Читать книгу: «Зона «Дэра-717»», страница 5
– Так-то оно так, но всё же завтра надо вести себя более осмотрительно, – заметил Ермаков. – Мы не можем предугадать, какие мысли насчёт нас могут роиться у этих существ. Вдруг это биороботы? А у них, как нам известно, отсутствуют человеческие чувства.
– В любом случае, не следует паниковать преждевременно, – сказал Иван, заметив на лице Корчёмкина обеспокоенность. – Пятки смазать всегда успеем.
– Ладно, не стоит нагнетать напряжённость, – сказал Ермаков. – Все мы прекрасно знали, куда направляемся, и должны быть готовыми ко всему. Отступать не в наших интересах. Как говорится в сказке? Утро вечера мудренее. Всё. Объявляю отбой. Всем спать.
Глава 6
Утром путешественники, позавтракав, забрали последние тюки со снаряжением и вновь спустились под землю.
Путь им был уже знаком, поэтому продвижение по тоннелю шло быстрее, чем накануне.
Первый привал они сделали в первом зале. Сбросив на пол тяжёлую поклажу, приступили к обследованию стены в поиске следов блокировки скрытого рукава.
Действительно, слева от входа в зал прибор показал наличие пустоты, а на самой стене удалось обнаружить едва различимую щель в виде буквы «п». Каменный затвор, изготовленный из цельного камня квадратного сечения, был подогнан так плотно, что в щель не проходила даже спичка.
– Такая точная подгонка не под силу даже нашим строителям, – восхитился трудом загадочных умельцев Корчёмкин. – Выполнить работу с такой ювелирной точностью в замкнутом пространстве, да без строительной техники – уму непостижимо!
– Никакого чуда здесь нет, – сказал Ермаков. – Те строители, которые выполняли эту работу, по всей вероятности, в совершенстве владели механизмом усиливающей интерференции. По принципу суперпозиции они направляли различные виды волн на плиту, добиваясь ослабления межатомных связей и уменьшая таким образом плотность вещества до нуля. В результате эта плита становилась практически невесомой, её можно было перемещать куда угодно.
– Откуда тебе это известно? – удивился Корчёмкин. – О такой гипотезе я никогда не слышал.
– Я сам пришёл к этому выводу, – невесело улыбнулся Егор, видимо вспомнив что-то.
– Вот даже как?
– Было дело, пришлось однажды столкнуться с таким явлением. Тогда я чуть было не поплатился здоровьем.
– Ты мне не рассказывал об этом, – Корчёмкин с удивлением посмотрел на друга.
– А я много чего тебе ещё не рассказывал, Миша, – откровенно сознался Ермаков. – Тебе же всё некогда, ты постоянно спешишь куда-то, уезжаешь в командировки. Что было бы из того, если бы я поделился с тобой своими мыслями?
– Да ладно уж, не преувеличивай, – не согласился с претензией друга Корчёмкин. – Захотел бы – нашёл время. Просто ты до сих пор не можешь осознать, что военные секреты остались в прошлом.
– Нет, Миша. Дело вовсе не в секретах. Просто я не привык чесать языком преждевременно, пока нет конкретного результата.
– Тоже мне друг, называется, – с обидой проговорил Корчёмкин, и, забросив объёмный рюкзак за спину, направился к входу в тоннель.
Весь путь до второго зала они шли молча. Заговорили лишь после того, когда убедились в сохранности спрятанного груза.
– Не позарились гуманоиды на наше добро, – пошутил Ермаков, распаковывая один из узлов. – Видимо, не пожелали отведать нашей каши. А можно было бы оценить её достоинство. Великолепное средство для утоления голода.
– Каша у нас не в том количестве, чтобы раздавать её в качестве гуманитарной помощи, – пробурчал Корчёмкин, продолжая сердиться на друга.
– Ты что, всё ещё дуешься на меня, как мышь на крупу? – рассмеялся Ермаков. – Кончай, дружище. Не пристало доктору наук уподобляться сварливому соседу в коммунальной квартире.
– Ладно, проехали, – пробормотал Михаил Петрович, не меняя тона.
– Тогда навьючиваемся и – вперёд! – скомандовал Ермаков и, забросив с завидной ловкостью свой скарб на спину, первым зашагал в неизвестность. Корчёмкин и Шишкин поспешили следом.
Предположения Михаила Петровича подтвердились.
Через три часа пути они очутились в овальном зале под горой Мёртвый Вогул, в котором тоннель заканчивался.
Зал был освещён всё тем же голубоватым светом, но имел более яркую освещённость. В конце зала в полу виднелось большое отверстие с закруглёнными краями в виде чаши.
Ермаков подал знак остановиться и, повернувшись к друзьям, поднёс палец к губам. Корчёмкин и Шишкин мгновенно замерли на месте и затаили дыхание. Вокруг стояла какая-то зловещая тишина, не предвещавшая, казалось, ничего хорошего.
Ермаков медленно снял с себя снаряжение, беззвучно опустил на каменную плиту, которыми был вымощен пол зала, и с осторожностью двинулся к чаше. Не доходя нескольких метров до её края, он вдруг резко присел, затем распластался на полу и пополз вперёд по-пластунски.
Друзья непроизвольно повторили его действия: сбросили с себя рюкзаки и растянулись пластом на полу, стали ждать возвращения командира.
Ермаков подполз к ним через несколько минут.
– Всё, друзья мои, пеший переход закончен, мы у цели, – произнёс он взволнованно и умолк.
– Что ты замолчал? – не выдержал паузы Корчёмкин. – Говори, что увидел!
– Плохи наши дела, да, командир? – следом за ним поинтересовался Иван.
– Отнюдь, – бодрым голосом произнёс Ермаков. – Нам удалось обнаружить то, что мы хотели. База пришельцев находится здесь. Но появились определённые трудности, что вполне логично и ожидаемо.
– Что, что ты там увидел? – на лице Корчёмкина отражалось нетерпение. – Гуманоидов? Летательный аппарат, да? Говори, не тяни резину!
– Ни то, ни другое, – разочаровал Ермаков друзей. – Под нами, по всей вероятности, находится огромный зал. Что в нём находится – разглядеть невозможно. Отверстие имеет форму воронки с наклоном к горизонту в 60 градусов. От нижней кромки воронки до пола метров десять. Попасть в зал можно только спустившись по верёвке. Через отверстие просматривается лишь небольшой сектор зала.
– Выходит, мы шли по вентиляционному каналу? – сделал предположение Шишкин. – Но для чего им нужен такой протяжённый тоннель, когда можно было возвести вертикальную шахту?
– Вот видишь, уже появился первый вопрос, на который у нас нет пока ответа, – усмехнулся Ермаков. – А сколько ещё их у нас впереди?
– И что дальше? – спросил Корчёмкин. – У тебя созрел план?
– Сейчас нужно отыскать какую-нибудь нишу и затаиться в ней, – сказал Ермаков. – Будем наблюдать по очереди за обстановкой внизу. Он умолк на несколько секунд, потом продолжил:
– Если в ближайшее время не обнаружим ничего тревожного – я по верёвке спущусь вниз, постараюсь провести максимальное обследование, – продолжил он. – Потом наметим план наших дальнейших действий. Согласны?
– Наверно, это единственно правильный вариант, – согласился Корчёмкин. – А ты, Иван, как думаешь?
– Разведка сейчас крайне необходима, – ответил Шишкин. – Ломиться напролом не следует.
– Тогда берём свои манатки и ищем убежище, – скомандовал Ермаков.
Найти нишу в тоннеле оказалось не так-то просто. Рукотворный тоннель имел ровные стены без уступов и ниш. Не отыскав подходящего места для укрытия, путешественники приняли решение расположится прямо в тоннеле в полусотне метров от зала с чашей.
– Не возвращаться же нам в предыдущий зал? – промолвил Ермаков, сбрасывая с плеч снаряжение. – Думаю, через пару-тройку часов мы с вами смело переместимся на нижний уровень. Обитатели базы вряд ли заявятся сюда – здесь, как мне представляется, нет никакого оборудования, за которым требовался хотя бы символический контроль.
Первым вести наблюдение вызвался Михаил Петрович. Он прошёл половину расстояния до чаши, затем опустился на пол и неуклюже пополз.
Корчёмкин вернулся к друзьям через полчаса, как было предусмотрено их договорённостью. На его лице не отражалось радости от увиденного. Он присел на своё снаряжение, облегчённо выдохнул и произнёс с разочарованием:
– Полчаса пялился через воронку и не увидел никаких чудес. Пятачок каменного пола и мёртвая тишина вокруг.
– А какие чудеса ты хотел увидеть, Михаил Петрович? – улыбнулся Ермаков.
– Ну… какое-нибудь движение, которое нарушило бы эту тишину, от которой в ушах звенит, – неопределённо отозвался Корчёмкин.
– Например?
– Охранник прошмыгнул бы, что ли…
– Или биоробот приехал на диковинном велосипеде, – дополнил Ермаков.
– А ты не смейся, Егор, – обиженно проговорил Корчёмкин. – У меня создалось такое впечатление, что эта воронка не простая, она воздействует на психику.
– Есть основания так утверждать? – сбросив с лица улыбку, обеспокоенно спросил Ермаков. – Ты что-то почувствовал?
– Первые пятнадцать минут прошли без ощущений, а потом… потом внутри черепной коробки появились странные покалывания… они словно бежали по кругу, как бегут огоньки в рекламном освещении.
– Понятно. Значит, следующим наблюдающим буду я, – заявил Ермаков безапелляционным тоном.
Он взял с собой несколько измерительных приборов и отправился к загадочной воронке.
– Что, если это вовсе не вентиляционный канал, а нечто другое? – высказался Иван, провожая Ермакова взглядом.
– Может быть, может быть… – задумчиво пробормотал Корчёмкин, ухватившись за подбородок. – Всё может быть в этом непредсказуемом подземном мире.
– Если это так, то что? – задался вопросом Шишкин. – Фокусирующее устройство неизвестных науке излучений?
– Может быть, может быть… – повторил Корчёмкин. – Дождёмся Ермакова, проанализируем замеры.
Ермаков вернулся хмурым.
– Ну, что ты намерял? – спросил Корчёмкин.
– Все величины такого же порядка, что и на входе в тоннель.
– А как твои ощущения? Почувствовал покалывания?
– Нет. Мой мозг не уловил никаких воздействий.
– Тогда что же происходило со мной? – озадаченно спросил Корчёмкин. – Я ведь ясно ощущал эти покалывания. Может, излучения идут по синусоиде? С временными промежутками?
– Нет, Михал Петрович, эти всплески мой прибор зафиксировал бы непременно, – с уверенностью заявил Ермаков. – Тут что-то другое. В этой чаше или воронке, как вы её называете, скрыта иная тайна.
– Но какая? – воскликнул Иван. – Мы должны в обязательном порядке её раскрыть, иначе…
Он умолк, не сумев подобрать убедительные слова.
– Ты прав, Ваня, – поддержал опасения Шишкина Ермаков. – Иначе нам придётся прервать экспедицию до выяснения степени риска.
– Как?! Прервать экспедицию в тот момент, когда мы уже у цели? – возмутился Корчёмкин. – Мы не можем позволить себе так поступить! Я категорически против такого решения!
– А если мы все погибнем всего лишь в одном шаге от завершающего этапа? – спросил Ермаков. – Разве мы шли сюда, чтобы тихо и бесславно умереть?
– Нет, конечно, – буркнул Корчёмкин. – Однако уйти отсюда безрезультатно…
– Не будем гадать на кофейной гуще, что может произойти, – Ермаков оборвал друга на полуслове. – Предлагаю закончить наблюдение и провести разведку на нижнем уровне. После этого будем держать совет. Иван, заступай на вахту. Прислушивайся к каждому звуку, фиксируй все свои ощущения.
Иван молча кивнул головой и двинулся в конец зала.
– Егор, мне кажется, ты уже знаешь о предназначении этой воронки? – спросил Корчёмкин, пристально заглядывая в лицо друга. – Не так ли?
– Догадываюсь.
– И что же это такое?
– Это, скорее всего, конфузор для преобразования потока энергии, который движется по тоннелю.
– Вот как? – удивился Михаил Петрович. – Честно признаться, мне и в голову не могло прийти такое.
– Да, это так, – уже более уверенно высказался Ермаков. – А тоннель, по которому мы прошагали – фотонный канал.
– И для чего такое сооружение?
– Предположение можно сделать только после обследования нижнего зала.
– И всё же?
– Наберись терпения, мой друг, – сказал Ермаков и принялся внимательно рассматривать каменные стены тоннеля.
Он медленно двигался вдоль стены, иногда останавливался, находил какую-то точку, царапал камень кончиком ножа и шагал дальше. Вернулся назад, когда Иван закончил наблюдение и стоял уже рядом с Корчёмкиным.
– Ну, что коллеги, присаживайтесь в кружок, проведём наш совет, – проговорил Ермаков, первым опускаясь на своё снаряжение.
Корчёмкин и Шишкин придвинули ближе объёмные тюки, присели на них, устремили взоры на негласного руководителя.
– Докладывай, Ваня, что видел, что слышал и чувствовал. Для нас сейчас важна каждая мелочь.
– Видел часть пустынного зала, слышал гудение за стеной воронки, похожее на гудение трансформатора, чувствовал лёгкое покалывание в голове, – по-военному кратко доложил Иван.
– Не густо, – произнёс Ермаков с нотой сожаления в голосе. – Но и этого достаточно, чтобы сделать некоторые предположения.
Наступила томительная пауза. Ермаков не торопился озвучить своё видение сложившейся ситуации, и о чём-то усиленно размышлял.
– Егор Васильевич в твоё отсутствие сделал заявление, что тоннель – это канал, по которому движется пучок неизвестной энергии, а воронка – конфузор, где происходит её преобразование, – сообщил Ивану Михаил Петрович.
– Это правда, Егор Васильевич? – не поверил Шишкин.
– Правда, Ваня, – подтвердил Ермаков. – Скажу больше. Если у вас в голове идут покалывания – значит, где-то совсем рядом находится источник излучения сверхвысоких частот целенаправленного действия.
– Но почему он не оказывает воздействия на тебя, Егор Васильевич? – поинтересовался Корчёмкин.
– Точного ответа я не знаю, – пожал плечами Ермаков. – Возможно, это результат моих экспериментов с эпифизом, работа которого активировалась, и он приобрёл какие-то защитные функции, возможно, «проснулся» имплантат за ухом, а, может, сработала защита моего прибора от психологического воздействия – я ведь с ним не расстаюсь.
– Я считаю, что это сейчас не так важно, – вступил в разговор Иван. – Главное, нам известно, что внизу находится неизвестный источник излучения, и наша задача понять: с какой целью он установлен?
– Вот эту задачу я и попытаюсь решить в самое ближайшее время, – проговорил Ермаков. – Спущусь по верёвке вниз и проведу обследование. Вы останетесь наверху и будете меня страховать.
Ермаков преднамеренно не стал озвучивать свою догадку полностью, поскольку она могла шокировать и напугать его друзей. Он знал, что напуганный человек не может быть надёжным помощником, поскольку в таком состоянии склонен к необдуманным поступкам и непоправимым ошибкам. Ему нужно было самому убедиться в правильности своего предположения.
Ермаков взял верёвку и направился к таинственной воронке. Закрепив её, он начал спускаться вниз.
– Если заподозрите что-то неладное со мной – срочно тяните наверх. Без моей команды не спускаться, – приказал он. – Понятно?
– Так точно, командир, – ответил за обоих Иван. Ему нравилось отвечать на приказы Ермакова военным языком, потому что чувствовал, как его слова согревают душу отставного офицера, на лице которого каждый раз появлялась довольная улыбка.
Ермаков достиг пола, встал на ноги, хотел пройти вперёд, но, сделав несколько шагов, вдруг почувствовал, что сделать это ему не позволяет длина верёвки. Она оказалась коротка.
«Странно, – мелькнула у него мысль. – Глядя сверху, мне казалось, что я сделал припуск не меньше десяти метров. В чём дело?»
Ермаков поднял голову и ахнул. Он увидел наверху смутные силуэты друзей, словно смотрел на них через матовое стекло, а пространство вокруг слегка покачивалось и было искажено, будто он занырнул в воду на большую глубину.
«Чёрт! Такой сюрприз надо было предвидеть! – ругнул он себя мысленно. – Это же портал в другое измерение!»
По коже Ермакова пробежали холодные мурашки. Он бросил взгляд по сторонам, надеясь найти подсказку, как выпутаться из создавшейся ситуации. То, что предстало перед глазами уже больше не оставляло в нём сомнений: он попал в пространственно-временную ловушку.
Громадная воронка вовсе не являлась таковой, а была высеченной в камне в форме опрокинутой пирамиды, вдоль рёбер которой располагались огромные соленоиды и какие-то массивные блоки. По обе стороны пирамиды в стенах зала имелись круглые вогнутые поверхности, сфокусированные на её вершину. Они были отшлифованы до такой степени чистоты, что в них, будто в зеркале, отражались соленоиды.
– Эй, наверху! – крикнул он в отчаянии. – Вира! Немедленно!
Силуэты друзей как-то странно дёргались у края чаши. Потом одна из фигур стала опускаться вниз.
«Боже, они не слышат меня! – ужаснулся Ермаков. – Но какого чёрта они попёрлись за мной? Я же приказал им без моей команды не самовольничать?!»
Это была последняя мысль, которая мелькнула в голове Ермакова. Пространство вокруг него неожиданно заколебалось, свет стал меркнуть. Какая-то неведомая сила подхватила его и понесла, как ему показалось, в открывшуюся в полу бездну…
Глава 7
Очнулся Ермаков в просторном овальном помещении без окон. Он лежал на полу в центре матового круга, по краям которого против часовой стрелки бежали огоньки зелено-голубого цвета. Периодически они ярко вспыхивали, выбрасывая в пространство оранжевый свет, затем опять мирно гнались друг за дружкой по кругу.
Ермаков перевёл глаза на потолок и увидел в нём абсолютно чёрную дыру, окончание которой не просматривалось, будто это был вход в неосвещённый колодец, перевёрнутый вверх дном.
«Может быть, я приклеился к потолку», – пришла в голову дурацкая мысль, и он даже попытался оторваться от него, отталкиваясь руками и ногами от поверхности. Тело приподнималось, но не падало «вниз», как надлежало бы, и оставалось на месте. В следующий момент последовало прояснение.
«Вероятно, я лежу в проекции той бездны, из которой меня вышвырнуло».
В голове непривычно шумело, но состояние было вполне удовлетворительным – никаких болей не чувствовалось.
Ермаков сначала сел, потом встал на ноги и вышел из круга, направившись к единственному проёму в стене. Его необъяснимо тянуло к нему, как магнитом, словно это была спасительная лазейка, минуя которую, он вновь обретёт свободу и опять окажется в привычном для себя мире. Не доходя до проёма, он оглянулся и поразился увиденной картине позади себя. В круге, который он только что покинул, лежали без движения Корчёмкин и Шишкин.
«Мать честная! – ахнул Ермаков. – И они угодили в ловушку!»
Он опрометью бросился к друзьям. Они лежали и не двигались.
Вокруг не было ни души.
Когда Ермаков наклонился к Корчёмкину, тот открыл глаза и удивлённо проговорил:
– Егор? Ты? Где это мы?
– В преисподней, дружище! – невесело пошутил Ермаков.
Корчёмкин скосил глаза в сторону, увидел Шишкина.
– И Иван с нами?
Услышав своё имя, Шишкин открыл глаза, и резко приподнялся, оставаясь сидеть на полу.
– Бр-р-р, – помотал он головой из стороны в сторону, будто очнувшись после сильного удара в голову, после которого потерял сознание и упал на пол. – Что это было, чёрт возьми? Кто-то из вас может мне объяснить?
– Сначала ты, Ваня, объясни мне, зачем вы нарушили мой приказ? – сдерживая негодование, потребовал ответа Ермаков.
– Какой приказ? – невинным голосом спросил Иван.
– Ты издеваешься?! – рыкнул на него Ермаков. – Какого хрена вы полезли вниз без моей команды?! Я же вам кричал, чтобы вы тянули меня наверх!
Корчёмкин и Иван переглянулись между собой. На их лицах отражалось полное непонимание.
– Твоего крика мы не слышали, Егор, – сказал Корчёмкин. – Более того, внизу появился какой-то белесый туман, и ты растворился в нём.
– Мы подумали, что ты успел наглотаться этой дряни и отключился, – скороговоркой поспешил дополнить картину происшедшего Иван. – Тебя нужно было срочно спасать.
– Так и тянули бы меня за верёвку! Что вам мешало это сделать?
– Но… ты же отвязался, – сообщил Иван. – Или кто-то отвязал. По крайней мере, верёвку мы вытянули без тебя. Быстро нахлобучили на себя противогазы и ринулись в воронку за тобой, времени на раздумья не оставалось.
– И где же ваши противогазы? – ядовитым голосом спросил Ермаков. – Что-то я не вижу их на ваших лицах. Неужели эти примитивные устройства так заинтересовали гуманоидов, что они их у вас похитили?
– Честное слово, Егор Васильевич, противогазы мы одевали, – заверил Иван. – Только вот куда они подевались – ума не приложу.
Он даже непроизвольно огляделся вокруг, как будто они могли быть незамеченными на открытой поверхности, и добавил растерянно:
– Странно всё это.
– Ей богу, Егор, были на нас противогазы, – вступился за Шишкина Корчёмкин. – Ты что, не веришь нам?
– Ладно, это всё уже осталось в прошлом и теперь не имеет никакого значения, – сказал Ермаков. – В данный момент надо думать, в какую задницу мы попали и как из неё выбираться. Что скажешь на сей счёт, Михаил Петрович?
– А что тут можно сказать? – пожал плечами Корчёмкин. – Мы, по всей вероятности, попали в пространственно-временную ловушку и теперь наше будущее непредсказуемо.
– А ты что скажешь, Иван? – спросил Ермаков.
– Как я понимаю, Егор Васильевич, вылететь обратно в тоннель через чёрную дыру у нас уже не получится, верно?
– Не получится, – подтвердил Ермаков. – Сейчас мы с вами в положении рыбёшки, которая зашла в вентерь. Око видит отверстие, через которое она зашла в ловушку, а разума недостаточно, чтобы покинуть её.
– В вентере одно отверстие, а у нас два, – продолжил Иван невозмутимо. – Надо идти туда, куда толкают нас обстоятельства.
– Верно, сейчас у нас только один путь – вперёд, – сказал Ермаков. – Кстати, друзья мои, вы ничего странного не заметили в своём обличье?
Корчёмкин и Шишкин внимательно осмотрели друг друга с ног до головы, потом перевели взгляд на Ермакова.
– Ну и?
– Кажется, мы стали несколько выше и крупнее, – как-то неуверенно высказался Иван, ожидая насмешек.
– А ты, Михал Петрович, что скажешь?
– Да, пожалуй, мы действительно все подросли немного, – согласился Корчёмкин.
– Какой напрашивается вывод? – с прищуром поинтересовался Ермаков.
Корчёмкин и Шишкин неопределённо пожали плечами и уставились на своего командира, ожидая от него разъяснений.
– А это значит, друзья мои, подземные обитатели научились каким-то образом управлять пространственно-временным процессом. Сжимая время, растягивают пространство, и наоборот.
– Если время сжимается, значит, человек быстрее старится? – спросил Иван.
– Согласно земной логике это получается так, – сказал Ермаков. – – Но мы с вами ничегошеньки не знаем о пришельцах: кто они, откуда, каким разумом и возможностями располагают, а главное, какую миссию здесь исполняют. Может быть, это всего лишь испытание для тех, кто решился проникнуть в их владения, не получив на то разрешения.
– И что дальше, Егор? – дрогнувшим голосом произнёс Корчёмкин. Только сейчас он начал отчётливо осознавать, в каком бедственном положении они очутились в одно мгновенье.
По его телу прокатилась волна страха за свою жизнь.
– Неужели у нас нет выхода? – с наполненными ужасом глазами спросил он. – И зачем мы необдуманно полезли под землю? Можно было ограничиться внешними наблюдениями, и этого было бы вполне достаточно для первого этапа.
Иван стоял, насупившись, и молчал.
– Главное сейчас, други мои, не впадать в панику, – заговорил Ермаков. – Если запаникуем – можем остаться в преисподней навсегда. Так-то вот. С этого момента мы должны действовать как одно целое, как единый механизм. Будем сражаться, сопротивляться, хитрить и переигрывать пришельцев, чтобы выжить. И мы победим! Я в этом ничуть не сомневаюсь!
– Как сражаться, если всё снаряжение у нас осталось наверху, – пробурчал Корчёмкин. – У нас даже сухарика в кармане не завалялось. Голодным долго не провоюешь.
– Та-ак… – протянул недовольно Ермаков. – Мои слова, как я понимаю, не убедили тебя? Тогда я готов выслушать твои предложения.
Корчёмкин стоял и молчал. У него не было альтернативного варианта. Но и шагнуть сейчас в неизвестность, в которой на каждом шагу ожидает смерть, он был не готов.
– Если бы я был волшебником, – нарушил молчание Ермаков, – я бы незамедлительно отправил вас обоих наверх. Дальше пошёл бы один. Мне никто не давал права распоряжаться вашими жизнями. Но с этого момента, как мне представляется, я просто обязан взять на себя ответственность за их сохранность. У меня больше опыта и знаний в области волновых излучений, больше физических возможностей в преодолении преград. А посему, как выражаются военные, приказываю вам повиноваться мне беспрекословно, если хотите остаться в живых. Ясно?
– Так точно, командир! – последовал ответ Шишкина.
Корчёмкин медлил с ответом. В душе он понимал, что в сложившейся ситуации его спасение, действительно, во многом зависит от Ермакова. Егор умён, смел и решителен, чего нельзя было сказать о себе родном.
Всю жизнь ему приходилось тщательно скрывать от людей свою трусость и малодушие.
Судьба до сих пор была к нему благосклонна: случаев для проявления бесстрашия на публике у него не происходило, всё шло и решалось как-бы само собой – без передряг и насильственных принуждений к действию.
И на здоровье пока жаловаться не приходилось.
Казалось бы, причин для беспокойства пока не было, однако, страх за собственную жизнь был не где-то на задворках мозга, как следовало бы ожидать, а стоял в мыслях на переднем плане.
Корчёмкин ужасно боялся смерти и поэтому в любых поступках был труслив и чрезмерно осторожен.
Его молчание затянулось. Ермаков не выдержал, спросил:
– А-у, Михал Петрович! Ты слышал мой вопрос, или мне повторить? Складывается впечатление, что ты хочешь остаться здесь, но никак не можешь решиться произнести это вслух? Говори, мы поймём. Валяй, ложись в круг и жди, когда процесс пойдёт вспять, авось, чёрная дыра выбросит тебя обратно.
– Я иду с вами, – глухо произнёс Корчёмкин, через силу стараясь преодолеть в себе страх.
– Вот так-то будет лучше, – бодрым голосом сказал Ермаков. – У нас нет сухарей, зато есть вот эти штуковины, – он потряс в воздухе маленьким генератором со встроенным миотроном и измерителем излучений с преобразователем мощности, которые успел прихватить с собой, – они нам помогут выжить.
– В том случае, если у пришельцев есть мозги, на которые можно реально повлиять, – с грустью усмехнулся Шишкин, пытаясь разрядить мрачную обстановку.
– Ошибаешься, дружище, – тут же подхватил тему Ермаков. – Мой приборчик способен воздействовать и на искусственный интеллект.
– Проникнуть в программу и запустить разрушительный процесс?
– И такой механизм предусмотрен. При создании прибора я опирался на единый принцип существования миров во вселенной, – Ермаков с торжеством человека, который раскрывает большую тайну, посмотрел на Ивана.
– И каков этот принцип?
– Он известен любому физику – это волновая природа материи. Весь мир основан на вибрациях. Любая частица материи никогда не находится в состоянии покоя – она постоянно движется в пространстве и имеет свой уровень вибрации. Если подобрать к ней определённый ключик – она будет управляемой.
– Да, ещё на первом курсе института я узнал о вибрациях живой материи, – сообщил Иван. – И был крайне удивлён, что тело человека имеет множество вибраций, а не какую-то единую фиксированную частоту. Все клетки вибрируют с разной частотой, но каким-то образом умудряются вести «радиообмен» информацией между собой.
– Это не совсем так, и у нас с тобой будет ещё возможность поговорить на эту тему. Сейчас скажу лишь одно: мой генератор – это и есть тот ключик, который способен управлять вибрациями – замедлять или ускорять их частоты, вмешиваясь в процессы радиообмена, как ты соизволил выразиться.
Корчёмкин внимательно слушал Ермакова и по его лицу было видно, что он немного успокоился, поверив в невероятные способности чудо-прибора друга.
– Ну, что, первопроходцы иных миров? Вперёд, в неизведанное! – бодрым голосом произнёс Ермаков и посмотрел на друзей. – Да поможет нам сам Создатель, поскольку мы не планируем совершить никакой скверны в его владениях.
Он повернулся и шагнул к овальному проёму, за ним последовал Шишкин. Через пару секунд за Иваном поплёлся Корчёмкин.
