Читать книгу: «Дело о красном виноделе», страница 7

Глава 4. Что-то пошло не так

27 июля 1850 года…

Хорошо задуманное часто плохо удается.

Публилий Сир

На сегодня запланирована операция под кодовым названием "Серп и молот", заключающаяся во внедрении рабочего на нелегальный варочный заводик, поэтому сейчас, около девяти часов вечера мы, то есть  я, Мартын и Яков Моисеевич (он то же с нами напросился), сидим в доме напротив харчевни "Пельменная №13". Внедряться будет опричник, затея плохая, с высокой вероятностью его попалят, но итак мы выбрали новенького, который ещё не успел нигде засветиться. Звенящую тишину в сумерках разорвал Мартын:

– Максим, вот объясни, зачем мы с собой взяли Каца? – В темноте сверкнул коготь кота, которым он погрозил старику.

– Многоуважаемый Мартын, ви можете убрать своё холодное оружие? Ви же можете им пырнуть моё драгоценное тело! – Кац дождался пока кот отойдет от него, после чего продолжил: – Я же вам уже всё говорил! Если ви захотели использовать специальные вещи из сокровищницы Князя, да ещё и в таком количестве, то я таки обязан из чистого любопытства поприсутствовать здесь!

– Точно! Максим! – Мартын толкнул меня лапой в спину, да так сильно, что я от неожиданности чуть не выпал в окно. – Ой, извини. Зачем мы взяли с собой такой арсенал?

– Господа, давайте тише, а то нас точно попалят. Вдруг за харчевней следят? А тут вы чуть ли не на всю улицу обсуждаете оперативные планы. Мартын, не отвлекайся от прослушки!

– Понял, начальник. – Кот успокоился и прижал к ушу расписанную затейливым узором ракушку.

Что за ракушка я сейчас объясню. Короче, в сокровищнице Князя есть палата волшебных вещей, являющаяся отделом Приказа тайных дел, начальник палаты – Яков Кац. Содержимое очень занимательное, всякие обереги от порчи и сглаза я не считаю, но я там видел шесть пар сапог-скороходов, несколько шапок-невидимок, даже ковер-самолет, правда он почти не летает (коврик очень старый и дырявый), хранитель сокровищ утверждает, что это всё оригинальные вещи, правда не может объяснить, почему их так много. Интересного всего много, но меня заинтересовали парные ракушки, чтобы слушать всю встречу опричника с потенциальным работодателем и несколько комплектов, состоящих из клубка шерстяных ниток и иголки (если куда-нибудь воткнуть иголку, то клубок обязательно найдет эту вещь или этого человека). Когда я придумал план операции и рассказал и согласовывал её с Князем, то тот разрешил использовать некоторые его сокровища.

– Ну? Что там происходит? – Я мотнул голову на ракушку около уха Мартына.

– Да так же, как и час назад. Шум, гам, даже вроде небольшая драка была, всё как обычно в дешевой харчевне на окраине города. – Кот посмотрел на меня светящимися в темноте глазами. – Может он не придет?

– Должен прийти, в объявлении было написано, что встречи каждый день в одно и то же время, в девять часов вечера в этом общепите.

– Согласен с вами, Максим Эдуардович, ви таки очень правильные слова говорите, деловые люди не опаздывают на свои встречи! Сейчас он подойдет.

– Тихо! Похоже, к нему подошли. – Мартын закрыл глаза и сильнее прижал ракушку к уху. – Так… поздоровались… заказали пельмешек… спросил почему пришел на встречу…

– Молодой человек. – Кац подергал меня за рукав.

– Подождите. – Я отпрянул от антиквара, внимательно прислушиваясь к Мартыну.

– Нет, это важно! Ви посмотрите в окно. – Он подвел меня к окну. – Похоже, явка провалена…

– Ёшкин кот! – Я посмотрел в окно, и то, что там увидел, мне не понравилось.

К харчевне подходили пять стрельцов, с явным намерением зайти внутрь. Кац прав, операция провалена. Если потенциальный работодатель увидит стрельцов, то работы нашему опричнику не видать. Стражи правопорядка приближались к входу питейного заведения.

– Мартын, заканчивай с прослушкой, бегом вниз к харчевне, постарайся увидеть через окно кто именно подошел к опричнику. – Уже вслед ему добавил. – Проследи за этим человек, если получиться закрепи на нем иголку.

Кот схватил иголку и прыгнул прямо в окно. Яков Моисеевич ахнул от такого безрассудства. Стрельцы в этот момент зашли внутрь. Когда я прислонил ракушку к своему уху, то услышал, то, что примерно и ожидал: посетители, большинство из которых находились в изрядном подпитии, с криками: "Бей ментов!" бросились в массовую драку со стрельцами. Логично, в этот район города законопослушные граждане бояться заходить, на местное население стрелецкая или опричная форма, как красная тряпка для быка, из-за этого пришлось на базаре прикупить для себя и коллег одежду проще.

Буквально через десять минут драка была окончена: побитые стрельцы вышли из харчевни, пора прояснить ситуацию, я подошел к ним:

– Служивые, вы, что сюда притащились? Вы же даже на патрулирование сюда не ходите? – я поздно понял, что такой наезд стрельцы воспримут агрессивно, учитывая, что я без формы.

– Ты кто такой? – Один из стрельцов, потирая разбитый нос, подошел ко мне ближе.

– Погодь, Петро. – Другой отодвинул его, засучивая рукава. – Хоть, на нем отыграемся.

Другие стрельцы поддержали его, то же засучили рукава и стали меня окружать, с противоправными мыслями применить грубую физическую силу. Я стал пятиться:

– Спокойно. Во-первых, четверо на одного не честно. – Чуть задумался, где они пятого потеряли, но потянулся в карман за удостоверением.

"Дурак, куда ты за удостоверением тянешься сейчас тебя порешат и всё! Не мешай мне сейчас! – Барбатос резко объявил о своем присутствии"

Далее, я себя уже не контролировал, Барбатос сам полностью управлял моим телом. Стрельцы то же ничего сообразить не успели. Я резко ушёл в бок, уклонившись от деревянной дубинки, отчего пятый стрелец (ага, вот где он был!), стоявший за моей спиной, потерял равновесие и упал. Не дожидаясь, пока дубинка опять не попала в руки злоумышленников, я схватил её и приготовился обороняться, в данной ситуации я бы уже остановился и представился, но Барбатосу показалось мало. Описывать произошедшее, ввиду повышенной агрессивности и жестокости действий демона, я не буду. В итоге после короткой двухминутной потасовки все пять стрельцов отдыхали на холодной земле с телесными повреждениями разной степени тяжести.

"Всё кризис миновал, дальше можешь сам, – сказал чуть запыхавшийся Барбатос"

Отдышавшись, я всё-таки достал чуть помятое удостоверение:

– И вообще я следователь Приказа тайных дел.

– Всё хана нам, Петро. Начальство побили, – кто-то из лежавших стрельцов произнес очевидное.

После услышал голос Мартына, прибежавшего на звуки драки, стрельцы быстро затихли:

– Граждане оборотни в погонах, требую прекратить противоправные действия в отношении сотрудника органов безопасности Ягодного княжества. – Мартын, прибежавший с темной улицы, держал в лапах найденную где-то по дороге корягу. – Руки вверх! А то всех порешу!!!

– Спокойно, Мартын, я сам всё уладил.

– Да… – Он наклонился и поднял вторую дубинку, которой Барбатос так сильно бил, что она треснула и чуть не разваливалась на две части. – Ничего ты их так оприходовал. Ну, давай, вязать их что ли.

***

28 июля 1850 года…

С раннего утра я уже был на работе, закончил допрашивать вчерашних стрельцов. На мой вопрос: "Откуда вы вчера взялись в харчевне", они мне сказали, что следователь Иванов приказал им вечером проверить это заведение, там вероятна серьезная драка. Что за следователь Иванов, вразумительно они мне ответить не смогли, сказали, что он внештатный следователь по особо секретным делам. Что за ерунда? Какой к чёрту, внештатный следователь? Вот это уже серьёзный повод наведаться в Стрелецкий приказ, что за "секретные следователи" без ведома нашего органа. В нападении на меня раскаялись, правильно, куда им было деться? Барбатос их так обработал: двое сильно хромают, у одного сложный перелом руки, остальным двоим относительно повезло – только царапины, ссадины и порванная в лохмотья форма.

К нам в кабинет зашла, как всегда жизнерадостная, Елена Премудрая с маленьким пузырьком в руках:

– Доброе утро, гангстеры! – Увидев меня, растирающего ушибленные руки (а как вы думали? расколоть одним ударом толстенную палку об кого-то не пройдет просто так без последствий), она поставила бутылочку передо мной. – Вот, выпей, должно пройти.

– Спасибо. – Я залпом выпил темно-синий раствор.

Тем временем Премудрая зашла мне за спину и начала массировать шею. Что мне нравиться в Елене, так это то, что она всегда принесет какое-нибудь лекарство, причём даже просить её не надо, сама чувствует.

– Ленка, что ж ты с утра ругаешься? Что это значит? Ганг-стер. – Мартын, в отличие от меня не получил вчера ни одного повреждения, естественно, прибежал только под конец.

– Это разбойник на итальянский лад. Как вас по-другому называть? Вон как стрельцов отделали.

– Они первые начали! – Мой помощник оправдался. – Эдуардыч их за дело избил! Я бы вообще… – он мечтательно закрыл глаза, представляя свои несбывшиеся подвиги.

– Полностью согласен. Тем более цель-то выполнена, на интересующем нас субъекте иголка закреплена. Мартын, так ведь?

– Да-да, я догнал этого мужика уже на соседней улице. Когда брать будем?

– Погоди ты, рано ещё, пока только следить будем, как только на завод выведет тогда и будем брать. – Я закончил писать отчёт о вчерашнем мероприятии, поставил печать, расписался. – Для тебя будет другое задание. Нужен хороший художник-портретист, когда найдешь, веди его к нам.

– Портрет себе захотел? – Мартын усмехнулся. – Давай лучше, сразу скульптуру из мрамора! Я знаю тут одного ваятеля.

– Нет, будем фоторобот делать. – Посмотрев, на недоумевающих коллег, добавил. – Потом объясню что это такое. И да, ещё будут нужны вчерашние стрельцы, и секретарь Салтыкова из Eправы. Возможно, я тоже ещё одного человека приведу.

– По делам идешь? – Елена заметила, что я выключил лампу и надел шапку.

– Да, на таможню наведаюсь. Убийство Салтыкова, Морозовой и Мудеева раскрывать же надо.

Выйдя из кабинета, прошел по коридору и остановился около поста дежурного сотника, сегодня это опять Петров. Он мило дремал, положив голову на стол. Пришлось легонько постучать по столу, дежурный мгновенно проснулся и встал:

– Здравия желаю, Ваше Благородие! – В конце он не выдержал и зевнул. – Извините, не специально…

– Ещё бы, ты это специально делал! Слушай, пожалуйста, позови мне молодого опричника, который вчера ездил со мной на операцию.

Сотник вдохнул полную грудь воздуха и крикнул на весь этаж:

– Рядовой Гаврилов!!!

Послышался громкие удары по паркету от тяжелой форменной обуви. Из-за угла выскочил запыхавшийся опричник:

– Господин Сотник, рядовой Гаврилов по вашему приказу прибыл!

– Идем за мной. – Я мотнул головой в угол холла. Отойдя подальше от сотника, чтобы он не слышал, я тихо сказал: – Значит, сейчас едем со мной, переоденешься в молодого купца, снарядим тебя и пойдем ещё на одну операцию. Понял?

– Так точно!

– Ну и хорошо.

***

Около полудня мы сидели в служебном паровом экипаже. Я заканчивал инструктировать опричника Гаврилова переодетого в богатый камзол. По легенде он сейчас купец, которому срочно необходимо перевести партию реагента для винодельного производства, но вот незадача, оказывается, психотропные вещества простые граждане не имеют право провозить! И поэтому Гаврилову требуется "помощь" от служащих таможни, разумеется, всё будет щедро вознаграждено.

– Гаврилов, вот тебе реквизит. – Я передал "купцу" мешочек с качественно имитированными полновесными золотыми монетами, даже под лупой не отличишь. Кац (куда ж без него), уверял, что такую подделку сейчас никто не делает. Был какой-то фальшивомонетчик, создал вот эти монеты, долго-о-о ловили гада. Хитро улыбаясь, заверил меня, что злодей никуда больше не убежит, действительно, куда денется из стены монетного двора, куда его замуровали. После поправил Гаврилову брошь в виде глаза на толстой серебряной цепи. – Запомни, стой так, чтобы все твои действия были видны нам через неё. – Я указал на скрытую видеокамеру местного разлива.

– Да-да, таки ви правильно говорите! – Конечно же, Кац не ограничился устной консультацией, а пошёл на дело с нами, как же он пропустит то, как я буду использовать артефакты в нестандартной ситуации.

– Всё, я пошёл! – Гаврилов открыл дверь экипажа и выпрыгнул из него на брусчатку.

Я обратился к двум горожанам, которых мы нашли на улице и настойчиво попросили быть понятыми:

– Граждане, смотрите в тарелочку внимательно, слушайте в морские раковины, которые я вам раздал, что будет говорить таможенник и наш сотрудник.

Понятые покивали в ответ и внимательно стали смотреть в гладь воды. Да, это своеобразный аналог видеонаблюдения. В тарелку наливается чистая вода и  ней возникает изображение того, что видит хрустальный глаз:

Гаврилов заходит в здание таможни Ягодного княжества, внутри достаточно многолюдно, в основном ходят купцы с ворохом бумаг и грамот. Хорошо, наш засланный казачок ни чем не выделяется. Так… подходит его очередь, он рассказывает, что занимается виноделием, хочет наладить в этот княжестве новое производство, очень хорошо… Намекнул, что есть хорошие связи среди уважаемых купцов, которые посоветовали обратиться сюда, чтобы помогли провести "необходимый товар" быстро и без вопросов. Таможенник понял, что от него хотят, проводил Гаврилова в кабинет к своему начальству. Да уж… Кабинет можно было и скромнее обустроить: мебель дороже, чем в княжеском тереме, на стенах сплошь картины и гобелены, на полу персидские ковры! До кабинета Петренко, конечно, очень далеко, но всё же дорого и богато. Отвлеклись… разговаривают о «содействии», наш человек приоткрывает мешочек с желтым металлом, таможенник для вида упирается, хотя у самого чуть ли слюна не капает от предвкушения. Дело сделано, таможенник забрал золото, сунул его в стол, и выписал купцу грамоту. Я повернулся к понятым:

– Всё видели и слышали?

– Да-да, Ваше Благородие! – хором сказали граждане.

– Хорошо, тогда распишитесь вот здесь… И здесь – Я указал пальцем на протокол. – Да, и вы то же.

– Мы свободны?

– Конечно. Всего доброго. – Я вышел из экипажа и зашёл в соседний паробус, где сидела группа захвата. – Мужики, работаем.

Из неприметного серого транспорта, принадлежность к органам в нём выдаёт только широкая синяя полоса через оба борта с надписью: "Приказ тайных дел", в мгновения ока выскочила четверка опричников в полном обмундировании и скрылась в здании таможни. Уже через минуту бойцы привели задержанного с мешком на голове. Толстый чиновник визжал, брыкался и выкрикивал угрозы, но его быстро затащили в служебный экипаж. Сразу после этого мы поехали, и таможенник начал орать:

– Что это значит?! Вы кто?! Похищение средь бела дня вам с рук не сойдет!!! Да я князю пойду жаловаться!!!

– Молчать! – Я чуть прикрикнул на коррупционера, тот сразу же замолк, после чего снял мешок. –  Гражданин, предлагаю познакомиться. Меня зовут Фиалковский Максим Эдуардович, я из Приказа тайных дел. Как вас зовут?

– Я не буду ничего говорить, пока вы не объясните, что здесь происходит! – Он недовольно сложил руки на груди.

– Ваше право. Вот этот документ. – Я показал ему разрешение на ввоз груза. – Вы пару минут назад передали Гаврилову.

– И что? Я имею право выдавать такие бумаги, – ответил он непонимающим тоном.

– Как посмотреть… Бумаги, на провоз запрещенных веществ, выписывать вы точно право не имеете. Идем далее. – На сиденье в экипаже я выложил мешочек с монетами. – За свои услуги вы взяли вот это вознаграждение. А это уже взяточничество, так что предлагаю…

– Ха-ха-ха! Какая взятка? Вы что? Грамоту вы сами напечатали, деньги подкинули. Нет у вас никаких доказательств! Я работаю на таможне уже почти тридцать лет! Фиалковский, вы ж не первый кто пытается меня приземлить! – Чиновник прекратил хохотать, выражение его лица стало надменным, пренебрежительным.

– Всё? – Спокойно спросил я.

– Ах, да! Быстро везите меня к Князю! Буду челобитную писать. Или вы прямо здесь принесёте мне извинения? – Таможенник что-то совсем распоясался, пора вернуть его на землю.

– Не торопитесь, я же не закончил. Обратите внимание вот сюда, – я, – и вот сюда, – сейчас указал на подвеску в виде глаза на Гаврилове. – Знаете что это такое?

"Клиент" внимательно осмотрел обе вещицы, и чем дольше смотрел, тем более грустным становилось его лицо. Человек, длительное время несущий службу на таможне, должен видеть и не такие редкости.

– Вижу, вы знаете, как это работает. – Я достал протокол, который подписали двое обывателей. – Понятые видели, как вы брали взятку. Ну, что согласны сотрудничать? Если согласитесь, то я забуду про этот неприятнейший инцидент. И отстану от вас… пока что. – Что я ещё мог сказать? Он же не вымогал взятку у Гаврилова. Наш сотрудник сам спровоцировал его на это, поэтому получается, что преступник сам опричник, а не таможенник.

Но хорошо, что здешнее население вообще не знает эти тонкости, законодательство в Ягодном княжестве примерно на уровне средневековой Руси. Поэтому толстый чиновник не мог сказать ничего иного:

– Понятно, всё-таки поймали… Мне деваться некуда… Ладно, я согласен на сотрудничество. Что вы хотите?

– Так бы сразу. Вспомните, к вам должен был приходить один человек, точно так же, как и Гаврилов он хотел провести один запрещенный товар. – Я внимательно посмотрел на собеседника.

– Таких было… – Он прищурил глаза, зашевелил губами, пытаясь вспомнить всех. – Может как-то конкретнее, кто вас именно интересует?

– Имя вам не скажу, но скажу про то, что он пытался провести. – Я достал из кармана маленькую бутылочку из-под яда и показал её таможеннику. – Кто провез вот эту бутылку?

– О-о-о! Это, я помню! Жидкость очень опасная. Мне тогда за нею отвали столько ба… – Он резко прервался, видимо понял, что сейчас чуть не признался в очередном эпизоде.

– Не останавливайтесь, если поможете найти злодея, то вам это зачтётся.

Чиновник задумался, то и дело, переводя взгляд с меня на склянку с аконитом. В нём боролись честный гражданин и закоренелый коррупционер:

– Ах! Пошло оно всё! – Он сильно махнул руками. – Слушайте, это было чуть больше недели назад, дней девять, наверное… Пришёл купец Фёдор Костин.

Правильный выбор, лучше сесть ненадолго за взятку, чем надолго за пособничество в убийствах.

– Вы всех по именам помните?

– Конечно, вдруг кто-нибудь решит шантажировать меня, а знаю на кого надавить. – Удивился чиновник.

– Значит, я так понимаю, лицо его помните? Правильно?

– Естественно! Такого не забудешь при всём желании… Вроде мужик, а лицо бабье.

– В смысле?

– Ухоженное что ли… – Таможенник оживился. – Вот смотрите, у меня и вас есть морщины в том или ином количестве, на щеке у меня маленький шрам… А у него кожа ухоженная…

Странно… Где-то я это уже слышал. У Лена, что ли проконсультироваться? Но сначала необходимо закончить с этим чиновником:

– Значит, вы помните его лицо?

– Да!

– Отлично! Тогда предлагаю проехать к нам в Приказ. – Увидев, что таможенник побледнел, я поспешил дополнить. – Не переживайте, поможете составить нам портрет Костина.

– Вух-х. Это, пожалуйста! – Его лицо снова приобрело здоровый оттенок.

Я постучал по сиденью водителя парового экипажа, чтобы он обратил на меня внимание:

– Погнали к нам в приказ!

– Будет исполнено! – крикнул пожилой опричник.

***

Через полчаса Петр Владимирович Чистоплюев (таможенник, пока мы ехали, всё-таки сказал, как его зовут) шёл за мной по коридору пятого этажа к нашему с Мартыном кабинету. Этот нехороший человек, как ещё можно назвать коррупционера, который согласился сотрудничать с органами, после того как его поймали на новом эпизоде, ну даже пусть и подставном. Так вот, он потребовал, чтобы его заводили через черный вход, ему, видите ли, надо держать репутацию среди будущих "клиентов", а если его заметят в такой компании, то работать с ним никто не будет. Условия сотрудничества ещё нам ставит!

Надеюсь, Мартын уже нашёл художника-портретиста. В кабинете опять происходила какая-то ерунда: Мартын стоял между побитыми стрельцами и художником, упираясь в них обеими руками, пытаясь не допустить рукоприкладства, секретарь Салтыкова, как обычно на всех кричала, мол, за что её задержали. Указав Петру Владимировичу на стул возле моего стола, я прервал данное действо:

– Тихо!!! – Все сразу же замолчали и уставились на меня, я решил прояснить обстановку: – Что здесь происходит?

На мой вопрос все стали отвечать одновременно, кто-то даже начал кричать, но громче всех орал мой помощник:

– Максим, я привел его!!! – Мартын отвлекся от сдерживания конфликта между стрельцами и художником, за что сразу же получил кулаком по плечу от стрельца, который пытался заехать им по печени портретиста.

– Зачем меня задержали?! – Это кричала, скорее даже почти визжала, секретарша Салтыкова и Мудеева.

– Начальник, разреши мы отмутузим это недоразумение из Европы. – Стрельцы басили одновременно, то и дело, пытаясь ударить живописца.

– Господин, почему эти люди пытаются сделать мне больно? – Самым выделяющимся из общего гама был высокий голос вот этого, так скажем, представителя толерантной Европы.

В ответ на претензию от художника стрельцы опять стали пытаться наступать на него с явными намерениями причинить физический ущерб. Девушка-секретарь, вцепившись мне в локоть, стала просить отпустить её. Не приказ, а бардак какой-то:

– Стоп!!! – Я прикрикнул на народ. – Давайте по одному. Мартын, говори.

– Как ты просил, я привёл художника. – Он отошёл от живописца, и я, наконец, увидел его, или её, в полный рост. Покрой одежды обтягивающий, на голове заплетена настоящая коса, на ногах похоже были одеты женские туфли. Короче я понял, почему стрельцы хотели побить вот это… Как его прилично обозвать-то? Мартын, хорошо, выручил: – Его зовут Клод.

– Где ты его нашёл? – с улыбкой спросил я.

– Да, я поспрашивал у опричников наших, они рассказали, что недавно дружинники задержали Клода, он рисовал непотребные изображения в городе на стенах. Я пришёл в княжескую темницу, стражники мне одолжили его на несколько часов. – Он замолк и усмехнулся. – Дознаватели князя вообще не знали, что с ним делать!

– Мартын, в смысле не знали? У них же фантазия богаче, чем у средневековых инквизиторов. – Я вспомнил, как знакомился с работой следственного десятка княжеских дружинников, так после этого не мог спать несколько дней! Мои операции типа парализации работы всей управы ягодной или шантаж таможенника, по сравнению с их работой, это невинные детские шуточки.

– Правильно, они на нем много пыток провели! А ему, паразиту, – Мартын пнул стул, на котором сидел художник, – нипочем, ему это удовольствие доставляет, ещё просил!

"Как я понимаю этих стражников, пару лет назад прислали ко мне такой же экземпляр, так мои бесы практически сошли с ума, придумывая для него наказание, – по голосу Барбатоса, казалось, что он мне жалуется"

"Какое наказание ему придумали?"

"Не знаю, я его в карты специально проиграл, пусть мой сосед теперь мучается! – он еле сдерживался от переполняющего его смеха"

– Мартын, спасибо. Так, граждане стрельцы-дебоширы. – Они пытались что-то мне возразить, но не стал их слушать. – Можете свои действия не объяснять, ваше поведение мне понятно. По этому эпизоды к вам вопросов нет.

– Да-да! Негоже мужику в бабских подштанниках щеголять, честной народ пугать! – Сказал один из них, вроде бы, Петро.

Секретарша из Ягодной управы стояла в углу, сложив руки на груди и недовольно надув губки.

– Девушка. – Я обратился к секретарше, она посмотрела на меня. – Вас ни кто не задерживал, вас просто пригласили оказать нам помощь, потерпите, пожалуйста.

– Извините… – На её щеках появился румянец. О-о-о, я ей понравился.

Я сел за свой стол, снял шапку, включил лампу. Мартын развалился на диване. Тишину прервал художник из «партии меньшинства»:

– Уважаемый, Максим Эдуардович! Ваше Благородие титулярный советник Фиалковский! Товарищ следователь Приказа тайных дел Его Величества Князя Владимира! – Клод встал посреди комнаты и сделал реверанс, да так, что не каждая знатная девушка это сделает.

Петро сплюнул, нервно потирая кулаки:

– Начальник, разреши я всё-таки втащу этому… – Стрелец начал подбирать приличные слова, но не нашёл: – ***!

Я почесал голову, и подошел к картотеке около окна, стал искать чистую бумагу, причём встал так, что сама комната была за моей спиной. Стрелец расценил мои действия как разрешения. Послышался скрип паркет, смачный удар и визг художника. Найдя бумагу, я положил её на стол Мартына, перед которым сидел Клод.

– Гражданин Клод, не забывайтесь, факт того, что вас вывели из темницы, не снимает с вас обвинения в вандализме. От вас требуется со слов данных людей, – я показал на стрельцов, секретаршу и таможенника-коррупционера, – нарисовать три портрета: Панова, Иванова и Костина. Задача ясна?

– Как пожелаете. – Клод повесил на улицу широкую улыбку и подмигнул мне.

Петро опять пристал, плюнул на кулаки, я его остановил, пока что:

– Отставить!

***

Через два часа…

Непонятый публикой Ягодного княжества художник Клод закончил последний фоторобот, надиктованный пятью стрельцами. Они как раз хотели по-тихому, не привлекая моего внимания, уйти из кабинета, пока я увлеченно учился писать пером (паста в моей шариковой ручке уже кончилась), но им это не удалось:

– Граждане стрельцы, стоять! – я уверенно отдал приказ, не поднимая взгляда от листа бумаги, по которому неохотно перемещалось перо, оставляя неуклюжие буквы. Стрельцы как шли, друг за другом, так и остановились, я продолжил: – куда-то собрались?

– Да… Мы же это, вроде бы описали этого Иванова, – за всех ответил Петро.

– И что? – чуть приподняв взгляд, спросил я.

– Ну, так мы пойдем? – с надеждой в голосе спросили они.

– Конечно, пойдёте! – Я вышел из-за стола и выглянул в коридор. – Конвойного в пятьсот восьмой!

Дверь в кабинет открылась, и чуть нагнувшись, чтобы не задеть высоким лбом косяк, внутрь зашел лысый опричник:

– Максим Эдуардович, конвой заказывали? – пробасил он.

– Да, проводите в темницу граждан-стрельцов. – Повернувшись к Петро, я добавил: – им ещё пять суток за чрезмерную исполнительность и нападение на честных граждан отсиживать.

– Понял. – Опричник подошёл к задержанным. – Ну, что? Сами пойдёте? Или вам помочь?

– С-с-сами! – заикаясь, хором ответили стрельцы.

Дождавшись, когда их увели, я подошёл к столу Мартына и стал рассматривать портреты злодеев, точнее три портрета одного злодея:

– Клод, это что такое? – я указал на одинаковые фотороботы.

– Ваше Благородие просило написать три портрета, я всё сделал для вашего удовольствия, – невинно, хлопая глазами, ответил живописец.

– Правильно, три. Но если они разные! На кой, ты два часа рисовал одинаковые фотороботы?!

– Извините! Но, во-первых, я не рисую, а пишу, и во-вторых, разве вы не видите, что это совершенно три разных прекрасных портрета! – Клод стал защищать свой общественно-полезный труд.

– В каком месте они разные?! – Я взял у него три работы и разложил их в ряд на стол перед ним. – Мартын, найдешь хоть одно различие дам день отгула!

– Как, в каком?! – сильно удивился художник. – На первом стрелецкая шапочка, на втором глаза другого цвета (очень актуально, учитывая, что рисунок черно-белый), на третьем красивая соболиная купеческая шапка.

– Клод, лицо-то! Оно у всех одно и то же! – Чуть успокоившись, добавил: – шапки он в ближайшую подворотню выкинул, по одному цвету глаз человека не узнать!

– Я же не знал! – обиженно ответил Клод.

Действительно, чего я так завелся? Из-за того, что вчерашний план провалился? Да. Но художник не при чём. Я сам ему дал задание написать три портрета, он это и сделал, пусть даже все они похожи друг на друга и отличаются только деталями. Да… нехорошо получилось.

– Гражданин Клод, благодарю вас за содействие следствию! – официальным тоном сказал я. – А теперь прошу вас проследовать за моим сотрудником, – я указал на Мартына, – он отведет вас обратно в Княжеский терем.

Мартын, нехотя поднявшись с дивана, указал художнику на выход, и пошёл его сопровождать до темницы. Сопровождение скорее необходимо, не для того, что Клод не сбежал, а для того, чтобы по пути к нему не было применено насилие со стороны целомудренных горожан.

В кабинете кроме меня остались только три фоторобота одного человека, разложив их в ряд на своем столе, я принялся их рассматривать. Было такое чувство, что где-то я его уже видел, но вот только где? За те полмесяца, что я в Ягодном княжестве, я встречал столько народа! Только тех, с которыми я лично говорил, хоть по минуте, было больше сотни. Это не считая многочисленных посетителей с челобитными, и несколько сотен опричников и стрельцов, встреченных мною в коридорах приказа и на улице. И вообще, может я видел похожего человека в своей России, а не здесь! Лицо какое-то странное, слишком ухоженное что ли? Ни щетины, ни дефектов кожи, ни порезов – вообще ничего! Стрельцы, таможенник и секретарь говорят о неестественности лица…

Находясь в раздумьях и взяв с собой фотороботы, я вышел в коридор, не помня зачем. Но главное, что сделал это вовремя. Как только дверь в наш с Мартыном кабинет открылась, в коридоре послышались поспешные удаляющиеся шаги, принадлежащие почти убегающему Федосу Жуеву. Чего это он? Надо выяснить:

– Товарищ Жуев, стоять!

Главный поставщик челобитных замер на месте и осторожно повернулся, в руках он держал очередную пачку заявлений. Ну, конечно, что он ещё мог нести! Как только я стал к нему приближаться, Жуев начал пятиться и выставил перед собой большой серебряный крест:

– Изыди, демон! – дьяк принялся истошно кричать.

"Не боись, Максимка, его, как он думает, животворящий крест, не причинит нам ни малейшего вреда. Кресты, святая вода, серебро и тому подобное работает только в сказках"

"Уверен?"

"Конечно, иначе тебя бы здесь уже не существовало. Его игрушка может напугать только мелких бесов, и то по незнанию"

Федос Жуев, видя, что действия не имеют желательных результатов, несколько растерялся. Я подошёл к нему чуть ближе:

– Если успокоились, – я указал на дверь кабинета, – то прошу, пройдемте, есть разговор.

Но стрелецкий дьяк не угомонился и решился на отчаянный шаг, он замахнулся серебряным крестом и ударил им меня по лбу. Всё, Жуев доигрался, я схватил его за локоть и затащил в кабинет, дьяк при этом кричал, что его убивают. Хорошо хоть, что на его крики не сбежался весь этаж.

Усадив Жуева на стул и нависнув над ним, я решил прояснить ситуацию:

– Так, Федос Ермолаевич, если вы ответите мне на пару вопросов, я забуду про этот неприятный инцидент. – Я почесал ушибленный лоб. – И не буду применять к вам незаконные меры воздействия!