Читать книгу: «Книга красной луны», страница 13
Стервятники
Миравия, ближайшая соседка Тарии, отличалась от неё так разительно, точно между ними раскинулись непроходимые леса, бескрайние моря и топкие болота, хотя в действительности путь через Аштарское ущелье занимал не больше четверти суток. Это была крошечная, в буквальном смысле цветущая страна. Цветы здесь виднелись повсюду. Они выстилали луга пёстрыми коврами, красовались в палисадниках, сползали по стенам малюсеньких домишек, отчего те напоминали жилища лесных фей. На лугах близ деревень паслись коровы, но не пёстрые, какие встречаются в Тарии, а палевые, как лежалая солома. Крестьяне занимались привычными делами: мужчины косили, женщины ловко сгребали сено в стога, ребятишки бегали от одних к другим с неведомыми поручениями, сверкая голыми пятками. Только старики праздно сидели на завалинках, взглядом провожая путников до самого горизонта.
Въехав в очередную деревню, как две капли воды похожую на все остальные, Селена сказала:
– Нужно узнать, куда ведёт эта дорога.
– В Лаков, – уверенно заявил Гараш. – Вряд ли здесь несколько дорог.
– Однажды мы уже сбились с пути, напомнила девочка. Не хотелось бы ошибиться ещё раз.
В палисаднике ближайшего дома возились дети – темноволосый мальчик лет семи и маленькая белокурая девочка. Подъехав поближе, Селена поздоровалась:
– Доброй луны!
– Да светит она всегда! – откликнулся мальчик, настороженно разглядывая путников.
Девочка спряталась за его спину, и теперь выглядывала оттуда с лукавой улыбкой. Селена вздохнула с облегчением. Отчего-то её казалось, что жители Миравии должны говорить на другом языке, но говор маленького крестьянина был удивительно похож на простонародную речь Тарии.
– Не скажешь ли, – Селена тронула коня, подходя ближе, – куда ведёт эта дорога?
– В Лаков, – ответил мальчик.
Из сарая вышла селянка с ведром. Вряд ли она была намного старше Виллы, но печать вечной усталости, так рано обезображивающая крестьянских женщин, уже лежала на её лице.
– Доброй луны! – кивнула женщина. – Чай заблудились, ребятушки.
Селена покачала головой:
– Мы только хотели узнать дорогу.
– Куда путь держите? – крестьянка опустила ведро на землю. Оказалось, что оно на треть наполнено молоком.
– Нам нужно в Лаков, – сказал Зебу. Чтобы не пугать местных жителей, он создал иллюзию, едва выйдя из ущелья, и сейчас выглядел как обыкновенный мальчик. Мидавы большая редкость в Миравии. Местная армия, и без того малочисленная, состоит только из людей, а потому крестьяне наверняка испугались бы, увидев мидава на своей земле.
– К вечеру дойдёте, – пообещала женщина. – Да вот только… Опасно это. Тут всяких полно… Не дело ребятам одним по дорогам бродить.
– Нам нужно идти, – заявил Гараш. – Задержимся – не дойдём и к ночи.
– Кого нам бояться? – насторожился Зебу.
Разбойников, – крестьянка заправила под косынку выбившуюся прядь. Руки у неё были тёмные, покрытые россыпью веснушек. – Они зовут себя стервятниками. Такие птицы, стало быть: гнёзд не вьют, не поют песен, только шакалят окрест. Где что найдут, у кого добычу отобьют тем и кормятся. А тут и новую пакость выдумали. Обложили народ навроде как данью. Налетают при красной луне оброк собирать. Кто заплатит – живи, кто нет – поминай, как звали. Теперь уж ни покоя нам, ни избавления.
– Неужели весь народ платит дань кучке бандитов?! – не поверил Гараш.
– Кучке, да не кучке, – вздохнула женщина. – Сперва-то порешили наши мужики дать отпор супостатам, да только беду на себя накликали. Самых бедовых на раз перебили. И мужа моего промеж них. Девятую луну я вдовая, детишек одна тащу.
Она замолчала, задумавшись о чём-то своём.
– Не позволите ли напиться? – вдруг спросил Гараш.
Селена удивилась внезапной смене его тона, однако женщина тотчас согласилась:
– Пойдёмте в дом. Я вас и напою, и накормлю.
Девочка была уверена, что Гараш откажется, но тот быстро спешился и махнул спутникам:
– Пойдёмте. Нам нужно передохнуть.
Крестьянку звали Мальей. Потеряв мужа, она одна воспитывала семилетнего сына Лолуса и дочку Ферулу четырёх с половиной лет от роду. Женщина не жаловалась на жизнь. С детства привыкшая к тяжёлому труду, она беспокоилась лишь о том, что не сможет прокормить детей. Прежде соседи всегда помогали друг другу, но теперь, когда Стервятники забирали большую часть их урожая, еды становилось всё меньше, и каждый старался для себя, приберегая оставшиеся крохи.
– Староста наш ездил в Лаков три луны тому, – поведала Малья, налив путникам по кружке молока. – До самого короля дошёл. Рассказал ему о нашей беде. Маршал, стало быть, прислал тогда своих гвардейцев, чтобы нечисть эту переловить. Две луны они в нашей деревне проторчали, а толку как не было, так и нет. Стервятники о том прознали и затаились, а как гвардейцы уехали – они тут как тут. Потребовали оброк больше прежнего. А где его взять, когда гвардейцы королевские за те две луны наши закрома подчистили не хуже разбойников?
– Мы видели Стервятников в Тарии, – задумался Гараш. – Как же они переходят границу? И почему Эхо их не останавливает?
– Чего не знаю – того не знаю, а врать не хочу. Только сдаётся мне, ходят они запросто. Так туда- сюда и шастают изверги.
– Много ли мужчин в деревне? – продолжал мальчик. – Таких, кто может держать оружие.
– Могут-то, могут, да никто не хочет. Помирать охотников не осталось.
С улицы донеслись голоса, и в дом тотчас вбежали дети.
– Разбойники! – закричал мальчик.
– Ах ты, нелёгкая! – Малья выглянула в окно. – Так и есть. Прискакал мерзавец! Спрячьтесь за печку и сидите тихо!
Сказав это и без того присмиревшему Лолусу, женщина торопливо вышла во двор. Гости отправились следом.
Селена ожидала увидеть на дороге целую шайку, но там был лишь один человек. Гарцуя вдоль плетня на гнедой лошади, он выкрикивал точно глашатай, повторяющий королевский указ:
– Когда солнце станет над верхушкой большой ели, мы придём за оброком! Причитается собрать с каждого хозяйства по мешку репы и брюквы, а также по мешку отборной пшеницы без трухи и плевел. Молока нынче сдаёте по десять крынок. Ежели водой разбавлять кто надумает – пеняйте на себя. Яиц принесёте по шесть десятков. Да глядите, чтоб не разбились, не то хуже будет!
– Где ж я тебе столько яиц возьму, голубчик?! – крякнула из-за плетня какая-то старуха.
Разбойник щёлкнул нагайкой, и она упала, схватившись за голову. Столпившийся народ с гулом отступил.
– Не моя забота, где вы это брать станете! А только, если к назначенному часу не соберёте, спалим вашу деревню, и дело с концом!
Сказав это, разбойник повернул коня и поскакал к лесу. Привалившись к плетню, Малья глухо зарыдала. Деревня тем временем пришла в странное оживление. Люди забегали от дома к дому с мешками и вёдрами. Десять или двенадцать юношей столпились на дороге, держа узлы и торбы. Женщины несли им хлеб и обнимали, точно провожая на войну.
Оставив плачущую Малью, Гараш направился прямиком к ним. Селена решила держаться поблизости.
– Далеко ли собрались? – спросил мальчик у рослого детины с пухлым красным лицом.
– Тебе что за дело?! – рявкнул тот. – Кто ты вообще таков?
– Я – Гараш, – ответил мальчик, глядя на него снизу вверх.
– Шёл бы ты, Гараш, по тропинке лесом! Уматывай, пока цел!
Собравшиеся юноши нервно захихикали.
– Вы, стало быть, тоже бежать надумали? – скривился Гараш.
– Пересидим в лесочке, покудова супостаты не ускачут, – ответствовал парень с неожиданным благодушием. – Баб да малых они редко бьют. Только если кто как баба Нура бухтеть вздумает. Этого они не любят, серчают. А вот нашего брата могут и так поколотить, ни за что ни про что. С них станется.
Появившаяся откуда-то женщина сунула юноше крынку с молоком:
– Возьми, Пылаюшка, ну как оголодаешь в лесочке-то.
Гараш буравил парня взглядом:
– Мать, значит, одну бросаешь?
– Не слушай его, Пылаюшка! – фыркнула женщина. – Я уж тебе и торбу собрала.
– Я крестьянин, а не солдат, – Пылай оглянулся, ища поддержки, и юноши одобрительно закивали. – Мы все крестьяне. Куда нам воевать?!
– Если можешь стоять в строю – ты солдат! – заявил Гараш. – Стоять можешь?
Пылай пожал плечами. После неуверенно кивнул
– Ты ведь хороший человек, – тихо сказала Селена. – Все вы хорошие люди. Вы не захотели стать разбойниками, как они, и не сможете спокойно жить пока они рядом
– Не вздумай! – крикнула женщина. – Помнишь, что с Мальиным Долусом сделали?! То-то. А ты, малой, что зря народ баламутишь? Чай не тебе с разбойниками драться!
– Я вас поведу, – кивнул Гараш.
Пылай загоготал:
– Сколько тебе годков-то, предводитель?
– Четырнадцать. Будет. А тебе.
– Девятнадцать минуло.
– Вот видишь, – развеселился Гараш, – я малой, ты большой. Как-нибудь вдвоём разбойников и одолеем.
Толпа захихикала, закивала. Пылай в последний раз взглянул на товарищей и протянул Гарашу лопатообразную руку.
Селена с малышами укрылись на сеновале. Зебу категорически отказался участвовать в сражении и пошёл с ними, заявив: «Это не моё дело». Гараш собрал немалую толпу никто из поселян не ушёл в лес, как делали прежде. Все ждали чуда, и чудо , в конце концов, произошло.
А случилось вот что. Когда солнце стало клониться к западу, в деревне появились разбойники. Сначала послышались отрывистые крики – люди сообщали друг другу о приближении всадников, потом во дворе застучали копыта. Селена посмотрела в щёлочку. Конных было только двое, ещё шестеро или семеро шли пешком. Один из всадников держал большой лук, к боку другого крепилось что-то вроде кривой сабли. В руке он сжимал кистень с гирей в виде звезды. Двое пеших несли топоры, остальные тащили пустые мешки, видимо, предназначенные для добычи.
Юноши, толпившиеся во дворе до появления разбойников, исчезли, едва те показались на опушке, и теперь из-за плетней выглядывали только сморщенные старушечьи лица, да ещё Малья стояла на крыльце, теребя фартук.
– Где то, что ты собрала? – окликнул женщину разбойник с кистенём.
Крестьянка сошла с крыльца и двинулась навстречу всадникам:
– У меня ничего нет. Я отдала всё, что было.
Мужчины переглянулись.
– Каждое хозяйство платит оброк! – скривился лучник. – Тащи зерно, да поживее!
– У меня ничего нет, – повторила женщина.
Старухи зашамкали беззубыми ртами, проклиная мерзавцев. Метнув на них полный злобы взгляд, разбойник ударил Малью кистенём. Селена в ужасе отпрянула от щели.
– Точно почувствовав, что с матерью случилось неладное, малышка Фера захныкала.
Селена упала на колени, прижимая её к себе. Снаружи тем временем зашумели. Послышались отрывистые крики и бряцанье металла.
– Брыкаться вздумали, свиньи?! – вопил кто-то.
– Заходи сзади! – кричал Гараш, и нестройный хор мужских голосов вторил ему как обезумевшее эхо
Малышка захлёбывалась плачем. Её брат молча смотрел на Селену. В его глазах стояли слёзы.
– Зебу, – прошептала девочка. – Ты должен помочь.
Мидав приподнялся на лапах:
– Я уже говорил: мне там делать нечего.
– А Гараш? Риша? Что, по-твоему, они там делают?! – Селена пыталась говорить шёпотом, но вместо этого получался какой-то отчаянный сдавленный крик.
– Гараш ударился головой, когда упал в овраг! А я пока в своём уме!
На улице сделалось тише. Селена осторожно отстранилась от Феры и вновь посмотрела в щёлку. Кроме лежавшей на земле бездыханной женщины во дворе никого не было. Звуки битвы теперь доносились из-за дальнего амбара.
– Доигрались, убогие?! – рявкнул кто-то. – Бейте их! Никого не жалеть!
– Отступаем! – это был голос Гараша. – Отходим! Назад!
В следующее мгновение из-за амбара вывалила теснимая разбойниками ватага крестьян. Гараш отчаянно отмахивался косой без косовища, но этому жалкому орудию было далеко до меча, на котором его учили сражаться. Мужчины пытались дотянуться до лошади вилами, однако всадник так искусно орудовал кистенём, что им приходилось держаться на безопасном расстоянии.
– Зебу! – Селена вцепилась в мидава и затрясла его изо всех сил. – Ты должен им помочь! Без тебя они погибнут!
Зебу задрал голову, заглянув ей в глаза, и еле слышно произнёс:
– Я боюсь!
– Мы все боимся! А они, – Селена указала на малышей, – боятся сильнее, чем ты или я.
– Я не боюсь! – буркнул мальчик.
Сейчас он казался гораздо старше, чем был на самом деле.
– Ты смелый! – похвалила Селена. – Ну же, Зебу! Пожалуйста!
Мидав неторопливо поднялся, и стал преображаться. Растерянный мальчик исчез, а вместо него из воздуха материализовалось существо, похожее на огромную белую собаку с рыжими пятнами на спине. Фера завизжала, тыча в него пальцем. Лолус охнул и зажмурился, но после вновь открыл глаза и захлопал ими с удивительной скоростью.
– Зебу добрый! – успокоила малышей Селена. – Он нам поможет.
Неожиданно мидав начал расти и вскоре стал таким же огромным, каким был в тот день, когда до смерти напугал трактирщика и его «свиту». Взглянув на свои лапы, он, кажется, это понял и заметно приободрился.
– Спаси их, Зебу! – ещё раз попросила Селена, но в этом не было нужды.
Мидав выскочил во двор и помчался к амбару. Не в силах усидеть на месте, девочка тоже выбежала на улицу. Зебу выглядел устрашающе: огромное тело двигалось легко и грациозно, опускаясь на землю только для того, чтобы вновь оттолкнуться лапами для длинного и мощного прыжка.
Первыми его увидели конные. С отчаянными криками они поскакали прочь по дороге. Пешие бросились следом, но угнаться за всадниками им было не под силу. Крестьяне тоже разбежались. У амбара остались лишь Гараш и Риша.
Разбойники улепётывали со всех ног, Зебу гнался за ними, рыча и воя. Внезапно на дороге появилась еще одна группа всадников. Впереди на сером в яблоках жеребце мчался высокий, коротко стриженый человек с суровым угловатым лицом.
– Взять их! – крикнул мужчина, и от его небольшого отряда откололись трое.
Набирая скорость, всадники, не сговариваясь, разъехались в разные стороны, окружая беглецов. Разбойники повернули к лесу, преследователи бросились наперерез. Мидав остановился, переводя дух.
В это время на горизонте появились ещё трое конных. По мере их приближения силуэты становились всё более отчётливыми. Всадниками оказались двое мужчин в дорожных плащах и высокая черноволосая женщина с какой-то крупной поклажей впереди. Вскоре, правда, выяснилось, что это была никакая не поклажа, а ребёнок.
– Лайда! – прошептала Селена.
Только теперь она как следует разглядела всадников и, взвизгнув, бросилась к ним с криком:
– Никлас! Ниииииклас!
Отец увидел её, но отчего-то не пустил коня в галоп, а спешился, бросив поводья, и побежал навстречу. Селена забыла обо всём. Недавняя трагедия, Зебу, погоня всё казалось далёким сном. Теперь существовала лишь дорожная пыль и расплывчатый силуэт Никласа, который ей удавалось разглядеть сквозь слёзы.
Отец поймал её на бегу и, кажется, что-то говорил, но Селена не разбирала слов. Она тыкалась носом в гладкое кожаное плечо и жалобно всхлипывала:
– Никлас! Никлас! Никлас!
Три королевы
Сквозь стёкла оранжереи смотрела красная луна. В её таинственном свете заросли камелий, душистых левантусов12 и капризных орхидей с нависшими над ними листорукими пальмами казались настоящими джунглями. По этой или иной причине дворцовая компания облюбовала оранжерею для вечерних посиделок, ставших с недавних пор обязательным ритуалом.
Председательствовал тут сам король. Его величеству Витасу Первому недавно исполнилось тринадцать. Это был невысокий, щуплый мальчик с неожиданно круглым веснушастым лицом, маленьким вздёрнутым носом, серо-зелёными глазами и непослушными кудрями цвета червонного золота.
Хоть король и считался тут главным, говорил он мало – больше слушал. Рассказывал в основном Зебу. Время от времени Гараш вставлял несколько слов, иногда Селена добавляла что-то от себя. Риша говорить не могла. А если бы и могла, то не стала бы – в присутствии монаршей особы она явно чувствовала себя не в своей тарелке. Зато Лолус и Фера, казалось, не испытывали ни малейшей неловкости. Девочка сразу привязалась в Селене и ходила за ней по пятам, почти не вспоминая о матери. Её брат поначалу капризничал, отказываясь слушаться незнакомых людей, но после привык и стал вести себя как дома.
Тут следует вернуться на несколько дней назад и поведать о том, что произошло. А произошло вот что.
Суровым человеком на сером в яблоках жеребце, организовавшим погоню за разбойниками, оказался легендарный маршал Нордиг, советник королевы-регентши Соны и воспитатель короля Витаса Первого. Привыкший презирать опасность, он никогда не брал с собой в поездки большую свиту, ограничиваясь лишь охраной из нескольких гвардейцев. Так было и в этот раз.
Маршал путешествовал не ради развлечения. Получив послание от магистра Гастона, которое привёз Амос, королева тотчас приказала выслать отряд навстречу принцессе Лайде, а после написала письмо её тётке, стребийской королеве Клибелле. Нордиг пожелал возглавить охрану принцессы и выдвинулся в строну Аштарского ущелья. Увидев бегущих разбойников, маршал отдал приказ схватить их, который, к чести гвардейцев, был успешно выполнен. Сбежать удалось лишь одному, остальные (в том числе конные) были пойманы и доставлены в королевскую темницу.
Селена с друзьями и сопровождавшие Лайду«попугаи» были приглашены в столицу Миравии Лаков. Сама королева Сона поблагодарила первых за помощь крестьянам, а вторых – за спасение её Высочества и настояла на том, чтобы вся компания осталась погостить во дворце. Осиротевших малышей увезли с собой. Поначалу им собирались найти приёмную семью, но добросердечная королева так расчувствовалась, что выразила желание воспитывать сирот лично.
Оказавшись во дворце, ребята познакомились, а вскоре и подружились с королём Витасом. Мальчик оказался таким же дружелюбным и открытым, как и его мать. Вот почему каждый вечер возглавляемая им компания собиралась в оранжерее и оживлённо болтала до тех пор, пока дворецкий не приходил гасить свечи.
Только принцесса Лайда не появлялась на вечерних собраниях, а во время обеда сидела на двух подушках, надувшись как мыльный пузырь. Вскоре на неё перестали обращать внимание. Лишь королева Сона изо всех сил старалась окружить заботой несчастную сироту.
Тот вечер начался как обычно. Король в очередной раз попросил Зебу рассказать о стычке с разбойниками, и мидав с удовольствием повторил историю, не забыв упомянуть о своём неоценимом вкладе в её благополучное завершение.
– Жаль, что меня там не было, вздохнул Витас.
– Гараш покачал головой:
– Хорошо, что тебя там не было.
– Тебе не понять! – в голосе короля промелькнуло раздражение. – Что может быть хуже, чем сидеть взаперти, когда в мире происходит столько интересного?! Хотел бы я стать военным, как маршал Нордиг! Ходить в походы, сражаться, побеждать!
– Скоро ты возглавишь армию, – заметил Гараш.
Витас хмыкнул:
– Буду сидеть в лагере с подзорной трубой?! Так, по-твоему, возглавляют армию?! Ну, уж нет! Если это то, что должен делать король, то я вообще не хочу быть королём! Моё место – на поле боя, а не в шатре!
За деревьями послышался шорох, и в оранжерею вошла принцесса Лайда. Мерцающее в лунном свете платье делало её похожей на маленькое сиреневое облачко из парчи и тюля. Ноги в атласных башмачках бесшумно ступали по дорожке. В волосах искрилась диадема с розовыми топазами – подарок её Величества.
– Ваше Высочество! – король поприветствовал девочку, соблюдая придворный этикет.
– Ваше Величество! – просияла принцесса. – Господин Тумай! Хорошо, что и вы здесь!
Мальчик невозмутимо поклонился, лишь его ноздри на мгновение расширились:
– Теперь моё имя Гараш, ваше Высочество.
– Это имя подойдёт лошади или собаке, – скривилась принцесса. – Я буду звать вас Тумаем, а вы можете называть меня Лайдой.
– Как будет угодно вашему Высочеству!
Селена невольно прыснула, и принцесса надулась ещё сильнее.
– Вы отличились, Тумай! – жеманно проговорила она, поправляя невидимые складочки на платье. – Маршал Нордиг так вас расхваливал!
– Со мной были друзья. Без них ничего бы не вышло, ваше Высочество!
– Я тебе не друг! – напомнил Зебу.
Гараш криво усмехнулся:
– Вообще-то я говорил не о тебе!
Малышка Фера, игравшая до этого момента в зарослях, подбежала к Селене и обняла её за плечи:
– Мозьно я найву цветотьков? Позялуйста!
– Что ты?! – запротестовала девочка. – Это оранжерея. Цветочки здесь выращивают не для того…
– Пусть нарвёт, – махнул рукой Витас. – Зачем цветы, которые нельзя рвать?!
– Вы защитили простолюдинов, Тумай! – Лайда потешно закатила глаза. – Это так благородно!
– Они сами себя защитили, ваше Высочество! – ответил Гараш, искоса взглянув на Селену.
– Я позволила вам называть меня по имени, – улыбнулась принцесса.
Гараш изобразил раскаяние:
– Прошу прощения, что позабыл об этом, ваше Высочество!
– Почему ты не приходила раньше? – спросила Селена. – Нам было так весело!
– Ты должна говорить «ваше Высочество»! – задрала нос Лайда.
– А ты не так глупа, как я думал, ваше Высочество, – процедил Зебу. – На самом деле, ты ещё глупее!
Лайда топнула атласной ножкой:
– Как ты смеешь, мидав?! Научись манерам прежде, чем говорить с принцессой!
– Твои манеры, – хохотнул Зебу, появляются и исчезают вместе с парчовым платьем, а мне не идут кружева!
Лайда собиралась что-то сказать, но не успела – в оранжерею впорхнула королева Сона. В лёгком кремовом платье, с небрежными тёмно-золотыми кудряшками на затылке она казалась совсем юной и беззаботной. Однако все знали, что это впечатление обманчиво.
– У меня чудесные новости! – воскликнула женщина вместо приветствия. – Я только что получила ответ от королевы Клибеллы, твоей тётушки, милое дитя. Королева пишет, что будет счастлива принять тебя в Стребии, и уже выслала за тобой лучший корабль. Если погода не подведёт, завтра вечером он будет здесь.
Лайда захлопала увлажнившимися глазами:
– Я совсем не хочу в Стребию, ваше Величество! Я даже не знакома со своей тётей!
Королева ласково улыбнулась:
– Ты с ней познакомишься и, я уверена, подружишься, дорогая. Королева Клибелла – твоя единственная родственница.
Закрыв лицо руками, Лайда бросилась прочь из оранжереи.
– Кажется, она огорчена, матушка, заметил Витас.
– Я с радостью позволила бы ей остаться, – вздохнула Сона, – но королева Клибелла – родная сестра её покойного отца – хочет лично заботиться о девочке. Разве я могу этому помешать?!
Ей никто не ответил. Лишь красная луна усмехнулась в окне.
Возвращаясь в спальню, Селена в очередной раз осматривала дворец, дивясь его внутреннему убранству. Здание уступало в размерах Тарийскому дворцу, но было так искусно украшено, что глаза разбегались. Стены и потолки одних залов были сделаны из светлого дерева, испещрённого резными фигурами, в других воздушный белый мрамор соседствовал с позолотой и горным хрусталём. Цветы здесь виднелись повсюду: они вились на шёлковых гобеленах, застыли в золоте и благоухали в вазах. Убедившись в том, что её никто не видит, Селена наклонилась над пышным букетом пурпурных пионов.
– Любишь цветы? – послышалось за спиной.
Вздрогнув от неожиданности, девочка обернулась. Перед ней стояла Вилла. В струящемся чёрном платье, с убранными в сложную причёску волосами она казалась ещё выше и красивее, чем прежде. Селена растерялась:
– Люблю, госпожа…
Вилла затрясла головой, точно услышала несусветную глупость:
– Зови меня по имени. Ведь мы не чужие.
Только сейчас Селена поняла, что происходит. Никлас и Вилла! Ей следовало догадаться раньше!
– Не чужие? – переспросила она лишь для того, чтобы выиграть время.
Не вышло. Вилла закусила губу. Казалось, ей трудно говорить.
– Позволь рассказать тебе одну историю.
– Я знаю, что вы скажете! – выпалила Селена, удивившись собственному нахальству.
– Неужели? – огромные глаза Виллы сделались ещё больше. – Но откуда? Кто тебе рассказал? Казлай?
– Я сама догадалась, – вздохнула девочка. – Вы и Никлас… Вы с ним… Вы собираетесь пожениться?
Несколько мгновений Вилла стояла молча, точно пыталась осмыслить услышанное, и вдруг расхохоталась:
– Пожениться?! Я и Никлас Кариг?! С чего ты взяла?!
– Что тут смешного?! – обиделась за отца Селена. – Никлас – хороший человек.
– Прости! – Вилла безуспешно пыталась придать лицу серьёзное выражение. – Никлас – замечательный человек, но замуж я за него не собираюсь. Он мне как брат. Нет, не то. Он мне и брат, и сестра, и мать, и отец…
– Вы преувеличиваете…
– Нисколько. Выслушай меня, и сможешь судить сама.
Мимо прошествовал дворецкий, важный как индюк. Дождавшись, когда он скроется из виду, Селена осторожно кивнула.
– Меня воспитывала сестра, – сказала Вилла, проводив дворецкого взглядом. – Когда мы осиротели, я была почти такой же крохой, как наша Фера, а сестре едва исполнилось девятнадцать. Мы жили в Туфе. Сестра всерьёз увлеклась наукой и поступила в университет. Когда я повзрослела, она принялась и за моё обучение. Всем, что имею, я обязана ей. И, конечно, её мужу. Они познакомились в университете. Он изучал медицину и стал лучшим студентом на курсе. Она интересовалась астрономией, подавала большие надежды… Так все говорили. До рождения дочери она работала над теорией двоелуния. Вряд ли ты об этом слышала. Никто до сих пор не разработал алгоритм, позволяющий определить сроки наступления следующего двоелуния. Моя сестра трудилась над этим, и у неё бы получилось, если бы…
–Мэтр Казлай закончил эту работу, – зачем-то вставила Селена. Мысли путались в голове, и девочка отчаянно пыталась связать их воедино.
– Казлай? – грустно улыбнулась Вилла. – Этого стоило ожидать. Он любил мою сестру, но она выбрала не его, а…
– …Никласа! – выдохнула Селена. – Почему он мне об этом не рассказывал?! Почему ты не рассказывала?! Где ты была столько лет?! Ведь ты – моя…
– Я – твоя тётя. Но не спеши осуждать меня! Сначала выслушай до конца. Ещё до твоего рождения Вилма познакомилась с королевой Эльжбеттой…
– С матерью Лайды, – отчего-то Селена ощущала горечь на языке, точно по ошибке разжевала пилюлю, которую следовало проглотить целиком.
– Да, но девочка тут ни при чём. Её тогда ещё не было на свете. Эльжбетта была помешана на астрологии. Вокруг неё постоянно вились какие-то шарлатаны. Одни составляли гороскопы, другие предсказывали благоприятное расположение планет… Словом, всякая чепуха. Однажды королева обратилась к Вилме за советом. Какой-то заморский мошенник предложил составить самый подробный гороскоп и потребовал за свои услуги небывалую сумму… Эльжбетта пребывала в сомнениях. Твоя мама сказала ей правду, не сомневаясь в том, что будет за это наказана. Как ни странно, она ошиблась. Королеве пришлась по душе её искренность, и вскоре они стали подругами. Эльжбетта даже сделала Вилму своей фрейлиной. Это всё, что я тогда знала.
Вилла задумалась, разглядывая цветастые гобелены.
– И что потом? – шёпотом спросила девочка.
– То, что мне известно теперь, я узнала от Никласа. Тогда мне было всего пятнадцать, и они щадили меня. А может, просто боялись, что я сболтну кому-нибудь лишнего. – Её брови поползли к переносице, губы искривились. Казалось, Вилла испытывает настоящую физическую боль. – Однажды Вилма узнала о том, о чём не должна была знать. Точнее, королева сама посвятила её в свою тайну, а после пожалела об этом.
– Что это была за тайна?
– Речь шла о политике. Кажется, Эльжбетта замышляла государственный переворот. Я не знаю подробностей. Думаю, и тебе лучше не знать. Твоя мама не захотела в этом участвовать и стала опасна.
– Королева убила её? – в огромном зале стало не хватать воздуха, и Селена была вынуждена дышать поверхностно и часто, чтобы не потерять сознание.
– Нет. Эльжбетта преследовала её, но Вилмы не стало, и она успокоилась. Меня никто не трогал. Никлас увёз тебя из города. Поначалу он боялся, что королева не оставит вас в покое, но ничего не произошло. То ли Эльжбетта не считала его опасным, то ли боялась себя выдать. Так или иначе, вам позволили спокойно жить в Ольве. Мы с Никласом иногда встречались у Гастона, но видеться с тобой я не могла. Твой отец считал, что это опасно, – слёзы потекли по её щекам блестящими ручейками, нос покраснел, на скулах выступили пятна. – Я просила позволения приехать в Ольв, но он всякий раз мне отказывал. Всё изменилось после смерти Эльжбетты…
Селена осторожно протянула руку и коснулась её рукава:
– Теперь всё будет хорошо, правда?
Вилла обняла девочку за плечи. Её волосы пахли дождём, летним лугом и ландышами, которые росли на опушке леса за Селениным домом.
– Всё будет хорошо, моя девочка! Всё будет хорошо!
В тот самый час за морем, которое отчего-то прозвали Безбрежным, в главном дворце Стребии королева Клибелла принимала редкого гостя.
– Вы не могли найти мою племянницу, Шамшан, – рассмеялась она, – а я, вообразите, сама её отыскала! Девчонка в Миравии. Эта глупышка Сона принесла мне её на блюдечке!
Шамшан округлил глаза, и Королева откинулась на спинку кресла, наслаждаясь произведённым эффектом. Она была маленькой, светловолосой, с круглыми бесцветными глазами и хищной улыбкой, обнажавшей мелкие зубки цвета слоновой кости. Вскоре Шамшан сумел справиться с удивлением:
– Зачем вам принцесса, ваше Величество? Почему вы позволили убить всех, кроме неё?
– У меня есть планы на эту девочку. Когда она вырастет, я намерена выдать её замуж за короля Миравии.
– Почему именно её? У Лайды было четыре сестры. Отчего же вы не выбрали Волу, Нати, Минеланну или, скажем, Арвеллу?
Королева ненадолго задумалась:
– Сказать по правде, выбор был непрост. Я решила довериться судьбе и бросить жребий. Лайде выпала жизнь, остальным – смерть. Только и всего.
– Мудрое решение, ваше Величество! Устроив брак принцессы с юным королём, вы станете править Миравией.
– Верно.
– Если король вам не помешает…
– Мой брат тоже был королём. И что с того?! Разве он правил Тарией?
– Не он.
– Конечно! Тарией правили вы.
Шамшан покачал головой:
– Тарией правил Тумай, ваше Величество.
– Тумая больше нет!
– Квестина Тумая нет, но остался его сын!
– Какое вам дело до этого мальчишки?!
– Пока он жив, я в опасности. Сейчас это всего лишь ребёнок, но пройдёт время, и он вырастет. Что если он соберёт народ, чтобы свергнуть меня? Чернь пойдёт за именем Тумая как за знаменем.
– Не преувеличивайте. Народ никогда его не любил. Он вообще странно устроен этот народ… Не любит сильных, не любит слабых…
– Каких же он, по-вашему, любит?
Королева заговорила, выплёвывая слова, как вишнёвые косточки:
– Хотите правду, Шамшан? Хотите знать, что я думаю? Я могла стать лучшим правителем Тарии со времён Тира Первого, но наши дурацкие законы предписывали выдать меня замуж за никчёмного короля Стребии и выслать из страны, а мой брат, такой же никчёмный, как и муж, занял трон, усидеть на котором ему было не дано. Знаете, чего от меня ждали? Наследника. Такого же никчёмного, как его отец и дядя. Не дождались. Это было великое разочарование, Шамшан. И меня списали со счетов. Но они ошиблись. Все они ошиблись. И где они теперь? Их нет. А я здесь. И я заберу Миравию без единого выстрела. Скоро принцесса будет у меня.
