Читать книгу: «Дело о красном виноделе», страница 13
Ой, не привычный я к такому жору. Ой, плохо мне будет на утро… Официанты всё подносили и подносили, мы ели и ели, они подносили и подносили, а мы, ну вы поняли… Но это было не всё! Это ж пир, как же без напитков? Всё тут и вино, и пиво, и медовуха. Пили много. За здравие хозяина, Князя, Княжича, боярина того, сего и так далее. Причём пили до дна, это ж не уважение, если не полностью. Главной проблемой были кубки, да именно кубки, так как по словам местных бокалы для женщин, а мужик может и пол-литровый кубок осушить. Хорошо хоть, перед тем как идти на приём, Мартын посоветовал сходить к Елене Премудрой за специальной настойкой, от известного эффекта алкогольных напитков… В общем все были уже на веселе, кто-то даже под столом, у меня ни в одном глазу, правда организм всё же напоминает, что я выпил несколько литров. Чтоб не отличаться от окружающих, пришлось симулировать опьянение.
Все уже готовые к продолжению банкета, вот-вот должны привести молодых девиц, а пока пирующие предавались истинно мужским играм: кулачные бои, армрестлинг, стрельба. Конечно, как же не поспорить что с одним закрытым глазом и другим, в котором всё двоиться, он не попадёт из револьвера в яблоко на голове другого с десяти шагов. Поразительно, но такие забавы никого не травмировали…
Ну а я решил поработать, раз публика уже "готова". Во! Костин, сидящий во главе стола, то же весёлый. Встал из-за лавки, я по зигзагообразной (сейчас уже по иной никто не перемещается) траектории направился к хозяину. Подвинув некое тело, спящее в недоеденной свиной шее, я присел возле купца. Налив полный кубок вина покрепче я вручил его Костину, тот безоговорочно осушил его в пару глотков. Как иначе, если подают и не выпить, то это крайнее не уважение.
– Федя, я же могу тебя так называть? – заплетающимся голосом спросил я.
– Без вопросов! – широко помотав головой, ответил он.
– Так вот, Федя, у меня такая гениальная идея появилась, после вот этого, – я ткнул пальцем в огромный сосуд с медовухой, – нет, после вот этого, – и перевел жест на вино.
– Да? Какая?
– Бизнес-план называется!
– Как? Биз… Пис… А! ***-план! – обрадовался пьяный купец.
– Да, он самый. Ты же деловой человек, вот послушай что я придумал.
– Валяй! – он махнул рукой, случайно ударив бородатого гостя слева от себя.
Откусил кусок от свиной ножки, оторванной прямо от зажаренного поросёнка я начал:
– Я тут изучил конъюнктуру, выходит гнать вино выгодно.
– А то!
– Погоди, я не закончил, – я поводил пальцем перед собой. – А если вино ещё и "весёлое", то вообще ништяк! Я слышал, что у тебя в княжестве растёт большое количество ягодок для этого вина?
Долго думая, к чему я клоню, и силясь вспомнить о каких ягодках я говорю, купец, наконец, выпалил:
– Да до *** их! Но они это, вроде как запрещены, типа дурман…
– Правильно! Вот я хотел заняться этим делом вместе с человечком с опытом. С меня бабки на производство, с человека "деловые" связи с чиновниками и крыша. Прибыль пополам. Есть кто на примете?
Костин почесал подбородок, осушил ещё один кубок с вином, налитый мной и сказал:
– Зачем нам кто-то левый? Я нечто подобное тут уже пробовал мутить, правда, всё полетело, давай я буду этим человечком? Только надо задаток, для подготовки "почвы"
– Сколько?
– Немного, рублей триста.
Обалдеть "немного"!!! Но ничего, походу я нашел, кто у нас заведовал накрытой варочной мануфактурой в лесу. Полезно ходить на пиры, отдохнул и дело раскрыл! Главное не отпустить злодея…
– Без вопросов! – я приблизился к нему ближе и тихо спросил: – У тебя есть воздушная почта? Хочу отправить письмецо домой, к утру придёт чек на триста рубликов, а то я всё в Энске оставил.
– Конечно, есть, там в моём кабинете стоит… в углу, – Костин достал из внутреннего кармана фрака стальной ключ и передал мне. – Вот ключ от кабинета, пройди по коридору прямо до упора.
– Я сейчас, – пошатываясь я встал из-за лавки и вышел из зала.
Как только оказался в коридоре, то сразу же изменил походку на нормальную. До упора говоришь? Так-так… Ага, вот он. Осмотрел белую высокую дверь, я уже хотел открыть её, как остановился. Зачем ключ? Если есть универсальная отмычка, надо же протестировать! Достав из пиджака чёрный ключ с оголовьем в виде черепа с двумя рубиновыми глазами и изменяющейся на глазах заточкой, я вставил его в скважина. Раз! И дверь открыта. Превосходно!
Войдя и закрыв за собой дверь, я присвистнул:
– Итак, что будем делать? Порыться в бумагах или… Нет, сначала отправим письмо, а потом решим.
Письмо, естественно будет отправлено не в мифический Энск, а прямиком в приказ тайных дел, и утром здесь будет парадный эскорт для Костина. Рыться в чужих вещах, пожалуй, не буду. Потом с обыском завалимся…
***
Ранее утро 2 августа 1850 года…
Ранним утром после грандиозного приёма, когда всё уже спали, где попало и с кем попало, я прохаживался между рядов спящих и храпящих мужиков, уснувших прямо на лавках в зале в обнимку с приехавшими девицами. Слуг не было, так как хозяин им тоже разрешил оттянуться, поэтому на подворье и в сенях лежало ещё дюжины три тел в бессознательном состоянии. В гостиной, где пировали наши женщины, было приличнее, они хотя бы так не напились, просто мирно дремали на диванчиках, найдя Любу, я взял её на руки и пошёл на улицу.
Найдя карету, которую вчера нанимал, я открыл дверку и аккуратно положил Любу на мягкое сиденье, потом разбудил кучера, спавшего под транспортным средством прямо на земле:
– Уважаемый, просыпайтесь, скоро выезжаем.
Извозчик, щурясь от яркого утреннего Солнца, сонно покивал, но встал и начал готовить карету к поездке.
За воротами в усадьбу раздался паровозный свисток, которым оборудованы самодвижущиеся экипажи Приказа тайных дел. С трудом отворив тяжёлые обитые железом ворота, я пустил внутрь двора два паровых экипажа. Остановившись из них, мгновенно выскочил десяток опричников в полной боевой амуниции и вечно весёлый Мартын во главе маленького отряда:
– Максим, здарова! – Он хлопнул меня по плечу. – Что-то ты маленько помятый. О-о-о и лицо какое-то зелёное. Хорошо отдохнул да? Ха-ха-ха!!! Где клиент?
– Пошли в дом.
Вся наша делегация мерно стуча тяжелыми форменными сапогами прошла в дом прямо к эпицентру минувшего веселья. Кто-то из опричников, видя спящих купцов, завистливо вздохнул. Проходя между рядов пьяных мужских и женских тел, я остановился возле одного из них и указал пальцем:
– Вот. Его задерживаем.
Два опричника схватили Костина и под слабые пьяные выкрики и возмущения последнего потащили на выход. Мартын прохаживался и придирчиво смотрел на стол, ещё содержащий немного яств. Что-то даже попробовал:
– Да… Хорошо вы погуляли…
– Ой, не говори, – поморщившись, я добавил: – Что-то тяжесть в желудке…
– Тяжесть?
– Да, что-то съел не то. Икра может браконьерская? Или свинина кошерная? Или вино перестоявшее?
Мартын тихо смеялся, потешаясь над гастрономическими проблемами своего начальника. Посмеюсь я ещё… Когда ты утром после очередной обмывки чьих-то детей еле живой очнешься. Помощник, разгладив длинный ус заметил:
– Начальник, а может это обжорство лютует в тебе? Какой человек в здравом уме сможет столько впихнуть в себя?
Оставив без внимания последнюю фразу, я медленно потопал за опричниками во двор. Около экипажей развернулся маленький такой диспут о правильном положении тела задержанного при его погрузке в транспорт:
– Идиоты, куда вы его вперед ногами толкаете?! – кричал сотник Петров на двух своих бойцов, державших Костина за шиворот и ноги.
Бойцы тут же исправились, пытаясь развернуться в тесном пространстве между двумя экипажами, попутно стукнув купца головой о колесо. Вчерашний хозяин светского приёма лишь тихонько и невнятно что-то буркнул себе под нос, а у сотника это вызвало волну праведного гневна, припудренного крепкими словечками. Схватившись за голову Петров рявкнул:
– Так, вы двое, – он поочередно показал пальцем на опричников, – прекратить выполнять погрузку! Немедленно!
Бойцы, отличающиеся только мебельными габаритами и молодецкой силушкой, но никак не умом, разве что задним, поняли приказ по-своему. Они тут же разжали руки и тело с грохотом рухнуло на землю. Сотник опять выругался.
Через десять минут, благополучно (с матами, угрозой увольнения и обоснованной агрессией со стороны начальства) опричники таки смогли погрузить Костина в один из самодвижущихся экипажей, и мы двинулись в сторону города. Я полуспал-полудремал в мерно покачивающийся на русской дороге карете, а спереди и сзади ехали два опричных экипажа, эдакий импровизированный кортеж. Из открытого окна дул приятный свежий утренний ветерок, на левом плече спала Люба Смолина, уже надевшая на себя выкупленные мной украшения. Я думал. О перспективах жизни в этом княжестве… Мире вообще… Сейчас вот приедем, допросим Костина (когда он очнётся), получим полное признание во всех грехах и всё – дело можно закрывать. Но что-то меня беспокоило…
Не помню, сколько прошло времени, но карета остановилась. Я выглянул в окно и увидел довольное лицо Мартына:
– Приехали, начальник!
– Не ори, – строго шепнул я, и указал на спящую девушку.
– Понял. Что прикажешь делать?
Размяв виски, от начинающей болеть головы (настойка от опьянения – это хорошо, но её время действия, похоже, заканчивается) и медленно и так же шёпотом выдал приказы:
– Костина в катакомбы. Проведите ему курс экстренной интоксикации от последствий пирушки, только осторожно! Помереть не должен. По крайней мере, пока не допросим… Дальше… А дальше вечерком я приеду и допрошу его.
– Усё будет в лучшем виде! – широко улыбнулся.
Глава 10. Место встречи то же
2 августа 1850 года, вечер…
Порой за счастье нужно бороться даже с самим собой
Джейн Остин
– Ваше Благородие, мы ничего не смогли сделать! – попытался оправдаться высокий и худой опричник-десятник, смотря в открытую дверь камеры.
Я то же заглянул в низенький дверной проём, из него меня сразу же обдало убойной смесью плесени, перегара и остатков жизнедеятельности человека. В холодной, тёмной камере без единого окна (естественно, сейчас мы примерно метрах в десяти под землей), размером два на два метра на гнилой соломе дрых непробудным сном купец Фёдор Костин, периодически напоминая о себе громким храпом.
Утром я дал задание Мартыну о протрезвлении нашего гостя, но, похоже, что-то пошло не так… В узком коридоре катакомб Приказа тайных дел, перед одной из бесчисленного количества камер с плотно подогнанными дверьми стояло три опричника и дознаватель-палач с клеймом "2". Они уже десять минут рассказывают, как пытались привести задержанного в чувства после мощной попойки на пиру. Для опричников было очень удивителен факт абсолютно нулевой эффект всех примененных методов, правда сообщили они это гораздо эмоциональней, показывая всю мощь и красоту оборотов русского языка.
– Начальник, а может это, – палач махнул головой в сторону допросных, – на дыбу его сразу? Начнём растягивать, глядишь и очнётся! От боли, говорят, трезвеют! Ха-ха-ха!!! – этот маньяк ещё и заржал.
– Нет. Подождём до утра, он всё равно ни куда не денется.
Моё предложение вызвало двоякие эмоции у опричников, пара бойцов одобрила, мол, рационально, зачем напрягаться, если эта пьянь когда-нибудь сама очухается. Человек в железной маске не стал скрывать своё недовольство, он уже настроился получить Костина для "развлечения", потом он посетовал о слабых людях, сознаются очень быстро, внутренний маньяк не успевает войти во вкус.
Если не получилось с одним, может другой будет сговорчивым:
– Пойдемте, посмотрим на товарища Смолина, раз этот не может.
– Прошу! – Десятник вытянул руку в сторону требуемой камеры
Камера Костина со скрипом задраилась, а наша процессия проследовала по полутёмным коридорам, изредка немногочисленные лампочки освещали большие паутины, глухой стук сапог пугал хозяина, и он семеня лапками мгновенно скрывался в щелях между камнями. Палач остановился около дубовой двери и показал на неё толстым пальцем:
– Смолин здесь.
Десятник, перебирая ключи на огромном кольце, подбирал нужный. На двери белой краской нарисованы кривые цифры "41/3". Опричник, провернув ключ, отворил дверь, маленькую комнатку тут же озарил тусклый свет из коридора, но и его хватило. Смолин поднялся с соломы и отполз к стенке, вжавшись в ледяные камни. Сейчас он уже не походил на того головореза, каким его притащили в тайный приказ. Всё тело покрывала сеточка кровоподтёков, на нижней губе темнела запёкшаяся кровь, глаза жмурились от слабого, но не привычного в катакомбах света.
Какой бы сволочью он не был, совершив массу преступлений от незатейливых грабежей до изощрённых убийств, но стоит отдать ему должное, не смотря на все те нечеловеческие условия, что приложил местный "маньяк" для получения крайне необходимой нам информации, Смолин не выдал своего подельника-организатора. Как человек, я его уважаю. Но как следователь… Кхм. И ничего же не сделаешь, этот… плохой человек нам очень нужен, ведь он – пока единственный, о котором я со стопроцентной вероятностью скажу, что он знает ху из ит мистер Панов.
– Ну, Смола, созрел говорить? Кто твой шеф? – спросила железная маска, направив в его бледное лицо свет от ручного фонаря.
– Я тебе только могу сказать, что мой шеф, как вы его назвали, с вами сделает, когда доберётся до вас, – прокряхтел узник.
– Дурак, ты Смолин! Твой подельник тебя кинул, когда оставил в той землянке. Он дал нам весь расклад по весенним глухарям! Ты, что, думаешь, Панов, или как так его реально зовут, придёт тебя спасать?
– Да, Фиалковский, он меня кинул. Но я не буду уподобляться ему! Я не сдам его вам, делайте что хотите! Хоть прямо сейчас казните!
Я усмехнулся, проверив наличие револьвера на поясе:
– Ха, какой хитрый! Хочешь умереть, чтобы унести с собой тайну личности Панова? – Я замолк, дождавшись кивка собеседника. – Ага, сейчас! Хрен тебе, а не смерть! Я лично буду ходатайствовать перед Князем, чтоб тебя приговорили не к смертной казни, а дали пожизненную путёвку на лесоповал… И это не всё, мы проверим, чтоб ты валил лес самым тупым топором на Руси, ещё тупее, чем ты сам!
– Ну и сволочь же ты начальник! – попытался плюнуть Смола, но не смог. – К чему это говоришь?
– Например, топор могут выдать острый, дневную норму сбавить. Скажешь что-нибудь интересное, лес будет не на Севере, а южнее, а расскажешь всё – глядишь, и у путёвки появиться срок.
– Договориться хочешь?
– Хочу.
Смолин прищурился, принявшись внимательно меня рассматривать:
– Какой тебе интерес? Мне понятно, а тебе? Чин хочешь новый? Премию? Землю? Холопов?
– Правильно думаешь. Ну? Твоё решение? Прямо сейчас, а то я ухожу и увижу тебя только на суде.
– Нет!
Палач, прислонившийся к дверному косяку, лишь что-то пробубнил под нос. Что же делать? Пытать его бесполезно… Опа! Идея!
– Бойцы, поднимайте его и тащите за мной.
Опричники влетели в камеру, взяли за руки и поволочили его по пыльному коридору. Остановились у камеры Костина, открыв её, посветили фонарём в лицо Костина, что его видел Смолин. Дальше только дело техники, один вопрос и я узнаю правду:
– Гражданин Смолин, вы узнаёте этого человека?
– …
Палач мгновенно нажал на одну из многочисленных болевых точек на теле Смолина:
– Отвечать когда спрашивают!
– Да!
Очень хорошо! Пока правда.
– Кто это?
– Купец Костин, имени не помню.
Тоже правда. Барабанная дробь и главный вопрос:
– Он твой подельник? Это Панов?
– Нет.
АРГХ!!! Правда! Он сказал правду! Я сильно сжал кулаки, если на мне не было бы перчаток, то окружающие выдели белую от напряжения кожу. Костин не причём. Ниточка лопнула…
– Смолина увести. Костина… Когда протрезвеет отпустить и извиниться…
***
Около 2 часов после полуночи…
"Фиу-у-у!!!" – свист воздушной почты резко прервал мой спокойный и крепкий сон.
Какого чёрта?! Пришлось включать свет и со слипшимися от недосыпа и яркого света глазами искать на аппарате выключатель подачи пара. На капсуле, вылетевшей из терминала, не было обратного адреса. Странно… Не уж-то спам какой-то. Мало ли, как только появилась почта, так сразу же возникли люди, намеревающиеся на этом заработать. А нет, это рукописное письмо:
"Уважаемый, Максим Эдуардович,
В связи с тем, что вы упорно работаете над двумя делами: об убийстве Салтыкова-младшего и о подпольной мануфактуре, не смотря на мои предостережения и советы, то у меня нет иного выбора.
Как человек, я ничего против вас не имею, но как следователь… Вы очень неприятны. Липните, как репей. Идёте вперед, как баран. Мне это надоело.
Итак, у постоялого двора, где вы живёте и в данный момент читаете это письмо, вас ожидает извозчик. Спускайтесь, он отвезёт вас в Приказ тайных дел. Там вы заберёте с собой все материалы по этим делам и поедете ко мне, пора познакомиться очно.
С уважением, Панов И.И."
Внизу страницы была сделана дописка:
"Ах, да, для стимулирования вашего поведения в правильном русле скажу: у меня находиться дорогой тебе человек. Не делай глупостей, девочка очень боится меня и моего острого и холодного друга, который так и жаждет согреться молодой кровью.
Я не хочу, чтобы она пострадала из-за твоих неверных шагов… Я всё вижу…"
Вот собака! Что делать? Что делать? Что делать? Я нервно ходил по комнате туда-сюда. Осторожно отодвинув шторку, выглянул в окно. Действительно, возле входа стояла простая повозка, груженная сеном, с запряженной грязной лошадью и мужичок в простой одежде.
"Не глупи, давай начнём выполнять его условия, – осторожно влез Барбатос"
"Лучше ничего не придумал?"
"Инициатива пока на его стороне…"
Я быстро надел форменную одежду, проверил патроны в револьвере, вернув его в кобуру, спрятал короткий кинжал в ножнах за голенище сапога и пошёл на выход.
В харчевне на первом этаже всё ещё с минувшего вечера шёл безудержный кутёж: слышны пьяный смех и крики, звон бокалов… Около крыльца стояла повозка, мужик, завидев меня, спрыгнул с неё:
– Максим Эдуардович? Мне велено отвезти вас. – Он протянул вперед открытую ладонь. – Отдайте ваше оружие.
Я послушно вынул из кобуры требуемое и отдал извозчику, тот сунул его за пояс. Дождавшись пока я присяду на сено, он запрыгнул на телегу и ударил лошадь вожжами. Повозка медленно пошла к Приказу.
Через четверть часа мы были у Приказа тайных дел. Извозчик отказался отпускать меня одного и пошёл со мной. Выглядело это со стороны достаточно странно. Этот мужик, видимо чей-то холоп, идёт вплотную ко мне по правую руку, приставил к боку мой же собственный револьвер.
Дежурный стрелец на входе без вопросов пропустил меня, лишь презрительно глянув на холопа.
– Где ваш кабинет? – спросил мужик.
– Не важно, дело всё равно не там.
"Ты что задумал? – опасливо спросил Барбатос"
"Не мешай, смотри тихо"
– А где же?
– В подвале, – сказал я максимально спокойно.
– Что оно там делает? – удивился он.
– Вчера была жара, в кабинете невозможная духота, я решил поработать в прохладном подвале.
– Да?
Версия крайне глупая, надеюсь, поверит.
– Что стоишь? Пошли в подвал. Только медленно, не делай резких движений. – Он сильнее ткнул меня в бок.
Уже около лестницы сверху спустился начальник следственного отдела из Стрелецкого приказа с ворохом бумаг, увидев меня, он сразу же подскочил:
– О, Максим, привет! То же решил свои бумажки разобрать?
– Зачем?
– Как это? – искренне удивился он. – Разве не знаешь, что сегодня утром Князь с проверкой нагрянет, будет смотреть что, да как его служивые люди делают. Я вот, – он указал на кипу бумаг в руках, – решил прибраться, не хотелось бы утром быть уволенным.
– Похвально, – нейтрально ответил я.
– Это кто с тобой? – Чернопятов спросил про извозчика.
Мужик новым тычком в бок напомнил, что следует быть осторожным в выборе ответа.
– Этот? – на секунду я задумался. – Да, холоп какой-то, около моего постоялого двора нужду справлял, вот я его и задержал. Сейчас будет отрабатывать своё дурное поведение, пусть бумаги мои, да Мартына по алфавиту раскладывает!
– Ха-ха! Интересное наказание, надо будет моим стрельцам-следакам рассказать! Ладно, я пошёл работать.
Он ушёл. Вух-х-х, пронесло… Извозчик после этого непринуждённого разговора расслабился и потерял немного бдительности. Мы спокойно спустились в катакомбы, остановившись в небольшой комнатке с одиноким столом, за которым сидел скучающий опричник, двое других вооруженных подпирали решётчатые двери, уходившие вглубь подземелья.
– Здравия желаю, Ваше Благородие! Чего изволите? – бодро отрапортовал дежурный.
Я резко нанёс удар локтём под дых извозчику, одновременно уходя с возможной линии огня вбок:
– Скрутить его!
Мужик, явно ошарашенный произошедшим, хотел было выстрелить из револьвера, но у него не получилось по двум причинам. Во-первых, мой пистолет не огнестрельный, который можно найти где угодно, а воздушный, находящийся на вооружении Приказа тайных дел и охраны Князя, из этого оружия, если не знаешь как, выстрелить не сможешь. Извозчик, судя по всему, такими познаниями не обладал. Во-вторых, опричники, кинувшиеся выполнять мой приказ, быстро остудили его пыл двумя прямыми ударами: в нос и живот. Скрутив его, опричники подняли потерявшего сознание холопа на ноги:
– Что с ним делать?
– Так… Бегом его в допросную, вызвать свободного дознавателя и найти бойца, похожего на него. Ещё… Ни кому из Стрелецкого приказа ни слова о произошедшем. Это тайная операция нашего Приказа.
– Так точно! пробасили парни и бросились выполнять полученные приказы.
***
Через 2 минуты 12 секунд…
– Фу… – извозчик поморщился и очнулся.
– Ну, вот. – Дознаватель в железной маске убрал от лица мужика тряпку, пропитанную нашатырным спиртом. – Очнулся, а вы сомневались!
Холоп быстро стал озираться по сторонам, увиденное его испугало. Он висел в воздухе, закрепленный по рукам и ногам в тяжелые кандалы, от которых в стороны отходят натянутые цепи. Перед ним стоят пять человек: двое рядом с ним, один молодой, второй странный – с обнаженным торсом и лицом в маске, оставшиеся трое стояли в стороне. Посмотрев на руки и ноги, извозчик понял, что верхнюю одежду с него сняли и в неё одели одного из опричников.
– Итак, времени очень мало, а узнать требует много, – я взглянул на наручные часы. – Коллега, работаем по плану.
Дознаватель подошёл к закованному в кандалы холопу и повертел перед его лицом большим гусиным пером:
– Знаешь, пытка щекоткой на Востоке считалась очень жестокой… Люди буквально умирали от смеха… Проверим эту теорию?
– Я за! – Я повернулся к стоящим за спиной опричникам: – Пацаны, вы согласны?
В ответ они одобрительно покивали головами.
– Чего вы хотите от бедного человека? – крикнул холоп.
– Узнать о твоей роли в постановке! – ответил я.
– Какой постановке? Какую чушь вы несёте? Ха-ха-ха!!!
Дознаватель провёл пером несколько раз по животу мужика, вызвав у того приступ смеха:
– Ответ неверный. Думай дальше.
Я постучал пальцем по столу, привлекая внимание холопа ко мне:
– Вопрос первый. Куда ты должен меня отвезти?
– В лес, – неуверенно ответил он.
Ложь! Врет, словно дышит. Палач посмотрел на меня, я в ответ отрицательно покачал головой. Для него это был знак к действию. Перышко ещё несколько раз прошлось по подошвам ног извозчика, вызвав у последнего очередной приступ смеха и подёргивания всего тела. Какой терпеливый…
– Всё!!! Ахахах!!! Хватит!!!
Железная маска мгновенно прекратила издевательство.
– Я всё скажу! Мне сказали, после того как вы заберёте дело, везти по Восточному тракту три версты, возле пьяной берёзы свернуть в лес и ехать до упора.
На мануфактуру выходит… Жалко, что мы там никого не оставили…
– Кто тебя нанял? – поинтересовался я.
– Мужик какой-то… Уже ночь началась, темно. Дремлю я на телеге своей, подходит какая-то пьянь и бормочет, мол, съезди к постоялому двору, подбери человека. Зовут Максимом Эдуардовичем. Отберешь у него оружие и отвезёшь в Приказ тайных дел, вместе с ним забери дело, он знает какое… Потом по маршруту, который только что описал.
– Мужик, ты дурак? Или как? – спросил дознаватель. – Зачем подписываться на такой криминал? Думаешь, нападение на опричника останется безнаказанным?
– Не-е-е, я нормальный! – уверенно заявил он. – Сначала я отказался, послал пьячугу по известному адресу, но он предложил деньги! Двадцать рублей золотом аванса и ещё тридцать после окончания работы!
Палач засмеялся и спросил задержанного:
– Ха-ха! У пьяни подзаборной было пятьдесят рублей? Ещё и золотом?
– Да! Он мне сам передал их. – Извозчик попытался пошевелиться в цепях, но у него слабо получалось, тогда он стал махать головой в сторону переодетого опричника. – Вот, там внутри моей шапки есть потайной кармашек, там деньги.
Всё мгновенно облепили переодетого бойца, он снял с головы шапка, вывернул подкладку и вытащил несколько золотых монеток. Кто-то из опричников присвистнул. Похоже не поддельные… Значит, говорит правду.
– Ясно… Дополнительные инструкции тебе давали? – спросил уже я.
– Нет-нет!
– Ладно, хватит! Времени мало, так… Уважаемый, – я обратился к палачу, – работайте дальше. Боец, – следующим на очереди был переодетый в одежду извозчика опричник, – запомнил маршрут? Да? Хорошо, тогда поехали.
Взяв со стола старое архивное дело, принесенное по моему приказу, по толщине примерно похожее на то, что интересует Панова, мы пошли на выход из катакомб…
***
Спустя три четверти часа…
Относительно быстро мы с бойцом прикатили к острогу-мануфактуре… Быстро, по сравнению с маршем на тяжёлых паровых экипажах, так и норовящих улететь в кювет или застрять в разбитых русских дорогах. Остановившись, не доезжая до острога метров пятьдесят, я слез с телеги и осторожно пошёл на свет внутри завода. Опричник, по договоренности, должен подключить ко мне в том случае, если что-то пойдёт не так… А пока он будет сидеть в телеге и не отсвечивать.
Приблизившись к ограде и выломанным на днях воротам, я решил осторожно посмотреть через щели в частоколе, что происходит внутри. В центре острога, где недавно стояла толпа рабочих, на земле сидит связанная по рукам и ногам девушка, вокруг неё нервно ходит мужчина. Люба! Стоп, что там ещё со злодеями? Больше никого не видно… Всего один? Так я его сейчас повяжу и всего делов-то! Я уже хотел было наперевес с револьвером бежать на помощь, как в свете большого костра блеснула сталь револьвера в руке мужчины. Это уже плохо… С такой дистанции я в него не попаду. Тогда пошли на переговоры…
Уже особо не скрываясь, я зашёл через центральные (впрочем, и единственные) ворота. Злодей услышал меня и повернулся на встречу мне, но из-за того, что он стоял спиной к костру, являющемуся единственным источником света, лица его я разглядеть не мог. Я уверенно приближался к нему, но его такой напор не устраивал, но выставил вперед дуло револьвера. Я остановился:
– Ну, я пришёл? Что дальше?
Услышав мой голос, Люба зашевелилась и замычала. Похитителю это не понравилось, он повернулся к костру и крикнул ей замолчать. Но как только он подставил часть своего лица костру, его лицо мгновенно залило, светом и я разглядел его:
– Суходрев?! – удивился я.
Его я меньше всего ожидал здесь увидеть.
– Да, я! – уверенно заявил Сашка. – Кого ты ещё ожидал здесь увидеть?
– Кого угодно, но только не тебя!
– Хватит! – нервно крикнул он, чуть дёрнувшись всем телом. – Брось оружие! Бегом!!! Я знаю, что оно у тебя с собой!!!
Я вытащил револьвер из-за спины и положил на землю перед собой.
– Нож ещё!
– Какой?
– Не коси под идиота!!! – Он указал дулом на мои ноги. – Тот, который опричники носят в сапоге!
На землю полетел и нож с ножнами отдельно. Этот маразматик потребовал, чтобы я показал, что ножны не пустые.
– Давай к делу!
– Пожалуйста…
– Дела принёс?
– Как просил, – спокойно, в отличии от него, ответил я.
– Давай сюда!
Я достал из сумки толстую папку с бумагами, вытянул вперёд и стал приближаться с нему, чтобы отдать.
– НЕТ!!! Стой на месте, не подходи! – Суходрев, держась, двумя руками револьвер, несколько раз потряс им, целясь в меня.
– Спокойно… – я медленно отошёл.
– Брось папку на землю перед собой и отойди назад!
Я выполнил его требование, отойдя метра полтора назад и сделав небольшой шаг вправо. Злодей, смотря прямо на меня то же чуть повернулся, его лицо чуть-чуть осветилось светом от костра.
– Ещё!!! – истошно крикнул он.
– Сейчас…
Дальше Сашка, похоже, не знал, что делать, он осторожно подошёл к делу, и хотел было взять, но я его прервал:
– Александр, давайте поговорим…
– Зачем?!
В те моменты, когда он отвлекался на папку на Земле, я медленно смещался вперед-вправо, чтобы, наконец, заставить его повернуть к костру.
– Мне же интересно, как следователю, узнать мотивы и некоторые другие моменты, которыми вы руководствовались, совершая преступления…
Суходрев задумался (я успел сделать ещё несколько шагов), но в итоге разрешил:
– Валяй!
– Зачем использовать именно яд для убийства? Это же не по-мужски… – задал я немного провокационный вопрос.
– …
– Слабо было застрелить их или заколоть? – ещё больше повысил голос.
– …
– Конечно, ты же ни черта не можешь!
– Я?! Да я сейчас застрелю тебя!!!
Пацан несколько раз нажимал на курок, чтобы произвести выстрел, но ничего не выходило. Я за это время сделал ещё несколько шагов, вынуждая злодея поворачиваться за мной, таким образом, его лицо было полностью освещено. Я присвистнул… Зрачки Суходрева были неестественно расширены… Да он обдолбан.
– Наркоман, ты даже револьвером пользоваться не умеешь! Брось, а то поранишься! – инициатива перешла в мои руки. – Ты же не Панов!
– Конечно, Панов не он. Панов – это я! – сказал знакомый голос из тьмы.
На небольшую площадку, освещенную костром, вышел новый персонаж. В красной стрелецкой форме и моим револьвером в руках вышел начальник следственного отдела стрелецкого приказа Андрей Чернопятов, судя по голосу, походке и комплекции это был он. Но лицо! Оно было ужасно! Многочисленные глубокие шрамы, практически полностью слезшая с одной щеки кожа… Точно! Головоломка сложилась!
– Доброй ночи, господа! Позвольте ещё раз представиться Панов, он же Иванов и он же купец Костин, – Чернопятов отвесил присутствующим небольшой поклон. – Максим, я вижу, ты не удивлён моему присутствию. – Он присел на принесенную им табуретку. – Ну, что поговорим? Ты же этого хочешь? Задавай вопрос, который тебя интересует.
– И много денег уходит на покупки масок?
– Так и знал, что вопрос будет примерно в этом роде! – он усмехнулся, насколько позволило сделать его лицо. – Как видишь, у меня дефект лица, полученный во время учёбы в Европе, я учился на химика… Вот неудачный эксперимент и поставил точку в моей карьере… – он задумался. – Денег? Денег, да, уходит достаточно… Но прибыль, в том числе и с этой мануфактуры покрывала всё! Не знаю, читал ли ты, но учёные открыли, что человек узнаёт других в первую очередь по лицу. Наденешь новую маску и твои же стрельцы тебя на улице в лицо не узнают, особенно если одеться победнее, тогда ты для них вообще пустое место.
