Читать книгу: «Драконья жрица», страница 3

Песни и василиски

Могла ли она подумать, что однажды тысячелетнее огнедышащее существо предложит составить ему компанию? Конечно же, нет. Была ли она против? Ответ очевиден. Всю свою жизнь Эва рисовала драконов, танцевала для драконов, пела для драконов и обращалась к ним во время молитв. А теперь один из них нарочито небрежно предлагал ей присесть подле него. Это ли не сбывшаяся мечта?

Эва робко приблизилась и опустилась на землю на почтительном расстоянии. Однако снег под её телом не таял и, к сожалению, теплее не становился, потому что слабая человеческая сущность явно не обладала колдовским даром огня. Поэтому совсем скоро ей стало до стука в зубах холодно – щёки и кончик носа щипал неумолимый мороз. Рейгас, окинув её нечитаемым взглядом, вдруг утомлённо вздохнул, словно имел дело с каким-то бестолковым и крайне упрямым ребёнком. Он дёрнул Эву к себе за шкирку, усадив её прямо под своим боком, и с усмешкой поинтересовался:

– Так теплее?

– Теплее, – робко отозвалась Эва, шмыгнув носом. В обычной жизни она вовсе не была такой скромницей, но перед драконьим взглядом робела, как благородная дама на светском приёме. – А вы…

Юноша как-то раздражённо скрипнул зубами и уронил голову на локоть. Растрёпанные чёрные волосы рассыпались по плечам, и поэтому выражение его лица было невозможно распознать. Но Эва всё же поспешила прикусить язык. Неужели она сказала что-то, что его разозлило? А если он хотел просто посидеть в тишине, но она начала свою бестолковую болтовню? От этих мыслей у неё пухла голова, а от волнения сердце с такой силой билось о рёбра, словно хотело проломить их.

Но Рейгас вдруг поднял лицо, и янтарный взгляд пронзил её строгостью. Однако ничего злого или враждебного в нём не было.

– Если ты, – почти срываясь на шипение, сказал он. – Если ты ещё раз обратишься ко мне на «вы» – я за себя не ручаюсь. Оставь эти никому ненужные церемонии, зови по имени. Прошу.

Эва непонимающе моргнула глазами. Она всё это время старалась быть вежливой, следовать заведённому этикету, которому её учили в храме… Но, оказывается, драконы подобного церемониала не любят. Удивительное открытие.

– Хорошо, – она кивнула и смущённо улыбнулась. – Тогда буду звать тебя по имени, Рейгас.

От звука своего имени у него во взгляде будто бы что-то переменилось, но он поспешно отвернул от неё лицо. Словно боялся показать свои настоящие чувства. Эва понимала его всё меньше и меньше, но отчаянно хотела разобраться в этой странной драконьей головоломке.

– Скажи, Рейгас, а что это за место? – спросила она, надеясь завязать непринуждённый диалог. – И эта женщина… Она тоже дракон? У неё в руках яйцо, верно?

Он скользнул тоскливым взглядом по величественной каменной фигуре и мотнул головой, словно хотел отогнать непрошеные мысли. Спустя мгновение дракон отозвался:

– Нет, она была обыкновенным человеком. Как и ты. А это место… здесь когда-то давно жили мои братья и сёстры. Теперь, как видишь, оно опустело.

– А почему драконы возвели в честь этой девушки статую? – поинтересовалась Эва, непроизвольно придвинув своё лицо ближе к собеседнику. Она привыкла делать так со своими подругами, а потому не придала значения тому, что это могло показаться неприличным. – А ещё! Расскажи, куда улетели драконы? Почему ты остался? Есть ведь ещё и другие, правда же?

Рейгас смотрел на неё, словно зачарованный, и во взгляде его жидким золотом растекалось что-то обжигающе-горячее. Эва не успела понять, как её неуёмное любопытство вдруг привело к такому исходу, но вдруг ощутила тёплое дыхание на своём лице. Юноша скользнул пальцами вдоль её подбородка, коснулся губами покрасневшей от холода щеки, поцеловал дрогнувшее веко – и со слабым стоном уткнулся лбом в девичье плечо. Она замерла, словно кролик, загнанный в ловушку змеи, и прислушалась к частому дыханию дракона. Он держал её в своих ладонях, прижимал ближе к своему телу, но вместе с тем – не позволял себе ничего предосудительного. Казалось, в его объятьях находилось нечто невообразимо ценное и хрупкое.

Эва робко коснулась чужой макушки и, совершенно растерянная, провела по чёрным волосам рукой – то ли хотела утешить его, то ли пыталась занять чем-то себя. С плеча донёсся сдавленный смешок, но ни слова протеста она от него не услышала, а потому продолжила своё нехитрое занятие. Мысли мужчин всегда были для неё тайной за семью замками. В конце концов, практически всю свою сознательную жизнь она провела в обществе женщин и девочек. О чём думал Рейгас, когда украл её с Фестиваля, когда привёл в тот уютный дом, когда обнимал так, как сейчас? Если он видел в ней девушку, с которой был знаком когда-то давно, то Эва могла подарить ему лишь сожаление и горькую правду – она не та, кого он ждал всё это время.

И едва ли сможет заменить её хоть в чём-то. Но кто бы мог вообще подумать, что драконы способны любить столь сильно…

В мыслях вдруг всплыли строчки старой песни, которую в детстве напевали им настоятельницы Драконьей обители. Пение – один из способов облегчить душу, если в ней скопилось много зла и тревог. Быть может, хотя бы так она сможет усмирить ту боль, что бушевала в его сердце.

– Ты лети, дракон, лети,

Затянула небо мгла.

Средь веков её найди

Ту, что юной умерла.

Эва ласково погладила темноволосую макушку, чувствуя себя матерью, которая успокаивала ребёнка. Голос её лился ручейком:

О былом ты не грусти

И никому не делай зла.

Горечь всю свою сожги,

Чтобы рана зажила…

– Хватит.

Эва тут же захлопнула рот, когда голова на её плече зашевелилась. Рейгас поднялся и аккуратно отстранился, мягко сжимая её запястье. Вид у него был несколько помятый и смущённый, но он ни словом, ни жестом не показал этого. Лишь растянул губы в нарочито лукавой усмешке и небрежно сказал:

– И часто ты позволяешь мало знакомым мужчинам так к себе прикасаться? Не страшно?

Эва удивлённо моргнула и вдруг шальная мысль посетила её голову. В конце концов, он сам попросил её оставить приличие и лишний этикет в стороне. Она хитро улыбнулась и вновь приблизила к нему лицо. Но на этот раз делала это совершенно осознанно.

– А часто ли уважаемый господин дракон прикасается к женщинам подобным образом? Или я, как жрица, удостоилась особой чести? – поинтересовалась она, насмешливо склонив голову к плечу.

– Первый раз за последнее… тысячелетие, – совершенно равнодушно отозвался Рейгас и сложил руки на груди с таким видом, будто бы эти цифры не значили ровным счётом ничего. – И ты – единственная, к кому я могу так прикасаться. Трогать других людей и женщин я не люблю. Теперь ты.

– Что я?

– Мой вопрос. Была ли ты уже с мужчиной?

– Я родилась в борделе, – сказала Эва, играясь со своей светлой прядью, которая выбилась из косы.

Заметив, как дёрнулись пальцы дракона от этих слов, она не сдержала довольной улыбки – ей хотелось немного поиграть с ним, раз уж он упорно отмалчивался, не желая говорить ей правду. Да что уж там, он отказывался говорить ей в принципе хоть что-нибудь! За вчерашний не самый приятный полёт Эва могла чуть-чуть отомстить ему своими изощрёнными девичьими способами. Ведь совершенно очевидно – Рейгас к ней неравнодушен. К ней или же к призраку женщины, который он видел в её глазах.

– Ты… – он обеспокоенно скользнул взглядом по её лицу.

– Я не была с мужчиной, – невинно улыбнулась Эва, скрывая за будничным тоном лёгкое злорадство. – Но видела, как это бывает. После того, как мама повесилась, я сбежала, потому что хозяйка борделя хотела отдать меня какому-то жирному аристократу, который любил помладше. Фу, вспоминать тошно…

Она поморщилась и высунула кончик языка от не самых приятных воспоминаний.

– А потом меня подобрала настоятельница Виктория! Она привела меня в Драконью обитель и научила танцевать и петь. А потом, – Эва, теряя последние крупицы страха перед ним, придвинулась к дракону и ткнула ему прямо в грудь тонким пальцем. – А потом ты меня похитил. И теперь отказываешься что-либо рассказывать!

Рейгас перехватил её палец и сжал в широкой ладони. Лицо его было безмятежным и будто бы даже скучающим, словно он устал объяснять непоседливому ребёнку одни и те же прописные истины.

– Я не могу ничего тебе рассказать, – отозвался дракон и скользнул янтарным взглядом по её недовольному лицу. Снисходительная усмешка вдруг скривила его губы. – Та женщина, которую ты зовёшь Викторией… Ты ведь не знаешь, кто она на самом деле?

– Что я не…

Их прервал мерзкий звук, похожий на скрежетание тысяч мечей по камню. С каждым мгновением он всё сильнее нарастал, приближаясь к ним. Эва невольно зажмурилась и зажала уши, чувствуя, как Рейгас бережно, но весьма настойчиво поднял её на ноги. Когда всё стихло – она оглянулась. И тут же остолбенела от ужаса, потому что неподалёку от них, на крыше одного из брошенных домов, сворачивалась клубком гигантская змея с небольшими перепончатыми крыльями. Она скалила клыкастую пасть и смотрела на них большими алыми глазами, которые жаждали крови. О василисках Эва знала мало, а видела и вовсе впервые в жизни. Поговаривали, что эти свирепые и совершенно неразумные создания выводились там, где было пролито много драконьей крови. Они, как ненасытные паразиты, питались их останками – и росли за счёт этого. Но и человечиной не брезговали.

И, судя по тому, что в небе она заметила ещё несколько уродливых тёмных теней, это место было буквально устлано костями драконов.

– Опять они, – раздражённо пробормотал Рейгас и легонько толкнул её в спину. – Беги в дом, я скоро приду.

Эва возражать не стала, потому что против дракона у этих змей-переростков шансов явно было мало.

Луна

Когда за её спиной грянул взрыв, Эва уже знала, что увидит позади – но всё равно не сдержалась и обернулась. Юноши по имени Рейгас там больше не было – был дракон, огромный и чёрный, как ночное беззвёздное небо. Вытянутая морда, увенчанная шипами и рогами, распахнула широкую пасть и угрожающе заревела, заставляя её содрогнуться. Она всё ещё не могла чётко сопоставить в своей голове образ печального красивого юноши с образом огнедышащего ящера, который был способен обратить весь мир в пепел. Всего минуту назад Эва строила Рейгасу глазки, кокетничала с ним, а сейчас – уже намеревалась бежать куда подальше.

И ей отчаянно хотелось верить, что однажды она привыкнет к внушающему ужас величию драконов. Поклоняться их каменным ликам – одно, но стоять подле и видеть всё вживую – совсем иное.

Василиски при всём своём немаленьком размере казались крохотными на фоне Рейгаса. Но едва ли их это останавливало, потому что с каждым мгновением ползучие гады всё больше заполняли брошенный город. Они падали с неба, выползали из старых домов – и были будто бы повсюду. Эва благоразумно решила, что её присутствие здесь совершенно излишне, а потому рванула по запутанным улицам, уповая на то, что правильно запомнила дорогу. За спиной громыхал драконий рык и, кажется, потрескивало пламя. Оборачиваться Эва больше не решалась.

И вдруг закричала от ужаса, когда прямо перед ней рухнуло гигантское тело василиска. Он, сложив маленькие уродливые крылышки, протяжно зашипел и дёрнул головой, на которой алел алый гребешок. Большие и совершенно безумные глаза скользнули немигающим взглядом вдоль её лица. Змея замерла лишь на мгновение – и стремительно бросилась в атаку. Эва взвизгнула от ужаса и рванула в переулок между домами. Единственная трезвая мысль, которая гнала её вперёд в тот момент, заключалась в одном – он сюда не протиснется.

Но проблема крылась в том, что протискиваться ему было не нужно – василиск мог просто разрушить всё вокруг. И когда на её голову посыпалась черепица и снег, Эва поняла, что конец неминуем. Впереди виднелась стена – ни вправо, ни влево хода не было. Она суматошно зашарила руками по снегу, надеясь найти в сугробах хоть что-то, чем можно было отбиться. Спасения ждать бессмысленно – Рейгас занят целой толпой, а Аргус едва ли высунет нос из дома. У неё одна единственная надежда – она сама. Жизнь на улице научила её не полагаться на других, и даже Драконья обитель с её уютом и теплом не смогла выбить это из головы.

Прямо за спиной послышалось уже знакомое скрежетание и шелест тяжёлого тела по снегу. Эва замерла, слушая, как перепуганное сердце набатом стучало где-то в ушах. И крепче сжала в покрасневших руках что-то тяжёлое, продолговатое и… острое. Когда горячее дыхание монстра практически коснулось её позвонков, она развернулась и со всей силы резанула по уродливой змеиной морде заржавевшим мечом. Чёрная вонючая кровь окропила снег, и василиск взвыл от боли.

Эва отступать не собиралась. Ужас и желание выжить захлёстывали её с головой, пробуждая воспоминания юности. Она бежала от собак, спасаясь от преследований, почти как сейчас. Но теперь у неё было острое оружие. Кровь вскипала в её жилах и была чуть ли не горячее драконьего пламени. От страха дрожали ладони, но времени думать не было, а потому она разбежалась и, зацепившись за острый алый гребешок, со всей силы вонзила старое лезвие в красный глаз. Пусть время не пощадило его, но остроту свою меч сохранил. Соскочить она успела прежде, чем василиск дёрнулся в сторону. Эва рванула в к выходу из тупика, в который она сама себя и загнала, и с отвращением чувствовала, как чужая грязная кровь стягивала её кожу на лице. Омерзительно.

Когда за спиной раздался разъярённый визг, она не успела обернуться – гигантская тень уже накрыла с головой и её, и крылатого змея. Рейгас проглотил бросившегося на неё василиска одним махом и, клацнув зубами, брезгливо отбросил мёртвое тело на крышу одного из домов. Эва ещё пару мгновений смотрела в ту сторону, пока силы окончательно не оставили её. Она рухнула в снег, обессиленная и перепуганная, и прерывисто выдохнула – непрошеные слёзы выступили в уголках глаз.

В её жизни хватало дерьма – бордель, бродяжничество, улица, презрение со стороны окружающих. Она лазила по помойкам, вынужденная драться с оголодавшими собаками за кусок плесневелого хлеба, куталась в вонючее одеяло, когда ночами становилось невыносимо холодно. Но, пожалуй, василиски – это уже слишком.

– Луна! Луна, посмотри на меня.

Горячие ладони на плечах уже стали чем-то до странного привычным, но чужое имя больно резануло по слуху. За всё это время он даже не поинтересовался её именем. Видел в ней лишь тень умершей женщины, безликий призрак, которому надлежало заменить её. Но, к счастью, его голос подействовал на Эву отрезвляюще – как ушат ледяной воды рано утром.

– Не зови меня так, – холодно процедила она и, сбросив с себя чужие руки, с трудом поднялась. Коленки всё ещё трусливо подрагивали. – Меня зовут Эва. И я уже сказала – я не та, кого ты искал.

Эве бы хотелось сдержать свою желчь, закрыть рот и послушно делать то, что ей говорят. Но в её груди клокотало раненое и отчаявшееся сердце, которое стремилось домой, туда, где её ждали родные люди. Она совершено не хотела быть заменой женщины, которая, скорее всего, уже давным-давно мертва. Даже если Рейгас думал, что они – один и тот же человек, Эва совершенно точно уверена в обратном. И на этот раз она всё скажет ему прямо – а после пусть делает с ней, что хочет.

– Ты украл меня, принёс в это богами забытое место, отказался объяснять хоть что-то и звал чужим именем, – дрожащим от ярости голосом произнесла Эва, усиленно пытаясь держать себя в руках. Но получалось плохо. – Подумать только, ха-ха! Мне доводилось убегать от бешенных бродячих собак, но от василиска ещё ни разу! И после этого ты тоже будешь продолжать отмалчиваться, делая вид, что это тебя совершенно никак не касается?!

У неё внутри что-то лопнуло – и слёзы хлынули из глаз. Наверное, сказывался пережитый страх. В Драконьей обители их учили не сдерживать свои эмоции – питаться ими. Они – движение и энергия, которые наполняют их танец и пение смыслом. И, видимо, за годы сытой жизни Эва совсем отвыкла от опасности, которая могла в любой миг поджидать её за соседним углом. Она, размазывая слёзы и чужую кровь по лицу, ударила молчаливо смотрящего на него Рейгаса по груди.

– Отнеси меня домой, ты, глупый дракон! Верни туда, где взял! – взвыла Эва, дёрнув его за полы рубашки. – Я ничего не помню, ничего не знаю и знать не хочу!

Рейгас поймал её занесённую в ударе руку и бережно сжал. Во взгляде у него шевельнулось что-то тёмное и скорбное, словно тень прошлого вдруг заслонила обзор. Он притянул её к себе, настойчиво, вопреки всем слабым попыткам отстраниться.

– Я знаю, – сказал Рейгас и аккуратно провёл ладонью по лицу, стирая следы минувшей бойни. – Прости, но я не могу отпустить тебя снова.

– Ты не меня не хочешь отпустить, а Луну! – раздражённо рявкнула Эва. – Но я не она, я Эва! Эва!

Она выпуталась из кольца чужих рук, понимая, что сейчас совершенно не способна вести серьёзные разговоры. Может быть, чуть позже, когда спокойствие настигнет её. Эва рванула вдоль улицы, стараясь не смотреть на площадь, которая была усеяна трупами сожжёных дотла василисков, и надеялась, что дорога рано или поздно приведёт её туда, куда нужно. Но сейчас все дома казались ей совершенно одинаковыми, как братья-близнецы. Рейгас шёл за ней – она чувствовала его внимательный взгляд на своей спине, но поворачиваться не хотела принципиально. Хватило с неё его драконьих секретов.

– Ты не туда идёшь, Эва.

Скрипнув зубами, она недовольно обернулась и вперила в него заплаканный и утомлённый взгляд. Рейгас растерянно отвёл глаза, словно был не в силах смотреть на неё, и указал в переулок, ведущий налево.

– Дом в той стороне.

– Я туда и собиралась! – фыркнула Эва и, разозлёно загребая ногами снег, прошла мимо него. – И не иди за мной.

Драконье терпение не безгранично и, судя по всему, она почти достигла его предела. По крайней мере, во взгляде Рейгаса впервые за эти дни мелькнуло что-то недовольное. Он вдруг совершенно беззлобно хмыкнул:

– Вообще-то это мой дом. Уже хозяина на улицу выгоняешь?

– Ты сам сказал, что я могу делать там всё, что хочу. Или драконье слово и гроша ломаного не стоит? – не оборачиваясь, съязвила Эва.

Она вновь хотела свернуть в очередной проулок, но чужие пальцы, вцепившиеся в воротник, настойчиво повернули её в нужное направление. Эва вылупилась на раздражённого Рейгаса обиженным и глубоко оскорблённым взглядом. Ну неужели она похожа на куклу, которую можно вертеть в руках как ему заблагорассудится?! Этот невыносимый дракон наводил такую смуту в её мыслях, что она совершенно не понимала, как ей со всем этим быть.

– Верни меня домой, раз я тебе так надоела, – устало пробормотала Эва, повиснув в его руке, и шмыгнула покрасневшим носом. – Сказала же, что я – не твоя возлюбленная. Не ищи во мне Луну.

– Я не ищу её. Я пытаюсь понять тебя.

Эва заинтересованно притихла, словно затаившийся зверёк, и настороженно глянула на юношеское лицо исподлобья. Рейгас отпустил её воротник и тяжело вздохнул, словно и сам пытался уложить что-то в своей голове. Конечно, она понимала, что ему тоже было сложно. Если чёрный дракон из древней легенды – это и правда он, то нет ничего удивительного в том, что он остался здесь, в краях, где всё сущее хранило память о той, кого он когда-то любил. Ждать одного единственного человека тысячелетиями, не в силах забыть, не в силах разлюбить… Это самое настоящее проклятие.

– Почему ты думаешь, что я – это она? – спросила Эва, наконец, успокоившись окончательно. – И что именно я должна вспомнить?

Рейгас промолчал мгновение, явно сомневаясь в том, стоило ли посвящать её в подробности. Он упоминал о том, что ему нельзя говорить о многом, но с чем именно был связан этот запрет? Эва намеревалась добраться до истины любыми способами. И, видимо, он понял это по её упрямому и решительному взгляду. И, тяжело вздохнув, пошёл на уступку.

– Потому что ты – её перерождение, – сказал он и задумчиво обвил пальцами тонкое женское запястье, рассматривая его с лёгким интересом. – У тебя её лицо, её голос, её привычки и её улыбка. Нет лишь одного… воспоминаний. Но Виктория сказала, что они вернутся, если я принесу тебя сюда, в Эйтион.

– Виктория? Ты имеешь ввиду мою наставницу? – вздёрнула бровь Эва и с подозрением прищурила глаза. – Что вас связывает? Я видела её лицо, когда ты забрал меня. Казалось, что она…

– Знала всё наперёд, – ухмыльнулся Рейгас и подцепил её подбородок кончиками пальцем. – Конечно, она знала, ведь предсказание принадлежало именно ей. Виктория – лишь одно из множества её имён.

Эва расширила глаза от удивления, не веря своим ушам. Но что-то в глубине её души понимающе закивало, не отметая этот вариант ввиду его неправдоподобности. Виктория всегда смотрела на неё так, будто бы видела насквозь. Все её чаяния, надежды и мечты лежали перед ней на распахнутой ладони, уязвимые и оголённые. Эва до сих пор помнила тот прощальный взгляд наставницы, которым она провожала улетающего дракона.

Могла ли она заранее спланировать всё согласно своему сценарию? Это казалось логичным. Только Виктория отвечала за выбор жрицы на роль исполнительницы, и в её власти было выбрать иную другую девушку. Но она выбрала её, не самую талантливую да и не самую красивую, пожалуй, тоже.

– Кто она? – спросила Эва, когда они двинулись в сторону дома. – Виктория тоже… дракон?

– Лишь наполовину, – хмыкнул Рейгас, пожав плечами на её ошарашенный взгляд. – Не удивляйся так, тысячелетия назад полукровки рождались часто, а многие до сих пор живут бок о бок с людьми. Смешанная кровь полна сюрпризов – ты никогда не знаешь, что она преподнесёт. Это может быть редкая сила, а может быть врождённое уродство. В случае Виктории – это скорее первое, чем второе.

– Её сила – это предсказания? – с сомнением поинтересовалась она. В голове с трудом укладывалось всё услышанное. – Значит, именно она предсказала, что Луна переродится в моём теле?

Рейгас, скользнув по ней задумчивым взглядом, лишь кивнул головой, не решаясь вновь поднимать эту тему. Видимо, даже дракону был не чужд стыд и чувство вины. Эва же, впрочем, внимания этому не предала. Ей вспомнился таинственный сон, который она видела минувшей ночью – девушка, танцевавшая среди драконов, была похожа на неё, словно родная сестрица. Могли ли это быть воспоминания прошлой жизни, в которой она жила под именем Луна? Звучало подобное предположение, конечно, странно – но и драконы до вчерашнего дня были лишь тенью былых времён. А потому у неё не оставалось других вариантов.

Эва должна вернуть утраченные воспоминания, если уж они и правда принадлежали ей по праву рождения. Но, увы, ответных чувств дракону, что скучал по своей ненаглядной, она обещать не могла. Пусть Эва является лишь перерождением некогда умершего человека, но путь они прошли разный – и другой ей уже не стать.

– Хорошо, – сказала она и остановилась, внимательно взглянув на Рейгаса. – Я постараюсь всё вспомнить.

Впервые за все эти дни в драконьем взгляде мелькнул проблеск слабой надежды. Он и правда до безумия любил Луну – это было столь очевидно, что Эва даже удивилась тому, что не поняла этого сразу. Одержимость смертной женщиной для вечного существа – наказание, а не благо. Даже если Эва вновь полюбит его, их счастье долго не продлится. Её век мимолётен, его вечность – неизменна.

– Но я бы хотела, чтобы ты отпустил свою любовь к умершей женщине. Пусть она и переродилась в моём теле, но её призрак продолжает тащить тебя за собой, – Эва аккуратно обняла ладонями её руку. – Тысячелетия ожиданий не сделают твою бессмертную жизнь лучше. Поэтому постарайся забыть Луну – хотя бы ради самого себя.

Рейгас не сводил с неё внимательных янтарных глаз, но удивлённым не казался. Напротив – горькая понимающая улыбка исказила его лицо.

– Когда-то давно она сказала мне тоже самое, – отозвался дракон и, поймав её ладонь, переплёл их пальцы. – Вот только мне наплевать на собственное бессмертие. Я ждал лишь потому, что знал – предсказания той полукровки никогда не врут. Но если однажды я потеряю тебя окончательно, то отправлюсь следом.

– Почему ты так одержим этой женщиной? Что в ней такого особенного?

– Ничего, в этом и прелесть.