Читать книгу: «Чувства, живущие под кроватью», страница 6
Бинокль для выведения женщин на чистую воду
Саша с детства нравился женщинам, особенно маме и бабушке. Они изо всех сил старались напитать мальчика прекрасным. От мамы Саше досталась страсть к чтению и к театру, а от бабушки – слабость к пирожкам с луком, торту «Наполеон» и борщу с пампушками. Однако школьная пора осталась позади, ушло в прошлое и беззаботное студенчество, и романтичный оторванный от жизни юноша порой чувствовал себя одиноко.
Саша трудился в сфере IT в чисто мужском коллективе. Девушек в компании не было, а кроме как на работу он из дома никуда не выходил. Разве что в библиотеку. Нет, не затем, чтобы просиживать штаны в читальном зале, книгу сейчас и в интернете можно любую скачать. Просто там проходили собрания литературного клуба, которые Саша посещал с удовольствием. В теплой обстановке, среди единомышленников можно было обсудить прочитанное, порассуждать, поспорить… Жаль только, что случались эти встречи довольно редко.
– Саш, я тебе билет в театр купила, а то ты все время дома сидишь! – заявила однажды мама.
– Сначала пирожки! – рассердилась бабушка, не прекращающая хлопотать по хозяйству, несмотря на возраст. – А вообще, невесту тебе пора искать. Я вот давеча молоко покупала у женщины, так вот, у нее внучка есть, одинокая…
– Ну началось… – вздохнул Саша, отправляя пирожок в рот.
* * *
Саша любил театр. Многие современные молодые люди находят его скучным, но Саша рос в интеллигентной среде, поэтому искусство воспринимал с восторгом и наслаждением. Оперетту особенно любил. Прозвенел звонок, и юноша занял свое место в зале. Прямо на его кресле лежал театральный бинокль. Саша покрутил его в руках и с интересом посмотрел вокруг.
В этот момент на сцену вышла певица – крупная дама в черной накидке со стразами. Ее дивный голос заполнил, казалось, весь зал. В восторге замерли джентльмены и дамы. И вдруг Саша увидел в бинокль, как певица приподнялась над сценой и понеслась ввысь, к огромной люстре. Накидка ее из торжественной черной превратилась в розовую. И сама она стала мягкая и воздушная, словно сладкая вата. Помолодела, постройнела…Певица парила над потолком, исполняя свою партию, а потом сошла вниз по радуге и снова стала крупной зрелой дамой.
– Очень интересно! – пробормотал Саша. – Похоже, в бинокль я увидел саму суть этой женщины.
И потихонечку спрятал бинокль к себе в карман с целью вернуть его на место на следующей неделе, конечно же.
* * *
По дороге Саша не удержался от искушения и начал с любопытством всматриваться в проходящих мимо женщин, хоть это и неприлично. Особенно Саше запомнилась одна старушка, которая сидела на лавочке и кормила голубей. На ее месте Саша почему-то увидел задорную девочку с белыми бантиками. А вот две молодые девицы, которые шли навстречу, выглядели не слишком привлекательно. Одна превратилась в огромную сороку в зеленой куртке, пытающуюся носом разбить витрину ювелирного магазина, а другая – в огромную лису, воровато оглядывающуюся по сторонам в поисках поживы. К ним подошел какой-то парень, видимо, хотел познакомиться. Та, что превратилась в сороку, уставилась с вожделением на его часы.
Какая-то гражданка взяла да и превратилась в надменную статую. А еще одна холеная дама средних лет почему-то превратилась в бревно. Саша так и не понял, почему, хоть и догадывался. Так он шел, рассматривал весь женский пол и не мог прийти в себя от восторга. Неужели он теперь знает о женщинах все и может выводить дам на чистую воду?
* * *
Со временем Саша стал замечать, что недостатков в женщинах он стал видеть больше, чем достоинств. Ему и отношений по этой причине не слишком хотелось.
– Саш, ты когда уже невесту найдешь? – не отставала от парня бабушка. В этот раз она приготовила многослойный торт, украшенный вишенками.
– Да ну их, этих современных девушек… – отмахнулся Саша. – Я вижу их насквозь, сплошные сороки, если не лисы! Из кого выбирать-то?
Тут бабушка замерла и прищурилась.
– Так-так-так… – деловито сказала она. – А ты бинокль случайно не находил?
– Находил! – осторожно признался Саша.
– Я так и знала! – покачала головой бабушка. – В молодости я слышала о всевидящем бинокле. Иногда холостой юноша может найти его случайно. Бинокль этот позволяет заглянуть в сердце к любой женщине, но есть нюанс. Если юноша сфокусируется на женских недостатках, он навсегда останется в одиночестве. А если настроит бинокль так, чтобы среди других разглядеть женщину, которой дорог, очень скоро найдет себе пару. После этого бинокль надо отнести туда, где взял.
– Ну и ну! – только и мог сказать Саша и побежал в читательский клуб.
* * *
Саша шел по улице, изо всех сил стараясь понять, кому же он все-таки нравится, но сколько он ни всматривался в женщин, ничего волшебного увидеть не мог. Раньше хоть истинную суть дамочек видел. А сейчас скукота, да и только. Так до самой библиотеки и не встретил никого интересного.
На встречу в литературном клубе, кстати, Саша первый прибежал. Народ еще не собрался, только одна девушка пришла вслед за ним, Верочка. Она часто приходила, и вкусы в чтении у них с Сашей совпадали. И вот сидит эта Верочка рядом, скромная такая, в сереньком платье, в больших толстых очках, с тугим пучком на затылке. Саша не растерялся. Поднес бинокль к глазам – вот, мол, какая у меня есть штучка, полюбуйтесь, Верочка. И вдруг видит: Верочка сидит в красном платье, а на ногах у нее туфли на умопомрачительных каблуках. Красавица, дива… Саша увидел, как пушистое красное сердечко выпрыгнуло у девушки из груди и побежало к нему навстречу. Саша взял его в руки и погладил немного, а потом отпустил обратно. И так ему стало рядом с Верой тепло и хорошо!
– Вера! – прошептал Саша. – А вы не хотите со мной в театр сходить на следующей неделе? Я ведь этот бинокль случайно прихватил, надо вернуть его обратно.
Тут он увидел, как сердечко снова выпрыгнуло у Верочки из груди, подпрыгнуло до потолка, пустилось в пляс и все не хотело успокаиваться. А потом посидело немного, отдышалось и снова давай плясать.
А сама Верочка только немного покраснела и говорит:
– Дайте-ка подумать… Что я планировала? Ах, как раз у меня свободное время есть, пожалуй, сходим, если вы так настаиваете. Ладно уж.
Пойдем со мной
С утра Егорыч почувствовал себя плохо. Вернее, он каждое утро чувствовал себя неважно – 87 лет как-никак. А сейчас и вовсе сдал. Еле сил хватило с кровати подняться. В больницу надо собираться, хоть и не хочется.
Дочь помогла Егорычу забраться в машину скорой помощи. В дороге ужасно трясло, и эта тряска раздражала. Человек умрет скоро, а тут даже довезти не могут аккуратно. Знаю я этих врачей. Сначала измучают, а потом придет эта. Старуха с косой. Всю жизнь к этому моменту готовился, и все равно не готов. Страшно.
После осмотра Егорыча предсказуемо оставили в отделении. Дочь из лучших побуждений выбила для него отдельную палату. С одной стороны, это было хорошо – никто не храпел рядом, не грыз яблоки, не разговаривал громко по телефону, с другой Егорыч впервые почувствовал такое отчаянное, нестерпимое одиночество.
Телевизора в палате не было, телефон у Егорыча был древний, кнопочный. Звонить было некому – друзья практически все отошли в мир иной, как и жена. Дочь на работе убивается целыми днями. Мелкий шрифт в газетах он уже и не видел толком. Иногда только приходили медсестры, приносили таблетки, отводили на обследования или ставили капельницы. Вроде бы такие вежливые, все правильно делают, но неразговорчивые, вот в чем беда.
Егорыч сначала пытался как-то исправить эту ситуацию. Доставал из тумбочки одну из пятисотрублевых купюр из своих запасов, взятых в больницу на всякий случай, и совал медсестрам в кармашек. Они становились приторно-вежливыми, нарочито-заботливыми, но сидеть и слушать Егорыча подолгу все равно не хотели, да и не могли. Так продолжалось до тех пор, пока в палате не появилась она.
Егорыч видел плохо, но ее почему-то сумел рассмотреть во всех подробностях. Красивая фигуристая девушка в белом халате, с двумя длинными черными косами. Это было так странно – никто из молодых девок ведь косы уже не носит. А эта носила, как красавицы из его молодости.
Движения и походка ее были плавными, а тембр голоса – успокаивающим и необыкновенно приятным. Если бы Егорычу было не 87, а 27 или на худой конец 57, он непременно бы в нее влюбился. Ну почему она, такая красивая, такая нежная, появилась именно сейчас, когда ему на тот свет пора?
Она улыбалась, спрашивала о самочувствии, а потом вдруг поставила стул рядом с кроватью Егорыча и сказала:
– У меня есть немного времени. Если хотите, давайте поболтаем.
Сказать, что Егорыч обрадовался, – это ничего не сказать. Он даже побоялся, что инфаркт или инсульт его сейчас прямо здесь и пристукнет – от радости. Говорил с ней долго и все наговориться не мог. Про детство свое рассказывал – тяжелое, страшное, пришедшееся на годы войны. Про институт, про первую любовь. Про то, как работал на благо людей и родины.
Она слушала внимательно, с интересом. На самых трагических моментах ее глаза, большие, серые, умные, наполнялись слезами. Она нежно, бережно взяла Егорыча за руку и тихо-тихо сказала:
– Отдыхайте, Вадим. Завтра я снова приду.
Вадим… А ведь он и правда Вадим, а не это пропахшее нафталином «Егорыч».
Назавтра она снова пришла. Какая-то особенно красивая, и кожа фарфорово-нежная, и черные длинные волосы разметались по плечам. Егорыч даже почувствовал, как зашевелилось в нем что-то такое давно забытое, мужское… Рассказал ей про то, как в молодости куролесили в общежитии с девушками. Она улыбалась, смеялась. На прощание поцеловала его в щеку. И не как дочка поцеловала. Как-то иначе. Иначе совсем.
Потом ей Вадим уже все-все рассказал. Как смерти боится. Как ждет ее, старуху с косой проклятую. Как хочется еще пожить. Как жаль, что они так поздно встретились. Песню пытался ей петь: «Как боится седина моя… твоего… локона…»
А она вдруг посмотрела на него так внимательно и говорит:
– Вадим, я ведь тоже тебя люблю. С первой минуты, как ты сюда попал, поняла: ты мой. Давай просто возьмем и убежим с тобой далеко-далеко, где нас не найдут. Ты будешь петь мне свои песни, рассказывать свои истории и будешь вечно со мной. Хочешь?
– А смерть?! – зачем-то спросил Егорыч.
– А я и есть твоя смерть.
Желание
– Понимаете, я уже много раз пытался найти женщину в приложениях для знакомств, но это отнимает слишком много времени и сил… Женщинам нужно писать, пытаться их как-то заинтересовать, бить пальцы о клавиатуру, обсуждать их скучные бабские проблемы… Если бы можно было без всего этого, я был бы вам премного благодарен! – сказал Василий. – Можно вообще сделать так, чтобы женщина сама меня выбрала, и это не требовало ни разговоров, ни заучивания шуток из журнала «Максим», ни банальной эрудиции?
– Можно! – пожало плечами существо, состоящее из едкого серого дыма. – Вам сегодня все можно, чего уж там. Вы же для этого меня и вызвали.
– Хорошо. Тогда еще запишите, пожалуйста, что деньги я на нее тратить не собираюсь. Даже чуть-чуть. Чтобы без этих вот походов по кофейням, никаких медовиков за мой счет, которые еще неизвестно, окупятся ли. Чтобы мне не пришлось надевать рубашку, втягивать живот, производить впечатление… Чтобы она сразу тащила меня к себе домой. Такое возможно?
У серого существа в руке появилось подобие блокнота и ручки. Он внимательно, с видом услужливого официанта, записал заказ и кивнул головой.
– Я же говорю, все, что угодно. Что-то еще?
– Ну… чтобы она ничего не требовала в материальном плане, конечно же. А то знаете, наши женщины вечно требуют себе каких-то айфонов, бриллиантов, шуб… Я, конечно, не дарил ни разу, но мужики рассказывали. Только бескорыстная любовь за так, ни нотки меркантильности, как у европеек там или филиппинок. Я вообще диву даюсь, за границей женщины спокойно работают, а мужья дома сидят, и никто им слова не говорит. А у нас сразу обидные ярлыки привешивают «на шее у бабы сидит». Вот без этого давайте.
– Будет сделано! – пожало плечами существо. – Но вы, Василий, что-то скромничаете, словно не демона вызвали, а пришли в бюро знакомств. Таких женщин в России и без всякого волшебства полно, а у вас уникальные возможности. Что же вы ими не пользуетесь?
– Ну ладно. Чтобы домовитая еще была! – загибал пальцы Василий. – Шуршала по хозяйству, кормила вкусно, убирала, и чтобы в голову ей не пришло требовать всю эту бабскую хоботню от меня – это раз. Чтобы никогда не выносила мозг, подходила всегда с лаской, радовалась, глядя на меня – это два. И чтобы не хотела от меня никаких детей – это три. Это очень важное условие, все же знают, что дети нужны женщинам. Мне они совсем не нужны. Пожалуй, все.
– Скромненько как-то… – состоящее из серого дыма существо помотало головой и еще раз обратилось к Василию: – Я, конечно, не вправе вам советовать, но, может, вы выберете внешность? Просто таких женщин, как вы описали, вы и сейчас можете встретить немало, многие мужчины так и делают. Только эти женщины будут не очень красивые и намного старше, а вам, наверное, студенточку встретить хочется?
– Да-да, студенточку! – Василий аж подпрыгнул от радости, что не упустил самое главное, а то мало ли что. – Высокую, красивую, стройную, с нежной, словно персик, кожей, но при этом добрую, жалостливую, с большим сердцем. А то современные девицы измельчали, сами знаете…
– Конечно, знаю! – сказало существо, и Василию даже на секунду показалось, что оно недобро улыбается. Хотя как может улыбаться дым? Впрочем, это было совершенно не важно. Скоро он встретит ту самую. Точнее, она встретит его, приведет домой и…
Василий сладострастно зажмурил глаза. А очнулся вдруг в снегу на какой-то незнакомой помойке. Рядом с ним валялись оболочка от сосиски и рыбий остов. Нестерпимо болел бок. Все вокруг казалось огромным и непривычным. И только молодой женский смех, нежным колокольчиком разливающийся по двору, по-прежнему казался завораживающим.
– Настя, смотри какой милый котик! Бедненький, собаки обидели, наверное! Я возьму его домой! Буду заботиться, гладить, кормить!
– Доброе у тебя сердце, Анечка! – откликнулся второй женский голос, какой-то более жесткий и неприятный. – Вот увидела животное и сразу домой несешь. А оно тебе надо? А если он орать по весне начнет? Котят делать захочет…
– Не начнет, я его к ветеринару отведу. Иди-ка сюда, малыш…
Цепкие женские ручки крепко прижимали котика к себе. Василий хотел закричать, но из его рта раздавалось только жалобное мяуканье…
Очки богини
– Я опять рассталась с парнем! – рыдала в трубку Надя.
Лучшая подруга, уже привыкшая к таким звонкам, утешала ее, не переставая при этом жевать котлету.
– Не разбираешься ты, Надька, в мужиках. Вот тебе плохие и попадаются. Тут уж не сделаешь ничего. Опыт нужен. Свою голову не приставишь.
Надя еще немного поплакала в трубку, налила стакан чая с лимоном и легла на диван – страдать. Если бы только можно было попросить у кого-то больше мудрости… Чтобы никогда не лежать больше размазней на диване, на подушке, мокрой от собственных слез. Чтобы больше никаких расставаний, никаких сюрпризов. Чтобы она, Надя, всех бросала, а не они ее.
Надя так рыдала, с таким жаром призывала небеса на помощь, что ее мольба достигла самых высоких облаков. И оттуда, с облачной дали, тронутая отчаянным женским призывом о помощи, к ней спустилась богиня.
Комната, в которой еще недавно царил беспорядок, болтались на стульях вещи и лежала недоеденная вчерашняя пицца, вдруг заполнилась ярким светом и торжественной музыкой. Еще через мгновение в облаке ослепительного света стояла высокая стройная женщина средних лет в белой струящейся тунике. Роскошные черные волосы были связаны в причудливый узел на затылке, а голову украшала роскошная диадема. В руках у женщины был огромный наглый павлин!
– Ну как, эффектно я появилась? – запросто спросила женщина, улыбнувшись.
Надя глядела на нее полными ужаса и восхищения глазами.
– Не надо всех этих формальностей, божественных почестей, ничего не надо! – просто сказала богиня, скидывая со стула Надины трусы и усаживаясь. – Считай, что я такая же женщина, хоть и обитательница Олимпа. Все мы страдаем из-за мужиков.
– Страдаем! Еще как страдаем! – подтвердила Надя.
– Мой-то вообще постоянно блудит с кем попало. И ничего с ним не сделаешь – громовержец, что с него взять. Кстати, сделаешь нам чайку?
Надя резво побежала на кухню за чайником и чашками.
– Ладно, что это я о своих проблемах… Ты, я вижу, совсем тут расклеилась. Я что спускалась-то… Принесла тебе эти… как их… очки.
Богиня хлопнула в ладоши, и вдруг на столе перед Надей возникли очки. Красивые розовые очки в форме сердечек. Стильные и вызывающе дорогие.
– Это тебе мой подарочек. Посмотришь в них – всю правду о мужчине узнаешь, даже самую неприглядную. Давай, не раскисай из-за мужика, – так сказала богиня и исчезла в ароматном розовом облаке.
Надя осталась с очками в руках, пораженная настолько, что о бывшем даже и думать не хотелось.
* * *
Очки… Что же это за очки… Проверим…
Надя надела таинственный аксессуар и вышла из квартиры. Первым же ей на лестничной клетке встретился молодой симпатичный сосед, на которого она иногда поглядывала с нежностью. Только вместо привычного симпатяжки она вдруг четко увидела, как этот самый сосед будет выглядеть через десять лет. Растолстевший, в потертых трико с пузырями на коленях и бывшей когда-то белой майке, заляпанной пятнами сока. Ужас, да и только.
– Наденька, как твои дела?! – поинтересовался сосед.
– Я спешу! – отрезала Надя, довольная тем, как раскусила этого с виду приличного парня.
На улице ей навстречу шли мужчины. Молодые и старые, худые и толстые, высокие и низенькие. И в каждом Надя видела недостатки. Один не умел управлять гневом, другой бросит через десять лет жену с двумя детьми, третий начнет закладывать за воротник, четвертый будет флиртовать с секретаршей на работе, пятый оставляет на столе крошки, шестой громко чавкает… Очки работали превосходно. Надя видела их всех насквозь.
«Кажется, жизнь налаживается», – подумала Надя и заодно присмотрелась к парням подруг. У лучшей подруги, например, парень ужасно храпит, а еще принципиально кладет носки на стол. Хи-хи.
Жить стало проще, хоть и не веселее. Теперь даже самый заправский Казанова не смог бы запудрить Наде мозги. Она постепенно приходила в себя, ходила на работу по будням, а по выходным – в кино с подругами. Купила на распродаже десять пар туфель, начала выращивать кактусы. Ну а мужчин стала обходить стороной. Слишком уж четко подсвечивали очки все их неприглядные стороны.
* * *
Однажды солнечным летним днем Надя сидела на лавочке и читала книгу. Очки она положила рядом с собой – в них было сложнее различать текст. Читала-читала, да и заснула на солнышке… А когда проснулась, не смогла найти очки. Уронила в траву, наверное.
Надя исследовала всю траву рядом с лавочкой. И асфальт рядом с лавочкой. И даже урну. Очков нигде не было.
– Девушка, вы что-то потеряли? – раздался приятный мужской голос над Надиным ухом. Надя по привычке хотела сказать, что ничего она не теряла, но, с другой стороны, ей нужны были очки. Так что лишняя пара глаз не помешает.
– Очки потеряла! – вздохнула Надя.
– Давайте вместе искать! – согласился молодой человек.
Боковым зрением Надя отметила, что у него красивые руки. Наде нравились в мужчинах руки, желательно с выделяющимися на них венами, крупный нос, и… впрочем, это не важно. Без очков смотреть на парня все равно бессмысленно.
Следующий час они по миллиметру осматривали траву, шутили и смеялись. Парень узнал номер телефона Нади. И главное, злополучные очки он все-таки нашел. Они будто специально спрятались за урной.
* * *
– Может, отпразднуем это в новом ресторане? На открытом воздухе, прямо на крыше? – поинтересовался молодой человек.
Надя согласилась. Они сидели на летней террасе и смотрели на звездное небо. Надя хотела было надеть очки, чтобы присмотреться к парню получше, но потом передумала. Будто бы случайным движением она смахнула очки вниз с балкона, на тротуар.
– Руки у тебя красивые! – сказала Надя задумчиво. – И вообще, может, поедем ко мне?
Хороший человек
– Не тех вы мужчин выбираете! Нужно выбирать мужчин, настроенных на семью, а не вот это все: широкие плечи, белозубая улыбка, подвешенный язык. Знаю я вас, женщин! Сначала сами крутят романы с кем попало, а потом жалуются, что семья не сложилась.
Игорь Пантелеевич пригрозил кулаком невидимому собеседнику в мониторе. Потом налил себе чашку чая, сделал бутерброд с колбасой и продолжил рассуждать вслух:
– Нужно просто сразу выбирать мужчин основательных, серьезных, сразу предлагающих полноценные отношения, а не всякие конфеты с букетами! А то выберут не тех и давай страдать!
При этих словах он подошел к зеркалу, расправил плечи, втянул живот и даже подмигнул отражению. За окном серело осеннее небо. Игорь Пантелеевич обиженно обратился к нему: не умеют женщины выбирать. Человек, настроенный на семью, сидит один. И где справедливость? Тут небо потемнело, его озарила какая-то яркая вспышка, и в тот же момент в дверь к Игорю Пантелеевичу настойчиво постучали.
– Кто там? – настороженно уточнил И. П.
– Хороший человек! – ответили из-за двери.
За дверью стоял какой-то крупный мужчина в майке с пятнами, предположительно бывшей когда-то белой. На нем были тренировочные штаны с пузырями на коленях и тапки с дырками для пальцев ног. Руки Игоря Пантелеевича непроизвольно потянулись к замку и открыли дверь, он и сам не понял, зачем.
Мужчина безо всяких церемоний прошел в комнату, уселся на диван Игоря Пантелеевича и включил телевизор.
– Ты кто? – попытался согнать его с насеста Игорь.
– Я же сказал, хороший человек! – повторил хороший человек. – Собираюсь тут жить.
– С какой такой радости ты будешь тут жить? – уточнил Игорь.
– Потому что я настроен на серьезные отношения! – сказал хороший человек. – Кстати, принеси мне бутерброд с колбасой, а то я твой съем!
– Какой бутерброд? Ты с ума сошел! Это моя колбаса!
– Хватит возражений. Тебе же сказано, что я настроен на ДОЛГОЕ ПЛОДОТВОРНОЕ сожительство. Я не как какие-то легкомысленные гости, которые придут с подарками, посидят три часа и свалят из твоей жизни до следующих посиделок. Я ВСЕГДА буду тут.
С этими словами гость схватил со стола недоеденный бутерброд и быстро его сожрал, оставив на диване крошки.
– Колбаса денег стоит! – решительно бросился в бой Игорь Пантелеевич.
– Ну ладно, тогда вот тебе деньги на месяц! – хороший человек щедрым движением руки достал из недр замусоленных штанов пятитысячную купюру. – На хозяйство хватит. Закупишь продуктов и будешь меня кормить.
– С какой это радости?! – обалдел от такой наглости Игорь.
– Потому что я хороший человек, настроенный на серьезные отношения.
– И что? – заорал Игорь!
– И ничего! – передразнил сосед. – В твоем возрасте вон многие мужчины с собаками сожительствуют, а то и с тараканами. А тут целый сосед тебе на старости лет. Ценить меня должен. И приведи себя в порядок в конце концов. В чем ты ходишь передо мной? Костюм хотя бы надень, а то я даже не знаю, на кого ты похож.
В этот момент хороший человек так отчаянно жестикулировал, что случайно опрокинул чашку с недопитым сладким чаем. Чай образовал на полу липкое пятно.
– И кто это будет убирать?! – пошел в атаку Игорь!
– Робот-пылесос. В XXI веке вообще глупо такое спрашивать! – обиделся мужик.
– Так у меня нет никакого робота-пылесоса!
– Купи из тех денег, что я тебе дал! – ответил мужик, отвернулся к спинке дивана и громко захрапел.
Игорь Пантелеевич смотрел на это с чувством липкого ужаса. В глубине души он понимал, что этот, в вытянутых рейтузах, пришел надолго, возможно, даже навсегда. Да и выгнать его, судя по габаритам, будет очень проблематично. Самому не вытолкать, в полицию идти – засмеют!
Наконец он решился и вызвал блюстителей порядка. Соседа растолкали, потребовали документы и силой выперли из квартиры. Из-за двери Игорь Пантелеевич слышал, как тот потом долго жаловался кому-то на лестничной площадке:
– Все у нас было хорошо! Я не знаю, с чего он вдруг. Такие отношения развалил!
