповторимой пасмурной полосе.
Время от времени телефон Леи вздрагивал от сообщений. Новые заказы, различные чаты, просто личная переписка – Лею всегда окружало множество людей, и она знала, что не сможет долго оставаться в тени.
Секунды, минуты, часы – все смешалось в бесконечный поток мыслей, где каждая тянула за собой другую, еще более пронзительную, еще более важную. Если бы кто-то сейчас увидел Лею со стороны, то легко мог перепутать ее со статуей. Она была изящна и неподвижна, на ее белом, как гипс, лице отражались тяжелые мысли.
На этот раз короткие вибрации телефона сменились требовательным звонком. Лея обязательно бы сбросила его, если бы не увидела, что ей звонит человек, с которым она действительно хотела бы поделиться произошедшим.
– Не занята? – даже в такой короткой фразе чувствовался приветливый тон Юрия, отличающий его от многих других людей.
– Нет, что случилось? – Лея не пыталась скрыть своей тихой скорби. Юрию сейчас отвечал замученный и тихий голос, непривычный, будто совсем чужой.
– Не отвечаешь мне весь день и историй от тебя тоже не вижу. Хочешь об этом поговорить?
Сейчас Лея стояла перед выбором: рассказать правду или просто соврать, чтобы не отвечать на вопросы? Врать Лее пришлось бы в любом случае, вопрос только в количестве лжи. Недолго помолчав, Лея решилась:
– Рамон умер.
– Лея…
– Нет, Юр, не надо. Я просто рассказала, почему не отвечаю тебе, но это не значит, что я хочу ставить тебя в неудобное положение и заставлять тебя придумывать нелепые слова поддержки.
– За кого ты меня принимаешь? Я бы не поступил так с тобой. Давай… Просто помолчим?
– Угу.
Как только наступила тишина, Лея почувствовала тепло, обволакивающее ее, забирающее в крепкие объятья. Она чувствовала немую поддержку, сила которой не могла сравниться с обычным разговором, даже крайне эмоциональным. Душу Леи грело осознание, что с ней еще оставались люди, готовые помолчать по телефону и не задавать лишних вопросов. Много ли у нее таких людей? Юрий, младшая сестра Ксюша и пара наиболее навязчивых знакомых, которые настолько хотят добиться ее дружбы, что готовы выполнить ради своей цели любую просьбу Леи, потому что дружба с ней – это возможность расширить свой круг общения со всякого рода полезными людьми.
Лея давно поняла, что одиночество настигает всех, но особенно болезненно приходится экстравертам.
«Однажды я сидела вечером дома, и у меня случился какой-то когнитивный диссонанс: я могла позвать на прогулку кого угодно и, более того, они бы откликнулись на мое приглашение, но ни одному из них я не доверяла и не считала другом. Тяжело осознавать, что, окружая себя людьми, ты не становишься менее одиноким, ты создаешь красивую иллюзию, в которую удобно верить», – сказала как-то раз Лея, когда рассуждала с Рамоном на тему одиночества.
Лея сама не заметила, как промолчала в трубку сорок минут, и спросила, слышит ли ее Юрий.
– Я здесь, да, – в ту же секунду откликнулся он.
– Как у тебя дела? – спросила она. Несмотря на то, что Лея не выразила вслух своего удивления и радости, ей все же было приятно, что Юрий просто не бросил трубку где-то в комнате и не ушел заниматься своими делами.
– Все хорошо. Не вижу уместным сейчас вдаваться в подробности.
– А ты вдайся. Мне интересно.
– Да ничего нового по сути: обустраиваюсь в квартире, Сергей Викторович еще парочку дел мне накинул сверху. На выходных собираюсь встретиться с бывшим одноклассником, который после школы сразу в Москву переехал и все ждал моего появления там. Вот кто на самом деле не сомневался во мне! – Юрий засмеялся. – Ну ладно, шучу, конечно. В общем, как говорится, все идет по плану.
– Я не вижу тебя, но почему-то уверена, что ты улыбаешься. Я права?
– Да. И ты даже знаешь, что я улыбаюсь своей неизменно обаятельной улыбкой.
Лея издала короткий смешок.
– Как всегда скромен! Ты дома сейчас?
– Ну, мне говорили, что я трудоголик, но в восемь вечера я явно буду дома, а не где-нибудь еще.
– Серьезно? Восемь вечера? Я думала, что сейчас максимум шесть.
– Не пугай меня. Если будешь пугать, мне придется не отходить от телефона и проверять, что ты ешь, спишь и в принципе функционируешь. Тебе оно надо? – Юрий выразил искреннее беспокойство. Он пытался вести обычную беседу, чтобы создать для Леи комфортную атмосферу, но то и дело чувствовал явный страх за нее и ее дальнейшие планы на жизнь. Лея знала, что он боится, но молчала. Юрий знал, что Лея догадывается, и тоже не подавал виду. Они переживали друг за друга и, возможно, поэтому им так не хотелось мешать дружбе другими видами отношений.
– Я знаю, ты теперь от меня не отстанешь, но не хочу, чтобы ты действовал в ущерб себе. Мне нужно осмотреть квартиру. Вдруг забыла что-то. Я же, вроде как, завтра переезжаю.
– Во-первых, разговор с тобой никогда не станет для меня чем-то «в ущерб себе», а, во-вторых, я бы хотел поговорить с тобой про переезд, но намек понял, – Юрий еле слышно вздохнул, – звони в любое время дня и ночи, и пиши мне! Не пропадай главное, а там выкрутимся, – сказал он, пытаясь приободрить Лею. Новость о переезде не показалась ему удивительной, но все же вызвала интерес. Тем не менее, Юрий умел чувствовать личные границы и не нарушил их, решив дать ей время на уединение с собой.
– Хах. Спасибо, Юр. Спокойной ночи.
– Не благодари за такое и съешь хотя бы что-то! Сладких снов, Лея.
«Если он найдет себе кого-то раньше, чем я, то я этого не переживу», – когда звонок завершился, это была первая мысль, посетившая Лею откуда-то из подсознания, одна из тех мыслей, которые витают на фоне основных, более важных. Основной же мыслью Леи было то, что ей стало немного легче после разговора с близким человеком.
Только сейчас она посмотрела на лист в клетку, лежавший посередине компьютерного стола Рамона. Сам компьютер Рамон продал. Лея долго убеждала его, что ей достаточно будет и своего ноутбука. Она вспомнила его слова: «Ладно, ты победила, но на компе есть файлы с фотками там и видео старыми. Я все на флэху кину, если что».
Лея не сразу увидела небольшую флэшку рядом с листком. Она была сделана из светлого дерева и сливалась с цветом стола. Лея подняла и листок, и флешку, в этот момент на пол что-то упало. Это был такой же листок бумаги, только свернутый пополам. Лея с интересом потянулась за ним, затем развернула и начала читать уже на свету:
«Долго думал, писать или нет, но я не знаю, как повернется твоя жизнь дальше, вдруг пригодится.
Не буду подробно писать обо всех, кого видел, но выделю основные имена и все то, что мне удалось узнать из личного общения, социальных сетей или в результате случайного стечения обстоятельств…»
Как только Лея поняла, о чем идет речь, она скомкала листок в руке и сделала несколько шагов.
«О чем он думал?! Он же не настолько глупый, чтобы решить отвлечь меня таким способом? Был не настолько глупый… Черт».
Лея попятилась и вышла из комнаты Рамона, впервые за день зайдя на кухню. Аппетит у нее так и не появился, но почему-то ей захотелось провести время именно здесь. Лея выпила стакан воды, затем села на свое место за кухонным столом и закурила. Курила она до тех пор, пока в пачке не осталась одна сигарета. Лея не могла так поступить с пачкой, которую купил Рамон, не могла просто выкурить сигарету и выкинуть его последний подарок, пусть и такой незначительный. Она думала только об одном: «Скорее бы уже съехать отсюда».
Скомканный листок Лея выбрасывать не стала. Она убрала его к остальным вещам Рамона, за что мысленно отругала себя.
Она не хотела лишний раз возвращаться в его комнату, поэтому перенесла коробки с вещами в коридор. Темнота окутывала улицу будто сильнее, чем обычно, и Лея, понимая, что ничего другого сейчас не способна сделать, пошла спать. Уже к утру, всего на три часа, но Лее-таки удалось отключить сознание. Она не надеялась на большее, так что была довольна и тем, что получилось.
Проснувшись, Лея сразу приняла душ, заставила себя выпить кофе и выкинула мусор. Она заранее договорилась о перевозке вещей со знакомым водителем маршрутки Степой и стала ждать, когда тот позвонит. Со Степой Лея познакомилась во время прошлого переезда. Это был мужчина средних лет, при взгляде на которого почему-то сразу угадывалась его профессия. Они в прошлый раз так хорошо разговорились, что тот оставил Лее свой личный номер со словами: «Вот, если понадобится транспорт— звони лучше мне». Лея решила, что так делают все люди в агентстве, в котором трудился мужчина, но, сама того не понимая, оказала сильное впечатление на этого привыкшего к хамству и агрессии человеку, просто выполняющему свою работу. После легкой и вежливой беседы Степа без промедлений предложил Лее помощь в благодарность за их тогда еще первый и единственный приятный для него разговор.
К полудню Лея уже открывала двери новой квартиры, а водитель поднимал ее вещи на 17-й этаж.
– Слава богу, у тебя нет громоздкой мебели. Так хоть на лифте сможем доехать, – весело сказал он, – кстати, а где твой друг? Поссорились что ли?
– Нет, он уехал, – сказала Лея отрешенно.
– А куда, если не секрет? —решил поддержать беседу мужчина.
– Уехал из России. Куда – не знаю.
Вид у Леи был такой, что Степа сразу ответил:
– Да вернется он. Не парься ты так!
– Ну да, – Лея обняла себя за плечи. – Вы правы…
Степа еще пытался занять ее каким-то разговором о работе и семье, но она слушала невнимательно, погрузившись в себя. Ничего не понимающий и даже наивный мужичок не мог распознать в Лее эту перемену и все продолжал говорить вплоть до последней коробки, которую перенес в новую квартиру.
Лея уже готовилась предложить Степе чаю, но как только она оплатила услугу «водитель-грузчик», он поспешил удалиться и пожелал удачи на новом месте.
«Неужели и правда понял, что мне не до разговоров?» – подумала она, хотя на деле Степа просто опаздывал на новый заказ. Лее об этом знать было необязательно. Иногда хочется просто верить в хороших людей, без подробностей.
Новая квартира казалась довольно уютной и даже более-менее просторной, несмотря на скромную площадь. Лее нравилось здесь цветовое многообразие. В комнате был бордовый раскладной диван, пестрый персиковый ковер с абстрактным принтом, шкаф, расписанный вручную разными картинками, на темно-синей тумбочке стоял небольшой телевизор, а напротив дивана – письменный стол. Лея не сомневалась, что шкаф и ковер достались ей от прошлых жильцов и даже немного расстроилась, поняв, что свой ковер положить ей некуда.
«Ладно. Буду менять под настроение. Хотя с такими коврами настроение может быть либо отличным, либо суперотличным, а под мое нынешнее состояние подойдет только черный ковер или вообще никакого», – с легкой иронией подумала она.
Помимо светильника из мебели у Леи было зеркало с лампочками, подаренное Афелией на прошлый день рождения, чтобы было «удобнее краситься». Лея всегда вспоминала эту фразу с неким отвращением и пренебрежением к себе, потому как такое зеркало пожелала бы на день рождения в последнюю очередь, о чем и упоминала не раз в разговоре. Однако оно отлично освещало комнату, а значит все-таки было полезным. В прошлой квартире для него не хватило места, и то пылилось в углу комнаты, но сейчас Лея сразу приметила подходящий по размерам уголок письменного стола. Светильник Лея поставила около дивана и туда же – небольшую корзину с пряжей и спицами. На диван, как и в прошлой квартире, переехал ее старый ноутбук. Так Лея организовала свое рабочее место. Комната получилась неоднозначной: теплой и холодной одновременно, только ванная и кухня оставались столь же яркими, как и до заселения нового жильца.
Смена обстановки никак не способствовала ментальному спокойствию. Лея не обращала внимания на окружающие ее предметы, все меньше хотела контактировать с внешним миром и мало-помалу начала закрываться в себе. Вместе с Рамоном будто умерла важная часть самой Леи. Вполне возможно, что так оно и было.
Наступила суббота. Это были первые выходные без Рамона. Лея весь это день провела за вязанием – не на заказ, а просто для себя, чтобы хоть как-то скоротать день. Ей не хотелось ничего читать или смотреть, а хотелось обычной механической работы, которая, в отличие от лежания пластом, была хотя бы как-то полезна для мозга.
Лее каждый день кто-то звонил. Она не брала трубку, потому что звонившими не были ни Юрий, который усилием воли ограждал себя от опеки над подругой, ни родители с сестрой, которым она соврала, что уехала в «отпуск», попросив не беспокоить некоторое время. Кроме того, она также оповестила потенциальных заказчиков об «отпуске» и даже позаботилась о том, чтобы выкладывать в сеть старые или так и неопубликованные фото и видео, выдавая их за что-то новое и свежее. Проще говоря, Лея знала, что ничего важного ее потревожить не может, потому никак не реагировала на вибрировавший порой мобильный телефон.
Как только Лея вновь вспомнила о Юрии, на сотовый пришло сообщение: «Напиши свой новый адрес». В голове пронеслась мысль, которую Лея отогнала, даже не успев как следует обдумать. Без пауз и промедлений она продолжила вязать, не желая отвлекаться или тешить себя надеждами.
Около часа спустя квартиру огласил домофонный звонок. На вечер у Леи не было ничего запланировано, в прочем, как и на последующее энное количество дней. Она никого не ждала, ничего не заказывала и даже почувствовала легкий испуг от резкого и протяжного звука, хотя, скорее, подступившие к телу мурашки были вызваны чем-то иным, нежели незамысловатой мелодией, которая заполнила каждый уголок квартиры. Лея знала, что это он, не доставка чего-либо для поднятия настроения, а лично он. Впервые его появление настолько будоражило ее, но и волновалась она отнюдь не от стеснения или переизбытка симпатии.
В глубине души она ждала его визита. Это было в духе Юрия. Своих близких он всегда ставил на первый план, иногда забывая о себе и о собственных чувствах. Не самое положительное качество для внутреннего состояния, но все-таки это была неотъемлемая часть Юрия, с который он не мог, а точнее, не хотел бороться.
Несмотря на свое добровольное затворничество, Лея искренне верила, что хотя бы кто-то удосужится ее навестить, поймет, что ее стоит навестить. Ставок у нее было немного: либо сестра, либо друг. Лея не надеялась, что сыграет хотя бы одна них, но и не обижалась на мысли о неудаче. Она могла бы попросить о визите прямо и вслух, но тогда бы потерялся весь эффект неожиданности, благодарности за то, что кто-то может приехать к тебе без просьб и намеков.
Это действительно был он. Когда Юрий открыл предварительно отпертую дверь, то увидел перед собой Лею, которая облокотилась о стену и застыла в ожидании пока еще неизвестного (как казалось Юрию) гостя. Парень расплылся в улыбке, глядя на Лею в домашнем халате и пижаме, проговорив:
– Всегда к вашим услугам.
3
Лея подбежала к Юрию и крепко обняла его. Он ждал обычных дружеских объятий, какие бывают после любой, даже самой недолгой разлуки, но сразу услышал тихие всхлипывания, понемногу переходившие в неконтролируемые рыдания. Юрий был выше Леи всего на полсантиметра, поэтому слышал все, до еле заметных вздохов.
Несколько секунд он находился в оцепенении. Не из-за того, что Лея плакала, нет, будь на ее месте любая другая девушка, он без раздумий принялся ее утешать и говорить какие-то общие фразы, но с Леей все выходило не так легко. Юрий впервые слышал, как она плачет. Он считал ее лучшей подругой, но никогда раньше не видел, чтобы Лея выражала перед ним настолько сильные чувства. Лея ассоциировалась у него с чем-то веселым и солнечным, потому что сама была похоже на яркое белобрысое солнце, которое так часто светило ему в самые хмурые дни. И сейчас, стоя в небольшом коридоре и обнимая ее, он не знал, что делать дальше. Что-то сказать? Нет, это глупо. Лучше молчать. Просто молча обнимать ее, дать ей возможность выплакаться и не быть осужденной.
Лея не меньше Юрия удивилась своему поступку. Она пыталась взять себя в руки, но ее тревожила мысль: «Если я сейчас заставлю себя успокоиться, я буду чувствовать груз на плечах, а я не хочу этого». Через пять минут всхлипывания стали раздаваться реже, затем практически прекратились. Лея посмотрела Юрию в глаза.
– Я сейчас быстро заскочу в ванную и вернусь. Ты пока располагайся, – сказала она, отходя.
Из зеркала в ванной ее встретил взгляд красных заплаканных глаз. На бледной коже любое покраснение всегда кажется более болезненным, поэтому Лея ужаснулась, посмотрев на себя. Она умылась холодной водой, поправила волосы, сделала несколько глубоких вдохов и вышла, отправившись на звук, который доносился из кухни.
Юрий в это время выкладывал на стол контейнеры с неизвестным содержимым. Заметив краем глаза подругу, он обернулся и поспешил объясниться:
– Я купил нам два поке с креветками и твой любимый клюквенный морс. Ты же кроме этого ничего и не съешь, – сказал он то ли в шутку, то ли с упреком.
Лея посчитала поступок Юрия очень трогательным и даже хотела сказать об этом вслух, но что-то ее остановило, и она ответила лишь:
– Ну да… А что там с другом, с которым ты планировал встретиться на выходных?
– Я решил прилететь к тебе сразу, как только узнал. Андрей действительно звал меня, но это не проблема. Еще успеем пересечься, – Юрий закончил приготовления и жестом пригласил Лею присесть, – полночи не спал, готовил!
Лея издала короткий смешок и отозвалась на приглашение, сев напротив Юрия и придвинув стул ближе к столу.
– Ты когда приехал? – спросила она, насадив одну из креветок на вилку. Лею немного подташнивало, но, когда она положила креветку в рот, то ощутила, насколько сильно проголодалась.
– Сегодня днем. Я оставил вещи у себя дома. Родителей не было, я к ним завтра заскочу. Мне кажется, они даже не заметят чемодана в моей комнате, – смеясь, ответил Юрий.
– Да они бы ничего не заметили, даже если бы ты остался спать на диване в вашей гостиной, – по-доброму поддержала друга Лея. Родители Юрия были любящими, но крайне невнимательными и рассеянными людьми, что еще сильнее усугублялось их ненормированным рабочим графиком и необходимостью заботиться о его младшей сестре.
Отсмеявшись, он грозно приказал:
– Так, потом поговорим! Сиди ешь, и чтобы в тарелке ничего не осталось! – сказано было так, что со стороны кому-то могло показаться, будто парень действительно строг, но секундная хмурость бровей сразу же сменилась добродушной улыбкой.
Лея возражать не стала и через силу продолжила есть. Она полагала, что Юрию многое хочется рассказать в эту минуту, но он упорно сдерживает себя, чтобы не отвлекать ее. Он был человеком всегда готовым к разговору, который мог поддержать любую, даже самую стеснительную или неловкую беседу. Вместе с Леей они представляли собой шутовской тандем, где Юрий был веселым и безмятежным, а Лея – ироничной и саркастичной. Иногда казалось, что эти двое никогда не знают плохого настроения или печали, настолько хорошо они умели пускать пыль в глаза окружающим.
– Не беспокойся, Юр, я бы сейчас поела даже без твоей молчанки, – с улыбкой сказала Лея, когда ее контейнер опустел, – или ты все-таки не из-за этого молчишь?
– Да, конечно, из-за этого, – отозвался Юрий, ухмыляясь, – я как тебя увидел, понял, что не зря купил нам еды. Так нельзя, Лея. От тебя так вообще ничего не останется!
– Я понимаю, но…
– Я тоже понимаю, – перебил он, – я, кстати, еще и бутылочку вина прихватил, в холодильнике лежит. Ты хочешь?
– Ты? Бутылку вина? Какая забота.
– Ради тебя я готов потерпеть. Тем более я специально выбрал то, что в теории может понравиться нам обоим.
Лея оценила такой, казалось бы, простой жест и в ту же секунду принялась искать штопор и подходящую для вина посуду.
– Когда-нибудь я куплю нормальные бокалы, но сейчас придется пить из этого недоразумения, – сказала Лея, протягивая Юрию обычную кружку цилиндрической формы.
– Ничего страшного, я, так уж и быть, закрою глаза на этот скудный прием, – ответил Юрий с педантичным видом.
Лея шутливо ударила Юрия по плечу, и от его привередливости не осталось и следа. Он рассмеялся.
После распитой бутылки красного сухого они продолжили сидеть на кухне и разговаривать. Юрий в подробностях рассказал Лее о его новой жизни в Москве, приправляя повествования своими забавными отступлениями и шутками. Лея показала Юрию концепцию новых игрушек, которую набросала еще давно, но сомневалась, стоит ли воплощать ее в жизнь. Юрий отметил, что стоит, поэтому Лея решила про себя запустить тестовую продажу в ближайшее время.
Они сидели на кухне, вспоминая истории из университета, про общих знакомых. Они обсуждали, кто какой дорогой пошел и что собирается делать дальше. Они даже заглянули на территорию философии, затронув вопросы бытия и смысла жизни.
Наступила глубокая ночь. Юрий не переносил запаха сигарет, поэтому комната не была занавешена дымом, а в воздухе кроме вина и отдаленного аромата креветок не чувствовалось больше ничего. Никто из них двоих нисколько не охмелел. Вино казалось виноградным соком и было выпито больше для атмосферы, чем для какого-либо эффекта. Лея вела себя свободно и расковано, больше не показывала хандру или слезы, даже немного развеселилась, но Юрий все еще видел в ее глазах всю ту же неосознанную и неестественную для Леи тоску. Он постоянно одергивал себя, чтобы не заговорить о Рамоне. Он пообещал себе поддержать данную тему, но ни в коем случае не поднимать ее самому.
