Читать книгу: «По волчьей тропе», страница 4
Хаотично ища глазами по комнате, в поисках хоть чего-нибудь, чем можно было бы разнести мозги этому уродцу, Чарли не придумала ничего лучше, чем взять книги с полки рядом.
Со всей силы она бросала их в существо, пытаясь затормозить его. Зомби все равно уже двигался к ней, так что сохранять тишину не было смысла.
Его жалобный рык отдавался у нее в голове, будто зомби хотел попросить ее о чем-то, но не мог из-за отмерших связок. Она закричала, что было сил, прося о помощи, попутно продолжая бросать дивными экземплярами в новеньких бархатных и кожаных переплётах.
Наконец, ее взгляд упал на черный зонтик мистера Дарго, стоявший в углу в специальной подставке. Хоть что-то! Оставалось только придумать, как подобраться к нему через шаркающего и мычащего любителя мозгов.
На самом же деле, зомби плевать на мозги. Они едят все, что хоть иногда движется и издает звуки. Это единственный инстинкт, у ходячих трупов, которых выдернули с того света, без их воли.
Чарли взяла тяжёлый толстый томик книги и запустила его прямо в изогнутую конечность существа, от чего кость сломалась, и зомби рухнул на пол.
От достигшего предела адреналина в организме, девушка стремглав промчалась к своей цели. Но она не учла одного, лежащий зомби, имея уже 3 конечности, а не одну нормальную и одну искореженную, теперь двигался куда быстрее и успел схватить девушку за ногу, опрокинув на пол. Она громко взвизгнула и второй ногой попыталась скинуть трухлявую руку.
Почему никто не приходит на помощь? Неужели никто не слышит ее крика??
– Черт бы тебя побрал, урод, отцепись!
Процедила Чарли сквозь зубы. Буквально за секунду до того, как зубы зомби настигли бы ее обувь, она умудрилась со всех сил ударить по сломанной челюсти, и зомби по инерции отклонил голову в сторону.
Вскочив на колени, быстро перебирая ногами, стараясь как можно сильнее поджать их к ягодицам, она добралась до зонтика.
Звук, который она услышала позади себя, трудно описать словами, будто чудовище завыло и закричало одновременно:
– Ниииэээтт!
Резким рывком Чарли выдернула зонт, поднялась на ноги и, что было сил, воткнула его в глазницу зомби, прорывая голову насквозь. Со склизким звуком побеждённый монстр упал на пол.
– Неееет! Что ты наделала, боже! Шарлин, моя Шарлиииин..
Из-за двери выбежал профессор Дарго, падая на колени перед монстром и рыдая. Руками он пытался бережно перевернуть зомби и вытащить зонт. Чарли не могла на это смотреть, ее все-таки вывернуло рядом с семейной, теперь уже идиллией.
Позже, когда Чарли сидела в медпункте, где в нее влили бутылку успокоительного, к ней пришел Дэвид Лейпциг. Похлопал по плечу, как хлопают по голове неразумную любимую собачку, и сказал:
– Молодец, Коллинз. Думаю, что когда ты окончательно придёшь в себя, то будешь рада узнать, что экзамен по зомби ты сдала на отлично! Практика – лучший экзамен в жизни, не так ли? Ну ладно, отдыхай. У тебя два заслуженных выходных.
Чарли никак не отреагировала, опершись о кушетку руками, по обе стороны от своего тела, которое теперь казалось ей неестественно маленьким и прозрачным, и смотрела прямо перед собой. На выкрашенную голубую стену.
В коридоре из приоткрытой двери доносились голоса Лейпцига и миссис Жаклин, из разговора которых она узнала, что в районе кладбища, где похоронена семья профессора. Ведьмы поднимали зомби для ритуала.
Ведьм обезвредили, удалось уложить обратно почти всех зомби. За исключением двух, они пропали, теперь известно, что одного из них и убила Чарли. Это была жена мистера Дарго.
Он был так предан ей, он любил ее даже после смерти, с плохим запахом изо рта, не останавливала его даже ее страсть к сырому движущемуся мясу. Он, как и многие глупцы до него, держал ее при себе и пытался воскресить различными способами.
Фрэд вдолбил себе в голову, что раз именно его жена, из огромного количества мёртвых смогла восстать из-под земли, значит на то была воля всевышнего. Он крал из лаборатории разные порошки и эссенции, втирал их в мясо, которым почивал любимую, но это не принесло результатов.
Оказалось, что были и другие случаи нападения на учеников женой мистера Дарго. Случалось, что он как и в этот раз, забывал повесить навесной замок на дверцу чердака, будучи уверенным, что зомби никак не сможет ее открыть. Но не подумал, что это запросто могут сделать другие люди.
Он выходил из кабинета, чтобы выбросить остатки гниющей пищи, дабы не привлекать лишнее внимание.
В отличие от Чарли другим ученикам повезло меньше. Фрэд Дарго, выносил их точно так же, как и другой мусор. В чёрных непроницаемых пакетах. Потерянные ученики числились сбежавшими. У кого мог бы возникнуть вопрос, когда вокруг нас творится такое?
Его строго наказали, уволили и поместили в клинику для душевнобольных.
Чарли, учитывая даже то, что ей довелось пережить в тот день по вине учителя, восхищалась его преданностью и верой.
***
Картинки воспоминаний сменились реальностью, уши будто разложило, а в глазах появился фокус. Она видела перед собой старую дорогу Баннака.
– Чарли, что с тобой? Ты внезапно так побледнела.
– Все хорошо, спасибо. Не стоит переживать, просто кое-что вспомнила.
Фаррелл понимающе кивнул и уставился на дорогу.
– Если хочешь о чем-то поговорить, то знай, что я всегда тебя выслушаю. Что бы это ни было.
– А ты? Хочешь о чем-то поговорить?
– Возможно.
– О чем?
– Я бы хотел узнать о тебе больше. Чем ты жила до лагеря? Где твои родители? Они приезжают, чтобы навестить тебя? Нравится ли тебе здесь? Я знаю какую-то часть из твоего досье, уж извини, очень было любопытно, с кем мне предстоит работать.
Мужчина широко улыбнулся одними губами.
– Тогда ты знаешь обо мне все. Мне нечего и добавить. Хорошо, что ты сказал мне это сейчас, люблю, когда со мной откровенны.
– У меня тоже мороз по коже от мысли, что люди вокруг меня имеют тайны. Но тайны бывают разные, не так ли? Есть и хорошие.
– Хорошие тайны? Это противоположные понятия.
– Ну, например, если бы я сказал, что у меня есть тайна, которая заключается в том, что я с ума схожу по комиксам и молочным девчачьим коктейлям со взбитыми сливками, то что бы ты обо мне подумала? Это бы что-то изменило?
Чарли прыснула со смеха сразу же, а парень оставался серьезным насколько мог, но его не хватило надолго. Казалось, что он и вовсе не может быть серьезным.
– Все любят такие коктейли, так что это не считается тайной. А любить комиксы не стыдно. Это искусство. Нужно быть очень талантливым, чтобы суметь придумать интересный сюжет, излагая его кратко, но с глубоким смыслом. Но и этого мало, еще большим талантом нужно обладать, чтобы перевести глубокий смысл в картинки. Изобразить эмоции так, чтобы, не читая текст, человек смог проникнуться этим.
– Ты чертовски права, Чарли Коллинз. Чертовски права!
Девушка достала пачку сигарет, привычным жестом положила сигарету в рот и потянулась за зажигалкой, одновременно стараясь ниже опустить окно.
– Пожалуйста, не кури в машине. Я бы предпочел, чтобы ты вообще не курила, но требовать от людей отказа от собственных привычек не в моих правилах.
Чарли понимающе кивнула, неловко возвращая сигарету в пачку, изрядно помяв ее.
– Давай лучше поговорим о тебе. Кто такой Фаррелл …, ну вот, я даже не знаю твоей фамилии! Как стыдно!
Парень легко рассмеялся и полностью расслабился, чуть отклоняясь на спинку сидения.
– Что ж. Фаррелл Донован, 22 года, в лагере я живу с 13 лет, т.е уже ооочень давно. Мы переехали с родителями в Баннак, когда мне было 10. Все чаще, на остановках и в магазинах я видел призывные листы и буклеты нашего лагеря. Как и все мальчишки того возраста, я любил читать комиксы про супергероев, которые беспощадно рубят монстров направо и налево, по ночам, под одеялом, смотрел ужастики и думал, что тоже могу так. Собственно, через 3 года, мы обговорили эту идею с родителями, и вот я здесь. Раз в неделю я навещаю своих стариков в самом городе. Стоит ли говорить, что наивные мальчишеские мысли завели меня в обратную сторону от детских фантазий? Я и представить не мог, чем здесь на самом деле придется заниматься, однако, все сложилось удачно для меня.
– Они вот так просто отпустили тебя??
– Ооо, конечно же, нет! Мама все глаза выплакала, как только не угрожала она нам с отцом, но я был непреклонен. Отец поначалу просто молчал, а через пару дней переваривания моей просьбы учиться в лагере дал согласие.
Лицо Фаррелла выражало мягкость и тепло, когда он говорил о своих родителях, что заставило Чарли почувствовать себя неловко.
Она никогда не чувствовала к своей матери подобных чувств. Неудивительно, что чаще всего парень прибывал в хорошем настроении, как будто ничего не съедало его изнутри, ведь он прекрасно знал, что всегда может вернуться в любящий отчий дом.
– А где сейчас твоя мама?
– Нора? Дак кто ее знает. Она всегда говорила, что если бы не я, то она давно бы смылась в другой город. Может быть так и сделала.
Чарли пожала плечами и повернулась к окну, давая понять, что разговор не может быть продолжен.
– Прости. Я не хотел. Вернее, хотел, но не расстроить тебя. Мне невдомек, когда родители вот так вот оставляют свою родную кровь.
– Все в порядке. Я привыкла, что люди, которые никогда не испытывали подобной боли, интересуются ею, по тем же причинам люди ходят в цирк.
Девушка не выглядела злой, не проявляла агрессии, скорее уставшей, будто повторяла эту фразу ранее бессчетное количество раз. На самом же деле, сказанное ею про мать было не совсем правдой, но Чарли хотела видеть правду такой.
– Как умер член твоей команды?
От внезапности вопроса Фаррелл нахмурил брови и слегка сжал руль руками. Чарли заметила это, но решила, что нежным мальчикам вроде него иногда полезно покататься на эмоциональных качелях, выходя из зоны комфорта.
– Архивариус моей команды совершил непростительную ошибку. У него была информация о том, что в дом забрался оборотень. Естественно два других члена моей команды отправились зачищать место, вот только оказалось, что оборотень был не один. Целая стая шла по следу своего соплеменника. Благо они вовремя среагировали и попросили подмогу. Одного разорвали сразу же, второй сильно ранен, его мы спасти успели. И теперь архивариус ночует у койки больного. Отказывается отходить от палаты даже на шаг, будто бы это сможет искупить его вину.
– Вы уничтожили стаю?
– Пока нет. Мы были слишком заняты, вытаскивая из пасти остатки членов моей команды. Но я обязательно выслежу этих тварей. Помяни мое слово.
Чарли показалось, что Фаррелл обиделся за вопрос, он больше не смотрел на нее и не улыбался, а в голосе прозвенела стальная нотка.
– Прости. Мне жаль твою команду, правда.
Парень, молча, кивнул в ответ.
Машина свернула по главной дороге налево в один из бедных и захолустных районов города. Вблизи показались дома, и девушка сверилась с адресом.
Они прибыли к месту назначения. Дому двух маленьких мальчиков, ставшими жертвами очередного зла.
– Готова поработать?
Глаза 9: Смерть за углом
Машина подъехала к маленькому, но довольно симпатичному домику. Видно, что за ним ухаживают. Кое-где краска на стенах дома облупилась, где-то была подкрашена оттенком темнее основного зеленого. Но в целом, дом выглядел опрятным.
Небольшой цветник перед входной дверью недавно прополот и полит, окна вымыты. Чарли не ожидала такого, ведь район неблагоприятный.
Калитка забора, доходящего девушке до колен, была открыта, будто все окружение здесь пропитано дружелюбием хозяев. От того на душе еще больше скребли кошки, разговор будет крайне неприятный, и ей вовсе не хотелось омрачать и без того отвратительную новость.
Фаррелл робко постучал в белую деревянную дверь, но никто не отозвался. В окнах отражался солнечный свет, и разглядеть, что было внутри, оказалось невозможной задачей.
– Что будем делать?
Переминаясь с ноги на ногу, спросила Чарли. Вместо ответа Фаррелл постучал ещё раз, но уже сильнее.
– Может, не услышали.
Дверь со скрипом открылась, щёлкнув ручкой. Вот тебе и ответ.
Моментально ощетинившись, мужчина и женщина вытащили пистолеты, направляя дуло внутрь дома. Первым вошел мужчина, шагая мягко и тихо, женщина прикрывала его со спины, быстро переместив дуло позади себя.
Первая дверь от коридора уводила вправо, но там никого не оказалось. Подав знак Фарреллу Чарли пошла по лестнице наверх. Фаррелл проверил следующую комнату и двинулся следом за девушкой. Половицы скрипели под их ботинками, но в доме по-прежнему была тишина. Никто не вышел на шум.
– Возможно, что нам просто не удалось застать никого дома? Зайдем позже?
Шёпотом осведомился Фаррелл. Чарли смерила его странным взглядом, смесью сомнения и удивления. Он что, боится?
– Ага, и оставили свой дом незапертым, в таком то районе. Что-то не верится.
Наверху оказалась небольшая площадка, у перил стояло одинокое кресло, сверху накрытое пледом в красную клетку. Слева от него деревянный круглый столик со скатертью. Свет настольной лампы падал на очки в толстой оправе с верёвкой на душке, карандаш и кипу каких-то бумаг.
Осталось три двери. Напротив лестницы дверь была немного приоткрыта, на ее голубой поверхности висела меловая доска в виде облачка, с надписью: «Вернон и Торнстон, вход только знающим пароль».
Очевидно, спальня мальчиков.
Справа был туалет, полностью открытая дверь обнажала старый чистый унитаз и ванну со шторкой, на которой изображены большие красные маки.
Не было нужды проверять ванную комнату, ведь шторка гармошкой сложена с краю ванны, и никого не прятала за собой.
Остается дверь слева от лестницы. Обычная кремовая дверь, возможно скрывающая нечто неизведанное. У Чарли вспотели ладони и пистолет начал неприятно елозить по рукам.
Она хотела, чтобы Фаррелл грозным тоном заставил ее войти в какую-то определённую дверь, чтобы потом винить кого угодно, но не себя за сделанный выбор. Может они ничего и не увидят там, но пока перед ними неизвестность.
Как назло Фаррелл молчал, будто услышал ее мысли, подталкивая сделать выбор самостоятельно. Казалось, они уже оба знали, какую дверь выберет каждый из них.
Будто заворожённая она подошла к голубой двери, кивнув парню, что готова войти. Одновременно с ней, то же самое сделал и парень.
Чарли слышала, как скрипнули петли бежевой двери, но сама не спешила делать то же самое. Вместо этого, она провела рукой по надписи, представляя, как жилось людям в этом гостеприимном доме. На секунду она прикрыла глаза и ясно увидела, как двое маленьких мальчиков о чем-то спорят между собой.
– Ну уж нет, Вернон! Я первый взял этого солдатика, я и буду играть им, а ты выбери другого!
– Сам выбирай другого, Торнстон, ты играл им в прошлый раз, не будь жадиной!
Услышав их крики, кто-то тихонько поскребся в дверь.
– Пароль!
– Пароль!
Эхом отозвались мальчишки, заслышав звук.
– Кокосовое печенье?
Неуверенно спросил нежный голос.
– А вот и нет!
– Ну, мам, мы же говорили тебе, что сменили его на прошлой неделе, кокосовое печенье нам больше не нравится.
– Вот именно! Теперь нам нравится шоколадные шарики «Шокомонстро». Эй! За что?
– Секретный пароль на то и секретный, дубина!
Чарли отчетливо слышала их голоса и, хоть никогда не видела эту семью, почему-то была уверена, что после их мама зашла в комнату погладила по голове старшего Вернона, взъерошив волосы, поцеловала в лоб младшего Торнстона, и поставила на стол любимое кокосовое печенье с теплым молоком, для родных сыновей.
На секунду девушка ощутила зависть, пока не вспомнила, где сейчас лежат мальчики – на ледяном подносе в морозилке, вместо того, чтобы играть в рейнджеров, смотреть мультики и выпрашивать дополнительную порцию сладостей после ужина.
Чарли взяла себя в руки и толкнула дверь рукой, направляя дуло револьвера в глубь комнаты. Правда, это уже было бессмысленно, ведь тот, кто был там и так был уже мертв.
Девушка безвольно опустила руки, наблюдая за тем, как безмятежно болтается под потолком женское тело. Оно слегка покачивается, словно одинокий осенний лист на ветру, гипнотизируя Чарли.
Фаррелл быстро закончил осмотр соседней комнаты и уже через минуту стоял рядом с ней в дверном проёме. Он подошел к еще не остывшему телу матери мальчиков и убедился, что ее сердце навеки остановилось посреди разбросанных детских игрушек, книг и одежды.
Осторожно сняв тело, которое покинула душа, он уложил его на одну из кроватей спальни.
– Нужно вызвать скорую и полицию. Ты как?
Парень чуть сжал руку Чарли, но она не откликнулась, лишь медленно кивнув в ответ. Фаррелл не теряя времени, спустился к телефону на первом этаже, тогда как Чарли, наконец выйдя из оцепенения, ближе подошла к женщине.
Лицо ее было безмятежным, рот и глаза приоткрыты. Волосы женщины были завиты и уложены, одежда тщательно выглажена, будто она подготовилась к встрече со своими мальчиками и хотела выглядеть достойно. Ничто не указывало на борьбу.
На утонченных пальцах красовалась пара золотых колец и тонкий ремешок часов, которые продолжали мерить шаги, но уже без своей хозяйки.
Чарли прикрыла веки женщины и уложила ее руки на живот, пытаясь убедить саму себя, что та всего лишь крепко спит, и если бы не след от веревки на шее, то у нее вполне бы получилось поверить в это.
– Надеюсь, вы рядом со своими мальчиками теперь, вас ничто больше не потревожит, а на столе всегда будет полная тарелка кокосового печенья.
В это самое время, когда слеза предательски скатилась по щеке Чарли, в комнату вошел Фаррелл. Девушка сразу же поспешила вытереть слезы рукавом.
Нужно быть профессионалом в любом деле, как бы ни было сложно, но разве быть профессионалом противоречит тому, чтобы оставаться человеком?
– Уже выехали, обещали быть с минуту на минуту. Мистеру Вайсману сообщат на работу. Как это все ужасно.. Бедный мистер Вайсман, за пару дней лишиться всех близких никому не пожелаю.
И ни слова о бедной миссис Вайсман. А как же ее чувства?
Не в силах больше находится в доме, Чарли вышла из комнаты, ее взгляд упал на круглый столик и карандаш с бумагами нам нем.
Интуиция не обманула, миссис Вайсман все спланировала, и даже записку оставила, красивым витиеватым почерком:
Мой дорогой Роберт, пожалуйста, прости меня за то, что я собираюсь сделать – оставить тебя одного в этом жестоком мире. Я очень-очень люблю тебя, но ты уже взрослый мужчина, дорогой, а наши дети, кто поможет им там? Я хочу запомнить их такими, какими они были всегда, а не смотреть на то, что от них осталось. Во мне нет таких сил, чтобы каждый день своей жизни без них, предаваться боли и воспоминаниям о том, как было, и как уже никогда не будет. Пусть бог благословит тебя, мой Роберт, найди в себе смелость простить меня и понять.
Всегда твоя, Эдна.
Больно защемило в груди, но девушка старалась дышать как можно спокойнее, чтобы не дать этому чувству прорваться наружу. Сейчас не время для этого.
Но когда же будет это время? Почему люди всегда стараются перенести чувства на потом? Почему нельзя позволить себе испытывать что-то здесь и сейчас? Возможно та, другая Чарли, в другом мире сейчас стоит и рыдает, наплевав на правила и приличия.
Как только девушка и парень вышли из дома, они сразу заметили подъезжающие машины скорой помощи и полиции, а так же маленький жук цвета слоновой кости. Из него чуть ли не на ходу выбежал седеющий мужчина в очках и синем свитере, он вбежал в дом, не замечая никого и ничего не своём пути.
Видимо, мужчине все-таки удалось добраться до своей жены раньше скорой, ибо с верхнего этажа раздался оглушительный крик, полный скорби и отчаяния.
Тогда Чарли подумала, смотря в окна детской, что рев мистера Вайсмана смело можно сравнить с рыком недавно встретившегося ей перевертыша. Может быть, природа некоторых монстров куда глубже, чем мы себе это представляем?
Девушка медленно выдохнула, обретая твердость в ногах, и ощутила, как ее обнял Фаррелл. Похоже, он тоже нуждался в ком-то, кто убережёт его от падения на землю.
Обычно она предпочитала, чтобы ее не трогали, пока она сама не придет в норму и не успокоится, но сейчас эмоции, захлестнувшие ее, были настолько сильными, что Чарли не справлялась с ними в одиночку. Ее руки обняли его талию, лицом девушка уткнулась в грудь парня, прислушиваясь к тому, как бьется его сердце, пытаясь остановить мысль о том, что миссис Вайсман больше не почувствует того же.
Со стороны они, скорее всего, выглядят как влюблённая парочка, хотя Чарли думала об этом в самую последнюю очередь. Для нее это был порыв равный тому, когда закутываешься плотнее в пальто, прогуливаясь по парку осенью.
Очевидный и системный. Эмпатия дело сложное, это не просто сопереживание кому-либо, это значит, пускай и на миг, ощутить себя в шкуре другого человека. Пропустить через свои пульсирующие вены, перегоняющие разгоряченную кровь, ледяной ужас одиночества, страха и боли. Нестерпимо хочется согреться, но поможет ли пальто так же эффективно, как тепло человека, понимающего тебя?
И все же, ее не отпускало ощущение, что со стороны они выглядят нелепо. Будто лишний мазок на идеальном холсте, лишний пазл в уже сложенной картинке. И, тем не менее, она не отстранилась.
Ответив на все соответствующие вопросы полиции, они сели в свою машину и отправились обратно в лагерь. В этот раз, парень ничего не сказал, про дымящую сигаретой девушку. Чарли старалась не думать ни о чем, сосредоточившись на прохладной руке Фаррелла в своей, и задремала, обессиленная потоком пережитых чувств.
