Читать книгу: «Mint», страница 3

Глава 5

«Если ты ненавидишь – значит

тебя победили»

Жизнь после письма отца перестала играть привычными красками, не радовали разговоры с друзьями, пирог в Обеденном Зале и даже отмена одного занятия по астрономии в понедельник. Ее хрупкое и ранимое сердце сжималось от волнения, от предстоящей встречи с отцом, которая в очередной раз оставит неизгладимую рану в покалеченной душе. И последние десять дней перед Рождеством Джейн была как в тумане, потерявшая ориентацию и последний лучик солнца в жизни. Рассеянность не позволяла ей сосредоточиться на важных уроках: психологии и философии, которые она так любила. Даже Блейз стал подозревать что-то неладное, когда увидел девушку после занятий по фармакологии с огромными синяками под глазами от вечных бессонниц. Джейн стойко утверждала, что все в порядке, но трясущийся учебник в ее руках выдавал обратное. А в пятницу ей приснился удушающий кошмар, какой обычно мучал в родном доме, после которого девушка вскочила в три часа ночи в истерике и не сомкнула глаз до утра. Вот тут то она и поняла, что начинает сходить с ума. Психика семнадцатилетней Джейн попросту не выдерживала. Губы напрочь были искусаны, а белки глаз покрылись красной сеточкой капилляр. Неизгладимая обида на молодого профессора по астрономии усугубляла ситуацию и студентка проклинала его, желая ему мучаться в агонии так же, как и она сама.

Но что-то в ее наивном сердце периодически сжималось, оттесняя назад ядовитость, когда она думала о его несчастливой жизни в одиночестве. Молодой, в расцвете сил, с выразительными мужественными чертами лица, а такой отрешенный от большого мира, в котором можно утонуть от страстной любви и заботы. Но эти ощущения, по всей видимости, ему и даром не нужны. Они были чем-то похожи. Два покалеченных сердца. Только в одном из них билась надежда в светлое будущее и прекрасное спасающее чувство любви, а другое – заморожено и спрятано ото всех долгие годы.

Субботним утром, поспав всего два часа из-за вернувшегося ночного кошмара, Джейн приняла прохладный душ, который был расположен в женской части спален. Высушила мягкие струящиеся волосы и разложила на своей кровати три вечерних платья: два элегантных чёрных с декольте и одно небесное, но уступающее по красоте предыдущим. Их она привезла в гимназию ещё в сентябре, на случай важных мероприятий во время учебы. И сегодня был один из таких дней. Бал в честь Рождества, на который девушка идёт только из-за обещания Мэту, сгорающему от влюбленности к жизнерадостной светловолосой однокурснице. Их отношения натянуты, словно струны гитары, и каждый боялся показать свою заинтересованность друг к другу. Глупцы.

Не обращая ни малейшего внимания на соседок по комнате, Джейн прикладывала к своему телу каждое платье, чтобы понять, какое из них будет смотреться выигрышнее на ее точеной и женственной фигуре.

– А с кем ты идёшь на Рождественский бал? – неожиданно за спиной раздался заинтересованный голос Дафны.

Джейн безжизненно посмотрела на неё через отражение в стоячем медном зеркале и равнодушно ответила:

– С Мэтом. А ты?

Дафна не ожидала такого ответа и резко поменялась в лице, но всеми силами старалась держать эмоции, сохраняя невозмутимость.

– Я иду с Ноттом.

– Замечательно, – пресно выдавила Джейн и продолжила прикладывать короткое платье небесного цвета к телу.

Она чувствовала, как в спину ей пристально смотрят соседки по комнате, но продолжать диалог в подавленном настроении не было желания. Девушка успела несколько раз пожалеть, что согласилась пойти на бал и помочь Маккарти, но отступать поздно. К тому же, на ум пришла мысль, что праздничный вечер – единственный лучик солнца, пробивающийся в непроглядной тьме. И этот знак судьбы нельзя необдуманно отвергать, особенно, после тягостного на эмоциональное состояние месяца. Даже Блейз на прошлой неделе пытался ее пригласить, но Крофтон стойко выдержала флирт однокурсника и с удовольствием отказала.

Вечером вся Бристольская гимназия готовилась к предстоящему мероприятию. Обеденный Зал был украшен впечатляюще и роскошно: по углам и стенам помещения развешены белоснежные живые цветы, по центру красовалась трехметровая рождественская ель, обвешенная разноцветными шарами и съедобными леденцами. Круглые столы с шелковыми скатертями, на которых вплотную расставлены безалкогольные напитки в хрустальных бокалах, а освещали – кипенно-белые свечи на деревянных подставках. Все вычурно и дорого, соответствуя статусу гимназии. В воздухе витал аромат хвои и сладких цукат, а классическая музыка эхом разносилась по просторному Залу, отскакивая от высоких потолков.

Джейн грациозной и медленной походкой ступала лаковыми туфлями по полу и взглядом встретила Маккарти, который ждал ее у входа в Зал. Он обратил внимание на подругу, которую было не узнать с первого взгляда. Ее чёрное атласное платье очерчивало женственные формы, а неглубокое декольте открывало взор на жемчужное ожерелье на шеи. Она была похожа на свою мать, с такой же причёской, низким аккуратным пучком. Грациозная. Статная. Девушка плыла, как лебедь, а не шла, собирая на себе оценивающие взгляды.

– Выглядишь сногсшибательно, Крофтон, – блондин рассмотрел ее с ног до головы и уделил внимание губам с бордовой помадой.

– После того, как я выглядела весь этот месяц, на мне и мешок будет смотреться красиво, – смущенно ответила она.

– Ты мне так и не рассказала, что произошло, – Маккарти выставил локоть, а девушка взяла его под руку, и они направились к входу в Зал.

– Это уже не имеет значение, сегодня я хочу выпустить весь пар, – устало улыбнулась она, и Мэт почувствовал, как дрогнула ее рука. Делиться подробностями проблем с отцом она не хотела, да и никогда не поднимала больную тему, ведь чета Маккарти – хорошие друзья ее семьи, которые видели только неискреннюю маску отца. – Я слышала, третьекурсники Джек и Оскар пронесли вино в Зал. Выпьешь со мной?

– Выпью, но мне нужно быть в поле зрения Дафны.

– И ты даже ничего не скажешь мне про этих третьекурсников, которые тебя подбешивают? – девушка повернулась к нему лицом и, подняв брови, выпучила глаза. – Маккарти, на тебя это не похоже!

– Мне сейчас тоже не легко, Джейн, – выдохнул он. – До этих ненормальных нет никакого дела, – Мэт скептически относился к старшекурсникам других факультетов, которые чаще всего ставили себя выше других студентов гимназии. Слишком уж он гордый, чтобы прогибаться под словом самоуверенных учеников.

Пара вошла в шумный и душный, от пламени многочисленных свеч, Зал и Джейн осмотрела присутствующих, не найдя взглядом Хендерсона.

«Ну конечно, он же не любит подобные мероприятия».

В Зале приятно разносилась живая музыка из оркестра. Небольшой состав преподавателей дежурил на балу, следя за порядком, а толпа студентов прибывала в приподнятом настроении. Парни предпочли надеть смокинг и классические костюмы с пиджаками, а девушки – элегантные платья современного стиля, все меньше уделяя внимание моде прошлых лет. Каждая по-своему старалась выделиться: уложить волосы в причёску, добавить к образу яркую брошь или надеть роскошное колье. И в этой обстановке Джейн заприметила соседку по комнате, в прямом платье с короткими перчатками на ладонях.

– Вон она, – девушка подняла подбородок в сторону Дафны, стоящей в толпе с Ноттом.

– Подходить не будем, давай просто держаться у них на виду, – расстроенно попросил Мэт и поджал губы, взглядом прожигая светловолосую девчонку и заигрывающего с ней однокурсника.

– Хватит киснуть, Маккарти, – возмутилась Джейн, смотря в его печальные глаза, – лучше принеси мне выпить, Джек и Оскар в правом углу, скрываются от преподавателей.

– Ну не-е-т, – протестующе протянул Мэт, скривив лицо. – Что бы я подошёл к ним и в здравом уме попросил о чем-то? – юноша чуть не вскипел от возмущения и тыкал в себя пальцем.

– Черт тебя подери! – разозлилась она и закатила глаза. – Стой здесь!

Джейн направилась в сторону старшекурсников, которые в тайне разливали по бокалам запрещённый напиток, спрятав бутылку под столом. Только табу не остановило сообразительных студентов, и они решили устроить самую настоящую вечеринку в стенах школы для всех желающих учеников. Подходи и бери, как говорится.

По дороге девушка столкнулась с Блейзом и, извинившись, попыталась быстро ускользнуть, пока тот не начал с ней обременяющий разговор. Парень, конечно же, хотел ей крикнуть вслед, но опомнился, когда однокурсница уже подбегала к столу с успокоительными напитками.

Довольные Джек и Оскар протянули ей два бокала с кроваво-красной жидкостью и попросили умолчать их общую тайну, в случае, если ее поймают с поличными. Джейн сделала шаг от стола, но остановилась и, зажмурившись, опрокинула в себя целый бокал согревающего и слегка горького вина и тут же закашлялась. На языке стало сухо и противно.

«Но.. черт возьми.. мне понравилось».

От одного бокала лёгкое тепло разлилось по всему телу, расслабляя каждую мышцу. – «Это то, чего мне не хватало последний кошмарный месяц».

Не долго думая, она развернулась к старшекурсникам и попросила налить ей ещё один бокал спасающего вина. Глоток. И снова приятное чувство внутри, словно алкоголь приносил с собой иллюзию спокойствия. А может, всего лишь самовнушение. Но девушку не волновала природа новых ощущений, ей нравилось чувствовать себя лучше и из-за этого остановиться оказалось сложно.

Свой третий бокал девушка таки донесла до Мэта, и вдвоём они распили пряное вино, стараясь привлекать, как можно меньше внимания к своим персонам. Они сидели на скамье, оперевшись спинами об стол, держа в руках бокалы, а вокруг играла веселая жизнь, которую они не воспринимали. Им не нужен был Бал, музыка и вся эта атмосфера праздника. Даже вино не спасало от грусти, вернувшейся с новой силой.

– Только танцевать я не пойду, – заплетающимся языком сказала Джейн и повертела в руках ёмкость с алкоголем. Это был ее четвёртый бокал.

– А я и не приглашал, – усмехнулся Маккарти и сделал глоток вина. – Тебе, кстати, уже хватит, – он взял из ее рук бокал с отпечатком помады и поставил на стол.

– Вот давай без этого, а, – она наклонила свою голову на плечо друга и продолжительно задумалась. – Тебе больно видеть Дафну с другим?

– Есть немного, наверно, сам виноват, что это допустил.

– Глупые вы, – усмехнулась она. – Всегда надо говорить то, что чувствуете, иначе поздно будет, – и слова подруги заставили юношу надолго замолчать и задуматься.

Два подростка в Зале, полным таких же студентов, проживали свою боль. Мэт – несчастную влюбленность к Дафне, а Джейн – скопившиеся проблемы с отцом и странную опустошённость внутри. Особенно, ее забеспокоила мимолётная мысль о молодом преподавателе, который, по ее мнению, никогда не умел делиться своими переживаниями и не ощущал поддержки со стороны, как это было у Джейн и Мэта.

Мир вокруг друзей будто замер, оставляя их наедине со своими тараканами в голове. И каждый думал о том, что у него болит. Никакие музыка, веселье и алкоголь не смогли улучшить состояние девушки, а скорее только усугубили.

– Маккарти, можно тебя на минуту? – неожиданно для двоих подошла Дафна и обратилась к парню, игнорируя облокотившуюся на него подругу.

– Джейн, я ненадолго, – растеряно выпалил Мэт и поставил бокал на стол. Она заметила, как сильно он заволновался. – Извини.

«Давай, оставляй меня наедине с моими мыслями, которые сейчас сожрут изнутри» – хмыкнула она.

Джейн смотрела вслед уходящей паре и понимала, что изрядно перебрала со «спасательным» вином. Картинка перед глазами начала двоиться, а рассудок становился туманным.

«Нужно срочно подышать свежим воздухом, пока я в состоянии ходить» – студентка, заплетаясь, направилась к выходу, стараясь держать равновесие, чтобы не упасть и не распластаться на скользком полу. – «Видел бы меня отец – похоронил на месте».

Мысли предательски напоминали ей все то, что она пыталась забыть весь этот вечер, отчего в груди девушки больно защемило и дышать становилось труднее. Она носом хватала воздух, но ничего не помогало. И когда Джейн вышла из просторного, но душного, Зала и оказалась в коридоре гимназии, истерика накрыла ее с головой. Все проблемы вернулись с ещё большей разрушительной силой.

Она облокотилась на шершавую стену и закрыла лицо ладонями, позволяя всем накопившемся эмоциям выйти с горькими слезами. Неожиданно для себя девушка вздрогнула, когда почувствовала на своём плече крепко сжимающуюся холодную ладонь.

– Крофтон, что происходит? – ледяным требовательным голосом спросил декан и навис над заплаканной студенткой. Она подняла свои красные глаза и встретила недоумевающее лицо Хендерсона.

– Вас не должно волновать, что у меня происходит, – огрызнулась она, сама не понимая, что говорит.

Он почувствовал запах алкоголя и злостно приблизился к студентке, не убирая крепкую хватку:

– Вы что, пьяна?

– Вашими стараниями, профессор, – за неё говорил алкоголь в крови, убирая все рамки приличия.

– Что вы несёте?! – не дожидаясь ответа, он скривил лицо от отвращения и потянул ее в свой кабинет, чтобы привести в чувства.

От внезапной встряски картинки перед глазами кружились ещё сильнее. Ноги заплетались, но девушка старалась держать себя в равновесии, несмотря на неудобную обувь на невысоком каблуке. Ей было глубоко все равно, куда она плетется, кто ее ведёт и что будет происходить внутри кабинета. Все это меркло, по сравнению с чувством страха перед встречей с отцом и потерянности в ее душе. Справляться со своими эмоциями она не могла и ощущала, как нарастающая злость на преподавателя, который стал причиной ее разбитого состояния, росла с каждым шагом.

Он захлопнул дверь своего кабинета и усадил девушку на жёсткий деревянный стул. Секунды. И Джейн обдало холодной водой прямо в лицо, заставляя тушь потеками струиться с ее ресниц. Она задрожала и глубоко вдохнула воздух, но затуманенный разум тут же прояснился.

– Вы думаете своей бестолковой головой, что творите?! – мужчина угрожающе приближался к ней и требовал ответ. От холодной воды и давления со стороны преподавателя ум протрезвел, но злость только усилилась.

– Это все вы, – прошептала Джейн и почувствовала, как по щеке покатились горячие слезы. – Вы во всем виноваты!

– Придите в себя, Крофтон, все ваши проблемы – результат ваших ошибок и глупости. Думайте головой, прежде, чем что-то делать.

Она смело задрала подбородок кверху, чтобы мужчина рассмотрел ее потёкший макияж и с желчью прошипела:

– Довольны?!

Мужчина застыл от удивления и всматривался в разъярённые глаза своей студентки.

– Вы ничего не знаете! Не смейте меня судить! – она вскочила со стула и выставила указательный палец. – Я вас ненавижу! – с глубокой обидой прошептала Джейн, и Хендерсон устремил свой взгляд на ее стекающую слезу.

Она вылетела из кабинета, не оставив шанса мужчине сказать хоть что-то в ответ. Но он стоял на том же месте, как вкопанный, озадаченный ее дерзостью, и прокручивал в своей голове слова, как старую фотоплёнку.

Глава 6

«Отец должен быть для своих детей другом и наперсником, а не тираном.

Винченцо Джоберти».

Джейн лежала в общей спальне на кровати, закрывая лицо ладонями, а запутанные волосы расстилались на подушке. Осознание произошедшего осенило на утро.

«Вино. Кабинет Хендерсона. Слова ненависти… Что я натворила?»

Как обычно, ее скверная черта характера никогда не позволяла заранее подумать о последствиях. Снова она сначала сказала, а потом проанализировала. Сделала и пожалела.

«Черт, как же стыдно!»

Джейн накрыла себя одеялом с головой, будто это могло спасти ее от чувства неловкости. С другой стороны, она понимала, что все сказанные слова – искренние. Разве ни это главный мотив ее действий? Говорить то, что чувствуешь.

«Зато мне стало легче, я высказала свои чувства, как сама же учила Мэта».

Пролежав в раздумьях ещё минут двадцать, студентка нашла в себе силы встать и заправить постель. Сегодня ей предстоял сбор чемодана и дорога домой на Рождественские каникулы. И в моменте ее начало потряхивать.

Соседки по комнате ещё крепко спали, по ощущениям, время около восьми утра. Они даже не удосужились переодеться в пижаму, а завалились прямо в вечерних платьях с вечера.

«Будто бы это они вчера пили вино, а не я».

Девушка спустилась вниз в общую гостиную и увидела спящего на диване Уилсона. Тот прикрыл глаза рукой, а его нога бесчувственно свисала с дивана.

– Да что здесь происходит? – не унималась она, оглядываясь вокруг.

– Ч-что? – в полудрёме пробурчал парень.

– Святые кентавры, спи! – закатила глаза Джейн, – Старшекурсники всю школу напоили? – она вернулась в женскую спальню, разговаривая сама с собой.

Не встретив никого адекватного, с кем можно было обсудить вчерашний вечер, студентка решила собрать вещи. Покидала в чемодан пять книг по фармакологии, психологии и одну ненавистную «Пять шагов к богатой жизни» из семейной библиотеки.

Поезд из Бристоля в Уилтшир запланировал отправку в двенадцать дня, а до этого времени Джейн завалилась на кровать, чтобы почитать книгу, и решила пропустить завтрак, дабы случайно не попасться на глаза преподавателю. Ей было очень неловко за вчерашний поступок, но извиняться девушка не собиралась, считая, что сказала чистосердечные слова за все, что он сделал.

***

Пейзаж, как картинка, мелькал в окне купе поезда, сменяя пыльные и грязные улицы на кирпичные сооружения, ещё больше удручающие. Джейн поджала ноги под себя и не сводила взгляда со стекла, в котором едва заметно отражалось ее поникшее и несчастливое лицо. Дверь купе отъехала в сторону, и девушка перевела взгляд на блондина в дорогом костюме, с великолепной осанкой, который светился от счастья.

– Проходи, Мэт, я уже готова слушать, почему ты такой довольный, – искренне заулыбалась она и привстала, опуская ноги на пол.

– Пришёл сказать тебе спасибо, – он плюхнулся на место напротив и расставил ноги. – Вчера мы с Дафной помирились.

– Встречаетесь что ли? – с большим интересом спросила она, вскинув брови.

– Да, но это не самое главное, – юноша запрокинул руку на изголовье мебели. – Главное, что твои слова работают: говорить то, что чувствуешь.

– Пф.. Ещё бы, – по-актёрски парировала девушка. – Я вчера ему тоже сказала все, что думаю.

– Кому? – его бровь изогнулась вверх, и на секунду он застыл. Джейн поняла, что сказала лишнего. Как обычно. И молча глазела в ответ, хлопая ресницами. – У тебя кто-то есть? – он встал с места и подсел к подруге.

– Не-е-т, – протестующе замахала головой и щеки предательски налились румянцем. – Я не это хотела сказать.

Мэт недоверчиво рассмотрел ее лицо, но счёл странное поведение на последствия вчерашних лишних бокалов вина. Конечно она не могла рассказать ему все подробности, ведь всплывет история, как Хендерсон отправил письмо родителям и, как сильно она боится возвращения домой. Для четы Маккарти семья Крофтон – добродушные люди с гармоничными отношениями между собой, но жаль, что ее отец всего лишь носит лживую маску примерного семьянина.

***

Кованные ворота со скрипом открылись и сквозь высокие густые кусты показался фасад поместья, где жила семья Крофтон. Даже в самый жаркий день от сооружения веяло могильным хладом. Над головой пролетела одинокая ворона, сливаясь с серостью небосвода, и только взмах крыла разрушил тишину во дворе. На пороге каменного дома Джейн встретила горничная Хуки, добродушная женщина среднего возраста, помогающая по хозяйству их семье на протяжении десяти лет. Сам Томас Крофтон принимал ее на работу, а условия отбора жесткие: преданность, умение держать язык за зубами и вечно улыбаться, не влезав в разговоры домочадцев.

– Мисс Джейн, ваши родители уже заждались! – радостно воскликнула женщина и забрала чемодан из рук девушки.

– Тогда почему они сами меня не встретили с перрона? – она изогнула бровь и отряхнула лаковую обувь от снега.

– Мистер Томас сказал, что это поможет вам стать самостоятельнее и ответственнее, – не пряча улыбки, ответила горничная и открыла дверь в дом перед девушкой.

– А, – равнодушно протянула та, – ничего нового.

Крофтон неспешно вошла в просторную, но темную прихожую и сняла обувь. Хуки тут же подхватила лаковые ботинки и принялась их чистить после дороги.

Сердце начало отбивать ускоренный ритм. Из столовой послышался приглушённый разговор матери и отца, и девушка, набрав воздуха в легкие, с уверенностью вошла в комнату.

– Мам, пап, добрый день! – заявила та на пороге и сложила руки за спиной. Ее невозмутимое лицо скрывало дикий страх вновь оказаться дома.

Внутри столовой, на большом и длинном столе, стояла пара тарелок с жаренным мясом и овощным салатом.

«Не густо» – подумала она, рассмотрев скромный обед.

– Добрый. Проходи, – отец жестом руки указал на свободный стул возле матери.

– Я не голодна, – замялась девушка и сцепила ладони в крепкий замок за спиной.

– Я сказал «Проходи», значит, сядь рядом с матерью! – Томас повысил тон, сжав основание вилки, и напряжение в комнате усилилось.

– Дорогая, мы тебя долго ждали, пообедай с нами… пожалуйста, – с нервной улыбкой приглушенно произнесла Ванесса и взглянула в глаза дочери.

Джейн осторожно подошла к родителям и, присев рядом с матерью, смирно сложила ладони на колени. Ее спина прямая, как струнка, а взгляд пустой и скрывающий все эмоции. В их семье лучше ничего не выворачивать наружу.

Хуки подбежала к юной девушке и поставила тарелку на поверхность перед ней.

– Хотел поговорить о твоей успеваемости, – начал отец и разрезал ножом мясо на своем блюде. – С этого дня ты будешь отрезана от внешнего мира. Без прогулок и общения.

Томас положил в рот кусок прожаренного мяса и запил красным вином из бокала. Девушка стойко принимала удары судьбы и внимала каждому его действию.

– Мы выделим тебе десять книг из семейной библиотеки, которые ты должна будешь прочитать за каникулы. И, возможно, пересказать от и до.

Джейн мельком взглянула на обеспокоенную мать и равнодушного отца и спросила:

– Я могу получать письма от друзей?

– Нет, – сухо отрезал мистер Крофтон, не поднимая взгляда

– Но ведь…

– Тихо! – он ударил по столу и девушка вздрогнула, а Ванесса прикрыла глаза, затаив дыхание, словно предвещала бурю.

Хуки не выдержала напряжение и поспешила скрыться из комнаты, теребя рукав, чтобы не быть свидетельницей семейного конфликта.

– Мы получили письмо от мистера Хендерсона, но я подозреваю, что это не все твои проступки.

Джейн сглотнула и перестала дышать, встречая волну мурашек. Ноготь непроизвольно вонзился в ногу под столом, с силой преодолевая плотную ткань ее штанов.

«Я хорошо знаю эти слова…»

Мужчина поднял голову и продолжительно смотрел на дочь безумным взглядом, и она почувствовала, как в ее сознание бесцеремонно ворвались. Это было самое ужасное и унизительное, что мог делать отец. Он телепатически, силой мысли, блуждал по ее воспоминаниям, залезая в самые укромные уголки ее памяти. Отец видел все: друзей, уроки, алкоголь, слышал каждое слово и ощущал на себе любую эмоцию Джейн, до которой смог добраться. Девушка не просто теряла свои жизненные силы от мощного воздействия телепатии, она угасала с каждой секундой, которую Томас проводил в памяти дочери. От силы воздействия любой человек становился обмякшим «овощем».

– Ты! – он схватил обессиленную дочь за шиворот, наклонившись через весь стол. – Я столько денег, сил и времени вложил в твоё воспитание, а ты поворачиваешься ко мне задом! – со слюной крикнул мужчина.

Ванесса остолбенела и не смела произнести ни слова. Лицо моментально поменяло окрас, смывая розоватый оттенок с кожи.

– Так ты меня благодаришь, паршивка?! – сквозь зубы выпалил он и сильнее сжал воротник дочери своими пальцами с грязью под ногтями. – Видеть тебя не хочу! Из комнаты с этого дня ты не выходишь!

Он с выдохом отпустил девчонку и, плюхнувшись на стул, потянул руку к бокалу с красным дешевым вином, планируя запить послевкусие неблагодарной выходки дочери. Джейн выбежала из столовой, полная шока, с дрожащими руками и губами, и скрылась за лестничным проемом, не ориентируясь в пространстве из-за паники.

Мотенты! Ее родители были те, кто умели считывать мысли и образы другого человека! Двадцать лет назад мистер Крофтон и мистер Маккарти, отец Мэта, вступили в Тайное общество в Англии, занимавшееся грабежами мирного населения. Там зародилась их дружба. Мотенты имели способность, которой обучали всех членов сборища, считывать мысли своей жертвы, узнавая подробности личной жизни, коды от сейфов, местонахождения драгоценностей и пачек денег. Грабили, без угрызения совести, присваивали богатства себе. Поместье, где живет семья Крофтон, построено на финансы, добытые нечестным путём, и Томас – ярый фанат всех начинаний и заданий по отмыванию денег. Но десять лет назад общество было раскрыто и подвергло опасности многих ее участников, в том числе, семью Крофтон и Маккарти. Первые потеряли большую часть накоплений, оставшись практически на мели, а вторые – сколотили хорошее состояние и собирались выйти из «игры», но контракт, заключённый между всеми участниками, не позволял забрать все награбленное и уйти навстречу обычной жизни.

До недавнего времени, мотенты гордились тем, что их общество – скрытое и никем неопознанное, что позволяло им совершать самые крупные финансовые махинации, но десять лет назад все изменилось в один миг. Англия узнала о существовании людей, умеющих читать мысли обычных жителей, и дела членов организации стремительно начали падать. Теперь мотенты – враги номер один в своей стране. Для защиты себя и своего материального самые отважные граждане обучались «протекции» – блокированию вмешательства в свои мысли. Способность доступна и самим мотентам, но они не ожидали, что мирное население так резко найдёт выход из ситуации. Да, практика сложна и поддаётся очень маленькому кругу людей, но вполне выполнима. С навыком защиты мыслей обычные граждане могли познать неполные знания о телепатии, что в конце концов сбивало правоохранительные органы при поимке истинных мотентов.

Томас Крофтон нарушал все правила и использовал свою способность для личных целей.

Он беспардонно, с пяти лет дочери, врывался в сознание, чем нанёс глубокую и кровоточащую психологическую рану. Все эти двенадцать лет Джейн вздрагивала от каждого шороха в своём поместье, опасаясь, что глава Рода снова идёт к ней, чтобы заполучить лакомую информацию.

Настоящим ее спасением стала Бристольская гимназия полтора года назад, ведь появляться дома она начала только на Рождество и летние каникулы. Джейн никогда не забудет, как однажды, в день ее рождения, в июне, вместо праздничного торта, получила мощное телепатическое воздействие в лоб, после которого обессиленно упала на пол.

Томас считал, что своими действиями делает на благо девушки, ведь он мог контролировать абсолютно все: учебу, друзей, отношения в гимназии. И не осознавал, что с каждым днём все больше отворачивал от себя родную дочь. Она его боялась, вздрагивала от упоминания имени или шагов возле ее комнаты. Сыграла роль тёмное прошлое и настоящее отца, сделавшее его жестоким, алчным и жаждущим власти и денег.

Сегодняшнее рыскание в памяти стало последней каплей для рыдающей Джейн, словно бокал настолько переполнен, что полился наружу через края. Теперь она поставила цель своей жизни – обучиться протекции, чтобы защитить сознание. Но в семейной библиотеке, конечно же, не было ни единой книги об этой практике. Томас подготовился ещё до рождения дочери и сжёг любое письменное упоминание о мотентах и протекции в их доме.

Но обессиленная девушка настолько устала жить в страхе даже за свою жизнь, ведь неизвестно, что творится в голове обезумевшего отца, что решила найти нужную ей информацию в гимназии, чтобы обучиться и защитить себя от его призрачных оков. Иначе он убьёт ее раньше, чем она окончит школу.