Читать книгу: «Люби меня, Стамбул!», страница 6
Кадыкёй – Аташехир. В гостях у элиты Багдадской улицы
Семра ждала меня возле станции метро. Я немного опоздала на встречу из-за жуткого стамбульского трафика.
Она была одета в спортивную форму, а на голове красовался вязанный берет. Она нервно курила и сосредоточенно думала о чем-то своём. О проекте, наверное.
– Извини, был такой жуткий трафик с утра…, – немного запыхавшись, сказала я.
– Да ничего, – ответила она небрежно.
Пока мы шли к её машине, осеннее солнце успело хорошенько нас пригреть. Мы подошли к платной стоянке, где была припаркована машина. На фоне этих дорогих автомобильных брендов с не менее внушительными габаритами машин, маленький женский автомобиль выглядел дюймовочкиной колыбелькой.
По дороге к своему дому Семра рассказывала о своей недавней командировке в один из самых живописных городов страны с красивой, почти нетронутой, рукой человека, природой.
Она сокрушалась о том, как ещё несколько лет назад это райское местечко было действительно райским, а теперь его отдали «на растерзание» инвесторам и гостям страны из Аравийского полуострова.
– Там все вывески на иностранном…, – жаловалась мне Семра. – У меня было такое впечатление, что я нахожусь не в своей стране, а попала куда-то, в другую страну по соседству. Женщины в бурках… ну почти все… турецкий язык утрачивает позиции.
Я вспомнила вывеску в аэропорту Ататюрка. Это был рекламный баннер, по-видимому, призывающий толстые кошельки покупать недвижимость в Турции. Весь баннер был исчерчен вязью, и только одна фраза была на английском. «Турция – ваш второй дом!» – гласил слоган.
Когда я рассказала Семре об этом, она скорбно кивала головой, мол, правда это, так и есть.
– Что сказать тебе… Да, страна изменилась… Но, может быть… эти «гости», погостят и уедут обратно? – спросила я Семру.
– Не знаю…, – ответила она, сосредоточенно глядя на дорогу. – Может и уедут…, но они покупают здесь очень активно недвижимость. И именно в лучших районах страны, с богатой природой с хорошей экологической обстановкой.
Не отпуская одну руку от руля, второй рукой она засунула в рот сигарету, чиркнула зажигалкой и закурила.
– И знаешь, что они говорят? – сказала она, выпустив дым. – Они говорят, что Анталия и Стамбул – это место кяфыров, слишком много туристов из Запада, слишком «греховная» жизнь. Поэтому, они выбирают спокойные места с девственной природой и подальше от «испорченной» цивилизации.
– Жееесть…., – протянула я. – И что же будет через несколько лет?
Подруга саркастично улыбнулась.
– Что будет? Иностранный язык будем учить! А что? Вон в США в Калифорнии, испанский уже стал вторым языком. Одного английского там уже недостаточно. Здесь скоро будет то же самое…
– Но это… не совсем то…
– Почему не совсем то? Очень даже схожая ситуация.
Семра затушила сигарету.
– Ты стала много курить… в США ты так много не курила…
– Я знаю… – ответила она, выдержав небольшую паузу. – Здесь жизнь, не такая, как в США… намного сложнее…
Она вела автомобиль, по заправски пересекая светофоры и перекрёстки. Я следила за ней. Её рыжие волнистые волосы были подколоты наподобие Мальвины, заколкой сзади. Но встречный ветер, все равно, растрепал непослушные кудри.
Семра на год старше меня. Она привлекательна, как большинство турчанок, но красота её была немного грубоватой. Глазастая с крупными чертами лица, Семра впитала в себя как внешность своих кавказских предков, так и женственность крымских татарок, кровь которых так же текла в её венах. Лицо хорошо сохранилось, но при ближайшем рассмотрении, были видны сеточки морщин, прорезавших её смугловатую кожу.
– Я не хочу читать тебе нравоучения, ты взрослая девочка, да и я тоже в принципе, покуриваю… Но… это не кавайно, так много курить… Как Бэ…. Опасно, знаешь ли…, – начала я свою мини-проповедь.
– Как ты сказала? Кавайно? А что это? Ха-ха-ха! – она громко рассмеялась.
– Кавайно… это по-японски… хорошо, то бишь… – ответила я, смутившись.
Она продолжала смеяться.
– Наргиска, откуда ты этих слов набралась?
– Из интернета…ты же знаешь, я зависаю постоянно в сети.
Семра улыбнулась.
– А мне некогда этим заниматься. Я не фанат соцсетей. Знаешь, меня даже в фейбуке нет!
– Знаю! А то мне не знать? Я тебе завидую…
– Завидуешь? Почему?
– Что не зависима от соцсетей. Потому, что люди, чем-то реально занятые, они не сидят в соцсетях. Это убивает массу времени. Но если убийство времени, становится твоим жизненным кредо, то соцсети – это самое то…
– Да…, – протянула она, – соцсети убивают… время… Но ты же не откажешься от них? – Семра улыбнулась.
– Нет… я уже не смогу.
Глядя на меня, она улыбнулась ещё шире.
– Зато ты знаешь, что такое «кавайно»…
– О… я ещё много чего узнала…. Того, что без интернета бы не узнала… – пафосно ответила я. В голове была только одна мысль: «Ну и достижение…». От этой мысли стало не по себе.
– А ты мне не заговаривай зубы! Мы вообще-то говорили о курении!
– Ты думаешь, я стану меньше курить? – сказала она без улыбки.
– Нет…
Опять пауза. Как пишут писатели «неловкая пауза». Я уставилась в окно и наблюдала проплывающие мимо, роскошные пейзажи элитных районов Кадыкёйя. В моей голове была мишура из моих вдруг обострившихся страхов и проблем, разбавленная образом великолепного мистера «Король турецких сериалов». Я знала, что он ходит по этим местам, или ездит на своей крутой тачке, так же пересекая эти дороги и перекрёстки. От мысли, что я знаю, что он ходит тут и что мне до сих пор, есть до этого дело, мне стало ещё хуже.
Семра, пристально смотрела на меня, а потом, чтобы разрядить обстановку, весело выдала:
– Кто не курит и не пьёт, тот здоровеньким помрёт!
– Да!
– Что-то у тебя настроение не очень…. Ты давай, это не хандри! Прорвёмся!
– Да мне нормально, – ответила я и соврала. – У меня прекрасное настроение и меня все устраивает.
– Точно? – она разговаривала со мной, как с ребёнком.
– Точно…, – сказала я и опять соврала.
На какой-то момент, разговор о соцсетях вернул меня в мою реальность, что больше становится виртуальной. Все мои желания и планы показались мне совершенно иллюзорными и неисполнимыми.
Мы ехали по Аташехир, большому жилому району, расположенному на азиатской стороне города.
Мне он лично напомнил ташкентский район Юнус-Абад. Тот же тип зданий, с тонированными стёклами и алюкобондом, то же отсутствие зелени у проезжей части. Единственное, что отличало Юнус-Абад от Аташехира, это то, что, чуть дальше, в спальных сите (так они называют частные застройки) обитала преимущественно зажиточная часть населения Стамбула. Социальная составляющая популяции нашего Юнус-Абада была куда скромнее. Хотя, в некоторых махаллях района, имеют место быть дворцы в стиле «узбекский китч», размером в шесть этажей.
Вот в такой элитный район и привезла меня Семра. Это микрорайон новостроек – домов с улучшенной планировкой. Между домами расположились чистые вылизанные дворы с детскими площадками, бассейнами и зелёными насаждениями. Нигде по близости не было ни шоссе, ни веток общественного транспорта. Гаражи были строго подземные с компьютеризированной охранной системой. Воздух был не загрязнён шлаками урбанистического хаоса, даже кошек не было видно.
Мы вошли в её апартаменты. Большая элитная квартира в стиле хайтек. Если описать в трёх словах – это был стиль «luxurious minimalism» Обстановка дома как-то не вязалась с Семрой, которая ходила как по Бостону, так и по Стамбулу в потёртых джинсах, кроссовках и с неизменным рюкзаком на спине.
– Ну вот…, – чуть смущённо сказала она. – Проходи, не стесняйся.
Я стала осматривать квартиру.
– Ну как? – спросила Семра.
– О! Супер… Классная! – ответила я, честно, не зная, как себя вести.
Семра стала готовить чай. Я смотрела во двор. Он был пустынным и безлюдным. Только иногда гламурные мамочки выгуливали в колясках своих детей.
– Тут.. целая история с этой хатой…, – будто читая мои мысли, сказала Семра. – В общем, родители мужа помогли нам её приобрести. А так, мы уже хотели другую… немного дальше, но рядом с этими местами.
– Нет! Буюрсун! (Во благо!) Хата классная, что скажешь…
Семра прибиралась на кухне, складывала посуду в посудомоечную машину.
– Знаешь, я уже не успеваю со своим проектом и домашними делами… у нас нет помощницы сейчас.
– Почему?
– А… долгая история… не понравилась она. Говорливая слишком и ленивая.
– Из наших?
– Ну а кто же ещё? Конечно, из наших…
Я улыбнулась. Семра открылась мне немного, с другой стороны.
Я высунулась из окна. Октябрьский ветерок приятно обдувал меня, теребя мои волосы. Я подумала о том, что смогла ли я, просто, чтобы жить в любимом месте, попрать своё самолюбие, начхать на образование и полученный жизненный и профессиональный опыт, стать здесь просто одной из тысяч узбекских мигранток. Смогла ли я стать гувернанткой или прислугой в какой-нибудь богатой турецкой семье? Не смогла бы…
По этой же причине я не смогла остаться на Западе, что испугалась до смерти выйти из зоны своего комфорта. Но тем не менее, решила подшутить над Семрой.
– Семра, возьми меня к себе работать!
Она вытаращила свои огромные турецкие глаза.
– Ты серьёзно, что ли? Нет…
Я засмеялась. Решила продолжить игру.
– А что? Ты меня знаешь! Я тебя тоже знаю… Я буду аккуратной работницей, только не сильно напрягай меня. Дом мне твой нравится, техника и все такое на месте. Сколько будешь платить?
Семра оставалась в лёгком ступоре. Мне было забавно наблюдать за ней, за тем, что в некоторых вопросах у неё абсолютно отключается чувство юмора.
– Нет, Наргис, ты что? Ну… если тебе так хочется остаться здесь, то поднажми на язык, подавай в институты, университеты… Попробуй! Зачем тебе низкоквалифицированный труд?
У меня желание шутить пропало, как только я вспомнила Дилю и ее историю, а также, Мухаббат и её жизнь счастливой служанки из Сарыера.
– Да, ладно… шучу, я шучу… я сама не смогу, ты что…
Семра накрыла на стол и пригласила меня.
– Наргис, тебе надо жить на Западе, ты не сможешь здесь… Я повторюсь…
Говорить о Западе мне и подавно не хотелось, поэтому, я предпочла сменить тему.
– А… турчанки не идут на такие работы? – спросила я.
Семра разлила чай по чашкам и одну из них поставила передо мной. Она уселась напротив и вытаращилась на меня.
– Идут конечно… Но в основном тоже приезжие… из регионов. Но многих не устраивает оплата, а наших устраивает…
– Значит, мы где-то отбираем у них хлеб? – спросила я.
– Где-то отбираем… и потом… они немного ленивые, а наши трудолюбивые и учатся быстро…и потом есть ещё особенности… – она замолчала.
– Что за особенности? – спросила я, отхлебнув пакетиковый чай, заваренный Семрой, совсем не в турецких традициях чаепития.
Она продолжала изучать моё лицо.
– Тебе это действительно интересно? – спросила она несколько раздражённо. Казалось, я затронула тему, которую она не хотела поднимать.
Это позже, меня осенило, что Семра страдала от когнитивного диссонанса. Делая научное исследование о мигрантах из Средней Азии в Турции, она, в то же время, сама была их работодателем и невольным вершителем их судеб. Она сама отбирала их для работы в своих современных апартаментах, она доверяла им кухню, еду, и даже, свою одежду. Она ругалась с ними, ставила им условия и увольняла их.
Я смотрела на неё и думала, что это, наверное, тяжело, испытывать жалось к мигрантам, как объектам твоего исследования, видя тяжесть и несправедливость их существования тут, но с другой стороны, изучать соответствующие сайты и группы в интернете, чтобы найти себе приличную домработницу.
– Семра, если ты не хочешь затрагивать эту тему, не затрагивай… просто я давно просила тебя рассказать мне о случаях, с которыми ты сталкивалась здесь.
– Я помню… что мне сказать. Я сама нахожусь, как тебе выразиться, меж двух огней. У меня нет времени заниматься самой хозяйством, поэтому, я вынуждена искать хороших работниц.
Она закурила.
– Ну вот тебе деталь…, – произнесла она, выдохнув дым. – Я намеренно не беру к себе молодых…
– Почему?
– Потому, что женщины постарше более ответственные. Они лучше работают и не сбегают, то к любовникам, то к семье в Узбекистан, потому, что соскучились по родине.
– Ну про соскучились, я понимаю… – я старалась с умным видом поддержать беседу. – Вот знаю одну… родственницу одной знакомой. Она работала в хорошей семье сиделкой, так как была профессиональной медсестрой. Ей платили 800 долларов и очень хорошо к ней относились, но она сбежала домой через полгода… соскучилась по Родине…
– Ну вот видишь…. – ответила Семра.
– Про это то понятно… дура, что скажешь…, – я почесала голову. – Я бы не убежала бы. Это очень хорошие деньги для Турции. А вот про любовников, это занятно… Неужели сбегают к любовникам?! А как же Манавият и Марифат? – на самом деле, я затронула тему, которая была совсем не шуточной.
– Ой, не говори пожалуйста! Ты о чём! Какой марифат? Я тебя умоляю… – Семра махнула рукой. – Знакомятся тут с мужчинами, те им в три короба наобещают, а эти уши развесят и убегают… Столько случаев, когда их потом ловили и находили в каких-то притонах, когда родственники из дома беспокоились о пропаже.
– Ой ничего себе…, а я не знала таких подробностей…
– Не жила здесь, поэтому не знала… Хорошо, что живыми находили, а то немало случаев, когда эти любовники убивали своих сожительниц… из них столько наших девчонок из Средней Азии… Глупые!
– Да… – промямлила я, не зная, что добавить. – Я читала обо всем этом в газете Хурриет… насилие и криминал против женщин в Турции, очень высокий процент таких случаев…
– Не то слово… – она вздохнула.
Я посмотрела на Семру и поняла, что её эмоции были настоящими. Она действительно глубоко переживала за своих соотечественников, невольно поставив себя с ними на одну линию. Такая вот Семра – узбечка, турецкого происхождения.
– На самом деле, Наргис, мне тяжело очень даётся это исследование. – продолжила Семра. – Столько судеб, ты не представляешь… все эти женщины из разных городов, или даже, стран… Но их объединяет одно, они бегут от нищенских условий своего существования на родине, часто бросая семью и маленьких детей, чтобы смотреть за чужими детьми и помогать строить комфорт в чужих домах… Это невероятно… И не знаешь, кого винить…
Она отпила свой холодный чай.
Семра. Турчанка из Узбекистана, нежно любящая свои обе родины, – родину по рождению и родину по крови, сидела в своей большой шикарно оборудованной кухне и чуть ли ни плакала, рассказывая мне о нелёгкой судьбе женщин-мигранток.
– Многие из них отказываются от интервью, – продолжала она рассказывать, попеременно вздыхая. – Боятся, не пойму, чего только…
– А, это у наших на генном уровне уже, – добавила я. – За двадцать шесть лет страха и боязни выразить мнение, они уже ко всему относятся с подозрением.
– Да… Но многие с удовольствием рассказывают свои истории… Я смотрю на них… Наргис, очень многие из них с высшим образованием, владеющие минимум, двумя языками. И они вынуждены смотреть за детьми в турецких семьях. А ведь я прекрасно знаю этих наших особ из богатых домов…, этих домохозяек, смотрящих программы о звёздах и посещающие торгово-развлекательные центры, как показатель их высшего социального статуса.
– А вот с этого момента можно подробнее? – сказала я с улыбкой, надеясь разрядить обстановку, которая уже казалось гнетущей. Потому, что у Семры окончательно испортилось настроение.
– А что, подробнее. Многие женщины, которые работают у богатых турецких граждан, порою, гораздо более образованны, чем сами работодатели. Особенно, их жены с детьми, за которыми смотрят мигрантки. Я не говорю, что абсолютно все, но есть женщины с высшим педагогическим образованием, медицинским, бывшие учителя школ… Некоторые женщины, которые и книгу то не прочли в своей жизни относятся к работницам с явным пренебрежением, ведут себя высокомерно… мне столько женщин жаловались… , – Семра на секунду замолчала.
– Ааа.., я вот… другое слышала от одной женщины, она работает тоже в богатой семье в Сарыере… очень хорошо отзывается о своих хозяевах…
– Ну ты знаешь один два случая…, а я же делаю исследование, основанное на интервью, на цифрах, понимаешь… И женщины терпят, потому, что нет другого выхода, дома у них дети, сыновья и дочери, которых надо женить, или отдать замуж, или оплатить им учёбу. Деньги небольшие по современным меркам, но, в Узбекистане, где средняя зарплата учителя 100 долларов, таких денег не заработаешь…
– Знаешь, – продолжала она с некоторой досадой, – У их детей есть своеобразный рейтинг своих нянь и гувернанток, представляешь… Их статус зависит от национальности работников, которые служат в их домах, это невероятно…
– Это как? – спросила я.
– А так… Например, узбечки, кыргызки, туркменки для них низший класс. Западло, одним словом. Эти мерзкие дети стесняются своих гувернанток, обращаются с ними, как с рабами, и не хотят, чтобы те приходили за ними в школу. Чуть лучше статусом – это домработницы из Филиппин или Таиланда, так как у них, английский в основном для общения. Ну и на первом месте славянки – русские, украинки, прибалтийки. А если повезёт европейскую гувернантку нанять, то это вообще, няня класса люкс. Мне обидно за наших образованных работниц, они не заслуживают такого обращения ни от мамаш необразованных, ни от их охамевших чад.
– Ээээ…, – мне было жутко неприятно это слышать, так как я просто боялась слушать что-либо подобное. Я чувствовала, как розовые очки медленно сползают с моего носа.
– Нооо… эммм…, такое свойственно не только Турции… такое и в России есть, или вот… про Дубаи мне знакомая рассказывала. Русская, преподаватель по музыке, с консерваторским образованием, тоже устроилась к богатым, кстати, русским, или татарам, и как те, буквально, издевались над ней, что та, не выдержав, сбежала обратно в Узбекистан.
– Я понимаю, Наргис, что это тема большая и такое есть повсеместно, но я делаю исследование об этой стране и говорю то, что рассказывали мне женщины из первых уст.
– Я понимаю… – я вздохнула.
– Эх, Наргис… мир никогда не был справедливым… грустно все это.
– Пока есть бедные и богатые, так и будет…, и это не зависит от национальности…
Я замолчала. Мне нечего было ей ответить. Мне захотелось перевести тему, но я не знала, как. Что-то опять неприятно сжалось возле солнечного сплетения. Какой-то тёмный невидимый груз навалился на меня, который я быстро стряхнула, но знала, что это временно.
Тут Семра предложила:
– А хочешь, пойдём с тобой в один закрытый клуб?
– Когда? Какой клуб?
– О… это такое знаковое место… богатых жён. Посторонним туда вход запрещён, но со мной тебя пропустят.
Семра подмигнула мне, немного деланно.
– А когда? – спросила я, зная заранее, что мне жутко не хочется туда идти.
– Сегодня, когда же ещё… Я тебе только купальник подберу, там бассейн, процедуры, а потом, традиционный совместный обед…
– Ты ходишь на такие мероприятия?
У меня опять случился когнитивный диссонанс, так как я вспомнила Семру, гуляющую по Бостону в чёрном пуховике, кроссовках и рюкзаком за спиной. А ещё, я вспомнила, как я донашивала её вещи, которые она, перед отъездом из США, просила меня сдать в «секондхэнд». В свете всего того, что я услышала, этот факт показался для меня символичным.
– Представляешь, хожу! – отреагировала она. – Ну, во-первых, в этом клубе одна моя близкая единственная подруга, ещё с давнего времени. А во-вторых, там есть некоторые субъекты, скажем так… для исследований различных уровней миграции из СНГ в Турцию.
– Не поняла…
– Дамы, которые вышли замуж за богатых турок.
– Ааа… , – промямлила я, не зная, что ответить. – А может мне хватит, на сегодня, неприятных впечатлений от твоих рассказов?
Семра засмеялась.
– Ну ты же скоро уезжаешь, а на завтра у меня запланирован ещё один визит…
Видя мою растерянность и нерешительность, она добавила:
– Ну идём, посмотришь на этих дамочек… только купальник давай тебе подберём сейчас…
– Ладно, – сказала я и подчинилась.
Клуб турецких жён или как пробиться из служанок в султанши
Мы выехали из махаллиСемры и направились вдоль Бадгадской улицы. Опять мимо глаз проносились гламурные бутики, элитные кафе и рестораны, и офисные здания. Другой Стамбул, другой мир. В голове звучали фразы из рассказов Семры, Дили, её подруги Мухаббат.
Большую Багдадку прорезали маленькие улочки, выводящие в сите –это жилые районы состоятельных граждан. Оказывается, массовой строительной истерии подвержена не только европейская часть Стамбула, стройка застигла также и зажиточную Багдадку. Возводились новые жилые районы возле неё, но, явно не для среднестатистических граждан. Некоторые сите выходили на море, или набережную. Но, больше из окон этих элитных квартир можно было увидеть кусочек сияющего Босфора, но и это уже считалось «вид на море», что повышало значительно как статус места, так и цену такой квартиры.
Моё сердце заныло, осознавая иллюзорность своих фантазий, и непримиримую реальность, которую я все больше и больше открывала об этой стране.
Тем временем, Семра что-то верещала мне, подготавливая к предстоящей встрече.
– Многие из них, представляешь, приехали сюда просто работать парикмахерами, массажистками, и прочими работницами в сфере услуг, а потом, находили себе богатых турок, и тут же забывали о своём прошлом…
– Представляю…, – протянула я, нехотя возвращаясь в реальность, которая мне не нравилась. – Кадер… судьба…. А вот мне… как-то… не везёт…
Семра хмыкнула.
– Ты что, за турка замуж хочешь? – спросила она улыбаясь.
– Аэээ… нет, что ты…., – я смутилась, так как не любила подобные темы.
Видя моё смущение, Семра завелась.
– А что, правда! Давай найдём! Какого-нибудь дяденьку богатого…. Здесь много таких… у мужа знакомые есть, коллеги… Правда им уже за шестьдесят…
– Ой, Семра, не надо! – я чуть ли ни кричала. – Я ни о чём таком тебе не говорила и не намекала даже! Я вообще имела в виду… жизнь свою….
– Да ладно, не плачь! – проговорила она, все ещё улыбаясь. – Но если что, то можно и познакомить тебя… будет тебе Турция в тарелочке подана с золотой каёмочкой…
– Нееет… не надо… – протянула я полушёпотом и вспомнила свои «свидания» через интернет со мужчинами хорошо за пятьдесят в США… В горле застрял тошнотворный комок.
– Вообще-то, это, конечно, опасно… знакомить тебя, а потом, если что, остаться виноватой… так что да… сама ищи, если что…, – сказала Семра серьёзным тоном.
– Угу…, – только оставалось мне пробурчать.
Мы молча ехали по Багдадке. Я думала о тех женщинах.
Я примерно представляла в каком обществе мне придётся вращаться в течении этого часа-двух, но деваться было некуда.
Клуб назывался «Парадиссо», расположен он был недалеко от улицы Багдад, в одном из тихих закоулков. С виду небольшое, неприметное здание в стиле хайтек, тщательно охранялось нанятыми секьюрити.
После того, как Семра показала им свой пропуск, они нас пропустили внутрь. Мне было не по себе, я никогда не ходила по элитным клубам, исключая клуб академиков Университета Нью-Йорка, куда нас с коллегой пригласила на обед одна профессорша.
Охранники не обратили на меня ни малейшего внимания, за что я преисполнилась чувством благодарности к ним.
Меня съедали комплексы бедного человека.
Основными посетителями данного клуба были женщины, причём, разных возрастов. Жены состоятельных турок и их матеря с подругами, это был основной контингент. Как объяснила мне Семра, это обычное явление, так как мужчины работают, а их женщины проводят время в праздности. Сами «толстые кошельки» приходили сюда не часто и для них отводились свои места, куда, обычно, женщины не заглядывали.
Интерьер клуба можно было описать, как «благородная роскошь», очень много мебели в стиле арт-нуово, очень много красного дерева и кожаных кресел. Но, не было вычурной безвкусицы, над клубом поработали профессионалы, выдержав его дизайн в стиле подобных заведений Европы и Америки.
Мы сразу спустились в небольшой бассейн, расположенный в нижней части здания. Там нас ожидала компания Семры. Женщины средних лет, англичанка с немкой, две турчанки, и «султанши», – представительницы стран СНГ. Одна из них оказалась родом из Казахстана, девушка, преподававшая здешней русскоязычной элите йогу.
Когда Семра меня представила сей элитной компании, они натянуто мне улыбнулись, хотя, нет, немка с англичанкой были более открыто-дружелюбны.
Я чувствовала себя полнейшим идиотом, купальник Семры был на размер больше, и его края оттопыривались на моих ягодицах. Мне казалось, что ухмыляющиеся взгляды этих женщин из другого общества устремлены на меня.
Когда испытание под названием «бассейн» закончилось, меня охватило чувство облегчения. Семра, казалось, вообще забыла обо мне, она весело чирикала со своими «подругами».
Пришло время для испытания номер два под названием «Обед». Мини-ресторан находился на мансарде этого небольшого домика. Зал был очень светлый и солнечный.
Уже по договорённости, для нас приготовили стол. Небольшая компания женщин разбилась на свои мини-группы. Две турчанки сели рядом, не обращая ни на кого внимания. Из всей этой интернациональной тусовки богатых жён, они разговаривали только с моей Семрой.
Две бывшие советские тоже сели вместе, но поближе к нам. И только европейкам было все равно, они улыбались мне во все их тридцать два винировых зуба.
Русскоязычные пытались быть со мной вежливыми. Первыми разговор начали европейки. Они поинтересовались откуда я и что тут делаю.
Когда я им дала ответ, что просто приехала посмотреть Турцию, страну, которую люблю, они заворковали в унисон, что да, оно того стоит. Семра тоже прибавила в копилку золотых монет, сообщив своим приятельницам, что я такая, имею такое-то образование и прочие регалии.
Узнав, что я какое-то время провела в Европе, немка заговорила со мной по-немецки, я облажалась, извинилась, и сообщила, что так и не овладела этим сложным языком на должном уровне.
Тогда, дама, учтиво перешла на английский.
Жены из СНГ затосковали, так как английского они не знали. Они тихо перешёптывались между собой.
Поймав мой взгляд на себе, они засветились в широкой улыбке.
Как только пришла еда, напряжённое состояние за этим столом несколько улетучилось. Все принялись дружно уплетать пищу, так как за время купания, значительно проголодались.
Немного утолив голод, женщины снова принялись общаться.
– А вы в Узбекистане живете или как бы в Европе? – спросила меня одна из султанш.
– Я живу как бы в Узбекистане, просто сейчас прохожу стажировку в Европе, – ответила я. Сарказма никто не понял.
Услышав это, у моей собеседницы явно сник взгляд, ведь если бы я жила в Европе, мой статус значительно поднялся бы, несмотря на отсутствие внушительного валютного счета.
– А, понятно…, – ответила она. И тут же продолжила. – А тута так много узбеков работает, я вот прямо с ними замучилась… Грязные, убирают плохо, воруют все, что плохо лежит…
Она отвернулась от меня и начала рассказывать подруге:
– Представляешь, у Нины одна узбечка кольцо с бриллиантом украла и сбежала! Нинка не в себе была от злости хотела в полицию как бы заявить, но Ахмет её отговорил… сказал, что другое ей купит, лучше…
– Да ты что! – поддержала разговор подруга, делая круглые глаза. – А почему отговорил? Надо было в полицию сдать мерзавку, пусть вышвырнули бы её из страны!
– А я вот не знаю, с чего это он как бы не захотел…, она так разругалась с ним по этой теме! Аж неделю ему не давала, хе-хе-хе… Успокоилась, когда он ей новое кольцо купил.
– Ой, надо было всё равно сдать, – не унималась подруга.
– А Нинка ей отомстила всё равно, – поделилась султанша. – Разместила её фото в интернете, чтобы все знали.
– Ой, хорошо поступила! – поддержала другая. – Их надо наказывать, иначе, они все наглеют. Эти прислуги.
Подслушав их разговор, я поняла, что есть больше не смогу. Семра тоже слышала это, она перестала жевать, и взгляд её остановился на мне. Она знала мой взрывной характер, и боялась, что я не выдержу. Но, Семра, не учла, что я готовилась к подобному развороту событий и ожидала таких разговоров. Поэтому, я оставалась спокойной, как танк.
– Девчонки! – Вмешалась Семра, пока не стало слишком поздно. – Как вы в Париж то съездили, не рассказали же? – она постаралась сменить тему, и разрядить обстановку.
«Не обращай внимания!» – шепнула она между делом.
Я сделала кивок головой, намекая, что все в порядке. «Неет. Все нормально!» – сказала я губами.
Султанши, однако, успели это заметить. Они уважали Семру и не хотели портить с ней отношения.
– Вы не думайте…, – обратились они ко мне. – Мы не имели в виду всех из вашей нации. Вы не такая… видно, что вы образованная и по-русски говорите… – стали они мямлить по очереди, глядя то на меня, то на Семру.
Меня стало тошнить. Я могла бы устроить истерику, но мне смертельно осточертела эта компания, и хотелось домой к своему лэптопу и интернету.
– Я понимаю, – ответила я откашлявшись. Проблема с мигрантами везде одинаковая и Турция не исключение. Это явление, актуальное для всех стран, привлекающих трудовую миграцию. А вообще, я ничего не думаю… я вообще не думаю…
– Абсолютно с тобой согласна, так как я профессионально занимаюсь проблемой миграции, – вступила в разговор Семра. – Люди едут в добровольную кабалу не от хорошей жизни. И к тому же, я сама узбечка… по духу…, – добавила она.
Они странно посмотрели на нас, словно бы, не понимая. Наверное, наша манера изложения была слишком сложной для их королевских ушей.
Семра продолжала напряжённо смотреть то на меня, то на султанш. Одна из них решила смягчить ситуацию.
– Мы же, наконец выбрали новую квартиру! – воскликнула женщина.
– Ой правда? А на каком районе? – деланно удивлённо спросила её подруга.
– Это не далеко от нас…, на Багдадке, только ближе ну… там недалеко бутик Луи Витон…, – она сделала ударение на слове «Луи Витон» и многозначительно посмотрела на меня. «А я не люблю бренд Луи Витон!» – хотелось мне сказать, но я промолчала.
– Из окна открывается вид на море! – мечтательно произнесла султанша. – Мой прямо разорился, придётся подождать с новой машиной, – сказала она томно и небрежным жестом поправила волосы.
Мне показалось, что я смотрю какую-то неудачную комедию. Видя мой кривой вид, Семра решила потролить зардевшуюся от гордости и собственной значимости собеседницу.
– Ну поздравляю, что скажешь… А с Парижем там что?
– О, Париж прекрасен! Что сказать, как бы Европа, одним словом… – Султанша елейно закатила глаза. – Кафешки разные, Эйфелева башня…
– А о французах какое впечатление?
– Мужчины привлекательные… Женщины очень красиво одеваются, но некрасивые… чего-то в них не хватает…
