Читать книгу: «Зона «Дэра-717»», страница 14
Роман Сергеевич сильно постарел и быстро сдал за последнее время. Внешний вид говорил о том, что организм Бестужева выработал весь свой ресурс и его, вероятнее всего, ждала печальная участь. Или, как он сам выразился в минуты допроса, переход в категорию расходного биоматериала. Этот момент для него настал.
– Потому что я уже дважды подвергался этой процедуре, – ответил с неохотой Бестужев.
– Оч-чень интересно, – изобразив на лице неподдельное любопытство, сказал Ермаков. – И с какой целью проводится эта, как вы изволили выразиться, диспансеризация? Уважаемый Бьюм проявляет такую трогательную заботу о здоровье землян?
Бестужев внимательно посмотрел на Ермакова, потом перевёл взгляд на Шишкина, будто хотел убедиться в искренности любопытства собеседника и в том, что перед ним не стукачи, и только после этого принял решение ответить.
– Диспансеризация – это сито, через которое могут пройти лишь немногие люди: здоровые, сильные, с высоким уровнем интеллекта и логики, – сказал Роман Сергеевич с нескрываемым сожалением и печалью в голосе. – А насчёт заботы Бьюма о здоровье людей говорить не приходится. Для него все земляне – послушные рабы и не более того. У него нет никакой заинтересованности содержать немощного и теряющего разум человека.
– Неужели Бьюм восстанавливает память таким людям и отправляет их назад во внешний мир? – спросил Ермаков с невинным видом.
– А ты наберись смелости и сам спроси сегодня у Бьюма, если тебе оч-чень интересно, – с вызовом проговорил Бестужев. – Может, он тебе и ответит в виде исключения.
– А вы смелый человек, – заметил Ермаков. – Не такой, как все остальные. Рассуждаете так, будто сохранили память о некой несправедливости во внешнем мире и пытаетесь перенести прежние обиды на неповинного и благородного Бьюма.
– И ты, я вижу, не такой, как все, – огрызнулся Бестужев, вновь устремив на Ермакова свой пронзительный взгляд.
– И какой же? – вскинул вверх брови Ермаков, изображая удивление.
– Прыткий и чересчур любопытный.
– Вот как? Никогда не замечал, что обладаю такими свойствами. Думал, я такой, как все, – отпарировал Ермаков. – Интерес, очевидно, проявляется на подсознательном уровне. Как-никак, я совсем недавно прибыл в зону «Дэра-717», поэтому много чего пока не знаю.
– Узнаешь ещё, голубчик, если сегодня тебе повезёт остаться в живых, – чуть слышно пробурчал Роман Сергеевич себе под нос, направляясь в открывшуюся дверь лифта.
Ермаков всё же успел расслышать последние слова биолога и понял, что тот уже ничуть не сомневается, чем закончится для него прогулка в сектор «0». При разговоре с ним, как ему показалось, Бестужев даже выпрямился, расправил плечи и шагнул в кабину лифта с гордо поднятой головой, словно отмеривал последние метры перед восхождением на эшафот.
«Вот и нас с Иваном ожидала бы точно такая же участь, если бы мы не решились бросить вызов судьбе», – мелькнуло у него в голове.
Он поймал на ходу взгляд Ивана и подмигнул ему. Тот улыбнулся одними губами и тут же моргнул в ответ обоими глазами.
Глава 23
В секторе «0» стояло три летательных аппарата дискообразной формы. Судя по внешним признакам, они находились в рабочем режиме и были готовы к вылету.
С правой стороны от летательных аппаратов, выстроившись плотной цепью, неподвижно замерли около десятка гуманоидов с крысиными головами. Между космолётами неторопливо передвигались не то роботы, являющиеся их неотъемлемой частью, не то настоящие большеголовые гуманоиды. Отличить их друг от друга Ермаков с Шишкиным так и не научились.
Когда люди выходили из лифта, в голове каждого слышался голос с металлическим оттенком и эхом, словно кто-то говорил в пустое ведро. Этот голос приглашал пройти в красную часть сектора и построиться в одну шеренгу.
«Совсем как во внешнем мире, – отметил про себя Ермаков, и от воспоминания о прежней жизни по телу прокатилась тёплая волна. – А мы все, словно зачарованные экскурсанты, находимся на одном из секретных объектов».
Послушные земляне с завидной проворностью исполнили распоряжение робота-диспетчера, прозвучавшее в голове. Они, будто вымуштрованные солдаты, без толкотни и излишней шумихи оперативно выстроились в одну линию. Спустя минуту наступила полная тишина.
– Люди! – совершенно неожиданно для всех выкрикнул Бестужев. – Сейчас вам объявят о прохождении диспансеризации, проводимой, якобы, с целью выявления факторов риска развития заболеваний. Не верьте этой информации! Вас обманывают! Здоровых людей ожидает вивисекция, а остальных переведут в разряд расходного материала. Вы знаете, что это означает. Тела предоставят для проведения экспериментов следующей партии земных учёных, которых похитят в ближайшие дни и доставят в зону «Дэра-717». Хилых и изношенных, как я, бросят на съедение вон тем крысам, – Бестужев показал рукой в сторону плотоядных гуманоидов, – которые стоят напротив вас и уже истекают слюной от предвкушения сладкого обеда! У вас ещё есть шанс спасения, если вы немедленно и единогласно потребуете у Бьюма вернуть вам память, а затем на летательных аппаратах вернуться во внешний мир. Я единственный среди вас человек, у которого сохранились яркие воспоминания о прежней жизни. Мне хорошо известен тот неведомый для вас мир, он огромен и прекрасен, и совсем не такой, каким его рисуют Бьюм и Олк. Пришельцам нет дела до вашего здоровья! Вас преднамеренно превратили в зомби, в послушных рабов, чтобы под знаком благородной миссии вы собственными руками помогли им в уничтожении человечества. Граждане планеты Земля! Я призываю вас очнуться от беспробудного сна и выбраться из паутины пришельцев!
Бестужев умолк на некоторое время, чтобы перевести дух, а затем продолжить пламенную речь о раскрытии правды перед невольниками. Его молчание длилось секунд десять, не более.
Этой кратковременной паузы оказалось вполне достаточно для того, чтобы заставить оратора замолчать навсегда. Произошло ужасное событие, которого никто не ожидал.
Тихий и неприметный Корчёмкин, который стоял в шеренге через два человека от Бестужева вдруг встрепенулся, сделал шаг назад и метнулся к нему. Подскочив сзади, он молниеносным движением нанёс удар по голове каким-то тяжёлым предметом, невесть каким образом, оказавшимся у него в руке.
Бестужев пошатнулся, затем медленно осел и упал. Рядом с его головой на отшлифованном каменном полу проступило небольшое тёмное пятно, которое стало быстро увеличиваться в размерах.
– Иуда! – с гневом выпалил Корчёмкин. – У меня давно витали подозрения, что этот человек крамольник и предатель, и они, к сожалению, только что подтвердились. Я не смог больше слушать его паскудные слова и убил мерзавца. Наш уважаемый Бьюм, по всей вероятности, знал о прогнившей душе ирода, но проявлял терпение и милосердие к нему из благородных побуждений, надеясь на благоразумие. Однако этот негодяй не внял заботы и прощения представителя высшего разума и поэтому должен был понести суровое наказание. Я посчитал своим долгом лично очистить наши ряды от инакомыслия, которое ведёт к искажению познания действительных законов происходящих явлений, к ложному толкованию неизменных соотношений последовательности и подобия.
Корчёмкин откинул голову назад и устремил свой безумный взор в невидимую высь. Речь его с каждой произнесённой фразой становилась всё более сумбурной и непонятной. Он нес ахинею о просветлении человеческих душ, которые руководствуются одним лишь разумом без ненужных эмоций, об исключительности зоны «Дэра-717», в которой существуют только те вещи, которые неограниченно полезны для землян в совершенствовании познания мира.
Так продолжалось довольно долго. Создавалось впечатление, что время в секторе «0» остановилось для всех, кроме Корчёмкина. И люди, и гуманоиды не производили никаких телодвижений, будто и не произошло убийства на их глазах, будто и не лежал в луже крови сражённый наповал человек у них перед носом. Все они продолжали оставаться неподвижными, будто остекленели.
Корчёмкин, наоборот, вёл себя противоположным образом. Словно зарядившись от невидимого источника энергии в глубинах безбрежного пространства, он вдруг вздрогнул, опустил голову, и, заметно оживившись, перевёл уже более осмысленный взгляд на людей. Скрестив руки за спиной, Михаил Петрович возомнил себя преподавателем учебного заведения перед безмолвной аудиторией и принялся степенно вышагивать перед шеренгой взад-вперёд, собираясь продолжить «просветительную лекцию».
– Крыша съехала окончательно, – прошептал на ухо Ермакову Иван. Они стояли с краю шеренги, держась поближе к лифту и подальше от последнего человека в шеренге, чтобы в случае опасности успеть покинуть сектор «0».
– Похоже, она у него съехала по воле главного пришельца, – также шёпотом проговорил Ермаков.
– Ты так думаешь?
– Я уверен. Бьюм рассчитывал спровоцировать нас с тобой на необдуманные действия.
– Думал, что мы проколемся на Корчёмкине и тем самым выдадим себя с головой?
– Тс-с, – приложил палец к губам Ермаков. – Смотри внимательно вперёд. Сейчас начнётся главное представление, а нам, по-моему, пора брать ноги в руки и поскорее драпать отсюда.
Едва он проговорил, как из всех трёх летательных аппаратов вышли одновременно шесть лучей зеленоватого света. Они не были похожи на обычные лучи света из прожекторов, которые мгновенно пронзают пространство. Эти лучи напоминали большой прозрачный поршень, медленно выдвигаемый гидравлической системой.
Люди в шеренге, очарованные необычным зрелищем, с замиранием сердца смотрели на приближающиеся к ним лучи.
– Ваня, настала пора уносить ноги! – приказным тоном сказал Ермаков, дёргая Ивана за руку. – Ещё немного и будет поздно.
Они боком двинулись в сторону лифта, продолжая наблюдать за происходящим.
Лучи ещё не достигли своей гранью шеренги, а люди уже затрепыхались, замахали руками в воздухе, пытаясь устоять на месте, как это бывает при сильных порывах ветра. На самом деле никакого вихря и даже незначительного движения воздуха в секторе не наблюдалось.
Гуманоиды с крысиной головой всё также невозмутимо продолжали торчать неподалёку, а большеголовые поспешно удались в летательные аппараты, виртуозно лавируя между лучами.
Неведомая сила неудержимо влекла людей в чрево луча. Их тела приподнялись над полом и медленно поплыли навстречу неизвестности. Начавшийся было людской гвалт сразу утих, как только жертвы очутились внутри лучей.
Тело Бестужева осталось лежать в луже крови на каменном полу. По всей вероятности, система антигравитации не действовала на мёртвый организм, утративший функции энергообмена.
Как только тело последнего человека исчезло внутри летающей тарелки, два гуманоида с крысиной головой тотчас отделились от группы и направились в сторону убитого землянина.
Ермаков и Иван заскочили в пустой лифт в тот момент, когда первые тела людей запарили над полом и, кувыркаясь в воздухе, двинулись в сторону направленного на них луча.
– Успели улизнуть, а, Егор Васильевич? – радостным голосом спросил Иван, когда двери лифта закрылись и кабина пошла вниз.
– Успели, Ваня, – с облегчением выдохнул Ермаков. – Только радости о этого мало – теперь мы с тобой в бегах, и придётся прятаться по углам.
– Это ничего, можно и потерпеть, лишь бы план побега удался, – с оптимизмом отозвался Иван.
– Для этого нам нельзя сейчас допустить ни одной ошибки.
Лифт остановился, беглецы с предельной осторожностью двинулись к тамете, чтобы побыстрее умчаться к схрону.
Тайное убежище Ермаков присмотрел в конце одного недостроенного тоннеля. Выбор на это место пал неслучайно, для принятия решения имелось две причины. Первая – тоннель был невостребованным и не привлекал к себе повышенного внимания. Вторая – маршрут имел кольцевое сообщение с другими тоннелями, что обеспечивало достаточную маневренность при передвижениях в случае погони.
В схроне хранилось всё необходимое снаряжение и капсула разума, которую Ермаков перенёс туда накануне. Там же было оборудовано небольшое помещение для отдыха, имелся недельный запас пропитания и воды.
– Ты уверен, что тебе удалось обеспечить бесконтрольность передвижения торпеды? – спросил Ермаков Ивана, когда их тамета остановилась неподалёку от схрона.
– Обижаешь, командир, – ответил Иван. – Эта тамета имела неисправность с незапамятных времён, была снята с контроля системы слежения и стояла в отстойнике, забытая самым бдительным надзирателем небес – самим Господом Богом. И вообще, на мой взгляд, в гаражах пришельцев бардак покруче, чем у людей.
– Зато их знания и возможности несопоставимы с нашими, – отметил Ермаков. – Думаю, уже сегодня мы сможем убедиться в этом.
– Ты ожидаешь пакостей, о которых нам ничего неизвестно?
– Чутьё подсказывает, что эти пакости появятся совсем скоро, – сказал Ермаков, внимательно рассматривая защитные костюмы, в которые им предстояло переодеться. – Взять, к примеру, вот этот комбинезон. Что тебе о нём известно?
– Как – что? – удивился Иван. – Защитное средство от вредных излучений, ты сам об этом говорил. Ну и второе свойство – ткань способна выдерживать любые механические воздействия, уберегая тело от физических травм.
– Вот на этих двух свойствах все наши познания и заканчиваются, – сделал заключение Ермаков. – А как он поведёт себя, если вдруг придется разбирать препятствие по кирпичикам?
– Ты сейчас о чём? – с недоумением спросил Иван.
– О дематериализации, Ваня. С этим явлением нам, вполне возможно, придётся тоже столкнуться.
– Опаньки! Это что ещё за новость, о которой я ни сном, ни духом?
– Мне самому эта информация спонтанно поступила прошедшей ночью, – сообщил Ермаков. – Невидимый информатор подсказал, что канал выхода из зоны «Дэра-717», через который летальные аппараты попадают во внешний мир, – это не привычный в нашем понимании некий вертикальный ствол, как на шахте.
– А что же?
– Это определённый участок горной породы, который подвергается дематериализации.
– Если я правильно понимаю, горная порода под воздействием неизвестных нам сил дифференцируется в некую невидимую субстанцию, которую летающая тарелка преодолевает беспрепятственно?
– Что-то вроде того. Твёрдая материя на какое-то время превращается в состояние, подобное газообразному, – пояснил Ермаков. – Расстояние, или промежутки между атомами горной породы в этот момент увеличиваются многократно.
– Процесс можно сравнить с движением электричества по проводам, – сделал сравнение Иван. – Горная порода – это своеобразный проводник, а летательный аппарат – подобие электрона, движущегося по нему.
– Ну, типа того, – согласился Ермаков. – Примитивно, конечно, но наш ограниченный ум другого объяснения не подберёт.
– Короче говоря, пришельцы, в отличие от людей, обращаются с микромиром на «ты», – сделал заключение Иван.
– Совершенно верно. А нам с тобой не известна ни сама сила, которая дифференцирует твердую материю, ни побочные явления, ни вредные воздействия этой самой силы. Хотя я больше чем уверен, что в этом процессе ключевую роль играет нулевой элемент «Вселениум» во взаимодействии с «Деррурием-325».
– О свойствах которых нам тоже ничего неизвестно, – унылым голосом произнёс Иван.
– Уж не остаться ли нам с тобой здесь ещё на некоторое время, чтобы постичь и эту тайну? – усмехнулся Ермаков.
– Что ты такое говоришь, командир?! – чуть не взорвался Иван. – Нужно уносить ноги немедленно, пока руки Бьюма не дотянулись до нас.
– Вот это ты правильно сказал: нужно уносить ноги немедленно, – сказал Ермаков, заканчивая облачение тела в серебристый костюм. – Ты справился с переодеванием?
– Я в полной готовности, командир, – доложил Иван, подвешивая на пояс самые необходимые вещи.
– Тогда, вперёд! – скомандовал Ермаков, проверив надёжность крепления капсулы разума на спине.
– Как думаешь, командир: спохватился ли Бьюм о нашем исчезновении? – уже на ходу спросил Иван.
– В смысле?
– Может, в суматохе большеголовые и не заметили, как мы дали задний ход? А что? Людей могли захватить лучом и распределить по летающим тарелкам, не пересчитывая общее количество? Ведь у них не было такой возможности, верно?
– Сомневаюсь, – ответил Ермаков. – Хотя допускаю и такой исход. После выбраковки, как нам известно, немощных землян отдадут на поедание плотоядным гуманоидам, какую-то часть людей отправят на проведение будущих экспериментов, плоть нескольких человек пустят на приготовление питательного бульона, и только остальных счастливчиков отправят в рабство на Долорию Кэра.
– Вот я и рассуждаю, – продолжил свою мысль Иван. – Пока то, да сё, баланс численности сведут не скоро. Ни Бьюма, ни Олка в красном секторе не было. Большеголовые были уже внутри тарелок, когда мы пятились к лифту. Им было не до пересчёта. А плотоядные гуманоиды – по натуре тупые сущности-исполнители. Даже если и заметили наше отступление – наверняка подумали, что это задумка Бьюма оставить нас в живых. Иначе они сразу бы ринулись в погоню за нами.
– Было бы совсем неплохо, чтобы твоя мысль нашла подтверждение в ближайшие минуты, – отозвался Ермаков. – Тогда у нас в запасе имелось бы несколько часов, а, может, и суток.
Они сели в тамету и умчались в сектор «0».
Глава 24
На стартовой площадке было тихо и пустынно, словно и не было страшных событий ещё совсем недавно.
Тело Бестужева успели подобрать, следы крови были удалены, полированный камень в этом месте блистал, как прежде. Из трёх летательных аппаратов на старте оставался один. Сигнальные огни переливались радугой цветов, что подтверждало о его готовности к вылету. Большеголовые роботы, по всей вероятности, находились внутри кабины.
– Смотри, командир, нам крупно повезло, – обрадованно произнёс Иван, указывая кивком головы на стоящий космолёт, когда они выглянули из тоннеля, где оставили свою тамету. – Межзвёздное такси ждёт своих пассажиров. Будем брать на абордаж немедленно, или подождём чуток, понаблюдаем?
– Мы пришли сюда не блох ловить, Ваня, – одёрнул Ермаков Шишкина. – Поэтому спешить не будем, осмотримся для начала.
Они укрылись за вентиляционным блоком, стали наблюдать за обстановкой. И поступили очень разумно.
Уже через несколько минут в красном секторе появилось двое гуманоидов с крысиными головами. Они появились совсем неожиданно, словно находились всё это время неподалёку, ожидая появление беглецов.
– Вынырнули, как черти из табакерки, – выругался в полголоса Иван. – Не по нашу ли душу отправил их Бьюм?
– Сейчас увидим, – сказал Ермаков, приводя в готовность генератор. – В любом случае нам их лучше уничтожить.
– Зачем, командир? Если они не по нашу душу – пусть исполнят то, что им велено, и уходят с миром.
– Нет, Ваня, надо зачистить пространство, пока есть возможность, – не согласился Ермаков с доводами Ивана. – Чем меньше врагов – тем легче предстоящие схватки с ними, тем больше шансов на победу. К тому же, эти твари помогут нам выманить наружу экипаж космолёта.
– Дельное предложение, командир. В замкнутом пространстве сложнее противостоять большеголовым, – с одобрением высказался Иван.
Тем временем гуманоиды с крысиной головой приближались. Ермаков направил на них генератор, готовый в любую секунду запустить излучение.
По направлению движения гуманоидов стало понятно, что они не догадывались о местонахождении беглецов и направлялись с какой-то определённой целью к летательному аппарату.
«Или у Бьюма пока нет информации о нашем бегстве, или ему уже всё известно, и эти любители человеческой плоти успели получить от него конкретное задание о нашей поимке», – подумал Ермаков.
– Ваня, приготовиться! – скомандовал он и запустил генератор.
В начале всё происходило, как при первом испытании. Гуманоиды синхронно встрепенулись и застыли на месте, затем начали медленно уменьшаться в размерах и, наконец, достигли предельно малой величины – уменьшились в сто раз.
Ермаков не отводил генератор и продолжал вести облучение до тех пор, пока крохотные тела гуманоидов, накаченные энергией до критического значения, не взорвались. Оглушительный взрыв произошёл с сопровождением ослепительной вспышки.
В следующий момент из чрева летального аппарата насторожённо высунулись два большеголовых гуманоида. Они повертели лысыми головами по сторонам и, увидев вывороченные из земли камни, окутанные дымом и пылью, покинули кабину, намереваясь выяснить на месте причину взрыва.
– Ваня, – шёпотом произнёс Ермаков. – Это роботы. Сейчас я их обездвижу, а потом нам придётся действовать уже ножами.
– Понял, командир, – отозвался Иван, извлекая нож из ножен.
– Каркас шеи не пытайся перерубить – он прочный. Бей в шею вдоль волокон, это у них самое уязвимое место!
Ермаков дождался, когда биороботы подошли к месту взрыва и остановились, затем направил на них поток высокочастотных волн.
Существа замерли, а затем один за другим рухнули на землю.
Ермаков, держа в одной руке генератор, а в другой сжимая рукоятку ножа, двинулся к обездвиженным роботам.
Иван обогнал его, первым подскочил к неподвижным телам и с ходу нанёс два последовательных удара ножом в тонкие шеи.
– Молодец, Ваня, – похвалил Ермаков друга, всматриваясь в рваную рану на шее гуманоида, из которой струилась пахучая зелёная жидкость. – С одного удара пропорол питательный сосуд.
– Фу, какое зловонное нутро, – поморщился Иван. – Может, уберём с дороги эту гадость?
– Не нужно, эти твари нам уже не помешают. Бегом в тарелку!
В считанные секунды они подскочили к корпусу летательного аппарата и… были отброшены какой-то неведомой силой назад. Отлетев почти на десяток метров, они распластались на каменном полу, чудом не разбив себе головы.
– Что это было, чёрт возьми?! – поднимаясь с земли и растирая ушибленное плечо, задался вопросом Иван. – Ты как, командир? Цел?
– На первый раз повезло, – ответил Ермаков. – Костюм спас. Прекрасное снаряжение у пришельцев, надо отметить! Не костюм – а сплошная подушка безопасности!
– Что дальше, командир? – обеспокоенно спросил Иван. – Космолёт не хочет пускать нас внутрь.
– Да, сработала какая-то система отторжения неопознанных ею объектов. Мне о ней ничего не известно. И Мэтлин, как ни странно, ни разу не обмолвилась об этом. Не нравится мне всё это, подозрительно как-то.
– Ещё как подозрительно. Сдаётся мне, Егор Васильевич, что это проделки Бьюма с Олком. Теперь я точно уверен, что они осведомлены о нашем побеге и уже работают на опережение. И плотоядные крысы появились здесь неспроста.
– Тут я с тобой, Ваня, наверно, соглашусь. В такой ситуации у нас не остаётся другого варианта, как сделать ещё одну попытку. Только на этот раз попробуем поступить иначе, – проговорил Ермаков.
Они зашли сбоку и очень медленно двинулись к открытому проёму в обшивке космолёта.
На сей раз им удалось приблизится вплотную к корпусу летательного аппарата и даже прикоснуться к нему. От поверхности исходило тепло, она светилась слабым зеленоватым светом.
– Командир, я пойду первым, – решительно заявил Иван. – Нам неизвестно, какие ещё фортели способна выкинуть эта машина. Мало ли что может случиться в ближайшие минуты'? А ты, всё-таки, представляешь большую ценность для земной науки, чем я, и поэтому просто обязан выжить.
Ермаков хотел было не согласиться с Иваном, подбирая для этого веские аргументы, но тот его опередил.
– Любой спор здесь будет неуместен, Егор Васильевич, – поставил он точку в принятом решении.
– Хорошо, – согласился Ермаков, понимая, что Иван прав на сто процентов. – Будь осторожен и не наделай глупостей.
– Слушаюсь, командир, – ответил Иван залихватским голосом и рывком влетел внутрь салона летающей тарелки.
Не успел Ермаков сообразить, как ему лучше поступить – или сходить за капсулой разума, которая осталась за вентиляционным блоком, или вначале сигануть вслед за Иваном, а уж потом послать Ивана за ней – как проём моментально заволокло белесым туманом, и он в одно мгновение закрылся, не оставив следов на обшивке.
– Ваня, ты как?! – крикнул Ермаков в туман и не успел получить ответа.
«Вот так сюрприз! – пронеслось у него в голове. – Что там с Иваном? Неужели я больше не увижу его?»
Не веря своим глазам, что произошло, Ермаков провёл рукой по тому месту, где только что был проём, и даже ударил пару раз по обшивке кулаком. Тщетно. Корпус корабля был цельным и прочным. От недоброго предчувствия тревожно защемило сердце. Впервые за всё время пребывания на базе пришельцев к нему пришла растерянность.
Ермаков огляделся вокруг и направился к вентиляционному блоку. Там оставалась капсула разума.
В голове одна за другой с молниеносной скоростью проносились мысли о выходе из создавшейся ситуации. Сознание мгновенно фильтровало их на жизнеспособность и тут же отбрасывало в сторону, если вариант не имел шансов на существование.
«Если при образовании проёма для выхода из корабля используется процесс дематериализации, значит, существует источник энергии, способный прерывать силы сцепления атомов. Что это за источник? Каков принцип действия? Где он расположен? Кто запускает процесс?»
Вопросы сменялись один за другим, а ответов ни на один из них не находилось. Не находилось, пока у него в руках не оказалась капсула разума.
Ермакова осенило: гиперболоид работает, как накопитель информационных волн. Поступающие из пространства волны налагаются друг на друга, уплотняются, объединяя их потенциалы энергии в единый заряд, который затем удерживается атомами «Вселениума» и «Деррурия-325» на неопределённое время. В нужный момент эта энергия используется для увеличения потенциала психической энергии человека.
«Что, если сконцентрированная информационная энергия и является тем источником, который способен прерывать силы сцепления атомов твердой материи?» – подумал он.
От неожиданного предположения у него перехватило дыхание.
Взволнованный до предела, он выставил капсулу перед собой и принялся отыскивать нужный пупырышек на корпусе гиперболоида, на который следовало с усилием надавить пальцем, чтобы запустить механизм излучения. Для чего требовалось давить с усилием на неподвижный бугорок – ему было неизвестно, но задумываться о такой мелочи не было времени. Небольших бугорков было много по всей поверхности, и каждый из них имел строго определённое предназначение. Ермакову были известны не все функции уникального прибора, а лишь те, которые могли быть использованы только человеком. Такую информацию, по крайней мере, ему преподнесла Мэтлин.
– Ага, вот он, родной мой бугорочек, который выпустит доброго джина из бутылки! – прошептали губы Ермакова непроизвольно.
Он подхватил гиперболоид под мышку и заспешил к летательному аппарату. В сознании появилась необъяснимая и полная уверенность, что осенившее его предположение должно привести к положительному результату.
Ермаков подошёл вплотную к обшивке космолёта и приставил капсулу.
– Ну, моя хорошая, сотвори чудо для меня, – прошептал он слова-заклинания и с усилием надавил на пупырышек.
Секунд тридцать ничего не происходило, палец от напряжения стал неметь, а его усилие с каждой секундой ослабевало. Ермаков не хотел верить в ошибочность своих действий и продолжал с неистовством давить на крохотный выступ.
Его яростные устремления любой ценой проделать брешь в обшивке летающей тарелки были словно услышаны кем-то всемогущим.
Процесс начался с лёгкой вибрации гиперболоида, на которые Ермаков сперва не обратил внимания, посчитав это результатом чрезмерного перенапряжением мышц. Но когда вибрации пошли по всему телу, он понял, что неведомый процесс дематериализации пошел, вызывая побочный эффект в организме. Его бросило в жар, закружилась голова.
«Так вот в чём секрет, чёрт подери! – обрадованно подумал Ермаков. – Эта штуковина способна манипулировать микрочастицами! Главное, правильно поставить задачу».
В этот момент часть обшивки космолёта стала расслаиваться, превращаясь в белесый туман, очень похожий на пар при кипячении воды.
Отверстие получилось небольшим, через него невозможно было проникнуть вовнутрь. Ермаков тут же отвёл капсулу подальше и увидел, как края образовавшегося проёма стали плавиться, увеличивая размер отверстия.
Наконец, работа была завершена, Ермаков отвёл гиперболоид в сторону и, не раздумывая ни секунды, сиганул в кабину.
Первое, что он увидел – два лежащих биоробота на полу со распоротыми шеями. В салоне стоял зловонный запах от вытекшей из них жидкости. Один из биороботов держал в руке знакомую трубку для самообороны. Второй трубки нигде не было видно.
Ивана в крайнем отсеке не оказалось.
Ермаков с большой осторожностью обошёл тела и заглянул во второй отсек, где находился щит управления кораблём. Каково же было его удивление, когда он увидел Ивана живым и невредимым. Тот восседал в кресле пилота и вполголоса ругался. Он сидел спиной ко входу и не заметил, как вошёл Ермаков.
– Ваня, чертяка! Живой!? – воскликнул Ермаков, шагнув навстречу другу.
– Командир!? – изумился Иван. – Ты как проник сюда?
– Кверху каком, Ваня! – вырвалось у Ермакова. – Дематериализовался! Не веришь?
Иван соскочил с кресла и тут же очутился в объятиях Ермакова. На глазах у обоих выкатилась скупая слеза.
– Ну, рассказывай, что произошло? – отстранив от себя друга, поинтересовался Ермаков.
– А что тут рассказывать? По-моему, тебе и без слов всё понятно. Состоялась неожиданная встреча представителей двух цивилизаций, которая прошла в тёплой, дружественной обстановке.
– Я обратил на это внимание, – усмехнулся Ермаков. – Она была тёплой до такой степени, что сосуды пришельцев лопнули от перегрева.
– Именно так всё и произошло, – подхватил шутку Иван.
– А если серьёзно?
– А если серьёзно, то я не успел даже оглядеться, как передо мной предстали те два вонючих урода, которые лежат сейчас в соседнем отсеке.
– Они первыми напали на тебя?
– Нет, но они оба держали перед собой трубки самозащиты. В любую секунду мог вспыхнуть луч, и тогда мне была бы хана.
– Как тебе удалось одержать победу над ними? – с удивлением полюбопытствовал Ермаков. – Одолеть двух монстров сразу – это не пуп почесать спросонья. Я просто восхищаюсь тобой, Ваня!
– Если честно, то я сам не ожидал от себя такой прыти, – признался Иван. – Сработал инстинкт самосохранения.
– Как это?
– Очень просто. Как только роботы встали на моём пути, я понял, что жить мне осталось считанные секунды.
– И?
– Увидел под потолком перекладину и подпрыгнул вверх. Я ведь не хуже обезьяны на турнике верчусь – кандидатом в мастера спорта по спортивной гимнастике был, как никак.
– Ты же говорил, что занимался боксом, – перебил его Ермаков, усмехнувшись.
– Я занимался и боксом, и спортивной гимнастикой, – пояснил Иван. – И в обоих видах добился больших успехов.
