Читать книгу: «Темень», страница 2

– Я закурю? – спросила Мария, потянувшись в карман шинели за портсигаром.

Мужчина выпрямился, опёрся на лопату и повернулся к Марии в пол-оборота. Это был молодой и смуглый мужчина с широким лицом и чёрными глазами. Короткие чёрные усы над губой были побелены снегом. Хоть по некоторой вялости в чертах лица и было заметно, что человек давно не отдыхал, в целом его зоркие глаза, его манера держаться как можно прямее, почти как солдат, его лёгкая и довольная улыбка, большие руки, что лежали на лопате – всё говорило о большой внутренней силе этого человека.

– Доброе утро! Хотя вижу, утро не совсем доброе, – сказал Александр, взглянув прямо в глаза Марии, – да и не утро уже. Конечно, можете закурить.

Мария достала сигарету и спичечный коробок из другого кармана. Зажав сигарету зубами и чиркнув спичкой по коробку, Мария закурила.

– Выбросить мусор можно прямо в печь. Но что же, теперь и я могу поприветствовать Вас в Павловке. С приездом! Надеюсь, Вы уже худо-бедно освоились в нашем доме. Я Александр Булат-оглу. Но лучше просто Саша, а то имя слишком царским выходит, – Саша улыбнулся. Его голос звучал резко и звонко.

– Я Мария.

– Приятно познакомиться, Мария.

– Когда мы сможем отправиться к шахте?

– В доме на первом этаже, рядом с печью висят маленькие часики. Можете посмотреть время?

– Видела. Сейчас два с небольшим.

– Хороший глаз у Вас. Идти до шахты отсюда около получаса. Моя смена начинается в шесть, но Вас могу отвезти раньше. Я только дорогу хотел бы сначала откопать.

Мария ушла в дом. Только Саша вернулся к уборке снега, как дверь снова открылась, Мария вышла без сигареты, застёгнутая и с лопатой на плече.

– Вам совсем не обязательно: я сам справлюсь, – сказал Саша с плохо скрываемым удивлением.

– Чем быстрее покончим с этим делом, тем быстрее я приступлю к работе.

Мария встала сбоку от Саши и начала разгребать снег. Шахтёр поправил шапку, прошептал под нос: «Вот те на», – и тоже продолжил своё дело.

Равномерный труд, рассеянный свет, идущий будто бы ото всюду и особенно от ярких сугробов, морозный сухой воздух окончательно разбудили Марию. И она, занимаясь монотонной работой, вновь обдумала вчерашний разговор с секретарём на свежую голову.

«Разве для мешков с деньгами есть различие между ста пятьюдесятью и тысячью рублями? В словах секретаря о преимуществах найма одного охотника был смысл, но только если совсем не думать. Да, при найме целой группы придётся прикрыть шахту, но только на два или три дня. Разве простой будет настолько большим, что найм одного охотника с риском затяжной охоты, которая ещё и рискует кончится провалом, такой найм будет выгоднее, чем целая группа профессионалов без риска провала? Да чёрта-с два! Зато вот с зарплатой секретаря можно себе позволить потратить сто пятьдесят рублей, но не получиться потратить тысячу. Секретарь мне не показал ни приказов начальства, ни писем. Все приказы начальства существуют только в словах самого Варлама. Вот только слова сами по себе ничего не решают. Знает ли вообще руководство шахты об инциденте? Если вызывать по всем правилам группу охотников – это не только будет не по карману секретарю, это, как он сам и сказал, приведёт к проверке работы шахты, а того и гляди вскроется какая-нибудь секретарская подлость. Быть может, я опять надумываю попусту, но узнать что-нибудь о работе этого Варлама я обязана. В конце концов, если есть какая-нибудь секретарская подлость, то мне будет чем давить на слизняка, чтобы он писал тот отчёт, который нужен мне».

Когда Мария и Саша расчистили дорожку до калитки, они вернулись в дом. Саша добавил дров в жаркую печь и снял с неё кастрюлю с булькающим щи. Шахтёр поставил тарелку с супом на стол и пригласил Марию. Девушка ела кислый суп с горьким лицом. Не потому, что суп был невкусен, а потому, что в этом доме не водится мясо; упыри – существа более плотоядные, чем люди, и совсем без мяса жить им тяжко.

Пока Мария ела, Саша спустился в погреб и вернулся оттуда с двумя маленькими корзинками, замотанными в платки. Сказал, что Ася будет готовить кушанье с собой и для Марии, раз девушка отправляется в шахту на все смены. По словам шахтёра, в корзинке были пара ломтиков хлеба, сало, яблоко, сушёные ягоды. После трапезы девушка ушла на чердак.

Из своей большой сумки Мария достала тёмно-бежевый испещрённый ромбами стёганный акетон, который надела на рубашку; поверх акетона женщина надела тёмную бригантину. Мария опустила голову и собрала падающие на лицо локоны, оттянула их на затылок и завязала лентой в хвост. На руки она надела кожаные перчатки с заклёпками на костяшках. К левому бедру охотник привязала ремнями ножны с двумя кинжалами. На грудь Мария надела кобуру с 4.2-линейным револьвером, так, чтобы рукоять пистолета смотрела влево.

Завершив этот маленький обряд, женщина достала из сумки своё главное сокровище – короткий полуторный меч. Девушка твёрдо схватилась за рукоять и достала меч из кожаных ножен. В тусклой комнате холодный серебристый клинок будто сам становился светом, самым чистым и спокойным. Это был иридиевый меч. Неразрушимый, способный смять любую сталь клинок. Он есть подлинное оружие, рождённое только для боёв, презрительное к уходу, потому и не требующее его.

Когда Мария спустилась, Александр увидел перед собой совсем другого человека. Вместо усталой сутулящейся женщины с дремучим от свалившихся на лоб волос взглядом, перед ним стоял во весь рост солдат с офицерской выправкой. Оттянутые в хвост волосы обнажили перед шахтёром резкие черты лица сильного, могучего хищника, чьи глаза из-за синяков и длинных ресниц казались бездонными, но не смотрели они вовнутрь – из-под прищура в лицо шахтёра впились глаза зоркого кота.

– Я готова идти, – безразлично сказала Мария.

– Офицерская выправка Вам идёт, – сказал Саша, запирая дверь дома.

– Естественно. Надо же выжимать всё из своего роста, когда большинству людей ты упираешься в подбородок.

С Марией они выдвинулись.

– Пойдёмте, тут до шахты недалеко. Можно вопрос? – Мария кивнула. – Вы работаете одни или Варлам ещё кого нанимал?

– А что?

– Я не сомневаюсь в Ваших силах, Вы не подумайте. Но ведь шахта у нас немаленькая. Трудно будет искать одной чудовище.

– В одиночку будет труднее, чем в команде, бесспорно. Но я упырь, так что хорошее зрение и слух вполне возместят эти лишения.

– Не сомневаюсь, но другие мужики могут не понять. Мы тут все уже давно сидим на иголках, как бы другие не возмутились…

– От того, что вам прислали одного охотника, да и тот всего лишь женщина-карлик? – Мария едко усмехнулась. – Не переживай. Передо мной стоит чёткая задача – выследить и убить. Эту задачу я должна выполнить. Пока мне не будут мешать другие, чужое мнение обо мне меня не беспокоит.

Семья Саши живёт недалеко от шахтёрского комплекса. Пятнадцать или двадцать минут пешком хватает, чтобы дойти до шахты, которая находилась недалеко от черты городка. Дорога к ней идёт через холм, с которого легко увидеть вход в штольню – чёрную дыру в пригорке. Из неё, из-под земли выходит и забегает в небольшое здание одноколейка, по которой в вагонетках и выходит на поверхность железная руда. Здание это – приёмка – связана с толстыми высокими и длинными зданиями складов, под крышами которых прячется железная дорога. С другой стороны железной дороги был деревообрабатывающий цех, а рядом с ним стояли пыхающая котельная и большой углообразный дом.

Окидывая комплекс взглядом, Мария понимала, что видит лишь малую часть комплекса. Главное тело, сама жизнь комплекса лежит под землёй. Пока она не увидит карту, она может только гадать, какие тоннели, ходы и ветвления скрываются под мёрзлой и заснеженной землёй, как далеко и насколько глубоко они уходят. Мария размышляла, какие угрозы её ждут – темнота, теснота, кругом будет лишь серый камень, лишь острые стены, духота и мерзкая прохлада, что проникнет в кости – там совсем другой мир, где она будет одна, а чудовище может подстерегать на каждом метре, на каждом шагу. Мария потёрла рукоять меча. Этот мир был ей понятен, он был ей приятен. Она легко вздохнула.

Саша открыл дверь в углообразный дом и пригласил охотника. Они попали в узкий коридор, который, заворачивая сразу влево, вёл к нескольким кабинетам. В доме стоял прохладный воздух. Саша постучал в первую дверь и сразу же открыл её, что-то сказал человеку, который сидел в кабинете. Затем Саша развернулся и сказал: «Передаю Вас Кате, до вечера». Простившись с Марией, Саша ушёл в конец коридора и исчез за дверью. Мария вошла в кабинет.

Кабинет главного бухгалтера – Екатерины Ромашиной – был гораздо скромнее кабинета секретаря. Сидела бухгалтер за высоким фанерным столом, который был чист и убран, а рабочие бумаги были собраны столь аккуратно, сколь могли быть собраны бумаги, с которыми работает человек. Ближе к краю на столе стояла печатная машинка. В общем, это всё – были здесь и полки и ещё что-то, но всё это непримечательно и скучно; глазу толком не за что зацепиться.

Из-за стола на вошедшую Марию глядела девушка, не молодая и не старая, она сидела, слегка сгорбившись, на плечах её лежала старенькая шубка. У девушки были прямые тёмные волосы, собранные в пучок на голове, и мутные, как у сонного хорька, глаза. Больше о главном бухгалтере нечего сказать.

– Добрый день, – Екатерина представилась Марии, – Варлам Прокофьевич писал мне, чтобы я Вас приняла и отзывалась на все Ваши просьбы. Скоро начнётся вечерняя смена, так что пока можете подождать здесь.

Мария села на стул перед Екатериной.

– Благодарю, но пока смена не началась, я отвлекла бы Вас от работы – нужно обсудить пару вещей, – Екатерина не успела ничего ответить прежде, чем Мария начала задавать вопросы, – во-первых, были ли среди шахтёров жертвы, сколько их было, когда начались убийства и что вы сделали с их телами? И, пожалуйста, без имён – говорите в хронологическом порядке. Мне так проще запомнить будет.

– Д-да, хорошо. За последние две недели умерло четверо шахтёров. Первый убитый мужчина был найден на следующий день после пропажи, это было двенадцать дней назад. Второй мужчина пропал восемь дней назад, нашли мы его тело через два дня. Третий пропал в четверг, а нашли мы его в пятницу. Всех их похоронили, вот в прошедшее воскресение похоронили последнего. Погодите, убитых было четыре – тело последнего мы до сих пор не нашли. Он пропал также в четверг.

– Чудно, значит, одного тела меня всё-таки не лишили, – про себя рассудила Мария, – сейчас как раз идёт пятый день гниения, так что труп можно будет вынюхать. Плохо только то, что чудовище делает перерывы в четыре дня, но, раз вчера никто не погиб, то оно должно напасть сегодня. Медлить нельзя, – дальше Мария вновь обратилась к бухгалтеру, – следующий вопрос: были ли шахтёры, которые говорили, что видели чудовище? Сколько их? Где видели?

– Да, были такие, – главный бухгалтер немного замялась, – но на остальные вопросы я ответить не могу.

– Мне ясно, что Вы всё это дело не фиксировали, но просто устно опросить можно же было. Эх, морока, – вздохнула Мария, – хорошо, тогда могу я как-нибудь опросить шахтёров? Не так, чтобы выхватывать их по одному, а всех и сразу?

– Вряд ли это хорошая идея, – тихо и жалобно сказала Екатерина, будто умоляя Марию понять некий намёк.

– Почему?

– Им работать надо, а собрать их и всё обсудить – это займёт время.

– Если хотите, чтобы я избавилась от монстра, желательно, чтобы вся доступная информация была у меня как можно скорее, так что небольшая заминка лишней не будет, уверяю.

Екатерина немного подумала, отложила документ, который она, по всей видимости, читала до прихода Марии, встала.

– Хорошо, пойду тогда предупрежу работников.

Через двадцать минут безделье Марии прервала Екатерина, вернувшаяся в кабинет. Вместе с Марией они прошли в зал. Зал был забит рабочими: кто сидел на стульях, кто, кому места не хватило, стояли вдоль стен и в углах. Некоторые шахтёры уже были в комбинезонах. Когда женщины вошли, некоторые шахтёры бросили взгляды ко входу, отвлёкшись от собственных разговоров. Малая часть сразу же вернулась к собеседникам, и по их тону Мария могла понять, что они недовольны. Охотница спрятала руки в карманы и прошла за бухгалтером на помост. Екатерина встала за небольшой кафедрой. Мария встала сбоку от бухгалтера. Охотница окинула взглядом зал, оглядывая сверху головы. Шахтёры переглядывались и перешёптывались между собой, кто-то говорил спокойно, кто-то – с чувством. Куда б Мария не посмотрела, она ловила на себе чужие недоумевающие или раздражённые взгляды. «Да не может быть, чтобы…» – слышала шёпот одного охотница. «О чём они только думают?» – доносился до её уха шёпот из другой части зала. «Да чтоб вы в керосине горели, вас самих бы всех в шахту отправить» – буркнул кто-то под нос с первых рядов. В отличие от Марии, Екатерина вряд ли слышала что-нибудь из этого, но девушка была бледна.

– Ещё раз здравствуйте, коллеги, – хило начала бухгалтер, – все вы уже в курсе, что был нанят охотник, так что в скором времени все мы сможем вздохнуть полной грудью и вернуть жизнь в привычное русло. Для этого нам всем нужно выразить содействие охотнику, чтобы помочь ей убить монстра. Я знаю, что некоторые замечали монстра в ходе работ, этих людей я бы попросила остаться и рассказать охотнику всё, что они видели. Остальных я могу отпустить, больше вы можете не беспокоится во время работ, так как скоро ситуация разрешится.

Один из шахтёров – низенький мужичок с рыжими волосами лет сорока – встал.

– Прости, что без разрешения. Без обид – но, Кать, может, убедишь секретаря взять другого охотника? – среди шахтёров пронеслась волна согласия и одобрения, кто-то даже громко поддакнул. – Никого не хочу задеть, но мы все уже давно страдаем от этой проблемы. И так работа нелёгкая, так теперь ещё без животного страха в шахту залезть нельзя, особенно нашей смене.

– Я понимаю твоё недовольство, Игорь, но раз секретарь выбрал этого охотника, значит, на то есть основание.

– Это не только моё недовольство. Мне кажется, одной юной девушки не хватит, чтобы изловить нашего гада и тем более изловить его быстро. А каждый час промедления может стоить одному из нас жизни. А нам ведь семьи кормить. У меня, например, сын скоро школу закончит, его ведь надо в город учиться отправить, обеспечить его на первое время, а без меня моя жена не потянет. И ведь тут у каждого такая ситуация, – некоторые молча кивнули, – да и ты пойми, Кать, ты же одна сына растишь, понимаешь, как это тяжело.

– Понимаю, но…

– Кончай уже, Игорь, не будет нас слушать секретарь, хоть ты тресни! – крикнул другой шахтёр. – Я уже не раз говорил, что надо бы намекнуть ему подоходчивее, что больше так работа продолжаться не может!

– Эй-эй-эй, опять ты со своей забастовкой лезешь, – крикнул шахтёр с длинным острым носом, – хорош уже, а! Если хочешь вылететь, уволься сам.

– Тут можешь потерять жизнь, какое уж там увольнение! – шахтёра поддержали возгласами.

Среди рабочих сидел и Саша. Он слушал чужие препирательства, но сам в них не участвовал. Молодой шахтёр следил за Марией, которая оставила Екатерину одну и отошла к окну.

– Не нравится, иди работай где-нибудь ещё, а не бухти, – ответил ему человек с длинным носом. Его сразу же застыдили за такие слова.

– И где мне работать, Николай, в шахтёрском то городе? Тут окромя шахты все работы бабские, идиот! Не работы вовсе!

– Коллеги, давайте успокоимся, – безуспешно попыталась перекричать толпу Екатерина.

– Кать, дай просто нам всем написать прошение секретарю! – крикнул с первых рядов ещё один молодой шахтёр. – Мы тут ему деньги копаем, нельзя так работать! Его надо заставить передумать.

Взрыв поднял комнату на ноги. В ушах звенело. «Что-то случилось на теплостанции? Только этого не хватало!» – подумали некоторые. По комнате с холодным воздухом разошёлся дымок, дыхнуло порохом. Мария вернула руку из окна в комнату и убрала в кобуру револьвер, закрыла окно.

– Будет неприятно, но, – сказала Мария, дойдя до кафедры, – все ваши проблемы меня не трогают и не касаются. Вы можете сколь угодно нанывать, что одной меня мало, но вы не сражались с чудовищами и не вам судить о моих компетенциях. Могу лишь утешить вас тем, что я – ветеран южного фронта. Доказательств не будет. Если не верите, спросите у Варлама, так как всякий металлолом, в том числе и медали, я с собой не ношу, – Мария говорила сдержано твёрдым стальным иногда поскрёбывающим голосом. Девушка держалась прямо и уверено, по-офицерски, – я попрошу остаться тех, кто видел монстра, а также того, кто мог бы ознакомить меня с картой шахты. Все остальные свободны. Не мешайте моей работе, и я сделаю так, что никто не помешает вашей.

После слов Марии Екатерина повторила, кому следует остаться, а остальных отправила на работу, напомнив о том, чтобы шахтёры передвигались группами. В кабинете бухгалтера Мария быстро опросила семь человек. Все они видели чудище, но мельком, на расстоянии, когда оно сновалось в черноте, потому показания их были малоинформативны. Если резюмировать, чудище горбатое, похожее на раздувшейся огромный труп. У чудища было шесть или восемь конечностей, две конечности огромны, как коротенькие пушки. Голова его вытянутая и вздута в затылке, как переспелый фрукт, чёрные глазища. Огромные и длинные, как вытянутые тарелки, уши, белая обвисшая кожа. «Он похож на человека настолько, насколько на собаку похож старый лысый выброшенный на берег реки и объеденный мухами мёртвый пёс!» – с чувством сказал один пожилой шахтёр.

Когда Мария закончила опрос, Екатерина пригласила в кабинет рыжеволосого шахтёра и принесла карту.

– Игорь, кажется, верно? – спросила Мария, – по отцу как к Вам обращаться?

– Вячеславович.

– Отлично, Игорь Вячеславович, полагаю, раз Вы здесь, то именно Вы сможете познакомить меня с картой шахты. Также будет отлично, если Вы сможете показать мне, где видели и чудовище и где находили трупы.

Игорь взял карту у бухгалтера и разложил её на столе. Перед Марией растелился будто бы причудливый рисунок дерева, чьим стволом была главная штольня.

– Хорошо, вот карта нашей шахты, – начал Игорь, – сейчас выработка углубляет и продолжает главную штольню, – Игорь провёл по стволу «дерева», вдоль одноколейки до самого конца, – сейчас работа ведётся здесь, в Куриной лапе и в Пальце.

– В Куриной лапе?

– Да, так мы называем это место. По очертаниям оно напоминает лапу. Некоторые места в шахте носят свои имена, чтобы ориентироваться нам было проще. Я могу их использовать?

– Конечно, так проще запоминать будет, – Мария усмехнулась и буркнула под нос, – куриная лапа.

– Хорошо, я продолжу. В главной штольне чудовище никто не видел, оно и ясно, там постоянная возня, много людей ходит, одноколейка шумит; не полезет гад сюда. Тело Миши было найдено…

– Прости, – остановила охотник шахтёра, – но я попрошу без имён.

Игорь замялся, но затем продолжил.

– Первое… тело мы нашли здесь, в Капле, – Игорь показал на участок чуть левее штольни, рядом с Куриной лапой, ходы которого очерчивали грубый и резкий вытянутый овал. Затем Игорь провёл пальцем вниз и ещё левее, – второе тело мы нашли в соседней выработке, в основании Сердца, – Игорь повёл пальцем ниже и ткнул в выработку, никак не связанную с двумя предыдущими. Вход этой выработки был совсем рядом с главным входом. Шахтёр показал на тупик между четырёхпалым и пятипалым участками, – здесь был третье тело. Это место мы зовём Грудью, потому что оно находиться между Правой и Левой рукой. Чтобы Вам было проще ориентироваться, я могу подписать Вам все эти места на карте.

– Пожалуйста. А где чудище чаще всего видели?

– Здесь, – Игорь показал на правую сторону главной штольни, недалеко от входа в Сердце, – обычно его замечали тут. Но замечали его всегда невзначай, как Вам, наверное, говорили, но просто наблюдает иногда здесь издалека за главной штольней. Если, конечно, тем, кто его видел, гад не мерещился.

– Трупы находили по левой стороне от штольни, но чудовище видели пока только в правой части, – рассудила Мария, – интересно, однако.

– Есть вопросы? – спросил Игорь.

– Ага, есть вопросец. Как я вижу, левая часть шахты куда лучше развита, чем правая. Почему?

– Первые правые выработки, те, что ближе, к выходу, начинали ещё двадцать лет назад, когда я только пришёл сюда. Но позже обнаружилось, что там текут грунтовые воды, потому выработки прекратились. Те выработки, что выше по карте, мы начали уже десять лет назад, незадолго до войны, когда стране понадобилось железо. Но четыре с небольшим года назад свод штреков провалился в некоторых местах и участки затопило. Страшная была авария.

– Ясно. Думаю, чтобы узнать что-то новое, мне стоит спуститься. Екатерина Владимировна, мне нужен фонарь и часы. Как я поняла, ночной смены сейчас здесь нет, и шахта на ночь закрывается. К тому же, у Вас ведь наверняка есть записи, в которых Вы отмечаете, кто явился на работу. Надеюсь, Вы также ведёте список тех, кто вернулся из шахты. Теперь каждый день я буду смотреть этот список. Так я смогу быстро среагировать на пропажу человека и, возможно, и человека спасти, и монстра на горячем поймать.

Глава 4

Когда Мария получила карманные часы и фонарь, она оставила шинель в кабинете Катерины, набросила рюкзак и отправилась к штольне с Игорем.

Вход зиял чернотой резких теней, тёмной серостью мёртвого камня и жёлтым светом электрических ламп, что двумя полосами вдоль стен удалялись вглубь. Под землю забегал холодный ветер. По центру, чуть ближе к правой стене, лежали рельсы, над которыми висела цепь. Руду из этой шахты на поверхность доставляли в вагонетках с помощью откатки бесконечной цепью. Цепь мчалась в приёмку.

Мария слышала, как глубоко под землёй стрелял и вгрызался в породу пневматический молот. Ход уходил так далеко, что Мария не могла разглядеть его конца; он походил на чёрный сгусток. Девушка почесала рукоять меча. Работа предвещала быть сложной, но Мария уже ждала будущих денег, которые ей принесут государственные заказы, уже представляла те блага, которые ей эти деньги откроют. Ей нужно всего лишь сразить чудище и придумать, как заставить секретаря писать в отчёте то, что ей нужно, и она станет госохотником. Мария вглядывалась в темень штольни и думала: «Там, на дне, моё будущее. Мне остаётся его только схватить».

– Мария, я хотел бы извиниться, что был несколько резок на собрании в зале.

Рыжеволосый шахтёр вырвал девушку из раздумий.

– Извиниться за что?

– За то, что предложил вызвать другого охотника. Я был груб, простите, если обидел. Просто этот гад подземный нас уже совсем доконал, мы все устали от него, вот и хочется, чтобы он подох поскорее. Ещё раз, прошу простить меня.

– Забей, я уже забыла. Не переживай. И за друга нашего многолапого не переживай: он не самая сложная часть моей работы, – губы девушки скривились в улыбке, – хорошо будет, если с ним будет хотя бы весело.

Игорь повёл Марию под землю.

– И каков Ваш план?

– Выследить и убить. Если вкратце. Но начну я, пожалуй, с другого. Хотелось бы узнать о нашем друге побольше перед встречей, а, как известно, кто много знает и многое может сказать, редко бывает живым.

Спустившись, Мария разошлась с Игорем. Охотник сошла в первый поворот налево, который вёл в Грудь, где было найдено одно из тел. В этой части шахты выработка уже не велась, света не было – тьма проглотила эти туннели. Мария зажгла фонарь. Маленький огонёк затанцевал и окружил девушку своим светом, но тьма не отступила. Со светом она создала контраст вычурными подёргивающимися тенями на полу, стенах и потолке. Свет фонаря был ничем в темени этих тоннелей, но глазу Марии хватало любого, пускай даже самого ничтожного света, чтобы видеть сквозь темноту. Температура в шахте была выше, чем на земле, но холод, что властвовал здесь, был иной природы. Он не забирал тепло тела, он проникал сквозь кожу и плоть, опутывая и прокалывая насквозь кости. Из глубин тоннелей шли частично разобранные, покрывшиеся пылью и слегка поржавевшие рельсы. Своды толстой стали держали на себе потолок.

Мария шагнула вперёд.

В этом крыле шахты охотник была единственным человеком. Девушка не думала, ни о чём не рассуждала, весь её разум был поглощён собственными чувствами. Глаза продирались сквозь темноту, пытались разглядеть угрозу в каждом недвижном камне, то и дело цепляясь за танцующие тени, но, не увидев угрозы, отвлекались на другой объект. Но взгляд человека и даже упыря не способен охватить всего; ей помогали уши. Красные от холода уши будто бы обращались усилием воли за спину. Они слышали, как стучит в висках кровь, как издалека по стенам доходят отголоски пневматического молота, как гремит железная цепь, неся за собой руду. Иногда по стенам доходили крики, слишком далёкие, чтобы их разобрать. Если глаза могут видеть то, чего касается даже слабейший свет, уши связывали охотницу со всей шахтой. Через ноздри проходил холодный воздух, и старая пыль раздражала слизистую.

Разум Марии был поглощён чувствами, он был чист и трезв. Её чутьё распространялось дальше света фонаря. В этих чувствах она забылась, стала зверем, что ступает медленно, но твёрдо, не издавая звуков, ища свою добычу. В этом забытьи она проснулась от кошмара, что ежедневно терзал её. Она вновь ощущала себя собой.

Мария остановилась, присела. Кровь. О ней никто не говорил. Видимо, не заметили. Много крови, но она не пролилась здесь. Тонким слоем размазана. Тело тащили по полу.

Девушка встала, посмотрела на карту. На её пути ещё не было поворотов. Значит, тело тащили либо туда, куда она идёт, либо в обратную сторону. Это не могли быть шахтёры: кровь в ранах высохла бы к тому моменту, как нашлось бы тело. Значит, тащило чудище. Шахтёр был убит не в Груди.

Остальную заброшенную часть Мария обошла в спешке, принюхиваясь, на случай, если четвёртое тело было бы в этой части. Ничего не найдя, девушка вернулась в начало пути.

Зачем чудовищу оттаскивать тело? Оно хотело оставить себе запас еды? Или прятало место убийства, чтобы люди не могли обнаружить его жильё? Или оно оттаскивало еду подальше от людных мест, чтобы кормиться было спокойнее? Каковы бы ни были причины, главное, чтобы они были продиктованы инстинктами, а не зачатками сознания, иначе работа может стать сложнее. В любом случае, это добавляет хлопот. Продолжить ли мне поиск по левой стороне? Если чудище собирает запас, высок шанс, что оставляет мясо оно недалеко от логова, тогда логово будет в левой половине шахты. Но если оно убирает трупы подальше от логова, тогда логово, скорее, будет в правой части. Куда тогда пойти? Мне нужно узнать про чудище ещё немного, мне нужно четвёртое тело. Оно должно быть в левой части.

Мария прислонилась к стене и сползла на камень. Девушка позеленела, у неё закружилась голова. Охотница положила голову на руки, начала размеренно дышать.

Хорошо, чтобы это ни было, вроде отпустило. На чём я остановилась? Верно, нужно найти труп, он, скорее всего, в левой части, – Мария остановилась в размышлениях, – с другой стороны, чаще всего чудовище видели в правой части! Может ли быть, что ему оттуда просто проще наблюдать? Возможно. Но в левой половине всё ещё есть рабочие забои: Сердце, Капля. В то же время правая половина полностью покинута. Если и искать чудовище, то, скорее всего, там!

Мария направилась в первый правый туннель. Девушка шла вдоль стены: голова вновь закружилась, а в глазах зарябило.

Тени сгущались, они не танцевали, а будто готовились к бою. Зубатые и волосатые, они отрывались от поверхности и застывали голые в воздухе, словно жидкий дым, который затем рассеивался под поступью света.

Не успела Мария осознать, свидетелем чего она стала, как всё прекратилось. Тени прилипли к поверхностям, земля под ногами перестала трястись, окаменела, а глазам вернулась природная зоркость. Не успела Мария спросить себя, что случилось, как почуяла она гнилостный запах. Охотница свернула на первом повороте налево, а затем направо, следуя за запахом. Через минуту она дошла до Куба – выделки в горной породе, имеющей весьма правильные очертания. Глаз зацепился за мусор, Мария присела. Каменный пол осветился не полностью – словно бездонная дыра, на полу была высохшая лужа запёкшейся крови. В высохшей луже охотница нашла мелкие ошмётки плоти и светлый кусок – обломок позвоночника. Мария подняла взгляд, посмотрела вглубь тоннеля, куда уходил гнилостный запах. На полу тонким слоем была размазана кровь – тело утащили. Мария встала и достала револьвер. Пошла дальше.